Глава 3. Люди Вереска

  Утреннее солнце тускло светило сквозь покрывало промозглого тумана. Через час туман рассеется, оставив щедро укрытый росой вереск подсыхать в лучах далекого светила. Сквозь призрачную дымку по угрюмым болотам двигалось войско пиктов -  зловещая волна косматых теней, чьи гротескные тела гномов едва возвышались над затянутым туманом вереском.
  Армия Брана насчитывала более трех тысяч человек - почти половина римского легиона. Некоторые из пиктов восседали на маленьких лохматых лошадках, но основная часть армии была пешей. Впереди плохо выстроенной колонны двигалась вереница конных разведчиков, а ближе к середине поскрипывали повозки, груженные поклажей. То тут, то там можно было увидеть воителей высокого роста, на чьих диких лицах выделялись правильные, ястребиные черты - то были вожди пиктов; их длинные родословные были свободны от векового скрещивания с расой рыжеволосых аборигенов, превративших пиктов в коренастых огров. Но таких мужей было ничтожно мало, и марширующие вперед пикты напоминали скорее не войско гордых воинов, а какую-то миграцию неандертальцев каменного века.
  Почти обнаженные воины споро передвигались на своих крепких кривоватых ногах, в этот момент напоминая могучих приматов далекого Юга. По большей части они были одеты в звериные шкуры, иногда использовали грубо сотканную ткань. Некоторые пикты носили сандалии, но большинство было без обуви. Шлемы не скрывали спутанных черных волос, а доспехи не защищали крепкие тела.
  У пиктов не было конницы, как не было и быстрых двухместных колесниц южных кельтов. В отсутствие стремян главной ценностью кавалерии была ее мобильность, впрочем, как и у колесниц, которые бритты использовали для переброски воинов на критические участки поля боя или при отступлении с ранее захваченных позиций. Горная местность Каледонии делала колесницы бесполезными, и основную тяжесть битвы приходилось нести пехоте.
  Добывать железо научились в Британии примерно за восемь веков до описываемых здесь событий, посему не стоит удивляться, что диковатые на первый взгляд пикты были прекрасно вооружены. Практически у каждого воина имелся стальной клинок, изготовленный в местных кузницах или выменянный на континенте. В качестве оружия многие носили тяжелые луки из черного дерева и колчаны, полные стрел с железными наконечниками. Большинство пиктов использовало длинный кельтский меч, хотя немало воителей могли похвастать и его более коротким римским аналогом - гладиусом легионеров. Славная добычей прошлых побед! Остро заточенные кинжалы в грубых ножнах покоились на поясе, и почти все пикты носили круглые деревянные щиты, обтянутые прочной шкурой. Иные воители сжимали в своих решительных руках копья, топоры и булавы.
  Оглядев свою армию, Бран улыбнулся с мрачной гордостью. Да! Это были дикари, лишь отдаленно напоминающие дисциплинированные римские легионы, но это была армия на марше, а не просто толпа суетливых варваров. Если история и могла преподнести какой-то хороший урок, то он с горькой очевидностью доказывал, одной лишь численностью и неистовой храбростью римлян не одолеть. Дисциплинированным войскам нужно противопоставить такую же дисциплину и организованную тактику - иначе неминуема бойня под короткими мечами римской военной машины.
  Старый Гонар ехал рядом с королем во главе колонны - невысокие каледонские лошадки сдерживали темп движения пеших воинов. С момента их последнего разговора волшебник говорил мало. Теперь же, окинул взглядом пиктские ряды, он заметил:
 - Было бы неплохо, если бы сегодня с нами был отважный Кормак из Коннахта и его бешенные гаэлы.
 - Кормак уже воюет на Западе, - хмыкнул Бран. - Альфен Сенеций послал римский флот с приказом жечь гаэльские поселения вдоль побережья Альбы. Нам он не нужен - как и мы не нужны Кормаку.
   Луций Альфен Сенеций пришел на смену Титу Сулле после того, как бесславная месть Брана Мак Морна оборвала недолгое правление тирана. Новый наместник Британии завершил реконструкцию Адриановой стены и вот уже несколько месяцев безуспешно пытался усмирить мятежные племена Каледонии. Кормак из Коннахта, предводитель гаэльских повстанцев, приплывший из Эрин, дабы закрепиться на западном побережье Каледонии, теперь в полной мере испытал на своей шкуре гнев Рима.
  Это был тот самый Кормак, чьи дикие гаэлы атаковали стену, заманивая Тита Суллу в башню Траяна, где его поджидала адская погибель. Кормак, приведший пятьсот воинов, чтобы влиться с ними в объединенное войско Брана, состоявшее из пиктов, бриттов и северян. Тогда гаэлы внесли свою неоценимую лепту в разгром восемнадцати сотен легионеров, коими командовал сам Марк Сулий… Бран не испытывал чувства вины за то, что фактически втянул союзника в жестокое противостояние с Римом. Для молодого короля империя была общим врагом всех племен Британии, и не имело значения, какой была сталь - пиктской или кельтской, главное, чтобы по ней струилась римская кровь.
  Какая ирония, размышлял про себя Бран Мак Морн. Древняя расовая вражда не позволила разрозненным племенам Британии объединиться против римских захватчиков. Однако для империи все они, и пикты, и кельты, были обычными варварами, и на римских картах дикие племена к северу от стены Адриана обозначались просто как Maeatae, которые жили близко к цивилизации, и Caledonii, что обитали за ними - в самом сердце вересковых пустошей. Бран с горечью подумал, что для римлянина его собственная раса, пикты, была всего лишь непонятным и отсталым кельтским племенем. Много веков назад кельтские варвары в тысяче безымянных битв разрушили цивилизацию пиктов, вытеснили их из Средиземноморья в   последнее убежище на Каледонском нагорье. Но для гордого Рима все они были всего лишь каледонцами.  Король сумрачно усмехнулся. Более всего на свете желал он сейчас, чтобы такой единый народ существовал в действительности.
 - Я повел бы его за собой… - пробормотал он.
 - Государь?
  Любопытство на лице Гонара нарушило задумчивую меланхолию Брана. Он глубоко втянул в себя пахнущий вереском воздух и рассмеялся. Тени, застилавшие взор, рассеялись, морщины усталости разгладились на лице.
 - Я размышлял вслух, - пояснил старцу Бран. - Когда мы победили Марка Сулия, мне казалось, что ни одна победа не может быть важнее для меня. Теперь же, вот кажется, что сегодняшняя победа будет значить гораздо больше.
 - Это как же?
 - Войско, победившее Марка Сулия, было детищем временного союза пиктов, гаэлов, бриттов, северян и короля давно сгинувшей Валузии, вызванного твоей магией из невообразимой бездны времен. Наша победа доказала, что объединенная армия людей вереска может противостоять даже железным легионам, но наш союз продержался лишь до конца той памятной битвы. Кулл вернулся в свой век забытых легенд; северяне упокоились под великим курганом, на том самом месте, где пали в бою; бритты к югу от Адриановой стены вновь покорены; гаэлы - вынуждены защищать свои владения от римского флота. Лишь в Пиктланде было достигнуто единство, ибо эта победа принесла мне бесспорную власть над всеми нашими кланами.
  Оглянись, Гонар! Мы - армия пиктов! Победа сегодня докажет всей Британии, что пиктские дикари могут победить римского колосса - победить Рим без кельтских союзников, без колдовства! Это будет победа, Гонар! И одержат ее пиктская доблесть и пиктская сталь… тогда кельтские племена будут искать себе вождя здесь, в Пиктланде! Для Рима все мы - каледонцы. Что ж, пиктская победа станет ядром прочного союза всех народов Каледонии - и тогда пусть римляне дрожат от ужаса за своей жалкой стеной!
  Старый Гонар проследил за размашистым жестом Брана, и на его татуированном лице отразилась гордость за короля и войско, шедшее позади них.
 - Такую победу сперва надо одержать, Волк Вереска, - заметил он тихим голосом, чтобы услышать его мог только Бран. - Мое давешнее пророчество было всего лишь высокопарной болтовней, призванной воспламенить дикие сердца твоих воинов. Никто не сможет предсказать исход сегодняшней битвы.
  - Мы победим, Гонар, - рассмеялся Бран. - Пиктланду надоело прятаться в Каледонском нагорье. Когда еще у нас было такое войско, как сегодня?!
 - Ни разу со времен твоего прадеда - Отны Мак Морна, - согласился Гонар. - А его войско было в три раза больше твоего, мой король.
 - И это самая великая победа, которую одержала наша раса со времен утраченной славы, - размышлял Бран. - Сегодня пикт и римлянин, как и встарь, сразятся на той же самой земле - верное предзнаменование нашей победы.
  Молодой король свято верил, что далеко не просто случай привел его в эти легендарные края, где римлян поджидала гибель, а пиктов - заслуженный триумф.
  Каждый пикт в нагорье, достигавший возраста, когда его детская ручка могла сжимать рукоять деревянного меча, знал наизусть сагу о гибели Девятого легиона и величайшей победе своего народа. Овеянный славой Отна Мак Морн уничтоживший наглых завоевателей в Змеином ущелье… Воспоминания о той великой победе были еще живы в дни юности Брана, и, хотя род Мак Морна канул в Лету вместе с сыном Отны, Берулом Горбуном, Бран разжег искру былой славы своего прадеда. И вновь в роду Мак Морна появился лидер - на этот раз король в железной короне.
  Если для пиктов эта битва стала предметом величайшей гордости, для римлян же она являлась унизительным воспоминанием о поражении и ужасе. После тех кровавых событий, империя срочно возвела ныне заброшенную стену Антонина, и, хотя вскоре после смерти Отны конфедерация пиктских кланов распалась, ни один легионер не мог чувствовать себе спокойно, находясь на пограничной заставе. Подспудный ужас перед кровавыми дикарями грыз его сердце, заставляя до боли в глазах всматриваться в предательский туман, спускавшийся с гор.
  Несмотря на свою роковую опрометчивость, приведшую его к гибели, Калидий Фалько правильно рассматривал Змеиное ущелье, как наиболее подходящий путь в Каледонское нагорье. Ущелье и вправду являлось основной торговой артерией, соединяющей богатый юг с угрюмым горным краем.  Хотя Рим редко осмеливался посылать свои легионы в эти земли, постоянная угроза нападения пиктских налетчиков, заставила его, наконец, действовать. Чтобы противостоять угрозе с севера, римляне принялись за строительство форта, который должен был контролировать южную часть перевала.
  Форт представлял собою реальную угрозу для амбиций Брана, поскольку стал бы преградой для его собственных партизанских вылазок и отрезал бы пиктов от кельтских союзников с юга. Таким образом, уничтожение форта было не только стратегической, но и идеологической необходимостью. Очередная победа над римлянами подкинула бы новые дрова во все разгорающееся пламя пиктского единства.
  Бран знал, что должен ударить первым. И, причем, сделать это незамедлительно! Большой римский лагерь с полным гарнизоном и постоянными укреплениями был практически неприступен для нападения армии дикарей, которой, собственно, и руководил король пиктов. Разведчики докладывали, что на строительстве нового форта занято около двух тысяч человек - легионеров и солдат из вспомогательных частей, и что строительство ведется со скоростью, которая для людей, привыкших к примитивным лагерям, состоящим из шатров и глинобитных хижин, отдавала чем-то сверхъестественным. Земляные укрепления и временные стены - более совершенные, чем того требовал обычный походный лагерь, - были возведены еще до того, как жители вересковых пустошей узнали, что в их краю появились римляне. Единственной надеждой Брана на победу оставалась массированная атака, пока каменные стены римского форта не вознеслись к небесам.
  Король Пиктавии собрал свое войско со всего Каледонского нагорья, призвав столько воинов, сколько посмел призвать. Изнурительные дни и бессонные ночи подготовки - и недовольство каждым часом промедления. Затем форсированный марш по болотам и горным хребтам, призыв все новых и новых воинов, по мере того, как растущее на глазах войско, двигалось через угрюмые пустоши. Выскользнув из Нагорья через другой проход, Бран устремился на юг, намереваясь ударить по римлянам с той стороны, которая казалась им наиболее безопасной. Их наступление было столь стремительным, что римские лазутчики, несомненно, узнав о появлении пиктской армии, просто не успевали вызвать подкрепление со стены.
  Донесения разведчиков накануне показывали, что по состоянию на вчерашний день римляне не имели точной информации о приближении пиктской армии, что строительство продолжалось быстрыми темпами и что не было никаких признаков движения подкреплений на север. Несколько разведчиков еще оставались подле недостроенного форта - они предупредят, если подкрепление со стены все же прибудет. Бран хищно усмехнулся. К этому времени римляне уже должны знать о его приближении. Он представил себе суматоху, царящую в недостроенном лагере, где легионеры отчаянно бросились добрасывать последние лопаты земли, прикладывать к стене последний кусок дерна, зная, что уже в следующий миг им придется схватить оружие и сражаться за свою жизнь.
  Сегодня нет места хитрым уловкам! Пиктские стрелы сбросят защитников с недостроенного вала, а основная масса воинов переберется через внешние рвы по мостам из срубленных деревьев, штурмуя самые слабые участки стен. Пикты превосходили защитников числом, и, как только им удастся прорваться внутрь, они смогут одолеть римлян. В этом Бран практически не сомневался. Если циничный Гонар не столь уверен в победе, как его государь, что ж это его проблемы. Не старый жрец, а король Пиктланда недавно разгромил самого Марка Сулия с его легионами, а до того разве не он, Бран Мак Морн, разорял крепости вдоль стены Адриана.
  Сердце Брана учащенно забилось, стоило ему вспомнить те славные дни. Он был всего лишь подростком, сыном вождя мелкого клана, но юношей, мечтавшим о великом, прозревавшим в пожарах и грабежах видения будущего, где чванливый Рим низвергнется в море возрожденной пиктской нацией...
  Несколько разведчиков мчались галопом навстречу пиктскому войску. Бран прервал свои размышления, инстинктивно схватившись за меч. Они скакали так, словно в спину им дышали гончие из ада.
 - Что случилось?! - требовательно вопросил Бран. - Со стены подошли еще легионеры? Засада?..
 - Государь! - воскликнул первый разведчик. - Римский лагерь!..
  Он осекся. В вытаращенных глазах воина читался суеверный ужас.
  Видя, что разведчик на грани срыва, король, грубо схватив его за плечо, несколько раз встряхнул, словно намереваясь выбить из несчастного дух.
 - Говори, будь ты проклят!
 - Это… это лагерь мертвых!