Вспоминая жизнь, похожую на романную. Т. 3, ч. 8

Часть 8. ВОЗВРАЩЕНИЕ К ИСТОКАМ ПОЛУЧЕНИЯ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ И ОБУЧЕНИЕ В АСПИРАНТУРЕ МГУ ИМЕНИ М.В. ЛОМОНОСОВА

8.1. Забота об обеспечении семьи квартирой в Кирове,  приезд в Москву и прохождение собеседования для поступления в аспирантуру МГУ
 
После возвращения из гостей Егор вынужден был еще раз просмотреть и прочитать кое-какие места из всех четырех томов Капитала. Алла сходила в проектный институт, где ей сказали выходить на работу первого сентября. Так что и для нее последние дни августа были отдыхом. Дальше для него предстояла трудная учеба в аспирантуре МГУ имени М.В. Ломоносова.
 
Одновременно Егора очень волновал вопрос с получением хотя бы какого-то постоянного жилья в Кирове. За три месяца семьдесят второго года он написал в разные инстанции Кирова три письма, фактически жалобы на то, что ему обещали квартиру, когда принимали на работу в институт, но никакой квартиры он не получил. Скорее, наоборот, у него институт отобрал даже ту приличную комнату и переселил в меньшую по площади комнату в общежитии. В жалобах он подчеркивал,  что прошло уже три года, а он с семьей все еще проживает в общежитии, что жена оканчивает институт, его направляют в целевую аспирантуру в Москву, и где будет проживать семья, не известно. Ведь по идее жена теперь уже не будет студенткой института, поэтому ее в любой момент могут выселить из общежития.  Ответов из инстанций на его письма, в форме жалоб, не было. Ответы, видимо, поступали только в ректорат института. Не случайно в сентябре месяце его вызывал ректор, уговаривал его не жаловаться на жилищные проблемы, сетовал на то, что в институте нет сейчас свободного жилья и на вопрос:
- Где же будет жить его семья еще целых три года? – тот отвечал:
- Пока в общежитии. Мы ее выселять не будем. Или мы можем дать ей направление на работу в город Петушки, где обещают молодым специалистам жилье.
- Но ведь это может быть все тоже общежитие? – задал встречный вопрос Суханов.
- Не знаю, но это будет ближе к Москве. Вы чаще будете встречаться.
- Так что же вы во мне больше не нуждаетесь, и после окончания аспирантуры я должен буду вернуться в Петушки, где нет, наверное, ни одного института.
- Не знаю, есть там вузы или нет. Но жене мы может выписать направление в Петушки по ее специальности. Вы нам нужны, но что мне делать, если у меня нет никакого жилья, кроме общежития? – задал вопрос Егору ректор.
- Неужели ректору нельзя обратиться в городские службы с просьбой помочь институту с выделением хотя бы одной квартиры или, в крайнем случае, комнаты в коммунальной квартире?
- Да. Видно вы не успокоитесь, и мне действительно надо будет с кем-то договариваться.

На этом они расстались. Егор твердо решил, что он будет за квартиру бороться до конца. А пока начался новый учебный год. Заведующий кафедрой решил не очень загружать Егора работой, помня, что тому предстоит очень серьезное собеседование в Московском университете. Алла устроилась на работу инженером-проектировщиком в городе Кирове.

Сентябрь пролетел достаточно быстро. В конце сентября Егор получил вызов на собеседование. Лето оказалось в этом году очень жаркое. Даже в сентябре кругом горели леса и перелески. Дым и гарь окутали и город Киров. Ехать в Москву в этих условиях оказалось не простым делом. То с одной, то с другой стороны двигающегося поезда виднелись очаги огня или поднимался густой дым. Виднелись кое-где очаги выжженного леса. Но Егор решился на поездку поездом. На другой день пути показался вокзал города Петушки, не доезжая Владимира, куда собирался упрятать их ректор Кировского политехнического. Егор на этот раз внимательнейшим образом смотрел на этот вокзал и вспоминал слова ректора. Город показался ему почти одноэтажным. Во всяком случае, так смотрелось со стороны железной дороги. Часам к двенадцати поезд прибыл на московский вокзал.

 Дальше путь лежал к Московскому университету через знакомое метро, по которому Егор уже соскучился. Экономический факультет к тому времени был уже перемещен с проспекта Маркса на Ленинские горы. Сам факультет размещался теперь в первом корпусе гуманитарных факультетов МГУ. Суханов зашел в отдел аспирантуры, справился с днем собеседования и получил направление на жилье в Дом аспиранта и стажера (сокращенно ДАС). ДАС находился на юго-западе столицы, в нескольких автобусных остановках от факультета. Приехав туда, его поселили в шестиместную большую комнату. В ней уже жили три аспиранта из других вузов Москвы и к ним на свободные места поселили трех будущих аспирантов МГУ. Правда, аспирантами они могли быть только после прохождения собеседования или после сдачи вступительных экзаменов в аспирантуру. Егору Суханову, как сообщили в аспирантуре, поскольку у него был сдан кандидатский экзамен по политической экономии, сдавать вступительные экзамены было не нужно. Он познакомился со всеми обитателями этой комнаты. Его, прежде всего, интересовали молодые мужчины, которые, как и он, намеревались стать аспирантами МГУ. При знакомстве Егор выяснил, что один из них собирается поступать на кафедру мировой экономики, а другой – на кафедру экономики промышленности. Они как-то сразу сошлись с Вадимом Власенко. Тот рассказал Егору, что он писал дипломную работу по экономике Югославии, был там, когда еще был студентом, поэтому у него уже готов черновой вариант диссертации.
- Ну, надо же? Когда ты успел за два года сдать экзамены кандидатского минимума и написать диссертацию? – спросил с недоверием Егор.
-  Не веришь? Могу показать две толстых тетради с вариантом диссертации. Он действительно достал из сумки, с которой приехал из Перми, две тетради рукописного текста. Егору оставалось только развести руки и поздравить Вадима.
- А ты что ничего не написал за три года работы? - обратился Вадим к Егору.
- К сожалению, ничего. Некогда было. Надо же было осваивать полностью программу преподавания политэкономии, поскольку она очень отличалась от эмгэушной, готовиться к сдаче экзаменов кандидатского минимума, плюс семья, подработки. Поэтому собрал только кое-какой материал для написания диссертации, но подойдет он или нет, не знаю.
- Я пока не женат, поэтому мне в плане времени его вполне хватало. Тебе не завидую с поступлением на политэкономию, так как там такое собеседование, которое пройти очень сложно.
- Мне об этом известно. «Поэтому много времени у меня заняла подготовка именно к собеседованию», - произнес Егор.

На другой день оба направились на факультет, но на разные кафедры. Возле кафедры политэкономии Егор встретился с Сашей Яровцевым. К тому времени переписка у Егора с Сашей как-то неожиданно прекратилась. Родом он был из Астраханской области и после окончания МГУ уехал именно туда. Но где-то года через полтора после окончания МГУ Егор писал ему по астраханскому адресу, но ответа на письма не получил. Поэтому оба были рады новой встрече, в ходе которой Саша рассказал, почему он оказался не в Астраханской области, а в Ижевске. Оказывается, год назад по области и почти по всему Поволжью прошла сильнейшая болезнь холеры, и чтобы не заразится ни ему и не его семье, он списался со своим научным руководителем по дипломной работе, и тот рекомендовал ему переехать в Ижевск. Так он оказался в городе Ижевске.
Возле кафедры они увидели список претендентов в аспиранты по политической экономии. Знакомых фамилий своих бывших друзей в нем не нашли. Зашли на кафедру. Там методисты назвали им день собеседования и объявили оценки по рефератам. У Яровцева реферат был оценен на отлично, у Суханова – на хорошо. Дальше они зашли в буфет, пообедали, обсудили некоторые вопросы преподавания и жизни. На вопрос Егора, где поселился Саша, тот ответил, что пока здесь в Москве у своей родной тети.
- Тебе хорошо, а я попал в ДАС в шестиместную комнату – как бы мимоходом проговорился Егор.

На этом они расстались, вплоть, до дня собеседования, который их ждал через два дня в пятницу. Наступила пятница, обычный осенний день в Москве – не жаркий и не холодный. Приехав из ДАСа, Егор увидел толпу молодых людей возле одной из аудиторий экономического факультета. Понял, увидев среди толпы Сашу, что это и есть желающие обучаться в аспирантуре. Ему было известно, что возьмут в аспирантуру только двадцать пять человек, а здесь стояло примерно тридцать пять претендентов на аспирантуру. Понял, что кого-то на собеседовании отсеют, хорошо бы не его и не Сашку. Наконец, появилась группа профессоров и ведущих доцентов кафедры во главе с профессором Н.А. Цаголовым. Сначала начали приглашать по одному так называемых целевиков, рекомендуемых к приему министерством. Егор с Сашей, чтобы не особенно волноваться, отошли в коридоре в его закругление и стали ждать своей очереди. Первым вызвали самого на вид пожилого соискателя, который вел себя достаточно раскованно в коридоре. Минут через двадцать он весь красный вышел из аудитории. Все кинулись к нему с вопросами, что его спрашивали. Он рассказывал им, что в первую очередь спросили его о возрасте, затем, чему его научила жизнь и преподавательская работа, так как он был отчислен в свое время из МГУ за критику где-то на лекции среди пропагандистов Программы КПСС о переходе страны к коммунизму. Дальше спросили что-то из экономических рукописей Маркса, опубликованных в двух томах сорок шестого тома. Краснота с его лица быстро сошла, он вел себя уже как победитель собеседования и даже шутил над профессорами, проводившими собеседование. Дальше в очереди крикнули фамилию Суханова, приглашавшегося на собеседование. В центре комиссии перед столом сидел профессор Цаголов Н.А., рядом с ним и сзади члены президиума кафедры. Проходящему собеседование было отведено место впереди со стороны доски, прямо перед Николаем Александровичем.

Собеседование началось также с вопроса:
- Молодой человек, сколько вам лет?
- Тридцать четыре и пока могу претендовать на обучение в дневной аспирантуре – ответил Егор.
- Что вы прочитали из четырех томов Капитала?
- Прочитал три первых тома и три книги из четвертого тома Капитала.
- Неужели и четвертый том прочитали? Но если прочитали, то давайте начнем с вопроса, кто из экономистов считал, что худшие земли, наряду с лучшими и средними, приносят арендаторам дифференциальную ренту?
- Может, абсолютную ренту?
- Нет, молодой человек, дифференциальную ренту.
Егор начал перечислять имена экономистов Андерсена, Мальтуса, Рошера, Рикардо, которые писали о ренте и их анализировал Маркс в четвертом томе Капитала, но понял, что не заметил, кто из них считал, что именно дифференциальная рента существует и на худших участках земли. Тут же вспомнил, что Д. Рикардо отрицал абсолютную земельную ренту, поэтому наугад ответил:
- По-моему, это был Давид Рикардо, потому что он отрицал наличие абсолютной ренты. Но объяснить, почему он отрицал абсолютную ренту, боюсь, не смогу.
- Да, смотрите, угадал – обратился Цаголов к членам комиссии и дальше продолжал:
- Теперь давайте перейдем к первым трем томам Капитала. На каком отделе, и томе Капитала, мы с вами остановимся?
- Давайте продолжим разговор о шестом отделе третьего тома Капитала о превращении прибавочной стоимости в земельную ренту – попросил Егор.
- Соискатель просит поспрашивать его по земельной ренте? Поэтому задавайте ему вопросы, – призвал членов комиссии ее председатель.
- Чем земля, как фактор производства отличается от других факторов производства? Назовите причину абсолютной, дифференциальной и монопольной ренты. Почему для объяснения земельной ренты Марксу пришлось задействовать цену производства, в отличие от стоимости?
Егор, как ему казалось, отвечал в целом хорошо. Не случайно, проф. Цаголов, как бы советуясь с коллегами, заявил, что, по его мнению, соискатель ориентируется в земельной ренте не плохо. Но нам необходимо еще его поспрашивать. Последовал вопрос:
- Какие виды дохода рассмотрены в триединой формуле сорок восьмой главы третьего тома Капитала?
Егор знал, что ответить на этот вопрос, поэтому объяснил членам уважаемой комиссии соотношение между капиталом, прибылью, землей и земельной рентой, трудом и заработной платой, отметил необходимость двойственного подхода к каждому понятию, как с точки зрения материально-вещественного содержания и социально-экономической формы.

Наконец, проф. Цаголов попросил проф. М.П. Осипенко дать краткую характеристику реферата соискателя Суханова Егора Андреевича. Тот сказал, что для реферата Суханов выбрал интересную тему, но очень трудно доказуемую, поэтому он поставил за реферат оценку хорошо.
- А что он там не смог доказать? – спросил Цаголов Михаила Петровича.
- Не доказал абсолютное повышение благосостояния трудящихся при социализме. По-моему, это и невозможно сделать на первой фазе, т.е. при социализме.
- Если мы возьмем Суханова в аспирантуру, вы согласитесь быть научным руководителем? – спросил Цаголов.
- К сожалению, наверное, нет, потому что у меня и так перебор аспирантов. Найдите кого-нибудь из молодых доцентов. Я вас очень прошу, - ответил честно проф. Осипенко М.П.
- Спасибо, молодой человек. Вы свободны. О результатах собеседования будет известно в конце заседания президиума кафедры.

Егору показалось, что собеседование он вроде бы прошел. Очередь за дверью начала волноваться. Поэтому, когда он вышел, на него налетели в буквальном смысле слова почти все соискатели, особенно женского пола. В толпе, среди них сразу началась паника. Одни говорили, что они никогда и не слышали таких вопросов, которые были заданы Суханову, и что, если их спросят что-нибудь подобное, то они упадут в обморок, прощай мечта об аспирантуре. Егор, как мог, пытался их успокоить, объясняя, что им достанутся другие вопросы, и они обязательно на них ответят.
Где-то пятым вызвали Сашу Яровцева. О возрасте его не спрашивали, потому что он выглядел довольно моложаво, хотя был всего на два года моложе Егора. Из теоретических вопросов всего было два вопроса, это показать различие между конкретным и абстрактным трудом, объяснить, чем схемы воспроизводства Маркса отличаются от схем Смита. Так как за Яровцева, видимо, замолвил слово один из заместителей заведующего кафедрой и попросился стать его научным руководителем, то Саша вышел с собеседования довольно быстро. Пропустив за три часа всех целевиков, члены комиссии отправились на обед.

В это время к Егору с Сашей подошла еще одна их сокурсница Лена Сименкова из Казани. Она заявила, что поступает на заочное отделение, что таких, как она, в очереди всего три человека, поэтому была уверена в успехе на поступление. Все трое решили спуститься в столовую, которая находилась в здании напротив корпуса. Пообедав, Лена убежала стоять в очереди на собеседование, а они вдвоем попробовали испытать тартановые дорожки, которые недавно появились на стадионе МГУ. Затем походили вокруг здания главного корпуса МГУ, полюбовались осенней погодой, желтизной листьев, обошли стройку здесь же за забором, где находился первый корпус гуманитарных факультетов. О стройке они уже знали, что это будет корпус нового экономического факультета. Где-то часа через два вернулись к очереди на собеседование. Она почти уже вся иссякла. На скамейке сидели лишь две соискательницы и плакали, видимо, чувствуя, что не прошли собеседование.
Наконец, остались лишь заочницы. Первой зашла Ленка Сименкова. Где-то минут через десять она вышла с гордо поднятой головой, видимо, чувствуя, что прошла собеседование. Оставшихся заочниц вызвали сразу двоих. Где-то минут через пятнадцать улыбающиеся они вышли с собеседования. Из кабинета вышла секретарь, объявив, что члены комиссии будут минут двадцать совещаться.

И вот наступил самый ответственный момент. Из аудитории вышли человек десять профессоров и доцентов. В ней остались лишь заведующий кафедрой Н.А. Цаголов и его заместители. Пригласили жаждущих узнать о своей судьбе соискателей. Слово взял Николай Александрович, объяснил им, что, к сожалению, они не смогут принять всех желающих попасть в аспирантуру, но пожелал им подавать документы в последующие годы при соответствующей лучшей подготовке, или передать документы на заочное обучение. Взял список и начал зачитывать фамилии тех, кто, по мнению комиссии, прошел собеседование, и фамилии предполагаемых научных руководителей. Где-то двадцать первой прозвучала фамилия Суханова Егора, следом за ним и Яровцева Саши. Всего состав аспирантской группы был объявлен в количестве двадцати пяти человек. Прошла на заочное обучение и Сименкова Лена. Заведующий кафедрой поздравил с зачислением в аспирантуру и объявил, что к пятнадцатому ноября кафедра ждет всех зачисленных на факультет и на кафедру политической экономии. Тогда решится и окончательный выбор научных руководителей.
Егор на радостях решил съездить в гости в Каширу и навестить здесь Игоря и Василису. Надо же было как-то выразить свое отношение к тому, что он уже аспирант МГУ, еще толком не представляя, как и о чем будет писать диссертацию, как в будущем это скажется на семейных отношениях с женой Аллой. Пока только была радость победы над собой, которую как-то надо было отметить. Перед поездкой купил в магазине Балатон бутылку венгерского рома с этикеткой, на которой были изображены рога то ли оленя, то ли лося. Приехал всего на одну ночь. Поэтому вечером хорошо отметили в кругу семьи Игоря и его тестя Григория. Все пожелали Егору стать если не профессором, то хотя бы доцентом. Кроме бутылки рома выпили еще бутылку водки, поэтому мужчины были в отличном настроении и даже вспомнили и спели песню «Давно не бывал я в Пантылке», которую уже певали здесь в год окончания Егором университета. Душой компании был Григорий, которого Егор называл просто по имени и отчеству.  Ему казалось, что он чуть ли не их ровесник, хотя был лет на двадцать пять старше их, но душой и внешне он выглядел достаточно моложаво.

На другой день в воскресенье Егор уехал из Каширы, электричкой добрался до Москвы, заехал в ДАС, сдал там коменданту постельные принадлежности, сходил, закупил в столице апельсинов и отравился в отличном настроении в Киров.
На кафедре все преподаватели поздравили Егора с поступлением в аспирантуру. Работать ему с тем же усердием, с которым трудился раньше, как-то уже не хотелось, все его мысли были заняты Москвой и обучением в аспирантуре. Стал ждать официальный приказ о зачислении в целевую аспирантуру. В конце октября этот документ Егор получил и стал готовиться к отъезду в Москву. Сходил еще раз на прием к ректору по поводу предоставления жилья его семье в Кирове. Ректор пообещал, что он договорился с одной организацией о выделении ему комнаты в коммунальной квартире, или квартиры в деревянном доме, но зато центре города, правда, с печным отоплением и без горячей воды.  Якобы жилье ректор выпросил в обмен в будущем на аналогичное жилье, которое когда-то появится у института. На вопрос, можно ли ему посмотреть предлагаемое жилье, ректор сказал, что пока сделать это невозможно, вопрос еще окончательно не решен, а есть принципиальная договоренность.
Обрадовал дома Аллу с Дашей, что скоро у них появится свое жилье. Алла была довольна этой новостью, а Даша заявила, что ей нравится жить в общежитии, мол, здесь веселее. Так или иначе, но Егор с Аллой были от этого известия в отличном настроении.
- Сходишь, сравнишь оба варианта, и там, где больше понравится тебе, то жилье и выбирай – посоветовал Алле Егор.

А пока отметили ноябрьские праздники, как всегда, поездкой в Кирово-Чепецк. Были в гостях у тестя с тещей, у отца Андрея, у Женьки с Надей. Посоветовались с отцом и тестем, как Егор с Аллой будут жить врозь, оба пообещали понемногу помогать деньгами, тесть – Алле с Дашей, отец – Егору. Поскольку отъезд Егора приближался очень быстро, то все домашние и родственники понимали, что расстаются с Егором, в крайнем случае, до Нового года. Поэтому оба отца проводили Егора с Аллой до самого автовокзала.

Дальше была Москва. Приехав туда, аспиранты первого года обучения рассчитывали хотя бы на двухместные номера общежития в главном здании МГУ. Но кто-то из них попал сразу в главное здание, другим пришлось ждать, пока не освободят места аспиранты, срок обучения которых подошел к концу. Егору пришлось ждать переселения из ДАСа почти целый месяц. Наконец-то после отъезда аспирантов куйбышевцев, на седьмом этаже зоны Ж освободилось два места в блоке номер 735. Туда быстро переселились Егор с Сашей. Комната справа была одноместная, но на первом году обучения туда селили по два человека. Одного для сна на диване, другого – на раскладушке. Рядом в блоке была еще одна левая комната, в которой проживал аспирант из Куйбышева, у которого вроде бы уже истек срок проживания, но он почему-то не хотел покидать Москву. Егор помнит, что дверь его комнаты всегда была открыта, и в комнате сидел одинокий молодой человек, о чем-то думающий и ни на кого в блоке не обращавший внимания. Это был аспирант Соловьев Юрий, с которым сведет позднее судьба Егора в городе Куйбышеве. Его неподвижное и задумчивое сидение в комнате продолжалось примерно дней десять.
- Что за странный аспирант? О чем он думает целыми днями и вечерами? – рассуждали между собой Егор с Сашей.

Наконец, Соловьев освободил комнату, куда-то уехав, по-видимому, в Куйбышев. Егор решил перебраться в левую комнату блока и занять там по праву первого диван для сна, а не спать на раскладушке. Однако жизнь одному в комнате оказалась недолгой. Первым «пострадал» Саша. К нему из Мордовии подселили аспиранта с кафедры Экономики сельского хозяйства. Затем через неделю и к Егору подселили аспиранта Рахимова Султана. Правда, он оказался сокурсником по аспирантуре с той же самой кафедры, что и Егор.

8.2. Киргиз Султан Рахимов, не знающий ни одного киргизского слова и успешно закончивший МГУ
 
По национальности Султан был киргизом, но не знал ни одного слова по-киргизски. На вопрос Егора как же так случилось, что он не знает киргизского языка, Султан рассказал такую историю.
Мать Султана потеряла его во время Отечественной войны в 1942 году, когда ему было примерно три года. Его подобрали и отправили, почти что, в русский город Уральск, где он очутился в детском доме, жил и учился в русской школе. Султан даже толком не знал настоящая или ненастоящая у него фамилия. Может быть, у него была и другая фамилия. Обучаясь в МГУ, он попытался что-то узнать о своем происхождении, познакомившись здесь с киргизами. Те по своим каналам пытались выяснить с помощью родственников, кто из женщин потерял сына во время войны. И якобы, они нашли семью, в которой помнили об этом случае. Он съездил туда, познакомился с родственниками, которые сказали ему, что его фамилия Султанов, а не Рахимов, и имя не Султан, а Исмаил. Но менять фамилию Рахимов на Султанов, ему не хотелось, да и в 70-е годы прошлого века сделать это было не просто. К новому году он собирался снова побывать в Киргизии, где родственники пообещали его принять и по возможности еще и женить.
Где-то ближе к Новому году Султан-Исмаил уехал в Киргизию и пробыл там почти до конца января, что вполне устраивало Егора. Но в конце месяца он вернулся и не просто вернулся, но привез с собой жену Алею, такую юную, не закончившую еще среднюю школу девицу, и сказал Егору, что он женился в Киргизии на девушке, выбранной для него его родственниками.
- И где же вы и как собираетесь жить? – был первый вопрос Егора.
- Не знаю, буду просить одноместную комнату здесь в Доме студентов, – был ответ Рахимова Султана.
Трудно сказать, просил он комнату или нет, но пока оставался жить в одной комнате с Егором вместе с женой. Только упросил коменданта седьмого этажа поменять раскладушку на металлическую кровать. Установили ее возле окна поперек комнаты.
- Как же я буду спать почти рядом, когда вы будете по ночам заниматься любовью, - спросил потихоньку Султана Егор.
- Мы постараемся это делать, когда тебя не будет в комнате.

Но было не понятно, как это люди горячей киргизской крови ночью будут спокойно спать и не заниматься любовью? Егор решил, что днем будет до самого вечера уходить в научную библиотеку имени Горького или в Ленинку, т.е. давать время Султану с Аллеей заниматься любовью. Может быть, благодаря Султану, он перелопатил огромное количество литературы по теме своей диссертации. В апреле у Алеи стал заметным животик, т.е. она ждала ребенка. В конце апреля комендант перевела их в свой небольшой кабинетик, пошла им навстречу. Но в апреле до нового учебного года оставалось не так много времени, когда Султану будет положена одноместная комната. Хорошо, что комендант этажа, была женщиной понимающей. Егор ликовал, что наконец-то остался один в комнате, может быть, в награду за терпение и ожидание, когда этот сумасшедший период жизни у него закончится. И действительно, с апреля месяца на первом году аспирантуры и до конца третьего года он стал полновластным хозяином 735 номера в зоне «Ж» Дома студентов и аспирантов.    

8.3. Неудачный опыт общения Егора с научным руководителем и перевод в аспирантуру другой кафедры

 Что касается научного руководителя Егора, то им был назначен докторант профессора Цаголова Ивлев Валерий Петрович, проживавший в той же зоне «Ж», только на девятом этаже. С одной стороны, это было удобно как для Егора, так и для В.П. Ивлева. Они могли встречаться практически в любое свободное время, по договоренности друг с другом. С другой стороны, выяснилось, что Валерий Петрович никогда не занимался воспроизводством рабочей силы, да еще в малых городах. А именно особенностями воспроизводства рабочей силы на примере малых городов Кировской области и собирался заниматься Егор. Но руководитель никогда в научном плане не занимался рабочей силой, а у второго был уже такой опыт хотя бы в дипломном проекте, то между ними разгорались очень серьезные споры и разногласия. Однако, в результате споров Суханов Егор все-таки решили представить на заседание научной секции и кафедры названную выше тему. Секцией руководил известный в научных кругах СССР профессор Черковец В.Н.,  а В.П. Ивлев был его заместителем, и часто, в отсутствие Виктора Никитича, осуществлял руководство секцией. Во время утверждения на секции темы Суханова они вместе с В.П. Ивлевым (он как раз руководил в этот день секцией) предложили ту тему, которую они обговорили, и члены секции ее утвердили. Но дальше началось самое интересное. Секции по утверждению тем аспирантов первого года обучения состоялись в начале апреля месяца, а ближе к первому мая состоялось заседание кафедры.  На нем пять тем из двадцати пяти оказались пока не утвержденными, включая и тему Суханова Егора. Пришлось Егору идти на прием к Н.А. Цаголову. Тот так и этак покрутил тему Егора, сказав определенно и твердо:
- Молодой человек, политическая экономия занимается макроэкономическими проблемами, а не проблемами малых городов, да еще отдельных   областей. Этими проблемами у нас занимается кафедра народонаселения и демографии.
В отчаянии Егор спросил его, а какая тема больше всего подошла бы к проблематике кафедры по рабочей силе?
Н.А. Цаголов ответил:
- Такой темой была бы, например, тема воспроизводства рабочей силы и обеспечения полной занятости при социализме.
Егор пробовал возразить Николаю Александровичу:
- Николай Александрович, но ведь полная занятость при социализме фактически уже достигнута, и что же нового я смогу сказать в этой теме?
- Думайте об этом с научным руководителем. Для меня важно, чтобы это была политэкономическая тема, а не региональная и не областная. Как я «воткну» в политэкономию малые города, да еще одной какой-то конкретной области?
Егор понял, что не в его силах переубедить заведующего кафедрой, поэтому на всякий случай спросил его:
- Николай Александрович, а если мне перейти на кафедру народонаселения и демографии, то это возможно или невозможно?
- Конечно, возможно. В центре народонаселения существует даже отдел, который занимается специально малыми городами.
 - Хорошо, я схожу в центр народонаселения и на кафедру, и если они меня возьмут, то вы подпишите заявление о переходе?
- Подпишу без всяких разговоров, потому что это будет в интересах аспиранта.

Суханов Егор до отъезда домой на майские праздники встретился с заведующим кафедрой народонаселения и демографии профессором Д.И. Валентеем, обрисовал ему кратко тематику диссертации, которую не утвердили на кафедре политэкономии. Он направил его в отдел малых городов, который возглавлял профессор Хорев Борис Сергеевич. Егор вспомнил, что он еще в Кирове читал очень интересную монографию профессора по формированию единой системы расселения в СССР, и решил, что это ему и надо.

Встретился с Борисом Сергеевичем, объяснил ситуацию с темой диссертации, сказал, что ему понравилась его монография по расселению, и он готов заниматься этой тематикой на примере области и семнадцати малых городов Кировской области. Тут же в отделе Егор написал заявление на перевод с одной кафедры на другую. Его завизировал проф. Д.И. Валентей и дальше с его визой и подписью Н.А. Цаголова, заявление о переводе в конце мая поступило в деканат экономического факультета.

8.4. Радостное письмо от Аллы о получении комнаты в городе Кирове

 Еще раньше до утверждения темы диссертации в декабре 1972 года Егор Суханов получил радостное письмо от Аллы. В нем было сообщение о том, что наконец-то семье дали комнату в коммунальной квартире в относительно новом доме типа «хрущевки», правда, на первом этаже, но с восьми соседями в четырех комнатах. Она осмотрела квартиру и с печным отоплением, с туалетом на улице. И хотя там была кроме комнаты еще отдельная кухня, но решиться на согласие с маленьким ребенком она не решилась. Переехать из общежития ей помогли ее отец с братом Витькой. Егор поздравил ее с получением комнаты и пообещал приехать к Новому году. Слово свое он сдержал, и тридцатого декабря был уже в Кирове. Его встречали Алла с Дашей. Они же показали ему и путь в юго-западный район города. Дом находился на улице Левитана за кинотеатром «Дружба» в трех-четырех остановках троллейбуса от железнодорожного вокзала и от автовокзала.
Приехав домой, Егор осмотрел комнату, познакомился с соседями, распаковал чемодан и сумку, достал столичные гостинцы в виде апельсин, мандаринов, бананов, московской колбасы и сладких сырков, привезенных, специально для Даши. Комната выходила на запад, поэтому после обеда в окно светило солнце, радиаторы отопления были горячими, поэтому температура в комнате была даже в относительно морозный день выше плюс двадцати двух градусов. Мебель в основном была еще привезенная из города Селидово с Украины. Главное ее было немного. В результате в двадцатиметровой комнате получилось много места, незанятого мебелью. Для сна стояла у стены справа полуторная кровать, а с противоположной стороны мягкая тахта для Даши. Посередине был стол, а возле окна в стороне от радиаторов – швейная машина в виде стола или тумбы. Поэтому, когда машинка пряталась в тумбу, то было не понятно, то ли это стол, то ли комод под белье. Пол был хорошо покрашен, стены побелены желтоватым накатом. Так что, жить было вполне комфортно. На совместной кухне у каждой семьи было место для стола, в углу стояла мойка для мытья посуды, ближе к большому окну – газовая плита. В коридоре туалет и комната с умывальником были разгорожены. Коридор был практически свободен от мебели. Так как семья собиралась в Кирово-Чепецк, то с Аллой и Дашей отпраздновали встречу Нового года и одновременно обмыли полученную комнату. Когда Даша уснула, естественно, занимались любовью, так как очень соскучились по ласкам и поцелуям.
   
Тридцать первого декабря поехали в Кирово-Чепецк к родителям, захватив практически почти половину привезенных Егором гостинцев. Побывали у отца с мачехой, у Женьки, но ночевали в основном у родителей Аллы. Второго января вернулись в Киров, так как Алле нужно было выходить на работу, а Даше идти в детский сад.

8.5. Об аспирантской группе первого курса, об успехах работы аспирантского семинара на кафедре политэкономии и о встречах старых знакомых еще со студенческой жизни

 Десятого января Егор был вынужден уехать обратно в Москву, так как на двенадцатое января там намечался аспирантский семинар, к которому еще надо было подготовиться.
На семинаре блистали своими знаниями философско-экономического уровня аспиранты Леонид Голиков (самый пожилой аспирант, одновременно староста группы), Насыров Рустэм (самый молодой аспирант, выпускник-отличник МГУ 1972 года), Смолин Вадим (выпускник Уфимского авиационного института), Лацевич Анатолий (выпускник МГУ 1970 года из Белоруссии), Аросева Татьяна, Арсентьева Нина (выпускницы 1972 года из Москвы и Прибалтики). Самое большое представительство в группе было москвичей. Их было 9 человек (36 %). Молдаване оказались на втором месте – их было 2 человека (8 %). Остальные четырнадцать аспирантов были из Белоруссии, Башкирии, Прибалтики, Новосибирска, Куйбышева, Кирова, Иваново, Киргизии, Иркутска, Ижевска, Архангельска, Вологды, Ярославля и Перми. Аспирантская группа была в основном мужская. Мужчин в ней было девятнадцать человек и шесть женщин.

На одном из первых семинаров с каким-то объявлением в группу зашла относительно высокая молодая женщина, и сделав объявление, она вдруг подходит к Суханову и спрашивает его:
- Егор, неужели ты не узнаешь меня? Я, Наталья Шевцова, помнишь нашу троицу на первом курсе университета: ты, Люда и я? Егор смотрит на нее и ничего не понимает, не находя ни одной знакомой ему ее черты.
- Троицу отлично помню, но если ты Наташа, то тебя очень трудно узнать. Ты стала такой красивой, обаятельной и высокой, что в тебе никак нельзя узнать ту девчонку, которая мне нравилась, и от дружбы, с которой я практически отказался.
- Я так и поняла, потому что видела на днях тебя в коридоре, ты шел навстречу мне и прошел мимо, даже не поздоровавшись.
- Виноват, извини меня, Наталья. Теперь я в твоей власти, если захочешь такой власти. 
- О власти над тобой говорить уже поздно потому, что я замужем и у нас растет сын.
- Кто стал твоим мужем, если не секрет?
- Какие могут быть секреты, - она назвала фамилию начинающего профессора кафедры политэкономии.
- Еще раз извини меня за то, что тебя не узнал! Мы же не виделись с тобой лет семь, если не больше? А женщины так меняются за такое, казалось бы, непродолжительное время, что их порой очень трудно узнать.
- А я вот тебя узнала, ты почти внешне не изменился.
- Спасибо за комплимент! – только и нашелся, что вымолвить в ответ Егор. Перерыв закончился, в аудиторию вошел профессор, прервавший их беседу.   
    
Иногородним аспирантам было трудно тягаться и участвовать в научных дискуссиях, которые вели с ними и между собой отмеченные выше аспиранты. Хотя большинство иногородних аспирантов тоже были выпускниками МГУ. Егор, которого, как было всегда, избрали партгрупоргом аспирантской группы, часто размышлял, слушая научные споры названных выше аспирантов, ему они казались недосягаемыми для него. И конечно, они первыми напишут и защитят свои диссертации. Такого же мнения придерживался и его друг Саша. Аспирантские семинары шли почти весь учебный год, вплоть до июня месяца. Каждый участник семинара должен был подготовить большой полунаучный доклад, который должны были обсудить все аспиранты группы. Суханов Егор, например, выбрал для подготовки доклада проблемы земельной ренты в Капитале К. Маркса. Яровцев Саша – проблемы обобществления труда и производства в Капитале Маркса и в трудах В.И. Ленина. Обсуждение этих докладов, особенно, со стороны Насырова Рустэма, Лацевича Анатолия, Голикова Леонида, Буреша Кирилла и других аспирантов помогло Суханову и Яровцеву значительно углубить понимание проблем, выдвинутых ими в докладах. Из выступлений аспирантов все больше и больше своими знаниями начал выделяться Насыров Рустэм. Его родители были из Башкирии, но школу он окончил в Москве и был первым на курсе политэкономов в МГУ в 1972 году. Это сказалось в дальнейшем и на его карьере. Он быстрее, чем остальные, напишет и защитит кандидатскую диссертацию, останется на кафедре политической экономии экономического факультета МГУ, напишет и защитит через десять лет после кандидатской, докторскую диссертацию, станет профессором. Затем перейдет в Высшую школу экономики (университет), возглавит там кафедру, откроет докторский совет по защите диссертаций, напишет и издаст несколько учебников по микроэкономике и макроэкономике, станет членом редакционного совета журнала академии наук «Вопросы экономики».

Так как первым делом для аспирантов первого курса считалось проведение специальных семинаров, а потом в конце учебного года утверждение тем диссертаций, то лишь немногие были убеждены в правильности выбранных ими тем. Все жили семинарами, которые проводились два раза в неделю. Кое-кто пытался углублять свои знания в научных библиотеках МГУ и Москвы. В частности, Егора Суханова к этому подталкивал и сосед по комнате Султан Рахимов, которому Егор мешал спать по ночам, заниматься любовью с Аллей. Во-вторых, Егор пытался пополнять свои знания для того, чтобы хотя бы приблизиться к уровню аспирантов-лидеров семинара. Поэтому все дни, кроме дней семинаров, он проводил в библиотеках.

Многие аспиранты ничего лишнего из литературы не читали, вели, если можно так выразиться, полупраздный образ жизни, особенно по вечерам. В частности, ходили почти каждый вечер в кино, посещали театры, спортивные состязания, играли в шахматы и до упоения в домино, смотрели в комнате отдыха на этаже телевизионные программы. Неженатые аспиранты подыскивали себе девушек, некоторые из которых потом стали их женами. Частенько, то в одном, то в другом блоке устраивались вечеринки, понятно, с выпивкой. В общем, на первом курсе жизнь у аспирантов была веселая, с разудалым старостой и сдержанным партгрупоргом. Эту нагрузку коммунисты аспирантской группы  как раз решили возложить на аспиранта  Суханова.

 На седьмом этаже зоны «Ж» тон веселью задавали аспиранты-молдаване. Их здесь на этаже было достаточно много, если подсчитать аспирантов всех трех годов обучения. У них не выводилось самодельное молдавское виноградное вино, которое тянуло к ним не только земляков, но аспирантов других национальностей, в первую очередь, русских. В частности, Егор и Саша стали постоянными участниками вечеров в блоке 731, где проживали аспиранты кафедры политэкономии Буреш Кирилл и Константину Иван. Почти рядом с ними в комнате того же блока жили аспиранты других кафедр экономического факультета Тимоши и Мунтяну. Такие веселые и разбитные парни, за исключением Константину, который был постарше их, и от него исходила сама серьезность и рассудительность. Сюда же к ним заглядывали аспирантки - тоже молдаванки, и студентки – также молдавской национальности. В частности, в эти годы учились в МГУ сестры известной уже в те годы Софии Ротару, с которыми познакомили Егора и Сашу все те же аспиранты, названные выше. Затем обе сестры частенько заходили, практически, как к себе домой, в блок № 735 к Егору и Саше, не говоря уже о блоке № 731, где проживали аспиранты-молдаване.
Иногда к молдаванам приезжали целой толпой гости. Одни приезжали, чтобы поздравить аспирантов с тем или другим событием, другие – бывали просто проездом из Молдавии куда-то на север, или наоборот, с севера в Молдавию или на Украину. Поэтому все гости спали вповалку на полу в комнатах блоков № 731 и 735.   
Трудно сказать, что собой представляли, в моральном плане, аспирантки и студентки-молдаванки. Все они были моложе Егора и Саши, и, хотя отличались красотой и статностью, но заводить с ними какие-то «шашни», парни не решались. К тому же, они оба были женаты, где их ждали жены и дети. Чтобы скрасить одиночество и не чувствовать себя оторванными от семьи и детей, Егор с Сашей писали примерно раз в неделю письма домой, надеясь на ответ на каждое посланное письмо. На первом году аспирантуры, как мужья, так и жены клялись в вечной любви друг к другу. И этим они удерживали позывы к любви и половому влечению.
На первое мая многие иногородние аспиранты разъехались по домам, набрав фруктов и продуктов, с которыми в других городах уже наблюдалась «напряженка». Егора ждала в Кирове Алла, а Сашу – в Ижевске Нина. Весна в семьдесят третьем году в Москве была довольно ранняя. Вокруг МГУ при отъезде аспирантов уже набирала цвет сирень, цвело огромное количество желторотых одуванчиков, набирали цвет другие деревья.

В Кирове и Ижевске, понятно, погода стояла весенняя, но еще прохладная. Егор с Аллой и Дашей первого мая посмотрели со стороны на демонстрацию трудящихся, заметили в колонне преподавателей, сотрудников и студентов, знакомые лице преподавателей, помахали им руками и дальше отправились на прогулку по улице Коммуны, дошли до вечного огня на набережной Вятки, что-то купили Даше и вернулись домой на праздничный обед. К обеду, как всегда, приехала теща, привезла всякой вкусноты, в столовой заказали настоящие отбивные бифштексы с яйцом, выпили, как полагается, вина, поздравили друг друга с Первомаем.
- В Чепецк-то приедете? – спросила Антонина Аркадьевна.
- Нет, на этот раз не приедем, потому что Егору пятого уже нужно уезжать, а нам до этого времени нужно насладиться друг другом, - ответила Алла.
- Антонина Аркадьевна, передавай в Чепецке всем привет, включая и моих родственников – попросил Егор.

Второго мая всей семьей походили в округе Дворца пионеров, затем углубились в лес, где вышли на какое-то воинское кладбище с одинаковыми стандартными бетонными памятниками. Прочитали таблички на памятниках и пришли к выводу, что на нем покоятся бойцы, умершие в госпиталях города Кирова во время Великой отечественной войны. Ох, как их много здесь было похоронено и возможно, не все близкие им люди, знают о том, где похоронены их родственники. Сколько таких могил на территории нашей страны, даже трудно себе представить, но они есть и с этим нужно считаться и помнить всех бойцов поименно! Ведь это не без вести пропавшие люди страны Советов.

8.6. Знакомство шестилетней дочери Даши с Москвой

 Алле очень хотелось, чтобы Егор взял Дашу в Москву и показал ей столицу СССР. Так как Егор проживал к тому времени уже один в комнате, то согласился на май-июнь месяц взять Дашу в Москву. Шестого мая они поездом приехали в столицу, добрались в метро до станции Московский университет. Дашу больше всего поразило метро. Она, пока что знакомилась и обживалась в комнате Егора. Вместе они ходили на обед, а Даша спрашивала у него:
- Пап, когда пойдем смотреть метро? – это она повторяла раз за разом, пока Егор освободился от хозяйственных дел по комнате, взял у коменданта раскладушку, стер с мебели пыль, влажной тряпкой провел по светлому полу, покрытому мастикой. Наконец, они собрались, проехались за пять копеек по большинству линий и станций московского метро. Ей больше других понравилась станция метро «Новослободская», светящиеся витражи которой переливались всеми красками и создавали видимость нахождения людей в хрустальном дворце, озаренном солнцем. А так как детям всегда нравились принцы и принцессы, то где же им быть, как не во дворцах. Поэтому осмотр станции занял почти полчаса. Так Егор с Дашей, объехав большинство станций, оказались на станции «Комсомольская», одной из самых больших и объемных станций Москвы. И как не «канючила» Даша относительно того, чтобы еще поездить по метро, но Егор посмотрел на часы и понял, что пора возвращаться на ужин в университет. Поэтому они с кольцевой линии перешли на Юго-Западную линию и отправились по ней до станции «Московский университет». В Москве в этот день и вечер почти расцвели все фруктовые деревья и кустарники, особенно сирень. Во дворе между зонами «Ж» и «Д» росло огромное количество сирени всех цветов и расцветок. Сходили на ужин в столовую, покушали, вышли на улицу и бродили здесь по улицам почти до самого отбоя.

На другой день – в праздник «День радио», у Егора был семинар на факультете. Пришлось Дашу оставить одну в комнате и разрешить ей закрывать на ключ блок под номером 735, гулять по этажу, спускаться вниз, выходить во двор между зонами Ж и Д, но не выходить за ворота проходной на улицу. На всякий случай Егор предупредил милиционера, дежурившего в проходной, чтобы он не выпускал девочку дошкольного возраста через проходную на улицу. Тот обещал выполнить его просьбу, и как показало время, выполнил ее. Даша не куда не сбежала, встретила папу и дядю Сашу во дворе с двумя коробками от спичек, наполненными божьими коровками. На вопрос Саши, зачем они ей нужны, она отвечала:
- Я буду держать их в комнате, и кормить божьих коровок тлёй с сиреней.
- Они же охотнее найдут ее здесь на сиренях, чем будут брать от тебя – вразумлял ее Саша.

Наступил праздник «Победы» девятого мая. Даше хотелось увидеть парад на Красной площади, но отец объяснил ей, что туда пускают только по пропускам, а их у них нет. Поэтому вместо парада после обеда решили поехать в зоопарк. Людей в зоопарке оказалось огромное множество, поэтому провели там полдня, но многое не успели даже посмотреть, приняли решение прийти еще сюда, но в будний день.
После девятого мая Егор, боясь за судьбу и безопасность Даши, решил сходить в профком экономфака и попросить устроить ее на два месяца в один из московских детских садов. Ему пошли навстречу, выделили место в садике на углу Ленинского проспекта и улицы Дмитрия Ульянова. Их там приняли без всяких оговорок, так как все московские дети были вывезены на природу в дома отдыха, поэтому здесь в садике оставалась одна всего группа, в которой было примерно пятнадцать человек. Даше сразу же понравилась старший воспитатель – женщина лет тридцати, тридцати пяти. Егор передал старшему воспитателю необходимые справки, та их отложила в сторону, даже не особенно вникая в них, произнесла твердым московским голосом:
- Папа, не волнуйтесь за Дашу! Она постарше наших оставшихся на лето детей, поэтому я назначаю ее старостой смешанной группы.
- Даша, ты согласна быть начальником малышей? – та в ответ кивнула головой и с удовольствием осталась в московском садике.

Егора предупредили, что летом садик работает пять дней в неделю, кроме субботы и воскресенья. Вечером он на автобусе № 111 доезжал до садика, забирал Дашу, настроение которой было явно приподнятым. Дальше они гуляли по Ленинскому проспекту, подходили к киоску «Мороженое», где Егор покупал Даше мороженое, покрытое шоколадом на палочке. Ей так нравилось такое мороженое, что она готова была, есть его ежедневно. Где-то дня через три Егор снова встретил в садике старшую воспитательницу и на всякий случай спросил:
- Как ведет себя Даша?
- Отлично, она так быстро входит в роль «старшей», что командует малышами только так.
- Спасибо вам за такую характеристику дочери. Она слишком подвижная и разговорчивая, поэтому я боялся, как бы с ее вятским говором, не засмеяли московские дети.
- Ничего, она быстро приведет их в порядок, если кто-то будет не подчиняться или смеяться над ней.

У Егора появилось свободное время для занятий, для подготовки к ним, для хождения по инстанциям, связанного с переводом с кафедры на кафедру. По субботам и воскресеньям ездили с ней по городу, еще два раза были в Московском зоопарке, катались на трамвае, потому что из всех видов транспорта Даше очень понравился трамвай. И когда ей становилось скучно, она просила:
- Папа, пойдем и покатаемся на трамвае, потому что после окончания школы я буду обязательно вагоновожатой.

Они выходили из МГУ, шли к метро «Университет», здесь садились на трамвай, следовавший до Теплого стана, доезжали туда и ехали обратно. Даша по ходу движения всегда стояла у открытой двери вагоновожатой и смотрела на ее работу, не отрывая глаз. Так как Даше шел уже седьмой год, и в этом году ей предстояла школа, то она замучила Егора покупкой красного портфеля, который искали в магазинах Москвы примерно полмесяца. Наконец, как-то сосед по блоку в общежитии Саша, приехав из немецкого магазина на проспекте Вернадского, сказал Егору, что видел портфель красного цвета. Егор немедленно отправился в этот немецкий магазин Москвы.
- Не знаю, думал он, подойдет ли портфель Даше? - но попросил продавца показать ему портфель. Портфель был не очень большой, и его можно носить как в руке, так и за спиной в виде рюкзака. Вечером Егор, забрав из садика Дашу, сразу же отправились в немецкий магазин. Попросили этот красный портфель, покрутили, открыли его, и Даша была в восторге от него и, особенно, от красного цвета портфеля. Тут же купили его. Егор помог, дочери закрепить его ремнями в виде рюкзака на спину, и они радостные приехали в дом аспирантов и студентов зоны «Ж». Даша гордо вышагивала, как обладатель портфеля красного цвета и одновременно и как победитель в борьбе с отцом за покупку этого портфеля.
В мае месяце в стране проходили выборы в местные советы депутатов трудящихся. Один из участков, расположенных в средней школе возле метро «Юго-Западная», был закреплен за преподавателями и аспирантами экономического факультета МГУ. От аспирантской группы первого года обучения были назначены ответственный секретарь комиссии по выборам, его заместитель, а остальным аспирантам группы предложено было стать агитаторами. Контроль за работой группы по выборам парткомом факультета был возложен на партгрупорга аспирантов первого года обучения Суханова Егора. Ответственным секретарем комиссии была назначена аспирант Карпенко Лидия, ее помощником Константину Иван. Лида подошла очень ответственно к работе агитпункта, в нем всегда был порядок, где избирателям можно было ознакомиться со списком кандидатов в депутаты, со всеми документами, касающимися избирательной кампании. Правда, один раз все-таки был прокол. Иван однажды, когда получил задание Лиды, написать объявление, он в нем указал, вместо «прием избирателей», «прем избирателей». Хорошо, что ошибку быстро заметили и исправили.   
В день голосования Егор с Дашей целый день находились на избирательном пункте. Понятно, что Даша устала от этого мелькания избирателей, поэтому Егор повел ее на прогулку по территории школы, где рядом находился и избирательный участок. Вдруг они увидели голубятню, зашли в нее, и увидели огромное количество домашних белых голубей. Они садились прямо на плечи, руки и даже на голову Даши и Егора. Голубятник разрешил Даше брать голубей в руки и рассматривать их со всех сторон. Возможно, это помогло ей пережить этот непростой для нее день. В общем, выборы закончились с отличным результатом. Аспиранты Лида и Иван получили грамоты парткома Экономического факультета МГУ, агитаторы – благодарности. Доволен был и Егор, поскольку члены его партгруппы не подвели кафедру политической экономии, а значит, и партгрупорга.

8.7. Встреча родственников Егора из Каширы и посещение мавзолея В.И. Ленина

 В начале июля к Егору с Дашей в общежитие МГУ  приехали брат Игорь с Василисой и дочкой Ниной Они предварительно договорились друг с другом, что приедут с ночевкой, для того чтобы на другой день сходить в Мавзолей В.И. Ленина. Попасть туда в семидесятые годы – была целая проблема. Очереди стояли огромные, но Егор с Игорем решили встать пораньше, к открытию метро, доехать до Александровского сада и занять там очередь, а Василиса с девочками подъедут позже и привезут каких-нибудь бутербродов для мужчин. В метро добрались до станции «Библиотека Ленина», вышли, направились в сторону Кремля. И то, что они увидели здесь, вряд ли поддается описанию. Впереди их стояла громадная очередь, которой Егор не видел до сих пор еще никогда и нигде. Заняли на всякий случай очередь с Игорем. Где-то через час милиционеры начали запускать людей из очереди в Александровский сад. Егор с Игорем оказались в числе последних, которых пустили в то утро в сад. Где-то почти сразу после их запуска, ворота были закрыты и толпе людей милиционеры объявили, что на сегодня граждане из очереди могут расходиться и попробовать постоять в очереди в следующий раз. Так как на дворе воскресенье, а впереди в мавзолее выходной день, то граждане долго уговаривали смотрителей порядка запустить их, что они приехали издалека и всего на один день. Поэтому кому-то повезло, но большинству пришлось смириться с тем, что они поздно приехали и сегодня не смогут попасть в мавзолей. Очередь в саду начала потихоньку двигаться.  Егор с Игорем смотрят на часы, и понимают, что с Василисой и с их дочерьми что-то произошло, потому что на часах уже двенадцать часов, а их пока не видно с той стороны забора. Наконец, они появились   с обратной стороны ограждения. Егор с Игорем подошли к ним и спросили, почему они здесь, а не возле входных дверей.
- Нас не пускают на входе. Как я не пыталась уговорить милиционеров, всё оказалось тщетно – с возмущением в голосе говорила Василиса.

Егор вместе с Игорем подошли к милиционеру, стали уговаривать его каким-то образом запустить их в Александровский сад, если не всех троих, то хотя бы детей. Наконец, один из милиционеров «сдался», заявив, что пусть дети лезут через ограждение, а здесь вы их примите. Василиса, недолго думая, вместе с детьми тоже забралась на этот высокий забор и спрыгнула в сад. Примерно через час они, наконец-то,  вышли к мавзолею, и не спеша вошли в мавзолей. В мавзолее, по сравнению с улицей, оказалось прохладно. Медленно пошли и посмотрели на Ильича, послушали экскурсовода, поднялись и вышли из мавзолея. Этот поход запомнился взрослым Сухановым на всю оставшуюся жизнь. И когда в ХХI веке вдруг пошли разговоры говорят, что надо В.И. Ленина перезахоронить, вряд ли с этим стоит соглашаться. Он похоронен по христианскому обычаю, лежит фактически в земле ниже двух метров от поверхности, и трогать его не стоит. В СССР уже был случай, когда в 1956 году вынесли из мавзолея тело И.В. Сталина и положили его в могилу возле кремля, и что от этого лучше советские люди работать и начали жить? Наоборот оборотни от КПСС похоронили и сам социализм, развалили Советский Союз и всю мировую систему социализма. Люди, проголосовавшие на референдуме в 1991 году за сохранение СССР, по иронии судьбы в том же году получили ликвидацию Союза, благодаря таким «горе-политикам», как М.С. Горбачев и Б.Н. Ельцин.