В Канаде титул аборигенов стал конституционной угр

В Канаде титул аборигенов стал конституционной угрозой
Автор: Брюс Парди | Опубликовано The Epoch Times

Брюс Парди — профессор права в Университете Квинс, исполнительный директор Rights Probe и старший научный сотрудник Института Фрейзера.

Переведено на русский язык метамонахом Ангелблазером.
2025-04-07


       В ноябре 2024 года суд освободил семь компаний от иска о правах коренного населения на землю в Нью-Брансуике. Нация Воластокей (Wolastoqey Nation) подала в суд, требуя признания аборигенных прав на более чем половину территории провинции. Семь компаний, указанных в качестве ответчиков, владеют большей частью оспариваемых земель. Судья Верховного суда Нью-Брансуика (New Brunswick King’s Bench) постановил, что Воластокей не могут подавать на них в суд напрямую, и отклонил иск против них. Это может показаться победой защиты прав частной собственности. Но всё обстоит ровно наоборот.(!)

       Если вы владеете домом, скорее всего, у вас есть «абсолютное право собственности» (fee simple) на землю. В Канадском праве это наивысшая форма частного владения. Никто не имеет более веских прав на эту землю, чем вы. Может показаться, что никто не может отобрать у вас землю. Но это не так.(!)

       В 1968 году тогдашний министр юстиции Пьер Трюдо опубликовал проект Конституционной хартии прав человека — первую версию будущей Канадской хартии прав и свобод. В документе Трюдо предложил гарантировать право собственности. Оно сохранялось и в последующих черновиках. Однако некоторые провинциальные правительства категорически возражали против закрепления этого права. К 1980 году оно исчезло из предложений. Окончательная версия Хартии, принятая в 1982 году, не упоминает его. Конституция Канады не защищает право собственности. (!)

       За исключением прав коренных народов. В документе Трюдо 1968 года не было ни слова о правах аборигенов, как и в черновиках вплоть до 1980 года. Коренные группы и их сторонники развернули кампанию за их признание — и успели вовремя. Раздел 35, добавленный в последний момент, признал и подтвердил «существующие аборигенные и договорные права коренных народов Канады». Он вошёл в Конституцию, но не в Хартию. Может показаться, что это делает его слабее, чем права по Хартии. Всё наоборот.

       Раздел 35 подтверждает права коренных народов, существовавшие на 1982 год. Но с тех пор Верховный суд Канады использовал его для защиты, расширения и переосмысления этих прав. Суд «обнаруживал» права, которых до 1982 года не существовало в законе. В 1997 году он сформулировал новое видение аборигенного титула. В 2004 году установил «обязанность Короны консультироваться». В 2014 году признал аборигенный титул на участок государственной земли. В 2021 году распространил права по разделу 35 на коренную группу (American indigenous group).

       Пока суды не признавали аборигенный титул на частную собственность. Возможно ли это? Верховный суд Канады ещё не дал ответа. Но судья в деле Воластокей заявила, что да. Она отклонила иск против семи компаний, но не потому, что требования на их земли не могут быть удовлетворены. Как написала судья, это «не означает, что коренная группа лишится возможного средства правовой защиты — возврата земли». Иски о правах коренных народов можно подавать только против Короны, поскольку только с ней у этих групп есть Конституционные отношения.

        Если иск против Короны увенчается успехом, что тогда? Суд может предписать Правительству изъять частную собственность и передать её коренной группе (American indigenous group). «Корону могут обязать использовать право принудительного отчуждения», — написала судья. Поскольку Конституция не защищает право собственности, правительства могут забирать её, просто приняв соответствующий закон. Законы об экспроприации действуют по всей Канаде: они дают властям право конфисковать собственность и определяют условия компенсации.

        Мы создали Конституционную угрозу. Право собственности, отброшенное ради политической целесообразности, не имеет Конституционного статуса. Абсолютное право собственности — лишь видимость, прикрывающая власть государства распоряжаться вашей собственностью по своему усмотрению. В то же время благодаря судам права Коренных народов стали сильнее любых прав по Хартии.(!)

       Как и большая часть Конституции, раздел 35 подпадает под сложную процедуру внесения поправок. Его нельзя просто изменить или отменить. Поскольку он не входит в Хартию, на него не распространяется «notwithstanding clause» (позволяющая парламентам временно отменять некоторые права). Законодательные органы не могут его игнорировать. Хотя вряд ли стали бы. Например, правительство Британской Колумбии недавно подписало соглашение о Признании аборигенного титула на Хайда-Гвайи (Haida Gwaii), несмотря на имущественные интересы многих некоренных жителей территории. Правящий класс охватила патологическая страсть к самобичеванию.

       Судебное разбирательство по делу Воластокей ещё не началось. Требование о признании аборигенного титула может быть удовлетворено или нет. Частные лица, больше не являющиеся ответчиками, теперь не могут оспаривать иск. Они могут попытаться получить статус третьей стороны, но судьба их земли теперь в руках правительства и судов. В Канаде это плохая ситуация. Со временем таких случаев может стать намного больше.


              Оригинальный текст:

In November 2024, a court released seven companies from an aboriginal land claim in New Brunswick. Wolastoqey Nation had filed a legal action seeking a declaration of aboriginal title over more than half the province. The seven companies, named as defendants, own most of the land subject to the claim. A judge of the New Brunswick King’s Bench said the Wolastoqey could not sue them directly and struck the action against them. That may sound like a victory for the security of private property rights. It is the reverse.

If you own a house, you probably own the “fee simple” in the land. Fee simple is the highest form of private ownership in Canadian property law. No one has a better title to the land than you. That may sound like no one can take your land away. It isn’t so.

In 1968, then-Justice Minister Pierre Trudeau released a consultation paper that proposed a constitutional charter of human rights. It was the first iteration of what would become the Canadian Charter of Rights and Freedoms. In the paper, Trudeau proposed to guarantee a right to property. So did drafts that followed. But some provincial governments were dead set against entrenching property rights. By 1980, property had been dropped from proposals. The final version of the Charter, adopted in 1982, does not mention it. Canada’s Constitution does not protect property rights.

Except for aboriginal property. Trudeau’s 1968 paper made no mention of aboriginal rights, nor did drafts leading up to the 1980 proposal. Aboriginal groups and their supporters launched a campaign to have aboriginal rights recognized. They succeeded just in time. Section 35, essentially an afterthought, recognized and affirmed the “existing aboriginal and treaty rights of the aboriginal peoples of Canada.” That section was put into the Constitution but not as part of the Charter. That might sound like Section 35 is weaker than a Charter right. It is the opposite.

Section 35 affirms aboriginal rights that existed as of 1982. But since 1982, the Supreme Court of Canada has used Section 35 to champion, enlarge, and reimagine aboriginal rights. The Court has “discovered” rights never recognized in the law before 1982. In 1997, it articulated a new vision of aboriginal title. In 2004, it established the Crown’s “duty to consult.” In 2014, it recognized aboriginal title over a tract of Crown land. In 2021, it gave aboriginal rights under Section 35 to an American indigenous group.

Courts have not yet granted aboriginal title over private property. Can it be done? The Supreme Court of Canada has not yet answered the question. But the New Brunswick judge in the Wolastoqey case said that it can. She dismissed the action against the seven companies, but not because the claim for their land could not succeed. Striking the claim against those defendants “does not mean that the aboriginal group will be denied the possible remedy of repossessing [the defendants’] land,” the judge wrote. Aboriginal land claims can be made only against the Crown. Only with the Crown do aboriginal groups have a constitutional relationship.

If the claim succeeds against the Crown, what then? The court may instruct the government to take the private property from its owners and hand it over to the aboriginal group. “The Crown may be directed or ordered to use its expropriation power,” the judge wrote. Since the Constitution does not protect property rights, governments can take property away simply by passing a law saying that they can. Expropriation statutes exist in jurisdictions across Canada. They provide governments with the authority to confiscate property and prescribe the conditions under which they will provide compensation for the taking.

We have built a constitutional menace. Property rights, abandoned for political expediency, have no constitutional status. Fee simple is merely a gloss on the state’s authority to do with your property as it wishes. In contrast, aboriginal rights, thanks to our courts, have become more powerful than any Charter right.

Section 35, like much of the rest of the Constitution, is subject to an onerous amending formula. It cannot be easily changed or repealed. Since Section 35 is not part of the Charter, it is not subject to the “notwithstanding” clause. Legislatures cannot override it. Not that they would anyway. The British Columbia government, for instance, recently signed an agreement granting aboriginal title to Haida Gwaii, notwithstanding the property interests of many non-aboriginal people within the territory. A self-flagellating pathology has gripped our ruling class.

The trial has yet to be heard in the Wolastoqey case. The assertion of aboriginal title may or may not succeed. The private parties, no longer defendants in the case, are now not able to contest the claim. They could apply for intervenor status, but the fate of their land rests in the hands of governments and courts. In Canada, that is not a good place to be. As time goes on, they may have lots of company.

Bruce Pardy is professor of law at Queen’s University, executive director of Rights Probe, and senior fellow with the Fraser Institute.

For the original version of this opinion piece, see the publisher’s website here.

This commentary was reprinted by the Fraser Institute on Feb. 6, 2025.