Выстрел

Выстрел
Говорят, души не умирают. Они, мол, незримо присутствуют среди нас. Когда сами этого захотят... Я не знаю способны ли они испытывать боль и страдания, как живые люди, но, почему-то мне кажется, что в отдельных случаях страдания они испытывают. Не физические, нет... Гораздо более сильные и мучительные...
17 августа 1943 года 3.20 утра...
Перед Харьковом через село Циркуны проходила вторая линия обороны гитлеровцев Село было хорошо укреплено, немцы готовились отразить очередное наступление Красной Армии. Ещё слишком свежи были у них воспоминания о Сталинградской катастрофе, и Гитлер собрал десятки пехотных и танковых дивизий, чтобы не пустить русских на правый берег Днепра. Любой ценой удержать линию фронта на уровне Орла, Белгорода и Курска...
Бронебойщики двадцатого отдельного истребительно-противотанкового дивизиона пятнадцатой гвардейской стрелковой дивизии - гвардии сержант Семён Полтавченко и гвардии младший сержант Сергей Поводырёв получив задание, скрытно выдвинулись в четвёртом часу утра в сторону села Циркуны. Им предстояло занять позицию на окраине дубового леса, в ста метрах от окружной дороги. Полтавченко, кроме противотанкового ружья, нёс пулемёт Дегтярёва, Поводырёв – три диска к нему и своё ПТР. Вчерашний день прошёл в непрерывных контратаках немцев, дело трижды доходило до рукопашной. Враг стоял насмерть... Нашему командованию стало известно, что оборону Циркунов гитлеровцы хотят усилить двумя взводами танковой дивизии СС «Мёртвая голова» - это десять танков. Велика была вероятность, что немцы захотят вклиниться в стык между пятнадцатой и восемьдесят первой гвардейскими дивизиями и рассечь нашу оборону. Если это произойдёт, Полтавченко и Поводырёв, должны были, используя фактор внезапности, открыть фланговый огонь по танкам и бронемашинам пехоты. Дорога эта была уже расчищена нашими сапёрами, заминированными немцами оставались только обочины. Полтавченко и Поводырёв пошли на крайний риск, заняв позицию всего в восьмидесяти метрах от дороги. А зона поражения танковой пушки была около ста метров...
Они выкопали два окопа, примерно в сорока метрах друг от друга. И тот, и другой воевали с первого дня войны, были ранены, оба имели медали «За отвагу», обоим было по двадцать лет. Полтавченко родом из Кривого Рога, Поводырёв – из Барнаула. Семён был крупным, неразговорчивым, а Сергей – полтора метра с кепкой и говорун, каких ещё поискать и были они, что называется, не разлей вода. Дали клятву – кончится война, погуляют друг у друга на свадьбах и будут крёстными у детей, что у них родятся...
17 сентября 2022 года 3.20 утра...
 В начале сентября группировка ВСУ численностью до тридцати тысяч человек перешла в наступление в Харьковской области. Враг воспользовался для своего контрнаступления плановым отходом российских войск в соответствии с «жестом доброй воли», чтобы установить условия для переговоров с Киевом. В состав ВСУ тогда вошли несколько подготовленных на Западе ударных батальонов.
Восьмидесятая отдельная десантно-штурмовая бригада ВСУ отодвигала подразделения российских войск от Харькова в районе Циркунов. Бои носили исключительно ожесточённый характер. Потери были с обеих сторон. Российские войска под покровом ночи выходили из Циркунов, а для прикрытия оставили роту мотопехоты под командованием старшего лейтенанта с позывным Ястреб...
Танк ВСУ с победным рёвом нёсся по центральной улице села, мощным прожектором разрубая темноту и короткими пулемётными очередями обстреливая выхваченные светом дома. Резко остановился возле полуразрушенного магазина хозяйственных товаров. Всё живое попряталось, даже собаки не лаяли...
Открылась крышка люка и показался командир танка Микола Полтавченко. Он улыбался, из-под шлемофона выбивался русый чуб. Огляделся по сторонам...
- О цэ дило! Драпанули кацапы хреновы! До Москвы до своей бежать теперь будете... Эй, Петро! Ефрейтор! А ну, вылазь на боевое задание!
Из своего люка показался механик-водитель.
- Чего?
- Глуши мотор, вот чего!
Танк дёрнулся и затих. Со всех сторон отчётливо слышна была стрельба пулемётная и автоматная, били тяжёлые орудия. Небо играло разноцветными сполохами, словно северное сияние, только огни эти не радовали, а несли чью-то смерть и разрушение. Механик-водитель вылез из люка, потянулся...
- В магазин иди, Петро! Краски белой купи... И кисть!
- Чего?!
- Краски, говорю, белой купи! А то у меня все гривны кончились...
Полтавченко скалил молодые белые зубы, смеялся. В крови его всё ещё пульсировал злой задор ночного боя, 125-миллиметровая танковая пушка медленно остывала, расстреляв половину своего боекомплекта.
Петро с опаской посмотрел на просевшие перекрытия двухэтажного здания...
- Зачем тебе краска, Микола?
- Тащи, не разговаривай!
Петро стал осторожно пробираться через обломки в то, что осталось от торгового зала...
- А красиво мы сейчас русню сделали! Прямо в лобешник БМП влепили! Аж БК сдетонировал... Одно месиво от них осталось.
Наводчик Остап Кудря выбрался из своего люка и теперь лениво курил сидя на броне. Мимо, посигналив, пронеслись два американских «Брэдли» На первом был установлен жовто-блакитный прапор, на втором было только сломанное древко от него. Полтавченко махнул им рукой...
- Наши Циркуны! Повышибем всех москаляк с Харьковщины...
Микола спустился с танка, обошёл его кругом.
- Чего задумал-то, командир?
Остап равнодушно смотрел на ещё горевший российский танк на противоположной стороне улицы впереди, метрах в пятидесяти. Из аварийного люка пытался выбраться танкист, да так и остался лежать на земле, раскинув руки. Пуля попала ему прямо в голову...
17 августа 1943 года 4.00 утра...
Утренний лес был полон звуков. Ему не было дела до того, что происходило кругом. Конечно, в лесу были расщеплённые взрывами стволы деревьев, были деревья, вырванные с корнем из земли, были глубокие воронки от авиабомб, но, по большому счёту, природа воспринимала происходящее вокруг неё, как некое недоразумение со стороны собственного своего порождения – человека. На самом деле, если бы захотела, она могла сотворить с ним гораздо более разрушительные действия, с более страшными последствиями. Поэтому мелкие лесные птахи сегодня, как и всегда приветствовали своим пением первые лучи восходящего солнца, радовалась тёплому летнему утру земля, с ковром посеребрённой каплями росы травой, мягкий утренний ветерок нежно покачивал головки лесных цветов и листья на крепких дубовых ветках...
Бойцы в камуфляжной форме, хорошо замаскированные, практически сливались с землёй и заметить их было трудно. Не утерпев, Поводырёв забрался в окоп к другу...
- Слышь, Семён, ты когда домой вернёшься, что делать будешь?
Полтавченко напряжённо смотрел туда, где должны были непременно показаться враги.
- А? Чего молчишь?
- Отстань, Серёга... Не до этого сейчас. Как появятся танки - первый мой, ты берёшь второго...
Неожиданно прямо над ними разлилась звонкая соловьиная трель. Маленькая пичужка пела легко и свободно, радуясь новому дню, радуясь солнцу и возможности так вот просто признаться миру в своей любви к нему. Полтавченко заслушался и на короткое время унёсся в уже невозможно далёкую мирную жизнь, когда таким же ранним утром 22 июня соловьиные трели были растерзаны воем летящих с неба бомб...
- А я напьюсь, Сёма... От души напьюсь...
- Чтоб такое забыть, водки не хватит...
Внезапно Полтавченко толкнул друга локтем...
-Тихо! Вот они...
На дороге показались четыре тени. Это были немецкие сапёры. Убедившись, что этот участок дороги свободен от мин, они также тихо, как и появились исчезли. Поводырёв уполз в свой окоп... Внезапно со стороны немцев началась массированная артподготовка. Тяжёлые артиллерийские системы били по нашим позициям, не жалея снарядов. Грохот от всего этого стоял такой, что бойцы даже не услышали рокот танковых двигателей. Они появились из-за поворота. Хорошо было видно три танка во главе колонны, далее шли два полугусеничных бронетранспортёра, ещё один танк, ещё три бронетранспортёра...
Полтавченко навёл прицел на первую машину, почувствовал сильную отдачу приклада. Первый танк сразу же замер, пуля, пробив бортовую броню, разрушила двигатель. Второй танк вспыхнул от попадания в бензобак и тут же окутался дымом с ослепительными языками пламени. Бронетранспортёры остановились, из них выскакивали солдаты и выполняя команды, залегли на земле. Всё произошло в считанные секунды. Немцы не успели точно засечь место откуда были выстрелы и выпускали автоматные очереди хаотично в сторону леса. Поводырёв и Полтавченко вжались в землю и пережидали. Пули секли головки цветов, срезали ветки, глубоко вонзались в стволы вековых дубов. Позади них разорвалось несколько танковых снарядов.
На короткое мгновение Поводырёв выглянул из окопчика. Колонна замерла. Башни всех танков были повёрнуты в их сторону. Прежде чем спрятаться, он успел заметить необычный профиль танка, что был в середине колонны. Он были гораздо крупнее остальных, с более мощной пушкой, с более широкими гусеницами и весь его облик выражал предельно агрессивный характер. Это был танк-монстр, танк-убийца...
Через несколько секунд последовало ещё два выстрела из противотанковых ружей, заполыхал третий танк и бронетранспортёр. На этот раз немцы увидели, откуда велась стрельба и открыли шквальный огонь, но снаряды перелетали и рвались в стороне.
17 сентября 2022 года 4.00 утра...
Из пролома в стене показался Петро. В руке он держал пластиковое ведёрко с краской и кисть...
- Вот. Еле нашёл белую... Всё разбито.
- Молодец, ефрейтор!
Полтавченко забрал у него банку, открыл её, сунул кисть в краску...
- Ну, что... Будем восстанавливать историческую справедливость! А ну, посвети-ка мне, Петро...
На востоке тёмное небо стало терять свою монолитную однородность, разрываясь в мохнатые клочья. Между ними сероватой дымкой проглядывал будущий день. Фонарь упёрся лучом в танковую броню и в этом светлом круге Микола Полтавченко уверенно и размашисто рисовал свастику. Танк Т-80 построенный ещё в советское время, принял на уральскую броню символический знак нацизма.
- Ты это... Зачем?!
Фонарь в руке у механика-водителя дрогнул.
- Мы же не гитлеровцы какие... Мы же...
- Дурак ты, Петро! Причём тут гитлеровцы?! Они тут не причём. Этот знак придумал Степан Бандера, а Гитлер его у него спёр... Это все знают. Кроме тебя... Так что я тоже за историческую справедливость! Давай, Микола, малюй крупнее...
Остап давно уже спрыгнул с танка и теперь зло кривил рот, наблюдая, как на советской танковой броне рукой украинского солдата утверждается хищная свастика.
- О цэ дило! Ахтунг панцир! Яволь! Так что, Петро, вторая мировая война не закончилась. Она никогда не закончится!
Отшвырнув в сторону ведро с краской, Микола полюбовался на свою работу, остался доволен. У него заработала рация.
- Да, мой генерал! – Полтавченко подмигнул Остапу. – Йа, йа! Яволь!
Экипаж танка получил задание вступить в бой с остатками российских войск в Циркунах. Взревел мотор, Микола запрыгнул в башню танка, прежде чем закрыть люк, на секунду посмотрел на догорающий российский танк, на мёртвого танкиста. Посмотрел и вздрогнул... Тот, приподняв голову смотрел прямо на него. Залитое кровью лицо, казалось, прожигало взглядом насквозь... Много чего видел Микола Полтавченко пока воевал, но такого страха не испытывал никогда. Спину обожгло холодом, волосы на затылке зашевелились, где-то внутри него что-то натянулось и, казалось, вот-вот порвётся. Он закрыл глаза, не в силах видеть это, когда открыл, всё было по-прежнему – танкист с разбитой головой лежал, крепко обнимая землю.
- Микола, чего застыл?! Опоздаем!
Голос Остапа звенел от нетерпения. Его выстрел, уничтоживший сегодня прямым попаданием российский БТР очень поднял ему настроение, хотелось ещё и ещё ловить в перекрестье прицела всё, что носило на себе знак Z. Может потому, что он совсем недавно узнал о том, что прадед его служил в карательных частях УПА...
А Микола в это время, широко раскрыв глаза, вслушивался во внезапно наступившую тишину. Он мог поклясться, что слышал чей-то голос и этот голос только что сказал ему что-то очень важное, что-то очень правильное, но хоть убей, он не мог вспомнить что...
17 августа 1943 года 5.00 утра...
На дороге огромными факелами горела немецкая техника. Дым скручивался в чёрных злых коней, но их хребты тут же ломались, и они бессильно растворялись в прохладном утреннем воздухе. Горело всё, кроме танка, что был в середине колонны. Бронебойные пули не могли поразить его. Полтавченко короткими очередями бил из пулемёта по немцам, укладывая их на землю... А потом этот танк начал сдавать назад, тараня горящую технику. Для точного выстрела ему надо было набрать необходимое расстояние. Танк остановился... Рядом с окопом гвардии сержанта Семёна Полтавченко поднялся столб земли, дыма и огня. Искорёженный пулемёт отлетел далеко в сторону...
- Сёма-а-а-а!!!
Гвардии младший сержант Сергей Поводырёв распахнув рот в страшном крике, навёл перекрестье прицела прямо в щель механика-водителя и нажал на курок. Танк закрутился на месте, съехал с дороги и тут же взорвался на немецкой противотанковой мине...
В сторону Циркунов ударили реактивные снаряды наших «Катюш». На Харьков пролетело несколько эскадрилий штурмовой авиации. До полного разгрома немцев про Харьковом оставалось шесть дней.
Сергей Поводырёв буквально раскопал своего друга. Он был жив...
17 сентября 2022 года 5.00 утра...
Российские воинские части уходили из Циркунов. Уходили на юго-восток, уходили огрызаясь, с тяжёлыми боями... Взвод мотопехоты под командованием старшего лейтенанта Ивана Поводырёва с позывным Ястреб, неся потери, обеспечивал прикрытие отхода основных сил. Десантники восьмидесятой отдельной штурмовой бригады ВСУ постепенно окружали остатки роты, в небе всё время летали беспилотники, корректируя огонь артиллерии и сбрасывая взрывные устройства...
В небольшом еловом лесу стояли два БМП и экономя боезапас, били по наступающим украинцам. Те были вынуждены залечь, тяжёлую технику у них сожгли, ждали на подмогу танк...
Старший лейтенант, отстреливаясь из-за брони, по рации отдал приказ грузить всех раненых и погибших в БМП и уезжать...
- Товарищ старший лейтенант! – прячась за деревьями от пуль, к нему подбежал сержант Пётр Нахимов.
- Почему не по рации, сержант?!
- Нету рации, Ваня... Пуля попала... Первый БМП загрузили...
- Езжайте! Мы вас догоним... Быстрее! По местам!
- Есть быстрее!
Недалеко разорвалась мина, осколки застучали по броне. Один из них попал старшему лейтенанту в бедро... На предельных оборотах взревел двигатель и БМП лавируя между деревьями ушёл. Взрывом ещё одной мины был убит пулемётчик с позывным Ракита. Старший лейтенант Поводырёв занял место за пулемётом...
- Все в машину! – кричал он между очередями, надрывая связки. Уходим!!! По местам!!!
Оставшиеся восемь бойцов стали подтягиваться к БМП, отстреливаясь одиночными выстрелами, патроны были на исходе. Сизый дым из выхлопной трубы попадал в лёгкие, вызывая головокружение... Горючего в баке было только доехать до своих. Парни были уже в машине. Выпустив последнюю очередь, старший лейтенант, прихрамывая залез к ним, захлопнул дверь. БМП поехал, набирая скорость...
- Стой! Коля, назад! Ракиту забыли! – Старший лейтенант Иван Поводырёв по внутренней связи приказал водителю возвращаться. Тот сдал назад. Из люка выпрыгнули несколько парней вместе с командиром. Они подхватили безжизненное тело и в это время сверху с беспилотника была сброшена граната. Осколками были посечены ноги у ребят. Никто из них не мог стоять...
Недалеко от них появился украинский танк с нарисованной на броне свастикой. Остап Кудря хорошо видел в прицел стоящий с открытым люком российский БМП, ползущих к нему по земле раненых солдат, которые теряя кровь и силы ещё и тащили мёртвое тело своего товарища...
- А-а, москали клятые! Сейчас наедитесь украинской земли! Командуй, Микола!
Командир танка Микола Полтавченко смотрел на раненых российских бойцов широко открытыми глазами и молчал...
- Командир! Микола!!! Командуй, твою мать!
- Отставить...
- Что?! Ты очумел?!
- Я сказал отставить! Не стрелять!! Это приказ!!!
Микола Полтавченко смотрел, как российский солдаты, превозмогая боль, втаскивают тело своего убитого товарища в люк, с трудом забираются туда сами. Через несколько секунд БМП ушёл...
А Микола Полтавченко слушая, как Остап материл его по-русски последними словами, молчал, опустив голову. Он наконец-то вспомнил, что сказал ему тот голос и ещё он понял, что не забудет этих слов до конца своей жизни... Он не стал стрелять в прошлое...