Цена заклятия

Гроза обошла стороной Гнилую топь. Вдалеке, над лесом, мерно рокотало, небо было таким тёмным и низким, что ясно было – там, не просто летний, скоротечный дождь. Там разверзлись хляби небесные, там не на шутку разгулялась стихия, там вселенский потоп в уездном масштабе. А над Гнилой топью зависла знойная духота, напоенная одуряющими запахами болота, сыпала морось, клубился клочками туман.

Тишина была осязаемой. Ни птичьей трели, ни всплеска на подёрнутой ряской воде. Ничего. Унялась даже вездесущая мошкара. Было так тихо, что, если бы не отдалённые раскаты грома, тишину можно бы было резать ломтями, настолько густою и плотной она была.

Кто знает, как получилось, что болотная сова, возвращающаяся к гнездовью с пойманной добычей в клюве, добычу упустила. Быть может, добыча была эрудированной и воспользовалась апробированным методом – лесть! – предложив хищнице спеть? История об этом умалчивает, но в любом случае, in der grossen Familie nicht Kluven klatz-klatz. Добыча перевернулась несколько раз в падении, свернувшись кольцом, а перед самой водой распрямилась вертикально и ушла под слой ряски, практически не всколыхнув её поверхности.

- Б-блять! – сказала Сова. – Ну, не б-блять ли?!!!
- Десять баллов! – дружно оценили судьи РФПВ* (*Российская федерация прыжков в воду).

Сделав в тщетной надежде несколько расширяющихся кругов над небольшим участком Гнилой топи, Сова махнула на потерю крылом и, нецензурно ухнув пару раз, улетела прочь. Несколько минут спустя – спасённая вовсе не была дурой и понимала, что для верности надо выждать какое-то время – слой ряски слегка разошёлся и над зелёной плёнкой на несколько сантиметров поднялась узкая треугольная голова. Раздвоенный язык мелькнул туда-сюда в пасти – у змей своя собственная, встроенная РЛС – чисто!

Всплыв на поверхность, Змея огляделась – кругом болото. Кочки, поросшие мхом, заросли осоки и рогоза там и сям, вкрапления кипрея на маленьких островках, полупритопленные стволы мёртвых деревьев – впрочем, немного. Вдали синел лес. Ряска не везде затянула водную гладь, в чём Змея убедилась, проплыв некоторое время по направлению к берегу. Встречались относительно чистые участки бурой от торфа воды.

Преодолев один из них, Змея подплыла к очередному островку, немного выступающему из воды. Она было решила выползти на твёрдую землю – погреться – как вдруг обнаружила там, комфортно расположившуюся на подушке из сфагнума, лягушку довольно крупного размера. Лягушка сидела, прикрыв глаза и, казалось, ни на что не обращала внимания. Змея погрузилась в воду по ноздри, оставив на поверхности только глаза, и принялась внимательно разглядывать аборигена. Опасность?

- Гипнотизируешь? – спросила через несколько томительных для Змеи минут Лягушка, лениво приоткрыв один глаз – Зря! Мессинг, нашёлся-нна.
- Простите? – удивилась Змея.
- Зря, говорю, стараешься. Сожрать не получится.
- Да я и… Нет-нет, что вы! Это недоразумение какое-то!
- Тут-нна всё – недоразумение, – сказала Лягушка и сплюнула. – Чего вылупилась?
- Я ещё раз извиняюсь! Но… вы – говорите?
- И что такого-нна? Ты, вон, говоришь.
- Я непростая змея! – сказала гордо Змея. – Я волшебная!
- Тут-нна в кого ни плюнь, все волшебные. Задолбали. Сова – волшебница, муж её – волшебник, совята – гаррипоттеры-нна! РФПВ, с-ссука, вообще чародеи! Тут даже далбойобы – сказочные!

Змея осторожно выползла на островок. Свернулась кольцами. Попробовала воздух раздвоенным языком. Успокоилась. Угрозы она не чувствовала, а разобраться что к чему не мешало перед тем, как выбираться из топи.

- Простите, ради Бога, что…
- Ну? – спросила Лягушка, снова прикрыв глаз, – излагай-нна, Змеюка.
- Откровенно говоря, – сказала Змея, – я не совсем Змея. 
- А то кто-ж? – деланно удивилась Лягушка.
- Красна девица, – потупилась Змея. – Царская дочь.
- Совпадение-нна? – сделав характерные пассы передними лапками, вопросила Лягушка, и тут же ответила сама себе, – не думаю!
- Я не знаю, как тут очутилась, – продолжала Змея. – Могу предположить, что с Ивана сняли кольцо. Сам бы он ни за что не снял.
- Кольцо-нна? Рыжьё? – Лягушка снова открыла правый глаз. Заинтересованно.
- Да. Непростое кольцо. Волшебное.
- Йопт! – прокомментировала Лягушка, закрыв глаз. – Кто бы сомневался-нна.
- И теперь, пока Иван то колечко на палец не вернёт, быть мне в змеином облике!
- Ой, да вернёт, – зевнула Лягушка. – Слыхала я эту байку. Там у него-нна помощники, небось, есть, правильно?
- Есть! Кошка-Манька, да собачка-Жужа.
- Вот они-нна, и вернут.
- Мне помочь бы им! – приободрилась Змея. – А для этого, отсюда скорее выбраться!
- Забудь, подруга-нна, - посоветовала Лягушка. – Покуда заклятье в силе, ходу с Гнилой топи никому не…

Звонкий лай раздался неподалёку. Неожиданный в почти полной тишине. Лягушка нервно дёрнулась, рефлекторно подпрыгнув и не закончив фразу.

- Сс-сука! – выдохнула она. – Никак привыкнуть не могу-нна!
- Ой! – сказала Змея. И спросила шёпотом, – а кто это там гавкает?
- С тобой, змея, – криком донёсся из зарослей осоки громкий хриплый баритон, – не гавкает, а разгова… – далее хруст ломающихся стеблей, громкий всплеск, звуки отчаянных шлепков по воде, затухающее, – Спасит… помо… Ма… а... а… – и снова тишина.
- Сказочные-нна! Я говорила? – сказала Лягушка. – Как мёдом-нна им в трясине намазали!
- Кто это был?
- Да бегают тут. По болотам-нна. Собаки, сс-сука. Барские. Из Курвиловки-нна. Пугают, сс-сука! Топнут по чём зря каждую неделю. Ладно. Так на чём мы, нна?
- Всё, – сказала Змея. – Я всё. А вы?
- Я? – Лягушка потопталась на сфагнуме, устраиваясь поудобнее. – А оно тебе надо-нна?
- И всё же? Мы же теперь надолго соседи? Я правильно вас поняла?
- Ну да, ну да… Ладно-нна, слушай.

- Я, мил-моя, тоже не из простолюдья. Папашка мой-нна, какой-никакой, а царь, пусть царства того с платок утирочный. Сызмальства учили меня-нна премудростям всяким. Езда верховая-нна, тригоно-матьеё-метрия, вышивка гладью-нна, выпечка хрени-нна! Обхождению культурному – ах, прошу, ах, извольте-нна, ах, ну, что вы, сударь, сс-сука, ненавижу! Языкам-нна французским: тужур, бонжур, сис жур, абажур! Дэ лягуа дэ болотэ дэ шлёп, дэ шлёп, дэ шлёп…

Как в возраст вошла-нна, папашка с идеей носиться начал. Взамуж решил меня выдать, сс-сука. Меня-нна не спросив! Приспичило к царству ещё половину-нна, приданым. Ультиматумы ставил. Иль за принца заморского – моря отродясь не видал сам-нна! – иль в овин к свинарям. Ну, а я что-нна. Самой интересно. Но уговор с папашкой – без любви-нна, никуды! А любовь, её-нна, проверять надо. Как без проверки-то?

Вот, в овине-нна и проверяла. Свинарей, к свиньям, конечно – не хватало-нна. Мил-мая! Во вкус вошла, не поверишь-нна! Сколько этих принцев через тот овин прошло-нна! Не счесть! И, вот, нет! Малахольные все-нна! Как один! Но вот раз…

Всем хорош оказался! И умён, и красив, и статен, и – зараза-нна! – прыгуч! Одна беда. Ох, беда-нна. Оказалось, женат-нна! Да не просто – коли просто, так и ладно бы, помиловались с недельку и будя-нна – жена лягушкою прежде была. Он её-нна попользовал, царство унаследовал и, на хозяйстве оставив, вскорости после женитьбы во чужи края отправился. Ума-разума-нна набираться. Впечатлений-нна. Набрался-нна…Ту-то она, сс-сука, и появилась нежданно.

Дальше – просто. Что с ним, неведомо мне. А меня – вот в эту вот… и в Гнилую топь. Так то, мил-моя. Такая-нна, история. Потому я вас-нна, волшебных ни на дух не выношу!

И снова тишина в Гнилой топи. Гроза за дальним лесом унялась, тяжёлые тучи превращались в лёгкие сероватые облака, духота спала. Подул откуда-то ветер. Зашелестела осока под его неровными порывами. Зазвенела, появившись снова, вездесущая мошкара.

- Ох, - сказала Змея. – Я вам очень сочувствую.
- Да ладно-нна. Привыкла уже.
- И что дальше? Должно же быть какое-то условие? Цена заклятия? Без неё не бывает, я знаю!
- Есть-нна. Как не быть. Невыполнима-нна она только. Это тебе, подруга, просто. Сыщут-нна Манька с Жужей кольцо Ваньки твоего-нна. Сыщут-нна, не сумлевайся. Напялит он его и – вуаля – ты снова баба, малода-нна, красива и отсюда фью-иииить. Поминай как звали.
- Но постойте! – заволновалась Змея. – У нас с вами схожи видовые признаки. Пусть не полностью, но всё же! Чтобы я обратилась девицей, ну, тогда, при кольце, меня всего лишь поцеловать нужно было. Добру молодцу. А вдруг…
- Поцелова-аааать? – ухмыльнулась Лягушка. – Не-еет, мил-мая. Не то-нна. Только трахнуть!
- Какой ужас!
- Я и говорю-нна. Ладно, подруга. Заболтались мы с тобой. Пора мне в нору. Заплывай, коли чё-нна. Или как там у вас? Приползай.
- Доброй ночи вам. И благодарю, - Змея расправила кольца и заструилась к воде.
- Погодь-нна! Как звать-величать-то тебя?
- А не всё ли равно? – спросила Змея, обернувшись. – В этом облике… Впрочем, Гадюкины мы, может слышали? Батюшку моего Царь-Гадом называют. А зачем вам, уважаемая Лягушка? Змеёй как-то сообразнее, верно? 
- Верно, оно то верно, - сказала Лягушка. – Вот только не Лягушка я. Жаба. Легко спутать-нна. Да?
- Упс! – успела сказать эрудированная Гадюка.

***

«В пребудущую субботу во Храме Вознесения Препадобнага Всеблагога Феофофания состоится Праздничный Благодарственный Молебен по случаю Чудесного Возвращения блудной дщери Царя Буфония Первага наследной принцессы Жанны»