Ребёнку поздоровилось, а вы ржёте!..

Быль (из рассказов командира партизанского отряда, действующего на
территории нынешней Брянской области).

Я тогда только институт закончил педагогический. Исторический факультет. Женился. Дочка родилась за несколько месяцев до войны. Даже распределили нас с женой в одно из сёл Кировского района. Её - в начальной школе преподавать, а меня - историю. Должны были начать с сентября. А тут ... война.

Попал я в партизанский отряд. Ох и тяжело городскому жителю было поначалу! Но хорошая физподготовка, бодрость, оптимизм молодости, любовь к семье и тревога за Родину сделали своё дело. Нас было не узнать уже через пару месяцев.

Не буду рассказывать о всех тяготах и радостях партизанской жизни. Скажу лишь, что те годы не забудутся никогда. Мы были молодыми, выносливыми, умели шутить даже в военные годы. Каждый ждал, что жизнь переменится, что скоро победим и снова заживём по-прежнему. А пока шла война, мы по долгу службы время от времени квартировали в деревенских домах.

Все старались накормить, отдавали последнее. И вот такая комичная история приключилась с нами недалеко от Кирова. Нас приютила одна семья на ночь. Хозяин выглядел как старообрядец - здоровый, хоть и постаревший уже, старик. Жена его - красивая дородная женщина, лет пятидесяти, и дочь - девка на выданье. Лет эдак 18-19. Так себе невеста.... Неохватная, глазки как щёлки, маленький вздёрнутый нос и пунцовые щёки.

А мы что - парни молодые. Хоть и тяжёлая солдатская доля, молодость всё ж берёт своё. Один из ребят начал ухлёстывать за ней. А она девка дерзкая оказалась. И всё хохочет, всё хохочет. Только голову запрокинет, все подбородки и толстые щёки так и вздрагивают. Уж не знаю, о чём они говорили -я писал письмо жене тогда. Видел лишь, как старик отец посматривал строго на воркующих голубков.

А вечером нас всех усадили за ужин. Уж не знаю - ужин или обед это был. Хозяйка поставила на стол чугунок подогретых кислых щей из печки, каждому дала по деревянной ложке и куску хлеба. Велела не стесняться. А сама начала рассказывать о двух сыновьях, которые сейчас на фронте.

А наш Колька так и поедает глазами девицу. Та зардеется, отвернётся. Однако это не ускользнуло от отца девицы. Кстати, её вроде Кланькой звали (или Капой - забыл уже). Отец всё больше молчал, но строго посматривал на новоявленного ухажёра, балагурившего на все лады.

Сначала мы стеснялись есть. Да и непривычно это - из общего чугунка. Но от щей так ароматно пахло, что мы впоследствии не отставали от хозяев и только успевали тягать ложку ко рту, пока не случилось непредвиденное.

Колька в очередной раз пошутил с Клавкой. Та засмеялась, и хозяин так строго посмотрел на Коляна, что тот подавился. Аж закраснелся весь, пришлось стучать ему по спине. Больше всех усердствовал старик. Клавке это показалось ужасно смешным. И она прямо за столом с куском в руках испустила такой дух, что все сидевшие замерли от неожиданности. Мне сразу расхотелось есть. Мать Клавки опустила голову и концами платка тёрла глаза. А девица продолжала зачерпывать из чугунка и есть как ни в чём ни бывало.

Колька, который минуту назад чуть не помер от удушья, положил ложку на стол и как начал гоготать. Уж я его пинал под столом. Видимо, никак не ожидал он от своей пышнотелой красотки такого финта. Но на этом история не закончилась. Мне ужасно было интересно, как старик отреагирует на такой омерзительный жест дочери.

Он не спеша дожевал содержимое ложки, бережно обтёр её о засаленную штанину. Я про себя обрадовался - думаю: надо ведь проучить нахалку. Но что-то пошло не так. Той самой деревянной ложкой он с размаху ударил Коляна по лбу со словами:

-Ишь гогочет, как гусь. Поздоровилось ребёнку, а ему смешно!

Еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться от такой изощрённой мести старика, мы поблагодарили хозяев за приём и пошли спать на сеновал. Уж там мы дали волю своим чувствам. Столько лет прошло, а я как сейчас помню эту историю.