Голуби - жертвенные птицы блокады. Благодарность

к 80-летию Великой Победы. Чтобы помнили!

Ленинград. Из рассказа блокадницы:
"Первыми пропали (съедены) голуби и кошки, затем были съедены собаки, началась охота на крыс..."
     Мама, сразу после войны поступила в университет в Свердловске и позже вспоминала, что все студенческие годы постоянно хотелось есть, ее подкармливали старшая сестра и жена брата. Невестка работала заведующей элитным детским садиком размещенном в центре города в здании исполкома, они с мужем, инвалидом войны, жили в комнате при детском садике, детей кормили хорошо и оставались объедки. Мамины папа с мамой проживали в провинции, в Тавде, провожая студентку после каникул на поезд, каждый потихоньку от супруга совал в корман "денежку", чтобы в свердловском комерческом магазине младшая дочь могла себе купить "чего-нибудь вкусненького". Доход в семье маминых родителей был скромный ( работал папа, мама домохозяйка), жили небогато и денежка от родителей была небольшой.(Мамины родители поддерживали желание детей на дальнейшую учебу - два старших брата после фронта и старшая сестра учились в ВУЗах. Со слов мамы, бабушка, пережившая революцию, НЭП, "раскулачиванье" говорила, что "власть может отнять все, кроме знаний").  Моя мама очень трепетно относилась к еде и к тому, чтобы мы с братом были досыта накормлены. Папа был с ней солидарен, он провел молодые годы на фронте и позже на "студенческих харчах". Нам с братом с детсва прививали бережное отношение к хлебу, еде.
       После окончания университета в 1949 году мама переехала к старшему брату в Ленинград и как-то гуляя с женой брата обратила внимание, что в распахнутое окно соседнего дома влетает и вылетает множество голубей, другие крутятся на подоконнике и непрестанно склевывают с него. Невестка объяснила маме, что семья в этой квартире пережила блокаду, в том числе благодаря съеденым голубям и из благодарности к этим птицам, сейчас регулярно их кормит.
      С чем-то подобным позже столкнулся и я. Будучи студентом в Ленинграде нередко питался в столовой быстрого обслуживания "Минутка" на Невском проспекте. Люди выбирали одно из двух порционных блюд и стоя за круглыми столами могли быстро насытиться. Столовая была самообслуживания, но нередко на столах оставлась посуда с объедками.  Однажды во время посещения с одногрупниками "Минутки" обратили внимание, что опрятно одетая пожилая женщина собирает с соседних столиков остатки каши и недоеденый хлеб, кладет в сумку. Заметив наши недоуменные взгляды, внимание к себе, женщина подошла и пояснила: "Деточки, это не мне, мне хватает, это голубкам. Они нас спасли. В блокаду первыми пропали (съедены) голуби и кошки, затем были съедены собаки, началась охота на крыс..."
 - Выжившая добрая блокадница. В мое время среди Лениградцев они еще встречались.
         В девятом классе, когда я был на зимних каникулах в Москве у родственников, по поручению родителей посетил их немолодую подругу, с которой в детстве подружился и сам, Антонову Людмилу Иннокентьевну. У нее гостила двоюродная сестра из Лениграда. Сидели за столом, чаевничали. Я рассказал услышаную от мамы историю о "голубях в окошке" Ленинградской квартиры. Зашла речь о блокаде. Обе женщины были родственницами крупного военачальника (сестрой и кузиной генерала Антонова Алексея Иннокентьевича (будущего Наштаба РККА)) но в войну из Ленинграда не эвакуированы и в период  блокады роботали в осажденном городе. Во время нашей застольной беседы Людмила Иннокентьевна что-то вспомнила, неожидано встала из-за стола и достала из шкафа небольшую плитку столярного клея, рассказала, что она использовала его в пищу во время блокады и что эта реликвия чудом сохранилась, не была съедена, т.к. упала за полку буфета и обнаружена была уже после войны. Л.И. крепкими руками отломила кусочек клея и передала мне на память о тех трагических днях (оставшийся кусочек она собиралась передать в школьный музей Ленинграда). Двоюродная сестра  рассказывала, что в блокаду работала в детском доме,  у персонала была задача не только сохранить детей от болезней и дистрофии, но и уберечь от возможного похищения, посягательства канибалов. Тогда я впервые узнал о канибализме в блокадном Ленинграде.
     (Со временем столярный клей от старости начал крошиться, я запаял его в две пробирки, одну передал в школьный музей генерала армии Антонова Алексея Иннокентьевича (брата Людмилы Иннокентьевны) при Гродненской школе N 11). 
      Муж бабушкиной сестры Кундин Натан Григорьевич быдучи призваным в армию в блокадном Ленинграде зимой был водителем на "Дороге жизни", перевозили различные грузы, эвакуировали людей, доставляли продовольствие, хищение не допускалось, сами довольствовались только армейским пайком и тем делились с близкими. Военнослужащим Ленинградцам разрешалось бывать по месту жительства, посещать родных. Его племянник, папин двоюродный брат Борис Наумович Вольфсон рассказывал: зимой, находясь в обороне, в районе Павловска получил увольнительную в город, однополчане скинулись и передали две буханки черного хлеба, сало, консервы и поллитровку водки. Повезло, дядю застал дома, днем между рейсами, в коммуналке на Фонтанке, исхудавшим, закутаным в одеяло с головой, от чего казавшегося еще более худым, но бодрым. В комнате  еле теплилась буржуйка, на ней чайник. Вместе выпили и закусили, консервы оставили как н.з., вспоминали родных. Ночью дяде уходить в рейс. (демобилизовался 20.08.1945г). Племяннику - на передовую, где его весной в первый раз тяжело ранило. После госпиталя он будет участником многих боев, получит еще два ранения, будет освобождать Польшу и Германию, дослужится до звания майор. Имея относительный достаток дядя Боря всегда бережно относился, помогал своим родственникам, поддерживал переживших войну тетушек. Папа учился в Ленинграде после войны, где кроме него еще жили и учились три двоюродные сестры и брат. Родители папы жили и работали в г.Тавда, Свердловской области, держали, откармливали кабанчика, когда по осени забивали этого поросенка то по холоду пересылали посылку с салом сыну в Лениград в письме перечисляя сколько, кому из племянников "шматков сала передать". Сохранилось сопроводительное письмо бабушки, где в конце есть такие интересные строки: "а Аньке передай дополнительно еще шматок сала, уж больно она худая, может замуж выдет". Когда я в восьмидесятые годы студентом, бывал в Ленинграде в семье Кундиных-Марковичей они в первую очередь сытно кормили гостя-студента. Такой же сытный прием был и в семьях дяди Миши и дяди Юры Будовских в Ленинграде.
     Во всех семьях родственников, друзей родителей, переживших войну, была обязательной традиция по возможности досыта накормить своих детей, племянников, гостей.
       Теща моего друга детства Юры Гнедко пережила блокаду, но потяряла двух первых детей, муж погиб на фронте. Уже после войны, вновь вышла замуж и родила двух дочерей, работала продавцом в Елисеевском магазине на Невском, но при этом жили скромно. Когда я приходил в гости к другу она радушно накладывала на тарелку большие порции и настаивала съесть еще добавку. Хотя они жили небогато, всегда предлагала, еще что-нибудь из еды взять с собой товарищам в общежитие. Я не отказывался и благодарен ей - светлой памяти.
        Выжившие добрые блокадницы. В мое время среди Лениградцев они еще встречались.
      Встречались и "недобрые" блокадники. Одна знакомая мне семья проживала в ближнем пригороде Ленинграда, где бывшие барские дачи. Они имели большой приусадебный участок с огородом, поэтому в блокаду не бедствовали и женщины в семье стали обладательницами множества очень дорогих ювелирных украшений, но надевали их только в узком семейном кругу, среди своих. Похоже боялись выживших.
      Папа рассказывал, что в Ленинграде, году в 1948-49 когда расписался с мамой и подыскивали жилье, им какие-то "жучки" из домоуправления предложили за большие деньги двухкомнатную квартиру с пропиской в доме на Литейном проспекте, где музей Некрасова. Квартира была под замком, окна затемнены, сохранилась нетронутой вся довоенная обстановка, несожженная мебель, книги в шкафах, посуда на кухне. Родители  отказались от сомнительной сделки и папа позже из газеты узнал, что этих торговцев квартирами погибших блокадников разоблачили, судили, кого-то растреляли.

         Игорь Будовский 8 апреля 2025.  Ленинград-Москва РФ - Изерлон, ФРГ.