Глава 14. Профессор-безбожник

                Глава 14

  Возвращались мы по  другой дороге, не  через Каменку. Покинув Липки, мы
  поехали по охотничьим дорогам и, вскоре проехав лес, выехали в районе деревни
  Павлеево. А от нее ушли сразу на Коломну.
      У директора мы были в два часа дня. Изрядно выпивший Михаил Николаевич
  встретил нас у калитки и проводил в дом. Стол в этот раз был накрыт не в
  кабинете Зотова а на застекленной летней веранде, стоял он у  окна. Закуска на 
  столе была неприхотливая и собрана как всегда на скорую руку. Нарезанные на
  блюдо ломтики докторской и копченой колбасы, немного сыра, салат из  помидоров
  и  огурцов, заправленный майонезом, на  тарелке хлеб, нарезанный кусками, в 
  центре стола большая сковорода с  наполовину съеденной яичницей и сало,
  нарезанное на блюдце. Так же на столе стояли две пустые рюмки и полбутылки
  водки в граненой, словно из хрусталя, бутылке.
      За столом, слегка заскучав, сидел, развалившись на стуле, невысокий седой
  мужчина лет 60–65, одетый в  дорогой черный костюм, пиджак и белую рубашка с 
  зелеными под малахит запонками. Рубашка была расстёгнута вверху на две
  пуговицы. Весь вид этого пожилого мужчины говорил о том, что он человек
  интеллигентный, культурный и  очень образованный. Его морщинистое но строгое
  лицо в  молодости, видимо, было красивым и очень нравилось девушкам. Даже
  сейчас в преклонные годы это овальное, слегка вытянутое к подбородку лицо,
  сохранило свой классический, правильный вид. Разрез глаз, форма носа, губ,
  подбородок, все было гармоничным, и если что и нарушало эту гармонию, то
  глубокие морщины на лбу и у переносице между бровями.
    — Володя, ты тут не заскучал, дожидаясь нас? — улыбаясь, посмотрел на своего
  гостя Зотов.
    — Знакомься! Это те ребята, о которых я тебе говорил, — повернулся к нам
  Михаил Николаевич.
    — Это Сергей! А это Максим! — указал он на нас рукой.
    — Очень приятно! Меня зовут Владимир Николаевич Ветров, заведующей кафедрой
  высших растений МГУ, — представился профессор.
    — Ну что, раз все познакомились, прошу к  столу. О пардон! — воскликнул
  Зотов и убежал в комнату.
      Через минуту он вернулся и принес два стула, мы сели, наконец, за стол, а
  директор поставил еще две рюмки.
    — О нет, Михаил Николаевич, — попытался возразить Макс. — Мы пить не будем,
  заехали на минутку, устали, домой надо ехать.
    — Ну не хотите пить, не пейте, я вас не неволю, — поморщил брови Зотов. — Но
  про цветок разве вы не хотите новости узнать?
    — Про цветок очень хотим! — воскликнул я. — И побудем у вас для этого
  столько, сколько надо будет! — бросил я взгляд на недовольное усталое лицо
  Макса.
    — Вот и ладненько, — улыбнулся Зотов. — Ну что, Володя, тебе слово.
  Посмотрел Зотов на Ветрова.
      Владимир Николаевич нагнулся куда-то под стол, и вскоре на его коленях
  появился черный кейс с бумагами. Открыв его, профессор достал пачку бумаг
  листов на десять и протянул нам.
    — Что это? — взял я бумаги из его рук.
    — Это описание наших лабораторных исследований, а  в  конце заключение
  нашего ученого совета, — улыбнулся профессор.
      Я взял бумаги из его рук и стал листать и просматривать. Все, что там было
  написано, для меня было вроде клинописи, непонятные знаки, символы, таблицы,
  расчеты, формулы и латинские надписи. Пролистав все страницы, на последней из
  них в графе заключение я  прочитал еще одну латинскую фразу, которую
  я хорошо знал, — «Terra incoqnita»!
    — «Terra incoqnita «! — воскликнул я. — Неведомая область!
    — Совершенно верно! — воскликнул Владимир Николаевич. — Абсолютно неведомая,
  неизвестная научному сообществу форма жизни! С полной ответственностью как
  профессор и доктор биологических наук вам заявляю, ничего подобного
  вашему цветку на земле не произрастает!
    — Мы это знаем, — повеселел Максим и, улыбаясь, посмотрел на меня.
    — Данные исследования вашего цветка не только задокументированы, но и весь
  процесс, зафиксирован на видеосъёмку! — возбужденно выпрямился в своем стуле
  профессор. Он явно был восхищен всем этим и с гордостью рассказывал обо
  всех мелочах исследования. — Вы знаете, — улыбнулся Владимир Николаевич. — А
  мы не устояли.
    — В каком смысле? — спросил Макс.
    — Мировой славы захотелось, — ответил профессор. —
      Наши специалисты перевели результаты работы на иностранные языки, и мы
  отправили свои научные отчеты в Гарвард, Оксфорд, Кембридж и Сорбонну!
    — Ну, надо же! — воскликнул Зотов и  посмотрел на  довольного профессора.
    — И что был ответ? — спросил Макс.
    — Ну, разумеется! — восторженно воскликнул Ветров. — Последний ответ пришел
  сегодня утром, из Сорбонны. Я по этому поводу и хотел с вами увидеться
  и кое-что обсудить.
    — Что именно! — посмотрел я на профессора.
    — Ну, вы видели? — ткнул пальцем в  свои бумаги Ветров. — Как я вам и
  обещал, во всех наших отчетах ваш цветок, как вы и просили, называется
  «Райский цветок»!
    — Да видел, — подтвердил я.
    — Это название приняли и  иностранцы. Он у  них тоже именуется как
  «Райский цветок»! Но  у  них сразу появился к нам вопрос.
    — Какой? — спросил я.
    — Каково происхождение этого цветка? Где вы его нашли?
    — Ха! Ха! Ха! — засмеялся Макс. — Я же тебе говорил! — с косой улыбкой
  посмотрел на меня Макс. Он явно расстроился, и  от  недавнего воодушевления
  не осталось и следа.
    — Позвольте! — посмотрел я  на  профессора, нахмурив брови, а затем и на
  директора музея.
    — Михаил Николаевич! Вы что не рассказали вашему другу, о том, как этот
  цветок попал к нам?!
    — Почему не рассказал?! — подпрыгнул на стуле Зотов. — Все рассказал.
    — Да нет! — пришел на защиту своего друга Ветров. — Все он мне рассказал,
  как вы и просили.
    — Тогда в чем дело? — нахмурил брови я.
    — Дело в том, — поморщился профессор, — что в наш прогрессивный век никто из
  иностранных коллег, да что греха таить, и из наших тоже никогда не поверит в
  то, что этот цветок вам принесла душа покойной девочки! Они быстрей поверят,
  что вы нашли этот цветок, на месте посадки НЛО!
    — Браво, профессор! — похлопал иронично в  ладоши Макс. — Вы прямо меня
  процитировали.
    — Чего ты юродствуешь?! — посмотрел я на Макса с укором. — Это ведь твоя
  идея была отдать этот цветок на исследование! Хотел посмотреть, какая реакция
  будет, ну  теперь смотри!
    — Да! — воскликнул Макс. — Я поступил как круглый идиот! Но все же в душе
  немного надеялся, что может люди поверят нам. Ну, прав был Господь, когда
  сказал свои знаменитые слова. Раз сегодня день латыни, то и я скажу эти слова
  по латыни: «Меа анте маргаритас паркас»!
    — «Не мечите бисер перед свиньями»! — нахмурив лоб, перевел профессор. — О
  ком это вы?
    — Не обижайтесь, но о вас и о ваших иностранных коллегах, профессор. Вы так
  уверовали в ваш прогресс, что совсем забыли, что вы смертные! Как тут не
  вспомнить еще одно латинское выражение: «Моменто море»! — Помни о смерти!
  Прошу меня извинить! А тебя я жду в машине! — бросил на меня свой взгляд Макс
  и вышел на улицу.
    — Максим, куда ты?! — попытался остановить его Зотов. Но Макс не остановился
  и ушел.
    — Что это с вашим другом?! — озадаченно спросил Ветров. — Он что обиделся?
    — А вы как думаете? — посмотрел я серьезным взглядом на профессора. — Вы его
  и меня лгуном выставили.
    — С чего вы взяли! — нахмурил лоб профессор. — Никого я лгуном не выставлял.
    — Ну как же! Вы сказали, что скорее поверите, что мы нашли этот цветок на
  месте посадки НЛО, чем в то, что его нам принесли с того света.
    — Ну да я и не отказываюсь от своих слов, — воскликнул Ветров. — Для меня
  как человека прогрессивного легче поверить в  первое, чем во  второе. Но  я 
  ни  одним словом и никогда не назвал вас лгунами.
    — Ну вы  же спрашивали о  происхождение этого цветка! Мы вам рассказали, вы
  не  поверили. Значит, мы соврали!
    — Ну почему соврали! Придумали, приукрасили для эффекта, — улыбнулся Ветров.
  Но  сознайтесь, где вы его нашли? Там были какие-нибудь следы на земле? Или
  круги на траве? — серьезно посмотрел на меня профессор.
    — Зря вы так, Владимир Николаевич, — нахмурил брови я. — Мне очень жаль, что
  сегодня ночью вас не было с нами в лесу! Уверяю вас! Там бы вам было не до
  ваших насмешек и  неверия. Этой ночью вы  бы напрочь отказались от  ваших
  заблуждений и  пагубного мировоззрения. И  больше никогда  бы не  сомневались
  в  существовании загробного мира. Ну да ладно, переубеждать я вас не
  собираюсь!
    — Цветок я вам подарил, изучайте, а мне пора, — я встал и тоже направился к
  выходу.
    — Сергей, ну что такое! Ну куда и ты бежишь?! Погоди! — попытался остановить
  меня Зотов.
    — Ну, ты всех моих друзей разогнал своей бескомпромиссностью! — бросил
  хмурый взгляд на Ветрова Зотов.
    — А я что? Я ничего, — виновато поморщил лоб профессор.
      Я  вышел за  калитку и  сел в  машину. Макс сидел за  рулем и  отрешённо
  рассматривал прохожих на  улице, время было половина пятого. Я откинулся на
  кресло и задумался. На душе остался неприятный осадок от этой встречи с
  профессором. Его бескомпромиссное атеистическое мировоззрение поражало своей
  несокрушимой самоуверенностью. Он и правда, как говорил Макс, готов поверить
  во что угодно, только не в Бога. Отчего после разговора с ним у меня на душе
  чувствовалось полное опустошение.
    — Ну что поедем? — прервал мои размышления Макс и вставил ключ в зажигание.
    — Постой, Зотов бежит, — посмотрел я  в  сторону дома директора музея.
  Макс убрал руку от зажигания, положил обе руки на руль и отвернулся в сторону.
    — Ребятки, ну  что  же вы ушли! Вы что на  Владимира и меня обиделись?! —
  умоляюще посмотрел на нас Зотов.
    — Да ну что вы, Михаил Николаевич! — повернулся Макс, у нас просто были
  очень тяжелыми эти два дня, надо отдохнуть, да еще в автосервис заехать.
    — Вы что сломались? — посмотрел внимательно на машину Зотов, и  только
  теперь заметил уродливые дыры от топора Ивана Лядова и зияющую пустоту на
  месте лобового стекла.
    — О Боже! — воскликнул он. — Кто это вам машину так изуродовал?
    — Как-нибудь в другой раз расскажем! — воскликнул Макс.
    — Да, Михаил Николаевич, — поддержал я  Макса. — К сожалению, нам пора.
    — Ну, хорошо, — смирился Зотов. — Раз надо, то, конечно, езжайте. И не
  обижайтесь на Ветрова, он мужик хороший, правда, сами видите безбожник
  конченый.
    — Ничего! — воскликнул Макс, жизнь штука сложная, на пороге смерти многие
  меняют свои взгляды.
    — Да, возможно, — согласился директор музея, — может и он поменяет.
    — В любом случае передайте ему, — воскликнул я, — этот цветок, как я  и 
  говорил, мы передали в  дар российской науке, пусть публикуют его в  своих
  изданиях под тем названием, какое считают нужным. От нас претензий
  не будет.
    - До свидания, — попрощался Макс.
    — Удачи вам, — отошел от машины Зотов.
      Максим завел машину, и  мы, покинув дом директора музея, впервые вернулись
  домой засветло.
    — Позже Зотов нам показал один научный российский журнал, в  нем была
  большая статья про наш цветок, называлась она «Райский цветок, неизвестного
  внеземного происхождения»!
    — Да! — улыбнулся Гвоздь. — Горбатого могила исправит. Хорошо хоть название
  оставили.
    — Несправедливо все это, — возмутилась Светлана.
    — А что ты ждала от ученого-безбожника?! — посмотрела на сестру Иришка. —
  Хватит уже говорить про этот цветок, — посмотрела она на  Сергея. —
  Рассказывай, что дальше было.
    — Дальше, — продолжил свой рассказ Сергей, — началась привычная рутинная
  работа. Продавали клад и  раздавали деньги, как всегда, самым нуждающимся.
  Однажды, примерно через два месяца после тех событий, которые произошли на 
  Илюшкином озере, мы вновь появились в  Коломенском районе. Здесь Макс
  неожиданно предложил:
    — А давай Полину Ивановну навестим.
    — Давай навестим, — согласился я. — А почему именно сегодня?
    — Не знаю! — посмотрел в пустоту Макс. — Но у меня такое чувство, что именно
  сегодня надо съездить туда.
    — Хорошо, поехали, — согласился я.

      В Каменку мы приехали в 12 часов дня. У дома Полины Ивановны и бабы Анны
  стояло 3–4 машины, а по двору ходили люди. Несколько мужчин сидели на знакомой
  нам лавочке бабы Анны. Мужчины курили и  разговаривали между собой. Мы
  остановили машину метра за три-четыре до калитки дома.
    — Кажется, здесь что-то происходит, — заметил Макс.
    — Да. Похоже, мы не вовремя, — согласился я.
    — Поедем, в другой раз приедем, — собрался уже заводить машину Макс.
    — Подожди, — остановил его я. — Нас человек зовет.
    — Какой человек? — оторвал свой взгляд от зажигания Макс и посмотрел в
  лобовое стекло.
      От  скамейки отделился кто-то, махнул рукой и  пошел в нашу сторону. Через
  минуту он подошел к нашей машине и остановился. Перед нами стоял мужчина
  лет 50–55, выше среднего роста, умеренной полноты, с  округлым, как мне
  почему-то показалось, знакомым лицом. Посидевшие волосы на голове были
  аккуратно стрижены, а лицо украшали пышные седоватые усы. Одет он был в легкую
  светло-коричневую замшевую куртку и черные брюки.
    — Здравствуйте! — поздоровался с нами мужчина. — Вы к нам на поминки
  приехали?
    — На поминки? — переспросил я и посмотрел на Макса.
    — Ну да. Вы к нам? Или я ошибся? — воскликнул мужчина.
    — А кто у вас умер? — спросил Макс.
    — Баба Полина! Бабушка моя, — ответил мужчина. — Сегодня 40 дней, как
  померла.
    — Полина Ивановна умерла?! — удивленно воскликнул Макс.
    — Да. Я же сказал сегодня сорокоуст! А вы что знали мою бабушку?!
    — Знали, мы даже ночевали у нее один раз! — ответил я.
    — А! Так вы те ребята, о которых мне рассказывала мама.
    — Если ваша мама баба Анна, то тогда те, — воскликнул Макс. — А вы Паша,
  ее сын?
    — Да, Павел, — представился мужчина.
    — Я Максим, а это мой друг Сергей, — представил нас Макс.
    — Очень приятно, — обменялись мы любезностями.
    — Теперь понятно, почему мне показалось ваше лицо знакомым, улыбнулся я.
    — Вы очень похожи на свою маму.
    — Да, наверно, — согласился Павел. — Мне об этом все говорят. Ну что
  пойдемте.
    — Куда? — спросил я.
    — Как куда? — удивился Павел. — На поминки. Бабушку поминать!
    — Да неудобно как-то, — попытался возразить Макс. — Там же наверно одни
  родные.
    — Родные, не родные, какая разница! — нахмурил лоб Павел. — Идемте, я вас
  почти два месяца жду! Сказал Павел и ушел в сторону дома.
    — О чем это он? — удивленно посмотрел на меня Макс.
    — Не знаю! — ответил я. — Но думаю, что надо сходить.
      Мы вылезли из машины и ушли вслед за Павлом!
      Поминальный стол был накрыт уже в знакомой нам кухне. Мы поздоровались с
  бабой Анной и присутствующими в доме людьми. К нашему приходу родные Полины
  Ивановны все пообедали, остались две женщины, которые прислуживали за столом
  до нашего прихода, и мы. Нас попросили прочитать молитву, Макс прочитал
  «Отче наш» и мы сели за стол. Съев по столовой ложке медового сочива, как
  положено на поминках, мы стали есть щи, которые нам подала молодая высокая
  женщина лет тридцати пяти! За щами была мясная поджарка с картофельным пюре,
  компот и булочка. Пообедав, мы перекрестились, пожелали Полине Ивановне
  Царствия небесного и вышли из-за стола.
      Поблагодарив всех, мы собрались было уходить, но встретились в прихожей
  с Павлом.
    — Ну что пообедали? — спросил он нас.
    — Да спаси Христос! Царствие небесное Полине Ивановне! — ответил Макс.
    — Спасибо, — поблагодарил Павел. — Пойдемте за мной.
      Он открыл дверь в  комнату Полины Ивановны и  скрылся за дверными
  занавесками. Мы с Максом переглянулись и вошли вслед за ним.
      Комната Полины Ивановны за  это время заметно изменилась, опустела не 
  только хозяйкой, но  и  кое-какой обстановкой. Первое, что сразу бросилось в 
  глаза, это голые стены. От  былого изумительного иконостаса Полины Ивановны не
  осталось и следа, только заметные квадраты от  икон на  выгоревшей стене и 
  массивные гвозди, на  которых когда-то висели эти иконы. Также опустел книжный
  шкаф со  старинными, православными фолиантами. В остальном обстановка была
  прежней: тот же комод со свечами, ладанкой, и  четками Полины Ивановны. Два
  стула, на одном из которых висел халат покойной старушки и ее старая железная
  кровать, накрытая покрывалом.
    — А тут многое поменялось с момента нашего посещения этого дома, — заметил
  Макс.
    — Да! — согласился Павел. — После смерти бабушки я, наконец, забрал маму
  домой и вывез все ценное отсюда — иконы, старинные книги нельзя было
  оставлять.
    — Все правильно сделали, — кивнул головой Макс. — наче все бы растянули! А
  ваши иконы бесценны.
    — Мне бабушка рассказывала, как вы восхищались ее иконами, — улыбнулся
  Павел, отчего стал еще больше похож на  свою мать. — Большую часть икон, по 
  завещанию бабушки, я уже передал в наш храм, себе оставил только три
  иконы и книги. Есть кое-что и для вас.
    — Для нас?! — удивился я.
    — Да! — подтвердил Павел. — Я же вам говорил, я ждал вас почти два месяца,
  так, как и сказала мне бабушка за неделю до своей смерти: «Они обязательно
  приедут на мои поминки на сорокоуст».
      Павел подошел к комоду, выдвинул верхний ящик и достал два небольших
  плотных бумажных пакета и  протянул каждому из  нас. Пакеты эти были заклеены
  скотчем и подписаны. На пакете Макса было написано «Максиму»,
  на моем — «Сергею».
    — Возьмите, я  не  знаю, что здесь! Бабушка сказала лишь, чтобы я передал их
  вам, а остальное вы сами узнаете. Мы взяли эти пакеты, попрощались с Павлом и
  навсегда покинули этот дом.
    — И что было в ваших пакетах? — посмотрела на своего супруга серьезным
  взглядом Иришка.
    — Письма, которые написала Полина Ивановна нам, и каждому по две иконки.
    — А что за иконки? — спросила Светлана.
      Сергей ничего не ответил, встал с дивана и подошел к гарнитурной стенке.
  Выдвинув один из шкафов, он минут пять копошился в нем, перекладывая какие-то
  вещи. Наконец, он нашел, что искал, и вернулся на диван. Шесть внимательных
  глаз, поедали его своими любопытными взглядами.
    — Вот они, — протянул Иришки какие-то предметы Сергей. Это были две
  современные, недорогие православные иконки, в ажурных, позолоченных рамках
  из тонкой фольги.
    — А что за святые на этих иконах? — спросила Иришка.
    — Святая Аполинария и пророк Илья.
    — Аполинария, это же Полина, — сообразил Гвоздь.
    — Да, — подтвердил Сергей. — Все верно, Полина.
    — А что у тебя в руках? — заметила Иришка.
    — Это брошюра с поучениями великого афонского монаха Паисия Величковского и
  письмо от Полины Ивановны.
    — Ты нам прочитаешь его? — спросила Иришка.
    — Конечно, прочитаю. Но  только если ты, дорогая, — посмотрел на  свою
  супругу Сергей, — дашь мне твердое обещание, что не будешь переживать и
  волноваться после того, как ты услышишь это письмо.
    — Хорошо, обещаю, — согласилась Иришка.
    — Ну, тогда слушайте, — начал читать письмо Сергей.
     «Дорогой Сережа, когда ты будешь читать это письмо, меня уже давно не будет
  в этом погибающем бренном мире. Знай, благое дело, которое вы совершаете со
  своим другом, очень угодно Богу, оно зачтется вам во спасении ваших душ
  в день страшного суда! Но есть то, о чем я должна предупредить тебя. Враг
  нашего спасения — дьявол был сильно поруган вами и сошел в ад в великой
  ярости. Остерегайся его, но не бойся! И самое главное никогда не верь ему, не
  вступай с  ним ни  в  какие договоренности! Иначе он погубит тебя! Твори
  «Молитву Иисусову» и Бог не оставит, разрушит все чары его. В укрепление твоей
  веры дарю тебе книжицу великого афонского монаха Паисия Величковского. Пусть
  вновь просияет имя это на  горах афонских. Не  забывай и меня многогрешную
  Аполинарию в своих молитвах, отче! Да хранит тебя Бог!
    — Странное письмо, — воскликнул Гвоздь, когда Сергей закончил его читать.
    — Ты тоже заметил, — посмотрел на друга Игнатов.
    — А что странного? Не пойму, объясните! — пробежала своим взглядом по парням
  Иришка.
    — Она назвала его отче! — ответил Гвоздь. — Отче — это отец. Так
  православные обращаются только к священникам и монахам.
    — Правильно, Владимир, — согласился Сергей. — Но не только в этом странность
  ее письма. Есть и другие моменты. Например, она меня предупреждает, чтобы я
  никогда не слушал дьявола, не верил ему и не вступал с ним ни в какие
  соглашения. Но зачем она предупреждает меня об этом, ведь любой православный
  человек знает, что дьяволу нельзя верить, даже тогда, когда он говорит правду,
  а не то что вступать с ним в сделку, это самоубийство!
    — Может, она предвидела что-то из твоего будущего? — предположил Гвоздь.
    — Похоже, ты прав! — неожиданно улыбнулся Сергей. Он заметно повеселел и
  расслабился. — Только не из будущего, а из возможного будущего.
    — Не понял, поясни! — нахмурил брови Гвоздь.
    — Поясняю, — воскликнул Сергей. — В  православие нет понятия судьбы, как во
  многих других религиях и учениях. Судьбы нет! Есть промысел Божий и свободная
  воля человека. И  теперь я  точно знаю, что эти предсказания Полины Ивановны
  сбылись  бы со  мной, если  бы я  пошел по первому выбранному мной пути, а не
  по второму, по которому я сейчас иду!
    — Так, стоп! — выкинула вперед свою руку Иришка. — Ничего не понятно! Ты
  можешь объяснить!
    — Конечно! — ответил Сергей. — Два года назад, после того как мы закончили с
  кладом Ивана Лядова. Под большим впечатлением от всех пережитых событий и
  особенно после прочтения этой книжки Паисия Величковского. Я решил все бросить
  и отправится в Грецию на Афон.
    — Ты что хотел уйти в монахи? — спросил Гвоздь.
    — В монахи? — нахмурив брови, взволновано переспросила Иришка.
    — Да! — подтвердил Сергей. — Я месяц жил на афонском подворье. Мне уже
  собирались готовить заграничный паспорт, но мама, которая не была рада моему
  желанию стать монахом, вдруг позвонила мне и почти с радостью тем переменам,
  которые произошли, сообщила, что нужно срочно ехать в Волгоград, так как тетка
  слегла и за ней нужен постоянный уход. Так промысел Божий увел меня
  с  монашеского пути и  привел в  Волгоград, где я  вскоре перевелся в
  университет и встретил тебя.
      Сергей посмотрел на  Иру, лицо ее было грустным и задумчивым.
    — Так мы что с тобой могли и не встретится?! — расстроенным голосом спросила
  Иришка.
    — Ну, встретились же! — улыбнулся Сергей и поцеловал ее руку. — Теперь у нас
  все будет хорошо. И даже больше тебе скажу, мы скоро будем счастливы!
    — О чем это ты? — удивленно спросила Иришка.
    — О наших детях, у нас скоро будут дети! — улыбнулся во весь рот Сергей.
  Поражённая этими словами Сергея, Иришка первую минуту сидела в полном
  оцепенении, раскрыв рот. Затем повернулась и  бросила испепеляющий взгляд
  на свою сестру. Испуганная Светлана растерялась и, стараясь оправдаться,
  выпалила: «Да не говорила я ему нечего. Я не знаю, откуда он узнал!».
    — Что не говорила?! Что узнал?! — насторожился Сергей. Переводя взгляд с
  Иришки на Светлану и обратно.
      Иришка неожиданно покраснела, было заметно, что она волнуется, стесняется
  и очень переживает.
    — Ну! — навис над супругой Сергей. — Чего молчишь, говори!
      Иришка поняла, что ей теперь не отвертеться, и тихо сказала: «У нас будет
  ребенок! Я беременна!».
    — О Боже!! — вскричал Сергей и схватил в свои объятия супругу. — Ты моя
  дорогая!! Ты не представляешь, как я счастлив!!
    — Поздравляю тебя, брат! — протянул свою руку Гвоздь. Сергей пожал его руку,
  и  они по-дружески обнялись.
      Иришка улыбалась и плакала.
    — А что моя девочка плачет? — вытер ее слезы со щеки Сергей.
    — Все так неожиданно! — воскликнула Иришка. — Я  думала всем постепенно
  расскажу. А  Свету черт дернул тебе разболтать! Зачем я,  дура, только ей
  сказала! Бросила осуждающий взгляд в сторону сестры Иришка.
    — Да клянусь я  тебе!! Ничего я  ему не  говорила!! — попыталась оправдаться
  Светлана.
    — Да она правду говорит, — воскликнул Сергей. — Ничего она мне не говорила.
    — Так я тебе и поверила! — сомнительно посмотрела на Сергея Иришка. — Откуда
  же ты узнал?
    — Из письма Полины Ивановны, — ответил Сергей. — Ты помнишь имена дочек
  Макса?
    — Да, помню, Анечка старшая и Танечка, которая родилась недавно, — ответила
  Иришка.
    — Ну, так вот, в пакете Макса вместе с письмом, в котором Полина Ивановна
  предсказала ему священство, были также две иконки, святой Анны и святой
  Татьяны.
    — Ты хочешь сказать, что у вас будут Полина и Илья, — спросил Владимир.
    — Ну, если Ира не против этих имен, — посмотрел на супругу Сергей.
    — Я только «за»! — улыбнулась Иришка. Она была очень растрогана и 
  взволнована. К  ней подсела сестра, и  они обнялись.
    — Так у меня предложение, — поднял руку Гвоздь. — Сейчас времени не так
  много, всего 7 часов. — Я предлагаю отметить это дело и выпить за ваших
  малышей! Интересно, кто будет первым, мальчик или девочка? — бросил взгляд
  на Иришку Владимир.
    — Какая разница, — улыбнулась Ира.
    — Тоже верно. Ну,  так что! — посмотрел на  Сергея Гвоздь. — Девочкам
  шампанское, а нам коньяк?
    — Можно, только угощаю я,  — согласился Сергей. — А ты слетаешь?
    — Как скажешь, шеф, — воскликнул Владимир.
      Через полчаса вся компания сидела вновь за  столом. По  фужерам полилось
  шампанское, а  по  рюмкам коньяк. Беседа в тот вечер была еще долгой. Сергей
  рассказал, как после того, как они раздали все деньги от клада, им во сне
  явились Илюша с Полиной и поблагодарили их за освобождение Ивана Лядова из
  ада. После этого рассказа пошли вопросы на  духовные темы, на которые Сергей
  стойко отвечал до позднего вечера. Наконец, ближе к полуночи, хозяева
  проводили своих гостей и закрыли за ними дверь.
    — Господи! Наконец то мы одни! — улыбнулась Иришка и обняла своего супруга.
    — Ты устала? — поцеловал ее в губы Сергей.
    — Нет, — просто волновалась за нас. Теперь ты знаешь почему! — улыбаясь,
  бросила взгляд на Сергея Иришка.
    — Не надо волноваться, дорогая, все у нас будет хорошо. Впереди нас ждет
  только счастье, поверь мне!
 
      Словно в  подтверждение слов Сергея, их жизнь складывалась очень удачно.
  Все у них было хорошо и все ладилось. Окончили университет, защитили дипломы,
  в июле были в отпуске в Турции. В сентябре, как и обещал, к ним в гости
  приехал Макс с  женой Мариной и  девочками. Иришка тогда вдоволь
  нанянчилась с Танечкой, перенимая секреты материнства
  у  Марины. В  начале октября состоялась свадьба у  Владимира и Светланы. А
  двенадцатого января 2009 года Иришка родила двойняшек, мальчика и девочку,
  Полину и Илюшу!
      Радости и  счастью не  было конца! Самым счастливым, как всем казалось,
  был дед. Николай Иванович буквально не  спускал с  рук ни  Полину, ни  Илюшку
  и  уделял им все свое свободное время. А когда через полгода Светлана родила
  третьего внука Егорку, совсем расцвел. Так прошли годы, все прежние волнения и
  переживания давно стерлись в памяти. Забылось, затерялось, где-то в шкафах и
  письмо Полины Ивановны, все это было словно из прошлой жизни, поэтому давно
  кануло в Лету, так глубоко и, как казалось, безвозвратно, словно его и не было
  вовсе.
      Но это было не так! Потому что затаился в великой злобе и ненависти враг
  рода человеческого, дьявол, и долгие годы ждал удобного случая, чтобы
  отомстить за свое поругание и начать бескомпромиссную, беспощадную, «духовную
  войну»!


                Конец 2 книги.