Шутит ли Бог?

Шутит ли Бог? Вопрос звучит почти кощунственно в мире, привыкшем облекать Божественное в одежды торжественной серьезности. Разве можно представить себе Творца Вселенной, отпускающего шуточки?

— А ты думал, Он с постным лицом, нахмурив брови, шесть дней усердно трудился, а на седьмой важно почил от дел Своих? – мог бы ответить невидимый собеседник с лукавой искоркой в голосе.

— Да так… Просто хотелось понять меру серьезности. Ведь многие… многие совсем не понимают шуток. Одни, собираясь читать Библию, облачаются в костюм с галстуком, словно идут на прием к министру. Другие – читают ее в трусах на пляже, и не видят в том ничего зазорного. Люди разные.

И вот тут-то и кроется ловушка. Люди разные – да. Но так легко скатиться к разделению на «я» и «другого». Того самого «другого», о котором так много писал Левинас, призывая к ответственности перед его лицом. Но что, если не хочется подпускать этого «другого» слишком близко? Что, если есть опасение – раствориться в нем, потерять себя, перестать быть собой? Подпустишь его на расстояние вздоха – и вот ты уже не ты, а некая смесь, гибрид, нечто иное. Должна же быть граница, черта, которую «другой» не смеет пересекать, иначе твое драгоценное «я» исчезнет?

Удержать «другого» на расстоянии можно по-разному. Серьезным, неприступным видом. Угрозой. Силой. Но есть способ куда более тонкий, изощренный – шутка.

На первый взгляд, шутка сближает. Общий смех, разделенное веселье создают иллюзию взаимопонимания, общности. «Мы с тобой одной крови, мы смеемся над одним и тем же!» Да, иллюзию. Особенно если шутка – настоящая. Не плоская, не пошлая, не заимствованная. А та, что рождается спонтанно, легко, вовремя – и бьет точно в цель, вскрывая скрытый абсурд, переворачивая смыслы.

Ничто так не разделяет, как поистине хорошая шутка. Потому что она требует понимания. А понимают ее далеко не все. Большинство скользит по поверхности, смеется из вежливости или по инерции. Но лишь немногие улавливают ее второй, третий, седьмой смысл, ее истинную соль. И в этот момент понимания (или непонимания) происходит незримое разделение. Те, кто понял, оказываются по одну сторону невидимой черты, а те, кто нет – по другую. Шутка становится паролем, тестом на «своего».

Он пошутил. Бог. Или Тот, Кто стоит за этим именем. Удачно? Трудно сказать. Рановато делать выводы, история еще не закончена. Но хорошую шутку – грех не записать. И нашлись те, кто записал. Книжники, писцы, пророки, апостолы – с самым серьезным видом они записывали Его Слова, Его деяния, Его… шутки?

А потом пришли другие. Толкователи, богословы, философы. И на основе этих записанных шуток (или того, что они приняли за шутки, или, наоборот, за абсолютную серьезность) начали строить системы. Теологию и философию, гносеологию и онтологию. И конечно, антропологию – науку о человеке. И вот ее-то – без всяких шуток. Очень серьезно. Догматично. Порой даже печально. Создали образ человека – грешного, кающегося, спасаемого, должного… Забыв, что в начале, возможно, была лишь… шутка. Легкая, как дыхание, и глубокая, как океан.

А Он всего лишь пошутил. Кто слышал эту шутку? Те, кто записывал? Или они слышали лишь эхо, пересказ других? Библия, Веды, Авеста, Коран… Сближают ли нас эти Книги с теми, кто их впервые услышал и записал? Или, скорее, разделяют? Ведь если это были действительно добротные шутки, то они, как и положено хорошим шуткам, должны были разделить слушателей на тех, кто понял, и тех, кто нет.

Хотел ли сближения Тот, Кто отпустил эти шутки? Или, наоборот, – разделения? Как в Торе – Гавдала, отделение святого от профанного, света от тьмы, субботы от будней. Тот, Кто Кадош, Кадош, Кадош (Свят, Свят, Свят), Кто по природе Своей – Иной, Отделенный – возможно, и в Своем Откровении произвел акт Гавдалы, разделения?

Всерьез Он говорил или в шутку? Думайте, что хотите. Но учтите: отпустивший шутку всегда предполагает понимание. Он бросает ее как вызов, как загадку, как тест на сродство душ. И все же… не обольщайтесь насчет легкого сближения. Даже если вы поняли шутку, это еще не значит, что вы стали Ему ровней. Он остается по ту сторону. Он всего лишь тонко пошутил. А смеяться или плакать над этой шуткой – решать уже нам. И в этом выборе – тоже Гавдала.