АННА. Отрывок из Повести

Ей очень нравилась река широкая, тихая, делающая крутой поворот у её деревенского дома, который она купила 6 месяцев тому назад на высоком берегу. Река всегда была разная: утром её покрывало облако тумана, который как разведчик в старых военных фильмах потом прятался в прибрежной траве и превращался в росу, днём на солнце река блистала и переливалась великолепными ассистами, а вечером на закате пунцовела, как только что просватанная девушка.

До переезда Анна жила в Москве, а сейчас в её квартире живёт двадцатилетняя дочь с полуторогодовалым внуком и зятем с браслетом на ноге, которому грозит, как говорит дочь от 5 до 8 и ему разрешили сидеть под домашним арестом из за коронавируса, который своей паутиной покрыл всю многострадальную планету. Мать Анны Вера Сергеевна во время войны малышкой осталась без родителей и была эвакуирована на Урал, а, как известно, дочери повторяют судьбу матери, и Анна в 3 года осталась без отца, который не претендовал на двухкомнатную квартиру в Челябинске и благополучно во всех отношениях устроился на Севере и ещё 15 лет посылал «жирные» северные алименты. Они с мамой не бедствовали, потому как мама работала на «хлебном» месте и распределяла, как раньше говорили, «горючку» по предприятиям. Вера Сергеевна была в поисках второй половины - всегда выглядела нарядной и благоуханной и была в курсе театрально - концертной жизни города. Мужчины Веры Сергеевны для Анны делились на две группы: те, которые иногда дарили конфеты   и те (Анне они нравились больше), которые на неё внимания не обращали вовсе, считая самих себя подарком для этой неполной семьи в силу возраста или отсутствия вредных привычек.  И те и другие были сплошь бесквартирные приличные люди, приятно пахли, пили в меру и носили серые пиджаки с узором в ёлочку. Одинокие женщины стареют медленнее одиноких неприкаянных мужчин и с годами кандидаты на «спутника жизни» становились моложе и беднее, и уже носили свободные свитера крупной вязки, лёгкую небритость и обувь не по сезону, когда свитера становились тесными, откормленные претенденты растворялись в направлении адресов новых пассий.
 Анна закончила школу и Вера Сергеевна неприятно удивилась, что у дочери такой неважный аттестат и, использовав связи, «воткнула» Анну в педагогический. В отличии от школы в институте учиться было интересно. Но Анна понимала, что она повзрослела, потому что ей не хотелось перемен: сначала ей совсем не хотелось заканчивать институт, пройдёт много лет и, когда заболеет Вера Сергеевна  не хотела, чтобы умирала мама, Анна была готова мириться с душевной болью, бегать по врачебным кабинетам, протирать куриные супчики и варёную печень через сито, только бы всё осталось как было и чувствовала, что с уходом мамы всё изменится кардинально…
 На четвёртом курсе института  она с познакомилась в жёлтом венгерском автобусе «гармошка» со студентом из Политеха, похожего на баскетболиста, ясноглазого, общительного, с весёлым характером по имени Вадим. Он был родом из небольшого  нефтегородка в соседней Башкирии.
Когда Вадим смотрел на Анну своими лучистыми серо-голубыми глазами, обнимал и замыкал руками пространство вокруг неё ей становилось спокойно на душе и легко на сердце. Через полгода Вадим перевёз свои нехитрые пожитки в их с мамой квартиру, а через год, на пятом курсе они поженились. Вера Сергеевна из Верочки, кокетливой Вероники и многообещающей Веры стала Верой Сергеевной, а её женихи растворились во времени и пространстве. 

Как водится на Руси залпом по Белому Дому грянула перестройка. Началась эра беспощадного капитализма с борьбой за нефтяную трубу, обнищанием народа и бесчисленными  мигрантами, которые летели из бывших оскудевших республик Советского Союза за жирным Российским соцпакетом, как пчёлы на нектар. С помощью Веры Сергеевны занялись бизнесом, бизнес шёл хорошо, но детей не было, после лечения в столичной платной клинике, в 39 лет Анна родила долгожданную лапочку – дочку. Вера Сергеевна быстро превратилась в бабушку – прибавила в весе и в возрасте и стала похожа на лохматую медведицу. Засобирались в Москву, купили четырёхкомнатную квартиру, чтобы всем хватало места. В столице бизнес не ладился, но жить можно было. Заболела Вера Сергеевна. Московские светила смотря прямо в глаза, брали деньги и обещали вылечить, но здоровье мамы ухудшалось и ухудшалось и где – то за месяц до её ухода доктора в стерильных ослепительно - белых халатах с вышивками на нагрудных карманах  разводили руками, уже не смотрели в глаза, а кивали в сторону Германии и Израиля. Вадим стал пить и по понедельникам уже не выходил на работу, когда не стало Веры Сергеевны запил надолго и с «оттягом». Во время болезни и ухода мамы не было со стороны мужа так необходимой Анне помощи и поддержки, он превратился в пьющего, болтливого, вечно недовольного человека, таскающего обрюзгшее тело без души и упёртый безразличный ко всему потухший взгляд. Развод был тяжёлым, делили всё до «нитки». Анна с дочерью переехали в новую просторную двухкомнатную квартиру на Осенней улице.

Дочь Анны выросла красавицей - высокой и весёлой, стройной и с лучистым взглядом, проникающим в самую душу и с 16-ти лет она влюблялась самозабвенно и на всю оставшуюся жизнь. Анна, как могла отбивала женихов, но в восемнадцать дочь вышла замуж за приезжего из Белоруссии студента третьекурсника и через год родился внук и все прошлые печали поблёкли и потеряли свою важность. Молодые жили жизнью молодых - приглашали голодных, умных и нужных однокурсников зятя в гости, много смеялись и сами «зависали» в общежитии и в ночных клубах, а Анна была счастлива, убиралась в квартире, нянчилась с внуком, читала ему стихи и он проникал своим серо-голубым взглядом ей в сердце и, как казалось Анне понимал, что она ему говорила…

Когда внуку исполнился год зять уже не был похож на тощего студента, он заканчивал институт, прибавил два размера в одежде и имел большие планы на Москву. Если был недоволен - вытягивал шею и был похож на гусака, а в последнее время он часто ходил сердитым и его ломала какая- то холера. И эта холера по М. Булгакову испортила не одно поколение москвичей и называлась она квартирный вопрос. Зять стал намекать, что Анна может снять квартиру рядом и приходить, когда захочет и видеться с внуком. Дочь молчала, у неё в это время решался не квартирный, а семейный вопрос. Анна знала, что через пару месяцев внук переедет к ней окончательно и бесповоротно, а через полгода гусак практически перестанет навещать сына. Она вспомнила, что её отец кроме алиментов себя никак не проявлял...
Но Анна неожиданно для всех и себя купила дом в трёхстах километрах от Москвы на высоком берегу реки.
На душе было столько накипи от обид и предательств, что когда переехала, хотелось основательно поплакать и, может быть, даже повыть, но нужно было кормить, оставшуюся от прежней хозяйки собаку, отмывать дом и сажать рассаду да и чем помогут слёзы … Анна быстро освоилась в деревне, днём занималась хозяйством, вечером через один наушник слушала песни земляка (и по Москве и по Челябинску) Олега Митяева и раз в неделю со всеми пенсионерами ходила в фельдшерский пункт мерить давление и слушать сердце. Вместе с Анной старух и стариков в медпункте набиралось 12 человек. Они были опрятны, выглядели заброшенными и очень спокойными, сохраняя при этом достоинство. Похоже они очень давно жили плохо и привыкли к такой жизни и ценили её. Фельдшер Ядвига Сигизмундовна полная с добродушным лицом лет семидесяти женщина, проработавшая до пенсии на скорой помощи в Москве, говорила, что сердце у Анны для её 59-ти лет чистое и что она довольна. Так и сказала:" Нюра, я довольна тобой и твоим сердцем" и вызвала из коридора Анину соседку неожиданно молодым и звонким голосом: "Галина, заходи!".
Анна тоже была довольна новой жизьню, которую она так боялась.Она поняла разницу между городскими развлечениями с многочисленными воздушными шариками парков и торговых центров или пыльными занавесями академических театров с удовольствием, который можно получить от прогулки по лесу. Да, в молодости ищешь развлечения в старости простые удовольствия жизни: чистый воздух, родниковая вода, река у дома, здравое сердце, но самое большое удовольствие в жизни, как решила Анна – простить саму себя. Видимо, это имел ввиду Господь, когда говорил- возлюби ближнего, как самого себя. Анна шла по сельской улице, размышляла на философские темы, зашла в магазин, перекинулась парою фраз с односельчанками, но всегда человеку чего то хватает и   на душе Анны было тяжело. Стала чаще звонить дочь. Плакала, денег не просила, но уговаривала вернуться, напомнила про тёплые московские клозеты и хороших врачей, но Анна отказалась, а про зятя ничего не хотела слышать и она твёрдо знала, что не бросит дом, собаку, соседей и реку, а сероглазый внук подрастёт и приедет к ней на лето и будет с соседскими пацанами ездить на велосипеде, и она станет стопроцентной русской бабушкой похожей на медведицу.... Анна сидела на лавке у бани и смотрела на почти неподвижную реку и РЕКА обнимала Анну, передавая ей глубинную энергию тишины, покоя и жизненного потока. Труха с души слетела и АННА вдруг поняла, что в Челябинске в венгерском автобусе "Икарус" она купила счастливый билет, она простила всех – родителей, мужа,  дочь,  зятя, ненасытных докторов и, главное,  себя,  потому что обстоятельства не имеют значения, а  имеет значение внутренняя тишина и покой, и ещё река у её дома широкая и тихая...©  Людмила Витальевна Широкун.
*
В дополнение к рассказу предлагаю Вашему вниманию отрывок из второй главы  повести " АННА". Он написан стихирами, как и псалмы.
(Сон Анны перед известием, что дочь в тюрьме.)
***
1... И вострубил Ангел Хранитель мой и стало тихо. И совершились дни жизни моей земной.
2. И прияла сердцем своим глас с Неба, глаголющий мне: взойди сюда.
3. И взошла на Небо, как бы по лествице и затворилась Твердь Небесная подо мной.
4. И предстала перед Престолом, аки тьмы тысяч, и не могла поднять    очей своих от страха Божия.
5. И преклонив колена узрела Ангела Хранителя моего, скрывшего лик свой крылами.
6. И восприяла вздох в ухо мое " Анна! Дщерь Иерусалимская! Плачь о себе и о чаде своем!"
7. И узрела присуще с Ангелом Хранителем жено тридцати трёх с
половиной лет в сияющих, духотворЕнных одеждах, украшенных бирюзой.
8. И была жено решительно похоже на меня, только душой и помыслами чище, прозрачнее, радостнее, лучистее и исполнена очей.
9. И вместилось в сердце мое, что жено эта - Замысел Бога по душе моей.
10. И вознесся дым фимиама с молитвами Ангелов и узрела одежды души своея горькие, яко полынь, серые и грубые, аки вретище.
11. И возопиила душе моя громким голосом от пропасти: кем могла быти и кем явишися .
12. И подняв очи узрела старцев в белых одеждах с венцами и Серафимов, прикрывавших лики свои крылами. И завершилось время мое у Престола Божия.
 
И проснулась в поту, дрожащая от ужаса по своей бездарной жизни. ©
***
"Дщери Иерусалимские!" - Евангелие от Луки, Ст. 23.