Глава 30. Матвей. Змея извиваясь, пытается выбрать

Стоило сомкнуть глаза впервые в объятиях девушки, которая стала мне небезразличной, телефон подал признаки жизни. Чёрт бы его побрал, стоило отключить звук, а лучше и совсем вырубить, дабы никто не смел тревожить, наш с Алёной покой. Мы оба итак раскрыли друг перед другом не лучшие свои черты характера. От себя я к слову вообще не ожидал подобного истерического (за что мне стыдно), поведения, остаётся надеяться, что случившееся сегодня останется в пределах квартиры Алёны.

Вернёмся к телефону.

Только-только я стал проваливаться в сон, он разбудил меня. И как мне показалось Алёну тоже, но она не стала подавать виду. Проигнорировать сигнал нового сообщения я не смог. Привык всегда быть в курсе событий. Вдруг писал кто-то из компании или не менее важный человек. Например: мама, в чём я конечно сомневался. Она сильно обижена на меня.

Аккуратно достал смартфон из кармана брюк, я разблокировал его, чтобы прочесть сообщение до конца. Писали с неизвестного номера, ну конечно, куда мы без анонимности? Писать с номера, который можно сразу пробить мы естественно не станем, мы же трусы. Собственно ранее все мои «дорогие» враги не боялись и не скрывались, с этим было проще, теперь же писал кто-то с явными отклонениями в голове, потому что нормальный человек похожими глупостями заниматься не станет. У неизвестного абонента видимо было куча свободного времени, потому что, читая, я заметил, как он старался произвести на меня отрицательное впечатление. Запугать. Таких я частенько называю бездельниками. Тут два варианта: либо безработный, либо сидит в тюрьме. К слову среди зэков я знакомых не имел, а среди паразитов общества, есть парочка знакомых лиц.

Что ж, в любом случае сообщение заставило меня разозлиться и ощутить привкус надвигающейся бури. Между строк так и виднелся подчерк одной заразы. Первые разы я не придал значения посланиям, но этой ночью, когда был взвинчен и подавлен некоторыми деталями своей жизни, я прозрел. Маленькая тварь добивается внимания, ей опять что-то надо. Я точно знал, кто играет со мной, и сомнений не осталось вовсе после прочтённого:

«Матвей, ты, кажется, меня не понял. Возможно, не воспринял всерьёз или посчитал очередным бизнес врагом. Готов тебя разочаровать: я не тот, кем показался тебе. Буквы растрачиваю не зря, а с умыслом. И жду когда ты вчитаешься получше дорогой! У тебя не остаётся выбора. Я не даю его тебе. Во мне горит желание показать, что ты не всемогущ, и на тебя найдётся управа. Моё заветное желание распотрошить всех твоих близких и смотреть, как ты угасаешь, пока я ликую. Однажды ты появишься на пороге её квартиры и увидишь кровавые следы на полу, а следом и тело в ванной. Жди! Не за горами наша встреча!»

Стерпеть подобную наглую и открытую угрозу я само собой не мог. Промолчу, посчитает что испугался, а она (я уверен — это она) этого и ждёт. Она привыкла, что я приезжаю к ней по первому зову, разговариваю с ней, пусть и с неохотой. В отличие от того же отца, я никогда не бросал её, а стоило, сейчас бы не пришлось читать всю ту гниль что она присылает.

Алёна крепко спала, а я, чтобы не разбудить её, осторожно поднялся с дивана, и направился в прихожую, чтобы одеться. Ждать до утра, слишком просто, сучка пожалеет, что связалась со мной. Раз ей можно влезать ко мне в голову, когда я только расслабился, значит и я не дам ей покоя. Сегодня мы оба получим свою дозу ненависти друг к другу и подкрепим её как никогда раньше.

По дороге в клинику, я несколько раз порывался набрать номер отца, и рассказать ему всё, что творит Катя, но не смог. Всё-таки поздно, да и мы в ссоре, поэтому разберусь сам. По итогу, конечно, я так и не смог, но ночь родители провели в спокойствии.

Припарковавшись возле клиники, где по ночам не находилось ни одной машины, я направился к зданию. На входе удивились моему позднему визиту, однако как главному, перечить не стали и пропустили.

Валентина Петровича лечащего врача Кати не было на рабочем месте, что логично. Зато его сменщик не сразу понял что происходит, и кое-как сумел продрать глаза. А стоило ему понять, кем является его гость, перепугался не на шутку. Помчался за мной, на ходу напяливая медицинский халат.

— Матвей Юрьевич погодите-ка, минуточку, — кричал вдогонку врач, имени которого я не помнил. — Вы так неожиданно. Что случилось?

— Не мешай мне, — остановился я, отчего врач чуть в меня не влетел. — Скажи всем, чтобы оставили меня и мою сестру наедине. Не одна живая душа к нам не подойдёт, пока я сам не позову. Договорились?

— Но? Но….

— Без «но». Я спросил: договорились?

— Да, конечно, — мямлил мужчина, и поправив очки, развернулся и медленно потопал в сторону ординаторской.

Не слишком уж он и горит желанием помогать своим пациентам. Человек тут явно ради блага людей, ага!

Не тратя больше времени, я на ходу расстегнул пальто, потому что стало очень жарко, сам не пойму, отчего вдруг. Но скидывать его не стал, хотел, как только поговорю с сестрой, не задерживаясь сразу уйти прочь.

Раскрыв дверь в палату, я обнаружил темноту и спящую Катю, повёрнутую к окну лицом. Не заботясь о её мирном сне (обо мне она не переживала), я включил яркий свет. Сестра сразу же подала признаки жизни. То, что ей помешали отдыхать, она тут же решила показать своей недовольной мордой. Обернувшись ко мне, Катя даже глаза протёрла для верности, вдруг привиделся. Действительно, ночью я у неё в гостях бывал не часто, разве что когда она пыталась горло себе вскрыть. Это экстренный случай.

— Матвей? Ты чего тут? — сонно спросила сестра, и зевнула. — Сколько времени?

— Достаточно чтобы тебя прибить, — и я бросился к ней.

Катя, будто бы поняв, в чём суть проблемы и по какому поводу я явился к ней, подскочила с кровати и побежала к окну. Собственно это ей никак не помогло, я схватил её за руку, и притянул к себе. Мой взгляд, наверное, казался ей испепеляющим, потому как Катя задрожала, а ноги её подкосились от страха. Она впервые передо мной испытала ужас.

— Что? Что ты делаешь Матвей? Мне больно, — и она не лгала, что необычно для её натуры. — Рука горит. Братик отпусти.

Но я не собирался подчиняться той, кто присылала мне угрозы и обещала расправиться с Алёной и моей семьёй. Насчёт матери и отца я сомневаюсь, их бы она никогда не тронула, зато Алёна была под прицелом, и имела возможность пострадать.

Не дожидаясь её очередных писклявых «что происходит? и не сошёл ли ты с ума?» я схватил мерзавку за горло и сильнее надавил, отчего сестра захрипела.

— Думаешь, ты одна способна на подлости? Ты кем себя возомнила змея? Думала, присылая мне все те записочки и сообщения, я не свяжу их с тобой? Да ты первая в списке подозреваемых, и единственная. Больше это никому не надо, — давил я на её горло, отчего Катя синела.

Руками она пыталась разорвать мою хватку, но сил у сестрицы было маловато, в отличие от меня. Я не горжусь тем, чем сейчас занимался, причинять физическую боль, особенно женщинам и детям, что вообще не входило в круг моих постоянных занятий. Однако передо мной сейчас стояла опасная преступница, а не девушка. Я даже теперь не уверен сестра ли она мне. Родственники не должны так поступать.

— Я не могу дышать, — шипела Катя, а глаза её покраснели.

— Нет? Разве? Как мне дышать после твоих угроз? Кто тебе помогает? Назови мне имя этого смертника! Я удушу его следующим, — ослабил я немного хватку, так как реально убивать, для меня недопустимо. Припугнуть да, но становиться тем, кого в обществе презирает большая часть, для меня гадко.

— Я ничего не делала, — продолжала она гнуть свою линию жертвы.

— Кого ты пытаешься обмануть? Я знаю тебя как облупленную. Заговаривай зубы своему врачу, матери, но не мне. Катя признайся, ты просто хочешь в тюрьму. Я тебе её обеспечу. Ты сядешь за нападение на Зарецкую, и за угрозы мне. Я устал с тобой сюсюкаться, — оттолкнул я сестру, и она, свалившись на пол, стала откашливаться.

Несколько минут ей потребовалось, чтобы снова стать собой. Сестрица прекрасно знала, что я не убью её, во мне нет этого, поэтому не особо и переживала насчёт своей жизни. Ясное дело, когда в лёгких кончается кислород, всем, кажется, что скоро настанет конец и Катеньке тоже, она не лишена страха перед смертью, однако стоило мне ослабить хватку, как она смекнула: жить будет.

Я прошёлся по её палате и стал переворачивать всё вокруг. Выпотрошил шкаф с вещами, вытряхивал постельное бельё, даже телевизору и приставке досталось.

— Где телефон? — прямо спросил я, потому что понял, что сам не найду. Катя умная девочка, отлично умела прятать свои игрушки. — Ну, или чем ты там пользуешься, когда строчишь мне свои гадкие сообщения.

— У меня нет телефона, — осип её голос и стал гораздо ниже обычного. — Ты сам запретил.

— Хватит со мной спорить, отвечай по факту!

— Матвей я не понимаю о чём речь. Я никому ничего не посылала. Да и как бы я смогла? Ты контролируешь эту клинику, никто бы не пошёл против работодателя, — пыталась убедить меня сестра.

— Катя, я сколько лет для многих людей работодатель, однако, приоткрою тебе завесу тайны: народ от предательства это не останавливает. Так что если телефона у тебя нет, значит, есть крыса, которая с твоих слов мне чиркает своими кривыми ручками эсэмэсочки и записочки. Я даю тебе шанс остаться в клинике. Скажи мне имя этой твари и признайся сама, тогда тюрьма перестанет тебе сниться в кошмарах ночами, — дал я ей выбор, не самый плохой кстати.

С минуту она смотрела на меня молча. Продолжала сидеть на полу возле окна и пялиться. Тогда я понял, что сдаваться сестра не собирается. Значит, будет, так как она любит, жестоко!

— Выбор получается, сделан? — уточнил я, мало ли одумается.

— Я не делала никаких выборов. Матвей я клянусь тебе, чем захочешь, я не причастна! Пожалуйста, поверь, — захныкала Катя, изображая из себя мою сестру, которая ни за что не пошла бы на подлость.

— Поверить тебе после всего, что ты натворила? Не обижайся, но я воздержусь, — наигранно улыбнулся я.

— Да я ошиблась, причинив вред Зарецкой, но ты ведь должен теперь меня понять. Я была влюблена в Стаса! — Заладила сестра заново, как будто бы раньше я не слышал этих слов по сотни раз на дню.

— Да не любовь это, сколько ещё раз мне повторять? — взбесила меня она, я подошёл к ней и поднял на ноги. Меня выводило из себя её положение. Сидит у меня в ногах, и словно невинный ангел пытается оправдаться.

— Ты понятия не имеешь, что я чувствовала. Вы все меня не понимаете. Но теперь-то когда ты и сам влюбился, я думала до тебя дойдёт Матвей, — Катя собиралась сказать что-то ещё, но я прервал её.

— Я не влюбился!

Катя тихо хихикнула.

— Как это забавно наблюдать. Получается та девчонка, что приходила с тобой ко мне, очередное развлечение да? Типа подстилка? — она пыталась задеть меня, попасть прямо в цель, и в какой-то мере у неё вышло. Слабые места сестра всегда подмечала точно. — Девочка на одну ночь?

Я чувствовал внутри нарастающее бешенство. В последнее время меня сопровождает эмоциональность, от которой я старательно избавлялся раньше. В работе чаще всего приветствуется холодный рассудок, и я придерживался его до встречи с Алёной, потом что-то поменялось. Неожиданно эмоции стали выходить на первый план. А я ненавижу, когда не могу контролировать себя и свои действия. Непредсказуемость собственных ощущений и чувств заставляли меня нервничать.

— Даже если и так, тебе какое дело? Ты посчитала, что Алёна что-то значит для меня, и решила: пора действовать. Месть, вот чего ты жаждешь. Я упрятал тебя сюда за преступление, и ты считаешь это несправедливым. Тебя можно понять, ведь все маньяки считают себя праведниками. А ты маньячка, и тут даже не спорь. Кто следующий? Допустим, ты разделаешься с Алёной, дальше снова Зарецкая? Потом? Будешь искать новую жертву, которая на тебя косо посмотрела? Это диагноз сестра, и я честно, без понятия откуда он появился. Я никогда не отказывался от тебя, мама обожала свою дочку, а отец, да, тут всё не гладко. Ты была напоминанием о его измене, — разложил я по полочкам все мысли возникающие у меня насчёт Кати. — И что? Это повод чтобы возненавидеть весь мир? Скажи!

Катя опустила глаза, снова изображая из себя несчастную незаслуживающую всех этих слов девочку. Я бы даже сказал школьницу, которую отчитывает учитель за проступок.

— Высказался Матвей? Теперь уходи. Я хочу остаться в одиночестве. Оно хотя бы не такое жестокое, как ты, — обиделась эта актриса.

Не единому её слову я не верил, как и жесту. Мы это уже проходили и не раз.

— Ты сядешь туда, где тебе место, услышала? — пообещал я, не лукавя.

— Услышала. Дальше что?

— Запомни, а лучше запиши: тронешь кого-то, я наплюю на все свои принципы и убью тебя.

— Ты? — надменно посмеялась сестра. — Сейчас вообще не убедительно прозвучало.

— Убедишься, когда придёт время, если оно придёт, — я направился к выходу, но решил ещё кое в чём предупредить сестрицу. — А твоего пособника я вычислю. Эта скотина сядет рядом в соседнюю камеру с тобой.

— Какая уверенность брат, да ты опасен, — милая девочка которую она так упорно изображала, куда-то вмиг пропала, испарилась, словно её и не было вовсе. Передо мной предстала Катя, у которой нет никаких ограничений в голове. — В следующий раз дважды подумай, прежде чем поступать так опрометчиво. Второго шанса может и не быть.

— К чему ты ведёшь? — схватившись за дверную ручку, я замер.

— Поживем, увидим. Не стану же я все карты раскрывать. Однако твоей девчонке я не угрожала. И не надо делать вид, что она тебе безразлична. То, что ты не признаёшь свои очевидные чувства, не делает тебя невлюблённым в неё. Поверь, в этом я разбираюсь. До встречи Матвей, передавай папе и маме «привет», — словно ничего такого не сказав, Катя вернулась в постель, накрылась с головой и отвернулась от меня.

Все сказанные ею слова добили меня, и разозлившись я вышел из палаты сильно захлопнув дверь. План дальнейших действий появился у меня когда я покидал парковку на автомобиле.