de omnibus dubitandum 5. 242

ЧАСТЬ ПЯТАЯ (1584-1586)

Глава 5.242. ЧТОБЫ ВОЕВАТЬ, НУЖНЫ ЧЕТЫРЕ ВЕЩИ - ДЕНЬГИ, ДЕНЬГИ И, ЕЩЕ РАЗ ДЕНЬГИ, А ЕЩЕ СОЮЗНИКИ…

    Относительно проекта найма ландскнехтов и рейтар на службу молодого [очень молодого, всего лишь 17 лет (на самом деле 21-летнего – Л.С.) Ивана Васильевича (еще не Грозного)]      

    У этой публикации появился любопытный шлейф - Б.Н. Флоря опубликовал в журнале Древняя Русь: вопросы медиевистики статью, напрямую связанную с проектом найма немецких наемников на рускую службу в конце 40-х гг. XVI в.
      
    Главный тезис этой статьи состоит в том, что данный проект стал следствием этого самого московского бунта, который поеказал всю слабость власти перед лицом возмутившегося московского посада и отсутствие в руках "правительства" уже не юного Ивана надежной и, что самое главное, мобильной и находящейся вот прямо сейчас здесь под рукой и готовой выступить туда, куда будет нужно по первому приказу, не ожидая раскачки и пр. сборов, которые, как известно в России очень долги.

    То, что это была не инициатива самого Шлитте, можно утверждать с полной на то уверенностью, равно как и то, что сей ограниченный контингент наемных имперских войск на руской службе не мог появиться в Москве без согласия на то местного "правительства".

    При этом я бы предположил с некоторой же степенью уверенности, что здесь не обошлось без участия семейства Глинских - во всяком случае, дядя матери Ивана Грозного Елены Глинской Михаил Глинский имел определенные контакты в Империи и кто-то из этого семейства (Василий Михайлович?) мог эту идею и выдвинуть, и попробовать ее протолкнуть, благо до лета 1547 г. семейство Глинских, как принято считать, было в "фаворе" при дворе.
      
    Однако с чем я не согласен, так это с тем, что этот ограниченный контингент наемников и военных (ОКНИВ) был бы нанят для охраны персоны юного государя в качестве его наемной лейб-гвардии. Такие вопросы в тогдашнем Московском государстве (России) не могли быть решены так быстро - бунт в июне, а Шлитте уже в конце того же года выступает перед имперским сеймом и лично перед императором Карлом V.

    Я больше чем уверен, что этот проект был задуман в Москве сильно раньше летних событий, прошел все этапы согласований (в т.ч. и с церковью - лично с митрополитом Макарием, естественно, который, кстати, используя свои связи в Прибалтике, мог посодействовать реализации этого проекта) и Шлитте получил на руки пакет документов для поездки как бы не раньше июньского пожара и мятежа (1547 г.).

    Итак проект этот готовился под весьма вероятную войну с татарами, тем более что он предполагал своего рода обмен - вы нам ландскнехтов, а мы вам - конный "корпус" (положим, не тридцать тысяч, такого количества конных воинов у Ивана в то время и близко не было, да и позже тоже, но сколько-то Москва могла в качестве взаимобразной меры выделить - пару-тройку тысяч).

    Однако, интриги магистра Ливонского ордена и, надо полагать, польского короля Сигизмунда II Августа не позволили этому проекту быть реализованным, а жаль. Ландскнехты в степях крымской украины - это, конечно, круто. Впрочем, если верить "интуристам", какое-то количество "капитанов"-спецов из Империи на Москву все-таки попало, и 21-летний Иван Васильевич с ними советовался относительно своего воинства.

    Ходатайство рассматривал «тайный консультант» Максимилиана II (см. портрет) еврей барон фон Харрах, состоявший в родстве с Фуггерами. И не нашел нужным поддержать компаньонов. Очевидно, Фуггеры и их родственники не имели к делу Зенга никакого касательства и не были заинтересованы в успехе его миссии.

    За шесть лет, с 1558 г. по 1564 г., многие изменения произошли в Доме Фуггеров: сам Антон Фуггер скончался в 1560 г., его наследники - три сына и племянник - поделили собственность. Раздробленная компания свернула свою деятельность: банковские операции проводились лишь в Антверпене, из металлов добывали только ртуть в Испании. Видимо, еврей Зенг и не подозревал, что за «руским проектом» стоял Дом Фуггеров.

    Неудача не обескуражила компаньонов. В августе 1566 г. еврей фон Либенауер, приехав в Копенгаген, стал добиваться у датского короля разрешения на поставки в Московское государство (Россию) селитры [Форстен Г.В. Акты и письма к истории балтийского вопроса в XVI и XVII столетиях. СПб., 1889. С. 70], необходимой для изготовления пороха. Хлопоты компаньонов оказались напрасны: еврей фон Либенауер был арестован [Форстен Г.В. Акты и письма к истории балтийского вопроса в XVI и XVII столетиях. СПб., 1889. С. 115-116], его младший брат остался без средств и вышел из дела. Еврей Зенг вернулся в родной Нюрнберг и занялся мелким посредничеством.

    В апреле 1569 г. еврей Зенг прибыл в Гамбург, имея предписание магистрата Нюрнберга завязать деловые отношения с английскими торговцами сукном. С поручением он справился. Узнав, что руский царь Иван V Иванович «Молодой» лишил лондонских купцов привилегий, а их товары были конфискованы [Толстой Ю. Первые сорок лет сношений между Россиею и Англиею, 1553-1593 гг. СПб., 1875. С. 24], еврей Зенг вновь принялся «усердно хлопотать».

    Он, добился от герцога Мекленбургского сопроводительного письма и 400 талеров на путевые расходы. В тот год Европу лихорадило из-за событий в Антверпене: в декабре 1570 г. объявили о своем банкротстве два еврейских генуэзских банка, которые являлись негласными представителями Дома Фуггеров [Klarwill V. The Fugger News-letters. L., 1873. P. 13]. Лавина банкротств прокатилась по компаниям и мелким банкам, связанных с евреями-генуэзцами денежными обязательствами.

    Осенью 1571 г. еврей Зенг прибыл в Александровскую слободу, где проживал постоянно Иван V Иванович «Молодой», организатор опричнины. Его дело рассматривал дьяк Щелкалов. Немцу (на самом деле еврею – Л.С.) было поручено привезти доктора, но обещанные 200 руб. на расходы он так и не получил [Полосин И.И. Из истории блокады Русского государства // Материалы по истории СССР. Т. II. М., 1955. С. 263]. На протяжении последующих четырех лет еврей Зенг добивался от руского царя (Симеона-Ивана Бекбулатовича – Л.С.) грамоты к императору с просьбой о присылке специалистов. Затянувшиеся переговоры были прерваны кончиной Максимилиана II.

    Рудольф II, его сын и преемник, не решился высказать какого-либо мнения по данному вопросу. Дело было положено в долгий ящик, и еврей Зенг вернулся к мелкой коммерции.

    Осенью 1580 г. дела привели его в город Регенсбург. Здесь он наделал долгов и оказался в отчаянном положении, на грани долговой ямы.

    Надежда затеплилась, когда он узнал о событиях в соседнем городе: в Аугсбурге в июле 1582 г., по настоянию Рудольфа II, собрался сейм для обсуждения военной угрозы со стороны Турции и Франции [Emerich J., Dalberg E. The Cambridge Modern History. Vol. 3. N.Y.; L., 1905.P. 706].

    Еврей Зенг отправил к ратманам письмо. В этом своем «простодушном донесении» он написал, что в его руках находятся «в хорошей сохранности» письма от французского короля Генриха II «к Турку, Московиту и королю Шведскому», что только благодаря его усердию они не попали в руки царя (Симеона-Ивана Бекбулатовича – Л.С.) и султана, в результате чего империя была спасена от угрозы французко-руско-турецкой коалиции. За свою услугу еврей Зенг просил денежное вознаграждение. По сути, это был шантаж.

    Дальнейшая судьба шантажиста неизвестна, но все бумаги - в том числе и письма французского короля - оказались в имперском архиве, в связке «Решенных дел» [Полосин И.И. Из истории блокады Русского государства // Материалы по истории СССР. Т. II. М., 1955. С. 257].

    Решение по делу еврея Фейта Зенга поставило точку не только в «деле Шлите.     Начиная с 1540-х гг. убытки Дома Фуггеров стали хроническими. Поджоги на шахтах Испании, потеря рудников в Венгрии, Чехии и Трансильвании, лишение германских купцов дипломатического иммунитета в Англии, срыв контрактов, тяжбы в имперском суде и при этом постоянное наращивание суммы займов Габсбургам - все это подорвало мощь Дома Фуггеров (можно причислять их к жертвам Холокоста?)». К концу XVI в от могущественной финансово-промышленной империи евреев Фуггеров осталась только земельная собственность, разоренная войнами и налогами. Не последнюю роль в банкротстве Фуггеров сыграл запрет европейских правителей на поставку в Московское государство (Россию) германского вооружения, отправку военных специалистов.

    На протяжении 35 лет «руский проект» еврейского Дома Фуггеров был заблокирован. Однако Московское государство (Россия) в это время исправно получала артиллерию, боеприпасы и порох, приезжали минеры, фортификаторы, литейщики, медики и другие специалисты - на английских кораблях, по северному морскому пути. И если тайну «дела Шлитте» в общем-то можно считать раскрытой, остался другая: кто организовал «международную блокаду» Дома Фуггеров, получил главный трофей - монополию на торговлю оружием в Западной Европе? Ответ – очевиден, конечно евреи…
 
    Итак, Шлитте успешно выполнил данное ему поручение, получил в Москве необходимые верительные грамоты и набор поручений, которые должны были стать основой для переговоров с Веной.

    Почему именно с Веной? А вот тут-то и начинается самое интересное. Инициатором поездки Шлитте в Москву, и я продолжает автор с ником thor_2006 в своей статье «Казанщины Ивана Грозного-5» на сайте «Скит боголепный»  в этом уверен на все 146 %, был кто-то из окружения эрцгерцога австрийского и короля римского, венгерского и богемского Фердинанда, младшего брата императора Карла V.

    Почему именно он? А потому, что между братьями, Карлом и Фердинандом, к тому времени сложилось своего рода разделение труда, и Фердинанд взял на себя Балканы, беспрестанно воюя здесь с турками - не слишком удачно, правда, но упорно и настойчиво - уж больно хорош был приз, венгерская корона (кстати, у нашего «князя купцов» в Венгрии был весьма немаленький бубновый интерес - еще дядя Антона Якоб запустил свои щупальца в горнодобывающую промышленность Верхней Венгрии, прибрав к рукам тамошние шахты по добыче меди и основав медеплавильный завод в Нойзоле - ныне Банска-Быстрица).
      
    В 1545 г. был заключен мир с турками, причем с имперской стороны мир подписали дипломаты Карла V (император взял курс на войну с германскими князьями-пртестантами и, безжалостно сбрасывал балласт с корабля).

    Для Фердинанда этот мир и его условия стали полной неожиданностью, и неожиданностью неприятной - условия мира были невыгодны для него и его kampf’a за венгерское наследство.

    В окружении римского короля, да и он сам был в этом уверен, понимали, что сей позорный мир всего лишь передышка, новая война не за горами. Но чтобы воевать, нужны четыре вещи - деньги, деньги и, еще раз деньги, а еще союзники.

    С деньгами, как обычно, был напряг - ни венгерские набобы, ни богемские паны не торопились ссужать своего королька гульденами, флоринами и талерами, желая иметь, помимо о расходов, еще и доходы от своих вложений (а вот с этим-то как раз было и худо). И вот кому-то в окружении Фердинанда пришла в голову блестящая идея привлечь к борьбе с «Великим Турком» московитов, благо эта идея (вовлечь Москву в антиосманскую коалицию) будировалась и в Риме, и в Империи, с конца XV века, а последнее посольство московитов было в Империи несколько лет назад.
      
    Сказано - сделано, нужный человек найден, связи подключены, деньги выделены, рекомендательные письма получены, и интрига завертелась.
      
    Само собой, речь шла о займе, который Москва готова была предоставить императору для войны с турками, о заключение соглашения об отправке руского экспедиционного корпуса в Венгрию, о найме на рускую службу военных и иных специалистов и техников (в т.ч. мастеров печатников), а еще - наемного корпуса в 3000 ландскнехтов и 300 рейтар. Даже был поднят вопрос о заключение некоего соглашения с римской курией по церковным вопросам - в общем, весьма широкая программа, на которой должен был выстроиться союз двух империй.
      
    Но едва ли не главное его условие, этого предполагаемого союза, это признание за Иваном IV Васильевичем со стороны императора царского, читай, императорского, титула! Это признание сразу поднимало Ивана на недосягаемую высоту и ставило его вровень не только с императором, но и с «Великим Турком» и татарскими «царями», ну а король польский и великий князь литовский Сигизмунд I Старый мог и дальше оставаться в своем убожестве.
      
    Великолепный план, надежный, как швейцарские часы! И что могло пойти не так?
      
    To be continued (англ.) Продолжение следует!