Вербный ангел

 Неделя перед Вербным воскресеньем выдалась холодной. Шёл снег. Анна Сергеевна сидела у окна своей старой квартиры, листая пожелтевший альбом с фотографиями. Вот она с мужем – молодые, счастливые. А вот их сын – её радость, её гордость. Теперь никого не осталось. Муж умер пять лет назад, а сын... сын жил далеко, в другой стране, и в последний раз звонил на Новый год – коротко, будто отмечая галочкой выполненную обязанность.

 Скоро Вербное воскресенье. Раньше они всегда ходили в храм всей семьёй, потом возвращались домой с освящёнными веточками, пили чай с куличами, которые Анна Сергеевна пекла по бабушкиному рецепту. Теперь же не было ни сил идти в церковь, ни желания печь для себя одной.

 Неожиданный звонок в дверь вырвал женщину из горьких размышлений. На пороге стоял мальчик лет десяти, промокший до нитки, с охапкой пушистых вербных веток. Его светлые волосы прилипли ко лбу, но глаза – удивительно ясные, синие – смотрели спокойно и как-то по-взрослому мудро.

"Здравствуйте, – сказал он звонким голосом. – Не хотите ли купить вербу? Скоро праздник."

Анна Сергеевна хотела отказать, но что-то в лице мальчика остановило её.
"Ты весь промок, дитя. Зайди погреться" , – сказала она, сама удивляясь своим словам.

Мальчик вошёл, оставив мокрые следы на старом паркете. Анна Сергеевна принесла полотенце и, пока он вытирал волосы, поставила чайник.

"Как тебя зовут?" – спросила она, доставая из шкафа вазу для веток.
" Гавриил," – ответил мальчик, и ей показалось, что имя прозвучало как-то особенно, словно эхом отозвавшись в комнате.
"Родители знают, что ты в такую погоду по домам ходишь?"

Мальчик улыбнулся, и от этой улыбки в комнате будто стало светлее.
" Они благословили меня на это. Сказали, что веточки вербы нужно доставить тем, кто в них особенно нуждается."

Анна Сергеевна хмыкнула:
" И я, значит, по-твоему, нуждаюсь?"
" Конечно, – просто ответил Гавриил. – У вас в доме нет благословения весны. А верба – это знак того, что даже в самой суровой жизни есть место нежности и обновлению"

 От этих слов, сказанных детским голосом, но звучащих с какой-то недетской глубиной, у Анны Сергеевны защемило сердце. Она молча расставила веточки в вазе, а потом достала из буфета остатки кулича, который купила накануне в магазине – не домашний, но всё же.

 Они пили чай, и Гавриил рассказывал удивительные истории – о вербе, которая первой просыпается весной, о том, как люди в древности верили, что она обладает силой исцелять болезни и оберегать дом. Он говорил о празднике так, словно сам был свидетелем первого Вербного воскресенья – того самого дня, когда Христос входил в Иерусалим.

"А знаете, – сказал мальчик, доедая последний кусочек кулича, – ваш сын тоже сейчас думает о вас."

Анна Сергеевна вздрогнула:
"Откуда ты знаешь про моего сына?"

Гавриил посмотрел на фотографию на комоде:
"Это ведь он? Вы похожи. У вас одинаковые глаза – добрые, но грустные. Он скучает по вам, просто не знает, как сказать об этом."

" Он не звонит месяцами," – горько произнесла женщина.
" Иногда людям трудно найти правильные слова, особенно когда они чувствуют вину, – ответил мальчик. – Но любовь никуда не исчезает, она просто ждёт, когда ей позволят вернуться."

Когда за окном стемнело, Анна Сергеевна спохватилась:
"Тебе пора домой, родители будут волноваться. Сколько я тебе должна за вербу?"

Гавриил покачал головой:
" Это подарок. Просто поставьте завтра одну веточку перед фотографией вашего сына и помолитесь за него. Не с обидой, а с любовью" .

 Мальчик ушёл так же внезапно, как и появился, отказавшись от предложения вызвать такси. Странно, но снег к тому времени прекратился, и
 показалась полная луна.

 Утром Анна Сергеевна проснулась с необычным чувством – словно камень, долгие годы лежавший на сердце, стал легче. Она подошла к вазе с вербой – серебристые пушистые комочки, казалось, светились в утреннем свете. Женщина взяла одну веточку и, как советовал мальчик, поставила её перед фотографией сына в маленький граненый стаканчик.

"Господи, благослови его" , – прошептала она, и впервые за долгое время эти слова были сказаны без горечи.

День прошёл в каких-то привычных хлопотах, но Анна Сергеевна то и дело поглядывала на вербу, вспоминая странного мальчика. Вечером раздался телефонный звонок. На экране высветился незнакомый номер.

" Мама, – услышала она голос сына, – это я. Прости, что не звонил так долго. Я... я подумал о тебе сегодня, вспомнил, как мы всегда отмечали Вербное воскресенье... и понял, что больше не могу откладывать. Я прилечу через неделю, если ты позволишь."

 Анна Сергеевна не могла говорить – слёзы душили её, но это были слёзы радости. Она смотрела на вербную веточку, серебрящуюся в свете настольной лампы, и думала о мальчике с удивительными синими глазами.

 В Вербное воскресенье  она решила всё же сходить в храм. Стоя на службе и слушая песнопения, она поймала себя на мысли, что ищет глазами светловолосого Гавриила. Но его нигде не было. После службы она подошла к свечному ящику и спросила у пожилой женщины, не знает ли та мальчика по имени Гавриил, который продаёт вербу.

"Гавриил? – переспросила женщина, и лицо её вдруг просветлело. – Архангел Гавриил – вестник благой вести, вы его имеете в виду?"

 Анна Сергеевна смутилась и пробормотала, что говорит о живом мальчике, но вернувшись домой, она достала старую Библию и открыла страницу с историей Благовещения. Архангел Гавриил принёс Деве Марии весть о рождении Сына – весть надежды и обновления жизни.

 Анна Сергеевна подошла к окну. За окном уже вовсю бушевала весна – почки на деревьях набухли, готовые превратиться в листья, солнце ярко светило,  после снега. В вазе серебрились вербные веточки – символ весны и возрождения. Она улыбнулась, чувствуя, как в сердце расцветает забытое чувство – надежда.

 А где-то в городе, среди спешащих по своим делам людей, шёл светловолосый мальчик с удивительно синими глазами, в руках у него была последняя веточка вербы – он точно знал, кому она предназначена.