В ЗАЩИТУ ВЕРЫ
Корнелиус Ван Тил (1951)
Верующий встречает неверующего
Необходимо последовательное свидетельство
Авторитет Писания
Специальное и общее откровение
Доказательства существования Бога
Предисловие
В этой серии статей мы постараемся раскрыть некоторые основные черты реформатского подхода в христианской апологетике. В поисках света на этот вопрос давайте сначала обратимся к вступительной речи покойного доктора Валентина Хеппа из Свободного университета Амстердама. Название этой речи - "Реформатская апологетика".1 Хепп говорит, что реформатский христианин должен естественным образом быть реформатом в своем подходе к проблеме апологетики. Мужчины и женщины не ходят сначала как люди, а потом как мужчины и женщины. Также реформатский христианин не может сначала казаться христианином, а потом реформатским христианином. Реформатский христианин является реформатским христианином с самого начала. Если Хепп прав, то реформатский христианин будет иметь отчетливо реформатский подход, когда он попытается завоевать «мистера Блэка», чтобы он стал реформатским христианином сразу, а не сначала христианином, а потом реформатским христианином. «Мистер Блэк» должен стать реформатским христианином не за два, а за один раз.
Покойный доктор Бенджамин Брекинридж Уорфилд однажды сказал, что кальвинизм или реформатская вера - это христианство, пришедшее к себе. Уорфилд не любил отождествлять кальвинизм с так называемыми «пятью пунктами кальвинизма»: полной греховностью, безусловным избранием, ограниченным искуплением, непреодолимой благодатью и настойчивостью святых. По крайней мере, исторически, утверждает Уорфилд, эти пять пунктов были всего лишь «теологической стороной» «пяти пунктов арминианства». «Пять пунктов кальвинизма» - это всего лишь многочисленные ветви древа кальвинизма.
Рассматриваемый как единое целое, кальвинизм представляет собой «видение Бога в Его величии». Рассматриваемый немного более конкретно, кальвинизм подразумевает три вещи. «В нем, говоря объективно, теизм вступает в свои права; говоря субъективно, религиозное отношение достигает своей чистоты; говоря сотериологически, евангельская религия находит, наконец, свое полное выражение и свою надежную устойчивость».2 Развивая это утверждение, Уорфилд говорит:«Я думаю, что это важно настаивать на том, что кальвинизм не является особой разновидностью теистической мысли, религиозного опыта, евангельской веры, а просто совершенным проявлением этих вещей. «Существует только один вид теизма, религии, евангелизма; и если есть несколько конструкций, претендующих на эти названия, они отличаются друг от друга не как коррелятивные виды более всеобъемлющего рода, а только как более или менее хорошие или плохие образцы одного и того же». 3
Если Уорфилд прав, то наш вывод должен быть таким же, как и тот, который основан на замечаниях Хеппа. Реформатская вера - это теизм, пришедший к себе. Если есть другие теизмы, то они не являются истинными теизмами. Как они могут быть? Есть ли несколько истинных богов? Есть только один истинный Бог; следовательно, есть только один истинный теизм, а именно христианский теизм, теизм Библии. Есть только один Бог, триединый Бог Писания. И именно видение этого Бога «в Его величии» составляет суть Реформатской веры. Именно признание этого Бога как всецело суверенного заставило бы реформатского христианина завоевать «мистера Блэка».
Два отрицательных вывода
Теперь можно сделать два общих вывода отрицательного характера. Во-первых,
реформатский апологет не может сотрудничать с католиками в установлении существования Бога. Теизм римско-католической теологии - это не «теизм, пришедший к себе»; это неопределенный, общий вид теизма. Это теизм, в котором Бог христианства и Бог греческой философии, в частности Неподвижный Двигатель Аристотеля, перемалываются в общую смесь. Теизм римско-католической теологии - это теизм, сильно нагруженный языческими элементами мысли. Если бы такой теизм был доказан как истинный, то христианский теизм реформатского христианина оказался бы неверным. Если вместе с католиками мы «доказываем» существование бога, то мы опровергаем существование Бога христианства. Это только извращенный тип христианства, такой, какой представляет собой католицизм, который подходит к извращенному типу теизма, который «доказан» католиками-теологами.
Второй важный отрицательный вывод, который следует сделать из замечаний
Хеппа и Уорфилда, заключается в том, что реформатский апологет не может сотрудничать с «евангелическим» в предоставлении истины евангелизма. Под евангелизмом мы подразумеваем то, что Уорфилд имел в виду, когда говорил о нем как об идентичном общему нереформированному протестантизму.4 Этот второй отрицательный вывод следует непосредственно из первого. Евангелисты хотят сотрудничать с католиками в доказательстве истинности теизма. Они утверждают, что у протестантов много общих с
католиками доктрин, и что существование Бога является самой основной из них. Почему же тогда, спрашивают они в изумлении, протестанты не могут сотрудничать с католиками в доказательстве истинности теизма? Почему бы католикам не помочь нам построить
первый этаж дома христианского теизма? После того, как они помогли нам построить
первый этаж нашего дома, мы можем отпустить их с благодарностью за их услуги и приступить к строительству второго этажа, истории протестантизма, самим.
Ответ на это заключается в том, что если католики помогли нам построить первый этаж нашего дома, то весь дом рухнет. Уже было отмечено, что при строительстве первого этажа своего дома католики смешивают много глины язычества с железом христианства. Бетонные блоки могут быть блоками христианства, но цемент - это не что иное, как песок язычества. Горе протестанту, который пытается построить свой протестантизм как вторую историю на якобы теистическом основании, а первую историю - на католицизме или протестантах в союзе с католиками. Только ущербный протестантизм может быть построен на извращенном теизме римского типа. Ибо, как говорит Уорфилд, точной характеристикой евангелизма является та, которая описывает его как дефектный протестантизм. Уорфилд считает, что евангелизм - это непоследовательный протестантизм. Он внес в свою систему определенные чужеродные элементы; элементы, в конечном счете полученные через католицизм из язычества.
Мы экстремисты?
«Но», - воскликнет кто-то, — «посмотрите, куда вы нас привели! До каких
крайностей вы дошли! Не говоря уже о католиках, разве мы даже не должны сотрудничать
с евангельскими христианами? Я знаю многих евангелистов, которые гораздо лучшие
христиане, чем многие кальвинисты». Но это не проблема. Вопрос не в том, кто христиане и кто попадет на небеса. Мы не судим человеческие сердца. Многие евангелисты, несомненно, лучшие кальвинисты на практике, чем другие люди, которые официально известны как кальвинисты. Дело в том, что мы сейчас говорим о теологических системах. Когда Уорфилд делает высокое заявление о том, что кальвинизм - это «не больше и не меньше, чем надежда мира»,5 он говорит о реформатской системе теологии и о реформатской точке зрения в целом. Другие типы теологии являются супранатуралистическими вкраплениями. В некоторой степени они уступают идее
самоспасения, идее, что человек в какой-то степени спасается собственными усилиями. Поэтому, утверждает Уорфилд, «кальвинизм - это просто христианство». 6 Но
тогда, по точно такому же рассуждению, реформатская апологетика - это надежда мира.
Здесь можно встретить еще одно возражение: разве некоторые реформатские
теологи не были готовы в какой-то мере сотрудничать с католиками в защите теизма и с евангеликами в защите евангелизма, чтобы после этого защищать конкретные доктрины кальвинизма? Все ли они неправы, и только вы правы? Ответ на это возражение нелегок.
Для того чтобы сделать его справедливым, потребовалось бы отдельное и обширное обсуждение. Несомненно, есть некоторая доля истины в утверждении, что по крайней мере некоторые реформатские теологи были готовы следовать сначала методу сотрудничества, а затем отличительности. В противовес этому, другие реформатские теологи, видя, как они думали, компромиссный результат такого метода, утверждали, что сама идея апологетики как позитивной теологической дисциплины не соответствует принципам реформатской веры. Или, опять же, некоторые утверждали, что апологетике следует отвести самое большее очень маленькую задачу в плане отражения атак врага. Различие между Уорфилдом и Кайпером в вопросе апологетики хорошо известно.
Следует ли нам заранее выговаривать за то, что мы не согласны с Кайпером? Или за то, что мы не согласны с Уорфилдом? Давайте лучше постараемся выслушать и Уорфилда, и
Кайпера, а также Кальвина, а затем сделаем все возможное, спрашивая, чего же требует от нас гений реформатской веры. Есть ли что-то еще, что кто-либо может сделать сегодня?
Третья сторона стремится задать здесь вопрос. Значит, все усилия евангельских апологетов бесполезны? Должны ли мы вообще не использовать исследования, проведенные ими в таких областях, как библейская история и археология, не говоря уже о чем-либо еще? Давайте ответим на эти вопросы другими вопросами. Реформатские теологи не сотрудничают с арминианскими теологами в проповеди Евангелия.
Из этого следует, что все арминианские проповеди бесполезны? Бог использует даже несовершенную проповедь для достижения своих целей; так же Бог использует и
несовершенное рассуждение, чтобы привести людей к Себе. А что касается результатов
евангельской учености, то реформатский апологет должен с благодарностью использовать
все, что в ней истинно и хорошо. То, что в ней истинно и хорошо, исходит из
меры кальвинизма, которую содержит любая форма христианства. Но когда дело доходит до генерального плана всей процедуры, реформатский апологет должен идти своим путем; и только о генеральном плане мы говорим, когда имеем дело с вопросом апологетики в целом. Соломон использовал даже сидонян при строительстве храма Господнего, но он не дал им членства в своем строительном комитете.
Основное различие
Четвертая сторона теперь спрашивает: «Допустив все это ради спора, можете ли
вы сказать нам в нескольких словах, в чем, по вашему мнению, заключается главное различие между реформатской и римской или евангельской апологетикой?». Вот, действительно, суть вопроса. На этот вопрос нелегко ответить. Но давайте попробуем разобраться с ним как можно лучше в общем плане, прежде чем переходить к дальнейшим конкретным пунктам.
Основное различие между двумя типами апологетики следует искать, как мы полагаем, в первичном предположении, которое делает каждая сторона. Римско
-евангелический тип апологетики предполагает, что человек может сначала многое узнать о себе и вселенной, а затем спросить, существует ли Бог и истинно ли христианство. Реформатский апологет предполагает, что человек ничего не может знать о себе или вселенной, если Бог не существует и христианство не истинно. Следует отметить, что именно это различие существует между двумя типами теологии, римско-евангелической и реформатской. Первый тип теологии предполагает, что он сначала узнает, что такое человеческая свобода, из «опыта». Затем он приспосабливает доктрины Писания о Боге и
христианстве к своему представлению о свободе, полученной из опыта. Реформатский тип теологии начинает с Писания и определяет человеческую свободу только с точки зрения его принципов.
Естественно, что это различие, которое является основным в двух типах теологии, должно быть также основным в двух типах апологетики. Фома Аквинский, римский католик, и епископ Батлер, арминианин, оба много говорят о природе человека и реальности в целом, прежде чем они подходят к вопросу о существовании Бога или об истине христианства. По крайней мере, они многое предполагают о природе человека и реальности в целом, когда говорят о возможности существования Бога или об истине христианства. Напротив них стоит Кальвин. Он не скажет ни слова о человеке или о вселенной, кроме как в свете откровения Бога, данного в Писании. Самая первая страница «Наставления» является красноречивым свидетельством этого факта.
Иначе говоря, можно сказать, что реформатский апологет делает именно так, в то время как апологет-католик или евангелист не делает различие между Творцом и творением основным во всем, что он говорит о чем-либо. Его аргумент заключается в том, что если это различие не сделать основным во всем, что человек говорит о чем-либо,
то все, что человек говорит, в корне неверно. Естественный человек, который предполагает, что он сам и факты о нем не созданы, предполагает поэтому то, что в основе своей ложно. Все, что он говорит о себе и вселенной, будет окрашено этим предположением. Поэтому невозможно признать, что он в основе своей прав в том, что он говорит о каком-либо факте. Если он говорит то, что правильно в деталях о каком-либо факте, это вопреки, а не из-за его в основе своей ложного предположения.
Поскольку апологет-католик или евангелист не делает различие между Творцом и творением основным в самом первом, что он говорит о человеке или вселенной, он готов объединиться с естественным человеком и вместе с ним «открыть» много «истин» о человеке и вселенной. Он найдет общую почву с неверующим, когда в науке или философии они вместе исследуют природу Реальности в целом. Он согласится с естественным человеком, когда тот говорит о «бытии в целом», и только потом будет спорить с неверующим о необходимости введения различия между Творцом и тварью. Так Батлер соглашается с деистами в их взгляде на «ход и конституцию» природы, а затем пытается убедить их, что они также должны верить во Христа.
Конечно, причина, по которой один тип апологетики хочет, а другой не хочет сделать различие между Творцом и тварью основным в начале всех рассуждений, заключается в различных концепциях греха. Естественный человек не хочет делать различие между Творцом и тварью основным в своей мысли. Грешник не хочет признавать тот факт, что он является творением Божьим, будучи им ответственным перед Богом, и из-за своего греха находящимся под судом Божьим. Этого и следовало ожидать. Но почему христиане, исповедавшие свои грехи Богу, которые, таким образом, признали Его Творцом и Господом, и особенно почему евангелисты, которые исповедуют, что
они придерживаются Библии как своего единственного непогрешимого правила авторитета, не должны желать пленить каждую свою мысль послушанием Христу? Другими словами, как вы объясните тот факт, что евангелисты привносят в свою теологию и в свою апологетику так много чужеродного материала? Конечно, из-за
их дефектного взгляда на грех. Фактически, их ущербный взгляд на грех сам по себе имеет чуждое происхождение. Подробнее об этом предмете мы скажем позже.
На данный момент: давайте будем остро осознавать тот факт, что мы, если стремимся избежать дефектных взглядов на грех и творение, вовлеченных в евангельское
богословие и апологетику, всегда дефектны на практике. Точно такая же тенденция к принятию низкого взгляда на грех и творение, которую мы осуждаем в наших братьях, обнаруживается и в нас самих. Поэтому мы должны стремиться добиваться для себя на практике, а также наших братьев в теории, того, чтобы принять последствия полностью библейского взгляда на грех и творение в области апологетики. Об этих последствиях мы и будем говорить далее.
ВЕРУЮЩИЙ ВСТРЕЧАЕТ НЕВЕРУЮЩЕГО
В первой статье этой серии утверждалось, что тот, кто придерживается
реформатской веры в теологии, должен, чтобы быть последовательным, также придерживаться реформатского метода в апологетике. На практике это означает, что мы должны попытаться убедить мистера Блэка, нехристианина, принять христианство, как оно есть, отождествляемое с реформатской верой, которая есть христианство, пришедшее к себе. Мы не должны пытаться убедить людей принять сначала христианство в целом, а затем «пять пунктов кальвинизма». Переход от нехристианства или язычества к реформатской вере как полноценному христианству должен быть совершен за один раз.
Чтобы ясно понять, что имеется в виду, представьте себе дантиста. Вы идете к нему с «больным зубом». Он лечит ваш зуб в две операции? Конечно, вам, возможно, придется вернуться, чтобы он закончил работу. Но это одна работа, которую он выполняет. Он удаляет все гнилые ткани, прежде чем запломбировать полость. И мистер Блэк - это человек с зубной болью, а вы, как реформатский христианин, являетесь дантистом. Вы сначала обратите его в евангелизм, а затем в реформатскую веру? Тогда вы будете как дантист, который сегодня вынет половину гнилых тканей и запломбирует полость, а завтра или на следующей неделе вынет оставшуюся часть гнилых тканей и снова запломбирует полость. Или, скорее, вы будете как дантист, который вынет часть гнилых тканей , запломбирует полость, а затем отпустит пациента, пока он не вернется через недолгое время снова с жалобами на зубную боль.
Действительно, не очень весело, когда дантист глубоко сверлит ваш зуб. И это
последнее и самое глубокое сверление, которое причиняет наибольшую боль. Поэтому мистер Блэк, скорее всего, будет чувствовать себя более комфортно в кабинете «евангелического» дантиста, чем в кабинете «реформатского». Будут ли у последнего клиенты? Он, скорее всего, будет бояться, что их не будет. Поэтому он всегда испытывает искушение рекламировать, что он сотрудничает со всеми хорошими «консерваторами» во всей хорошей стоматологии, но что у него есть специальность, с которой людям было бы очень приятно его видеть.
Рентгеновский аппарат
Давайте теперь спросим, какими средствами мы можем диагностировать мистера Блэка. Для этой цели мы используем рентгеновский аппарат. Откуда вы знаете свое несчастье? Из закона, явленной воли Божьей, отвечает реформатский христианин.
Назовем его мистером Уайтом. Именно посредством Библии, а не личного опыта,
он направляет свет на себя, а также на мистера Блэка. Он не апеллирует к «опыту», «разуму», «истории» или чему-либо еще как к источнику информации так, как он апеллирует к Библии. Он может апеллировать к опыту, но его апеллирование будет к опыту, рассматриваемому в свете Библии. Поэтому он может апеллировать к разуму или истории, но, опять же, только так, как они должны рассматриваться в свете Библии. Он даже не ищет подтверждения учений Писания из опыта, разума или истории, за исключением тех случаев, когда они сами впервые рассматриваются в свете Библии. Для него Библия, а следовательно, и Бог Библии, подобны солнцу, от которого исходит
свет, который дают масляные лампы, газовые лампы и электрический свет.
Совсем иное отношение у «евангелистов» или «консерваторов». Назовем его мистер Грей. Мистер Грей использует Библию, опыт, разум или логику как одинаково независимые источники информации о своем состоянии и, следовательно, о затруднительном положении мистера Блэка. Я не говорю, что для мистера Грея Библия, опыт и разум одинаково важны. На самом деле, это не так. Он знает , что Библия, безусловно, наиболее важна. Но он, тем не менее, постоянно апеллирует к «фактам опыта» и к «логике», не разбираясь сначала с самой идеей факта и идеей логики в терминах Писания. Разница принципиальна. Когда мистер Уайт диагностирует случай мистера Блэка, он берет в качестве своего рентгеновского аппарата только Библию. Когда мистер Грей диагностирует случай мистера Блэка, он сначала берет рентгеновский аппарат опыта, затем рентгеновский аппарат логики и, наконец, свой самый большой рентгеновский аппарат - Библию. Фактически, он может брать их в любом порядке. Каждый из них является для него независимым источником информации.
Мистер Грей анализирует мистера Блэка
Давайте сначала кратко рассмотрим типичный образец процедуры, которой обычно следуют в консервативных или евангелических кругах сегодня. Давайте, другими словами, отметим, как мистер Грей приступает к анализу мистера Блэка. И давайте в то
же время посмотрим, как мистер Грей убедит мистера Блэка принять христианство. Для этой цели мы возьмем серию статей, которые появились в январских, февральских и мартовских выпусках Moody Monthly 1950 года, издаваемых Библейским институтом Муди в Чикаго.
Эдвард Джон Карнелл, доктор философии, автор «Введения в христианскую апологетику» и профессор апологетики в Фуллеровской теологической семинарии в Пасадене в Калифорнии, написал эту серию. Труды Карнелла являются одними из лучших, которые появляются в евангелических кругах. Фактически, в своей книге Карнелл часто рассуждает так, как мы ожидаем от реформатского апологета. Однако в целом он представляет евангельский, а не реформаторский метод в апологетике.
Когда мистер Карнелл наставляет своих читателей, «как каждый христианин может защитить свою веру», он сначала апеллирует к фактам и логике как независимым источникам информации об истине христианства. Конечно, он должен привлечь
Библию даже в этом месте. Но Библия приводится только как книга информации о факте того, что исторически называлось христианством. Она приводится не с самого начала как Слово Божье. Необходимо показать мистеру Блэку, что она является Словом Божьим, с помощью «фактов» и «логики». Таким образом, Карнелл хотел бы любой ценой избежать обвинения в рассуждениях по кругу. Он не хочет, чтобы мистер Блэк указал на него пальцем и сказал: «Вы доказываете, что Библия истинна, ссылаясь на саму Библию. Это рассуждение по кругу. Как может человек, хоть сколько-нибудь уважающий логику, принять такой метод доказательства?».
Карнелл избежал бы такого обвинения, показав, что факты опыта, которые признают все люди, и логика, которую должны использовать все люди, указывают на истину Писания. Вот что он говорит: «Если вы человек философского склада, вы можете указать на замечательный способ, которым христианство вписывается в моральное чувство, присущее каждому человеку, или влияние Христа на нашу этику, обычаи, литературу, искусство и музыку. Наконец, вы можете опираться на свой собственный опыт, говоря о реальности ответов на молитвы и свидетельстве Духа в вашем сердце... Если человек впечатлен этим доказательством, немедленно обратитесь к Евангелию. Прочитайте важные отрывки и позвольте Дух, чтобы работать над внутренними глубинами сердца. Помните, что апологетика - это всего лишь подготовка. После того, как земля будет вскопана, немедленно приступайте к посеву и поливу». 7
В этом аргументе предполагается, что мистер Блэк соглашается с «евангелистом»
мистером Греем относительно характера «нравственного чувства» человека. Это может быть правдой, но тогда это проблема, потому что мистер Грей сам не брал свою информацию
о нравственном чувстве человека исключительно из Писания. Если бы он вместе с мистером Уайтом взял свое представление о нравственной природе человека из Библии, то
он бы считал, что мистер Блэк, как человек полностью развращенный, конечно, неверно истолкует свою собственную нравственную природу. Верно, христианство согласуется с
нравственной природой человека. Но это так только потому, что нравственная природа человека сначала согласуется с тем, что говорит Библия, то есть изначально создана
совершенной, но теперь полностью испорчена в своих желаниях из-за грехопадения человека.
Мальчик или камень
Если вы рассуждаете с натуралистом, Карнелл советует своим читателям спросить его, почему, когда ребенок бросает камень в его окно, он гонится за ребенком, а не за камнем. Вероятно, даже натуралист знает, что ребенок, а не камень, свободен и, следовательно, ответственен. «Бутылка воды не может быть никому должна; должны мы. Когда однажды будет доказан свободный дух человека, моральный аргумент - существование Бога, Который налагает моральные обязательства - может стать мостом
от человека к Богу». 8
Здесь проявляется фундаментальное различие между подходами мистера Грея и мистера Уайта к мистеру Блэку. Различие заключается в разных представлениях
о свободной воле человека. Или, можно сказать, различие заключается в отношении к
природе человека как таковой. Мистер Уайт определил бы человека, а следовательно, и его свободу, только с точки зрения Писания. Поэтому он начал бы с того факта, что человек - творение Бога. И это подразумевает, что свобода человека - это
производная свобода. Это свобода, которая не является и не может быть полностью
окончательной, то есть независимой от самой себя. Мистер Уайт знает, что мистер Блэк не
согласился бы с ним в этом анализе человека и его свободы. Он знает, что мистер Блэк не согласится с ним в этом - не больше, чем он согласится с библейской идеей полной греховности.
Мистер Грей, с другой стороны, должен любой ценой иметь «точку соприкосновения» в системе мышления мистера Блэка, который является типичным представителем естественного человека. Так же , как мистер Грей боится быть обвиненным в круговом рассуждении, он также боится быть обвиненным в разговорах о чем-то, что находится «вне опыта». И поэтому он вынужден говорить в целом о «свободном духе человека». Конечно, мистер Блэк не должен иметь никаких возражений с его точки зрения, допуская «свободный дух человека». Это то, чего он придерживается,
даже когда он натуралист. Вся его позиция основана на идее человека как свободного духа, то есть духа, который не подчиняется закону своего Создателя Бога. И Карнелл не делает различий между библейским учением о свободе, как основанным на факте сотворения человека и вовлеченным в него, и учением о свободе, в смысле автономии, которая делает человека законом самому себе.
Конечно, мистер Блэк будет очень впечатлен таким аргументом, который мистер Грей представил ему в качестве истины христианства. Фактически, если таким образом будет показано, что христианство соответствует моральной природе человека, как сам мистер Блэк видит эту моральную природу, то мистеру Блэку вообще не нужно быть обращенным, чтобы принять христианство. Ему нужно только принять что-то дополнительное к тому, во что он верил всегда. Ему показали, как было бы здорово иметь второй этаж, построенный поверх дома, который он уже построил по своим собственным планам. Конечно, евангелисты не имеют в виду ничего подобного. Меньше всего Карнелл имеет в виду нечто подобное. Но почему же тогда «евангелисты» не видят, что, представляя нехристианам евангелизм, а не реформатскую веру, они должны пойти на компромисс с христианской религией? И почему он также не видит, что, делая то, что он делает, нехристианин на самом деле не подвергает сомнению ни факты, ни логику? Ибо факты и логика, которые сами по себе не рассматриваются в свете христианства, по своей природе не имеют в себе силы, чтобы заставить неверующего изменить свою позицию. Факты и логика, не основанные на доктрине творения и не помещенные в контекст доктрины всеобъемлющего Провидения Божьего, не имеют никакой связи друг с другом и, следовательно, совершенно бессмысленны.
Именно этот факт необходимо показать мистеру Блэку. Глупость придерживаться любого взгляда на жизнь, кроме того, который откровенно основан на Библии как
абсолютном авторитете для человека, должна быть ему указана. Только тогда мы
делаем то, что сделал Павел, когда сказал: «Где мудрец? Где книжник? Где спорщик мира сего? Не обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие» (1 Кор. 1:20)? Мистер Уайт анализирует мистера Блэка как реформатский христианин Мистер Уайт поэтому не может сотрудничать с мистером Греем в своем анализе мистера Блэка.
Этот факт может стать более ясным, если мы обратимся к тому, как мистер Блэк выглядит, когда его анализирует мистер Уайт только с точки зрения Библии. Теперь, согласно анализу мистера Уайта, мистер Блэк не убийца. Он не обязательно пьяница или наркоман. Он живет в одном из пригородов. Он джентльмен до мозга костей. Он жертвует в Красный Крест. Он был бойскаутом; он является членом масонской ложи; он очень граждански настроен; время от времени его имя упоминается в газетах как актив для общества. Но мы знаем, что он духовно мертв. Он наполнен духом заблуждения. Возможно, он является членом «хорошей церкви» в обществе, но тем не менее он один из «людей, заблуждающихся сердцем » (Пс. 94:10). Он живет в оцепенении (Рим. 11:8). Для него мудрость Божия - глупость. Правда о Боге и о нем самом в отношении к Богу отвратительна ему. Он не хочет слышать о ней. Он стремится закрыть глаза и уши тем, кто свидетельствует об истине. Короче говоря, он полностью обманывает себя.
На самом деле, мистер Блэк уверен, что смотрит на жизнь единственно правильным образом. Даже если у него есть сомнения относительно истинности того, во что он верит, он не видит, как любой здравомыслящий или рациональный человек может верить или поступать иначе. Если у него есть сомнения, то это потому, что никто не может быть полностью уверен в себе. Если у него есть страхи, то это потому, что страха следует ожидать в опасной ситуации, в которой живет современный человек. Если он видит, как человеческие умы ломаются, он думает, что этого следует ожидать в современных условиях стресса и напряжения. Если он видит, как взрослые мужчины
ведут себя как дети, он говорит, что они, в конце концов, когда-то были детьми; если он видит, как они ведут себя как животные, он говорит, что когда-то они были животными. Все, включая «ненормальное», для него «нормально». При всем этом мистер Блэк,
очевидно, принял как должное, что то, что Библия говорит о мире и о нем самом, не является правдой. Он принял это как должное. Он, возможно, никогда не спорил
по этому поводу. Он нацепил на глаза розовые очки.. Он не может снять их, потому что он не хочет их снимать. Он слеп и любит быть слепым.
Не думайте, что мистеру Блэку легко. Он человек, который всегда «идет против рожна». Его совесть все время его беспокоит. Глубоко в душе он знает, что то, что Библия говорит о нем и о мире, является правдой. Даже если он никогда не слышал о Библии, он знает, что он - творение Божье и что он нарушил закон Божий (Рим.1.19-20; Рим. 2:14-15). Когда блудный сын покинул отчий дом, он не мог сразу же стереть из памяти взгляд и голос своего отца. Как этот взгляд и этот голос вернулись к нему, когда он был у свиного корыта! Как он старался жить так, как будто деньги, которыми он так щедро развлекал своих «друзей», не были получены от его отца! Когда его спрашивали, откуда он пришел, он отвечал, что пришел «из чужой страны». Он не хотел, чтобы ему напоминали о его прошлом. Однако он не мог его забыть. Требовалось постоянное подавление, чтобы забыть прошлое. Но само это подавление поддерживает память о прошлом.
Так же обстоит и с мистером Блэком. Он ежедневно изменяет истину Божию на ложь. Он ежедневно поклоняется и служит твари больше, чем Творцу. Он ежедневно удерживает истину в неправде (Рим. 1:18). Но как же он проводит время с самим собой! Он может попытаться сжечь свою совесть, как каленым железом. Он может попытаться
избежать влияния всех тех, кто свидетельствует об истине. Но он никогда не сможет избежать самого себя как свидетеля истины. Его совесть постоянно говорит ему: «Мистер Блэк, вы - беглец от правосудия. Вы убежали из дома, от щедрой любви вашего Отца.
Вы = неблагодарный подлец, негодяй! Вам не избежать встречи с правосудием в конце концов. Отец все еще кормит вас. Но вы презираете богатства Его благости, снисходительности и долготерпения, не осознавая, что благость Божия рассчитана на то, чтобы привести вас к покаянию (Рим. 2:4). Почему вы идете против рожна? Почему вы заглушаете голос своей совести? Почему вы используете замечательный интеллект, который Бог дал вам, как инструмент для подавления голоса Бога, Который говорит с вами через вас и через ваше окружение? Почему вы строите свой дом на песке, а не
на камне? Можете ли вы быть уверены, что никогда не нагрянет буря? Вы всеведущи? Вы всемогущи? Вы говорите, что никто не знает, существует ли Бог или истинно ли христианство. Вы говорите, что никто не знает этого, потому что человек конечен. И все же вы предполагаете, что Бог не может существовать, а христианство не может быть истинным. Вы предполагаете, что суд никогда не наступит. Вы должны быть всеведущим, чтобы знать это. И все же вы только что сказали, что все, что человек заявляет о «загробном мире», должно быть основано на его кратком периоде существования в этом мире времени и случая. Как же это так, если вы приняли как должное, что случай является одним из основных компонентов всего человеческого опыта, вы можете в то же время сказать, что может или не может быть во все грядущие времена?
«Вы, конечно, выставили себя дураком, мистер Блэк», - говорит мистер Блэк сам
себе. «Вы отвергаете притязания на истину, которую вы знаете как истину, и вы делаете это в терминах лжи, которая на самом деле, как вы знаете, является ложью». Не всегда мистер Блэк таким образом осознает тот факт, что он живет как блудный сын, который ел бы то, что ели свиньи, но знает, что он не может этого, потому что он человек. Он не всегда таким образом осознает свою глупость; - по крайней мере, отчасти из-за неспособности евангелистов, и особенно из-за неспособности реформатских христиан побудить его к осознанию его глупости. Евангелист не хочет его таким образом возбуждать. Это в природе его собственного богословия не побуждать его к осознанию этой базовой глубины глупости. Но реформатский христианин должен, исходя из этого, хотеть побудить мистера Блэка к пониманию глупости его путей.
Однако, когда реформатский христианин, мистер Уайт, в какой-то степени осознает богатство собственной позиции и на самом деле имеет смелость бросить вызов
мистеру Блэку, представив ему свою фотографию, сделанную через рентгеновский аппарат, называемый Библией, он сталкивается с обвинением в «круговом рассуждении»
и в том, что не находит «точки соприкосновения» с опытом. И он также подвергнется
критике со стороны евангелистов за то, что говорит так, будто христианство иррационально, и за то, что не может достучаться до человека на улице.
Таким образом, мы, кажется, находимся в плохом положении. Существует базовое различие в политике между мистером Уайтом и мистером Греем относительно того, как иметь дело с мистером Блэком. Мистер Грей считает, что мистер Блэк на самом деле не такой уж плохой парень. Он думает, что жить с мистером Блэком в одном мире возможно. И он довольно силен. Поэтому лучше всего заключить с ним компромиссный мир. Кажется, это путь мудрого и практичного политика. С другой стороны, мистер Уайт считает, что невозможно постоянно жить в одном мире с мистером Блэком. Мистер Блэк, говорит он, должен быть поставлен перед требованием абсолютной и безоговорочной капитуляции. И, конечно,
для мистера Уайта не может быть и речи о том, чтобы сначала заключить компромиссный мир с мистером Блэком , а затем, в конце концов, потребовать безоговорочной капитуляции. Но что тогда с этим обвинением в круговом рассуждении и с этим обвинением в отсутствии точки соприкосновения с неверующим?
НЕОБХОДИМО ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОЕ СВИДЕТЕЛЬСТВО!
Единственный главный вопрос, к которому мы обращаемся в этой серии
статей, заключается в том, должны ли христиане, придерживающиеся реформатской веры, также придерживаться определенного реформатского метода, когда они занимаются
защитой веры. Этот широкий вопрос касается не только «пяти пунктов кальвинизма». Когда лютеране или арминиане нападают на эти великие доктрины (полная греховность, безусловное избрание, ограниченное искупление, непреодолимая благодать, стойкость святых), мы, как кальвинисты, быстро защищаем их. Мы считаем, что эти пять пунктов напрямую основаны на Писании. Но сейчас обсуждается вопрос, должны ли реформатские христиане, защищая какую-либо христианскую доктрину, использовать свой собственный метод.
Отрицательный ответ
Люди легко дают отрицательный ответ на этот вопрос. Разве у нас нет многих
общих доктрин со всеми евангельскими христианами? Разве все ортодоксальные протестанты не придерживаются заместительного искупления Христа? А точнее, как
насчет простых утверждений фактов, записанных в Писании? Как кто-либо, если он вообще верит в такие утверждения, может воспринимать их иначе, чем как простые утверждения факта? Как кто-либо может иметь специфически реформатское учение о таком факте, как воскресение Христа? Если вместе с евангельскими христианами мы принимаем определенные простые истины и факты Писания за чистую монету, как тогда можно говорить, что у нас есть отдельный метод защиты таких доктрин?
Положительный ответ
Однако можно легко показать, что этот отрицательный ответ не может быть сохранен. Возьмем, например, учение об искуплении. Арминианское учение об
искуплении не то же самое, что учение реформатское. И арминиане, и кальвинисты утверждают, что верят в заместительное искупление. Но арминианская концепция заместительного искупления окрашена, и как кальвинисты мы считаем, обесцвечена, взглядом на «свободную волю». Согласно арминианскому взгляду, человек имеет абсолютную или окончательную власть принять или отвергнуть предложенное ему спасение. Это подразумевает, что предложенное человеку спасение - это всего лишь возможность спасения. Для иллюстрации: предположим, я кладу миллион долларов на ваш банковский счет. Все еще полностью зависит от вас, верить ли в то, что такое богатство принадлежит вам, и использовать ли его, чтобы покрыть пол вашего дома персидскими коврами вместо старых потертых покрытий, которые там сейчас. Таким образом, в арминианской схеме сама возможность вещей больше не зависит исключительно от Бога, но, по крайней мере в некоторых областях, от человека. То, что сделал для нас Христос, поставлено в зависимость от действенности того, что мы делаем. Больше нельзя говорить, что с Богом все возможно. Поэтому очевидно, что арминиане взяли в свой протестантизм изрядную долю закваски римского католицизма. Арминианство менее радикально, менее последовательно в своем протестантизме, чем должно быть. И то, что верно для арминианства, верно также, хотя и в меньшей степени, для ортодоксального лютеранства.
Мистер Грей об искуплении
Теперь мистер Грей, евангелист, кажется, сравнительно легко справляется с проблемой, когда он пытается склонить мистера Блэка, неверующего, к принятию «заместительного искупления». Он может стоять на «общей почве» с мистером Блэком в этом вопросе о том, что возможно, а что невозможно. Послушайте мистера Грея, когда он разговаривает с мистером Блэком. «Мистер Блэк, вы приняли Христа как своего личного Спасителя? Вы верите, что Он умер на кресте, заменив вас? Если вы этого не сделаете, вы наверняка будете потеряны навсегда». «Ну что ж», отвечает мистер Блэк, «я только что был у мистера Уайта по тому же вопросу. У вас двоих, похоже, есть «общий свидетель» по этому вопросу. Вы оба верите, что Бог существует, что Он создал мир, что первый человек, Адам, согрешил, и что мы все должны быть отправлены в ад из-за того, что сделал этот первый человек, и так далее. Все это слишком фаталистично для меня. Если я просто тварь, как вы говорите, то у меня нет собственной высшей власти и, следовательно, я не свободен. А если я не свободен, то я не несу ответственности. Так что, если я попаду в ад, это произойдет просто потому, что ваш «бог» так решил. Вы, ортодоксальные христиане, убиваете мораль и весь человеческий прогресс. Я этого не потерплю. До свидания!».
«Но подождите секунду», говорит мистер Грей в большой спешке. «У меня нет
общего свидетельства с кальвинистом. У меня есть общее свидетельство с вами против кальвиниста, когда дело касается всего этого детерминизма, о котором вы говорите. Конечно, вы свободны. Вы абсолютно свободны принять или отвергнуть искупление, которое вам предлагается. Я предлагаю искупление через Христа только как возможность. Вы сами должны сделать его реальностью для себя. Я согласен с вами, а не с кальвинистом, когда вы говорите, что «возможность» шире, чем воля Божья. Я бы ни на минуту не сказал вместе с кальвинистом, что Божий совет определяет «все, что произойдет». Кроме того, даже жесткие кальвинисты, такие как Дж. Оливер Басуэлл-младший, фактически согласны с нами обоими. Послушайте, что говорит Басуэелл:«Тем не менее, мой моральный выбор - это выбор, в котором я сам являюсь конечной причиной». Сам Басуэлл хочет выйти за рамки «просто произвольного ответа» в Рим.
9:20-“21, где говорится о гончаре и глине, к «гораздо более глубокому анализу Божьего плана искупления» в Рим. 9:22-24, в котором Павел изображает фараона как «того, кто, по предвидению Божию, восстанет против Бога». 9
Мистер Блэк об искуплении
«Понимаю ли я тогда», отвечает мистер Блэк, «что вы, евангелисты, и даже более умеренные кальвинисты, выступаете против детерминизма обычных, старомодных кальвинистов исторических реформатских исповеданий? Я рад это слышать. Ужасно говорить, что все было установлено Богом от вечности! Это заставляет меня содрогаться! Что случилось бы со всей моралью и порядочностью, если бы все люди верили в такое учение? Но теперь вы, евангелисты, присоединились к нам, утверждая, что «возможность» независима от воли Бога. Таким образом, вы вместе со всеми хорошими людьми и со всеми современными и неомодернистскими теологами, такими как Барт, сделали возможным спасение всех людей».
«Это, конечно, означает, что спасение возможно и для тех, кто никогда не слышал об Иисусе из Назарета. Поэтому спасение возможно без принятия вашего заместительного искупления через этого Иисуса, о котором вы говорите. Вы, конечно, не хотели бы говорить вместе с кальвинистами, что Бог определил границы всех наций и людей и, таким образом, в конце концов, определил, что некоторые люди, миллионы из них, на самом деле, никогда не услышат этого Евангелия».
«Кроме того, если эта возможность независима от Бога, как учите вы, евангелисты и умеренные кальвинисты, то мне не нужно бояться ада. Тогда вполне возможно, что ада нет. Ад, вы тогда согласитесь, это пытка совести человека, которую он испытывает, когда не живет в соответствии со своими моральными идеалами. Поэтому я не думаю, что мне стоит пока беспокоиться о принятии Христа как моего личного Спасителя. Времени еще много».
Первая неудача мистера Грея
Бедный мистер Грей! Он действительно хотел что-то сказать о том, чтобы иметь общее свидетельство с кальвинистами, в конце концов. В глубине души он знал, что мистер Уайт, кальвинист, а не мистер Блэк, неверующий, был его настоящим другом. Но он дал общее свидетельство с мистером Блэком против предполагаемого детерминизма кальвиниста. И все же ему было трудно повернуться лицом и также дать общее свидетельство с мистером Уайтом против мистера. Блэка. Он не мог сказать ничего вразумительного. Его метод защиты своей веры заставил его признать, что мистер Блэк был в основном прав. Он дал мистеру Блэку возможность узнать, что он должен был принять, но его свидетельство утвердило мистера Блэка в его убеждении, что ему вообще не нужно было принимать Христа.
Конечно, верно, что на практике мистер Грей гораздо лучше в своей теологии
и в своем методе представления Евангелия, чем здесь говорится. Но это потому, что на практике каждый евангелист, который действительно любит своего Господа, в душе кальвинист. Как он мог действительно молиться Богу о помощи, если он верил,
что существует вероятность того, что Бог не сможет помочь? В своих сердцах все истинные христиане верят, что Бог контролирует «все, что происходит». Но кальвинист не может иметь общего свидетельства о заместительном искуплении с «евангелистами», которые сначала дают общее свидетельство с неверующим против него по всеопределяющему вопросу, контролирует ли Бог все происходящее.
Требования к эффективному свидетельству
Всегда следует помнить, что первым требованием для эффективного свидетельства является то, чтобы позиция, о которой дается свидетельство, была понятной. Евангелизм, если он проводится последовательно, разрушает эту понятность. Вторым требованием для эффективного свидетельства является то, что тому, кому дается свидетельство, должно быть показано, почему он должен отказаться от собственной позиции и принять то, что ему предлагается. Евангелизм, если он проводится последовательно , также разрушает причину, по которой неверующий должен принять Евангелие. Почему неверующий должен изменить свою позицию, если ему не показали, что она неправильная? И, в частности, почему он должен измениться, если тот, кто просит его измениться, на самом деле поощряет его думать, что он прав? Кальвинисту понадобится лучший метод защиты учения об искуплении, например, чем у евангелистов.
Воскресение Христа
Мы рассмотрели учение об искуплении. Это привело нас к сложному вопросу о том, является ли Бог источником возможности или возможность является источником Бога. Было показано, что «евангельский» или арминианский фундаменталист придерживается позиции, которая требует от него сделать оба эти противоречивых утверждения одновременно. Но как насчет сферы фактов? Вы также считаете, как меня спрашивают, что нам нужно искать специфически реформатский метод защиты фактов христианства? Возьмите воскресение Христа как пример, почему не может быть общего свидетельства со стороны евангелистов и кальвинистов о таком факте, как этот?
Мистер Грей о воскресении
Еще раз мистер Грей, евангелист, стучит в дверь дома мистера Блэка. Мистер Блэк открывает и впускает его. «Я снова здесь, мистер Блэк», - начинает Грей, - «потому что я все еще хочу, чтобы вы приняли Христа как своего личного Спасителя. Когда я говорил с вами в прошлый раз об искуплении, вы втянули меня в глубокую воду. Мы все запутались в вопросе «возможности». Но сейчас у меня есть кое-что гораздо более простое. Я хочу иметь дело с простыми фактами. Я хочу показать вам, что воскресение Иисуса из мертвых - такой же истинный факт, как и любой другой, который вы можете упомянуть. Используя слова Уилбура Смита, который сам был кальвинистом, но выступал против идеи отчетливо реформатского метода защиты веры: «Значение воскресения - это теологический вопрос, но факт воскресения - это вопрос исторический; природа
воскресшего тела Иисуса может быть загадкой, но тот факт, что тело исчезло из гробницы, - вопрос, который должен решаться историческими свидетельствами». 10 А исторические свидетельства воскресения - это те доказательства, которые вы как ученый хотели бы получить».
«Смит пишет в той же книге: «Около года назад, после долгого изучения всей этой проблемы воскресения нашего Господа и написания нескольких сотен страниц по ней в разное время, я был внезапно остановлен мыслью, что тот самый вид доказательств, на котором современная наука и даже психологи так настаивают для определения реальности любого рассматриваемого объекта, является тем видом доказательств, которые мы представили нам в Евангелиях относительно воскресения Господа Иисуса, а именно, вещи, которые видны человеческим глазом, осязаемы человеческой рукой и слышимы человеческим ухом. Это то, что мы называем эмпирическими доказательствами. Создается впечатление, что части евангельских записей о воскресении были фактически написаны для такого дня, как наш, когда эмпиризм так доминирует над мышлением людей». 11
«Теперь я думаю, что Смит совершенно прав, проводя таким образом четкое различие между фактом и значением воскресения. И сейчас я только прошу вас принять факт воскресения. Существует самое ясное возможное эмпирическое доказательство этого факта. Живого Иисуса касались человеческие руки и видели человеческие глаза разумных людей после того, как Он был распят и помещен в гробницу. Конечно, вы должны верить в воскресение Христа как исторический факт. А верить в воскресшего Христа - значит быть спасенным».
«Но подождите секунду», - говорит мистер Блэк. «Ваш друг кальвинист, мистер
Уайт, снова опередил вас. Он был здесь вчера вечером и говорил о том же самом. Однако он не проводил такого различия между фактом и значением воскресения. По крайней мере, он ни на мгновение не хотел отделять факт воскресения от системы христианства, в терминах которой он получает свое значение. Он говорил об Иисусе Христе, Сыне Божьем, как о Воскресшем из мертвых. Он говорил о Сыне Божьем, через Которого
был сотворен мир и через которого мир поддерживается, как о Воскресшем из мертвых. И когда я спросил его, как этот Бог мог умереть и воскреснуть из мертвых, он сказал, что Бог не умер и не воскрес из мертвых, но что Второе Лицо Троицы приняло на Себя человеческую природу, и что именно в этой человеческой природе Он умер и воскрес. Короче говоря, принимая факт воскресения, он хотел, чтобы я также принял на себя всю эту абракадабру. И у меня есть подозрение, что вы тайно пытаетесь заставить меня сделать что-то подобное».
«Нет, нет», - отвечает мистер Грей. «Я полностью согласен с вами против кальвиниста. У меня есть общее с вами свидетельство против него. Я тоже разделил бы факт и систему. Разве я не был согласен с вами против кальвиниста, утверждая, что возможность независима от Бога? Но тогда, по той же причине я считаю, что все виды фактов происходят помимо плана Божьего. Поэтому мы, евангелисты, находимся в положении, в котором кальвинисты не находятся, чтобы говорить с вами на нейтральной территории. С вами мы бы просто говорили о фактах христианства, не привнося в картину ничего о смысле или значимости этих фактов».
«Меня заставляет улыбаться», - продолжает мистер Грей, «когда я думаю о том, что мистер Уайт придет сюда, чтобы попытаться обратить вас. Этот бедняга всегда
рассуждает кругами. Я полагаю, что такие рассуждения по кругу идут в ногу с его
детерминизмом. Он всегда говорит о своем самодостаточном Боге. Он говорит, что все факты являются тем, чем они являются, из-за плана этого Бога. Тогда каждый факт по необходимости, чтобы быть фактом вообще, доказывал бы истинность христианской
системы вещей и, в свою очередь, был бы доказан как существующий в силу этой
самой христианской системы вещей. Я прекрасно понимаю, что вы, как современный ученый и философ не можете иметь ничего общего с такими ужасными, порочными рассуждениями, как это». «Именно по этой причине, как евангелисты, мы сейчас резко разграничили воскресение как исторический факт и смысл воскресения. Я просто прошу вас принять факт воскресения. Я не прошу вас делать что-либо, что вы не можете сделать в полном соответствии с вашей свободой и с «научным методом».
Мистер Блэк отвечает на воскресение
«Что ж, это восхитительно», - отвечает мистер Блэк. «Я всегда чувствовал, что кальвинисты были нашими настоящими врагами. Но на днях я прочитал в газете что-то о том, что некоторые кальвинистские церкви или отдельные лица предлагали совместно с евангелистами свидетельствовать о Евангелии. Теперь у меня сложилось впечатление, что Евангелие как-то связано со спасением от ада и попаданием на небеса. Я знал, что модернисты и «неоортодоксы», такие как Барт, не верят в связывание фактов истории с такими дикими спекуляциями. Я считал, что «фундаменталисты» связывали веру в
исторические факты, такие как смерть и воскресение Иисуса, с попаданием на небеса или в ад. Поэтому я рад, что вы, хотя и фундаменталист, готовы присоединиться к модернистам и неоортодоксам в отделении исторических фактов от такой рационалистической системы, какой, как я знал, было христианство».
«Теперь, что касается принятия воскресения Иисуса», продолжил мистер Блэк, «как
таким образом должным образом отделенного от традиционной системы теологии - я нисколько не против этого. Честно говоря, я уже некоторое время принимаю воскресение как факт. Доказательства этого неопровержимы. У нас странная вселенная. В ней происходят всевозможные «чудеса» . Вселенная «открыта». Так почему бы не быть некоторым воскрешениям здесь и там? Воскрешение Иисуса было бы прекрасным сюжетом для «Хотите верьте, хотите нет» Рипли. Почему бы не отправить Его сюда?"
Мистер Грей хотел продолжить в этом месте. Он хотел поговорить об общем свидетельстве, которое у него, в конце концов, было с кальвинистом для Евангелия. Но
было слишком поздно. У него не осталось никакого "общего" свидетельства. Он снова
попытался одновременно ускакать в противоположных направлениях. Он снова лишил всякого смысла свидетельство, которое он намеревался привести. Он снова утвердил мистера Блэка в мысли, что его собственный неверующий разум был прав. Ибо для мистера Блэка это было ясно как кристалл, как и должно было быть для мистера Грея: вера в факт воскресения, отдельно от системы христианства, равносильна вере в то, что христианская система не истинна, вере во вселенную, управляемую случаем, вере в то, что кто-то другой, а не Иисус Христос, Сын Божий, воскрес из мертвых.
Конечно, на практике «евангелизм» гораздо лучше свидетельствует о Воскресении Христа, чем его здесь представили. Но это потому, что каждый евангелист, как искренний христианин, в душе кальвинист. Но свидетельствование - это дело головы, а не только сердца. Если мир должен услышать последовательное свидетельство о христианской вере, его должен дать кальвинист . Если нет отчетливо реформатского метода защиты
каждого пункта христианской веры, то нет способа ясно сказать неверующему, чем христианство отличается от его собственной позиции и почему он должен принять Господа Иисуса Христа как своего Спасителя. Мы счастливы и благодарны, конечно, за работу свидетельства, проделанную евангельскими христианами.
Мы счастливы, потому что, несмотря на их непоследовательность в представлении христианского свидетельства, что-то, часто многое, из истины Евангелия сияет для людей, и они спасаются.
АВТОРИТЕТ ПИСАНИЯ
Различие между реформатским и евангельским методом подхода к неверующим является нашей главной заботой в этих статьях. Наше утверждение состояло в том, что сама природа реформатского богословия требует особого подхода в вопросе его защиты. Давайте снова обсудим этот вопрос, на этот раз в связи с центральной проблемой библейского авторитета. Как евангельский или консервативный будет подталкивать неверующего к идее принятия Библии как Слова Божьего? Он, конечно, скажет неверующему, что его вечное благо или горе имеют значение. «Христос умер за ваши
грехи, и вы должны принять Его как своего Спасителя, иначе вы будете навечно потеряны», - говорит мистер Грей, консерватор, мистеру Блэку, неверующему.
Рациональная вероятность
«Но как кто-то может знать что-либо о «Запредельном»?» - спрашивает мистер Блэк. «Ну, конечно», - отвечает мистер Грей, - «если вы хотите абсолютной уверенности, такой, какую можно получить в геометрии, христианство ее не предлагает. Мы предлагаем вам только «рациональную вероятность». Христианство, как я сказал фактически минуту назад, когда говорил о смерти Христа, основано на исторических фактах, которые, по самой своей природе, не могут быть продемонстрированы с геометрической достоверностью. Все суждения об исторических подробностях находятся во власти сложности пространственно-временной вселенной... Если ученый не может подняться выше рациональной вероятности в своем эмпирическом исследовании, почему христианин должен требовать большего?12 «И то, что верно в отношении смерти Христа, - добавляет мистер Грей, - конечно , верно и в отношении его воскресения. Но это только показывает, что «христианин обладает мировоззрением, которое искренне пытается постичь реальную историю» 13.
Говоря так, мистер Грей ищет точку соприкосновения с мистером Блэком. Для мистера Блэка история - это то, что плавает в бесконечном и бездонном океане Случайности. Поэтому он может сказать, что может произойти все, что угодно. Кто знает, может быть, смерть и воскресение Иисуса как Сына Божьего могут произойти из этого чрева Случайности? Такие события имели бы равные шансы произойти с «снарками, буджумами, сплинтами и gobble-degook». Сам Бог может жить в этом царстве Случайности. Тогда Он «совершенно иной», чем мы. И его откровение в истории тогда было бы совершенно уникальным.
Теперь евангелисты не оспаривают эту основополагающую философию Случайности, поскольку она контролирует концепцию истории неверующего. Они так
стремятся, чтобы неверующий принял возможность существования Бога и факт воскресения Христа, что, если необходимо, они должны будут обменять свою собственную философию факта на философию неверующего. Стремясь быть подлинно
«эмпирическим», как неверующий, такой евангелист выбросит все факты христианства в бездонную яму Случайности. Или, скорее, он бросит все эти факты в неверующего, а тот бросит их через свою спину в бездонную яму Случайности. Конечно, это последнее, что хотят сделать такие люди, как Уилбур Смит, Эдвард Дж. Карнелл и Л. Оливер Басуэлл-младший. Но, не ставя под сомнение философию Случайности, лежащую в основе понятия «факта» неверующего, они фактически принимают ее.
Такой подход мистера Грея неизбежен, если придерживаться арминианской
теологии. Арминианский взгляд на свободную волю человека подразумевает, что «возможность» выше Бога. Но «возможность», которая выше Бога, - это то же самое, что и Случайность. Бог, окруженный Случайностью, не может говорить с властью. Он
говорил бы в пустоту. Его голос не был бы услышан. И если бы Бог был окружен Случайностью, то и люди были бы такими. Они должны были бы жить в вакууме, неспособные слышать ни свои собственные голоса, ни голоса других. Таким образом, вся история, включая все ее факты, была бы лишена смысла.
Именно это реформатский христианин, мистер Уайт, сказал бы мистеру Блэку. В самом акте представления воскресения Христа или в самом акте представления любого другого факта исторического христианства, мистер Уайт представил бы его как авторитетно истолкованный в Библии. Он утверждал бы, что если мистер Блэк не захочет поместить факты истории в рамки значения, авторитетно приписанного им в Библии, он превратит историю в чепуху.
Никто не знает
Если бы история была тем, чем ее считает мистер Блэк, то могло бы произойти все, что угодно, и тогда никто бы не знал, что может произойти. Тогда ни одна вещь не была бы более вероятной, чем любая другая. Дэвид Юм, великий скептик, резонно утверждал, что если вы допускаете хоть какое-то место для Случая в своих мыслях, то вы больше не имеете права говорить о вероятностях. Вихрь был бы королем. Ни одна гипотеза не будет иметь большего отношения к фактам, чем любая другая. Воскресил ли Бог Христа из мертвых? Возможно, да. Сделал ли это Юпитер? Возможно, да. Что есть Истина?
Никто не знает. Такова была бы картина вселенной, если бы мистер Блэк был прав.
Не может быть утешения от уверения консерватора в том, что, поскольку
христианство не претендует на что-то более высокое, чем рациональная вероятность, «
система христианства может быть опровергнута только вероятностью. Возможно, наша потеря - это приобретение».14 Как можно когда-либо утверждать, что существует большая вероятность истинности христианства, чем истинности его противоположности, если само значение слова «вероятность» основывается на идее Случайности? На этой основе природа и история были бы не более чем серией указателей, указывающих в
пустоту.
Но вы ошибаетесь
Принимая эту философию Случайности и таким образом фактически говоря, что никто не знает, что стоит за обычными объектами ежедневного наблюдения, мистер Блэк
также фактически говорит, что христианский взгляд на вещи неверен. Если я утверждаю, что в шкафу есть черный кот, а вы утверждаете, что никто не знает, что находится в шкафу, вы фактически говорите мне, что я в своей гипотезе ошибаюсь. Поэтому, когда я говорю мистеру Блэку, что Бог существует, и он очень любезно отвечает, что, возможно, я прав, поскольку никто не знает, что находится в «Запредельном», он фактически говорит, что я ошибаюсь в своей "гипотеза". Он, очевидно, думает о таком Боге, который мог бы комфортно жить в сфере Случайности. Но Бог Писания не может жить в сфере Случайности.
Ответ мистера Блэка, когда ему противостоят утверждения Бога и Его Христа, по сути, таков: Никто не знает, но тем не менее ваша гипотеза , безусловно, неверна, а моя, безусловно, верна. Никто не знает, существует ли Бог, но такого Бога, видимо, нет, а Случай, безусловно, существует. Когда мистер Блэк таким образом фактически делает свое универсальное отрицательное утверждение, говоря по сути, что Бог не может существовать, а христианство, безусловно, не может быть истинным, он, несомненно, должен стоять на чем-то очень прочном. Но разве он стоит на прочной скале? Нет, он стоит на воде! Он стоит на своем собственном "опыте". Но этот опыт, по его собственному предположению, снова покоится на Случайности. Таким образом, стоя на Случайности, он качает "постулат логики" и скромно утверждает то, чего не может быть в "Потустороннем", о чем, как он сказал ранее, ничего нельзя сказать.
Закон непротиворечивости
Конечно, то, что делает мистер Блэк, кажется ему самому очень разумным. «Разумеется», говорит он, если его вообще спросить по этому поводу, «разумный человек должен иметь систематическую согласованность в своем опыте. Поэтому он не может принять как истину ничего, что не соответствует закону непротиворечивости. Пока вы оставляете своего Бога в сфере «Запредельного», в сфере неопределенного, вы можете поклоняться только Ему. Но как только вы заявляете, что ваш Бог открыл Себя в творении, в провидении или в вашем Писании, я скоро проверю это откровение принципом рациональной согласованности».
"И по этому критерию ни одна из ваших доктрин не приемлема. Все они
противоречивы. Ни один разумный человек не может принять ни одну из них. Если ваш Бог вечен, то Он находится вне моего опыта и живет в сфере "Запредельного", непознаваемого. Но если Он должен иметь что-то общее с миром, то Он Сам должен быть полностью внутри мира. Я должен понимать вашего Бога во всем, если я хочу разумно говорить о любых отношениях, которые Он поддерживает с моим миром и со мной. Ваша идея о том, что Бог и вечен , и неизменен, и все же поддерживает такие отношения с миром, которые включены в вашу доктрину творения и провидения, является откровенно
противоречивой".
"Чтобы я принял вашего Бога," продолжает мистер Блэк, "вы должны сделать с ним
то, что сделал с ним Карл Барт, а именно: лишить его всех атрибутов, которые
ортодоксальная теология приписала ему, и таким образом дала ему возможность превратиться в противоположность себе. С таким Богом у меня есть принцип единства, который приводит весь мой опыт в гармонию. И этот Бог полностью находится во вселенной. Если вы предложите мне такого Бога и предложите его как простейшую
гипотезу, с помощью которой я могу, задавшись целью, стремиться упорядочить свой опыт, как он приходит ко мне из чрева Случайности, то закон непротиворечия
будет удовлетворен. Как рациональный человек, я не могу согласиться ни на что меньшее».
Рационализм и детерминизм
Все это равносильно утверждению, что мистер Блэк, любитель философии Случайности, индетерминист, в то же время является отъявленным детерминистом или фаталистом. Это значит, что мистер Блэк, иррационалист, который сказал, что никто не знает,
что находится в «Потустороннем», в то же время является пламенным рационалистом. Для него может быть только то, что; - так он думает; - он может исчерпывающе определить с помощью логики; так должно быть. Он может сначала допустить, что может существовать что угодно, но когда он говорит это, он в то же время фактически говорит, что ничто не может существовать и иметь значение для человека, кроме того, что человек сам может исчерпывающе знать. Поэтому для мистера Блэка Бог христианства не может существовать. Для него учение о творении не может быть истинным. Не может быть откровения Бога человеку через природу и историю. Не может быть такой вещи, как
воскресение Христа.
Довольно странно, когда мистер Блэк таким образом говорит, что Бог не может существовать, и воскресение Христа не может быть фактом, и когда он также говорит, что Бог вполне может существовать, и что воскресение Христа вполне может быть фактом, он не противоречит сам себе. Ибо он должен, чтобы быть верным своему методу, противоречить себе в каждом утверждении, которое он делает о любом факте
вообще. Если он этого не делает, то он отрицает либо свою философию Случайности, либо свою философию Судьбы. По его словам, каждый факт, с которым он сталкивается, имеет в себе два ингредиента: Случайность и Судьбу, полностью неизвестное и полностью известное. Таким образом, человек превращает инструменты мысли, которые Создатель дал ему, чтобы с их помощью думать мыслями Бога после Него на тварном уровне, в средства, с помощью которых он убеждается, что Бог не может существовать, и поэтому, безусловно, не может открыть Себя.
Когда мистер Уайт встретится с мистером Блэком, он прояснит этот вопрос. Он скажет мистеру Блэку, что его методология не может сделать ни один факт или любую группу фактов понятными для него самого. Послушайте, как он говорит неверующему: «На вашем основании, мистер Блэк, ни один факт не может быть идентифицирован путем различения его от любого другого факта. Поскольку все факты все время менялись бы в свои противоположности. Все было бы чепухой. В то же время, ничего не могло бы
измениться вообще; все было бы одним куском льда. Разве Бог не сделал глупостью
мудрость этого мира? Он явно сделал так. Я знаю, что вы не можете этого видеть, хотя
это совершенно ясно. Я знаю, что вы как вырвали себе глаза. Следовательно, ваша неспособность видеть является в то же время нежеланием видеть. Молите Бога о прощении и раскаивайтесь».
Мистер Грей о логике
Но каков будет подход консерватора, мистера Грея, к этому вопросу логики? Он сделает то же самое, что мы видели, когда он делал в отношении вопроса фактов. Мистер Грей снова попытается угодить мистеру Блэку, сказав, что, конечно, он обоснует свою апелляцию к авторитету Библии, показав, что сама идея такой апелляции, а также содержание Библии полностью соответствуют требованиям логики. «Вы совершенно правы, утверждая, что ничего значимого нельзя сказать, не предположив обоснованность закона непротиворечия», - говорит мистер Грей.15 «Консерватор горячо защищает систему авторитета».16 Но «без причины для сбора доказательств данного авторитета, как можно отделить правильный авторитет от неправильного? . . . Без систематической последовательности, которая нам помогает, кажется, что все, что мы можем делать, это тянуть соломинки, считать носы, подбрасывать монеты, чтобы выбрать авторитет. Как только мы применяем закон противоречия, мы больше не апеллируем к авторитету самому по себе (ipse dixit), но к последовательной истине».17. « Писание велит нам испытывать духов (1 Ин. 4:1). Это можно сделать, применяя каноны истины. Бог не может лгать. Поэтому Его авторитет и последовательная истина совпадают в каждом пункте. Истина, а не слепой авторитет, спасает нас от того, чтобы быть слепыми последователями слепых».18
«Приносите свои откровения», - продолжает мистер Грей. «Пусть они примирятся
с законом противоречия и фактами истории, и они заслужат согласие разумного человека».19 Любая теология, отвергающая IV книгу «Метафизики» Аристотеля, полна источников саморазрушения».20 «Если бы Павел учил, что Распятый Христос был объективно глупым, в том смысле, что Его нельзя рационально классифицировать, то он указал бы на безумных и слабоумных как на воплощения истины».21
Реакция мистера Блэка
«Что ж», говорит мистер Блэк,"это действительно замечательная новость. Я знал, что модернисты были готовы вместе с нами начать с человеческого опыта как конечной
точки отсчета во всех исследованиях. Я знал, что они были готовы вместе с нами начать
со Случая как источника фактов, чтобы затем сфабриковать такие факты природы и истории, которые позволит закон непротиворечия, основанный на Случае. Я также знал, что новый модернист, Карл Барт, готов переделать своего Бога, чтобы Он мог превратиться в противоположность себе, чтобы таким образом удовлетворить как нашу иррационалистическую философию Случайности, так и нашу рационалистическую философию логики. Но я не знал, что есть какие-либо ортодоксальные люди, которые готовы сделать это. Но вы удивили меня раньше. Вы были готовы бросить свое воскрешение в сферу Случайности, чтобы заставить меня принять его. Поэтому я действительно должен был ожидать, что вы также будете готовы возложить закон
непротиворечия на самого человека, а не на Бога».
«И я чрезвычайно рад, что не только арминианские фундаменталисты, но и вы,
менее экстремальные или умеренные кальвинисты, такие как Басуэлл и Карнелл, теперь
готовы проверить собственное откровение принципом, который полностью независим от этого откровения. Теперь это только вопрос времени, и вы увидите, что вам придется полностью перейти на нашу сторону».
«Мне не нравятся обычные кальвинисты. Но они, безусловно, совершенно правы со
своей точки зрения. Мистер Уайт утверждает, что я - творение Бога. Он говорит, что все факты созданы Богом и контролируются Его провидением Бога. Он говорит, что все люди согрешили против Бога в Адаме, их представителе. Он добавляет, что поэтому я духовно слеп и морально извращен. Он говорит все это и многое другое на основе абсолютного авторитета Писания. Он будет толковать меня, мои факты и мою логику с точки зрения
авторитета этого Писания. Он говорит, что мне нужен этот авторитет. Он говорит, что мне не нужно ничего, кроме этого авторитета. Его Писание, как он утверждает, достаточно и окончательно. И все это, как он утверждает, ясно».
«Теперь все это выглядит для меня как простой исторический протестантизм. Я могу интеллектуально понять кальвиниста в этом вопросе авторитета. Я не могу
понять вас. Мне кажется, вы хотите иметь свой пирог и съесть его. Если вы верите в авторитет Священного Писания, то почему бы не объяснить все вещи, человека, факты
и логику в его терминах? Если вы хотите, чтобы мы жили вашим собственным авторитетом, опытом человеческого рода, то почему бы не покончить с Библией
как абсолютным авторитетом? Тогда она, в лучшем случае, дает вам авторитет эксперта».
"В вашей идее рационального человека, который проверяет все вещи фактами истории и законом непротиворечия, вы, безусловно, установили точку соприкосновения с нами. Если вы доведете это до конца, вы действительно преуспеете в достижении полного совпадения между вашими и нашими идеями. А с нами вы достигнете полного совпадения между идеями человека и идеями Бога. Но причина этого совпадения ваших идей с
нашими и совпадения человеческих идей с идеями Бога в том, что у вас тогда есть Бог и Христос, которые идентичны человеку".
"Не думаете ли вы, мистер Грей, что это слишком большая цена для вас? Я
уверен, что вы не собираетесь таким образом низвергнуть вашего Бога во вселенную.
Я уверен, что вы не собираетесь таким образом снова распять вашего Христа. Но зачем же
тогда колебаться между двумя мнениями? Я не верю в христианство, но если бы я верил, я
думаю, что я бы поддержал мистера Уайта".
ОБЩЕЕ И ОСОБОЕ ОТКРОВЕНИЕ
В этой серии статей мы рассматриваем проблему реформатской апологетики. В первых трех статьях мы обсуждали ее общую природу. Ее метод, как мы увидели, радикально отличается от метода римско-евангельской апологетики. Последняя исходит из предпосылки, что человек имеет определенную степень предельности или автономии. Этот метод предполагает, следовательно, что человек может правильно интерпретировать область жизни, не ссылаясь на Бога Библии. В противовес этому реформатская
апологетика утверждает, что сам человек должен быть сначала истолкован в терминах
Библии, прежде чем он сможет, без фальсификации, интерпретировать любую область жизни.
Библия
В четвертой и пятой статьях мы рассматривали саму Библию. Реформатская
теология утверждает, что Писание говорит само за себя. Тот вид Бога, о котором говорит Библия, не может говорить иначе, как с абсолютным авторитетом. Библейское понятие Бога как самодостаточного или суверенного и представление о том, что Библия является самоудостоверяющей, включены друг в друга. Эта простая основополагающая истина протестантизма фактически отвергается многими евангельскими протестантами.
Евангелисты выдвигают двойное обвинение против реформатской доктрины
Писания. С одной стороны, они говорят, что она иррациональна. Мы видели, как
Карнелл выставляет автономного или «рационального человека» в качестве судьи, перед которым Библия должна доказать свое право говорить с авторитетом. Это как если бы
ребенок сидел и судил своих родителей, милостиво позволяя этим родителям говорить с ним авторитетно. С другой стороны, евангелисты говорят, что реформатское учение о Писании рационалистично. Мы видели, как Пипер, лютеранин, ставит автономного
человека судьей над содержанием Библии. Он настаивает, что поскольку Библия учит «свободе» человека, она может и должна также учить учению об изменяющемся Боге, который приспосабливается к конечным решениям человека.
Автономный человек
На первый взгляд кажется странным, что реформатское учение о Писании
обвиняется как в иррационализме, так и в рационализме. И на первый взгляд также кажется странным, что два, казалось бы, исключающих друг друга обвинения исходят из одного и того же источника, а именно из евангелизма. Однако на самом деле нет ничего другого, чего мы могли бы ожидать от евангелизма. Коренная ошибка евангелизма, как отмечалось ранее, заключается в приписывании человеку меры конечности. Этот отчасти конечный человек заявляет о своих «правах» только тогда, когда он обвиняет идею
абсолютного, самоудостоверяющего авторитета Писания в иррационализме, а идею абсолютного, самосогласованного Бога - в рационализме.
Евангелический компромисс
Конечно, евангельский мистер Грей, имеет во всем этом самые лучшие намерения. Он хочет склонить мистера Блэка, неверующего, к принятию Библии как Слова Божьего и к принятию Бога Библии как своего Бога. Но у мистера Блэка есть свои условия. Хотя он и находится в тяжелом положении, он тем не менее не готов, говорит он, рассматривать идею безоговорочной капитуляции, которую ему предложил мистер Уайт, реформатский апологет. Соответственно, мистер Грей предлагает мистеру Блэку компромиссное предложение. Принцип человеческой автономии и конечности должен быть объединен с принципом библейского авторитета. Однако мистер Блэк не готов с готовностью принять это компромиссное предложение. Почему бы и нет? Потому что он не может ясно увидеть, исходя из рассуждений мистера Грея, почему он вообще должен менять свою позицию на позицию христианства.
Мистер Грей не показывает ему, насколько отчаянно его собственное положение. И он не показывает ему, насколько полно христианская позиция решает проблемы, которые
полностью сбивают с толку его собственную позицию. Мистер Блэк остается в замешательстве. Свидетельство Евангелия на самом деле не было представлено ему как вызов!
Безоговорочная капитуляция!
Между тем реформатский апологет мистер Уайт надавил на мистера Блэка ультиматумом безоговорочной капитуляции перед авторитетом Писания. Он показал, что если не предполагать этот авторитет как абсолютный и не просто как эксперта, то человеческий опыт действует в вакууме. Он ясно дал понять мистеру Блэку, что все обсуждения о христианстве как о «соответствующем закону противоречия» хуже, чем бессмысленны, если сначала не спросить, на какой точке опоры покоится сам закон противоречия. Какой ответ дает мистер Блэк на этот вопрос? Он предпочитает не обсуждать эту проблему. Он предполагает, что она покоится на человеке, мыслимом как окончательном или автономном. Но на чем тогда покоится человек? Человек покоится на вакууме. И поэтому мистер Блэк представляет картину человека, покоящегося на «ничто», используя закон противоречия как вращающуюся дверь, чтобы посредством него переместить «ничто» в «ничто». Вся его процедура - это «встреча с ничем».
Мистер Уайт также ясно дал понять мистеру Блэку, что все обсуждения о том, что христианство «соответствует фактам опыта», хуже, чем бессмысленны, если сначала не показать, что у него есть философия факта, которая позволяет ему, по крайней мере, отличать один факт от другого. Может ли мистер Блэк, на основе своего предполагаемого принципа, отличить один факт от другого? Нет, его философия факта - это философия случая. Его «принцип индивидуации», то есть принцип, по которому любой факт должен отличаться от любого другого, - это принцип случая. На этой основе нельзя даже считать! Ни один факт не имеет собственной идентичности. Процедура в «Вавилонской башне» была бы столь же упорядоченной, как строжайшая военная дисциплина, по сравнению с научной методологией, основанной на такой философии факта.
«Итак», говорит мистер Уайт мистеру Блэку, «вы видите, что если вы не готовы
предположить, что Библия абсолютно авторитетна, ваш «закон противоречия» не сможет войти в связь с «фактами», а ваши «факты» не будут подчиняться действию закона противоречия. Только при предположении абсолютного авторитета Писания как Слова Того Бога, Который контролирует «все, что происходит», у вас есть философия
«разума», философия «закона противоречия» и философия «фактов», которые позволяют вам осмыслить жизнь. Безоговорочная капитуляция перед абсолютным авторитетом Писания - ваша единственная надежда. Это ваша единственная надежда на
вечность. Это также единственная надежда для ваших научных и философских усилий
в этой жизни".
Тогда оказывается, что реформатское учение о Писании является единственным истинно протестантским учением о Писании. Также оказывается, что если мы не готовы начинать с этой полностью протестантской доктрины Писания, мы не можем вместе с Павлом оспаривать мудрость мира сего, показывая, что она стала безумием перед Богом.
Общее откровение
Следует ожидать, что с определенной реформатской концепцией Писания
следует и определенная реформатская концепция откровения через природу и
историю. И также следует ожидать, что эта определенная реформатская доктрина откровения в природе и истории будет обвиняться как в иррационализме, так и в рационализме католиками и нереформированными протестантами или евангелистами.
Кальвинистский рационализм
Давайте сначала рассмотрим тот аспект реформатского учения об откровении в
природе и истории, который часто обвиняется в рационализме. Реформатская вера подчеркивает тот факт, что именно Божий план реализуется в том, что делает человек, а также в окружающей среде и через нее. Все, что происходит, происходит в соответствии с единым всеобъемлющим замыслом или советом Бога. Все факты, с которыми сталкивается человек, когда он смотрит вокруг себя и внутрь себя, являются, таким образом, откровением Бога. Человеческий разум, как знающий, не меньше, чем деревья, которые познаны, является откровением Бога. Ибо то, что происходит по замыслу Бога, происходит в соответствии с природой Его бытия. Ничто не может существовать, как непосредственно созданное Богом , или как созданное человеком, творением Бога. Субъект и объект познания в равной степени являются откровением Бога.
Апостол Павел говорит в Римлянам 1, что все люди знают Бога. Они не могут не знать Бога. Поэтому они не могут не знать, что они сами являются творениями Бога. Человеческое самосознание включает в себя осознание Бога. Человеческое самосознание было бы самосознанием в вакууме, если бы оно не подразумевало осознание Бога. Кальвин говорит об этом когда говорит, что человек имеет неискоренимо запечатленное в нем чувство Божества . Поэтому его свобода является свободой творения Бога. Это свобода делать то, что согласуется с открытой волей Бога, или делать то, что противоречит ей, но в любом случае то, что согласуется с планом Бога.
Зло
Особое внимание следует уделить тому факту, что даже зло, которое человек
творит по своей греховной воле, все еще находится в соответствии с планом Бога и как
таковое является откровением Бога. Человек, а не Бог, является ответственным автором греха. Но человек не мог бы грешить, если бы его грех не был, вопреки ему, откровением
Бога. Человек не грешит в вакууме. Он не мог грешить в вакууме. Возможность греха предполагает всеобъемлющий план Бога. Бог являет Свою святость в своем гневе на грешника. Бог гневается на нечестивых каждый день. «Ибо открывается гнев Божий с неба на всякое нечестие и неправду людей, подавляющих истину неправдою» (Рим. 1:18). Павел говорит нам, что совесть грешника оправдывает или обвиняет его в зависимости от того, подчиняется он или не подчиняется открытой воле Бога (Рим. 2:14; 15).
Самосознание человека - это моральное самосознание.
И как самосознание в целом подразумевает осознание Бога, так и моральное самосознание человека подразумевает осознание отношений завета с Богом. Чтобы познать себя, человек должен знать себя как существо завета. Он знает, что он либо соблюдает, либо нарушает завет. Кальвин настоятельно подчеркивает тот факт, что все, что происходит в истории, является откровением Бога. Люди должны видеть Бога везде, говорит он. Бог ясно виден людям, смотрят ли они вокруг себя или внутри себя, смотрят ли они в прошлое или в будущее. Вся сцена истории во всех ее аспектах открывает Бога человеку. Люди должны видеть Бога как своего Создателя. Они должны видеть Его как своего щедрого Благодетеля. Они должны видеть Его как своего Судью. Он везде ясно виден. Люди не могут смотреть в любом направлении, не видя лица и вместе с тем
требований Бога. Каждый человек ходит под ярким прожектором откровенных
требований Бога.
Основа науки
Когда современные кальвинисты представляют свои взгляды на основу и единство
человеческого знания в областях науки, философии и теологии, они постоянно ссылаются на этот основной, неизбежный характер откровения всей сотворенной реальности.22 Сущность ложной науки, философии и теологии состоит, следовательно, в подавлении и отвержении этого откровенного основания человеческих усилий и предприимчивости. И сама цель прямого противостояния тем, кто отвергает это откровенное основание
человеческой работы, заключается в том, чтобы эта работа могла быть снова поставлена на свое надлежащее основание. Антитетический эффект христианского усилия не является самоцелью. Идея антитезиса основана на положительной идее всеобъемлющего характера откровения вселенной и коррелирует с ней.
Точка соприкосновения
Именно в основе откровения всего сотворенного существа лежит основа истины для человека. Человек по своей сути окутан истиной. Но истина не является абстракцией. Истина есть истина о Боге и вселенной. Таким образом, человек естественным образом сталкивается с истиной. Когда он говорит неправду, он говорит то, что, по сути, он знает, что это неправда. Когда философы придумывают системы философии, которые не основаны на различии Творца и творения, они знают в глубине своих сердец, что они
делают это для того, чтобы подавить истину о себе. Зная, что Бог - их Творец, они не прославляют Его как такового.
Когда мистер Уайт, реформатский апологет, подходит к мистеру Блэку, неверующему, с утверждениями о Боге и Христе, он заранее знает, что победа за ним. Он знает, что ни один человек не может успешно искать истину, если сначала он отрезал себя от истины. И он знает, что те, кто пытается отрезать себя от истины, не могут в этом преуспеть. Соответственно, мистер Блэк, человек, который начинает с себя, не признавая
собственной тварности, подобен человеку, который, стоя на солнце, вырывает себе глаза, а затем задается вопросом, существует ли солнце. В разговоре с мистером Блэком мистер Уайт будет вежливым и добрым. Но он не преминет указать, что по его предположениям мистер Блэк не может найти истину, потому что он даже не может искать ее. Он не может на своем основании задать ни одного разумного вопроса. Когда мистер Блэк слышит об этом, он обращается за сочувствием к мистеру Грею. Он знает, что мистер Уайт прав, но, если Святой Дух не оживит его, он продолжит скрывать для себя истину.
Договорный мир
Мистер Грей, евангелист, спешит заверить мистера Блэка, что мистер Уайт -
экстремист. «Что касается меня, - говорит он, - я не придерживаюсь детерминизма и
рационализма мистера Уайта». Он скорее сказал бы, что Бог ограничил Себя, когда создал человека. Чтобы дать человеку истинную свободу, истинную личность, Бог был
готов отказаться от Своего абсолютного контроля над ним. Бог дал человеку немного того
же рода бытия, которым обладает Он Сам. Свобода человека, как и свобода Бога, есть способность инициировать что-то совершенно новое в мире. И поэтому человек не является исключительно откровением Бога, контролирующего все вещи. Скорее, Бог
и человек являются вместе участниками одного и того же рода бытия.
Предположим, говорит мистер Грей, что вам и мне нужен доллар на завтрак. Вы, как человек со средствами, вносите 98 центов. Я, представляющий более бедный класс,
вношу два цента. Я чувствую себя довольно зависимым от вас. Тем не менее, мои два цента стоят ровно столько же, сколько и любые два цента, которые вы внесли. Я могу,
если захочу, купить крендельки на два цента и приготовить их на завтрак. Даже если бы вы дали мне два цента, которыми я обладаю, теперь, когда они у меня есть, я имею определенную степень абсолютной независимости по сравнению с вами.
Утверждая таким образом свою идею «свободы», мистер Грей поставил под угрозу
откровенный характер конституции человека. Он одобрил основное предположение мистера Блэка о том, что человек должен начать с того, чтобы думать о себе как о знающем себя отдельно от Бога. Мистер Грей встал на сторону римской идеи аналогии бытия, как против протестантского принципа исчерпывающего откровенного характера всего сотворенного бытия. Таким образом, переняв, - по крайней мере, отчасти, - концепцию человека мистера Блэка, мистер Грей, естественно, также перенимает, - по крайней мере, отчасти, - концепцию окружающей среды человека мистера Блэка.
Для мистера Грея история отчасти является откровением Бога, а отчасти - откровением человека. Бог как отец несет 90 фунтов, а человек как ребенок несет только 10 фунтов. Но 10 фунтов, которые несет человек, никоим образом не несет
Бог. Мистер Грей считает, что если говорить вместе с мистером Уайтом, что «все, что происходит», происходит в силу конечного плана Бога, то нужно сделать Бога автором греха и убить всю человеческую ответственность. Поэтому он присоединяется к мистеру Блэку в отрицании «рационализма» мистера Уайта.
Мистер Грей и нехристианский иррационализм
Фундамент, на котором стоит мистер Грей, когда он отвергает «рационализм»
мистера Уайта, - это фундамент, на котором стоит и мистер Блэк. Это фундамент
нехристианского иррационализма. Это предположение, что человек не создан, но
является конечным и, следовательно, автономным.
С этого момента мистер Грей находится во власти мистера Блэка. Мистер Грей
теперь должен принять все ложные проблематики мистера Блэка, как если бы они
были подлинными. В частности, мистер Грей должен предположить вместе с мистером Блэком, что факты окружающей нас среды для человека не являются исключительно откровением Бога. Когда он спорит с мистером Блэком о существовании Бога, он может только утверждать, что ограниченный Бог, вероятно, существует. И он должен доказать свою точку зрения, сначала оторвав и себя, и мистера Блэка от истины об откровении
всего сотворенного существа.
Следует отметить, что отношение мистера Грея к общему откровению такое же, как у мистера Пипера, лютеранина, к откровению Священного Писания. Мистер
Пипер также утверждал, что Бог Библии должен быть ограничен, чтобы освободить место для свободы человека. В обоих случаях отношение к откровению Бога определяется предположением о человеческой свободе как о мере независимости от Бога. В обоих случаях нет никаких реальных оснований утверждать, что откровение Бога действительно в конечном счете является откровением Бога, суверенного и самодостаточного Бога, о Котором говорит Библия.
Кальвинистский «иррационализм»
До сих пор мы рассматривали реформатскую концепцию всеобщего откровения
с точки зрения ее предполагаемого рационализма. К этому мы должны теперь добавить
несколько слов о реформатской концепции всеобщего откровения с точки зрения ее предполагаемого «иррационализма». Здесь также суть очень проста и взята непосредственно из Писания. Она заключается в том, что с самого начала истории, еще до появления греха, сверхъестественное мысленное общение со стороны Бога с человеком было добавлено к откровению Бога человеку в его собственной конституции и во вселенной вокруг него. Две формы откровения, откровение в фактах сотворенной
вселенной, будь то внутри или вокруг человека, и откровение посредством прямого обращения Бога к человеку, взаимно вовлечены друг в друга. Так же, как два
стропила дома должны поддерживать друг друга, так и эти две формы откровения должны поддерживать друг друга.
Рационализм мистера Грея
Значение этого в основном простого момента невозможно переоценить. Вся реформатская философия истории окрашена им. Подумайте на мгновение о человеке, живущем там, куда не проник евангельский призыв. Каковы обязанности такого человека? Ответственен ли он только за откровение, которое говорит с ним через его собственную конституцию и через его окружение? Мистер Грей ответил бы «да», но мистер Уайт
ответил бы «нет». Мистер Грей не видит дополнительного характера двух форм откровения. И это также было ошибкой Адама и Евы, когда они согрешили против Бога. Адам и Ева думали, что они могут интерпретировать себя и природу вокруг них независимо от сверхъестественного мысленного общения с Богом. И мистер Грей не видит, что это был тяжкий грех. Он все еще думает, что мистер Блэк, неверующий, не ошибается, когда он интерпретирует по крайней мере некоторые области жизни без ссылки на сверхъестественное общение Бога с человеком в Писании. Когда Павел
говорит, что «от сотворения мира» Бог ясно явил Себя человеку (Рим. 1:20) и что в начале истории мира каждый человек в Адаме согрешил против Бога, (Рим. 5:12), мистер Грей отвергает все это как обилие иррационализма. Как люди в далекой Африке могут быть привлечены к ответственности за то, что произошло в раю тысячи лет назад? Когда
мистер Блэк высмеивает это простое библейское учение, мистер Грей присоединяется к нему, говоря, что, несомненно, мистер Уайт снова становится экстремистом. На этот раз г-
на Уайта называют иррационалистом, как и прежде, его называли рационалистом!
При этом мистер Грей снова не осознает, что он принял основное предположение мистера Блэка о независимости человека от Бога. Он и не осознает, что он снова принял в основе своей ложную проблематику мистера Блэка, как будто она была разумной. И он не понимает, что после этого он может, если будет последователен, только просить мистера Блэка принять Бога, который является дополнением к природе и человеку, конечного бога, который, вероятно, существует; и, вероятно, не существует!
В частности, следует отметить, что эта форма аргументации, которая не видит
взаимозависимости сверхъестественного и естественного откровения, проистекает из
нехристианского рационализма мистера Блэка. Это своего рода позиция, которую отстаивает Карнелл, когда говорит, что мистера Блэка нельзя просить принять какой-либо
авторитет, что он как «рациональный человек» не может одобрить по стандарту, который он использовал до того, как он встретился с требованиями рассматриваемого откровения.
Суть дела
В заключение мы можем подвести итог следующим образом: существует отчетливо
реформатское учение о Писании. Для мистера Уайта это всегда «первая книга». Это отчетливо реформатское учение о Писании отвергается мистером Греем, евангелистом, потому что он считает, что оно одновременно рационалистично и иррационалистично. Он говорит, что оно рационалистично, потому что настаивает на том, что все происходящее происходит в соответствии с планом Бога. Оно иррационально, говорит он, потому что считает, что сам человеческий разум во всех его культурных усилиях должен
быть подчинен самоудостоверяющему авторитету Бога. Аналогично существует отчетливо реформаторская доктрина общего откровения. Это «вторая книга» мистера Уайта. Эта отчетливо реформатская доктрина общего откровения подразумевается в отчетливо реформатской доктрине Писания. Чтобы быть последовательным, нужно либо принять обе, либо ни одну. Нельзя правильно прочитать книгу природы без книги Писания.
Эта реформатская доктрина общего откровения снова отвергается мистером Греем, евангелистом, потому что он считает ее и рационалистической, и иррациональной. Он
говорит, что эта доктрина рационалистична, поскольку она утверждает, что все факты вселенной , включая те, которые совершаются по воле человека, будь то хорошие или плохие, являются откровением плана и, следовательно, природы Бога. Он говорит, что эта
доктрина иррациональна, поскольку она утверждает, что все люди повсюду несут ответственность за то, что произошло в начале истории, когда Адам не повиновался сверхъестественному откровению Бога. Однако, выдвигая двойное обвинение в рационализме и иррационализме против единственной последовательно реформатской доктрины откровения, включающей две «книги» Писания и природы, евангелист основывается на предположении мистера Блэка. Следует ожидать, что мистер Блэк назовет библейскую позицию рационалистической. Это противоречит его идее «свободы» говорить, что все, что он делает, находится в рамках плана Бога. Также следует ожидать, что он назовет библейскую позицию иррационалистической. Его идея о предельности разума противоречит утверждению, что сам разум с самого начала истории должен был функционировать в сознательном подчинении авторитетному мысленному общению Бога.
Но что мы скажем о мистере Грее? Разве он не должен склонять мистера
Блэка к истинно библейской позиции? Почему же тогда он присоединяется к мистеру Блэку, обвиняя простое учение Писания в отношении его самого и в отношении общего откровения в том, что оно одновременно рационалистично и иррационалистично?
И когда же он поймет, что своим методом он не может показать мистеру Блэку,
чем именно христианство отличается от своей противоположности и почему мистер Блэк должен стать христианином? Только мистер Уайт может действительно бросить вызов мистеру Блэку, чтобы тот отказался от своих идолов и служил живому Богу. Его свидетельство должно быть услышано во всем мире. Так пусть же он не будет высокомерным, а скорее укрепит свое сердце в Господе Боге своем.
ДОКАЗАТЕЛЬСТВА СУЩЕСТВОВАНИЯ БОГА
В предыдущих статьях мы пытались указать на разницу между реформатской и «евангельской» апологетикой. И мистер Уайт, реформатский апологет, и мистер Грей, евангельский апологет, стремятся защитить истину христианства. Оба стремятся заставить мистера Блэка, неверующего, принять истину о Боге и его творении. Для обоих это
вопрос величайшей важности; они хотят видеть мистера Блэка искупленным от «гнева Божьего», который на нем.
Однако мистер Уайт и мистер Грей имеют свои внутренние разногласия по поводу
как лучше всего завоевать мистера Блэка. И причина этого разногласия в том, что они не согласны относительно природы того, к чему они хотели бы привлечь мистера Блэка.
Их разногласия относительно метода апологетики основаны на их разногласиях относительно теологии. Мистер Уайт придерживается безусловного, а мистер Грей условного признания суверенитета Бога при условии, что его собственный суверенитет не будет полностью отменен. Естественно, между ними возникнет разногласие относительно требования, которое они предъявят мистеру Блэку. Мистер Уайт потребует полной капитуляции перед Богом; мистер Грей удовлетворится миром, достигнутым путем переговоров. Мистер Уайт потребует, чтобы мистер Блэк отныне истолковывал всю свою жизнь в терминах Бога; мистер Грей посоветует мистеру Блэку истолковывать большую часть своей жизни в терминах Бога.
1. Авторитет в Писании
Когда мистер Блэк возражает мистеру Уайту, что безоговорочная капитуляция перед авторитетом Писания иррациональна, тогда мистер Грей одобрительно кивает и
говорит, что, конечно, «разумный человек» имеет полное право проверять достоверность Писания логикой. Когда Библия говорит о суверенном избрании Богом некоторых людей для спасения, это должно означать что-то, что соответствует его «рациональной природе». Когда мистер Блэк возражает мистеру Уайту, что безоговорочная капитуляция перед Писанием рационалистична, тогда мистер Грей снова одобрительно кивает и говорит, что, конечно, подлинная человеческая личность имеет полное право проверять содержание Писания опытом. Когда Библия говорит о Боге, Который своим советом контролирует все происходящее, это должно означать что-то, что соответствует свободе человека. Бог создал человека и дал ему долю в его собственной свободе; поэтому люди участвуют в его бытии.
2. Авторитет в «общем откровении»
Но как насчет естественного или общего откровения? Здесь, конечно, не может быть никакой разницы, скажете вы, между требованиями мистера Уайта и мистера Грея.
Здесь нет закона и обетования; здесь есть только факт. Как же тогда вы вообще можете говорить о требовании? Здесь, несомненно, мистер Уайт может выковать свои «пять
пунктов кальвинизма» и присоединиться к мистеру Грею, чтобы провести мистера Блэка по картинной галерее этого мира, указывая ему на его красоты так, чтобы вместе с
ними он спонтанно воскликнул: «Весь хор природы возносит один гимн во славу своего Создателя».
3. Молчание мистера Уайта
Давайте подумаем о мистере Уайте, который изо всех сил старается забыть свои «пять пунктов». «Конечно», говорит он себе,«нет ничего плохого в том, чтобы присоединиться к мистеру Грею, показывая мистеру Блэку чудеса Божьего творения. Мы верим в одного и того же Бога, не так ли? Мы оба хотим показать мистеру Блэку факты Творения, чтобы он поверил в Бога. Когда мистер Блэк говорит: «Я не улавливаю смысла во всем, что я видел, и я ухожу, как и пришел, смущенный и встревоженный», мистер
Грей и я можем вместе отвезти его на самолете в обсерваторию Маунт-Вильсон, чтобы
он мог увидеть звездное небо над собой. Несомненно, источником знаний для естественных наук является Книга Природы, которая дана каждому. Разве само Писание не учит, что в природе есть свет, per se, который не может быть передан и не передается через очки Слова? Если бы это было не так, как бы Писание могло сказать о тех, кто имеет только свет природы, что они не имеют оправдания?"
4. Красноречие мистера Грея
Итак, трое мужчин, мистер Уайт, мистер Грей и мистер Блэк, ходят туда-сюда и всюду. Мистер Уайт и мистер Грей соглашаются оплатить половину расходов. Мистер Блэк их гость. Сначала они идут в обсерваторию Маунт-Вильсон, чтобы увидеть звездное небо над ними. "Как чудесно, как грандиозно!" восклицает мистер Грей. К чудесам телескопа они добавляют чудеса микроскопа. Они обходят земной шар, чтобы увидеть
"чудеса света". "Экспонатам" нет конца, и мистер Блэк проявляет признаки усталости. Поэтому они садятся на пляже. Не распишется ли мистер Блэк сейчас на пунктирной линии? Пока они ждут ответа, мистер Грей замечает часы, которые кто-то потерял.
Держа их в руке, он говорит мистеру Блэку: "Оглянитесь вокруг мира: созерцайте целое и каждую его часть: вы обнаружит, что это не что иное, как одна большая машина, подразделенная на бесконечное число меньших машин, которые в свою очередь допускают подразделения, в степени, превосходящей ту, которую могут проследить и объяснить человеческие чувства и способности. Все эти различные машины и
даже их мельчайшие части подогнаны друг к другу с точностью, которая приводит в восторг всех людей, когда-либо созерцавших их. Любопытное приспособление средств к целям во всей природе в точности напоминает, хотя и намного превосходит, произведения человеческого изобретения; человеческих замыслов, мысли, мудрости и интеллекта. Поскольку, следовательно, следствия похожи друг на друга, мы приходим к выводу, по всем правилам аналогии, что причины также похожи; и что Творец Природы в некоторой степени подобен уму человека; хотя и обладает гораздо большими способностями, пропорциональными величию работы, которую Он выполнил».
«Теперь, мистер Блэк, я не хочу оказывать на вас чрезмерное давление. Вы знаете свои собственные потребности в вашем деле. Но я думаю, что как разумное существо вы должны присоединиться к теистической партии. Разве не весьма вероятно, что
Бог существует?»
«Я не прошу вас сейчас стать христианином. Мы делаем все шаг за шагом. . Я говорю только о Книге Природы. Конечно, если есть Бог и если у этого Бога должен быть Сын и если этот Сын также должен открыть Себя, вам вряд ли будет труднее поверить в него, чем сейчас верить в Отца. Но сейчас я только прошу вас признать, что существует огромное количество доказательств того рода, которые любой ученый или философ должен признать обоснованными для существования Бога позади и над этим миром. Вы видите эти часы. Разве не весьма вероятно, что сила, более высокая, чем они сами, создала их? Вы знаете назначение часов. Разве не весьма вероятно, что замечательные изобретения природы служат назначению Бога? Оглядываясь назад, мы естественным образом приходим к Богу, Который является причиной этого мира; глядя вперед, мы думаем о Боге, у Которого есть цель в этом мире. Насколько мы можем наблюдать ход и строение вселенной , я думаю, что нет никаких трудностей с вашими собственными принятыми принципами, против веры в Боге. Почему бы не стать теистом? Вы ведь хотите оказаться на стороне победителей, не так ли? Что ж, опрос Гэллапа по вселенной указывает на тенденцию к окончательной победе теизма».
5. Мистер Блэк вежливо отказывается
Когда мистер Грей закончил свою, очевидно, серьезную и красноречивую речь, мистер Блэк выглядел очень задумчивым. Он был явно джентльменом. Ему не нравилось
разочаровывать своих двух друзей после всей щедрости, которую они проявили к нему.
Но он не мог честно увидеть никакой принципиальной разницы между своей собственной позицией и их. Поэтому он вежливо, но решительно отказался расписаться на пунктирной линии. Он отказался быть «обращенным» в теизм. По сути он сказал следующее: «Вы говорите о доказательствах рациональности и цели во вселенной. Вы бы проследили эту рациональность или цель до рационального существа за вселенной, которое, как вы думаете, вероятно, имеет в ней цель. Но кто стоит за вашим Богом, чтобы объяснить Его в свою очередь? По вашему собственному определению ваш Бог не абсолютен или самодостаточен. Вы говорите, что Он, вероятно, существует; это значит, что вы признаете, что, вероятно, его не существует. Но вероятность основывается на возможности. Теперь я думаю, что любой ученый должен прийти с открытым умом для наблюдения фактов вселенной. Он должен начать с предположения, что любой факт может существовать. И я был рад заметить, что в этом важном пункте вы согласны со мной. Следовательно, единственный вид Бога, в которого любой из нас может верить, это тот, что может и не существовать. Другими словами, никто из нас не верит и не может верить в Бога, который не может не существовать. И именно в такого рода Бога, Бога, который самодостаточен и как таковой обязательно существует, я думал, вы, христианские теисты, верите»
К этому времени мистер Уайт начал ерзать. Он начал понимать, что продал Бога своей теологии, суверенного Бога Писания своим молчаливым согласием с аргументом мистера Грея. Мистер Блэк был прав, он сразу почувствовал. Либо кто-то предполагает Бога за идеями возможности, либо кто-то предполагает, что идея возможности стоит за Богом. Либо кто-то говорит с исторической реформатской теологией на основе Писания,
что то, что определяет Бог, и только то, что определяет Бог, возможно, либо кто-то
говорит со всеми нехристианскими формами мышления, что возможность окружает Бога.
Но на тот момент мистер Уайт был ошеломлен. Он не мог ничего сказать. Поэтому мистер Блэк просто сделал вывод из того, что он сказал, следующими словами: «Поскольку вы в своих усилиях угодить мне приняли мое основное предположение
относительно возможности и вероятности, следует, что ваш Бог, при условии, что Он существует, бесполезен для объяснения вселенной. Он сам, в свою очередь, нуждается в объяснении. Давайте вспомним историю индийского философа и его слона. Она никогда не была более применима, чем к настоящему предмету. Если материальный мир покоится на похожем идеальном мире, этот идеальный мир должен покоиться на каком-то другом; и так далее, без конца. Поэтому было бы лучше никогда не заглядывать за пределы нынешнего материального мира. Короче говоря, джентльмены, как бы мне ни не хотелось не угодить вам, то, что вы предлагаете, не лучше того, чем я уже обладаю. Ваш Бог сам окружен чистой возможностью или случаем; каким образом он может мне помочь? И как я могу быть ответственным перед ним? Для вас, как и для меня, все вещи в конечном итоге заканчиваются иррациональным».
6. Мистер Грей апеллирует к логике
В этот момент мистер Грей побледнел. В отчаянии он искал в своем арсенале
другой аргумент, который мог бы убедить мистера Блэка. Среди них был один, который он не использовал уже некоторое время. Аргументы в пользу Бога, которые он до сих пор использовал, он назвал апостериорными аргументами. Он считал, что они должны апеллировать к «эмпирический» нрав того времени. Они исходили из человеческого опыта с причинностью и целью и по аналогии доказывали идею причины и цели с миром в целом. Но мистер Блэк указал, что если вы начинаете с идей причины и цели как понятных человеку без Бога, когда эти концепции применяются к отношениям внутри вселенной, то вы не можете последовательно утверждать, что вам нужен Бог для идеи причины или цели, когда эти концепции применяются к вселенной в целом. Так что теперь мистер Грей вытащил ящик с надписью априорный аргумент. Публично он называл это аргументом от конечного к абсолютному бытию. «Как конечные существа», сказал он мистеру Блэку, «мы имеем идею абсолютного бытия. Идея конечного бытия
неизбежно подразумевает идею абсолютного бытия. У нас есть понятие абсолютного бытия; несомненно, должна быть реальность, соответствующая нашей идее такого бытия; если все наши идеи не могут быть ложными. Безусловно, мы должны считать, что
реальность в конечном счете рациональна и последовательна, и что наши идеи участвуют в этой рациональности. Если нет, то как наука была бы возможна?»
7. Мистер Блэк снова отказывается
Когда мистер Грей таким образом отказался от этого призыва к логике, а не к фактам, мистер Уайт на мгновение, казалось, набрался смелости. Разве это не было, по крайней мере, уходом от идеи Бога, который, вероятно, существует? Безусловно, «непередаваемые атрибуты Бога», о которых его учили на занятиях по катехизису, все основывались на идее Бога как необходимо существующего и выражали ее. Но мистер Блэк вскоре разочаровал его во второй раз. Он сказал в ответ на аргумент мистера Грея: «Я снова не вижу никакой принципиальной разницы между вашей позицией и моей. Конечно, мы должны верить, что реальность в конечном счете рациональна. И, конечно, мы должны считать, что наш разум участвует в этой рациональности. Но когда вы так говорите, вы тем самым фактически утверждаете, что мы не должны верить в Бога, чье существование независимо от нашего человеческого существования. Бог, которого мы должны знать, должен быть с нами частью рациональной системы, которая взаимно доступна и выражает их обоих. Если Бог необходим вам, то вы также необходимы
Богу. Это единственный вид Бога, который участвует в вашем аргументе».
8. Мистер Грей свидетельствует
«Но мистер Блэк, это ужасно, это невыносимо! Мы хотим, чтобы вы верили в Бога. Я свидетельствую о его существовании. Я дам вам Библию. Пожалуйста, прочтите ее! Она рассказывает вам об Иисусе Христе и о том, как вы можете быть спасены его кровь. Я рожден заново, и вы тоже можете родиться заново, если только поверите. Пожалуйста, верьте в Бога и будьте спасены».
9. Мистер Уайт надеется на лучшее!
Тем временем мистер Уайт набрался смелости. Он понял, что до сих пор совершал
большую ошибку, храня молчание в то время, когда мистер Грей представлял свои аргументы. Аргументы в пользу существования Бога, взятые из идей причины и цели, изложенных мистером Греем, привели к чистому иррационализму и случайности. Аргумент об абсолютном существе, изложенный мистером Греем, привел к чистому рационализму и детерминизму. В обоих случаях мистер Блэк был совершенно прав, говоря, что Бог, существование которого проблематично, или Бог, который существует по той же необходимости, что и вселенная, все еще является аспектом мира или просто всей вселенной. Но теперь он чувствовал, что , возможно, мистер Грей был прав, просто свидетельствуя о существовании Бога. Он думал, что если используемые аргументы не являются логически принудительными, их можно, по крайней мере, использовать как средство для свидетельства неверующим. И, конечно, свидетельствование о существовании Бога всегда было уместным. Но бедному мистеру Уайту снова пришлось разочароваться. Ибо свидетельство, данное мистером Греем, основывалось на предположении, что вера в Бога - это чисто нерациональное или даже иррациональное дело.
10. Мистер Блэк задает несколько уместных вопросов
Ответ мистера Блэка на слова мистера Грея слишком ясно указал на этот факт.
Мистер Блэк сказал мистеру Грею: «Я очень ценю вашу очевидную заботу о моем вечном благополучии. Но есть два или три вопроса, на которые я хотел бы, чтобы вы ответили. Во-первых, я хотел бы спросить, признаете ли вы, свидетельствуя мне таким образом, что аргументы в пользу существования Бога не имеют никакой силы? Или, скорее, не признаете ли вы тем самым, что эти аргументы, если они что-либо доказывают, доказывают, что Бог конечен и соотносится с человеком, и поэтому ваша позиция в основе своей не отличается от моей?». Мистер Грей не ответил, потому что он не мог ответить на этот вопрос иначе, как согласившись с мистером Блэком.
«Во-вторых»,- спросил мистер Блэк, - «теперь вы свидетельствуете о Христе,
а также о Боге, о христианстве, а также о теизме. Я полагаю, что ваш аргумент в пользу христианства был бы схож по своей природе с вашим аргументом в пользу теизма, не так ли? Вы бы утверждали, что Иисус Нового Завета, вероятно, является Сыном Божьим, и что Он, вполне вероятно, умер за грехи людей. Но теперь вы свидетельствуете мне о вашем Христе. И свидетельствуя вместо рассуждений, вы, похоже, признаете, что нет объективных претензий на истинность того, что вы утверждаете в отношении Христа. Прав ли я во всем этом?". И снова мистер Грей ничего не ответил. Единственный ответ, который он мог бы дать последовательно, это согласиться с мистером Блэком.
"В-третьих, - спросил мистер Блэк, - вы сейчас свидетельствуете не только о
Боге Отце, Иисусе Христе Сыне, но и о Святом Духе. Вы говорите, что вы рождены заново, что вы знаете, что вы спасены, и что в настоящее время я потерян. Теперь, если у вас был какой-то опыт, было бы ненаучно с моей стороны отрицать это. Но если вы хотите засвидетельствовать мне о своем опыте, вы должны разъяснить мне природу этого опыта. И для этого вы должны сделать это с точки зрения принципов, которые я понимаю. Такие принципы должны быть доступны всем. Теперь, если вы разъясните мне свой опыт с точки зрения принципов, которые очевидны мне как невозрожденные, то в чем уникальность вашего возрождения? С другой стороны, если вы все еще утверждаете, что ваш опыт возрождения уникален, то можете ли вы что-нибудь сказать мне об этом, чтобы я мог это понять? И разве тогда ваше свидетельство не кажется совершенно непонятным и лишенным смысла? Таким образом, вы снова не можете претендовать на объективную истинность вашей позиции".
"Подводя итог всему этому, я бы сказал, во-первых, что ваши аргументы в пользу существования Бога справедливо утвердили меня в моем неверии. Они показали, что ничего нельзя сказать о существовании Бога, Который на самом деле является Творцом и Повелителем мира. Во -вторых, я бы сказал, что использование таких аргументов, которые вы использовали в пользу существования Бога, обязывает вас использовать подобные аргументы в пользу истинности христианства с подобными фатальными результатами для вашей позиции. В обоих случаях вы сначала используете интеллектуальный аргумент на принципах, которые предполагают справедливость моей неверующей позиции. Затем, когда вам указывают на то, что это так, вы переходите к свидетельствованию. Но тогда ваше свидетельствование по своей природе является деятельностью, которую вы сами фактически признали полностью иррациональной и непостижимой».
11. Мистер Уайт видит богатство своей веры
Когда мистер Блэк закончил, мистер Уайт был в большом расстройстве. Но именно
это самое расстройство заставило его наконец увидеть богатство своей собственной веры. Он не претендовал на большую интеллектуальную силу, чем мистер Грей. Он очень
восхищался настоящей верой и мужеством мистера Грея. Но он больше не осмелился промолчать. Его молчание было грехом, и он это знал. Мистер Блэк полностью смутил мистера Грея, так что у него не было больше ни слова, чтобы сказать. Мистер Блэк собирался оставить их утвердившимися, а не оспоренными в своем неверии. И
все это несмотря на лучшие намерения и усилия мистера Грея, говорящего от имени их обоих. Чувство неотложной ответственности за то, чтобы донести до людей утверждения
суверенного Бога, давило на него. Теперь он ясно увидел, во-первых, что аргументы в пользу существования Бога, представленные мистером Греем, основаны на предположении, что неверующий прав относительно принципов, в терминах которых он объясняет все вещи. Эти принципы таковы: (a) что человек не является творением Бога, а скорее является высшим и как таковой должен должным образом считать себя, а не Бога, конечной точкой отсчета при объяснении всех вещей; (b) что все другие вещи, кроме него самого, не созданы, а контролируются Случайностью; и (c) что сила логики, которой он обладает, является средством, с помощью которого он должен определять, что возможно или невозможно во вселенной Случайности.
Наконец, мистер Уайт понял, что сначала признать, что принципы мистера Блэка, неверующего, правильны, а затем пытаться склонить его к принятию существования Бога-Творца и Судьи всех людей, это то же самое, что сначала признать, что Соединенные Штаты исторически были колонией Советского Союза, но в то же время должны быть признаны как независимая и всеконтролирующая политическая сила.
Во-вторых, мистер Уайт теперь ясно увидел, что ложный тип рассуждения об истинности существования Бога и истинности христианства подразумевает ложный тип свидетельства о существовании Бога и истинности христианства. Если кто-то рассуждает о существовании Бога и истинности христианства, исходя из предположения, что принципы объяснения мистера Блэка верны, то он должен свидетельствовать, исходя из того же предположения. Затем нужно разъяснить мистеру Блэку, в терминах принципов, которые мистер Блэк принимает, что значит родиться заново. Мистер Блэк затем применит принципы современной психологии религии к «свидетельству» мистера Грея относительно его возрождения и покажет, что это то, что естественным образом происходит в период юности.
В-третьих, мистер Уайт теперь ясно увидел, что для мистера Грея было вполне «правильно» использовать метод рассуждения и свидетельства, основанный на истинности антихристианских и антитеистических предположений. Теология мистера Грея является арминианской или лютеранской. Поэтому она основана на идее, что Бог не является всецело суверенным над человеком. Она предполагает, что ответственность человека подразумевает определенную степень автономии того рода, которая является сущностью и основой всего мышления мистера Блэка. Поэтому следует ожидать, что мистер Грей предположит, что мистера Блэка не нужно оспаривать в его основном предположении относительно его собственной предполагаемой предельности или автономии.
С этого момента мистер Уайт решил, что, как бы он ни наслаждался обществом мистера Грея и как бы он ни доверял его очевидной искренности и основной преданности истине Божьей, он все же должен идти своим путем в апологетике, как он шел своим путем в теологии со времен Реформации. Он назначил встречу с мистером Блэком, чтобы вскоре увидеть его. Он выразил мистеру Грею свою огромную любовь к нему как к единоверцу, свое огромное восхищение его бесстрашными и настойчивыми усилиями по завоеванию людей для принятия истины, как она есть в Иисусе. Затем он признался мистеру Грею, что его совесть беспокоила его все время их проблем с мистером Блэком. Он начал добросовестно думать, что усилия мистера Грея в споре и свидетельстве могут победить мистера Блэка. Поэтому он был вполне готов, особенно потому, что мистер Грей благодаря своим постоянным усилиям был гораздо более сведущ в таких вещах, чем он , чтобы его представлял мистер Грей. Но теперь он наконец осознал, что не только эти усилия были совершенно бесплодными и разочаровывающими, но и, что еще более важно, ужасно бесчестили Бога. Как вечный Я Есть мог быть довольным тем, что Его представляли как бога и как вероятно существующего, как необходимого для объяснения некоторых вещей, но не всех вещей, как того, кто будет рад признать предельность Своих собственных созданий. Будет ли Бог, Который в раю требовал от людей безоговорочного
повиновения, теперь удовлетворен соглашением о встречных претензиях со Своими созданиями?
1. Gereformeerde Apologetiek, Kampen, 1922.
2. Calvin as Theologian and Calvinism Today, стр. 23.
3. Idem., стр. 24.
4. ср. The Plan of Salvation.
5. Исходный текст указывает на наличие сноски, но она не указана.
6. Idem., стр. 1.
7. Moody Monthly, январь, 1950, стр. 313.
8. Idem., стр. 343.
9. What is God. Grand Rapids. 1937. стр. 53, 54.
10. Therefore Stand, Boston. 1945, стр. 386.
11. Idem., стр. 389–390.
12. Edward John Carnell, An Introduction to Christian Apologetics (Grand
Рапиды: Wm. Б. Эрдман, 1948), с. 113.
13. Там же, с. 114.
14. Там же, с. 115, прим.
15. См. Карнелл, соч. Цит, с. 57.
16. Там же, с. 71.
17. Там же, с. 72.
18. То же. п. 73.
19. Там же, с. 178.
20. Там же, с. 78.
21. Там же, с. 85.
22. Ср. В. Хепп, «О основе eenheid der wetenschap». Ассен, 1937.
Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn
Корнелиус Ван Тил. В защиту веры
© Copyright: Инквизитор Эйзенхорн 2, 2025
Свидетельство о публикации №225040801818
Свидетельство о публикации №225040801818
Рецензии