Разбор ст-я В ресторане А. Блока

РАЗБОР
СТИХОТВОРЕНИЯ “В РЕСТОРАНЕ”
 АЛЕКСАНДРА БЛОКА
(к 115-летию со дня написания)

На щедро усыпанном яркими звездами небосклоне “серебряного века” ярчайшим светилом был АЛЕКСАНДР БЛОК. Его уважали коллеги из всех непрерывно боровшихся между собой литературных объединений. Харизматичный, с умным и ясным взглядом, внешне корректно-сдержанный и ярко темпераментный в творчестве, - он был, конечно, неотразим для женщин.
Анна Ахматова написала о нем:
 “У него глаза такие -
 их запомнить каждый должен,
Мне же лучше, осторожной,
 в них и вовсе не глядеть…”
(из стихотворения “Я пришла к поэту в гости…”).
Марина Цветаева, известная своей безудержной страстностью, посвятила Блоку неожиданно кроткое, почти молитвенное стихотворение “Ты проходишь на запад солнца…”. Последние строки в нем:
“И, под медленным снегом стоя,
Опущусь на колени в снег,
И во имя твое святое
 Поцелую вечерний снег,
Там, где поступью величавой
Ты прошел в снеговой тищи,
Свете тихий, святыня славы,
Вседержитель моей души.”

 Сам Блок относился равнодушно к поклонению перед ним. Его интересовали темы глобального масштаба, тектонические сдвиги, происходившие в обществе на рубеже веков.
Стихи Блока кроме самостоятельной художественной ценности имеют и дополнительную смысловую нагрузку. Поэт объединял их в циклы, как разные вариации темы, обозначенной в общем названии. Так, стихотворение “В ресторане” входит в цикл “Страшный мир”:

В РЕСТОРАНЕ
Никогда не забуду (он был, или не был,
 Этот вечер): пожаром зари
 Сожжено и раздвинуто бледное небо,
 И на желтой заре - фонари.
Я сидел у окна в переполненном зале.
 Где-то пели смычки о любви.
 Я послал тебе черную розу в бокале
Золотого, как небо, аи.
Ты взглянула. Я встретил смущенно и дерзко
 Взор надменный и отдал поклон.
Обратясь к кавалеру, намеренно резко
Ты сказала: «И этот влюблен».
И сейчас же в ответ что-то грянули струны,
Исступленно запели смычки…
 Но была ты со мной всем презрением юным,
Чуть заметным дрожаньем руки…
 Ты рванулась движеньем испуганной птицы,
 Ты прошла, словно сон мой легка…
И вздохнули духи, задремали ресницы,
 Зашептались тревожно шелка.
 Но из глуби зеркал ты мне взоры бросала
 И, бросая, кричала: «Лови!..
» А монисто бренчало, цыганка плясала
 И визжала заре о любви.
 19 апреля 1910г.
--------
Сразу возникают вопросы.
Во-первых, “Никогда не забуду (он был, или не был, этот вечер): пожаром зари…” Если опустить вводное предложение в скобках, получается, что лирический герой заявляет, что никогда не забудет красивый закат, которому он придает некий особый смысл. Но замечание в скобках сбивает с толку - был ли на самом деле столь важный для героя закат.
Во-вторых, речь идет о легком ресторанном флирте, который даже не перешел в знакомство. При чем здесь “Страшный мир”?
Ответы находим в тексте.
 Пейзаж потрясающей красоты, с которого начинается стихотворение, - не совсем пейзаж, а метафорическая картина вселенского пожара, некоего космического действа, где решаются судьбы мира. Жить и мыслить такими масштабами - вот в чем истина для человека. Поэтому совсем не важно, был ли конкретный закат на самом деле - важен вывод о смысле жизнии, к которому пришел герой, глядя в небо в этот момент.
 Образ неба появится еще дважды в ключевые моменты сюжета.
Второе появление:
 “Я послал тебе черную розу в бокале
Золотого, как небо, аи…”.
Среди обыденности, привычности, пошлости переполненного ресторана лирический герой посылает девушке символ сопричастности, как пароль избранных, как знак “мы с тобой одной крови - ты и я…”
 Девушка символику не поняла, восприняла все как декадантский “подкат”. И все рухнуло.
 “И сейчас же в ответ что-то грянули струны, Исступленно запели смычки…” (Помните, у Булгакова: “Маэстро урежьте марш!” в кульминационный момент разгула нечистой силы на сцене варьете в “Мастере и Маргарите”).
 Самое обидное, что у девушки были все шансы стать воплощением совершенной женственности, которую поэт описал в “Незнакомке” 4 года назад и к которой он тогда не посмел приблизиться как к недостижимому идеалу.
Образ ресторанной посетительницы не менее привлекателен и прекрасен, чем у Незнакомки. К тому же она подчеркнуто реальная, живая, все в ней дышит и движется: “Ты рванулась движеньем испуганной птицы,
Ты прошла, словно сон мой легка…
 И вздохнули духи, задремали ресницы,
 Зашептались тревожно шелка”.
Но, увы, этим совершенством красоты и прелести уже овладел зеркальный двойник, символ иллюзии и обмана, проводник греха.
“Но из глуби зеркал ты мне взоры бросала
И, бросая, кричала: ”Лови!..”
Разве это не страшно? Разрушение идеалов, размывание границ, подтачивание нравственных основ изнутри - это и есть “Страшный мир”.
 Последнее упоминание неба как ключевого образа борьбы между добром и злом  - это констатация победы торжествующей пошлости.
 Поддельное золото мониста заменило чистые краски заката, а в небо издевательски, разнузданно несутся  визги ресторанной певички.
 Мы разобрали смысловые пунктиры стихотворения. Но контрапунктом к смыслу в нем проходит, может быть, более важная - художественная составляющая, которая дает читателю эстетическое наслождение. Ее инструменты -  новаторская образная,структура, строгость композиции, безупречная динамика ритма и все то загадочное, неповторимое, недосказанное, что делает поэзию Александра Александровича Блока современной на все времена.

Наталия Стеблюк,
апрель 2025 г.
Художник Клод Мане, Танцы в саду