Вот тебе и я!
В доме тихо.
Разулась-разделась-помыла ручки.
На улице снова зима. Дома - топят. Тепло.
Сгустились сумерки. Полумрак.
Из комнаты вышел кот.
Помятая спросонок мордочка издала: мряу!
Захожу в кухню.
В моём законном кресле - ты.
Сидишь и смотришь на моё появление, как на "явление".
Ждёшь, каким способом я воспользуюсь, чтобы изгнать тебя с моего законного места.
Сиденье пуфика уже успело треснуть.
Под внушительно-талантливым весом одного композитора.
Теперь на него только ноги складывать.
Да не твои!
Ты снял ногу с пуфика.
Кому приятно прийти домой, долго мечтая о "посидеть в кресле в сумерках"
и напороться на "засаду"?
Ты даже не спрашиваешь,
почему я не удивляюсь твоему появлению.
И как ты попал в дом.
Мне всё равно: ты попал!
Вряд ли ты вошёл через дверь.
Там у нас камеры перед подъездом.
Скорей всего ты влез в окно.
Тебе, что с низу, что сверху штурмовать - без разницы.
Маминой табуреткой я тоже жертвовать не могу.
Она последняя.
И дышит на ладан.
Кому придёт в голову лезть в окно, как не тебе?
Поэтому я тебе не удивилась.
Скорей, обрадовалась.
Ты многозначительно поглаживаешь колено.
Нет, не колено.
Левое бедро.
Руки убери.
Своё бедро.
Но я не могу воспользоваться твоим предложением.
Ты лукаво улыбаешься.
Моей любимой улыбкой.
За окном болтает по телефону соседка.
Слышимость идеальная.
Мне бы длинную руку, как у того "великана".
Вытянула бы её в форточку и забрала у болтушки телефон.
Замолчала. Испугалась?
Если Вы не читали Джойса, то нет смысла делать отсылку к "Не ждали".
Они тебя ещё как ждали.
Вот и ты сидишь и ждёшь.
Что я скажу?
Хотя бы: "Здравствуй!"
Но я молчу.
И думаю, куда бы тебя пересадить?
Если зефир долго хранить на полке в пакете,
а потом и вовсе о нём забыть...
То рано или поздно ты начнёшь уборку в шкафчике.
И найдёшь подсохшее счастье.
Развернёшь и понюхаешь.
Кто же откажется от подсохшего ванильного счастья?
Ты неожиданно нарушаешь намертво воцарившуюся тишину:
- Вот тебе и я!
А я вспомнила, что в комнате стоит второе забытое кресло.
На кухне мы с тобой перезимовали.
И очень обрадовалась.
Срываюсь и лечу на лоджию.
Там же кот!
У меня на открытом окне - сетка.
Закрытое окно так и закрыто, на открытом - нетронутая сетка.
Хорошо, кот не убежит.
Ты - молодец.
Чисто сработал.
У меня к тебе всего два вопроса.
Вопрос первый:
- Я знаю, что ты меня любишь?
Вопрос второй:
- Ты знаешь, что я тебя люблю?
В ответ ты молча сидишь в моём кресле.
Второе кресло осталось стоять в комнате.
Оно занято.
В нём спит кот, живущий со мной под твоим именем.
А я стою напротив и смотрю на тебя сверху вниз.
А если ты встанешь, то мне придётся задрать голову.
Но твоих глаз я всё равно не увижу.
Ты, конечно, можешь опустить голову.
Но ты не любишь смотреть на меня сверху вниз.
Потому что в какой-то момент ты понял,
что в этой позиции мы не сможем получить удовольствие.
Слишком большая разница в росте.
Стемнело.
Надо включить свет.
А я боюсь.
Вдруг ты... ?
Свидетельство о публикации №225040801812
С дружеским приветом
Владимир
Владимир Врубель 09.04.2025 12:36 Заявить о нарушении
Женя Портер 09.04.2025 12:41 Заявить о нарушении
«Рецензия на «Вернуть своё имя. Глава вторая» (Лев Хазарский)
Так что вот такие дела. Лев. Вы молодец. Крупная форма — это большое дело. Рада за Вас.
Женя Портер 06.04.2025 20:02»
не является ни прощальным письмом, ни духовным завещанием или вы уже на второй – из тридцати девяти – главе произведения не выдержали эмоционального напряжения диалога...
Лев Хазарский 09.04.2025 13:18 Заявить о нарушении
Прощальный письмом это не является.
Но я не получила ответ.
И жду.
Но я не умею ни редактировать, не выискивать идеи. Я читатель. Вижу то, что вижу. К тому же женщина. :-)
Женя Портер 09.04.2025 13:39 Заявить о нарушении