характеристика

Xа-ка:

"Делу Партии Ленина—Сталина предан. Сомнительно" — такую попытку оригинальности автору характеристики, парторгу лётной части, никак не простили. Его скоренько "упростили" и по партийной, и по служебной линии начала пятидесятых. (Байку сию от отставного авиаполковника, большого но неудачливого любителя служебных интриг, слыхивал в семидесятых и поверил.)

В шестидесятых приятель с обидой передал классной руководительнице, что с такой характеристикой, как сказали в Приёмной комиссии, его "не в военно-морское училище, а в тюрьму не примут…"
Ага, подумали мы с Петром Иванычем,— щас свой вариант таковой вдвоём споём. И за четверть часа, "не отходя от кассы" сварганили вполне заздравный текст, в коем помянули "большую роль в его военно-патриотическом воспитании пьесы «Океан» Товстоноговского БДТ и опыта старшего брата — военмора", бо и то и другое по факту вполне быть могло.
Сей выверт среди штампованных формулировок возымел ожидаемый эффект.
Другое дело, что уже на втором курсе "пациент" понял, что был "не прав" и, отслужив срочную, кончил матмех ЛГУ.

Когда составлял прожекты характеристик знакомым в семидесятых-осьмидесятых, регулярно бил себя по языку, избегая напрашивающегося: "Характер среднесоветский, твёрдый. Беспощаден к врагам (Ррродины?) …" Но, самыми примитивными приёмами использования синонимов в принятых штампах получалось делать характеристические тексты как бы "индивидуальными", что обычно удачно развлекало и отвлекало все возможныя комиссии от сомнений в отношении самого "пациента".

В девяностых-нулевых, характеризуя сотрудников на представление к…, объективно отмечал по большей части их "глубокий профессионализм, умение отстаивать национальные интересы на переговорах и встречах экспертов, а также заслуженное уважение сослуживцев."
И это работало "без сбоев".

Ну, а сейчас …
Нет, пожалуй про характеристику нонешних времён пока повременю/поумолчу
_______