Маша. Машенька. Маруся длинный рассказ

Сдавленные стоны спящей жены прервал локоть в бок и упрёк:
– Ты снова.

И Алла заставила себя встать. Заглянула в комнату младшей дочери. Затем шагнула в комнату старшей и с откровенным раздражением стала рассматривать  джинсы на полу и грязные пятки на простыне. Надо же так выгваздаться! Неужели снова полночи во дворе просидела? Удивляться не приходилось. Это было третье лето, когда дочь от первого брака предпочитала дому улицу, а еженедельным поездкам на дачу – дворовую компанию старше себя.

«Что же ты творишь?» – обреченно вырвалось у Аллы, подoбравшей грязное белье в стирку. Но иллюзорно успокаивающе подействовала мысль: «Скорее бы выпускной. Может, в университете образумится. Сменит круг общения. Учиться станет».
Ложиться не имело смысла. И кухонные хлопоты отвлекли от невеселых мыслей.

Первым появился за завтраком глава семьи. Всегда деловитый и немногословный, он дежурно чмокнул жену, что означало: ему все-таки удалось выспаться.
; Буди Марию. Я ее повезу, ; начал с указаний Аркадий.
; Ей не надо так рано. Пусть поспит, ; пыталась Алла продлить сон младшей дочери.
; Буди. Не хочу, чтоб с Риткой встречалась. Не надо ребенку видеть сестру с гулянок, ; настаивал Аркадий.
; А может, у подруги к геометрии готовились, ; пыталась Алла вступиться за старшую дочь.
; Вот-вот, ; перешел на ерничанье муж. – Геометрией теперь называется ржач под окнами до утра. Ты-то уже спала. А у меня Ритка  в полпервого на пиво выпросила. Сама заявилась только в три.
; И ты дал?! – то ли изумилась, то ли возмутилась Алла.
; А попробуй не дай?! – перешел в наступление Аркадий. ;  Да она бы всех перебудила. Какое право я имею ей отказывать? Вот Марию я действительно воспитываю. У меня есть право и разрешать, и запрещать. А Маргарита? Поймет: запрещаю – значит притесняю. По себе знаю, как это, когда мамин муж, но не отец… Да что там? Буди.
; Но она же не знает, ;  уже больше по инерции возразила Алла, не надеясь на понимание.

Машу она нашла в Ритиной постели лежащей поверх пустого пододеяльника и вытянувшейся вдоль телесной субстанции, разящей табачно-пивным перегаром. При этом Маша легонько тормошила сестру:
; Рит, а Рит, а что вы делали? А он был? Рит, а вы еще поедете? А меня возьмете?

Последнее как ушатом окатило Аллу, считавшую, что прежних отношений между сестрами не существует. Во всяком случае, родителям казалось, что искренней горячей привязанности положен конец.

Это раньше Маша за стол без Риты не садилась, в рот старшей сестре смотрела. Рита ходит на гимнастику – и Маше надо. Рита в художке  - и Маша просится. Рите окулист смотрит глазное дно, и двухлетняя Маша требует: «И мне глазно! И мне глазно!». У Маши такое доверие к старшей сестре было, что, пятилетняя, она дала подстричь себе ресницы, чтобы проверить, станут ли они расти длиннее и гуще.
А когда Рита первый раз вернулась домой в полночь и утром начались нешуточные разборки, Маша так  безутешно плакала и отчаянно заступалась за сестру, что Рита безоговорочно поняла: одна человеческая душа по-настоящему любит ее, искренне переживает и даже готова защищать перед суровым родителем, не терпящим возражений.

Своего отца Рита не помнила. Ей не было и двух лет, когда они с мамой переехали к Аркадию Михайловичу Зарубину – хозяину первого в городе зоомагазина, сокурснику Аллы и ее первого мужа. Выйдя за Аркадия после настойчивых ухаживаний и уговоров оставить мужа-неудачника наедине с проблемами, Алла через четыре месяца родила настоящую Марию Аркадьевну Зарубину.

; Алла! Ты-то куда пропала? – кричал из кухни недовольный муж, торопящийся к своему мохнатому, ползающему и чирикающему хозяйству.
; Мария, скорее! – как будто очнулась Алла.  ; Папа ждет. Он повезет тебя на хор. Скорее! Зачем ты к Рите привалилась?
; Так рано же,  ; вздрогнула от окрика Маша. – Я попозже сама.
; Какое сама? Не зли отца. Он так решил.

И понурая Маша поплелась в ванную, предпочтя часовое сидение в коридоре ЦМШ нравоучениям в духе: «Мария Зарубина лучше всех! Марию Зарубину ждет успех!» А для этого нужно всего-то ничего – быть послушной и ответственной. Гордостью семьи и школы. А школ этих было ни много, ни мало, а целых три: общеобразовательная, где Мария успевала по всем предметам на отлично, музыкальная, где подавала большие надежды на ниве сольного пения, и школа моделей, где старательно дефилировала с одиннадцати лет.

На удивление, младшей Зарубиной все давалось легко. Конечно, мама была первой советчицей и помощницей, но и сама ученица усердствовала там, где было трудновато, и легко справлялась с тем, что было ближе сердцу.

Вот и у администрации общеобразовательной школы не оставалось сомнений: Мария Зарубина – участница всех олимпиад среди девятых классов – станет медалисткой в одиннадцатом. Педагог-вокалист прочил большое будущее на сцене, а сам подиумный мэтр Петр Комаровский уверял, что через три – пять лет Марии не будет равных в модельном бизнесе.

Саму же младшую Зарубину ни одна из вырисовывавшихся перспектив по-настоящему не интересовала. Ей просто не хотелось об этом думать. Жила она с осознанием того, что не вольна в своих желаниях и есть те, кто всё знает лучше нее. Не может она, как старшая сестра, уйти гулять с друзьями хоть до рассвета. Или завести колли – предмет детского вожделения, как у соседа по парте. Или прогулять занятия в модельной студии, как делают конкурентки, предпочитая рутине посиделки в кафе с прыщавыми одноклассниками.

Пятнадцатилетнего подростка томило ощущение того, что где-то совсем рядом должна быть, не может не быть настоящая жизнь. Где какие-то взрослые принимают решения, распоряжаются собою, своим временем, деньгами, передвижением, наконец, пиво пьют в барах. И эта настоящая жизнь уже манила огнями полночных авто, и шпильками дам полусвета, и роскошной небрежностью кавалеров, каких она видела только на страницах глянцевых журналов или по телевидению. А еще Маша жила с каким-то предчувствием разгадки тайны, чего-то очень важного и неповторимого, от чего ее хотят оградить всеми силами.

Не то, чтобы девочка мечтала на летних каникулах просиживать во дворе до утра, как непокорная Рита, отвоевавшая себе это право в череде семейных скандалов, нет. Но жгучие желания со старшей сестрой или в одиночестве побродить по улицам или по распродажам, или наесться мусорной еды, как говорила мама о Ритиных пищевых пристрастиях, или поиграть в карты во дворе, или познакомиться с кем-нибудь не отпускали.

А еще Маше почему-то казалось, что мама не любит папу и Риту. И это скорее неясное ощущение, чем имевшая под собою реальную почву догадка или установленный факт, вызывало понятную тревогу. Если мама разлюбила их, то может разлюбить и её. Безотчетно заставляли волноваться и слезы мамы после разговоров с папой за закрытыми дверьми, и брошенное в сердцах мамою после жалоб классной на Ритины прогулы и невыученные уроки: «Ты нас всех в могилу сведешь!».

На предупреждения педагогов о том, что Маргарита Зарубина учится по инерции, лавируя между «Наверное, спросят», «Наверняка спросят» и «Точно не спросят» и полагаясь на общую эрудицию и дайджест художественной литературы по школьной программе, Алла реагировала довольно апатично. Она уже почти смирилась с тем, что старшая дочь – отрезанный ломоть: или перебесится с окончанием пубертата, или… О другом «или» думать не хотелось.

Запах асфальта вперемешку с бензиновым амбре очень нравился Маше, и она с удовольствием вдыхала его, стоя на тротуаре около музыкальной школы, когда лихой наездник резвой «Хонды» пронесся мимо, окропив брызгами из ближайшей лужи Машин сарафан. Но она этого не заметила, а только завороженно смотрела вслед соседу по дому, который, окончив университет, катался по городу развозчиком пиццы. Именно он, Игорь Орлов, был предметом детских полугрез. И,  когда большая галдящая компания собиралась во дворе за длинным доминошным столом с дармовой закуской и пивом, Маша многое бы дала, чтобы оказаться там.

В школу не надо было торопиться, и ноги сами привели в сквер, где рядом с благоухающей акацией за выносным столиком около полосатого шатра сидел он – предмет не до конца осознанных девичьих воздыханий.

Отчетливо слышалось, как сосед кого-то просил перезвонить в автосервис и уже начал объяснять, как его найти, когда от душевного расстройства, что трубка мобильного села, чуть ли не застонал.  Или это только показалось. В любом случае, сообразив, что проколотое колесо  ;  причина проблемы, а разрядившийся телефон – досады, девочка довольно решительно, однако не без робости приблизилась к незадачливому хозяину стального скакуна и протянула свою «Nocia» в чехле собачкой со словами «Вот. Возьмите» и отошла на положенное по этикету расстояние.

А он посмотрел на нее как-то изучающе и со словами «Машка! Это ты? Во дела!» стал пытаться реанимировать свой сотовый, чтобы посмотреть последний номер.
Когда переговоры были благополучно завершены, молодой человек театральным жестом пригласил Машу за столик и стал вешать ей на шею телефон. Она уже сама потянулась головой в замшевую петлю, как вдруг мужская рука скользнула по ее груди и краска залила лицо, шею и руки девушки.


Он сделал вид, что не заметил ни неловкости собственного жеста, ни ее отчаянного смущения, и пошел что-нибудь заказать. А бедная Маша ощутила такой всплеск неизвестно откуда взявшейся внутренней энергии, что напряглась вся как струна, готовая порваться при малейшем прикосновении. Больше всего ей хотелось дотронуться до себя, своего трепещущего тела, чтобы нажать какую-то скрытую кнопочку и отключить эту жгучую волну чувственности. Но волна раз за разом то накатывала от пяток до гортани и выстреливала в виски, то, отступая мелкой дрожью в коленях, заставляла трепетать несчастного воробышка – девичье сердечко, то замирала внизу живота доселе неизведанной истомой, свойственной только юной неискушенной плоти.

Эти новые ощущения были столь необычны и волнующи, что Мария с силой ухватилась за подлокотники садового кресла и как-то по-новому смотрела вокруг. В полном смятении она хотела встать и бежать, но перед ней уже стояла фанта с чипсами, а перед незадачливым мотоциклистом – бокал пива с соломкой из кальмаров.
; Это здорово, что ты меня увидела, подошла. Молодец, Машунь. Вчера ночью здесь, оказывается, драка была, летели бутылки и стаканы. Стекло с тротуара убрали, а с середины дороги не додумались. Это же надо так прямехонько вписаться. Захочешь – не получится. А тут в десяточку. Ну, да ладно. Нет худа без добра. Сегодня, будем считать, выходной.
И с какой-то незнакомой для себя интонацией Мария спросила:
; А где Вы работаете? – и сама удивилась неестественности своего голоса.
; Работаете? – отозвалось эхом. – А занимаемся всем, что не запрещено законом. Для ментов и налоговой я развозчик пиццы. Так удобно. А ты-то как здесь оказалась?

И при мысли, что на хор опаздывать нельзя, Маша ощутила себя совершенно несчастной и с криком «Опаздываю в музыкалку!» сорвалась с места, опрокинув легкое пластиковое кресло. А он вскочил его поднять.
Ответом на «Когда тебя встретить, спасительница?» был  сопровождавшийся подлинным испугом торопливый протест: «Нет – нет. Это долго. Только через два часа. Меня мама встречать будет».
; А если не будет?
; Не знаю, – пожала плечами уже на переходе и привычным жестом отбросила с лица рыжую челку.

А ближе к окончанию репетиции Мария получила странное SMS  с неизвестного номера «Встретить не могу. Мама». Что-то подсказало, что не надо перезванивать и выяснять, почему не может, и хотя не без колебаний Машин мобильный был просто отключен. Для конспирации.

Алла  же получила не менее странное сообщение «Занятия продлили до часу. Телефон разрядился. Звоню с чужого», и попытки дозвониться дочери не увенчались успехом.
Для молодого человека интрига не составила труда. Машин номер зафиксировался на мобильном друга, которому звонил, прося помощи. А другой номер он знал давно.
Вновь накрапывающий дождь заставил остановиться под навесом над крыльцом старой музыкальной школы. Не найдя глазами маминого автомобиля, Маша  неожиданно поняла (что-то подсказало), что такси с зажженными фарами на противоположной стороне для нее, и устремилась через дорогу. Вопреки ожиданиям никто не вышел из машины и не преподнес букета, как Маша представляла себе первое в жизни свидание. Но зато задняя дверца открылась, и мужественная рука помогла занять место.

; Не волнуйся, ; сосед был предупредителен. – Я отвезу тебя домой. Только чуть позже. Давай заедем в одно место. Да и мама ждет тебя только через полтора часа.
И он изложил свой оригинальный план с отсрочкой появления  дома. Маша только и могла вымолвить изумленно:
; Вас зовут хитроумный Синдбад-мореход?
; Нет, соседка, я привык к Гоше, хотя находятся шутники, величают Игорем Ивановичем. А ты, Маруся, выросла. Если бы не подошла, сам бы я тебя не сразу узнал. Ты ведь нашей компании избегаешь? – то ли спрашивал, то ли утверждал Гоша, заглядывая Маше в глаза. – Правда, ведь? Избегаешь?
; Почему? Разве одной Зарубиной Вам не достаточно? – парировала с вызовом.
; Человек – личность, ;  началось терпеливое объяснение, ;  а каждая личность неповторима. Следовательно, одна Зарубина, как Вы выразились, мадмуазель, не заменяет другой, ; рассмеялся Гоша.

За недолгим разговором Маша не заметила, как такси въехало на территорию гаражного кооператива с мастерской шиномонтажа, автомойкой, открытой эстакадой, недалеко от которой стоял вылеченный высокоскоростной друг Гоши Орлова.
Молодой человек пригласил прокатиться. И, к своему собственному изумлению, девушка без долгих колебаний шагнула к спортивной «Хонде». Маше слишком хотелось чего-нибудь из ряда вон выходящего, экстравагантного, если не сказать шокирующего, и она согласилась, высказав сомнение только в уместности  своего наряда для поездки.
; Ничего, ; ободрял Гоша. – Здесь близко. Только хорошо держись. 
И застегнул на Машиной голове шлем.

Поездка была впечатляющей. Маша и не знала, что рядом с городом, в его непосредственной близи, есть такие заповедные места, куда, кроме мотоциклистов и велосипедистов, да разве еще грибников, никто не доберется и откуда можно любоваться гладью широкой реки, которая в черте города кажется гораздо уже.
Естественно, девушка не была готова к купанию и на предложение поплавать вместе ответила решительным отказом. Но испытала какое-то странное новое чувство безотчетной радости, которое не было связано ни с успехами в школе, ни с измерением параметров девичьего тела, ни с поездкой в европейский Диснейлэнд, ни даже с победой в передаче «Самый умный».

Это новое чувство было сравнимо с парением гордой птицы над вечереющей долиной, когда как будто без усилий она кружит над землей. Но вот какая-то только ей известная необычайная сила заставляет взмывать выше и выше, чтобы потом камнем упасть, обеспечив себе ужин либо разбившись. Безотчетное чувство свободы позволило расслабиться, и Маша задышала ровнее и больше не боялась упасть на подкашивающихся ногах. Рассматривая гнезда ласточек в песчаном откосе другого берега и с удовольствием наблюдая за уверенными энергичными движениями пловца, она думала: «Какая радость так просто стоять, смотреть на Гошу, прижаться к нему всем телом на законном основании пассажирки на мотоцикле!»

К действительности вернул почти любимый баритон:
; Марусь, я сейчас. Чуть-чуть обсохну, и поедем. Чтобы никто не начал волноваться.

Расчет был прост: Машу надо доставить домой раньше, чем мама Алла выедет ее встречать. Ранний приход объяснить просто: раньше отпустили, а отец подружки подвез.

; Только не забудь сразу поставить телефон на зарядку, а потом включи, - напутствовал хитрец, на всякий пожарный случай остановившийся за квартал до их пятиэтажки, и серьезно заключил. – Береженого бог бережет.
Маше очень хотелось с кем-нибудь поделиться впечатлениями. До недавних пор ее единственной настоящей подругой была сестра. Сейчас же Маша медлила, будучи не вполне уверенной в ней.

Рита появилась дома после обмывания последнего экзамена.
; Все! Баста! – крикнула с порога. – Конец мучениям! Машк, что скажу.

И младшая сестра была посвящена в перипетии последнего экзамена, на котором Рита плавала по разделу «стереометрия», а комиссия, уже не зная, о чем спросить, пытала, где в классе находится сфера, где цилиндр. На вопрос о пирамиде Рита нашлась:
; Пирамида? Да где же я Вам в классе пирамиду найду? Пирамиды в Гизе.
И учителя с облегчением одарили тройкой зарвавшуюся Зарубину, ничего не повторившую перед экзаменом и даже не явившуюся на консультацию.
; Машунь! Я свободный человек. И никого из наших училок больше не увижу! Давай отметим, ; из школьной сумки-почтальонки, как из шляпы факира, появились пиво и чипсы.
; Да ты что, Ритка? Ополоумела? Мама дома, ; испугалась сестра, не собираясь  делить с Ритой скудное угощение.
; А мы жвачкой зажуем. Никто не учует, ;  наставляла старшая сестра. – А я тебе расскажу, как вчера с Гошей на речку ездила, целовались, а потом он меня во двор привез. Сам сказал, что по делу отъедет. Велел домой идти. Тоже мне учебник жизни! А я к ребятам пошла. Кабан доложил, что Гошина бывшая приходила, искала. Дураки все-таки Кабан с Перегудом. Прямехонько ей и выложили, что он со мной поехал в известном направлении. Так эта брошенка обещала из меня кишки выпустить. Во цирк без лошадей! Слышала? – вопрошала Рита, ища понимания у почти девушки, но еще ребенка.

Смятение стало главным состоянием Маши за сегодняшний день. Гоша. Рита. Гошина девушка. Его нечаянное прикосновение и ощущение каждой клеточкой взволнованного девичьего тела мускулистой спины мотоциклиста в обтягивающей футболке.
Ставшая уже привычной волна плотского желания оборвалась где-то под ложечкой болезненным горьким спазмом. А спросила Маша совсем о другом, чего никак не ожидала старшая сестра:
; А поступать куда думаешь?
; Тьфу-ты! – захрустела чипсами Рита после глотка пива. – Я тебе про Фому, а ты про Ерему. Думаю. Думаю. Куда родителям денег будет не жалко. Я-то что? Им бы меня с рук сбыть. Какая разница куда? Хоть замуж!
; Рит, - напряглась Маша. – А у тебя уже было?

Повисшая пауза дала встретиться взглядам. И после паузы Рита отвела глаза и, как показалось Марии, откровенно ответила:
; А если не испугался бы, то было бы. Велел мне до восемнадцати подождать. А то, говорит, мне за тебя больше дадут, чем тебе лет. А я без его дурацких наставлений год назад не подождала.

Горячая волна прокатилась по Машиному телу:
; С кем? С тем уродом?
; Что спрашивать? Я же сама тебе все рассказывала.
; А потом?
; Что потом? Мне и одного раза хватило. Не помнишь? Меня же после того случая в больничку с кровотечением отвезли. Врачиха из приемного так прямо и спросила: «Сама матери скажешь, что да как или мне про дефлорацию объяснить?»  А у меня кровотечение как само резко дома началось, так неожиданно и закончилось после осмотра. Зато теперь дела без боли ходят. Но тебе об этом рано. С тебя пылинки сдувают, чтобы потом продать в модельный бизнес, или замуж за сыночка олигарха сплавить, или выучить на акулу бизнеса. Будешь папиной преемницей по части собачье-кошачьих кормов, ;  откровенно издевалась Рита.

При всем при том, что мать старалась ровно относиться к обеим дочерям, в последнее время стало слишком понятно, что родители делают ставку на Марию, а к Рите относятся по меньшей мере незаинтересованно, если не сказать безразлично. Получила пятерку – молодец, так и надо, четверка тоже хорошая оценка, трояк ничего особенного, а уж двойку сама знаешь, как исправить. Музыкалку бросила – значит тебе это не нужно. В художке не подготовилась к выставке – твое дело.  И от этой очевидной заброшенности Рита ощутила полную бесприютность. Кто поддержит? Подбодрит? Кому нужна?

Доброжелатели нашлись быстро. Третьекурсник Гоша много занятного рассказывал, а для Риты нашел простой психотерапевтический рецепт: «Будь проще, и люди к тебе потянутся. Целуй прохожих на улице!». Эта расхожая житейская философия пришлась по душе тинейджеру, мечтавшему поменьше находиться дома с правильной мамой-домохозяйкой, не купившей куска мыла без одобрения мужа, и под контролем папы, нет–нет да и выказывавшего пренебрежение к интересам и желаниям старшей дочери. Зачем девочке дорогое белье? Ее украшает молодость. Что за блажь идти с одноклассниками на три дня в поход? Смотри BBC  по кабельному.

Ритино неповиновение заканчивалось скандалом и нескрываемой презрительной усмешкой Аркадия Михайловича: «Яблочко от груши недалеко падает». В ответ Рита вызывающе смеялась, не понимая истинного подтекста. Мечта скорее стать взрослой материализовалась дворовыми загулами. Банально как божий день. И главное – не требующее усилий решение проблем для девочки, на которую обратили внимание старшие мальчики.

Маша долго ждала звонка Гоши. Встретиться с ним не было никакой возможности. Только ровное урчание мотора «Хонды» ближе к ночи удостоверяло, что мотоциклист вернулся, а значит, хохот молодежи во дворе продлится еще часа полтора.
Изучившая под впечатлением от первого прикосновения все самые сокровенные уголки своего тела, Маша начинала трепетать в предвкушении возможной случайной встречи. Перечитав всю доступную литературу о сексе, включая в переводе с болгарского энциклопедию «Мужчина и женщина», твердо решила, что по-настоящему ее интересует только медицина. Она даже поделилась с отцом мечтой учиться на терапевта, но получила резкую отповедь в том духе, что Мария Зарубина достойна лучшей участи. Ее дело – учиться на экономическом или на худой конец на юридическом. Затем стать успешным предпринимателем и иметь возможность нанять любого доктора, а не выслушивать придурочных бабулек на приеме в поликлинике.

; Выучись организации дела,  ; напутствовал отец.  ; И это самое дело у тебя в кармане. Первоначально помогу. Ты башковитая. А голову надо использовать на все сто, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно прожитое.
Алла была лаконичнее, сказав, что папа плохого не посоветует, а учиться надо там и так, чтобы работа нравилась, и добавила в задумчивости не без сожаления:
; Я с удовольствием бы продолжала хоть репетировать. В форме себя поддерживать. Но папа оставил тебя моей единственной подопечной. Сказал: «Баста, Аллюсь. Ты у нас больше не работаешь. За Ритой нужен глаз да глаз, а то такие фортели выкидывает. Да и Мария растет. Не дай боже не доглядеть».
На самом деле великодушие Аркадия Михайловича по отношению к и так только числившейся на службе в санэпиднадзоре (Служебного романа еще не хватало!) жене было продиктовано обыкновенной ревностью, страшным подозрением в прелюбодействе с мальчишкой, которого в выпускном классе Алла готовила к вступительному экзамену по биологии в медакадемию.  А на первом курсе он сам к ней ходил по нескольку раз в неделю якобы делать лабораторки. И один раз Аркадий Михайлович застал ученика и учительницу прощавшимися в коридоре и смутившимися при его неожиданном появлении. Алла ни с того ни с сего была как после душа, чему она дала простое объяснение: мальчик просто забежал принести задание, она не переодевалась к его встрече. Но не в банном же халате ты по квартире ходишь среди бела дня?

После этих выяснений Зарубин откровенно пожалел, что сам предложил родителям соседского шустрика свою жену в качестве опытного репетитора.  Парень собирался в медицинский, а баллы набрал только на психологический в университет. Охламон! Но Орловы, похоже, остались довольны: у психолога работа не пыльная, клиентура не бедная, рабочий день не длинный. Пусть Фрейда с Юнгом начитается. Авось, научится решать собственные проблемы. Тоже немало.

С Гошей у Аллы все получилось довольно неожиданно. Когда они занимались, она мысленно гладила его смоляные кудри, но совращать малолетку совсем не собиралась. Однако, когда соседу исполнилось семнадцать, сама подарила ему книгу с интригующим  названием «Учитесь управлять своим телом и эмоциями», где были собраны всякие полезности о физиологии и анатомии, межличностных и интимных отношениях. Именинник сначала ошарашенно смотрел на зацеллофанированную обложку с репродукцией роденовской «Вечной весны», а потом перевел на репетитора такой взгляд, что Алла сама прижала его голову к своей груди, целуя кудрявую макушку, глаза, виски…

Как они осквернили брачное ложе, Алла не поняла, но, заправляя постель, мудро оценила ситуацию:
; Этого больше не повторится. Здесь. Сегодня со мною ты стал мужчиной. Я этому очень рада. К сожалению, занятия не получилось. К следующему сам почитай морфологию растений. Ты хороший (хотелось добавить «мальчик»), ; но после легкого раздумья заключила. – Пусть это будет нашей страшной тайной.

И сильно смущенный Гоша, застегнув пуговицы сорочки с перекосом, серьезно поклялся, что Алла Владимировна, лучшая на свете, во всем может на него положиться. И ходить на занятия он будет исправно, и учить все, что велено. И вообще он счастлив, что был с самой неземной из всех женщин, а в довершение добавил трогательно: «Спасибо».

Новые и новые занятия становились все интереснее и интереснее. Правда, по программе ученик и учительница продвигались черепашьими шагами, зато с упорством, достойным лучшего применения, амортизировали мягкий уголок в гостиной.

Тем не менее выпускной экзамен по биологии был сдан на «отлично», а вступительный в медакадемию хуже по не зависящим от абитуриента причинам. Председателю комиссии забыли сообщить, чем Игорь Иванович Орлов достойнее других студенческого билета и как это выражается в денежном эквиваленте. Это досадное обстоятельство решило Гошину судьбу в лучшую сторону, и он получил гораздо больше времени для саморазвития. Начал подрабатывать на промоакциях, в избирательных кампаниях, в общем, там, где всегда требуются молодые и энергичные.

Отношения случайных любовников сами собою сошли на нет. Чем больше Алла испытывала чувство вины перед мужем, тем старательнее она была в хлопотах по хозяйству и безотказнее в постели. А когда в положении, не зная точно от кого, попала на операционный стол с диагнозом «внематочная беременность», вразумилась окончательно. Сама себе дала слово, что с Гошей больше ни-ни. Да и у первокусника-психолога понятное обожание тридцатитрехлетней крашеной блондинки сменилось потребительским отношением, хотя благодарность за секспросвет и первые университеты он сохранил в сердце.

Любила ли она его, Алла точно не знала, но так или иначе временное помрачение прошло, но от него осталось только непривычное облако будоражащих воспоминаний. Они помогали достигать оргазма в пресных объятиях законного мужа, серьезно относящегося к близости как к важной супружеской обязанности.

Отношения Гоши и младшей Зарубиной в основном ограничивались виртуальными контактами. Один раз под благовидным предлогом удалось попасть на природу. Закат. Солнце можно «держать» на ладони.

Смахнув хвоинку с Машиных волос, Гоша признался:
; Маруся, какая ты хорошая! Ни на кого не похожа. Я раньше думал, что ты задавака. По телевизору тебя видел. Ну, думаю: соседка у меня – звезда. А ты нормальная девчонка оказалась.

И она, подняв руки над головой, собрала каскад рыжих кудрей:
; А почему ты меня Марусей стал звать? Так непривычно.
; Неужели не нравится?
; Да нет. Очень нравится. Просто так никто больше не зовет.
; Вот и хорошо. Пусть это будет наш секрет, – подмигнул заговорщик.

А на повороте с просеки на шоссе повстречались с велосипедистами – ребятами из соседнего двора. Мотоциклист газанул, сделав вид, что Кабан с Перегудом ему незнакомы, а ближе к городу затормозил и серьезно так сказал:
; Если тебя узнали, то скажут сестре, а чего от нее ждать, никто не знает. Влипли. Чухом нюю, ;  продолжал в задумчивости. – Жалко будет – разоблачат. То и секрет раскроется.
; Может, обойдется, ; надеялась Маша. – Я же в шлеме. Мало ли с кем ты мог быть?
; Ты-то в шлеме. Спору нет. Но и пацаны не законченные дебилы. Если вслед смотрели, то твой конский хвост из-под шлема ни с чьим другим спутать не могли, ; вздохнул Гоша. – Лучшая тактика – все отрицать. Попробуй. Может, прокатит.
Неприятности начались ночью претензиями сестры и откровенным шантажом:
; Я все маме расскажу, если сама мне не объяснишь, как ты там с ним оказалась и что вы делали, когда все считали, что ты на днюхе у Алинки, – все больше распалялась Рита.

Не без колебаний, ведь в последнее время Рита стала не то что бы чужой, но какой-то колючей, злюкой, младшая сестра решилась рассказать о том, что лишало сна. Нет, старшая сестра не поняла ее душевных терзаний и метаний и не поверила, что просто плавали и читали стихи, разговаривали и обсуждали любимые кинофильмы, и самый сильный тактильный контакт – поданная рука при выходе на берег. Еще Мария особо ценила его умение слушать и слышать.

Но Ритино разочарование в Гоше было слишком сильно, чтобы удержаться от язвительного:
; Ышь прЫнцесса! Чужих парней ей подавай!

Маша же просто не знала таких слов, которые передали бы ее смятенное состояние и бережное отношение к Гоше. И оттого, как это назвать «нравится», или «влюбилась», или «симпатизирую», или «интересно вместе», ничего бы не изменилось. Она просто впустила его в дом души своей, и он уютно обосновался там. На вопрос сестры, целовались ли, Маша бесхитростно призналась:
; Нет, ;  и мечтательно добавила. – Но он вынимал хвоинки из моих волос и всегда шлем мой застегивает.
; Всегда?! Что значит всегда? Это дело у Вас на поток поставлено? – Ритиному возмущению не было предела. – Ну, ты меня довела, Машка! Теперь я сама за тобой следить буду. Лучше родичей. Увижу или узнаю, что ты с Гошей – все расскажу. Им не вредно снять розовые очки. Пусть знают: в тихом омуте черти водятся,  ; и, не боясь нарушить ночной покой старших Зарубиных, Рита сильно хлопнула дверью.
Было не до сна, и Маша мысленно разговаривала с мамой, Ритой и Гошей. И даже с не терпящим сантиментов папой. Со всеми вместе и с каждым в отдельности. Где найти такие слова, чтобы каждый понял? Уснула  ближе к утру с твердым намерением поговорить с мамой, не откладывая, чтобы лишить Риту оснований для шантажа и угроз.

Но Алла и сама еле дождалась пробуждения дочери и за завтраком сказала:
; Мария, я сегодня встретила Алинину маму. Так она меня спросила, почему ты не была на дне рождения подруги, – Алла смотрела очень жестко, а от ее деревянных интонаций пропал аппетит. – Считай: следствие началось. Где ты была вчера с 17 до 22?
; Мама, я сама тебе давно хотела сказать. Только не волнуйся, ;  начала Маша.
; Что значит «не волнуйся»? – вопрошала агрессивно Алла. – Я три часа жду, пока проснешься, а ты заявляешь: Не волнуйся! Как будто в булочной три рубля потеряла. Где ты была? Это папа пока не знает! А то бы мало не показалось!

Глядя в какие-то настороженные глаза самого близкого человека, девочка спросила как-то обреченно и безнадежно: «Мама, а ты меня любишь?».
Менее всего Алла была готова к такому повороту дела:
; Любишь? Конечно. А кого же мне еще любить? – недоумевала Алла, и вдруг озарило. – Так ты влюбилась? Ты хочешь сказать, что в этом причина твоего вранья? Ничего не понимаю, ;  снова забеспокоилась мать.
; Мама, выслушай, пожалуйста. Не перебивай.

И с некоторыми вариациями и купюрами Мария повторила ту же, слышанную Ритой, историю, в то время как Алла изучала лохматый край салфетки под блюдцем. А оторвавшись от этого занятия на словах дочери: «Если любовь – это когда люди смотрят в одном направлении, то я, наверное, люблю»,  сказала:
; Вот именно, наверное. Рано, дочка, рано обременила ты себя любовью. Семь лет – очень большая разница. Он мужчина. Двадцать два – возраст, подходящий для женитьбы.  А тебе не об этом думать надо. Переключись на что-нибудь действительно стоящее. Давай в бассейн походим. На дачу съездим. Рита поступит – на юг махнем. Вокруг столько всего! – и, заметно посерьезнев, Алла добавила. – А разрешить встречаться я вам не могу. Но могу обещать, что не скажу папе. Если пообещаешь больше не видеться с Гошей. Вообще не понятно, на что он живет, где бывает. Иногда приедет к ночи. Тарахтелка его только заглохнет – и тут же снова куда-то отправляется. Подозрительно. Тебе-то он не рассказывал куда.

; Нет. Но дел у него много. Да я и не расспрашиваю.
; Доченька, если он не слесарь-сантехник на аварийке или врач МЧС, то кто и куда его может ночью вызывать. Поразмысль, рОднышка, ; и в довершение ко всему Алла объявила, что с этой минуты Мария находится под домашним арестом.

Подогреваемый интересом к происходящему, Гоша появился в сети раньше обычного, и Маша поведала ему в общих чертах оба разговора. Вопреки ожиданиям недовольства, что отступила от его инструкций, засветился веселый смайлик и появилось сообщение: «Молодец! Марусь, не трусь! Образуется, Марусь! Стряхиваю сосновую иголочку с твоих волос. До связи».

Она точно не понимала, что значит это иносказание. Но почувствовала такой прилив желания, нежности и щемящей тоски, что расплакалась. Ей казалось, что именно сейчас, в эту самую минуту, он ответил ей взаимностью. И мамины резоны для нее ничего не значат, потому что он поддержал в самую нужную минуту. И видятся они или нет, не имеет для нее ровным счетом никакого значения. Ведь они дышат одним воздухом, ходят или ездят по одним улицам, смотрят на одно небо. И, вдоволь наплакавшись, Маша уснула в обнимку с плюшевым Мишкой.

Гошу Маша увидела неожиданно, когда шла с мусорным пакетом мимо гаражей.
; Трудишься, Маруся? Приветики! А почему не на природе?
В полной неопределенности она только пожала плечами, как тут же знакомая горячая волна как будто подбросила и отступила мелкой дрожью.
; Рита сдает вступительные, – выговорила не без напряжения, боясь сорваться то ли в слезы, то ли в щенячий восторг.
; Наслышан. Только зачем вам третий биолог в семье?
; Она еще на геологический подала, – уточнила Маша. – Куда пройдет.
; Понятно. Пройти-то пройдет. Только зачем? Мотивации к учебе там никакой. Вот в артистки бы у нее получилось. Тут вчера схватила мой мобильник и так с одной подругой поговорила, что я теперь из дома выхожу озираясь.
; Да?

Машин вопрос Гоша расценил как «Почему?» и продолжил:
– Дура потому что. А если человек дурак, то лучший друг окружающих – гильотина. Не в этом дело. Марусь, давай покатаемся. Хочешь, съездим на наше место?
И, зная, что мама повела Риту на вступительное сочинение, а это дело
серьёзное, Маша без долгих колебаний согласилась.
; Только давай сначала заедем в одно место. Человеку помочь надо, ; пояснил Гоша необычность маршрута.

И, согласная на все, счастливая Маша Зарубина снова ощутила себя каждой клеточкой слитой с бесстрашным наездником стального иноходца.

Одно место, куда они приехали сначала, совсем не понравилось ей, потому что выглядело слишком мрачным. Кусты. Забор. Заброшенные гаражи. И какой-то тип с надвинутой на глаза бейсболкой. Недолгое общение молодых людей закончилось, по-видимому, позитивно: что-то сунувший в нагрудный карман Гоша вернулся быстро, напевая старинный мотив «Крутится – вертится шар голубой. Крутится – вертится над головой. Крутится – вертится. Хочет упасть. Кавалер девушку хочет украсть».
; Теперь где помочь надо. Правда далековато, ; пояснил Гоша, называя такие улицы, где девушка никогда не бывала.

«Где помочь надо» оказалось многоэтажкой в новом микрорайоне, куда Гоша устремился чуть ли не бегом под позывные «Ахтунг! Ахтунг!» из своего мобильного. Пробыл он там дольше положенных 10–15 минут, как обещал, и вернулся какой-то растерянно озабоченный, но тут же скомандовал:
; Не трусь, Марусь. Дело плевое. Снова надо в одно место. В последний раз.

И вот они уже снова у заброшенных гаражей, но разговор с парнем в бейсболке идет уже на повышенных тонах, хотя результат был достигнут и белый маленький пакетик, как для аптечных порошков на заказ, перекочевал в нагрудный карман Гошиной кожанки.

Лавируя в пробках, они снова мчатся к многоэтажке.
; Марусик, я быстро, ; бросает через плечо Гоша и, как будто что-то позабыв, возвращается, чтобы помочь Марии снять шлем. Он, как художник, который то приближается к картине, то отходит на полшага, чтобы проверить точность мазка, вдруг резко приближается и целует ее торопливо в челку. – Я сейчас, ;  последнее, что услышала Маша.

Томительные не 10 и не 20 минут закончились страшной картиной. На глазах Марии, которая пыталась понять, откуда доносится ругань, из окна шестого этажа в объятиях борьбы выпали двое. Удар пришелся Гоше на спину, а сверху его придавило другое тело – покореженное нестерпимыми мышечными болями тело исхудавшей девушки с безумными глазами.

Столь сильным было душевное потрясение для Марии, что она от неожиданности и животного страха, как подкошенная, опустилась на скрещенные ноги и с закрытыми в полуобмороке глазами привалилась к заднему колесу осиротевшей «Хонды»

Милиция восстановила картину происшествия, главным свидетелем которого проходила по делу о несчастном случае Мария Аркадьевна Зарубина.

Игорь Орлов был поставщиком дури для сокурсницы, с которой раньше встречался. Разрыв означал для нее отсутствие канала поступления, а без него наступала жестокая ломка. Несчастная пыталась вернуть Гошу то бесстыдным соблазнением, то леденящими кровь в жилах угрозами, то неистовыми мольбами о помощи и лживыми обещаниями начать лечиться. То банальным женским шантажом, уверяя, что беременна. Накануне звонила Гоше, но ответила Рита Зарубина и наговорила наркоманке со стажем всяких гадостей. Вмешавшийся в разговор Гоша тоже был суров, но обещал помочь. Поскольку содержимое первого пакетика девушка просыпала на пол, она пришла в бешенство и пришлось отправляться за вторым. Кое-как собрав остатки с маленькой бумажки, наркоманка приняла дозу. Следующую вернувшийся Гоша, по словам соседей, просил не делать так быстро, а подождать, пока подействует первая. Между молодыми людьми разгорелась нешуточная ссора. И, не владевшая в полной мере собою, девушка набросилась с кулаками на Гошу.
В бреду галлюцинаций схватила утюг с подоконника и замахнулась. Гоша отбивался, пытаясь сначала вразумить несчастную, но уже в рукопашной борьбе не рассчитал силы и, повалив на узенький кухонный подоконник, стал заламывать наркоманке руки. Она же из последних сил вывернулась, упала на него обмякшим телом, перевесила торс юноши через карниз и увлекла за собою. Не удержавшись, Орлов вывалился из окна, получив несовместимую с жизнью черепно-мозговую травму и, не приходя в сознание, умер в карете скорой помощи, не доехав до дежурной больницы.

От пережитого стресса Маруся избавилась не сразу. Старались помочь все. И даже присмиревшая Рита упросила отца завести наконец колли, клятвенно пообещав гулять с собакой. Врачи рекомендовали полный покой и смену обстановки. Самое пагубное для девочки – воспоминания. Лучше всего куда-нибудь Машу увезти, создав условия для отдыха, чтения, прогулок, лучше – конных, плавания, если захочет.

На похоронах были Алла и Рита. (Аркадий принципиально отказался участвовать в проводах погубителя нервной системы дочери.) Каждая по-своему оплакала соседа, с которым были связаны особые мысли. Глядя на собранный по кусочкам череп, Алла рыдала о том чистом юноше, которого она, безусловно, любила, ища отдушину от домашней рутины и безапелляционности мужа. Рита горевала о несостоявшихся близких отношениях – всего лишь грёзах.

По щекам Маруси, лежавшей в своей комнате разглядывая идеально ровный потолок, текли слезы, а в висках отупляюще звучало: «Крутится – вертится шар голубой…».


2008 – 2025                Елена Е.Топильская