Моя подруга. 2 часть. 5 глава

Глава 5. Поездка

Закончилась осень, а следом за ней и зима. Меня больше никто не трогал в классе, да и в коридорах школы не тыкал в меня пальцами, но никто и не общался. 

Моя соседка по парте игнорировала, будто меня и не было. Я замечала, что она смотрит на стул, на котором я сижу, пока меня нет. Наверное, мечтает, чтобы я исчезла. Я несколько раз пыталась завести разговор, но она лишь ворчала в ответ.

Я и не сомневаюсь, что ей нет до меня дела, ведь она самая крутая девчонка в школе. Даже старшеклассники подходят к ней, чтобы заказать очередную тату на рюкзаки. Она может выбрать в друзья кого угодно. Зачем ей в биографии такое темное пятно, как я?

Вечером отец закрылся с мамой на кухне. По голосу я слышала, что он злится.

— Совсем обнаглели. И сделать никто ничего не может. Хотя почему не могут? Просто не хотят. Всем плевать. Весь берег, все озеро в мертвых птицах. Уже разлагаться начали.

— Там только фламинго? — услышала я голос мамы.

— Есть несколько лебедей, но в основном фламинго. Недавно одного блогера оштрафовали за то, что снимал там на дроне, а когда сливают туда отходы, то никому дела нет.

— А ты что сделаешь? — спросила мама его.

— Не знаю. Но мы живем тут и дышим этим. И дети наши дышат. Алина опять всю ночь носом хлюпала. Где такое видано, что аллергия даже зимой. Сроду такого не было. То «лисий хвост», то гарь от мистического камыша, горящего возле Астрахани, то теперь это.

— Может, это и правда птичий грипп? — спросила мама.

— И ты в это веришь? Тебе и правда надо было поступать на педагогический, — ответил он ей резко.

— Ладно, я просто предположила, — оправдывалась мама.

Этой ночью я увидела во сне зеленое чудище с большими черными глазищами. Оно не двигалось, просто наблюдало за мной. А потом заговорило голосом Эллы. Но меня не испугать ни зеленым чудищем, ни черными глазищами.

Я знаю, многие думают, что альбиносы любят темноту, потому что наши глаза чувствительны к свету. Но я ненавижу ее. Потому что ночью, во снах, я проваливаюсь в темноту и вижу там больше, чем другие. Я, как и девочка-фонарик, привлекаю существ, которые обычно прячутся во мраке. В детстве это пугало меня. А потом я привыкла... 

Днем на перемене Амаль, которая сидела передо мной, смотрела что-то на телефоне, а потом расплакалась.

— Ты чего ревешь? — спросила ее Амина.

— Тут говорят, на озере все фламинго умерли, — ответила Амаль, рыдая.

Эл недовольно проворчала:

— Нашла из-за чего реветь.

— Но они и правда все умерли, — ответила я ей, хоть меня никто не спрашивал.

— А ты-то откуда знаешь? — пробубнила Эл.

— Мой папа эколог, — ответила ей я. — Я вчера слышала, как он говорил по телефону, что всех умерших птиц экстренно сжигают и утверждают, что это птичий грипп. Есть вероятность, что он может распространиться дальше. Но…

— Что но? — нетерпеливо спросила Эл.

— Отец думает, что это не грипп никакой, а умерли они из-за сброса отходов.
Эл помолчала несколько минут, а потом что-то тихо сказала. Я сначала думала, что она просто бубнит себе под нос, и не стала переспрашивать, но она повернула голову в мою сторону и сказала громче:

— Я говорю, надо съездить и посмотреть, что там.

— Где там?

— Ну на озере. У нас с братом есть два велосипеда. Поедешь со мной?
Конечно, я поеду, ведь это Эл! Да я пешком бы пошла. Правда, это далеко. Идти, наверное, часа три-четыре, если не больше. Но я бы потерпела.

Эл предложила поехать сразу после школы. Я зашла домой, переоделась и пошла к ней. Идти было недалеко. Эл жила в соседнем доме.

Ехали мы до озера два с половиной часа. Несколько раз останавливались, чтобы отдохнуть. Я крутила педали и терпеливо молчала, хотя ноги устали, когда мы только немного отъехали от города. На полпути мы перекусили бутербродами, которые Эл достала из рюкзака.

Возле озера никого: ни людей, ни мертвых птиц. Минут пятнадцать мы бродили по берегу.

— Надо уезжать, — сказала Эл.

Мы уже собрались уходить, как мое внимание привлек один предмет на земле. Я наклонилась, подняла его и несколько секунд смотрела, не веря своим глазам.

— Что там? — спросила Эл и направилась в мою сторону.

Она подскочила ко мне и уставилась на мою ладонь:

— Это же гильза! Так они, может, не от гриппа умерли. Их просто перестреляли. Но зачем?

Мы договорились, что я покажу гильзу отцу, и поехали домой. Часть пути мы шли, часть ехали. Я, в отличие от Эл, не догадалась взять с собой еду, и желудок урчал всю дорогу.

Я зашла домой и, не переодеваясь, рухнула на кровать. Проспала бы так до утра, но среди ночи кто-то сильно тарабанил в дверь. Я услышала женский голос и приоткрыла дверь моей комнаты, чтобы посмотреть, кто это. Я ее ни разу не видела, но мама и отец ее знали.

— Он так и не приехал домой, — говорила женщина сквозь слезы. — Как ушел утром на работу, так и не было. Ты же сказал, что он должен приехать не позже восьми вечера. Телефон отключен. Я уже и в больницы, и в морги звонила. В полиции сказали, что надо ждать трое суток. Не знаю, что делать.

Отец заметил, что я подсматриваю за ними, и сказал мне ложиться спать. Через несколько минут стало тихо, и я уснула.