Операция саламандра. Военные приключения

Убить Саламандру
Военные приключения
Пролог

           Секунд двадцать, длился этот внезапный, скоротечный бой. Не больше. Но этого времени хватило, чтобы разведгруппа, наткнувшаяся на засаду, понесла большие потери.
   Два разведчика, сраженные пулями, лежали на земле.
   А третий, морпех, Сашка Кирьяков, положив ППШ на землю, сидел на камне и обхватив голову руками, думал о произошедшей перестрелке с немцами. — «Да! Разведпоиск провалился. Да еще и с потерями. И откуда этот фриц взялся? Сука! Непонятно! Полчаса сидели за камнями. Смотрели. Тишина. А когда пошли вперед, очередь. Вот и результат. Иваныч похоже не выживет. Три пули в грудь. Всю в дребезги разворотило. А Юрке ногу перебило. Хорошо меня реакция не подвела. За камень успел нырнуть. Да в ответ почти весь диск по гаду выпустить. Сволочь! Как-то все неправильно началось! Что-то мы упустили» — Сашка тяжело, с надрывом вздохнул и поднявшись на ноги подошел к лежащим на земле, тяжело раненому главстаршине Игорю Ивановичу, и матросу Юрке.
   — Юра! Говорить можешь?
   —Да Сашка! Могу! — раненый Юрка лежал на боку, и скрипел от боли зубами. — Чего делать будем? Старшина умирает. Я идти не могу. — и наклонив голову к земле, заговорил глухо. — Оставь нас здесь.  И иди. Нас потом… Потом покажешь где мы лежим. Дай мне гранату. Да диск один.
    — Дать тебе гранату? И диск один? — зло переспросил Сашка. — И уйти? Дурак! Когда разведка бросала своих товарищей? У тебя это первый выход?
   — Первый! — кивнул головой Юрий.
   — Тогда понятно. — поморщился Сашка, и встав на колени перед раненным товарищем сказал тому. — Давай помогу. Ляг на спину. Посмотрим, что с тобой.
   Перевернув раненного матроса, и достав из ножен, висевших на ремне, острый финский нож, с треском распорол ему галифе.    Глазам открылись кровоточащие пулевые раны.
   Одна рана была страшной. Пуля попала прямо в коленную чашечку. И судя по тому, что выходного отверстия не было, застряла в кости.
   Сняв с себя тельняшку, оторвав рукав, и намочив его спиртом из фляжки, Сашка аккуратно очистил от крови раны, попросив товарища сдержать эмоции. И попробовать не кричать.
   Юрка, словно послушав его, глухо застонал от боли, и добела сжал кулаки. Но кричать от боли он себе не позволил. Хотя по нему было видно, что это дается очень тяжело.
   — Ну вот, заразу всякую убили спиртом. — улыбнулся Саня, аккуратно положил на траву промоченный спиртом рукав, и кивнул головой в сторону Иваныча. — Лежи. Посмотрю. Что со старшим?
   Сашка переместился к затихнувшему старшине, и бросив взгляд на лицо, сразу все понял. — Все Юрка! Умер Иваныч. — и кивнул головой на кусты откуда была выпущена смертельная очередь, добавил. — Побудьте пока одни. Пойду гляну на этого гада. — и подняв автомат, направив его на кусты, по кошачьи, без шума, пошел вперед. Зорко глядя по сторонам, чтобы не быть застигнутым врасплох.
   Немец, сраженный очередью, лежал в кустах, уткнувшись головой в землю, без каких-либо признаков жизни.
   Сашка нагнулся, взял убитого за ворот камуфляжа, и перевернув на спину.  Увиденное заставило его отвернуть взгляд в сторону, при этом сдержать в себе подходившие рвотные позывы.
   Лицо убитого фрица было полностью обезображено от попавшей в него автоматной очереди, забрызгав кровью и мозгами все вокруг.
    Сашка пересилил в себе чувство отвращения, и стал с некоторым удивлением, рассматривать лежащего врага. Стараясь не глядеть в сторону того что когда-то называлось лицом.
   Первое что бросилось в глаза, это непонятная форма, надетая на убитом. Такую он видел в первый раз. Хотя за годы войны он насмотрелся всякого. Немцев, из дивизии альпийских стрелков, видел трупы.  Штрафников «гансов» тоже повидал.  Моряков. Да просто окопных солдат Вермахта. А такого не видел. Что-то новое. Камуфляжный комбинезон, с капюшоном.  Высокие кожаные ботинки, с небольшими железными шипами на подошве. Десантная каска на голове, с непонятной белой ящерицей, нарисованной на ней. И черные перчатки, без пальцев. Что за род войск, непонятно.
   И еще более непонятное, как он тут появился? На заблудшую овцу он не похож. Судя по окуркам, аккуратно лежавшим в ямке. Расчищенной «лежке». И разложенным магазинам от автомата и гранатам, ждал кого-то специально. И не просто ждал. А был настроен уничтожить сходу. И это ему удалось.
   Сашка от злости пнул ногой камень, за которым скрывался немец, и плюнув на землю, стал собирать трофеи.
   Надел на шею немецкий автомат, взял в руки два рожка, три гранаты, и вдруг заметил замаскированный в кустах вещмешок противника. Положив трофеи на землю, он подошел к нему и осторожно приподнял с земли. Тот был довольно тяжелый. И судя по всему, содержал в себе не только сухари из продпайка. А еще чего-то интересное.
    Морпех поставил его на землю, и с интересом посмотрел на узел, которым он был завязан. Что то новое и загадочное, как убитый и форма на нем.
   Сашка по роду своей службы, насмотрелся на всякие узлы, но этот был какой то непонятный, что вызвало еще вопросы, на которые пока не было ответа.
   Вытащив из ножен финку, дабы не утруждать себя никакими разгадками, Сашка полоснул ей по вещмешку, и вывалил содержимое на землю.
  Первое что бросилось в глаза, это был аппарат, очень похожий на радиостанцию, но очень маленьких размеров и не очень тяжелую. Таких он не видел никогда, хотя через его руки прошло их множество, и даже из разных стран. И немецкие,  и английские, и американские, и даже японские. Но эта? Моряк поднял ее с земли и внимательно осмотрел со всех сторон. Да это рация. Сомнений не было. Но очень странная. И очень компактная. Такие еще наверное не выпускали? Но она была. Чудо. А вот и выбитая на ней надпись. «Германия. 1943 год. Телефункен.». И опять какая-то ящерица под написанным. Непонятно.
     Сашка аккуратно положил рацию на землю, и стал дальше осматривать содержимое вещмешка.
   Сухпаек. Полевая аптечка. Какие-то карты. Да боезапас. Два рожка от автомата. И граната.
  Собрав все на найденную рядом плащ-палатку, морпех вернулся к убитому. Достал из чехла нож. И пачкаясь в крови, распорол камуфляж на убитом, от ворота до пояса.
    Вытащив из пропитанного кровью рукава, холодную руку убитого немца, он отвел ее, и увидел то что искал. Рядом с подмышкой виднелся синий татуированный номер группы крови, и две молнии.
    «СС» — подумал Сашка, и опустился на землю, рядом с мертвым врагом. «Что делать дальше? Возвращаться? Наверное, да. Юрку не бросишь. Иваныча можно было бы в камнях схоронить. Место запомнить. Но раненого товарища надо обратно доставить. Да побыстрей. Как бы гангрены не было. Чашка коленная разбита вдребезги. Ноги не будет. Да и немец интересный. Надо доложить. Таких здесь еще не было. И судя по всему, не их он ждал. А кого-то или чего-то другого. Они случайно на него вышли. Это Иваныч решил этой дорогой идти. На всякий случай. Три группы куда-то пропали, которые шли другой разведтропой. Ладно. Придется поиск свернуть. Обыскать фрица, и к дому.» — Сашка поднялся с земли, обтер нож о рукав ватника, и сунул его в ножны.
   Посмотрев карманы немца, забрал все документы, сорвал с шеи «медальон смерти», и плюнув в сторону, быстро пошел к месту где лежали его товарищи. Один убитый, а один раненый.
   — Юрка! — позвал он, когда приблизился к ним.
   — Да Сашка! — отозвался товарищ. — Чего нашел, интересного?
   — Нашел! Самое главное что аптечку немецкую нашел. При гаде, при этом была. Сейчас мы тебя перебинтуем и вперед. Домой.
   — Какое домой Сашка? — отозвался раненый разведчик. — Перебинтуй меня, и дуй вперед. Надо задание выполнять. Сам знаешь, что сведения ждут. Разведгруппы, отправленные в поиск до нас, пропали. Если мы сейчас вернемся домой, что подумают? Что испугались? Нет. Надо задание выполнять. А тем более ты же видишь, я не ходок. До нашей линии километров пятнадцать. Я не доползу.
   — Ты о чем? Какое доползешь?  — и увидев тяжелый взгляд раненого, зло добавил. — Плащ-палатка у нас теперь есть. У этой суки нашел. Положу тебя на нее. И потащу. Разведка не бросает своих. А Иваныча здесь в камнях схороню. Место запомню. Потом нашим покажу. Когда этих сволочей отсюда погоним. Понял? Моряк! Приказываю жить!
    — Понял! — кивнул головой Юрка, и тяжело вздохнул. — А задание?
     — Выполним и задание. Сначала домой. Есть интересные вещи. У немца нашел. Так что…
    — А ты знаешь Сашка? — раненый моряк посмотрел на товарища.
    — Чего?
    — А ведь Иваныч закрыл меня собой, когда очередь раздалась. Все на себя принял. Меня только в ногу. Я даже сообразить ничего не успел. И в ответ не смог выстрелить. Жалко.
    — Жалко! — кивнул головой Сашка. — Я с Игорем Ивановичем сто разведпоходов совершил. Он меня многому научил. И не только меня. А ты…А ты говоришь бросить вас здесь. Придем… приползем в часть я тебя накажу. Побью. Ну когда выздоровеешь. Усек?
   — У-у-у-сек — превозмогая боль улыбнулся Юрка. — Конечно накажешь. Я и сопротивляться не буду. — и с уважением посмотрел на друга.
   Похоронив убитого Иваныча, наложив бинты на разбитую пулями ногу товарища, Сашка посмотрел на кусты, в которых валялся убитый им фриц, и громко, со злостью сказал, грозя сжатым кулаком. — Ну «гансы». Скоро приду. Ждите.

                ***
   
       Оберштурмфюрер СС Август Залеман остался недоволен встречей с командиром 1 батальона полка специального назначения «Бранденбург» Вильгельмом Дайсом. Тот как будто не понимал ту важность задания, с которым прибыл сюда бравый оберштурмфюрер. И задавал очень много вопросов, не касающихся его совершенно.
   И только тогда, когда Залеман предъявил ему документы, и письменное распоряжение рейсхфюрера, тот проявил интерес и субординацию. Но все равно на многие вопросы так и не дал развернутых ответов. О чем надо будет обязательно доложить в центр.
   А пока, нужно ждать прибытия диверсионной группы. А значит можно отдохнуть. Полюбоваться местной природой. И изучить досконально все задачи, ради которых он и прибыл сюда. В эти Заполярные места.

                1 ГЛАВА

             Серый день, и нудный дождик, только добавляли негатива в настроение. Сашка подошел к двери, и немного подумав, толкнул ее. В помещение куда он вошел, его уже ждали.
   — Матрос Кирьяков по вашему приказанию прибыл, товарищ капитан! — доложил он, приложив грязную руку к пилотке.
   — Проходи! Матрос Кирьяков! — посмотрев на вошедшего, ответил капитан, и указал рукой на стол, на котором лежали знакомые Сашке вещи, изъятые из рюкзака немца, и его родной финский нож. — Рассказывай.
    — Да что там рассказывать? — устало проговорил матрос, тем самым вызвав злую реакцию капитана.
  — Товарищ матрос! — опершись на стол протяжно, но громко, изрек капитан. — А не заговариваетесь ли вы? Ваше дело не рассуждать! А доложить о невыполненном задании! По какому праву вы, не исполнив приказ, вернулись обратно в расположение части? Или у вас проснулось желание продолжить службу в штрафной роте? Или вообще…— что вообще капитан договорить не успел, так как дверь в землянку открылась, и в нее вошел непосредственный начальник «смершевца», в сопровождении штатского.
   — Товарищ майор! — подскочил к нему капитан, но вошедший махнул рукой, прервав доклад.
  — Сядь капитан. И ты сядь матрос. — устало проговорил он, и обращаясь уже к штатскому, добавил. — Присаживайтесь Александр Павлович. Вот он вернулся с разведки. — И кивнул головой Сашке. — Доложи. Все. И без запинки.
   — Есть, товарищ майор. — начал матрос, и представился. — Матрос Александр Кирьяков. 13 разведрота 181 разведотряда СОР…
   — Достаточно. — прервал его штатский. — Расскажи подробней, что за фриц тебе попался? С такими чудесными документами, рацией, и неизвестной экипировкой. — и взяв со стола финский нож, принадлежавший Сашке, профессионально подкинул его в руке. — Нож не немецкий.
   — А нож мой. — с улыбкой сказал матрос. — Я его с «кукушки» снял. Еще тогда. В первый компанию. На финской.
     — Твой? — с удивлением переспросил тот, кого назвали Александр Павлович.
     — Мой.
     — Хороший  puukko. Искусный мастер его делал.
     — Наверное. — не переставая улыбаться протянул Сашка. — Я этого рукодельника с первого выстрела снял. Больше ничего не сделает.
   — Ладно об этом. Держи свой нож — протянул финку штатский. — Смахни с лица свою глупую улыбку, и рассказывай про разведвыход.
   И Сашка сев на стул, стал подробно рассказывать штатскому, как они напоролись на фрица. Как погиб главстаршина Игорь Иванович. Что был за немец. Как одет. Что было при нем. Про татуировку на руке рассказал.
   Поведал, как сутки ползли обратно. Как они с раненым Юркой, тащили тело убитого Иваныча на трофейной плащ-палатке. И как он отдал все найденные вещи на убитом немце, командиру.
   Штатский внимательно выслушал доклад, лишь иногда перебивая матроса, уточняющими вопросами. И по окончании обратился уже непосредственно к майору. — Ну, товарищ майор, что вы думаете?
   — Да я даже не знаю. — пожал плечами «смершевец». — «языков» мы приводим из разведки регулярно. Но они как бы нового ничего не говорят. Какие части стоят напротив нас, мы тоже знаем. По обмундированию на «бранденбуржцев» не похож. Егеря горные тоже не в такой амуниции воюют. Не знаю Александр Павлович. Не знаю.
  — Вот и я не знаю. — тяжело вздохнул тот кого назвали Александр Павлович, и погладив подбородок, внезапно обратился к Сашке. — Слушай приказ матрос! Пойдешь обратно! К немцу!
   — Обратно? — не понял матрос.
   — Да, да. Обратно. Шума ты говоришь там не было. Ушли вы спокойно. Немец там скорей всего и лежит. Разведчик ты опытный. Возьмешь к себе в помощь кого-нибудь поздоровей. И притащите его сюда. А мы уже здесь и определим, что это за птицы к нам прилетели.
   — Обратно? — опять переспросил Сашка. — Как я его приволоку-то? Он уже воняет наверное? Два дня лежит там, в кустах. Да и погода теплая стоит. Начало лета. И башки у него нет, совершенно!  — но увидев, как глаза майора стали наливаться злостью, быстро сказал. — А чего ж не сходить. Конечно схожу. И принесу. То есть приволоку врага. Я один могу. У меня сил хватит.
   Штатский, выслушав его, махнул рукой, и проговорил таким голосом, что все поняли что это приказ. — Отставить одному. Возьмешь помощника. — и майору. — Да майор. Поменяй ему автомат. Дай ППШ с рожком. — и увидев, как Сашка поморщился, посмотрел на него и подняв вверх руку с выставленным указательным пальцем, громко проговорил. — Матрос! Нам нужен немец! Ты идешь за ним! А не отстреливать врагов! Даже несмотря на то что ты такой здоровый, тащить на себе лишних десять килограммов не к чему! Понял?
   — Так точно! Понял! — ответил штатскому Сашка, и повернулся к майору. — Товарищ майор! Где помощник?
   — Помощник? — ухмыльнулся майор. — Сейчас будет тебе помощник. Здоровый. Сильный. — и крикнул кому то. — Алексеев! Зайди ко мне. — Дверь в землянку открылась, и вошел посыльный. — Слушаю товарищ майор.
    — Пойди. Найди Турекулова.
    — Турекулова? — переспросил посыльный. — Казаха.
   — Его, его. — подтвердил майор и сел обратно на стул. — Турекулова. Казаха. — и снова Сашке. — Пойдет с тобой Аманжол Турекулов. Красноармеец. Из роты обеспечения.
   — Из роты обеспечения?! — непонимающе переспросил матрос. — Товарищ майор! Мне бы поопытней кого. К врагу идем. В тыл.
   — Много разговариваешь матрос! — недовольно одернул Сашку майор. — И вообще, выйди наружу, и жди когда позовут. Шагом марш.
  Подождав, когда разведчик скрылся за дверью, майор почесал подбородок и посмотрев на штатского, заговорил. — Александр Павлович! Я увидел что вы тоже удивлены, назначением в пару матросу, казаха Турекулова.
   — Ну вообще-то да. — ответил ему штатский. — Мне кажется здесь нужен более опытный боец. Ну который, хоть как-то связан с разведкой. А здесь… Не рыба, не мясо. Красноармеец из роты обеспечения. Майор! — вдруг официально заговорил Александр Павлович, и «смершевец» вытянулся в «струнку», застегивая верхнюю пуговицу кителя. — Майор! Вы понимаете всю важность поставленной задачи?
   — Так точно, товарищ…генерал! — отчеканил «смершевец». — Понимаю1
  — Ну так коли ты все понимаешь, то почему? Почему в напарники разведчику ты даешь какого-то азиата? Или нет более профессионального разведчика? Майор! Если немца не приволокут, я тебя лично поставлю к стенке. И без суда расстреляю. Этим делом заинтересованы… — штатский поднял вверх указательный палец. — Там! На самом верху. Или ты думаешь, что начальник контрразведки армии приехал к тебе чаю попить?
   — Никак нет! Товарищ генерал. — ответил майор. — Не чаю попить. — и повернулся к тихо стоящему в углу капитану, о котором как будто бы все и забыли. — Капитан! Выйди из землянки. — и дождавшись ухода, подчиненного, продолжил. — Александр Павлович! Здесь не нужен профессионал. В помощники.
   — Не нужен? — чуть удивленно спросил штатский. — Почему?
   — Потому что, как бы цинично это не звучало, на его возврат в данном случае, расчета нет. Он нужен для прикрытия матроса, с грузом. Там, куда они пойдут, немцы. Причем везде. Почти тыл. До фронта километров пятнадцать. Разведка это одно. А тащить труп немца, это другое. Они там везде шастают. Если будет «пиковая» ситуация, казах отвлечет все на себя. И у матроса будет время уйти с грузом. Тем более вы говорите, что убитый фриц, очень нужен. А Турекулов хоть из взвода обеспечения, с головой красноармеец. Да и храбрости не отнимать у него. Он после ранения в обеспечение переведен. А так с самого начала войны в окопах. Даже награды имеет.
   — Ладно! Я вас понял майор. — штатский подошел к столу, и взял в руки портативную рацию. — Телефункен. — прочитал он на ней. И приглянувшись, добавил. — Знак какой-то? Ящерица что-ли? Интересно! Причем здесь ящерица? — в раздумье проговорил Александр Павлович. И резко развернулся к «смершевцу». — Майор! А что это за человек, твой моряк? Справится? И расскажи мне, какого ляда он здесь делает? Насколько я знаю морпехи здесь не дислоцируются. Их в разведку с моря забрасывают. С катеров. Иногда с подводных лодок. А тут, сухопутная часть, а разведка, морпехи. Объясни.
    — Да эта разведгруппа к нам сама вышла. — стал рассказывать майор историю появления морских разведчиков. — Их с моря десантировали. Группу шесть человек. Трое погибли. Выходы фрицы все перекрыли. Они с боем к нам  прорвались. А у нас беда здесь. Разведки нет. Ну и… В общем пока у нас остались. Ходили уже не раз в разведку. Пока последняя беда не пришла. Старшего ихнего фриц положил насмерть. Второго ранил тяжело. А третий? Видели вы его. Сашка зовут. Умный парень. Двадцать пять лет. В финскую еще воевал. На Балтфлоте. А потом сюда прислали. Когда в октябре 41 создавали батальоны морской пехоты. Опытный. Все сделает как надо.
   — Ну и хорошо майор. Задачу ему, этому морпеху, поставили. Срок? Срок два дня. — штатский посмотрел на стол где лежали документы и рация, и ударил по нему ладонью. — Два дня! Все! По исполнении задания, сообщить мне! Незамедлительно! — и развернувшись быстро пошел по направлению к выходу,
оставив майора одного, в раздумьях.
   «Что это за фриц такой, необычный? Если им заинтересовались такие высокие начальники. Главное что не живой «язык», а мертвый немец. Да мало ли их всяких разных здесь похоронено уже? Этот убитый что сказать может? Чего его тащить? Секрет какой-то. Ладно. Матросу приказ дан. Пусть исполняет.» — подумал майор и крикнул. — Капитан!
   — Слушаю! — отрапортовал вошедший в землянку подчиненный.
   — Позови морпеха. И Турекулова. — отозвался майор, и подойдя к столу, стал рассматривать разложенные на нем трофеи. Потом взял в руки бумажные листы, судя по всему документы убитого фрица, и стал их изучать, читая вслух немецкий шрифт. — Унтерфюрер Ганс Штольц. Ди С-Организацион "Шварце Риттер". Ди Заламандер-Айнхайт— и тут же перевел написанное. — Унтерфюрер СС Ганс Штольц. Организация СС «Черные рыцари». Подразделение «Саламандра». — и чуть призадумался, тихо повторив. — Подразделение» Саламандра». Ну теперь хоть ясно, что за ящерица на рации. — и тут же придя в себя громким голосом. — Капитан! Морпеха пригласи сюда. Турекулова тоже. Немец должен быть доставлен сюда. Только одного не пойму. Что он мертвый рассказать может? Ладно. Не наше дело. Капитан! Ты чего еще стоишь? Приказа не слышал? — и молодой подчиненный выскочил наружу, за Сашкой, и его новым напарником, казахом Турекуловым.
   Сашка Кирьяков, морской пехотинец, отдельного разведывательного отряда Северного оборонительного района, сидел недалеко от землянки «Смерша», и наворачивал ложкой гречневую кашу из алюминиевого котелка. Которую ему наложил повар из местной полевой кухни.
    И размышлял, вспоминая прошедшее время. Детство, юность, и годы своей армейской службы, большую часть которых занимала война. Сначала финская, а теперь эта, Отечественная. Жестокая и беспощадная. Забравшая жизни прекрасных и сильных людей. И еще готовая принести океан горя и слез родному народу, и стране, которую он любил всем своим сердцем, всей своей молодой, дерзкой сущностью. И согласиться с этим он не мог. Он отказывался понимать все это зло. И твердо знал, что если для победы над этой напастью придется сложить свою голову, то он ни на минуту не задумается на этим.
   Готовился Сашка к службе в армии с самого детства. Занимался спортом, и даже получил нагрудный значок Осовиахима «Ворошиловский стрелок», за меткую не по годам, стрельбу.
   Да не один, конечно, он такой был во дворе. Все пацаны знакомые грезили об армии, и тоже посвящали свое свободное время и тиру, и парашютным вышкам. Но он по своей натуре был лидером, в дворовой компании его уважали и слушались, и поэтому он должен был доказать всем, что он и здесь первый.
   Батька иногда ругался, считая что служба в армии, конечно хороша, но гражданская профессия, например учителя, каковым он сам и служил, будет более востребована. Сашка слушал. Кивал головой. И вечером после школы опять убегал в военно-спортивную школу Всеобуча, заниматься борьбой.
   Школьное образование тоже было не на последнем месте. Поэтому ко времени призыва на действительную военную службу, Сашка был обученным, в меру спортивным, и без меры безбашенным, молодым человеком.
   Действительную военную службу был призван пройти на Балтфлоте. Ну а там как раз, в самом начале финской войны и стали формировать бригаду морской пехоты. Куда Сашку и забрали.
   Вот так и началась морская эпопея Кирьякова. О которой он ни грамма не жалел.
    — Матрос Кирьяков! — услышал Сашка. Поднялся с земли, облизал ложку и сунул ее в сапог. А котелок с недоеденной кашей поставил на землю, в надежде вернутся и доесть содержимое до конца. — Я! — отозвался он.
  — Идите в землянку! — позвал его капитан, и быстрым шагом прошел куда-то мимо его. Моряк вздохнул глубоко, неслышно выругался матом, и шагнул к двери в помещение, где его ждали. Немного не дойдя до нее, он опять выругался от души, и смачно плюнув на землю, вошел во внутрь.
   — Матрос Кирьяков…— начал он, но майор сидевший за столом, поднял вверх руку, показывая тем самым что доклад необязателен.
   — Сейчас Кирьяков, придет Турекулов. Познакомитесь. И вперед. За фрицем. Сроку вам дали два дня. Не управитесь… в общем пеняйте на себя. Понял? — «смершевец» достал из портсигара папиросу, и с удовольствием ее закурил, выпуская столб дыма в сторону Сашки.
  Минут через пять ожидания, дверь в землянку открылась, и в помещении зашел капитан, сопровождая, по всему видимому, красноармейца Турекулова. Того самого, кто должен был пойти в выход с Сашкой, за телом убитого немца.
   Так и вышло. — Красноармеец Турекулов по вашему приказанию прибыл! — отрапортовал вошедший, долговязый казах, приложив руку к пилотке.
   Сашка с усмешкой стал разглядывать своего напарника. — Чего, с этой винтовкой и пойдешь? — оружие и правда, для разведки не особо подходило. Трехлинейка Мосина, для окопной стрельбы может быть и было годное, но для выхода за немцем, вряд ли. По крайней мере морпех так считал, и выразил свое мнение. — Ты его для своего роста специально подбирал?
   — Не твое дело! — огрызнулся вошедший, к удивлению матроса, почти без всякого акцента. — Товарищ майор! Слушаю дальнейших указаний. — обратился он к старшему «смершевцу».
   — В общем так. — заговорил майор, оглядывая пару, морпеха и красноармейца, стоящих перед ним, в ожидании. — Слушай боевую задачу! Приказываю доставить сюда немца…Тьфу… труп фашиста. И все что рядом с ним. И… в общем все принести. Старший группы Кирьяков. Турекулов! Ты страхуешь морпеха, даже ценой своей жизни! Понял? В бой не вступать ни кем. Мне нужен здесь этот фриц! А не ваши трупы! Которые впрочем до конца войны сюда никто не принесет. Кирьяков! — метнул он злой взгляд в сторону Сашки. — Почему опять в бушлате? Ты в нем и за немцем пойдешь? Сколько раз тебе можно говорить, что ваша форма, морская, здесь не нужна! Ты разведчик! Ватник и пилотку! Приказ по армии! Ты в своей черной форме на камнях как бельмо! Переодеться!
   — Товарищ майор! — заговорил Сашка. — Я же морскую форму только здесь одеваю. В разведку как и положено. В «камуфляжке». Выдали же. Вы же знаете!
   — Знаю, знаю! — махнул рукой «смершевец», и капитану. — Турекулова переодеть. И винтовку, правда, поменяйте ему. А то… тяжеловато ему будет. В общем все. Вперед. За саламандрой.
   — За саламандрой? — с удивлением переспросил Сашка.
   — Да. За саламандрой. — кивнул головой майор. И подняв бумаги немца со стола, снова зачитал. — Унтерфюрер СС Ганс Штольц. Организация СС «Черные рыцари». Подразделение «Саламандра». Поняли бойцы? За какой птицей важной идете? Тьфу! Не за птицей. За ящерицей. Не было еще таких здесь. Приказ доставить.
   — Есть доставить саламандру! — в один голос ответили морпех и красноармеец, и развернувшись вышли из землянки.
    Через пару часов, переодетые в камуфляжные летние масккостюмы, с автоматами, Сашка и Турекулов, сидели в окопе, и ждали сопровождающих, которые должны были перевести их через линию фронта.
     — Казах! — окликнул напарника Сашка.
     — Во-первых не казах. А Аманжол. — с раздражением в голосе отозвался второй разведчик. — Ты не очень воспитанный, как я посмотрю.
    — Ладно, ладно, не кипятись. — кивнул головой морпех. — Аманжол, так Аманжол. Я же не спорю. Свалился ты мою голову. Красноармеец Турекулов. — и плюнув на камень, стал говорить нравоучительно. — Разведка, это не окоп. Самое поганое, что времени нет тебя учить. Видишь какое время сейчас в Заполярье? Лето.
   — Вижу. — пробурчал казах. — Война в Заполярье.
  — Да не война! — встрепенулся морпех. — То есть правильно! Война! Но и лето. Начало лета. Солнце уже не заходит. Полярный день. Туда куда мы идем, камень. Есть и лес на сопках. Но больше камень. Ты знаешь, как прятаться в камнях, чтоб никто не увидел? Ты знаешь, как вести наблюдение за противником? Ты знаешь, как передавать сигналы?
   — Нет. Не знаю. — почти равнодушно ответил напарник, но подняв вверх руку с выставленным указательным пальцем, продолжил уже более серьезно. — Не знаю. Но и меня не в дровах нашли. Что-то и я знаю. А остальному научишь! Задание серьезное. Поэтому учи. И терпи мое присутствие. Через два дня вернемся и разбежимся. Как-то так.
  — Хорошо! — сплюнул Сашка. – Научу некоторым азам. Вот и сопровождение. — улыбнулся он, когда в окоп сползли три бойца, одетые в камуфляжные маскхалаты.
   — Старший лейтенант Зыков! — тихо представился один, и махнул головой в сторону расположения немцев. — Тишина там. Спят сволочи. Мы их вечером неплохо с артиллерии поутюжили.
   — Как пойдем? — спросил морпех. — Той же дорогой что прошлый раз?
   — Нет. Проход делали чуть левей. Той же дорогой? Удивил ты моряк. Не первый же раз идешь. — Зыков строго поглядел на Сашку, и потом перевел свой взгляд на казаха. — Новенький что ли? Да. Еще. Слышь «море». Чего шум то такой за ваш выход? Меня в штабе аж целый генерал учил жизни. Расстрелом угрожал если ваш выход провалится. Я ему предложил проводить вас до места. Он кричит чего шум поднимать? Сами справитесь. Но знаешь чего сказал?
   —Чего? — поинтересовался Сашка.
   — Сказал чтобы проводили до прохода, но обратно не возвращались. В камнях зарылись и там ждали.
   — Ладно. Пошли. — кивнул головой Сашка, и приподняв автомат, качнул его на руках. — Аманжол! За мной поползешь. Старлей! Зыков! А минные проходы проверили?
   — Моряк! — улыбнулся старший лейтенант. — Ты кого учишь? У меня складывается стойкое ощущение того, что не на разведку вы идете. — и посмотрев на своих подчиненных. Обратился к одному. — Слава! Поползешь вперед. Мы метров через сто за тобой будем. — Все ребята. Вперед. С Богом! — и дождавшись пока первый боец из сопровождения, отползет на примерно метров сто, один за одним двинулись вслед.
   Где-то в течении часа, продвижение было без происшествий. Колючка была где надо разрезана. Мины тоже, и на своей территории, и на вражеской обезврежены.
Немцы не проявляли никакой реакции на движение группы, а это значило только одно, все шло по задуманному плану. И даже несмотря на полярный день, бойцов не обнаружили.
   — Все. Ждем. — старший лейтенант чуть поднял вверх руку, и оглянулся назад, на ползущих за ним Сашки и Аманжола, да своего бойца. — Все морпех. Отсюда сами. Сейчас Славка приползет. Ждать вас будем здесь. Хотя.. — он приподнял голову и огляделся по сторонам. — Не хорошее место. Сердцем чую. Паскудное место. — и на последнем слове, спереди, откуда должен был приползти Славка, вдруг раздался взрыв. Группа вжалась в землю, не понимая совершенно ничего.
   Взрыв прозвучал в тишине громко, и даже очень громко. Вызывая дурное предчувствие беды. Старший лейтенант Зыков словно что-то понимая, опустил голову, и прошептал — Славка! — потом резко повернулся назад и четко приказал своему бойцу. — Миша! Быстро вперед. К Славке. Что там? — и увидев, как как солдат которого назвали Мишкой, опустил вниз глаза, подполз к нему. — Что молчишь? Я сказал к Славке ползи.
   — Да не надо к нему ползти. Уже не надо. — ответил ему боец. — Я видел. То ли рука. То ли нога в воздухе летела. Славкина. Не поможешь уже. Потом соберем что осталось. Сука жизнь. Какой парень был.
   — О-о-о. — протянул старлей, и глянув на морпеха с напарником, глухо произнес. — Ладно ползите. Ждем вас… два дня. Ой Славка. — сдерживая эмоции погрозил кулаком в сторону немецких окопов. — Паскуды! Убивать буду вас пока живой! Суки рваные! Получите по полной.
   — Ладно летеха! — Сашка коснулся плеча лейтенанта. — Поползли мы. Ждите. — и двинулись вперед.
  Место где произошел взрыв, обошли чуть справа. Но то что осталось от Славки все равно увидели, и каждый подумал про себя, как несправедлива жизнь, когда гибнут такие молодые ребята. Гибнут жестоко и несправедливо.
    
                ***
           День начинался хорошо. Все задачи были проработаны. Все вопросы получили ответы. За исключением одной нерешенной загадки. Но, как и предполагал оберштурмфюрер СС Август Залеман, она будет разгадана, без всякого на то сомнения.
   Приняв душ, молодой эсэсовец подошел к шкафу, открыл его и стал выбирать мундир. Черную униформу он сразу же отодвинул в сторону. Прекрасно понимая, что в ближайшее время она будет ему не нужна. Серую полевую форму он тоже не стал снимать с вешалки. А вот летний камуфляж, в дымно-серую расцветку, по его мнению, подходил в самый раз. Вот его он и взял из шкафа.
    Задачи, которые перед ним были поставлены, требовали серьезного подхода. И решение их могли поставить на карьере Августа Залемана или крест, или наоборот, поднять его до небывалых высот. Как и многих его соратников, и по партии, и по “Шуцстаффель” или проще СС.
   Оберштурмфюрер очень хорошо запомнил последнюю встречу в замке Вевельсбург. Где его, молодого, но подающего надежды эсэсовца, представили высшим руководителям. Ну а те, после посвящения его в рыцари «Черного ордена», приняли его и приказали, даже нет, предложили, реализовать один проект, составленный членами ордена.
  Но кроме этого проекта было и другое задание, требующее исполнения. Которое окажет большую помощь в решении военной задачи. То есть очень нужное для победы.
    Вот так оберштурмфюрер Август Залеман и оказался в Заполярье. В военной командировке. И не один. Вместе с ним была отправлена группа диверсантов. Над которой он был поставлен главным. Которая и должна была, строго под его руководством, не считаясь ни с какой опасностью, ни боясь смерти, выполнить ее. Эту задачу.
   Одев на себя дымно-серый камуфляж, на голову десантную каску, оберштурмфюрер толкнул дверь комнаты, и вышел на улицу. До штаба идти было наверное, с полкилометра, но эта дорога была только приятна. Северный полярный день был на удивление теплым, и безветренным. Настроение было на удивление хорошим. И даже проблема которую он сейчас намерен был решить, не вызывала никаких негативных чувств.
  Выкинув руку, зигуя стоящему у входа в помещение часовому, где располагался штаб дивизии, он остановился, доставая документы.
  — Оберштурмфюрер Август Залеман! — представился он солдату. — Подразделение «Саламандра». СС. — но тот не обратил никакого внимания на сказанное, и взял документы для проверки.
   — Август Залеман? «Саламандра»? — продублировал он сказанное.
   — Солдат! Вы что читать не умеете? Или…— он хотел испугать часового Восточным фронтом, но понял бесполезность этих испугов. Так как они именно там и находились. — …Или в окопы захотели? — нашелся все-таки он. И резко вырвав свои документы из рук часового, отодвинул его в сторону, прошел в помещение. В комнату, вырубленную в скале.
   Его уже ждали.

                2 ГЛАВА
 
                — Все! Привал! — Сашка поднял вверх руку, сигнализируя напарнику, и тяжело дыша сел на камень. — Километров пять мы уже пробежали. Еще… еще много идти. — И посмотрев на Турекулова, спросил. — Не устал?
     — Не устал. — ответил ему напарник, тоже тяжело дыша, и по всему видимому, все-таки утомившемуся, но скрывая это. Сашка кивнул головой словно соглашаясь с ним, и положив автомат рядом с собой на камни, опустил голову, и замер о чем-то задумавшись. Глядя в одну точку.
   Минут через пять, казах, устав от безмолвия и тишины, подошел к морпеху и положив ему руку на плечо, тихо спросил. — Александр! Куда дальше идем?
    Сашка поднял голову, и посмотрел на Турекулова. И тот с удивлением увидел, что на глазах моряка блестели предательские слезинки. — Понимаешь Аманжол! Не могу я привыкнуть. Понимаешь? Не могу. Вторая война у меня. Много чего видел. И в меня стреляли. И я стрелял. И убивал гадов. И не задумывался об этом. Но когда теряю друзей… понимаешь казах! — закричал он. — Когда я теряю друзей! — и махнул рукой, опять опустив голову.
   — Понимаю Александр! Я все понимаю. — ответил Аманжол, и отошел в сторону, оставив Сашку наедине со своими тяжелыми думами.
  Минут через пять, морпех  встал, отряхнул камуфляж, поднял с камня автомат, и глубоко вздохнув подошел к напарнику. — Аманжол! Перекусим и определимся по местности. Куда нам путь держать.
   — А ты что? Забыл место где немец лежит? — казах с удивлением посмотрел на Сашку и усмехнулся. — Куда мы тогда бежим? В плен сдаваться?
   — Ты про плен то рот закрой. — Разведчик помог Аманжолу снять со спины вещмешок. — В плен я лично, сдаваться не буду. У меня на этот случай, всегда «лимонка» в кармане лежит. И я без раздумий чеку выдерну. Но когда не один буду. А когда рядом со мной кто-то из этих псов, стоять будет. Чтоб мне не обидно было. Чтоб побольше с собой их туда забрать. На суд Божий. Понял Аманжол?
   — Понял, понял. — Турекулов достал из вещмешка хлеб и банку тушенки. — А почему именно такое решение? Граната и смерть?
   — Да потому что… — и вдруг он резко откинул в сторону банку, полученную из рук напарника, и схватив его за плечи, резко рванул вниз, к земле. — Немцы! — прошептал он. — Лежи. Нас не увидели. — казах поднял голову и медленно повел ей, стараясь выглянуть из-за камня.
   Метрах в ста, от места где они лежали, из-за сопки, показалась группа фашистов. Идущая прямо на них.
       «Раз, два. Три…» — стал про себя считать Сашка. — «Восемь. Не вовремя. А может и случайностей нет никаких? Ждут их у немца. Наверное зря этот выход не пойми за кем? Унесли фрица неизвестного давным-давно. А их… не только их, а вообще все группы ждут. Ведь Славка подорвался на мине там где все было проверено и снято для прохода.».
    Славку он знал давно. Тот не раз помогал их разведгруппе, провожая их до прохода во вражеский тыл. И хоть был молод, но был опытный. И вряд ли он проходил по местности непроверенной саперами. А значит на той стороне знали что мины будут сняты. И поставили снова. И друган подорвался.
   И Сашка правильно сказал казаху, что привыкнуть к гибели друзей не может. И не только друзей. А всех тех, с кем пришлось делить это тяжелое время, когда измученная страна задыхалась под тяжелым бременем войны.
   А кто может? Да никто. Какой бы человек не был психологически сильный. Есть такие моменты в жизни, когда и он, этот сильный человек, видя несправедливость, спущенную с небес, позволяет себе заплакать. Скрывая эти эмоции от всех. Но ни сколько об этом не жалея и не ругая себя за слабость.
   «Значит восемь» — Сашка передернул затвор автомата, и посмотрев на казаха, тихо сказал ему. — Аманжон. Видишь слева от нас сопка? Ползи к ней. Я останусь здесь. Постарайся тихо. И попробуй выйти к ним в тыл. Огонь не открывай. Может свернут в сторону.
   — Хорошо. — кивнул головой напарник, и как уж, уполз в сторону, которую ему указал морпех. А немцы шли прямо на него. На Сашку.
   Пройдя метров двадцать, они остановились, и фриц шедший впереди всех, обернулся к остальным и отдал какую-то команду. Четверо солдат. Выслушав его, повернулись и пошли обратно. А оставшиеся присели на камни и со смехом. Под громкие разговоры, стали что-то доставать из своих вещмешков. Видимо какой-то провиант. Для перекуса.
  Сашка, тихо, чтобы не вызвать своего присутствия, переместился в сторону, метров на десять от того места где лежал. И стал ожидать дальнейшего развития событий.
   Фрицы, под смех и разговоры, продолжали насыщаться продпайком.
   — Проголодались. — прошептал морпех, и сглотнул слюну. — Чтоб вы подавились сволочи. — и поглядел на камень на котором стояла приоткрытая банка тушенки и лежал хлеб, оставленный напарником.
  А вторая группа, которую командир отправил обратно, уже скрылась за сопкой, и пропала из виду.
  Минут через десять, один из обедавших немцев поднялся, проговорил что-то непонятное, и взяв котелок, из которого только что хлебал, в руку, пошел в сторону к тому месту, где лежал Сашка. Моряк напрягся, до боли сжав в руках автомат.
   Десять метров, девять. Восемь. И вдруг немец остановился. Громко заорал обернувшись к своим, указывая рукой в правую сторону, где только что лежал морпех.
    Сашка медленно повернул голову, и его пронзил разряд тока. На том месте, откуда он только что тихонько уполз, стоял рюкзак. Его рюкзак. С запасными обоймами. С гранатами. И вообще со всем.
   — Сука. — прошептал он, плюнул в сторону, и встав на ноги, дал очередь по фашисту. Тот схватившись за грудь, мешком свалился на камни, мертвый, видимо так ничего и не понявший. А морпех быстро упал за камень и дал еще одну очередь в сторону оставшихся немцев. Но тех на открытом месте уже не было. И выстрелы были сделаны по пустому месту. Сашка даже удивился про себя, с какой немыслимой скоростью немцы ушли из-под огня. Не новички видно. Эти просто так не отпустят. Звери.
   А рюкзак одиноко стоял на открытом месте, меж камней. И проползти к нему не было никакой возможности. Сашка даже забыл, что он не один. А с Аманжоном. Но бой так завлек его что осталась только одна мысль. Победить и дальше продолжить выполнять задание.
   С немецкой стороны раздалась очередь. Кроша в пыль камни, вокруг Сашки. И по всему видимому стрелял не автомат. А немецкий ручной пулемет МГ-42, знаменитый «косторез». От него скрыться было уже потрудней. А от мысли хоть как то вернуться к вещмешку с боеприпасами, надо было отказаться вообще. Не реально. Сито сделает.
   Пулеметчик бил прицельно. Не давая Сашке даже поднять голову, для ответной очереди. А два оставшихся фашиста, отползли по сторонам от стрелявшего, и стали брать разведчика в клещи, медленно и уверенно его окружая.
   Перспектива плена вырисовывалась все явственней. Ведь и гранат у Сашки не было с собой. Все было в «сидоре».
   «Вот дурак. Вот дурак. Двоечник. Какой же я баран. Как я мог забыть мешок?» — морпех со всей злостью укусил себя за руку до самой крови. И не выглядывая из-за камня, наудачу высунув автомат, дал очередь по направлению врагов. Но понимал, что это зря. И вообще все зря. Дураков наказывают. И небо, и люди.
   Он высунул автомат еще раз и нажал на спусковой крючок. Автомат дал еще одну короткую очередь, и замолк. Патроны кончились. На той стороне словно это поняли, и тоже прекратили стрелять.
   Сашка положил автомат в сторону, печально улыбнулся, достал из ножен финский нож, повертел его в руке, и загнал его обрано на место. А потом встал из-за камня в полный рост. В ожидании очереди, которая прекратила бы его молодую, прекрасную жизнь.
   А как все-таки было хорошо вокруг, когда рядом не свистели пули. Как же хотелось выйти с этой бойни победителем. Порадоваться солнцу, природе, и тишине. Не судьба видно.
   — Рус! Хенде хох! — как будто пролаял из-за камня немец, прятавшийся от огня. — Иван! Хенде хох!
    Сашка сложил кукиш и выставил его в сторону откуда орали. — На! Хенде хох! Морская пехота руки вверх не поднимает! Сволочь! И не Иван я, А Сашка!
   Кричавший фриц поднялся из-за камня, положил пулемет на землю, взял в руки автомат лежащий рядом, крикнул что-то другим, и пошел по направлению к стоящему моряку.
   Подойдя на расстоянии вытянутой руки, немец приподнял вверх автомат, направив его на грудь Сашки, и подло улыбнувшись, громко приказал. — Хенде хох, руссише швайн! Шнель! — и повернулся к своим, ровно на миг, видимо хотел им что сказать. Этого мгновения морпеху и хватило.
   Иногда миг бывает длинней века, способный дать выбор правильного решения. Иногда за этот миг проносится в воспоминаниях вся жизнь. Иногда этот миг как чудо, спасает в безнадежной ситуации. Это был Сашкин миг. И он им воспользовался. Чтобы не проиграть своему оппоненту. Чтобы не проиграть свою жизнь.
    И он прыгнул вперед нагнувшись, войдя в ноги немца, как учили на секции  борьбы, и со всей силой дернул за эти ноги. Немец упал на спину, громко ударившись каской о камень. Но эта каска его и спасла. Крепкое, черт, железо.
   Морпех навалился на врага сверху, одной рукой прижимая голову немца, а второй доставая из ножен нож. Не обращая внимания на бегущих к нему двух фашистов, которые боялись стрелять, чтобы ненароком не убить своего товарища.
   Но добежать им было не суждено. Потому что внезапно заговорил и автомат, пропавшего и молчавшего Аманжона. Две короткие очереди, сбили с ног обоих, не оставив им никаких шансов на жизнь.
   Но звук очереди дал силы, не сопротивлявшемуся, до этого, немцу. Он перехватил руку с ножом, и резко дернул ее вниз, перевернув Сашку. Сил у «ганса» было немеряно. Морпех это почувствовал.
    Нож ударившись клинком в камень, вылетел из руки, и оба соперника вцепившись друг в друга катались по камням. Пытаясь хоть что то придумать, чтобы выйти победителем с этой ужасной схватки.
  Сашка стал терять силы, понимая что наверное проиграет. Но поделать с этим уже ничего не мог. Немец был сильней.
   Фашист уже сел сверху, и схватил морпеха за горло, пытаясь придушить отчаянного парня. Но вдруг обмяк, и заливая кровью лицо Сашки, свалился прямо на него, еще сильней придавив.
   Саперная лопатка казаха, остро заточенная со всех сторон, словно сабля, развалила и каску, и голову немца до половины. Как гнилую тыкву. Моряк чуть не захлебнулся от крови лившейся на него. И крикнув, он перевернул убитого немца, встав на ноги.
  — А-а-аманжон! Г-г-где ты был! — задыхаясь заорал он, но не от злости, а для того чтобы хоть в крике восстановить свои силы. Это, он знал, иногда помогает. — Где ты был! — воздуха в легких не было совершенно. И он наклонился, положив руки на колени, тяжело дыша. Стараясь восстановить это дыхание. — Где ты был Аманжон? Меня же чуть не убили!
   — Зачем ты встал? — казах подошел к нему, и достав из кармана какую-то тряпку стал вытирать лицо. — Они были у меня на мушке. А если б он выстрелил в тебя? — и он указал на немца с разрубленной головой.
  — Если б! Если б! Если было бы бы… В заднице б росли грибы. — уже тише проговорил Сашка. — Я придурок! Вещмешок то забыл. Ни гра…
   — Понял! Ни гранаты, ни боеприпасов. Значит плен? Да друг? — усмехнулся Турекулов. — А говорил! Я с гранатой! Видишь Саша, какая жизнь сложная штука. Иногда бывают моменты, которые идут вразрез с нашими убеждениями. И в этом виноваты только мы. Будучи уверенными что все произойдет именно так как мы решили. Но это не так. Все будет так как решило небо. И в данный момент оно научило тебя. Но не забрало тебя. Поэтому радуйся. Оно тебя еще охраняет.
  — Ладно. Хватит. Я не верю в небо. Я комсомолец и атеист. — отвернулся Сашка. Но понимая, что казах в чем-то прав. Но не спорить, не прислушиваться он сейчас не хотел. Не было времени. Надо было отсюда сваливать. Перестрелку, наверное слышали те, кто недавно покинул это место. И скорей всего идут назад. А баталий больше было не надо. Задача стояла другая. Поэтому Сашка глянул на напарника, и проговорил. — Уходим. Оружие забираем. — И перевернув немца, не глядя на его перекошенное лицо, снял с ремня подсумок с рожками. И сунул все в вещмешок.
  — Гранаты берем? — спросил Турекулов. И тоже положил два подсумка с рожками, снятых с других убитых фашистов. Автомат уже висел на его шее.
   — Да ну их — плюнул Сашка. — Мы чего, за боеприпасами пришли? И так хватит. Лишнего груза нам не надо. По автомату, и по боезапасу хватит. А то я свой один рожок уже расстрелял.
  — Я слышал. — кивнул головой казах. — Длинно стреляешь. Надо коротко. Все, все, молчу. — он выставил ладони вперед, увидев как Сашка нахмурился, и спросил. — Уходим? Куда?
 — Туда. — морпех указал рукой на сопку слева. Поросшую невысоким лесом. — Справа камень. А там есть хоть где спрятаться. Уйдем в лес на сопку, там сядем и обсудим как нам к тому немцу выйти. Что гниет в камнях. Тьфу, мать твою. Никогда не думал. что за покойником пойду. Все. Вперед. — и два разведчика побежали по камням к сопке.
  И сделали это вовремя. Как только они скрылись в растительности, на каменной равнине появились немцы. Быстро приближаясь к тем, лежащим на камнях. Уже сведшими свои счеты с жизнью. С помощью двух разведчиков.
   Обнаружив убитых, и осмотрев ранения, командир группы, подозвал к себе одного из своих подчиненных. — Что думаешь Карл?
   — Я думаю надо уходить отсюда. — фашист нервно дернул плечом. — Похоже сюда забралась группа человек десять. Смотри как они ловко разделались с ними. — и он кивнул головой на убитых. — Над Вильгельмом похоже издевались. Надо же, звери, голову разрубили. Топором похоже. И эти бедняги, легли без боя. Снайпер, наверное, стрелял.  Точно в голову. Уходим герр майор. Доложим, когда придем в часть. Пусть присылают команду за убитыми.
     — То есть преследовать не будем? — тихо сказал командир группы, себе под нос, и посмотрев на подчиненных, громко приказал. — Уходим. — и указал рукой направление, противоположенное тому, куда скрылись, Сашка и Аманжон.
    А те, тем временем сидели на сопке, в кустах, готовые к бою. И ждали этой схватки. Но если б группа фрицев двинулась в их сторону, то шансов у нее не было б никаких. Это точно. Да вот, их судьба распорядилась иначе, дав оккупантам пожить еще некоторое время. Прежде чем бесславно сгинуть, в камнях Заполярья.
   — Все. Свалили. — морпех поправил капюшон от камуфляжа, и потянулся рукой к ножнам, чтобы достать нож. — Тьфу ты! — сплюнул он от злости.
  — Что случилось? — Аманжон приставил автомат к камню, и подошел поближе.
   — Нож оставил. Там. Где ты фрицу башку снес. Ну не оставил. А забыл в спешке. Надо вернуться. Он мне дорог. Как память. — Сашка сморщился и погладил колено. Оно начинало побаливать. Видно, когда боролся с фрицем, где-то саданул его об камень. Но в пылу борьбы, и возбуждения от боя, сначала боли не замечал. А сейчас, когда пришло некоторое спокойствие, боль вылезла наружу. И стала приносить некоторые неудобства. — Да нога еще, зараза, болеть что-то стала. Дай-ка посмотрю. — Морпех встал на ноги, расстегнул ремень, и и спустил камуфляжные брюки, и кальсоны. обнажив крепкие ноги. — О-па! — воскликнул он от увиденного. Коленная чашечка немного распухла, и на ней красовалась большая ссадина, уже прекратившая кровоточить. — Этого еще не хватало! — воскликнул он от злости, и плюнув на ладонь, приложил ее к ране. Ссадину защипало, и Сашка поморщился. — Аманжон! Достань карту. Наметим путь. А потом я за ножом сбегаю.
   — Какую карту? — отозвался казах, и помотал головой. — И откуда достать? Тебя Александр, немец видно не только по коленке ударил. — с улыбкой проговорил он. — Ладно. Не злись. Шучу я. Забыл что карта у тебя в голове? Но похоже еще одна рукопашная, и фрица мы уже не найдем.
  — Почему? — недоуменно спросил Сашка.
  — Потому что забудешь ты вообще все. Подожди, подожди. Не натягивай штаны. — Аманжон наклонился к битой коленке напарника. — Дай посмотрю. — и оглядев рану, кивнул головой. — Не страшно. Чашечка на месте. Распухнет конечно. Дня два хромать будешь. А на рану… в туалет хочешь? — внезапно спросил он. — Пописать?
   — Пока нет! А что? — переспросил его Сашка.
   — Да ничего. Сиди. Сейчас приду перевяжу. — казах отошел к вещмешку, и увидев как морпех стал опять натягивать кальсоны и брюки от камуфляжа, вернулся обратно. — «Ини»! я же сказал тебе, не одевай ничего. Сейчас лекарство сделаем.
  — Ладно. Не буду. — разведчик опять спустил штаны, оголив колени, и морщась присел на камень. В ожидании Аманжона с лекарством.
    Тот порывшись в вещмешке, вынул оттуда перевязочный пакет. Разорвал его, достав бинт, и скрылся в кустах. Через три минуты он подошел к Сашке, наклонился и перемотал коленку, влажной марлей. — Ну вот. — казах посмотрел  на ногу, и улыбнулся. — Натягивай штаны. Герой. Через два дня будешь охотиться как ирбис. И будет горе твоим врагам.
  — Как ирбис? А кто это? — матрос натянул штаны и стал застегивать ремень. — И еще. Ты сказал «ини». Расшифруй. Может ты меня обозвал. А я как неученый, улыбаюсь.
   — Ини? — Аманжон посмотрел на небо, и чуть призадумался. — Ини. Ини это по нашему, по-казахски, младший брат. — ответил он. — Я думаю ты не обиделся? А ирбис? Это снежный барс. Бесстрашный боец. Победитель. Вот так.
  — Да нет конечно. Не обиделся. Я даже… В общем спасибо тебе за заботу Аманжон. — Сашка подошел к казаху, и пожал ему руку. — Я… В общем, все хорошо. — И бросив ремень автомата на плечо, опять сказал. — Аманжон. Я вниз. За ножом. Жди меня здесь. — и похромал торопясь вниз. А напарник лег на траву за камень, и стал внимательно смотреть вниз, на еле видную тропинку, идущую внизу сопки.
  Стояла тишина, и казах понял, она обманчивая. Предательски обманчивая. Внутренний голос говорил что, что-то должно случиться. И он оказался прав.
  Наблюдая как Сашка вышел на камни, и пошел в сторону валявшихся немцев, он услышал отдаленный гул. Напоминающий работающий двигатель. Танк? Вряд ли. Не та местность, чтобы двигаться тяжелой технике. Машина? Тоже вряд ли. Может мотоцикл?
  По мере приближения гула мотора, и по тому что пустельга, сидевшая на ветке, сорвалась и заорав улетела, казах понял. Летит самолет.
   Сашка тоже услышал гул мотора. И увидел приближающуюся точку. Быстро растущую в размерах. Самолет. Чей? Если наш, повезло. Если нет, буду надеяться что не заметит, и пролетит мимо.
   «Ложись дурак!» — схватился за голову Аманжон. «Пусть за убитого примут». Но морпех не мог читать мысли. И поэтому стоял на камне, пытаясь разглядеть, что на крыльях. Звезды, или кресты.
   Самолет летел не прямо над Сашкой, а левей, и поэтому летчик не обратил внимания, на стоящую одинокую фигуру. И не принимая никаких действий, держал курс прямо. А разведчик увидел кресты на крыльях и фюзеляже. И подняв кулак погрозил им, вдогонку.
  «Мессер» заревел двигателем, и пошел на разворот. Видно летчику стало интересно, кто ему грозит.
  А Сашка сначала стоял и глядел как развернувшийся самолет, приближается к нему. Но когда тот со второго захода дал очередь из всех четырех пулеметов, кроша камень в муку, морпех понял, что игры закончились, и надо прятаться от злых пуль.
   Но схоронится было некуда. И немец ведущий самолет, это видел. И уже не пытался палить из четырех стволов. Зря тратить патроны. Потому что был уверен, что жертва от него никуда не денется.
  Сашка бегал по камням, пытаясь обмануть фашиста, истинно как барс, несмотря на свою больную ногу. Но тоже прекрасно понимал, что этот бег все-таки когда-нибудь закончится, и вряд ли в его пользу. Нож кстати он нашел, и тот болтался в ножнах на ремне.
   Увидев как морпех в третий раз кувыркнулся по камням от пулеметной очереди, казах поднял ладонь и тихо произнес, словно отправляя Сашке какое-то волшебное послание — "Сізге с;ттілік тілеймін, сонды;тан еш;андай жа;дай же;іске жетуге кедергі бола алмайды! Желаю тебе удачи, чтобы никакие обстоятельства не помешали тебе победить!» И напарник словно его услышал.
   «Он меня загоняет, сволочь. И чего я пошел за ножом? Да нет правильно пошел. Нож нужен. Нож меня выручил. Сейчас правда он ничем не поможет. Ага. Опять стреляет. Прыгнем в сторону, авось не заденет» — подумал Сашка и кувыркнулся в четвертый раз. Пули отскочили от камня буквально в сантиметре от его тела, а некоторые даже впились в лежащего рядом фашиста, убитого раньше казахом.
   Подняв голову, и проводив самолет глазами, увидев, что тот опять идет на разворот, разведчик уже не стал раздумывать не о чем. А подбежал быстро к мертвому фрицу, лег на камень, и затащил грузное тело на себя, закрыв свое туловище и голову от пуль.
     «Извини Ганс. Такова жизнь. Побудешь броней моей, пока у этого черта патроны не закончатся» — мысленно обратился Сашка к трупу, и прикрыл глаза, чтобы не смотреть в глаза убитому, чья голова по воле случая прикрывала голову морпеха.
  Немецкий летчик развернул самолет, и приблизившись к месту расправы над одиноким бойцом, не обнаружил его. Пролетев на бреющим полете раза три, он никого не нашел. Кроме тех трупов, что валялись на камнях. И на последнем заходе от злости, опять дал очередь из всех четырех пулеметов. Кроша камень, и разрывая тела валявшихся солдат своей армии, в клочки.
   А потом «мессер» взревев форсажем улетел. Обратно на свой аэродром. Чтобы пополнить расстрелянный зазря боезапас. И рассказать, что в тылу немецкой армии, находятся неизвестные русские. Или один русский.
   Сашка прислушался. И поняв, что самолета нет, скинул с себя изрешеченный пулями труп фашиста, быстро побежал к сопке. Где его ждал казах. Отсюда надо было срочно уходить. Слишком много внимания они уже к себе привлекли. А задание, надо было выполнять. Их ждали.
   Поднявшись по сопке к месту, где прятался Аманжон, в ожидании напарника, Сашка сходу сказал. — Все казах. Нож нашел. Пойдем отсюда. Надо выполнить задание. Сколько нам дали времени?
   — Два дня. — отозвался напарник.
   — Ну вот. Два дня. — и посмотрев на циферблат трофейных наручных часов, сплюнул. — Шесть часов уже прошло. А мы все здесь. К немцу идем.
    — А место то вспомнил?
    — Вспомнил.
    — И где он?
    — Там. — показал Сашка рукой, в сторону куда улетел самолет.
    — Ну раз там, тогда пойдем. — кивнул головой Аманжон. Давай только одно сделаем. — и кивнул на трофейное оружие. — Здесь его оставим.
   — Не. Один автомат и гранаты я все-таки возьму. Мало ли чего. — и морпех повесил на плечо «шмайсер». — Не тяжело. Вперед.

                ***
   
         Сидя в кресле, оберштурмфюрер СС Август Залеман, поглаживал холеный подбородок, и думал. С неприкрытой неприязнью разглядывая не очень чистое помещение. И майора, командира горного разведбатальона, Фридриха Заукеля, который суетился вокруг стола.
   — Господин оберштурмфюрер может коньячку? Или есть хорошее крымское вино. Прекрасно поднимает настроение. В это тяжелое время. — обратился майор к молчавшему Залеману.
   — Я не пью ничего кроме воды, майор. — поморщившись ответил ему пришедший. — И не суетитесь пожалуйста. Мне надоело на вас смотреть. Как вы бегаете вокруг стола. Кстати. Я не нашел у вас умывальника. Я бы хотел помыть руки. — и оберштурмфюрер  стал разглядывать свои ладони. С таким вниманием, словно пытался найти на них какой-нибудь микроб. — У вас здесь грязно. Я не привык к этому.
   — Да господин оберштурмфюрер. Вы правы. У нас не чисто. Но у нас и не дом отдыха. А фронт. — майор остановился и посмотрел на Залемана разглядывающего свои ладони. Тот поднял взгляд на говорившего, и отчеканил строго. — Вы много и не по делу говорите майор. У меня складывается ощущение, что вы не совсем понимаете кто, перед вами сидит. И не совсем внимательно посмотрели бумаги, которые я вам предъявил. Подписанные рейхсфюрером. Поэтому я вам объясню еще раз. Но наверное, последний. — И Август Залеман поднялся с кресла.
   — Нет, нет. Господин оберштурмфюрер. Я все помню. — быстро ответил ему майор. — Я просто жду ваших указаний.
   — Дайте мне карту. — Залеман подошел к столу, и подождал когда командир разведбатальона разложит на нем топографическую карту района. — Укажите. В каком мы квадрате.
   — Вот здесь. — указал Заукель остро оточенным карандашом.
   — Понятно. А что вот здесь? — и палец оберштурмфюра переместился в сторону от указанного квадрата.
   — Здесь? Тундра. — командир разведки поднял взгляд на эсэсовца. — Камень и кое-где озера.
   — Хорошо. — ответил ему Залеман, и отойдя от стола, опять опустился в кресло. — Карту не убирайте. Я внимательно ее посмотрю. Один. И изучу. Майор! Передо мной поставлена очень важная задача. Высшим нашим руководством. И я должен ее выполнить. И я выполню ее, чтобы мне это не стоило. К вам я пришел только потому, что вы командуете горным разведбатальоном. И очень хорошо знаете местность. Но нужны вы мне будете только на начальном этапе.
  — Господин обер…— попытался что-то сказать Заукель. Но Залеман поднял руку, не разрешая прерывать его монолог.
  — Не перебивайте меня. А слушайте. Ваше мнение меня будет интересовать только тогда, когда я вас сам о чем-нибудь спрошу. Вы поняли меня?
   — Да! Господин оберштурмфюрер. — выдавил из себя, начинающий тихо ненавидеть собеседника, майор.
 — Ну вот и замечательно. — Залеман опять поднялся с кресла и подошел к столу. — Сначала о некоторой проблеме. Со мной прибыли сюда еще двенадцать человек. Профессионалы военного дела. Недавно образованного подразделения. Диверсионной группы «Саламандра». Слышали про такую?
   — Нет. Не слышал. — пожал плечами Заукель.
   — Не беда. Еще услышите. Так вот. Они были посланы мной изучить местность, на которой мы будем работать. — оберштурмфюрер внезапно замолчал, разглядывая в чем-то запачканный рукав камуфляжа. — Как у вас грязно. — выдавил он с отвращением, отряхивая его. — Ладно. Продолжим. Не вернулся один наш товарищ. Понимаете? Заблудиться он не мог. Очень опытный. А значит что?
   — Что? — переспросил ничего пока не понимающий майор.
   — А значит то, что его надо найти. Наша группа прибыла сюда секретно. Учитывая важность нашего задания. И не Бог, он попал в лапы русских. — Залеман ударил кулаком по столу, повышая тон. — Нет. Живым он не сдастся. Но и мертвый он будет представлять интерес для врага. Организуйте группу поиска. Я дам вам данные квадрата куда он ушел. Прочесать все. И доставить его. Живым или мертвым. Неважно. Он должен быть здесь.
 Все понятно, майор?
   — Да. Господин оберштурмфюрер. Мне все понятно.
   — Тогда приступайте. — и сняв с вешалки, висевший на крючке, кепи, в тон камуфляжу, в дымно-серую расцветку, с вышитой ящерицей на боку, вышел из комнаты на улицу.

     3 ГЛАВА
 
        Одиннадцать часов утра. До приезда высокого руководства, оставалось ровно полчаса. Начальник отдела контрразведки «Смерш» дивизии, майор Корзунов Алексей Ефимович, ходил по землянке немного нервничая. Это выражалось и в его суетливых движениях. И в громких командах. Которые он отдавал своему заместителю, капитану Ионову.
    Капитан ровным счетом не понимал, почему начальник отдела был такой возбужденный. Первый раз что ли, их посещает большое начальство? Не первый. Чего нервничать? Двоих диверсантов, которых обезвредила их служба, отправили в штаб армии. Было много интересной информации от задержанных. Наверное, наградят. А почему и нет? Из «Смерша» армии благодарность прислали. Ценнейший материал получила в свои руки контрразведка. А майор ходит и лается. Все чего-то ему не так.
   Ровно через полчаса в землянку зашел часовой, и доложил, что подъехал «Виллис». И в нем два человека. Майор приосанился и застегнул на гимнастерке верхнюю пуговицу.
    Через минуту прибывшие вошли в землянку. Первым был Александр Павлович. И с ним, незнакомый Корзунову, человек. Оба были одеты в офицерскую полевую форму. Но погоны были пустые. Как у рядового состава. Что вызвало некоторое удивление у стоявшего в углу землянки, капитана.
     Начальник отдела контрразведки, приложил руку к фуражке, и стал рапортовать. — Товарищ…— Но неизвестный, который вторым зашел в помещение, чуть поморщился, поднял вверх руку, и негромко проговорил. — Отставить майор! Кто ты такой мы знаем. Мы приехали не за этим.
   Корзунов опустил вниз руку, и пожал плечами, кивнув головой на стол. — Может тогда чайку?
   — Чайку можно. — согласились приезжие. — «Виллис», машина конечно хорошая. Но открытая. А начало лета в Заполярье, не теплое время года. Потому чай будет не лишним.
   — Ионов! — майор указал рукой на входную дверь. — Принеси чаю. —  и к приезжим. — Что-то еще?
   — Еще? — переспросил Александр Павлович, и тут же ответил сам себе. — Нет. Больше ничего. В принципе и чай, наверное, подождет. Но ладно. Раз капитан ушел за ним, то попьем. Но в процессе беседы. Много вопросов майор. Которые требуют решений. Давай стулья, и сядем за стол. Да. Познакомьтесь. — и обернулся ко второму пришедшему. — Зовут моего спутника Аркадий Исаевич Лахов. Звания мы одного. Но должность у Аркадия Исаевича выше моей. Что и как, я тебе майор объяснять не буду. Не к чему.
   — Вот и познакомились — улыбнулся Аркадий Исаевич и протянул руку для рукопожатия.
 — Майор Корзунов! Начальник отдела «Смерш» дивизии. — представился «смершевец», и расставив стулья у стола, на котором лежала топографическая карта района, предложил вошедшим. — Присаживайтесь. Те присели, и Александр Павлович сразу же задал вопрос. — Майор. Моряк. Разведчик, еще не пришел?
  — Нет. — помахал головой Корзунов. — Рано еще. Вы же дали времени двое суток. А прошло еще…— и посмотрел на наручные часы. —… шестнадцать часов. Вряд ли он раньше управиться. Они с напарником ушли другой дорогой. Значит до места они доберутся позже. Но в отведенное время, по всем параметрам, они должны уложится. Если не произойдет какого-нибудь происшествия.
   — А что может произойти? — пристально посмотрел на него Аркадий Исаевич.
   — Ну как что? — развел руками майор. — Война же. Нарвутся на фрицев. Или мина. Или…
   — Ладно с или. Слушай майор внимательно. — Лахов пододвинулся ближе к столу. — По поступившим к нам сведениям, в район Петсамо прибыло некоторое, секретное спецподразделение. Двенадцать человек. Очень профессиональная группа диверсантов. Поставленная задача нам неизвестна. Но ожидать от них можно всего. Таких людей зря не присылают. Называется спецподразделение, как мы выяснили недавно, «Саламандра». И как мы поняли, ваш разведчик одного из них завалил.
   — Но проверить это… — Корзунов стал в волнении пощипывать подбородок. — … не обязательно было тащить убитого сюда. Правда? Срезал бы морпех шеврон. Или мундир его приволок. И было б… Так Аркадий Исаевич! — указал он пальцем на стол. —  Документы его же здесь. Там прямо и написано. «Саламандра». Вот. — майор взял со стола удостоверение убитого фрица, которое сдал ему Сашка. И показал гостю.
   — Все правильно вы говорите, Алексей Ефимович. — Лахов недовольно поморщился. — И эти документы, уже видел Строгов. — и указал рукой на Александра Павловича. — Но нам нужен убитый. Его не должны найти. Понимаете!? Не должны! Он должен пропасть для немцев.
   — А не проще было его там в камнях прикопать? — майор бросил документы обратно на стол.
    — Не проще. — ответил Александр Павлович, помахав головой. — Его бы искали. И нашли бы. Поверьте мне. Перерыли бы все. Но нашли. А это нам не надо.
   — Почему? — удивленно спросил его Корзунов.
  Строгов повернулся к своему спутнику и вопросительно на него посмотрел. Но Лахов отрицательно махнул головой, запрещая тому чего-то говорить. — Не почему! Много вопросов товарищ майор. Придет время и вам скажут. А пока вы должны исполнять те задачи, которые вам поставили. Понятно?
   — Так точно! — «смершевец» поднялся со стула.
   Дверь в землянку открылась и вошел капитан, неся в руках громадный чайник с кипятком. — А вот и чай! — громко провозгласил он и поставил чайник на пол.
   — Подожди капитан, с чаем. — остановил его Лахов. — Присядь на чего-нибудь. — и обратно к майору. — В общем так. Как только придет твой разведчик с грузом… Сразу же сообщить. Немедленно. Ты понял майор! Немедленно! — говоривший сильно повысил голос. — У него как я понял сутки! Сутки! Если будет решено донести до вас еще какую-то секретную информацию, вам скажут. Но на данный момент вы знаете именно только то, что должны знать. И еще. Усилить наблюдение за той стороной. Муха не должна сюда проскочить. Повторюсь. Эти звери не зря сюда прибыли. Как нам стало известно, их попусту не присылают. Все. Мы пошли.
   — А чай? — удивленно спросил майор.
   — Попейте без нас. Докладывать о прибытии разведгруппы каждые два часа. Поняли? Каждые два час. — и поднявшись со стульев, Лахов и Строгов направились к выходу. Майор проводил их до двери. На самом выходе, Александр Павлович придержал шаг и обернулся к Корзунову. — Что-то серьезное немцы готовят.
   
***
   
          Где бегом. Где шагом. Разведчики преодолели километров пять. Сколько надо было пройти еще, до места, где валялся убитый фашист, можно было только гадать.
    Дорога была трудная. Все по камню, да по камню, укрытому мхами, да лишайниками. Да кое-где карликовыми березками.
    Вверх, вниз. Вверх, вниз. Без остановки. И если бы на ногах были, не кожаные чувяки-«посталы», а сапоги кирзовые, то разведчики уже лежали б на этих камнях без ног. Это точно.
   — Аманжон! — Сашка приостановил шаг. — Жрать охота. Мочи нет. И поспать бы хоть час.
   — Ну что ж Александр. Наверное, ты правильно говоришь. — отозвался напарник. — Сейчас на край скалы, туда выйдем. — и махнул головой в ту сторону где едва заметная тропинка, начинала свой спуск вниз, на равнину. — И покушаем. Кстати место хорошее. Камни везде огромные. Есть где спрятаться. Как этот район называется?
      — Тундра! — отозвался Сашка, и увидев как казах дернул плечами, поправился. — Печенгская тундра. Пошли быстрей. Жрать охота. И спать. Да коленка пусть отдохнет. Нога отваливается.
   — Пойдем — напарник кивнул головой, и двинулся к груде огромных камней, лежащих на краю скалы. Тропинка, чуть дальше, круто спускалась со скалы вниз. На какую-то дорогу.
   — Крутое место — устало проговорил Сашка, и присел на мох. — Нас не видно, а мы видим все. — морпех высунул голову из-за камня и посмотрел вниз. Высота до дороги, была небольшая. Метров пять. — Доставая жратву казах. Мы заслужили. — и кинул напарнику вещмешок. Тот развязал веревку и достал на свет две банки тушенки «второй фронт», и буханку черного хлеба. Одну он кинул Сашке, а вторую, достав из ножен на ремне какой-то удивительно красивый кинжал, стал им открывать сам.
   — О-о-о «второй фронт» — морпех подкинул в руке банку тушенки, и спросил у Аманжона. — Знаешь почему эти консервы так называються?
  — Знаю. — кивнул головой казах. — Союзники, американцы с англичанами, пообещали Сталину второй фронт на Западе открыть. Против фашистов воевать. А пока это только на словах. Уже больше двух лет. Вот наши острословы и назвали тушенку которую они нам по ленд-лизу поставляют, «вторым фронтом». Метко попали. Скоро мы фашистов разобьем и без их помощи. Но «второй фронт» ихний мы долго помнить будем.
   Верно говоришь. Дай кстати, ножик посмотреть. Необычный он у тебя. — мотнул головой морпех. И стал ждать, когда напарник исполнит его просьбу. Аманжон быстро вскрыл банку, и протянул кинжал Сашке. — Во вещь. Казах. Где ты его взял? Это же реликвия какая-то.
   — Это канжар. Казахский кинжал. Мне от ата он достался. От деда. Он как амулет еще. Оберегает меня от всякого несчастья. Ата сказал береги его. Он сохранит твою жизнь. Так пока и есть. Я верю деду.
   — А что еще дед сказал? — Сашка протянул кинжал обратно Аманжону. — Про этот нож?
    — Да ничего больше. — отвернулся напарник, и отломав ломоть хлеба стал обедать. Морпех тоже открыл банку и с наслаждением стал уплетать содержимое.
   Пообедав, разведчики сплющили пустые банки, убрали все следы от обеда, сложили мусор в вещмешок.
    Сашка снял с руки наручные часы и положил их на камень. — Аманжон! Часы на камне лежат. Я сплю первый. Ты в карауле. Сплю час. Не больше. Через час толкнешь меня. Потом ты столько же покемаришь. Понял? Если что, сразу же буди. Хорошо? — сказав это, он лег на землю и повернулся на бок.
   — Хорошо. — кивнул головой казах, взял автомат, и притаившись за большим камнем, стал наблюдать за местностью.
   Но поспать морпеху, видно была не судьба. Где-то вдали раздался еще тихий, но с каждой минутой, становящийся все громче и громче, лай собак. По всему видимому, овчарок.
   Сашка резко перевернулся на спину, и вопросительно посмотрел на казаха. Тот  лежал, на животе с автоматом в руках. И смотрел из-за камня вниз, на дорогу, проложенной вдоль скалы, на площадке которой они лежали. И скрывающейся за поворотом, закрытым от обозрения соседней горой.
   — Что это? — тихо спросил морпех. — Нас ищут?
   Казах пожал плечами, но отвечать ничего не стал. Только напрягся, направив дуло автомата на гору, за которой скрывалась дорога. Судя по приближающему лаю, собак было много. Человеческой речи не было слышно вообще.
    Что это? Сашка передернул затвор автомата, загнав патрон в патронник, и отодвинулся к другой стороне камня, оглянувшись назад. Словно ожидая что и с тыла к ним может, кто-то подойти. Незваный.
   Минуты через три из-за скалы показался немец, держащий наперевес винтовку. А за ним, по каменистой дороге, двигалась колонна людей, человек пятьдесят, босые и в лохмотьях, окруженная со всех сторон охранниками со свирепыми псами.
    По всему видимому это были пленные красноармейцы.
    Изможденные люди еле передвигали ноги, и чтобы они шли быстрей, а не позли по дороге, охранники били их прикладами винтовок, ногами, и натравливали на них злых овчарок.
    Сашка сжал крепко автомат, и положил палец на спусковой крючок, взяв на мушку, одно, слишком активного в своей злобе фашиста. В нем сыграла такая ярость и ненависть к врагу, что он уже почти не отдавал себе отчета в последующих действиях. Которые могли перечеркнуть поставленную перед ним задачу командования.
   Повернув голову, Сашка посмотрел на Аманжона. То сразу же поймал его взгляд, и понял, что сейчас творится в душе морпеха. Но тоже понимал прекрасно, чем может им грозить невыполнение задания. И поэтому приложив палец к губам, помотал головой в стороны. Нет.
       И Сашка взял себя в руки. Убрав палец с пускового крючка, и чуть опустив дуло автомата, он молча, с ненавистью и злобой в душе, стал продолжать молча наблюдать за зверством, которое творилось на дороге.      
    А внизу, тем временем, произошла трагедия. Один красноармеец споткнулся босой ногой о камень, и упал. Друзья окружили его, пытаясь поднять с земли. И попытались закрыли его своими телами от обозрения охранников, но тщетно.              Колонну остановили.
    К упавшему подошел видимо старший этого охранения, и пнул его ногой. Но увидев, что тот не шевелиться, снял с плеча винтовку, и размахнувшись, со всей силы ударил прикладом. Размозжив ему голову. И забрызгав все вокруг кровью, вмиг избавив от мучений, душу пленника.
    После этого, громко крича, заставил выстроится пленных в колонну, и идти дальше, вперед. Оставив лежащее, окровавленное тело посреди дороги.
   Сашка до боли сжал кулак и еще раз посмотрел на казаха вопросительным взглядом, но опять получил отказ.
    В душе понимая правоту напарника он крепко, от злости, сжал зубы, и стал смотреть вслед удаляющейся колонне пленных, измученных людей. Окруженной охранниками с собаками. Не предполагая, и не зная, какие еще зверства этих нелюдей, в немецкой форме он увидит. Во время этой жестокой войны.
   Когда лай собак затих, разведчики спустились с горы вниз и подошли к убитому красноармейцу.
   — Надо похоронить — глухо проговорил Аманжон. — Помоги Александр. — И вдвоем они отнесли тело с дороги к камням. — Закроем его камнями. После войны, будем живы, найдем. И похороним с почестями. А пока так. Место главное запомни.
   — Эх Аманжон. Сколько здесь этих мест. — с горечью проговорил Сашка. Сколько жизней, война, проклятая забрала. Не сосчитать. А сколько еще заберет? Убитый, похоже пацан еще. Жизни не видел. Ему бы детей растить, а он здесь. В камнях. Неизвестный. Может и нас когда-нибудь… в камни зароют. Не хочется.
   Соорудив холм, из небольших камней, поверх тела убитого красноармейца, разведчики встали молчаливо по краям это холодной, тяжелой могилы. Как по команде, отстегнули рожки от автоматов, передернули затворы, освободив патронники от загнанных в них патронов, чтобы ненароком не поднять выстрелами шум. И подняв оружие к верху, нажали на спусковые крючки. Как будто сделав неслышный залп над каменной могилой неизвестного бойца.
   — Все казах. Вперед. Я и это запомнил. Сволочи. — злобно проговорил Сашка и погрозил в сторону, сжатым кулаком. — Встретимся еще. Всех. Под корень.
   — Держи эмоции Александр. — посмотрел на него Аманжон. — Держи их в себе, когда этого требует ситуация. Не теряй над собой контроль. Нет. Я не учу тебя копить в себе злость, этого делать нельзя, потому что через некоторое время ты не будешь отличаться от своих врагов ничем. И в конце концов от тебя тоже будут страдать невинные. Но умей в определенных обстоятельствах сдержать себя. Дай выйти гневу тогда, когда это не навредит тебе. И задачи, которая перед тобой поставлена.
   — Почему ты это мне говоришь, Аманжон?
   — Потому что совершенно недавно, мы были в миге от того, чтобы провалить задание. — махнул головой напарник. — Если б ты открыл огонь, было б указано место нашего расположения. И поверь мне. Живыми нам уйти бы уже не дали. Ты думаешь я легко пережил то что произошло на моих глазах? Нет. Но меня учили…
   — Кто тебя учил? — Сашка подошел поближе к казаху, и пристально посмотрел ему в глаза.
   Аманжон понял, что сказал лишнего, но оправдываться и обманывать напарника не стал. А только посмотрел ему в глаза и тихо продолжил. — Учили Александр меня. Учили. Потом как-нибудь расскажу. А пока опустись к земле. Обними вот тот большой камень. И ори. Громко ори. Дай волю чувствам. Будет намного легче. Это помогает.
   — Я успокоился уже. — морпех сплюнул на землю. — Слышь, Аманжон…
   — Не говори ничего Александр. — перебил его казах. — Я знаю. Ты старший группы. И ты волен принимать любые решения. И я не имею права оспаривать их. Но я старше по возрасту, и жизненного опыта, и военного опыта у меня чуть больше чем у тебя. Поэтому, наверное, я плохому учить тебя не буду. Ты батыр ;ор;ынышсыз. Герой без страха. Еще бы эмоции свои держал. Цены б не было. Да. А кстати где «шмайсер»?
   — Тьфу! Мля! Там оставил. — разведчик кивнул головой в сторону где они лежали в засаде. — Ладно. Видно не судьба немецким оружием повоевать на этом выходе. — И высморкался на траву. — А на твои мудрые слова я вот что скажу. Хорошо казах. Я прислушаюсь. К тому что ты говоришь. И постараюсь сдерживать свои эмоции. Но это потом. А теперь вперед. Немного осталось. — и закинув за спину автомат, Сашка побежал в сторону от дороги. Аманжон последовал за ним. До убитого немца, лежащего в кустах, по расчетам разведчика, оставалось совсем немного. Километра три.
    И правда, минут через тридцать морпех увидел то место, где были подстрелены его напарники. Главстаршина Игорь Иванович. И матрос Юрка.
    Он остановился, и поднял вверх руку, привлекая внимание, чуть отставшего казаха. Потом рухнул в кусты, подполз на расстояние, хорошего визуального осмотра места, и затихнув стал внимательно наблюдать. Не ждет ли их там засада.
   Тела видно не было. Все было плотно прикрыто кустами, из которых враг в прошлый раз поразил его друзей. Тем самым сорвав выход разведгруппы. Но по некоторому шевелению кустов, Сашка понял, что там происходят какие-то движения. И что это не вызвано ветром.
   Он сильней прижался к земле, и внимательно стал смотреть на кусты. Не забывая держать автомат в постоянной боевой готовности, чтоб если что не быть застигнутым врасплох.
   Оглянувшись назад, он не увидел Аманжона, и с некоторым раздражением подумал, куда тот мог деться? Ведь обговаривалось, никаких самовольных движений в этом районе делать не надо. Это конечный пункт их задания, и выполнить его надо было безукоризненно.
   Больше не оглядываясь назад он поднял вверх свою руку. «Внимание». И сделал быстрые круговые движения над головой. «Ко мне». Все это было просигнализировано наудачу, так как Сашка вспомнил, что все так и не нашел времени научить казаха языку жестов. И когда к нему бесшумно подполз Аманжон, морпех посмотрел на него, и удивленно качнул головой. — Ничего себе. — прошептал он под нос, и повернув голову к напарнику спросил того тихо. — Ну чего делать будем? Похоже в кустах кто-то ползает.
    Аманжон кивнул головой, указал пальцем влево от лежки. — Давай я обойду кусты с тыла. Тихонько. Видишь там тоже кусты. Я рядом с ними и проползу. Мне оттуда будет видно все прикрытое здесь от наших глаз. Ну а еще позиция у тебя если что для моего прикрытия великолепно подходит. Ну и я если что, тебя смогу поддержать огнем. Ну как?
  Сашка тихонько махнул головой. — Иди. Постарайся обойти кусты. Если там чужие, огонь не открывай. А возвращайся ко мне. Тут решим, что дальше делать. — и казах, кивнув, через минуту исчез за камнями.
    А разведчик вдруг понял, что очень сильно хочет в туалет, не от страха конечно, а от воды, которую они пили на протяжении всего пути сюда. Да и камни, покрытые мхом, не грели тело.
   «Ага. Почки заработали. Реакция на холодную землю. Не вовремя. Рядом с кустами не встанешь. В штаны что ли? Не. Стыдно.» — и Сашка сжал ноги, стараясь хоть как-то заглушить в себе возникшие внезапно, природные позывы.
Но мочи терпеть не было. Надо было как-то выходить из сложившийся ситуации.
   И морпех тихо, как только мог, перевернулся на бок, не спуская глаз с кустов. И медленно стал расстегивать ремень, отягощенный ножнами, и подсумком для магазинов. Освободившись от всего Сашка дал волю природе, не обращая внимания, что жидкость никуда не уходит, а стоит лужей на том месте, где он лежит.
   Застегнув все, что было расстегнуто, морпех перевернулся на живот, и ощутил,  что улегся в лужу, им созданную. Но поделать ничего уже не мог. И улыбнувшись тихонько плюнул на землю.
   Ожидание и наблюдение шло уже часа три. Но Сашка решил все-таки не торопится, а выдержать время. Точно зная, что если там в кустах, у мертвого немца, их ждут, то те люди совсем не обычные солдаты Вермахта. А скорей всего профессиональные волчары. Такие же как тот убитый им фриц. И поэтому принял решение выжидать.
   Вдруг кусты сильно зашевелились, и морпех увидел, что из них пытается выбраться какая-то фигура. Разведчик направил на то место ствол автомата, и положив палец на спусковой крючок, приготовился открыть огонь на поражение. Но принял моментальное решение не торопится. И вовремя. На поляну раздвигая кусты руками вышел его напарник. Аманжон. И махнул ему рукой приглашая подойди.
   Сашка, быстро поднялся с земли, отряхнул камуфляж, от прилипшего прошлогоднего мха, и пригибаясь, бесшумно побежал к напарнику. — Ну? Чего?
  — Ничего. Смотри сам. — ответил ему казах и проводил за кусты, где лежал труп немца.
   От увиденного разведчик, просто не смог сдержать подошедшие рвотные позывы, и нагнулся. Тушенка «второй фронт», хлеб, и прочее съеденное и не успевшее перевариться, быстро оказалось на земле.
   На земле, как его оставили, лежал немец. Вернее то что от него осталось. Труп был обглодан почти до костей. Камуфляж был разорван, видимо зубами тех, кто решил полакомится врагом. Недоеденные внутренности были разбросаны вокруг, по земле, а череп белел костью. С рыжими короткими волосами.
   Разведчик выпрямился, вытер слезы, вызванные тошнотой, и опять кинувши взгляд на остатки врага, согнулся от подошедших позывов к рвоте. — Ой Аманжон. Не могу. Тьфу. Нет уже ничего в желудке. Мама, роди меня обратно. Ой.
    Казах почесал голову и положив руку на плечо напарника, тихо изрек. — Ну что ж поделать? Зверья здесь много. И волки, и лисицы. И песец. Да всех хватает. Сюда иногда заходят и медведи. Вот и результат.
   — О-о-о. Как же мы…понесем что осталось. — Сашка схватился за голову. — Может сдерем с формы шеврон, да погоны? И отдадим майору? Не в рюкзак же… его …тьфу…укладывать?
   — Да нет. Понесем всего. То есть что осталось. Нас посылали за немцем, а не за шевронами. Так же. Но ты прав. Погоны и шеврон в принципе надо срезать.  Пригодятся. —  казах пнув ногой камень, достал кинжал и ловкими движениями обрезал знаки различия с униформы убитого фрица. — Держи Александр. Припрячь куда-нибудь.  Да. В «сидоре» саван есть. Его с рваного парашюта отрезали. Вот в него замотаем и потащим.
   — Вот ты и заматывай. — Сашка опять почувствовал позывы, и отошел в сторону, чтобы их сдержать.
   — Хорошо. Замотаю. — ответил напарник, и стал развязывать вещмешок. — Но ты уложить поможешь.
   — Хорошо. — махнул головой морпех, и бессильно опустился на землю. Сев прямо на огромное пятно подсохшей крови.
    Через пятнадцать минут, остатки немца, были плотно замотаны казахом в кокон, из парашютного шелка, и перевязаны веревкой, так чтобы это все можно было тащить по земле.
   — Ловко ты его. — удивленно проговорил Сашка.
   — А чего мучится? — кивнул Аманжон. — Я же мусульманин. А мы хороним не в гробах. А в саване. Правда он другой немного. Но… Завернуть я смог. Видишь.
 — Да. Вижу. — Сашка посмотрел на часы. — Ну что ж. Пойдем. У нас почти сутки на обратный путь. Я думаю, что дорога домой. С этим…— морпех пнул ногой кокон. — Пройдет без приключений.
   — Каким маршрутом возвращаемся? — Аманжон взял веревку в руку и немного протащил кокон по мху, словно проверяя вес.
   — Тем же. Казах. Тем же. — разведчик закинул за спину автомат. Попрыгал на месте. Проверяя не издает ли никакого шума при движении, и тоже взялся за веревку, помогая напарнику тащить то, за чем они сюда прибыли.
***

            «Одинадцать» — Август Залеман, пересчитал стоявших перед ним, ровным строем, диверсантов. — «Где же двенадцатый? Он исчез! Он просто исчез! Посланные группы, которые выделил для поиска майор Фридрих Заукель закончились ничем. Надо докладывать в Берлин. Или немножко подождать? Унтер-фюрер Ганс Штольц очень опытный военный. И конечно он не пойдет в те места, где есть возможность пропасть. Тем более в той местности куда он пошел на рекогносцировку, по всем сведениям, находились только наши части» — размышлял Залеман, оглядывая строй молчаливо стоящих солдат, одетых в ладную камуфляжную экипировку в дымно-серую расцветку. Вооруженных автоматами МП-40. — «Самое плохое в этом происшествии, что Штольц не сдал папку, в которой находились документы, и приказ на осуществлении задачи, для выполнения которой и было создано подразделение «Саламандра». И утверждено самим рейхсфюрером. Вывернуть все наизнанку. И найти его.
    Запросы, отправленные в части, стоящие на линии фронта не принесли результата. Перехода на ту сторону не было. Партизаны в этих районах тоже давно не появлялись. Были группы разведчиков. Но благодаря опыту и профессионализму немецких и финских контрразведчиков все группы были успешно ликвидированы. Тогда где? Придется заняться поисками самому. Если в течении пяти дней не откроется тайна исчезновения. Придется докладывать в Берлин. А там… Разжалование, и скорей всего расстрел. Но поделом. Виноват сам. И смерть, это будет не наказание, а торжество справедливости. В это военное время.» — оберштурмфюрер вытянулся в струнку, зиганул стоящим перед ним бойцам, и громко обратился к ним. Как принято обращаться к подчиненным в войсках СС — Камраден! Товарищи! Я приветствую вас, славных воинов непобедимой Германии! Перед нами поставлена серьезная задача! Невыполнение которой грозит необратимыми последствиями! Если потребуется мы обязаны положить свои жизни, для достижения успеха! Вся Германия ждет от нас победы! Вся Германия ждет успеха! От вас зависит достижение поставленной цели! — закончил он, в завершении разговора опять зиганул и приказал стоящему слева — Шарфюрер Дитц! Прикажите разойтись, и я тебя жду в штабе.
   Через три минуты шарфюрер СС Отто Дитц стоял перед Августом Залеманом и выслушивал указания, которые надо было как можно быстрей превратить в жизнь. Так как время для раскачки не оставалось совсем.
  — Отто! — Залеман обращался к шарфюреру по-свойски, так как знал его очень давно, и они уже не раз выполняли серьезные поручения. — Отто! Выдели шесть человек, включая себя. Для командировки в группы поиска. По одному человеку в группу. Пять товарищей останутся со мной. Завтра я и они, выезжаем в район, в котором проведем изучение местности. В тот район где будет решаться поставленная перед нами задача. По результатам поиска докладывать мне лично по радиосвязи, каждый час. Я верю…— он на секунду замолчал. — …я верю что с нашим товарищем Гансом Штольцем ничего не случилось. Может быть он находится у этих грязных свиней. У наших союзничков. У финнов. — то что вместе со Штольцем исчезли документы, Залеман решил не говорить. Пусть об этом он знает один. Он все равно был уверен что члены организации и так выполнят все то что он им приказал. Будут они знать о документах или нет.
   За пропажу ценного материала будет отвечать он один. Таковы законы войны и организации в которой он состоял. — Ты понял приказ, Отто Дитц?
   — Так точно!
   — Тогда вперед. —
   Шарфюрер вышел из помещения, и Залеман сразу же услышал его голос на улице отдающий команды.
   «Ну что ж. Бог поможет. Ох и накажу я Штольца. Ладно. Сейчас надо дойти до командира разведбатальона Заукеля. Мне надо пятнадцать человек, его подчиненных. Поедем в лагерные пункты. Там надо подобрать рабочих для расчистки площадки.»
   

                3 ГЛАВА
 
        Одиннадцать часов утра. До приезда высокого руководства, оставалось ровно полчаса. Начальник отдела контрразведки «Смерш» дивизии, майор Корзунов Алексей Ефимович, ходил по землянке немного нервничая. Это выражалось и в его суетливых движениях. И в громких командах. Которые он отдавал своему заместителю, капитану Ионову.
    Капитан ровным счетом не понимал, почему начальник отдела был такой возбужденный. Первый раз что ли, их посещает большое начальство? Не первый. Чего нервничать? Двоих диверсантов, которых обезвредила их служба, отправили в штаб армии. Было много интересной информации от задержанных. Наверное, наградят. А почему и нет? Из «Смерша» армии благодарность прислали. Ценнейший материал получила в свои руки контрразведка. А майор ходит и лается. Все чего-то ему не так.
   Ровно через полчаса в землянку зашел часовой, и доложил, что подъехал «Виллис». И в нем два человека. Майор приосанился и застегнул на гимнастерке верхнюю пуговицу.
    Через минуту прибывшие вошли в землянку. Первым был Александр Павлович. И с ним, незнакомый Корзунову, человек. Оба были одеты в офицерскую полевую форму. Но погоны были пустые. Как у рядового состава. Что вызвало некоторое удивление у стоявшего в углу землянки, капитана.
     Начальник отдела контрразведки, приложил руку к фуражке, и стал рапортовать. — Товарищ…— Но неизвестный, который вторым зашел в помещение, чуть поморщился, поднял вверх руку, и негромко проговорил. — Отставить майор! Кто ты такой мы знаем. Мы приехали не за этим.
   Корзунов опустил вниз руку, и пожал плечами, кивнув головой на стол. — Может тогда чайку?
   — Чайку можно. — согласились приезжие. — «Виллис», машина конечно хорошая. Но открытая. А начало лета в Заполярье, не теплое время года. Потому чай будет не лишним.
   — Ионов! — майор указал рукой на входную дверь. — Принеси чаю. —  и к приезжим. — Что-то еще?
   — Еще? — переспросил Александр Павлович, и тут же ответил сам себе. — Нет. Больше ничего. В принципе и чай, наверное, подождет. Но ладно. Раз капитан ушел за ним, то попьем. Но в процессе беседы. Много вопросов майор. Которые требуют решений. Давай стулья, и сядем за стол. Да. Познакомьтесь. — и обернулся ко второму пришедшему. — Зовут моего спутника Аркадий Исаевич Лахов. Звания мы одного. Но должность у Аркадия Исаевича выше моей. Что и как, я тебе майор объяснять не буду. Не к чему.
   — Вот и познакомились — улыбнулся Аркадий Исаевич и протянул руку для рукопожатия.
 — Майор Корзунов! Начальник отдела «Смерш» дивизии. — представился «смершевец», и расставив стулья у стола, на котором лежала топографическая карта района, предложил вошедшим. — Присаживайтесь. Те присели, и Александр Павлович сразу же задал вопрос. — Майор. Моряк. Разведчик, еще не пришел?
  — Нет. — помахал головой Корзунов. — Рано еще. Вы же дали времени двое суток. А прошло еще…— и посмотрел на наручные часы. —… шестнадцать часов. Вряд ли он раньше управиться. Они с напарником ушли другой дорогой. Значит до места они доберутся позже. Но в отведенное время, по всем параметрам, они должны уложится. Если не произойдет какого-нибудь происшествия.
   — А что может произойти? — пристально посмотрел на него Аркадий Исаевич.
   — Ну как что? — развел руками майор. — Война же. Нарвутся на фрицев. Или мина. Или…
   — Ладно с или. Слушай майор внимательно. — Лахов пододвинулся ближе к столу. — По поступившим к нам сведениям, в район Петсамо прибыло некоторое, секретное спецподразделение. Двенадцать человек. Очень профессиональная группа диверсантов. Поставленная задача нам неизвестна. Но ожидать от них можно всего. Таких людей зря не присылают. Называется спецподразделение, как мы выяснили недавно, «Саламандра». И как мы поняли, ваш разведчик одного из них завалил.
   — Но проверить это… — Корзунов стал в волнении пощипывать подбородок. — … не обязательно было тащить убитого сюда. Правда? Срезал бы морпех шеврон. Или мундир его приволок. И было б… Так Аркадий Исаевич! — указал он пальцем на стол. —  Документы его же здесь. Там прямо и написано. «Саламандра». Вот. — майор взял со стола удостоверение убитого фрица, которое сдал ему Сашка. И показал гостю.
   — Все правильно вы говорите, Алексей Ефимович. — Лахов недовольно поморщился. — И эти документы, уже видел Строгов. — и указал рукой на Александра Павловича. — Но нам нужен убитый. Его не должны найти. Понимаете!? Не должны! Он должен пропасть для немцев.
   — А не проще было его там в камнях прикопать? — майор бросил документы обратно на стол.
    — Не проще. — ответил Александр Павлович, помахав головой. — Его бы искали. И нашли бы. Поверьте мне. Перерыли бы все. Но нашли. А это нам не надо.
   — Почему? — удивленно спросил его Корзунов.
  Строгов повернулся к своему спутнику и вопросительно на него посмотрел. Но Лахов отрицательно махнул головой, запрещая тому чего-то говорить. — Не почему! Много вопросов товарищ майор. Придет время и вам скажут. А пока вы должны исполнять те задачи, которые вам поставили. Понятно?
   — Так точно! — «смершевец» поднялся со стула.
   Дверь в землянку открылась и вошел капитан, неся в руках громадный чайник с кипятком. — А вот и чай! — громко провозгласил он и поставил чайник на пол.
   — Подожди капитан, с чаем. — остановил его Лахов. — Присядь на чего-нибудь. — и обратно к майору. — В общем так. Как только придет твой разведчик с грузом… Сразу же сообщить. Немедленно. Ты понял майор! Немедленно! — говоривший сильно повысил голос. — У него как я понял сутки! Сутки! Если будет решено донести до вас еще какую-то секретную информацию, вам скажут. Но на данный момент вы знаете именно только то, что должны знать. И еще. Усилить наблюдение за той стороной. Муха не должна сюда проскочить. Повторюсь. Эти звери не зря сюда прибыли. Как нам стало известно, их попусту не присылают. Все. Мы пошли.
   — А чай? — удивленно спросил майор.
   — Попейте без нас. Докладывать о прибытии разведгруппы каждые два часа. Поняли? Каждые два час. — и поднявшись со стульев, Лахов и Строгов направились к выходу. Майор проводил их до двери. На самом выходе, Александр Павлович придержал шаг и обернулся к Корзунову. — Что-то серьезное немцы готовят.
   
                ***
   
          Где бегом. Где шагом. Разведчики преодолели километров пять. Сколько надо было пройти еще, до места, где валялся убитый фашист, можно было только гадать.
    Дорога была трудная. Все по камню, да по камню, укрытому мхами, да лишайниками. Да кое-где карликовыми березками.
    Вверх, вниз. Вверх, вниз. Без остановки. И если бы на ногах были, не кожаные чувяки-«посталы», а сапоги кирзовые, то разведчики уже лежали б на этих камнях без ног. Это точно.
   — Аманжон! — Сашка приостановил шаг. — Жрать охота. Мочи нет. И поспать бы хоть час.
   — Ну что ж Александр. Наверное, ты правильно говоришь. — отозвался напарник. — Сейчас на край скалы, туда выйдем. — и махнул головой в ту сторону где едва заметная тропинка, начинала свой спуск вниз, на равнину. — И покушаем. Кстати место хорошее. Камни везде огромные. Есть где спрятаться. Как этот район называется?
      — Тундра! — отозвался Сашка, и увидев как казах дернул плечами, поправился. — Печенгская тундра. Пошли быстрей. Жрать охота. И спать. Да коленка пусть отдохнет. Нога отваливается.
   — Пойдем — напарник кивнул головой, и двинулся к груде огромных камней, лежащих на краю скалы. Тропинка, чуть дальше, круто спускалась со скалы вниз. На какую-то дорогу.
   — Крутое место — устало проговорил Сашка, и присел на мох. — Нас не видно, а мы видим все. — морпех высунул голову из-за камня и посмотрел вниз. Высота до дороги, была небольшая. Метров пять. — Доставая жратву казах. Мы заслужили. — и кинул напарнику вещмешок. Тот развязал веревку и достал на свет две банки тушенки «второй фронт», и буханку черного хлеба. Одну он кинул Сашке, а вторую, достав из ножен на ремне какой-то удивительно красивый кинжал, стал им открывать сам.
   — О-о-о «второй фронт» — морпех подкинул в руке банку тушенки, и спросил у Аманжона. — Знаешь почему эти консервы так называються?
  — Знаю. — кивнул головой казах. — Союзники, американцы с англичанами, пообещали Сталину второй фронт на Западе открыть. Против фашистов воевать. А пока это только на словах. Уже больше двух лет. Вот наши острословы и назвали тушенку которую они нам по ленд-лизу поставляют, «вторым фронтом». Метко попали. Скоро мы фашистов разобьем и без их помощи. Но «второй фронт» ихний мы долго помнить будем.
   Верно говоришь. Дай кстати, ножик посмотреть. Необычный он у тебя. — мотнул головой морпех. И стал ждать, когда напарник исполнит его просьбу. Аманжон быстро вскрыл банку, и протянул кинжал Сашке. — Во вещь. Казах. Где ты его взял? Это же реликвия какая-то.
   — Это канжар. Казахский кинжал. Мне от ата он достался. От деда. Он как амулет еще. Оберегает меня от всякого несчастья. Ата сказал береги его. Он сохранит твою жизнь. Так пока и есть. Я верю деду.
   — А что еще дед сказал? — Сашка протянул кинжал обратно Аманжону. — Про этот нож?
    — Да ничего больше. — отвернулся напарник, и отломав ломоть хлеба стал обедать. Морпех тоже открыл банку и с наслаждением стал уплетать содержимое.
   Пообедав, разведчики сплющили пустые банки, убрали все следы от обеда, сложили мусор в вещмешок.
    Сашка снял с руки наручные часы и положил их на камень. — Аманжон! Часы на камне лежат. Я сплю первый. Ты в карауле. Сплю час. Не больше. Через час толкнешь меня. Потом ты столько же покемаришь. Понял? Если что, сразу же буди. Хорошо? — сказав это, он лег на землю и повернулся на бок.
   — Хорошо. — кивнул головой казах, взял автомат, и притаившись за большим камнем, стал наблюдать за местностью.
   Но поспать морпеху, видно была не судьба. Где-то вдали раздался еще тихий, но с каждой минутой, становящийся все громче и громче, лай собак. По всему видимому, овчарок.
   Сашка резко перевернулся на спину, и вопросительно посмотрел на казаха. Тот  лежал, на животе с автоматом в руках. И смотрел из-за камня вниз, на дорогу, проложенной вдоль скалы, на площадке которой они лежали. И скрывающейся за поворотом, закрытым от обозрения соседней горой.
   — Что это? — тихо спросил морпех. — Нас ищут?
   Казах пожал плечами, но отвечать ничего не стал. Только напрягся, направив дуло автомата на гору, за которой скрывалась дорога. Судя по приближающему лаю, собак было много. Человеческой речи не было слышно вообще.
    Что это? Сашка передернул затвор автомата, загнав патрон в патронник, и отодвинулся к другой стороне камня, оглянувшись назад. Словно ожидая что и с тыла к ним может, кто-то подойти. Незваный.
   Минуты через три из-за скалы показался немец, держащий наперевес винтовку. А за ним, по каменистой дороге, двигалась колонна людей, человек пятьдесят, босые и в лохмотьях, окруженная со всех сторон охранниками со свирепыми псами.
    По всему видимому это были пленные красноармейцы.
    Изможденные люди еле передвигали ноги, и чтобы они шли быстрей, а не позли по дороге, охранники били их прикладами винтовок, ногами, и натравливали на них злых овчарок.
    Сашка сжал крепко автомат, и положил палец на спусковой крючок, взяв на мушку, одно, слишком активного в своей злобе фашиста. В нем сыграла такая ярость и ненависть к врагу, что он уже почти не отдавал себе отчета в последующих действиях. Которые могли перечеркнуть поставленную перед ним задачу командования.
   Повернув голову, Сашка посмотрел на Аманжона. То сразу же поймал его взгляд, и понял, что сейчас творится в душе морпеха. Но тоже понимал прекрасно, чем может им грозить невыполнение задания. И поэтому приложив палец к губам, помотал головой в стороны. Нет.
       И Сашка взял себя в руки. Убрав палец с пускового крючка, и чуть опустив дуло автомата, он молча, с ненавистью и злобой в душе, стал продолжать молча наблюдать за зверством, которое творилось на дороге.      
    А внизу, тем временем, произошла трагедия. Один красноармеец споткнулся босой ногой о камень, и упал. Друзья окружили его, пытаясь поднять с земли. И попытались закрыли его своими телами от обозрения охранников, но тщетно.              Колонну остановили.
    К упавшему подошел видимо старший этого охранения, и пнул его ногой. Но увидев, что тот не шевелиться, снял с плеча винтовку, и размахнувшись, со всей силы ударил прикладом. Размозжив ему голову. И забрызгав все вокруг кровью, вмиг избавив от мучений, душу пленника.
    После этого, громко крича, заставил выстроится пленных в колонну, и идти дальше, вперед. Оставив лежащее, окровавленное тело посреди дороги.
   Сашка до боли сжал кулак и еще раз посмотрел на казаха вопросительным взглядом, но опять получил отказ.
    В душе понимая правоту напарника он крепко, от злости, сжал зубы, и стал смотреть вслед удаляющейся колонне пленных, измученных людей. Окруженной охранниками с собаками. Не предполагая, и не зная, какие еще зверства этих нелюдей, в немецкой форме он увидит. Во время этой жестокой войны.
   Когда лай собак затих, разведчики спустились с горы вниз и подошли к убитому красноармейцу.
   — Надо похоронить — глухо проговорил Аманжон. — Помоги Александр. — И вдвоем они отнесли тело с дороги к камням. — Закроем его камнями. После войны, будем живы, найдем. И похороним с почестями. А пока так. Место главное запомни.
   — Эх Аманжон. Сколько здесь этих мест. — с горечью проговорил Сашка. Сколько жизней, война, проклятая забрала. Не сосчитать. А сколько еще заберет? Убитый, похоже пацан еще. Жизни не видел. Ему бы детей растить, а он здесь. В камнях. Неизвестный. Может и нас когда-нибудь… в камни зароют. Не хочется.
   Соорудив холм, из небольших камней, поверх тела убитого красноармейца, разведчики встали молчаливо по краям это холодной, тяжелой могилы. Как по команде, отстегнули рожки от автоматов, передернули затворы, освободив патронники от загнанных в них патронов, чтобы ненароком не поднять выстрелами шум. И подняв оружие к верху, нажали на спусковые крючки. Как будто сделав неслышный залп над каменной могилой неизвестного бойца.
   — Все казах. Вперед. Я и это запомнил. Сволочи. — злобно проговорил Сашка и погрозил в сторону, сжатым кулаком. — Встретимся еще. Всех. Под корень.
   — Держи эмоции Александр. — посмотрел на него Аманжон. — Держи их в себе, когда этого требует ситуация. Не теряй над собой контроль. Нет. Я не учу тебя копить в себе злость, этого делать нельзя, потому что через некоторое время ты не будешь отличаться от своих врагов ничем. И в конце концов от тебя тоже будут страдать невинные. Но умей в определенных обстоятельствах сдержать себя. Дай выйти гневу тогда, когда это не навредит тебе. И задачи, которая перед тобой поставлена.
   — Почему ты это мне говоришь, Аманжон?
   — Потому что совершенно недавно, мы были в миге от того, чтобы провалить задание. — махнул головой напарник. — Если б ты открыл огонь, было б указано место нашего расположения. И поверь мне. Живыми нам уйти бы уже не дали. Ты думаешь я легко пережил то что произошло на моих глазах? Нет. Но меня учили…
   — Кто тебя учил? — Сашка подошел поближе к казаху, и пристально посмотрел ему в глаза.
   Аманжон понял, что сказал лишнего, но оправдываться и обманывать напарника не стал. А только посмотрел ему в глаза и тихо продолжил. — Учили Александр меня. Учили. Потом как-нибудь расскажу. А пока опустись к земле. Обними вот тот большой камень. И ори. Громко ори. Дай волю чувствам. Будет намного легче. Это помогает.
   — Я успокоился уже. — морпех сплюнул на землю. — Слышь, Аманжон…
   — Не говори ничего Александр. — перебил его казах. — Я знаю. Ты старший группы. И ты волен принимать любые решения. И я не имею права оспаривать их. Но я старше по возрасту, и жизненного опыта, и военного опыта у меня чуть больше чем у тебя. Поэтому, наверное, я плохому учить тебя не буду. Ты батыр ;ор;ынышсыз. Герой без страха. Еще бы эмоции свои держал. Цены б не было. Да. А кстати где «шмайсер»?
   — Тьфу! Мля! Там оставил. — разведчик кивнул головой в сторону где они лежали в засаде. — Ладно. Видно не судьба немецким оружием повоевать на этом выходе. — И высморкался на траву. — А на твои мудрые слова я вот что скажу. Хорошо казах. Я прислушаюсь. К тому что ты говоришь. И постараюсь сдерживать свои эмоции. Но это потом. А теперь вперед. Немного осталось. — и закинув за спину автомат, Сашка побежал в сторону от дороги. Аманжон последовал за ним. До убитого немца, лежащего в кустах, по расчетам разведчика, оставалось совсем немного. Километра три.
    И правда, минут через тридцать морпех увидел то место, где были подстрелены его напарники. Главстаршина Игорь Иванович. И матрос Юрка.
    Он остановился, и поднял вверх руку, привлекая внимание, чуть отставшего казаха. Потом рухнул в кусты, подполз на расстояние, хорошего визуального осмотра места, и затихнув стал внимательно наблюдать. Не ждет ли их там засада.
   Тела видно не было. Все было плотно прикрыто кустами, из которых враг в прошлый раз поразил его друзей. Тем самым сорвав выход разведгруппы. Но по некоторому шевелению кустов, Сашка понял, что там происходят какие-то движения. И что это не вызвано ветром.
   Он сильней прижался к земле, и внимательно стал смотреть на кусты. Не забывая держать автомат в постоянной боевой готовности, чтоб если что не быть застигнутым врасплох.
   Оглянувшись назад, он не увидел Аманжона, и с некоторым раздражением подумал, куда тот мог деться? Ведь обговаривалось, никаких самовольных движений в этом районе делать не надо. Это конечный пункт их задания, и выполнить его надо было безукоризненно.
   Больше не оглядываясь назад он поднял вверх свою руку. «Внимание». И сделал быстрые круговые движения над головой. «Ко мне». Все это было просигнализировано наудачу, так как Сашка вспомнил, что все так и не нашел времени научить казаха языку жестов. И когда к нему бесшумно подполз Аманжон, морпех посмотрел на него, и удивленно качнул головой. — Ничего себе. — прошептал он под нос, и повернув голову к напарнику спросил того тихо. — Ну чего делать будем? Похоже в кустах кто-то ползает.
    Аманжон кивнул головой, указал пальцем влево от лежки. — Давай я обойду кусты с тыла. Тихонько. Видишь там тоже кусты. Я рядом с ними и проползу. Мне оттуда будет видно все прикрытое здесь от наших глаз. Ну а еще позиция у тебя если что для моего прикрытия великолепно подходит. Ну и я если что, тебя смогу поддержать огнем. Ну как?
  Сашка тихонько махнул головой. — Иди. Постарайся обойти кусты. Если там чужие, огонь не открывай. А возвращайся ко мне. Тут решим, что дальше делать. — и казах, кивнув, через минуту исчез за камнями.
    А разведчик вдруг понял, что очень сильно хочет в туалет, не от страха конечно, а от воды, которую они пили на протяжении всего пути сюда. Да и камни, покрытые мхом, не грели тело.
   «Ага. Почки заработали. Реакция на холодную землю. Не вовремя. Рядом с кустами не встанешь. В штаны что ли? Не. Стыдно.» — и Сашка сжал ноги, стараясь хоть как-то заглушить в себе возникшие внезапно, природные позывы.
Но мочи терпеть не было. Надо было как-то выходить из сложившийся ситуации.
   И морпех тихо, как только мог, перевернулся на бок, не спуская глаз с кустов. И медленно стал расстегивать ремень, отягощенный ножнами, и подсумком для магазинов. Освободившись от всего Сашка дал волю природе, не обращая внимания, что жидкость никуда не уходит, а стоит лужей на том месте, где он лежит.
   Застегнув все, что было расстегнуто, морпех перевернулся на живот, и ощутил,  что улегся в лужу, им созданную. Но поделать ничего уже не мог. И улыбнувшись тихонько плюнул на землю.
   Ожидание и наблюдение шло уже часа три. Но Сашка решил все-таки не торопится, а выдержать время. Точно зная, что если там в кустах, у мертвого немца, их ждут, то те люди совсем не обычные солдаты Вермахта. А скорей всего профессиональные волчары. Такие же как тот убитый им фриц. И поэтому принял решение выжидать.
   Вдруг кусты сильно зашевелились, и морпех увидел, что из них пытается выбраться какая-то фигура. Разведчик направил на то место ствол автомата, и положив палец на спусковой крючок, приготовился открыть огонь на поражение. Но принял моментальное решение не торопится. И вовремя. На поляну раздвигая кусты руками вышел его напарник. Аманжон. И махнул ему рукой приглашая подойди.
   Сашка, быстро поднялся с земли, отряхнул камуфляж, от прилипшего прошлогоднего мха, и пригибаясь, бесшумно побежал к напарнику. — Ну? Чего?
  — Ничего. Смотри сам. — ответил ему казах и проводил за кусты, где лежал труп немца.
   От увиденного разведчик, просто не смог сдержать подошедшие рвотные позывы, и нагнулся. Тушенка «второй фронт», хлеб, и прочее съеденное и не успевшее перевариться, быстро оказалось на земле.
   На земле, как его оставили, лежал немец. Вернее то что от него осталось. Труп был обглодан почти до костей. Камуфляж был разорван, видимо зубами тех, кто решил полакомится врагом. Недоеденные внутренности были разбросаны вокруг, по земле, а череп белел костью. С рыжими короткими волосами.
   Разведчик выпрямился, вытер слезы, вызванные тошнотой, и опять кинувши взгляд на остатки врага, согнулся от подошедших позывов к рвоте. — Ой Аманжон. Не могу. Тьфу. Нет уже ничего в желудке. Мама, роди меня обратно. Ой.
    Казах почесал голову и положив руку на плечо напарника, тихо изрек. — Ну что ж поделать? Зверья здесь много. И волки, и лисицы. И песец. Да всех хватает. Сюда иногда заходят и медведи. Вот и результат.
   — О-о-о. Как же мы…понесем что осталось. — Сашка схватился за голову. — Может сдерем с формы шеврон, да погоны? И отдадим майору? Не в рюкзак же… его …тьфу…укладывать?
   — Да нет. Понесем всего. То есть что осталось. Нас посылали за немцем, а не за шевронами. Так же. Но ты прав. Погоны и шеврон в принципе надо срезать.  Пригодятся. —  казах пнув ногой камень, достал кинжал и ловкими движениями обрезал знаки различия с униформы убитого фрица. — Держи Александр. Припрячь куда-нибудь.  Да. В «сидоре» саван есть. Его с рваного парашюта отрезали. Вот в него замотаем и потащим.
   — Вот ты и заматывай. — Сашка опять почувствовал позывы, и отошел в сторону, чтобы их сдержать.
   — Хорошо. Замотаю. — ответил напарник, и стал развязывать вещмешок. — Но ты уложить поможешь.
   — Хорошо. — махнул головой морпех, и бессильно опустился на землю. Сев прямо на огромное пятно подсохшей крови.
    Через пятнадцать минут, остатки немца, были плотно замотаны казахом в кокон, из парашютного шелка, и перевязаны веревкой, так чтобы это все можно было тащить по земле.
   — Ловко ты его. — удивленно проговорил Сашка.
   — А чего мучится? — кивнул Аманжон. — Я же мусульманин. А мы хороним не в гробах. А в саване. Правда он другой немного. Но… Завернуть я смог. Видишь.
 — Да. Вижу. — Сашка посмотрел на часы. — Ну что ж. Пойдем. У нас почти сутки на обратный путь. Я думаю, что дорога домой. С этим…— морпех пнул ногой кокон. — Пройдет без приключений.
   — Каким маршрутом возвращаемся? — Аманжон взял веревку в руку и немного протащил кокон по мху, словно проверяя вес.
   — Тем же. Казах. Тем же. — разведчик закинул за спину автомат. Попрыгал на месте. Проверяя не издает ли никакого шума при движении, и тоже взялся за веревку, помогая напарнику тащить то, за чем они сюда прибыли.
               
                ***

            «Одинадцать» — Август Залеман, пересчитал стоявших перед ним, ровным строем, диверсантов. — «Где же двенадцатый? Он исчез! Он просто исчез! Посланные группы, которые выделил для поиска майор Фридрих Заукель закончились ничем. Надо докладывать в Берлин. Или немножко подождать? Унтер-фюрер Ганс Штольц очень опытный военный. И конечно он не пойдет в те места, где есть возможность пропасть. Тем более в той местности куда он пошел на рекогносцировку, по всем сведениям, находились только наши части» — размышлял Залеман, оглядывая строй молчаливо стоящих солдат, одетых в ладную камуфляжную экипировку в дымно-серую расцветку. Вооруженных автоматами МП-40. — «Самое плохое в этом происшествии, что Штольц не сдал папку, в которой находились документы, и приказ на осуществлении задачи, для выполнения которой и было создано подразделение «Саламандра». И утверждено самим рейхсфюрером. Вывернуть все наизнанку. И найти его.
    Запросы, отправленные в части, стоящие на линии фронта не принесли результата. Перехода на ту сторону не было. Партизаны в этих районах тоже давно не появлялись. Были группы разведчиков. Но благодаря опыту и профессионализму немецких и финских контрразведчиков все группы были успешно ликвидированы. Тогда где? Придется заняться поисками самому. Если в течении пяти дней не откроется тайна исчезновения. Придется докладывать в Берлин. А там… Разжалование, и скорей всего расстрел. Но поделом. Виноват сам. И смерть, это будет не наказание, а торжество справедливости. В это военное время.» — оберштурмфюрер вытянулся в струнку, зиганул стоящим перед ним бойцам, и громко обратился к ним. Как принято обращаться к подчиненным в войсках СС — Камраден! Товарищи! Я приветствую вас, славных воинов непобедимой Германии! Перед нами поставлена серьезная задача! Невыполнение которой грозит необратимыми последствиями! Если потребуется мы обязаны положить свои жизни, для достижения успеха! Вся Германия ждет от нас победы! Вся Германия ждет успеха! От вас зависит достижение поставленной цели! — закончил он, в завершении разговора опять зиганул и приказал стоящему слева — Шарфюрер Дитц! Прикажите разойтись, и я тебя жду в штабе.
   Через три минуты шарфюрер СС Отто Дитц стоял перед Августом Залеманом и выслушивал указания, которые надо было как можно быстрей превратить в жизнь. Так как время для раскачки не оставалось совсем.
  — Отто! — Залеман обращался к шарфюреру по-свойски, так как знал его очень давно, и они уже не раз выполняли серьезные поручения. — Отто! Выдели шесть человек, включая себя. Для командировки в группы поиска. По одному человеку в группу. Пять товарищей останутся со мной. Завтра я и они, выезжаем в район, в котором проведем изучение местности. В тот район где будет решаться поставленная перед нами задача. По результатам поиска докладывать мне лично по радиосвязи, каждый час. Я верю…— он на секунду замолчал. — …я верю что с нашим товарищем Гансом Штольцем ничего не случилось. Может быть он находится у этих грязных свиней. У наших союзничков. У финнов. — то что вместе со Штольцем исчезли документы, Залеман решил не говорить. Пусть об этом он знает один. Он все равно был уверен что члены организации и так выполнят все то что он им приказал. Будут они знать о документах или нет.
   За пропажу ценного материала будет отвечать он один. Таковы законы войны и организации в которой он состоял. — Ты понял приказ, Отто Дитц?
   — Так точно!
   — Тогда вперед. —
   Шарфюрер вышел из помещения, и Залеман сразу же услышал его голос на улице отдающий команды.
   «Ну что ж. Бог поможет. Ох и накажу я Штольца. Ладно. Сейчас надо дойти до командира разведбатальона Заукеля. Мне надо пятнадцать человек, его подчиненных. Поедем в лагерные пункты. Там надо подобрать рабочих для расчистки площадки.»

                4 ГЛАВА
 
               Прошло уже где-то два часа, с того момента как останки немца были завернуты в саван, и начался обратный путь. К линии фронта. Где разведчиков ждали.
   Сашке это время казалось бесконечностью. Тащить груз было крайне неудобно. И он уже стал подумывать о том, чтобы как-то убедить казаха бросить этот сверток с покойником. А донести до своих только шеврон и погоны.
  — Аманжон. — морпех бросил на землю веревку, и остановился.
  — Да. Слушаю. — казах посмотрел на старшего.
  — Давай, в натуре, бросим эту падаль! Я уже начинаю дико над собой смеяться! — разведчик со злостью пнул сверток ногой. — Я разведчик. Морской пехотинец. А занимаюсь какой-то фигней. Кусок недоеденного мяса тащу. Вместо того чтобы, бить врага в хвост и в гриву! Аманжон! Пойми меня правильно. Не дойдем мы с ним! Не дойдем! Впереди фрицы. Налегке проскочим. Однозначно. А с этим куском дерьма, вряд ли.
    Казах нагнулся, счистил грязь с кожаного тапка, и подняв голову, посмотрел на напарника. — В чем-то ты прав командир. Трудно будет с ним пройти к своим. Но…
   — Вот, вот, трудно. — перебил его Сашка. — Хорошо, что и ты начинаешь это понимать.
   — …Но — продолжил казах. — Но приказ доставить его. — он указал пальцем на свернутый саван. — Не шеврон и погоны. А его. И если у тебя сейчас есть желание сыграть со своей судьбой в покер. То меня пожалуйста уволь. Я не имею ни желания, ни морального права дергать судьбу за усы. — И Аманжон поднял с земли брошенную веревку. — Надо выполнить приказ. От того, как и с чем мы придем, похоже зависит очень многое, и не только для нас.
   — Ладно. Будь по-твоему. — Сашка сплюнул на землю. — Я иду вперед. Смотрю на дорогу. А ты тащи этого гада. Потом поменяемся.
   И пара разведчиков двинулась дальше. Один чуть впереди, налегке. Второй, с волочившимся по земле свертком, с объеденным трупом фрица, чуть подальше.
   Прошел еще час. Группа дошла до места, где ими был похоронен неизвестный красноармеец, и морпех подошел к Аманжону. — Давай казах поднимемся туда. — и указал пальцем на скалу с наваленными по краям камнями. — Где мы кушали. И отдохнем с час. От этого места нас ползти где-то часов пять. Успеваем вовремя. — и опять со злостью плюнул на сверток. — У-у-у падаль!
   — Давай Александр. — напарник в принципе был рад этому предложению. Так как и сам стал уставать. И физически, и морально. Нелегко было двигаться с грузом, при этом соблюдая правила маскировки и тишины. — Помоги только мне его втащить на верх, по тропинке. Неудобно одному.
   — Конечно Аманжон. — И морпех взяв в руки веревку, привязанную к свернутому савану, потащил груз на верх. На поляну. С камнями. Где они обедали, и где попытались отдохнуть.
   Бросив у камня сверток, они опять уселись за камнями. — Аманжон! Посмотри, куснуть осталось чего-нибудь. — Сашка сглотнул слюну, вызванную голодом.
   — Нет ничего. Галета одна осталась. — казах порылся в вещмешке и вытащил на свет одну пластину сухого печенья.
   — Фигово. — выругался морпех. — Ладно. Потерпим до дома.
   — Потерпим. — улыбнулся казах. И поднявшись с земли, подошел к свернутому савану. — Александр. Иди сюда. Положим его за камень.
   Сашка с недоумением посмотрел на него, и развел руками. — Да ну его. Пусть там валяется. Я хочу шмотки скинуть. Вспотел весь. Пусть просохнут. Гимнастерку да нательное, верхнее.
   — Скидывай. Коль собрался. — казах взялся руками за сверток. — Но все равно подойди. Помоги.
   Морпех пожал плечами и со сквозившим в голосе раздражением, высказал напарнику. — Ну да. Еще руками этот куль вонючий таскать. Не отмоешься вовек.
   — Отмоешься Александр. Помоги.
   Сашка скинул гимнастерку, нательное верхнее белье, и ругаясь под нос подошел к напарнику. Взяв с другой стороны спеленутый саван, помог казаху оттащить его за камень. — Фу. Как воняет. — плюнул он на ношу, и бросил ее на землю. И медленно повернув голову в сторону замолчал и замер.
  — Что застыл как соляной столб? — Аманжон опустил на землю, то что держал в руках, и глянул на морпеха.
   — Смотри казах. — разведчик указал глазами на место куда надо было посмотреть. — Собака.
   Напарник, не делая резких движений, выпрямился, и плавно поворачивая голову, посмотрел в указанное место. Примерно в двадцати метрах от них, утопив четыре лапы в мох, замерши, но тяжело дышав, высунув длинный красный язык, стояла огромная немецкая овчарка. И судя по строгому ошейнику на шее, не бесхозная. А имевшая хозяина.
   — Садись на землю Александр. — тихо, сквозь зубы проговорил Аманжон, и  плавно опустился на мох, опершись локтем правой руки на сверток. Сашку два раза просить было не надо. И он все проделал так как ему посоветовал казах.
   Собака зарычав, медленно пошла к разведчикам.
   — Саша! Не смотри ей в глаза. И не делай резких движений. — негромко сказал напарник, не поворачивая головы. — Во влипли. И автоматы там лежат. Если она не одна. И за ней сейчас кто-то придет. Мы ляжем рядом, с этим саваном.
     Овчарка подбежала к сидящим разведчикам, и чуть слышно рыча, стала их обнюхивать. Сашка закрыл глаза, и хоть и был полуголый, без гимнастерки и верхнего белья, стал покрываться потом. Ругая себя, что сидит без оружия. Но понимая, что дальнейшее от него уже никак не зависит. Особенно ужасно ему стало тогда, когда собака, чуть рыча повела своим мокрым носом по шее морпеха. «Не хапнула бы. Ой мама.» — представил он как острые зубы овчарки впиваются в его шею.
   Собака натренировано обнюхала всего морпеха, и ловко перескочив через завернутого немца, стала проделывать тоже самое с казахом. Сашка неслышно выдохнул, но помнив наказ напарника, резких движений старался не делать. Да и какие резкие движения можно было делать, превратившимся в студень телом?
   Уделив внимание и Аманжону, овчарка переключила свое внимание на свернутый саван. И желая посмотреть, что там внутри, стала скрести когтями по материалу, пытаясь его разорвать.
   Старания были напрасны, и собака стала уже злобно рычать. Видно приготовившись поднять лай. А это уже точно было не нужно разведчикам. И казах медленно повернув голову к начинавшему нервничать псу, негромко отдал непонятную команду. — Аус! Форан! — и собака внезапно прекратив рычать, подняла голову и внимательно посмотрела на Аманжона. — Форан! — повторил он, и тихо хлопнул в ладоши. И тут случилось то, чего Сашка точно не ожидал в данный момент.
   Овчарка, обнюхала казаха, лизнула его в лицо, и быстро сорвалась с места, устремляясь по направлению к тропинке, ведущей вниз.
  Дождавшись, когда собака скроется из глаз, разведчики без лишних слов, не сговариваясь, резко сорвались с места, и быстро подбежали туда, где лежало брошенное оружие, вещмешки и верхняя одежда Сашки.
   Взяв автоматы в руки, они легли за камни, и осторожно стали смотреть на дорогу. Оба предчувствуя какую-то беду.
   И предчувствие их не обмануло. Из-за поворота, укрытого соседней скалой, показалась группа вооруженных солдат, человек десять.  Возглавляемая офицером, возле которого и крутилась овчарка, то останавливаясь, то чуть пробегая вперед, показывая путь на тропинку.
   — Финны! — негромко сказал Сашка. — Чухонцы! Эти уйти не дадут. Им эти края знакомы. Как пять пальцев. Это их земля была. — Сука! — выругался он. — Я этих зверей по прошлой войне помню. В плен казах им лучше не сдаваться. Все равно кончат. Поиздеваются правда от души. У них вообще жалости к нам нет. — И морпех вспомнил свою первую войну. Зимнюю войну. С финнами.
   Вспомнил приказ по финским войскам, попавший к ним, и зачитанный перед бойцами. «"Взяв в плен советских военнослужащих, сразу же отделять командный состав от рядовых, а также карел от русских. ... Русское население задерживать и отправлять в концлагеря. Русскоговорящие лица финского и карельского происхождения, желающие присоединиться к карельскому населению, к русским не причисляются». Вспомнил излюбленный прием финнов, выкалывать живым глаза, отрезать ужи, вырезать звезды на теле.
   Много ужасов было и на той войне, и на этой. Много ужасов он видел. И точно знал, им в плен сдаваться нельзя. Лучше умереть.
   — Сдаваться не будем. — кивнул головой Аманжон. — Уходим. Давай немца за камень затащим. Вернемся потом за ним. — и ловко поднявшись с земли, тихо подбежал к свертку, ухватил его за край. И без помощи напарника затащил его за большой камень. — Все. Вперед. — и указал рукой на сопку, видневшуюся неподалеку. — До нее метров триста. Надо успеть. — И быстро побежал вперед. А за ним Сашка, полуголый, успевший схватить с земли только куртку от масккостюма, да вещмешок с боеприпасами и аптечкой.  Бросив и гимнастерку, и нательное белье. Пусть лежит. Не до него сейчас. Сейчас важно уйти от преследования.
    Морпех бежал за Аманжоном, на ходу напяливая на себя куртку. И камень, который подло вырос на его пути, он не увидел.  Зацепившись за него ногой Сашка кубарем покатился по земле, выронив автомат и вещмешок, больно ударившись плечом о землю. «Везет как утопленнику» — зло подумал разведчик, и наклонившись быстро поднял автомат и «сидор», глянув вперед. До камней у подножия сопки было метров двадцать, и Аманжона уже не было видно, напарник спрятался из виду. И Сашка рванул к нему.
    Финны забравшиеся по тропинке на скалу, увидели вдалеке только спину бегущего в кусты разведчика.
    Один чухонец снял с плеча винтовку, и прицелился, будучи уверенным в том, что одной пули, выпущенной им, старым охотником, будет достаточно, чтобы прервать бег, этого неразумного русского. И зло рассмеялся, представляя мучения жертвы. Пуля в патроннике была разрывная.
    Но младший офицер финской армии, имевший звание «вянрикки», решил иначе. Он положил свою руку в перчатке на ствол винтовки, и опустил его вниз. Запрещая стрелять. Чем вызвал недоумение подчиненного. — Вянрикки! Почему?
  — Потому что это очень легкая смерть для него. И это несправедливо. «Сатана» решит все сама! — и офицер подозвал собаку, погладил ее холку и дал команду — Фас! — указав рукой в сторону бегущего разведчика. Собака злобно гавкнула, и сорвалась в быстрый бег, летя по мху как гепард. Нагоняя Сашку, и точно зная, что выйдет победителем, в этом поединке.
   И морпех понял. Убежать он уже от нее не сможет. Так лучше встретить свою погибель глядя ей в глаза.
   Он остановился и развернувшись к овчарке, стал ее ждать.  Взяв автомат за дуло, как дубину, крепко его сжав. В надежде попробовать нанести хоть один удар.
  Не добежав до разведчика метра три, собака, оттолкнувшись от земли, полетела на свою жертву словно хищная птица, открыв пасть, с которой капала пена.
   Сашка машинально перехватил автомат, выставив его вперед, под удар зубов. А собака, сбив его с ног, впилась в металл, и в пылу атаки не понимая, что она рвет, крошила об железо свои острые зубы.
  Но это продолжалось ровно секунду. Поняв, что первая атака была не на плоть человеческую, овчарка еще раз скользнув зубами по металлу, нацелилась на горло. И морпех понял, что сдержать ее у него уже сил не хватит. И он что было мочи, закрывая одной рукой горло, второй, свободной, ткнул ее в глаза, растопыренными пальцами.
   Овчарка громко взвизгнула от боли, и морпех увидел, что он выбил ей глаз. По пальцам потекла желеобразная жидкость, смешанная с кровью.
     Но это только разозлило еще больше, уже полуслепую собаку. И она, кусая все что попадало ей под ее громадные острые зубы, продолжала тянуться к горлу разведчика. И Сашка понял. Это конец. Сил сопротивляться бешенному, тренированному зверю сил уже не было.
   И вдруг собака, услышав знакомую команду, ослабила хватку и подняв морду, посмотрела в сторону.
      Рядом стоял человек. Тот который понимал ее, и который своим голосом мог заставить ее выполнять все команды. От которого шел хороший запах, и кого она лизнула своим теплым, шершавым языком.
  Кинжал вошел прямо в центр собачьего горла, насквозь, и казах не вытаскивая его перевернул овчарку, и крутанул его, разрывая все мышцы, и не оставляя никаких шансов одноглазому чудовищу, напавшему на его друга.
   — Уходим, быстро. — Аманжон выдернул кинжал, из горла бившейся в конвульсиях овчарки, и обтер его об камуфляж. — Сейчас хозяева придут. Сильно покусала? Идти можешь?
   — Конечно могу. — Сашка вскочил с земли, посмотрел на разорванный рукав масккостюма, на дрожащее тело убитой, без одного глаза собаки, поднял с земли автомат, и передернул затвор.
   — Чего не стрелял-то — напарник с удивлением глянул на морпеха. — Таких псов в рукопашную не возьмешь.
   — Не знаю! Растерялся. Как баран на заклание стоял. Это правда. — разведчик быстро подошел к большому камню на краю сопки, и встал за него в полный рост. — Дальше не пойдем. Здесь подождем финнов. Толку убегать нету. Они если на хвост сели, не отпустят. Пока или мы их. Или они нас.
   — Верно говоришь. — И казах отбежал метров на пятьдесят от того места где спрятался напарник, тоже залег за камни.
   Минут через десять на поляну, где лежала убитая собака, вышли, пригибаясь, два чухонца. И как только увидели поверженного окровавленного зверя, быстро юркнули за камни. В ожидании огня по ним. Минуты через три, подтянулась остальная группа и тоже рассосредоточилась в укрытиях. Благо их здесь было в достатке.
   Финны лежали за камнями и внимательно осматривали местность. А Сашка стоял за камнем, и вообще ничего не видел. Так как понимал, что если он высунется то откроет место своего нахождения. Оставалось ждать. Не пойми чего. Хорошо хоть Аманжон, лежа вдалеке за камнями, мог обозревать позиции врага.
   Так прошло полчаса. Непонятной тишины. И вдруг казах повернул голову к морпеху и приставил ладонь ко лбу, «смотри», и тут же показал два пальца, «двое». Сашка сложил указательный и большой палец в круг. Ответил. «понял».
  И взяв на изготовку автомат, слился с камнем, в ожидании врага.
     Услышав тихие шаги, он понял, что чухонец подходит к камню. А где же второй? Он кинул взгляд на место где лежал казах. Того там уже не было. Но Сашка был уверен, что напарник держит на мушке финнов.
   И буквально через минуту, из-за камня показался ствол пистолета-пулемета «Суоми»-М-31. Морпех поднял автомат на уровень груди, и положил палец на спусковой крючок. Сделав еще шаг финн вышел из-за камня. В грудь ему уперся ствол ППШ. — Перкелле! — прошептал чухонец, и Сашка выстрелил.
     Пули вошли точно в грудь. Кучно. Разворотив ее вдребезги.
     Морпех не высовываясь из-за камня, выставив только автомат, дал очередь. И она, судя по вскрику тоже попала в цель. Но он этого не видел.
   А по укрытию где он спрятался зацокали пули. Спрятавшиеся за камни чухонцы, палили со всего, чего только было можно. Даже попытались кинуть пару гранат. Но убежище из камня было настолько большим, что финны поняли бесполезность своих действий, и прекратили огонь, затихнув. Но Сашка понимал, что эта тишина обманчива. И чухонцы будут искать все способы, чтобы убить его.
   Посмотрев влево, он увидел груду камней, и решил, что надо найти способ чтобы достичь их. Там хоть будет возможность наблюдать за передвижениями врага воочию, а не на слух.
   Он достал из подсумка лимонку, дернул чеку, и размахнувшись кинул ее в сторону засевших за камнями финнов. А сам рванул влево, кувыркаясь по мху. Раздался взрыв, потом сразу же автоматные очереди. Но Сашка уже лежал за грудой камней, про себя насмехаясь над противником.
    «Так. Сделаем ревизию боеприпасов.» — подумал он и пересчитал в подсумке рожки от автомата. —«Два. Два рожка. Третий неполный магазин, в автомате. Плюс две гранаты. То есть одна граната. Вторая общая. Неплохо.»
   И чуть высунув голову из-за камня он увидел, что три чухонца отползают назад из своего укрытия. — «Во черти! Обходить думают. В какую сторону интересно?» — и увидев, что они поползли вправо, облегченно вздохнул. — «Дай-ка я вам карты попутаю. Потороплю вас.» — подумал Сашка и дал очередь в сторону камней.
    Трое финнов скрылись вправо за камнями, и через минуту там раздалась длинная очередь из ППШ. — «Аманжон приземлил чухну! Молодчина!» — и морпех стал ожидать что будет дальше. Единственное, о чем он сейчас с беспокойством думал, чтобы не пришла финнам подмога. Тогда справиться, наверное, было б уже никак.
    Чухонцы по-видимому не ожидали что боец за камнями не один. И по-видимому не ожидали что потери будут такие большие. Поэтому точно не зная сколько им народу противостоит, решили отойти. Даже ценой брошенных убитых товарищей, но уйти. За подмогой. Решив потом забрать тела убитых.
   Сашка и казах это увидели сразу, как финны отползали, и пригибаясь уходили к скале.
   Пролежав еще минут пятнадцать в укрытии, они тоже аккуратно, скрываясь за камнями, стали уходить на сопку. И как только разведчики оказались в зоне недосягаемости огня, сразу же прибавили скорости, и пошли петляя, запутывая следы. Через час быстрой ходьбы по сопкам, Сашка поднял вверх руку, и тяжело дыша, остановился. — Все Аманжон! Привал! — и приложил руку к месту где была разорвана масккуртка. — О сволочь! Руку разодрала. Плечо похоже вывихнул. — стал он перечислять свои увечья полученные и при схватке с овчаркой, и вообще полученные при выходе. — Коленка болит. Башку ударил. Палец распух. На задницу не сесть.
   — А жопа то чего? — засмеялся казах.
   — Да не. Про задницу я так. До кучи. — мотнул головой Сашка. — Все болит. Покурить бы.
  — Ты куришь? — удивился напарник. — Не замечал этого.
  — Курю, курю. А как же без этого. — морпех оглядел место куда можно было присесть, и опустился на землю. Лег и подняв кверху ноги стал ими трясти, чтобы сбросит усталость, и привести мышцы в рабочее состояние. — Только в поиск когда иду не беру их с собой. Был случай. Не со мной правда. Когда разведчик закурил в засаде. И по запаху дыма его засекли. Они черти тренированные. Противники наши. Во всем надо быть аккуратными.
   — Здесь ты прав Александр. — казах присел рядом. — Потерпишь боль? У нас после лечения твоей коленки почти ничего не осталось. Спирта есть у меня во фляге, грамм сто. Давай смажем укусы!
   — Спирт! — Сашка быстро опустил ноги, и посмотрел на Аманжона. — Казах! Да нахер смазывать? Дай глоток. Нервы успокоить. — и схватил напарника за руку. — Ну дай! Приказываю.
   — Приказываешь? — усмехнулся Аманжон. — Ну на. Только глоток. — и достав фляжку из вещмешка протянул ее морпеху. — Неизвестно сколько нам еще тут болтаться.
   — Почему неизвестно? — Глотнув жидкости из протянутого сосуда, и выдохнув, разведчик лег, и положив руки под голову, стал рассуждать. — Сейчас отдохнем, и пойдем обратно. К скале. Чухонцев там уже нет. Это точно. Не будут они ждать нас там. Приняли, наверное, за партизан.
   — За партизан? — казах с любопытством посмотрел на напарника. — Тогда нам самим надо поискать партизанскую базу. Они и помогут выйти к своим. Слышь Александр?
   — Да слышу Аманжон. Слышу. — лениво отозвался морпех. — Только нет здесь никаких баз партизанских.
   — Как нет? Партизаны есть, а баз нет?
   Сашка поднялся с земли, и присев объяснил казаху. — Партизанские базы там. — и указал рукой в сторону откуда они пришли. — На территории нашей армии. Партизаны сюда заходят как диверсанты. И выполнив задачу возвращаются назад. Ну… Если живы остаются. И про этот факт знают все. И немцы, и финны. И искать нас, а тем более где-то ждать они не будут. Так как знают, что это бесполезно. Поэтому мы отдохнем и пойдем обратно. К скале. За мясом немецким. И домой. Опаздываем правда, но там должны понимать что мы имеем право опоздать. Правда?
    — Правда1 — Аманжон кивнул головой. — Но опаздывать нельзя.
    — Почему это? — удивился морпех.
    — Потому что ждут нас. И меня ждут. В моей части. Я же во взводе обеспечения должность имею. За всем имуществом присматриваю. — казах протянул руку и поправил кожаные «посталы» — обувь разведчика. — А тут такие задержки. Дивизия без вещевого содержания останется. Нельзя!
   — Нельзя! — кивнул головой Сашка. — Слушай Аманжон! Меня иногда берут сомнения. — Он посмотрел на напарника. — Вот ты обеспеченец. Интендант. А в разведке рубишь почище опытного бойца. И смотрю с языком у тебя лады. И ножик клевый. И психологию врага знаешь. Кто ты? То что ты не пальцем деланный, я это вижу точно.
   — Оставим пока этот разговор. — махнул рукой казах. — Потом расскажу.
   — Почему потом? — пожал плечами Сашка.
   — Потому что потом. — сказал как отрезал напарник. — не место и не время. Вернемся расскажу. Я же в роту обеспечения после ранения попал. Понял меня.
   — Понял! — кивнул головой Сашка. И встав с земли, поднял автомат и рюкзак. — Все. Пойдем. К скале. И домой. — и сделал шаг вперед.
   Через полчаса ходьбы по сопкам, они спустились вниз, и вышлю на дорогу, которая петляла по местности. Вдоль скал. В низине. Как серпантин. И ведущая непонятно куда. По крайней мере для Аманжона.
   — Во. Дорога. — Сашка вытер пот со лба, и посмотрел в обе стороны. — Чисто. Но по ней мы не пойдем. Нам туда. — махнул он головой вправо. — Как раз по ней, то есть рядом с ней, мы и дойдем до нашей скалы. Где жмурик в саване лежит. Забираем и вниз. В тундру. А там по камням к проходу.
  — Александр! А куда ведет эта дорога? — Аманжон поправил автомат, и присел на камень, лежащий на краю этой дороги.
   — Там селение какое-то. Названия не знаю. — ответил морпех. — Да лагерный пункт. Наших там держат. Пленных. Мы туда не ходили. Мы больше к морю. В самую тундру. Вот там гражданских нет. Немцы всех убрали оттуда. Но там конечно худо. Один камень. Здесь лесотундра. Деревья есть. Кусты. Скалы. Есть где спрятаться. Там нет. К морю ближе уже скалы. Камень большой. Тоже нормально. В общем пока сам не увидишь, не поймешь. В общем так Аманжон. — и Сашка кивнул вверх, на заросшие мхом и кустами сопки. — Идем поверху. Если что спрятаться есть где. Так и выйдем к нашей скале. — поправив автомат стал подниматься наверх. Оставив дорогу внизу.
   Минут через тридцать они вышли на знакомую местность. И легли за камни, чтобы осмотреться и не дай бог, не нарваться на засаду.
  — Александр! А ты откуда сам родом? — спросил Аманжон морпеха.
  — С Ленинграда я казах. С Ленинграда. — тихо ответил ему напарник, и тряхнул головой. — с Пороховых. Есть такой район в Питере. Ржевка-Пороховые. Плохо сейчас в моем родном городе. Окружен он со всех сторон. Немцами и войсками «царского русского генерала» Маннергейма. Но не сдаеться.
   — Так ты Ленинградец? — спросил напарник, с некоторой ноткой восхищения в голосе.
   — Ленинградец. — кивнул Сашка. — Коренной ленинградец. И поэтому за все беды, принесенные моему городу, моим землякам, я спрошу. И с чухонцев. И с фашистов. И уже спрашиваю. Поэтому мне пока погибать нельзя. Еще повоевать надо. Понял Аманжон?
  — Понял Александр. — тихо ответил казах. И посмотрев по сторонам добавил. Нам никому погибать нельзя. Мы должны победить и жить.
  — На все воля Божья. — проговорил Сашка, и увидев недоумение в глазах казаха, улыбаясь добавил. — Так бабушка моя говорила. Ну пойдем. Тишина. Никого нет. — И поднявшись, оглядываясь по сторонам, пригнувшись, пошел к месту на скале, прикрытому камнями. Где лежали, закрученные в парашютный шелк, останки фашиста. Груза. За которым их направили, и которого ждали.
   Подойдя к камню, за который они с Аманжоном отнесли сверток, Сашка остановился, присвистнул, и взмахом руки подозвал казаха.
   — Ну что там Александр? — посмотрел на морпеха напарник.
   — Гимнастерки нет. И кальсонной рубахи тоже. Уперли сволочи.
   — Да плюнь. Дома я тебе все выдам. — засмеялся Аманжон. — Новенькое.
  — Спасибо друг. — кивнул головой Сашка. — и тяжело выдохнув, фыркнув добавил. — Немца тоже нет.

                ***

         Сняв с руки перчатку и посмотрев на ладонь, оберштурмфюрер Залеман брезгливо посмотрел в сторону сидящих на земле людей. — Гауптштурмфюрер! Вы кормите хоть этих скотов? — обронил он, обращаясь к коменданту лагерного пункта.
  — Кормим. — лениво отозвался комендант. — Нам же нужна рабочая сила и в каменоломнях. И на строительстве дорог. И на военных объектах. Дохнут правда. Сволочи. — и громко захохотал. — Наверное от недостатка работы. Но мы стараемся чтобы они были загружены в полной мере. Они тогда о жратве не думают. Некогда.
   — Подождите гауптштурмфюрер. — поморщился Залеман. — Вы получили распоряжение. — и он кивнул вверх. — От нашего руководства. Что мне надо пятьдесят крепких, здоровых рабочих. А здесь я вижу только тени. Вы срываете важное задание. И я уверен что это вызовет недовольство на самом верху.
   Гауптштурмфюрер Фальк, хоть и был по званию выше Залемана, должность по карьерной лестнице занимал ниже. Учитывая и те бумаги, которые ему предъявил при встрече собеседник. Подписанные самим рейсхфюрером, и другим высоким командованием службы в которой состоял Фальк. — Что вы. Что вы? Камрад! Я все организую. Я доставлю вам пятьдесят здоровых мужиков. И я думаю что моя верная служба будет отмечена вами в отчетах которые вы пошлете в Берлин? — залебезил Фальк. Почуяв нутром, что от этого чистоплюя в новой красивой форме, зависит его продвижение по службе. А то и вообще, появится возможность перевестись, с этих холодных, забытых Богом, краев, куда-нибудь потеплей. Хотя б во Францию.
   — Тогда я жду. — Залеман одел перчатку и развернувшись пошел в сторону группы, прибывшую с ним. Рядовых членов организации «Саламандра».
  Подойдя вплотную он тихо спросил одного из них. — Роттенфюрер! Как связь с группами ушедшими на поиск нашего товарища? Унтер-фюрера Ганса Штольца.
   — Пока тишина оберштурмфюрер. То есть каждый час принимаем радиограммы. Но след Штольца еще не найден. Одна группа передала что наткнулась на какую-то лежку. Но там пусто. Нашли какую-то папку. Но без содержимого. То есть бумаг в ней не было никаких.
   — Папку? — переспросил Залеман.И тут же резко ответил. — У Штольца не было никаких папок. Вы поняли меня. Сообщите всем. Они направлены не мусор собирать в тундру. А искать товарища. И к финнам пусть зайдут. Может Унтер-фюрер там. Прохлаждается. Ладно. В штаб. — и повернувшись пошел к стоявшему Полугусеничному бронетранспортеру Sd.Kfz. 251.  И забрался вовнутрь, рядом с водителем.
   Дождавшись когда соратники займут свои места в транспорте, махнул головой, разрешая тронутся с места.

                5 ГЛАВА

                Фрица завернутого в саван не было. Сашка сплюнул на землю, громко выругался и посмотрел на Аманжона. — Ничего не пойму казах. Куда эта падаль исчезла?
  — Не знаю. — мотнул головой напарник, и улыбнулся. — Ушел видно.
  — Да ладно. Не шути. — морпех присел и стал водить рукой по еле видному следу, на вмятом мху. — След свежий. Кто здесь был, то ушел отсюда не более двух часов назад.
  — Почему так решил? — казах присел рядом с Сашкой.
  — Потому что через пару часов следа в мху уже не будет видно. — Поднялся морпех и посмотрел, в сторону дороги, которая скрывалась за скалой. — Интересно, кто забрал тюк? Чухна или немцы? Если немцы, то херово. Задание мы не выполнили.
  — А если финны? — Аманжон достал кинжал и ковырнул им мох. — То что ты предлагаешь? Догнать их? Навязать им бой? Геройски погибнуть? И приказать им чтобы похоронили нас отдельно от этого куска, который они благополучно уволокли из под нашего носа?
   — Во как! — развел Сашка руками. — Ты оказывается еще и шутить можешь? — он отстегнул рожок магазина от автомата, и прикинул его вес, подбрасывая на ладони. — Да нет казах. Если его уволокли финны, то это тоже плохо. И задание мы не выполнили тоже. В общем жопа. Как говорила моя бабуля, куда не кинь, везде клин. Ну что ты в конце концов предлагаешь?
   — Я? — напарник посмотрел на небо, и опустив свой взгляд на морпеха, негромко сказал. — Домой надо идти. Шевроны и погоны ты с формы его снял. Предъявим их. Все расскажем, как было. Ну а там… Ну а там как командование решит. Если и спросят с нас за потерю груза, я думаю не больно будет. Дальше окопов не пошлют. Но это единственно правильное решение в этом случае. Согласен?
   — Согласен. — махнул головой Сашка. Вставил рожок в автомат и дернул затвор, загнав патрон в патронник. — Только пойдем не по той дороге, по которой сюда шли. — и увидев вопросительный взгляд Аманжона, подозвал его подойти поближе. — Смотри! — указал он пальцем на тропинку спускающуюся вниз на дорогу. — Вниз, следов нет никаких вообще. Значит те кто забрал немца, пошли вдоль этой дороги. Или, для нас бы это было хорошо, пошли в обратную сторону. Значит что? Значит мы можем напороться на засаду. Да и с шумом мы сюда зашли. А если мы дойдем до места где фашика прихлопнули, То можем осторожно выбраться по той дороге, где мы с ребятами заходили. Там уже вряд ли ждут нас. Понимаешь?
  — Хорошо. — казах поправил автомат. — Идем к месту где вы напоролись на засаду. И оттуда к дому. Все. Вперед. — и разведчики стали спускаться по тропинке вниз на дорогу.
   Поход до места, откуда они забрали груз, прошел без приключений. Единственно что они сделали, это вышли к кустам не сбоку, а с тылу, оберегаясь на всякий случай, от непредвиденных обстоятельств. Которых в их копилке было уже немеряно.
  Внимательно осмотрев территорию, и не обнаружив посторонних, они пригибаясь вышли на полянку, прикрытую кустами. К той лежке, убитого неизвестного фашиста.
  — Ну вот Аманжон, мы на месте. — Сашка присел на камень. — Теперь туда. — указал он рукой по направлению к линии фронта. — Тихо и аккуратно. Время у нас еще есть, даже отдохнуть с час. Пожрать правда нет ничего. Но не беда. — и он слез с камня на землю. — Да и замерз я маленько. Одна куртка на мне. А погода здесь сам понимаешь. Хоть и начало лета. Заполярье. Камень кругом. Заболеть только не хватало. — и достав нож из ножен, он стал острием выбирать их-под ногтей грязь, тихо ругаясь.
  Казах оглядел место где когда-то валялся убитый фриц, присел, и стал аккуратно водить ладонью по траве, словно что-то ища. И его поиски внезапно увенчались успехом. Ковырнув мох рукой, он извлек на свет два окурка. Приглядевшись к ним он привстал и поглядев на Сашку проговорил.
   — Александр! Кто-то здесь до нас был. Причем недавно. И кто-то из профессионалов.
   Сашка резко повернул голову к напарнику. — Почем знаешь казах?
   — Ты когда зашел сюда, следы какие-то обнаружил? — Аманжон выпрямился в полный рост, но остался стоять на месте, и кинул морпеху окурки. — Смотри. Это не сигареты которые валялись в ямке с рядом убитым немцем. Да и закапывать он их не стал. А просто аккуратно складывал в ямку. Так же?
  Сашка встал, подошел к валявшимся на мху бычкам, и взял их в руку. Мельком оглядев положил окурки в карман куртки масскостюма, где лежал шеврон и погоны снятые с убитого немца. — Чего стоишь Аманжон? Иди сюда. И сваливаем отсюда.
   — Не могу Александр. — казах присел и потер пальцами виски.
   — Почему? — Сашка с недоумением посмотрел на напарника, и сделал к нему быстрый шаг.
  — Стой на месте «ини». — казах опять встал в полный рост, но не сделал ни шага даже на миллиметр. — Стой на месте. А впрочем, разворачивайся и уходи.
   — Ты чего казах белены объелся? — морпех со злостью плюнул в сторону. — Пойдем быстрей отсюда.
   — Я наверное уже никуда не смогу идти. — с грустью проговорил Аманжон. — Я похоже стою на мине. — тихо произнес он.
   — На мине!? — Сашка тихо подошел к замершему казаху. И тот кивнул ему головой. — На мине! — морпех даже растерялся от услышанного, но быстро взял себя в руки. — Интересное дело. — тихо проговорил он и присел, аккуратно расчищая землю вокруг ступни казаха. — Чего она тогда не рванула? — Сашка убрал мох и обнажил деревянный корпус немецкой противопехотной мины нажимного действия   Sch;tzenmine 42.
    — Ну чего? — Аманжон стоял не шевелясь. Зная что если перекинуть вес тела с ноги на ногу, дьявольское изобретение человека рванет.
   — Корпус деревянный. — задумчиво проговорил морпех, аккуратно расчищая мину. — Старая поделка. Единственное, надо посмотреть, не на противотанковую они ее поставили? Тогда задница. — И стал рукой уже раскидывать мелкие камушки около деревянного корпуса мины. — Нет. — он вытер рукавом пот, мелкими каплями выступивший на лбу. — Под ней ничего нет. По крайней мере противотанкового. Но что-то есть. — он ножом стал разгребать мелкие камушки, и на минуту даже остановился, видимо соображая что он открыл. — Фанера. Но не может же противотанковая мина быть из фанеры? — и поднял взгляд на казаха. — Какая-то фанерная, судя по размерам папка.
   — Александр! Потом посмотришь что это. — Аманжон тяжело вздохнул. — Я устал уже стоять. Давай включать голову, что и как. Как разрядить эту гадину? Или если не сможем разрядить, то какие последствия?
  — Тип этой мины имеет небольшое поражающее действие. — Сашка говорил спокойно, с видом знатока взрывных устройств. — Корпус деревянный. Осколков не будет. Взрывная волна принцип действия. Но беды принесет. Интересно только чего она сразу не рванула? У тебя Аманжон седьмое чувство развито сильно? Удивительно.
   — Ничего удивительного. Я когда встал на нее ничего не слышал. Не щелчка, ничего. — плюнув на землю, ответил казах. — Почувствовал только что подо мхом не все в порядке.
  — Во, во. — морпех выпрямился. — Почувствовал. А говоришь седьмого чувства нет. — и сделал шаг в сторону, внезапно зацепившись ногой за маленький камешек, росший из за мха. Потеряв равновесие, он машинально схватил за масккуртку напарника и свалился на землю вместе с ним. Сдернув того с мины. «Все. Жопа.» — подумал он и прикрыл руками голову. Хотя прекрасно знал, что это ему не поможет.
   Но мина, должная взорваться через секунду, молчала. Словно мертвая. Решившая не забирать жизни двух разведчиков. А дать им еще время пожить и порадоваться солнцу и небу. Но об этом наверное знал только их ангел-хранитель.
   Пролежав на земле еще минуты две, Сашка поднял голову и посмотрел на Аманжона, который впрочем, тоже еще не стоял на ногах. — Казах! Она нас пожалела. Везет похоже.
  — Да нет Александр. — напарник повернулся к говорившему. — Это не везет. Это небу так надо. — и перевернувшись поднялся с земли, сразу же спросив. — Что там за фанерная папка?
   — Сейчас посмотрим. — Сашка наклонился, взял в руки откопанную мину и положил ее в сторону. Потом ладонью очистил от камешков небольшой фанерный кейс, похожий по размеру на папку для документов, и открыл его. Посмотрев внутрь, на содержимое. — Бумаги какие-то. — И перевернув, вытряхнул все на землю. — Интересно. Посмотри Аманжон, что это. — и кивнул головой казаху. Напарник нагнулся, и подняв листы стал с интересом их рассматривать. Спустя пять минут знакомства с неизвестными документами, он взял фанерную папку, засунул в нее листы, и изрек. — Спрячь в вещмешок. Потом досконально посмотрим. Пока ничего разобрать не могу. Но похоже их сюда фриц запрятал.
  — Фриц запрятал? — морпех с удивлением глянул на напарника. — Вряд ли. Он же не знал что наша разведгруппа идет. Мы случайно вышли на него. И грохнули его тоже, можно сказать случайно. — и пожал плечами. — Нет. Здесь что-то не так. Ладно. Обо всем потом. — и еще раз посмотрев на мину в деревянном корпусе, зло плюнул в ее сторону. — Гадина! Ладно казах. Уходим. Потом ребусы будем разгадывать. — и повернувшись в сторону линии фронта, мягко, как зверь пошел вперед.
   «Ну ладно. Потеряли груз. Не расстреляют. Соврем чего-нибудь. Скажем не нашли. Забрали его. Покойника. Надо казаху сказать. Интересно не сдаст. А почему он должен сдать? Его тоже чпокнут. К стене поставят.» — размышлял Сашка в дороге к линии фронта. И строил в голове всякие небылицы для оправдания. — «…Или скажем… скажем что звери его съели. Но ведь его и правда обглодали всего. Или...» — но что «или» он додумать не успел. Помешали голоса на немецком языке. Раздающиеся впереди.
    Он обернулся назад. Поднял вверх руку, предупреждая об опасности Аманжона, и юркнул за камень. Снимая автомат с плеча.
   Впереди по тропинке, метрах в ста, стоял отряд фашистов, человек пятьдесят, и слушали распоряжение офицера. И Сашка понял, что им опять повезло. Их не увидели только потому, что все внимание немцев было обращено на своего командира. Да и часовых они видно не успели выставить тоже по этой причине. Или по причине недавнего прибытия на это место.
   Гадать разведчик не хотел. Он оглянулся назад, стал искать глазами казаха. Но опять не нашел. И в очередной раз удивился поразительному таланту напарника, исчезать как заколдованному. Пришлось, тихо не отрывая взгляда от фашистов, двинуться назад.
   — Я здесь Александр. — спокойный голос Аманжона раздался как из преисподней. Сашка стал озираться, стараясь определить откуда же это исходит. Но не нашел. «Интересное дело. Он что под землей?» — морпех терялся в догадках.
   — Я здесь. Ползи вправо. — казах поднял руку из-за камня который его скрывал. Разведчик поправил автомат и быстро переместился к этому камню.
   Его взгляду открылась удивительная картина. Аманжон по пояс стоял в какой-то яме. И даже не яме, а в каком-то неизвестном входе в пещеру. — Это что? Вход в чертоги злых сил? — Сашка быстро прыгнул в неизвестную яму, замаскированную камнями и кустарником.
   — Не знаю. — Казах наклонился и посмотрел в темноту входа. — Но он не тупиковый. Оттуда ветрит. Сквозняком.
   Вход в неизвестную пещеру был небольшим, и невысоким. Примерно один метр в радиусе. И если б человек изъявил желание посетить неизвестный грот, это можно было б сделать только ползком.
  — Ну что? — Аманжон кивнул головой на темную дыру входа. — Поползли?
  — У меня клаустрофобия. — попытался отшутиться Сашка. Ему и в самом деле не очень хотелось ползти в какую-то неизвестность. Не зная того, где окончиться маршрут, и куда ведет эта дорога.
   — Не бойся. Не застрянем. — напарник наклонился и выставил в темноту руку. — Иногда в жизни происходят удивительные ситуации. Как и эта.
  — Чем она удивительна? — Сашка напрягся, услышав приближающиеся шаги, гулко отдающие по камням, и злую лающую речь немецких солдат. Рассуждать времени не оставалось. — Поползли. — И пропустив вперед напарника, нырнул за ним в пещеру.

                ***
   
   
          Луутнанти финской армии Тармо Лааксо прибывал в хорошем настроении. День начался просто замечательно. Отделение, которым командовал вянрикки Вилпу Хервонен, час назад прислало радиограмму, что ими обнаружен вражеский лазутчик. И они его преследуют.
   В положительном решение этой задачи Лааксо не сомневался ни на минуту. Хервонен опытный командир. И не упустит возможности доказать свой профессионализм и преданность своему народу.
    Луутнанти встал из-за стола, на котором лежала карта района, где действовало его подразделение, да завтрак. Сегодня состоявший из пайка немецких парашютистов. Консервированной колбасы, сыра и мяса. Правда соевого, но не беда. Пойдет и такое. Учитывая, что ему случайно, вчера, досталась бутылочка, хорошего французского вина. Выигранная в карты у керсантти соседнего подразделения Тааветти Нурми.
   Тармо Лааксо пригубил из стаканчика, ароматную жидкость и поднялся из-за стола. Вилпу Хервонен, старый его сослуживец, и друг, взял с собой, в боевой выход, его любимую собаку. Немецкую овчарку Ансу. И значит, если что, она ему поможет загнать врага.
     Собака была умная. Имела большие преимущества в беге, и в сильном «взрывном» броске. Что не оставляло ну просто никаких шансов тому, кого она преследовала. И луутнанти ни на йоту не сомневался, что эти качества, которыми был одарен пес, его сослуживец применить в действии.
  Чуть покачиваясь, он подошел к столу. Достал из ножен боевой финский нож «Рысь», служивший ему еще с советско-финской, прикинул его на руке, и с силой метнул его в дверь закрывавшую вход на улицу.
  Нож пробил дверь насквозь, вышедши наружу с той стороны. Лааксо кивнул головой, но вытаскивать его не пошел, а опять присел на табурет, и налил себе в стаканчик немного вина. — Кейва Мяккинен! — крикнул он, опустошив прибор. — Корпраали Кейва Мяккинен! Подойди сюда. — дверь в соседнее помещение открылась и вошел грузный военный. Капрал финской армии. — Слушаю луутнанти!
  — Когда наш геройский маршал Маннергейм разобьет этих свиней? — чуть опьяневший, но не потерявший хорошего настроения Тармо Лааксо.
  — Не знаю. — буркнул капрал. — Не знаю. — и стал говорить громче, распаляясь с каждым словом. — Я вообще не понимаю как эти русские могут сопротивляться! Против них воюет вся Европа! Ленинград в блокаде. А эти свиньи не думают сдаваться. Они мрут как мухи, но сопротивляются. Маршал загнал нас в очередную войну с русскими. Но перед этим отдал им большие территории. И я знаю точно. Мы никогда не победим этот народ! И у нас осталось очень мало времени для этого. Нет! У нас вообще нет времени. Наступает конец! Конец нашей армии и нашего государства! Немцы проиграют! А мы вместе с ними! О, перкелле! Куда мы влезли?
  — Заткнись корпраали Кейва Мяккинен! Не коммунист ли ты? — лейтенант вскочил с табуретки как ужаленный. — За твои речи есть только одно наказание! Расстрел! Но… — он понизил тембр голоса и наклонился к карте, опираясь на стол. — Но я не буду доносить на тебя. И думаю в борьбе за нашу милую Суоми, у тебя пропадут все пораженческие настроения. А теперь иди сюда. — и пригласил капрала к столу. — Ты получил сообщение от Вилпу Хервонена? Где они?
    — Да. Получил. Они уже на подходе. Но там какое-то происшествие. — хмуро доложил капрал. — Они… — он посмотрел на наручные часы. — Они будут примерно минут через двадцать.
  — Через двадцать? — переспросил лейтенант. — Хорошо. Я думаю они приволокут этого лазутчика. А мы узнаем кто это. Скорей бы. — и он улыбнулся. — Я соскучился по моей собаке. По Ансу. Больше никогда не дам ее никому. Загубят. И еще. — лейтенант кивнул на дверь. — Вытащи пууко из двери. Дай мне его. Не дело ему торчать из двери. — и громко крикнул. — Он должен торчать из груди врагов нашей Финляндии. — и спокойней. — Все. Иди.
   Ровно через двадцать минут, как и прогнозировал капрал Мяккинен, подошел отряд Вилпу Хервоненна. Вернее то что от него осталось.
   Два финских солдата, все измазанные кровью втащили в помещение Два скрученных свертка. И аккуратно положили их на пол, перед ничего не понимающим лейтенантом.
  — Что это? — ткнул пальцем лейтенант на непонятный груз. Солдаты переглянулись, но не ответили. И отошли в сторону. Дав возможность говорить их командиру.
   — Луутнанти! — заговорил, до этого стоявший молча, командир отряда Вилпу Хервонен. — Случилась беда. — и кивнул солдату стоящему в стороне, указывая взглядом на первый тюк. Тот подошел к нему. Нагнулся. И ловко его размотал. Явив перед взглядом Лааксо, тушу убитой немецкой овчарки, с перерезанным горлом, и без глаз. Лейтенант от неожиданности чуть не потерял сознание. Хотя был очень сильным человеком. Видевшим за годы войны и не такие ужасы.
   Но глядя на пса, он никак не мог понять, какие силы мог иметь человек, сотворивший это с его любимой собакой. — О-о-о. — взялся он за голову. — Ансу! Кто ж тебя так. — и почувствовал как к горлу подкатил комок. Но сдержался. И взяв себя в руки, громко обратился к командиру отряда. — Вянрикки Вилпу Хервонен! Что произошло? Рассказывайте.
  — Луутнанти! — начал свой рассказ младший лейтенант. — Мы обнаружили в сопках диверсанта. Русского диверсанта. И мы. Как требует наше военное время, стали его преследовать! Но он уходил. И я отдал команду овчарке. — он кивнул на окровавленную собаку. — Догнать его. И… И вот что получилось.
   — Он скрылся? — задал вопрос лейтенант, стараясь скрывать эмоции, которые в данный момент его посетили. — Или вы его приволокли сюда? Где он?! — внезапно заорал он. — Где он?! Он сдохнет! Дайте его сюда!
   — Нет луутнанти! Мы не схватили его! — и Хервонен тяжело вздохнул. — Эта сволочь скрылась. И еще…
   — Что еще?! — стал беситься разъяренный командир. — Что еще?!
   — И еще мы потеряли четверых наших товарищей.
   — Ско-о-олько!
     — Четверых. — подняв голову и глянув в глаза своему командиру, отрапортовал младший лейтенант. — Двое подорвались на минах. — соврал он, чтобы хоть как-то оправдаться за поражение.  — А двое попали под огонь скрывшимся диверсантом. Тела наших боевых товарищей мы не забрали. Была очень сильная стрельба со стороны врага. И мы приняли решение отойти. Но место мы запомнили и передали радиограмму всем частя стоящим в данном районе. И еще… — но лейтенант перебил его, не дав закончить рапорт. — Что еще вянрикки? Ты потерял четверых бойцов. Ты потерял мою любимую собаку. А теперь рассказываешь, причем спокойно, мне сказки. Как один диверсант сумел разобраться с нашим боевым подразделением. Почему ты скрываешь, что вы внезапно наткнулись на боевой отряд партизан? — стал говорить Тармо Лааксо, направляя рапорт младшего лейтенанта в нужное русло. — Мне надо доложить в штаб. Понимаешь в штаб. А ты мне врешь что вы наткнулись на диверсанта. Говори правду! Был отряд партизан! И…
   — Да луутнанти! Был отряд партизан. — сходу поймал нить предложения Хервонен. — Он напал на нас. Потери четверо бойцов. С их стороны потери. — вянрикки на секунду задумался. — С их стороны потери двадцать человек. Слава нашей Суоми!
  — Ну вот и правильно. — лейтенант сел на табурет. — Да. Кстати. Немцы ищут какого-то своего бойца. К нам прибыла неизвестная секретная группа. Обозначенная как подразделение «саламандра». Так вот один из этой группы исчез. Не пойми где. Все немцы в поисках. Нам передали радиограмму поисков. И в сообщении говориться, как только он будет кем-то обнаружен, то немедленно доложить. — и плюнув на пол, зло добавил. — «Саламандра». Этого нам здесь еще не хватало. Прут все кому не лень. На фронте бы побеждали. С сорок первого года так и сидят на одном месте. Ни шагу вперед не сделали. Ленинград как стоял так и стоит. Мурманск как стоял так и стоит. Англы конвои шлют всякие морем. Ох. Перкелле. Чую я надерут нам жопу как в сороковом. Ладно. А это что еще? — и кивнул головой на лежащий на полу второй тюк.
   — Это? — вянрикки искал в голове как доложить о находке, сделанной в камнях. — Это мы захватили в… бою. Наверное, русские это куда-то несли. Я не знаю.
  — Ну если не знаешь, то размотайте. Посмотрим. —  лейтенант встал с табуретки и подошел к перемотанному савану. — Эй вы! Двое! — обратился он к стоявшим в стороне финским солдатам. — Я хочу посмотреть, что там. Размотайте.
   Финны нагнулись, и разрезав ножом веревки, обвязанные вокруг свертка, стали разматывать саван. Перед глазами лейтенанта открылось нечто, состоявшее из обглоданного скелета, и окровавленной, перемешанной со гниющими внутренностями, формой, в дымно-серую расцветку. Лейтенанта Тармо Лааксо качнуло. Он схватился за нос, и чтобы не чувствовать трупного запаха, заполнявшего помещение, подскочил к двери и распахнул ее настежь.
  — Что это?! — заорал он. — Где вы это нашли?!
  — Там. — стал заикаясь отчитываться командир отряда. — Русские тащили это с собой. Я не знаю зачем. Но они его тащили. Клянусь Финляндией. — и развел руками по сторонам. — У русских много непонятного. — сказал он растерянно. — Может это их боец? Все же знают он своих не бросают. Вот и…
   — Какой их боец — не успокаивался лейтенант, и зажав нос подойдя к раскрытому савану, брезгливо наклонился. — Форма то не русская. Вообще какая то непонятная. Может враги что новое придумали?  И обмундирование меняют? Не погон. Ни шеврона. В общем так вянрикки. Утопи эту падаль в озере. Да побыстрей. И… — он на секунду замолчал. — … и собаку тоже. — добавил он с тоской в голосе.
   — А может это… — хотел высказать свое предположение Вилпу Хервонен, но лейтенант зло перебил его и отвернувшись от савана отдал приказ. — Хватит говорить! Забрать это все. Утопить в озере. И не вздумайте болтать языком нигде. Как вы с боевого выхода, где потеряли четверых бойцов и служебную собаку, принесли разложившийся труп врага. Все понятно?
   — Так точно луутнанти! — вянрикки поднес руку к голове и посмотрев на подчиненных отдал приказ. — Замотайте все обратно. И в озеро его. К рыбам. И всем молчать. Поняли? Под страхом расстрела. Передайте всем бойцам, которые были с нами.
  Финны смотали обратно оба савана, и морщась от трупного запаха, выволокли их на улицу. А луутнанти финской армии Тармо Лааксо сел на табурет, и схватившись за голову стал вспоминать прошлое. Искренне горюя об убитой врагами, собаке, по кличке Ансу.

                ***
 
      
        Радиограммы ничем не радовали. Ганс Штольц пропал. И все группы, посланные на его поиски, не нашли, не только его. Но даже хоть каких-то признаков его пребывания.
  Союзники финны тоже пока молчали.
  Оберштурмфюрер СС Август Залеман находился в некоторой прострации от пропажи своего заместителя. И даже не знал, что ему делать. И пусть бы он пропал бесследно сам. Но с ним пропали важнейшие бумаги. В которых были инструкции и приказы того секретного задания, которое должно было выполнить секретное подразделение «саламандра».
    Если они попадут к русским, то все пойдет прахом. В Берлине ему этого ему не простят. И расстрел покажется ему просто детской песней.
  Решив пока не объявлять своим товарищам по организации, что все упирается в секретные бумаги, он объявил только поиски Штольца.
   Утром доложили что нашли какую-то пустую папку. Оберштурмфюрер даже похолодел от мысли что его соратника схватили русские. Но зная своего товарища, он сразу же отмел эту мысль. Штольц живым не дался бы. А документы он уничтожил бы в первую очередь. Таков приказ.
  Также говорили что обнаружили лежку. Наверное его. Не исключено.
   Ладно. Поиски идут. В конце концов они придут к должному результату. Надо заняться текущими вопросами.
   Оберштурмфюрер поднялся с теплой постели и прошел в душ. Где фыркая от удовольствия, подставил свое тело под струи холодной воды.
   Выйдя из помещения душевой комнаты, и переодевшись в черный эсэсовский мундир, он подошел к двери, и приоткрыв его позвал денщика, выделенного ему майором Фридрихом Заукелем. — Позовите ко мне шарфюрера Дитца. Я знаю что он недавно прибыл с поисков.
   — Есть! — ответил денщик и ушел за приглашенным. Через пять минут Дитц прошел в комнату к Заукелю.
  — Отто! — эсэсовец присел в кресло. — Как обстоят наши дела по набору рабочей силы? Подожди не отвечай. — и он поднял руку, не разрешая приглашенному говорить. — Ты узнал какие поселения находятся на той территории где будет происходить выполнение нашего задания? Кто в них проживает? Почему жители этих поселений не были переселены в другие места? Или вообще не были уничтожены? Вокруг не должно быть никого. — и встав с места стал прохаживаться по комнате, заложив руки за спину, и монотонно говорить. — И еще. Этих свиней, которых мы выбрали для работы, надо будет сразу же ликвидировать. Секрет нашего предприятия не должен знать никто. — оберштурмфюрер повысил голос. — Никто! Все свидетели должны быть уничтожены! Вы поняли! Все! — после этой тирады голос опять принял спокойный тон. — В общем Отто, сейчас мы едем в район, где пройдет наша работа. Проедем по селениям. Посмотрим кто там живет. И… айнзатцкомманда выполнит свою работу. Которая им и положена. Да. Кстати. Ты когда был последний раз в Париже? — Август Залеман подошел к окну и посмотрел в него. — В Париже сейчас тепло. — с грустью проговорил он. — Я обещаю тебе, что по исполнении задания ты поедешь отдыхать во Францию. — И резко повернулся к молчаливо стоящему шарфюреру. — Но! Для этого нам надо выполнить приказ той организации, коими членами мы состоим! — заорал он, выпучив глаза, словно погружаясь в какую-то неизвестную пучину состояния транса. Состояния агрессии. — И мы выполним этот приказ, даже если нам придется уничтожить все живое, встречающееся нам на пути! — и опять резко успокоился, словно это не он только что орал во все горло. — Идите Отто! Готовьте транспорт. Едем.
  Шарфюрер Отто Дитц развернулся к двери, но вдруг резко остановился, как будто что-то вспомнив важное, и обернулся к Залеману. — Да, оберштурмфюрер. Чуть не забыл. Союзники финны сказали что видели Штольца. И даже беседовали с ним.

                6 ГЛАВА

                Пришло время решать поставленную руководством задачу. И любое промедление могло негативно отразится, и на тех, кто участвовал в ее решении, и на тех, кто отдавал приказы.
   Аркадий Исаевич Лахов прошелся по кабинету, подошел к двери, приоткрыл ее и отдал приказание. — Капитан! Пригласи ко мне Строгова! Только побыстрей! — и пошел к столу, на котором лежала развернутая карта секретного района. Где по имеющимся данным был высажен десант секретного подразделения под необычным названием «Саламандра».
  «Саламандра, саламандра.» — наклонился он над картой, мысленно повторяя название подразделения. То что, в том районе, куда более двух суток назад был отправлен морпех, должно было появится какое-то спецподразделение, он знал давно. Почти две недели. Неизвестно было только задание, с каким это спецподразделение прибыло. Да точное количество бойцов, и кто командир.
   Немцы, проигрывали войну, и прикладывали почти фантастические усилия чтобы переломить ход истории.
    Придумывали новое страшное оружие. Готовили всевозможные диверсии, и пытались получить доступ к военным секретам страны, которая в данный момент побеждала в этом противостоянии. А значит появление загадочной «Саламандры», в этом районе боевых действий, было не просто рядовым явлением. И требовало особого внимания. Дабы не допустить выполнение этой группой поставленной задачи, и вовремя ее обезвредить.
   В дверь постучали. — Товарищ… — капитан приоткрыл дверь, и обратился к Лахову. — К вам Строгов.
   — Пусть заходит. — ответил Аркадий Исаевич и подошел ко входу. — Привет, привет Александр Павлович! Проходи. Присаживайся. — поздоровался он с вошедшим Строговым и указал ему на стул. — Ну расскажи. Как выполняется, или выполнена поставленная задача нашему доблестному разведчику. Приволок ли он груз? Или что то еще?
   — Еще не знаю Аркадий Исаевич. — Строгов сел на предложенный стул. — Прошло двое суток, отмеренных на выполнение задания. Но по последнему докладу, который мне сделали полчаса назад, морпех еще не пришел. Ни он. Не второй. Кто с ним для прикрытия был послан.
   — Плохо. — махнул головой Лахов. — Плохо. — повторил он. И взяв лежащую на столе пачку «Казбека», вытащил папиросу и размяв ее, прикурил. —Александр Павлович! — спросил он, выпустив в потолок густую струю табачного дыма. — А может все-таки зря мы приказали морпеху нести сюда этот труп фашиста? По большому счету задача была другая. Я не все до вас довел изначально. Но я и не мог разглашать секрет, не убедившись, что намеченный план готов к реализации.
  — Интересно. — Строгов посмотрел на собеседника. — Может сейчас я имею право все знать. Но… Я выполняю ваши распоряжения, и поэтому не имею права оспаривать или высказывать свои эмоции.
   — Брось Александр! — поморщился Лахов. — Мы с тобой друзья. И давай отставим этот казенный тон. И еще. Мы выполняем одну, нашу общую задачу. Но есть некоторые моменты, которые я как вышестоящий начальник не имею права рассказывать даже тебе. Своему другу. Ладно. Хватит. Подойди сюда. — подозвал он Строгова к столу с картой.  — Смотри. И слушай. — и бросил потухшую папиросу в пепельницу.
   — В общем так. По данным разведки…— он посмотрел на карту, и указал на одно из мест обозначенных на ней. — …По данным разведки. Но не нашей армейской. А той. — он поднял вверх палец. — В район «N», должна была высадится спецгруппа. С каким-то секретным заданием. Поставленной задачи мы не знаем. Но… по случайности, которая произошла внезапно, впрочем, как и все случайности, разведчик подстрелил одного члена этой группы. И нам стало известно, что спецподразделение называется «Саламандра». По тем документам что он принес из разведки. Поэтому мы…
   — Аркадий.. — перебил говорящего Строгов. — Объясни мне…
   — Не перебивай пожалуйста. — поморщился Лахов. — И поэтому мы решили, под видом перебежчика, отправить на ту сторону очень опытного человека…
  — А для чего тогда труп этого фрица? — все-таки вклинился в разговор Александр.
    — … который постарается разузнать, что это за группа, что за задание. Но уже представившись нашим врагом. Конечно шансов почти ноль. — продолжал Лахов не обращая внимания на заданный ему вопрос. — Но мы должны проработать все варианты. — И пристально посмотрел на Александра Павловича. — А теперь я отвечу на твой вопрос. Разведчик должен был пройти по тропе, по которой пойдет перебежчик. И убедиться что дорога чистая. Наш, будущий перебежчик очень ценный сотрудник. Звания майор.
   — Майор? — улыбнулся Стогов. — А я думал капитан. — намекая на «смершевца». — Майор какой-то сжатый. Никогда б не подумал. — мотнул он головой. — Ну а труп то зачем? Аркадий. Ты так и не ответил.
  — Да не нужен труп. Это уже понятно. — Лахов достал еще одну папиросу из пачки. — Может без груза разведчик уже и прибыл бы. Но времени нет. Сейчас мы едем к «смершевцам» и там уже будем готовить перебежчика. Пойдет тогда другой дорогой Ну а если морпех позже и придет. — и усмехнулся. — С ценным грузом. Представим к награде.
    — А если не придет? — хмуро спросил Строгов.
    — А если не придет, значит ждали там. Значит посылать своего человека в тыл с заданием, было бы смерти подобно. И операция была бы провалена.
   — Кстати. А как называется операция? — Александр встал со стула.
   — Операция «Саламандра». — Ответил Лахов. И кивнул на дверь. — Поехали.
   Выйдя из дома контрразведчики подошли к «Виллису», рядом с которым сидя на траве и покуривая находился шофер.
    — Иваныч! — обратился к нему Строгов, садясь за руль машины. — Мы сами доедем. Иди отдохни где-нибудь. Скоро приедем обратно.
   — Есть. — бодро ответил ему шофер. И поправив гимнастерку пошел по направлению к офицерской столовой.
   — С друзьями только не прикладывайся к спиртному. — крикнул ему вслед Александр, и завел «Виллис». Подождал. когда рядом сядет Лахов и нажал на газ.
   У землянки Смерша они стояли уже через полчаса.
    — Ну пойдем. — Аркадий Исаевич вышел с машины и громко захлопнул дверцу. Поправив на себе полевую гимнастерку, посмотрел на небо, и мечтательно произнес. — Лето. Война кончится сразу на море уеду.
   — Так ты и сейчас как бы рядом с морем. — засмеялся Строгов.
   — Как это? — Лахов тоже засмеялся. — Ах да. Мы же на южном берегу моря. Правда Баренцева. Но ничего. Температура моря +8. Чего прекрасно. Купаться только в водолазном костюме. А загорать? А загорать не стоит. Обгореть можно. — пошутил он, и спустился вниз к землянке. Подошел к двери, и только хотел ее открыть, как она сама отворилась и перед их глазами предстал капитан-«смершевец». — Здравия желаю! — отрапортовал он и приложил руку к фуражке.
   — Здравия, здравия, капитан. — махнул головой Лахов. — Майор на месте?
   — Никак нет. — ответил ему заместитель начальника Смерша. — Он будет минут через десять. К радистам ушел.
   — Ну тогда ладно. Подождем его в землянке. — и контрразведчики прошли в землянку. — Капитан! — посмотрел на него Аркадий.
   — Слушаю. — вытянулся в струнку «смершевец».
    — Позови-ка ко мне одного бойца. Из роты обеспечения. — и легонько толкнул локтем Строгова. — Вот Александр Павлович хочет с ним познакомится. Турекулова Аманжола.
     — Турекулова? Аманжола? — капитан растерянно посмотрел на начальство. Но больше всего он смотрел на Строгова. — А его нет!
    — Как нет? — опешил Лахов. — Где он?
    — А он с морпехом. С разведчиком. За немцем ушел. — тихо ответил «смершевец».
   
                ***
              Вход в пещеру постепенно сужался. Потолок становился все ниже и ниже. И в конце концов заставил разведчиков опуститься на колени и двигаться по нему на карачках.
    Уже на первых метрах своего движения Сашка сбил все колени об камни устилающие тропу. И от злости вспомнив весь свой запас нецензурных слов, вполголоса озвучивал его.
   Иногда камень попадался настолько острый, что от боли хотелось кричать. Но мысли о том что его реакцию могут услышать враги, которые находились неподалеку, запрещали ему это делать.
   А вход все сужался и сужался. Впереди была непроглядная темнота. И только бодрый голос напарника, раздававшийся впереди, вселял надежду, что они все делают правильно. Выбрав эту тяжелую, неизвестную дорогу, для отступления.
   И вот каменный свод, окружавший тропу, сузился настолько, что пришлось лечь на землю, и по-пластунски двигаться вперед. Толкая впереди себя автомат.
   Через пять, примерно метров, Сашка остановился. Вещмешок, который находился на спине, потому что морпех не посчитал нужным его снять, стал шумно тереть об каменный потолок сузившегося лаза. И ему стало маленько не по себе.
   Нет. Конечно про то что у него клаустрофобия, Сашка придумал. Но все равно чувство боязни замкнутого пространства, именно в этот момент он и почувствовал. Будучи уверенным что он уже не в состоянии расширить это пространство. Просто не хватит сил победить эти камни.
   Первое что ему пришло в голову, ползти обратно. Туда где можно было встать в полный рост, и вдохнуть полной грудью. И он предпринял движение, двинутся назад. Но «сидор» лежащий на спине за что-то зацепился, и не давал этого сделать.
   «Ой мама!» — подумал Сашка, и покрылся весь липким, горячим потом. —«Попал как кур в ощип. И Аманжон меня не вытащит отсюда. Места нет развернуться. Ладно. Двигаем вперед. Казах то ползет. А он чуть крупней меня. Надо только от вещмешка избавиться.» — И морпех прилагая некоторые усилия, вытащил руки из лямок. «Хорошо» — Сашка почувствовал маленькую свободу, и пополз вперед, вполголоса разговаривая сам с собой.
   А лаз становился все уже и уже. И когда разведчик понял, что он застрянет, его автомат куда-то упал, и он почувствовал, как в лицо ударил свежий воздух. Сашка резко потянулся руками, и вылетел на какую-то площадку. Правда кромешная тьма не давала ее разглядеть.
   — Аманжон! — позвал он. Нащупал ногой ППШ и поднял его. — Ты где?
   — Здесь я Александр. Здесь. — отозвался напарник.
   —Чего дальше делать будем. — громко и зло сплюнул Сашка. — Ни пса не видно. Куда идти? Как идти? Вообще непонятно. На ощупь? Так заблудимся нахер. И пропадем. И вообще…— он вытянул руку. — … Может посидим здесь? Часа два. И… поползем назад?
   — Сейчас подумаем, и чего-нибудь придумаем. Не суетись Александр. Спешка нужна…Сам понимаешь где. — голос Аманжона зазвучал громче, создавая эхо.
  — Знаю где нужна спешка. — отшутился морпех. — Когда ты с чужой женой. Ответь мне казах. Как пойдем?
   — Есть идея. — напарник в темноте чем-то зашумел. — Сейчас факел сделаем.
   — Факел? — удивился Сашка. Интересно. Как?
   — Все просто. У меня же спирта немного осталось. Факт. — по голосу слышалось что казах улыбается. — И масло есть. «Деревянное». Я всегда в небольшом пузырьке это масло ношу. Авось пригодиться? И видишь. Пригодилось.
  — Клево. — вздохнул морпех. — А сам фитиль из чего делать будешь?
  — Из исподнего. — было слышно, как Аманжон сел на землю. — А приделаю это все на шомпол складной. Ладно. Подожди немного. — и раздался треск, разрываемой ткани.
   Сашка глубоко вздохнул, и присел на холодный каменный пол пещеры. И только тут вспомнил, что вещмешок со спичками и прочими нужными вещами остался лежать на дороге, по которой они только что ползли. Во задача. Возвращаться за «сидором» ой как не хотелось. И он высморкавшись в темноту, проговорил. — Аманжон! Я рюкзак в… в общем там. На тропинке оставил. Зацепился он за что-то. И мешал мне. Спички там. О-па. — громко сказал он и схватился за голову. — И папка там. Деревянная.
   — Да. — тихо отозвался казах. — Придется ползти назад.
  Сашка глухо выдохнул и промолчал. Давая понять что ему эта дорога не очень приемлема. Но он также и понимал, что потеря вещмешка, это его промах. И исправлять его будет он. И только он.
   — Ладно. — буркнул под нос морпех. — Пополз обратно. За «сидором». Чтоб его вырвало. — И поднявшись на ноги, снял с плеча автомат. Нащупал узкий лаз. И протиснулся туда. Ругая все на свете. Себя в том числе.
   Под матерные слова ползти было легче и проворней. И минут через пять он врезался головой в висевший на чем-то вещмешок.
  Зло сдернув его, он как рак попятился назад, не испытывая правда уже того ужаса какой его накрыл при первом прохождении этой дороги.
  И вдруг захотелось чихнуть. Видимо от пыли, какая была поднята в темноте узкого лаза. Сашка улыбнулся и подумал. — «Сейчас чихну. И можно желание загадывать.». — А-а-пчхи! — громко. Смачно. От души. Но загадать желание не успел. Голова подброшенная вверх, от чиха, врезалась в каменный потолок. Да так сильно. Что в глазах аж потемнело.
    «Тьфу ты. Везет как утопленнику.» — Сашка нащупал большую шишку на голове, и что-то влажное. — «Похоже репу разбил. Лишь бы сотрясения мозгов не было. А то тогда все. Конец походу.» — плюнул он в темноту. — «Ладно. Поперли взад. Казах ждет.» —  стирая руки об острые камни в кровь, он стал помогать телу двигаться назад. И через некоторое время почувствовал, что ноги его оказались на свободе, вне лаза.
  —Что случилось? — Аманжон каким-то седьмым чувством почуял что с другом произошла какая-то беда   
   — Ничего. — Сашка громко высморкался. — Чихнул нечаянно. И желание загадал. Судя по голове. — пощупал он шишку. — Сбудется. Но башка болит.
   — Ладно. Вылечим. — казах осторожно подошел к морпеху и на ощупь нашел в темноте его голову. — Да-а-а. Шишка солидная Александр. И похоже рассек ты там. Не кружится голова?
  — Да нет. — морпех шмыгнул носом. — А ты сделал чего хотел?
   — Сделал — Аманжон в темноте тряхнул коробком со спичками. — Смотри что будет. — и чиркнул серник. Небольшой факел осветил загадочную пещеру. — Запоминай быстрей. Он скоро потухнет.
   И разведчики начали осматривать пещеру в которую они заползли..
  Она была небольшая. Примерно метра два шириной. И высотой тоже. Но куда вела было неизвестно.
  — Пойдем вперед. — казах поднял факел повыше. — Видишь пламя качает? Значит где-то выход. Сквозняк. — и поправив автомат на плече пошел вперед. Сашка шагнул за ним.
  Метров через пятьдесят факел потух. Сашка остановился и опять заволновался. — Не заблудимся?
  — Нет. — ответил ему напарник. — Положи руку на стену. И иди потихоньку за мной. Да не споткнись не обо что. А то опять башку разобьешь. А впрочем…— по голосу было понятно что казах смеется. — … тебе не впервой на ровном месте проблему найти. Но знай точно. Ты нужен живой. И здоровый.
  — Я постараюсь. — пробубнил морпех, и положив ладонь на стену, тихо и аккуратно пошел вперед.
   Шли они часа два. Изредка негромко переговариваясь. Да остановившись разок, чтобы справить нужду. Пока не уперлись в каменную стену. Означавшую что они попали в тупик.
  — Что это? — растерянно спросил Сашка, и ответил сам себе. — Тупик. А где выход?
   — Тупик. — повторил Аманжон, и сплюнув добавил. — Выхода нет.
   — Во жопа. — выругался морпех. — И чего делать? Ты же говорил сквозняк.
   — Сквозняк. — задумчиво изрек напарник. — Что-то здесь не так. Надо идти обратно. Но по той стороне. Мы наверное какой-то ход прошли. По той стороне.
  Сашка громко выругался, и вытянув руки вперед, пошел в темноте к противоположенной стене. — Бляха-муха. Долго мы еще блуждать будем? — но вдруг ощутил, что противоположенной стенки нет, и он зашел в какой-то проход. Руки опускать он не стал, из-за боязни врезаться головой в очередной раз в какую-нибудь стену. И метра через два, он увидел, что справа, в камнях, видны щели. Пропускающие через себя дневной свет. И тускло освещая место перед этой преградой.
   — Пришли. — устало проговорил он, и опустился на землю. — Осталось решить пустяковую проблему. Пробить дыру, и выбраться на белый свет. — он шлепнул ладонью по каменной стене. — Аманжон! У тебя случайно нет кирки? Или лома?
  — Случайно нет. — казах подошел к стене, на которой блестела светом щель. — Ни лома, ни кирки. — он нащупал в ножнах ручку кинжала, и вытащил его. — Сейчас измерим толщину камня. — и аккуратно загнал кинжал в пространство между камнями. — Сантиметров десять толщина.
  — Ну и? — равнодушно произнес Сашка. — С разбегу бить будем?
  — Нет. Не с разбегу. — казах загнал кинжал в ножны. — Взорвем. Пара лимонок. И выход свободен. — и присев на землю стал рыться в вещмешке. — Вот и они. — бросил на землю две гранаты. — Сейчас свяжем их. Аккуратно уложим, и рванем.
   — А если там за стенкой фрицы? — морпех посмотрел на Аманжона. — И что тогда?
   — А ничего. — казах устало опустился на каменный пол, рядом с напарником. — Рванем. А там видно будет.
  — Хорошо. — пробубнил Сашка. — Только давай посидим немного. Отдохнем. Чует моя натура. Все самое интересное еще впереди. — и уложив автомат на пол, откинулся, прислонившись спиной к стене пещеры. — Скажи Аманжон. Почему такая несправедливость и неравенство на земле?
  — А что ты считаешь несправедливостью и неравенством? — казах пристально посмотрел на морпеха.
  — Да вот. — разведчик пожал плечами. — Война подлая. Сколько жизней забрала. Невинных. Почему Бог посылает это испытание? Почему он закрывает глаза на то что творят эти нелюди? Почему он не накажет их? Сразу и разом? Всех. — и Сашка повысил тон, распаляясь. — Если ты воин, то воюй с себе подобными, а не с бабами и детьми! Если ты воин, то выйди на честный бой, а не бей исподтишка. В спину. Если ты воин, будь великодушен к своему побитому противнику, а не издевайся над ним, когда он не в силах дать тебе сдачи! Почему они не поступают так? Они кричат что они бойцы. А кроме предательства и подлых дел не на что больше не способны! — и выдохнул. — Вот она несправедливость, и вот оно неравенство.
   — Нет Александр. Это не несправедливость. Это испытание, как ты правильно его назвал. Несправедливость немного другое толкование имеет. — казах поднял с пола камень и подкинул его в руке. — А равенство Саша, существует только в гробу. Поэтому темные силы, безнаказанно верша свои подлые дела на земле, уверены, что они поступают правильно. Не боясь наказания. Не в этой жизни. Ни в той. — и он указал пальцем на потолок пещеры. — Любая война испытание. Но это испытание и раскрывает сущность человека. Кто-то рожден для подвига. А кто-то для предательства.
   И еще.  Война показывает величие человека. И не каждый человек соответствует этому величию. Это так. К сожалению. И пока существует на земле человек разумный. Добро и зло не устанут выяснять свои отношения. Ладно. — он кинул выкинул камень с руки. — Давай пока закончим этот разговор. Надо взорвать стенку. И выбираться отсюда.
  — Хорошо. Давай. — Сашка встал на ноги, и наклонился, чтобы поднять «лимонки» лежавшие на полу пещеры. — На. Держи. — и он протянул боеприпасы Аманжону. Тот взял их, и ловко перемотал обе гранаты лентой, сделанной из кальсон. Часть которого ушло на фитиль.
   — Ну вот. Сделано. — казах подкинул гранаты на руке. — Отойдем туда. — он махнул головой на вход в это помещение. — И метнем оттуда. Две штуки мне кажется хватит, чтобы разрушить стену. Она не толстая. Я говорил, сантиметров десять. Потом выползем и пойдем. — и пошел за стену, увлекая за собой Сашку.
  — Ну. Приступим. — Аманжон выдернул чеку из одной «лимонки», подождал секунду, и метнул гранаты, спрятавшись за каменную стену. Раздался сильный взрыв. И по пещере полетели камни и осколки, рассекая все вокруг. А там где было темно, вдруг засиял свет.
   — Ура. — прошептал Сашка, и шагнул из-за стены. Там-где была посеченная трещинами стена, зияла светлая дыра, размером метр на метр. Вполне подходящее, чтобы через нее, на свободу, мог пролезть человек.
   — Стой. — Аманжон схватил его за плечо и втащил обратно, за каменную стену. — Подождем. А вдруг там фрицы рядом. Полоснут из автомата. И все. Приехали.
  — Верно. — сморщил нос морпех. — Подождем. — но за светлой дырой стояла тишина.
   Подождав минут пять, разведчики осторожно вышли из-за угла. Прислушиваясь и крепко сжимая автоматы в руках. И держа пальцы на спусковых крючках. Чтобы не быть застигнутыми врасплох. И при случае обнаружения дать достойный ответ.
  Но никого не было. И они тихо подошли к взорванной стенке.
   Казах аккуратно, по миллиметру стал высовывать голову, чтобы осмотреть местность, и вдруг обернулся на Сашку, и сказал тому. — Александр! Плохо дело.
  — Что еще? — морпех отодвинул Аманжона, высунул голову, и посмотрел.  До земли было метров двадцать. Пробитый взрывом проход находился прямо в центре скалы. — Во как. — растерянно проговорил морпех. — Как мы отсюда эвакуируемся? Как птички? По воздуху?
   — Отойди Александр. Дай посмотрю. — казах встал на край пробитого прохода, схватившись руками за камень, и посмотрел наверх. — До вершины метров десять. — присвистнул он. — Попробуем залезть. Там камни торчат. Можно держаться за них. Впрочем выхода у нас нет. Придется рисковать.
   — Ну что ж, будем рисковать. — махнул головой Сашка, крепко выругался, и добавил. — Там, наверху метров десять. Внизу двадцать. Всего тридцать. Учитывая, что внизу голый камень, а не пух гагачий. Приземляться будет не больно. Раз. И на небеса. — грустно пошутил он. Но судя по его виду, отступать он не планировал.
   Аманжон еще раз посмотрел наверх. По бокам прохода, и указал рукой вправо. — Там пойдем. Ты Саня первый. Я потяжелей тебя. Если что толкну вверх. Или поддержу.
  — Хорошо казах. — морпех затянул лямки вещмешка, лентой данной ему Аманжоном. Закинул за спину автомат. Поправил «посталы». Прыгнул на месте пару раз. И перекрестился. — Ну я пошел. — твердо сказал он, и вышел из пробитого прохода, поставив ногу на щербатый камень, торчащий из скалы. А рукой схватился за другой. Тот что был выше.
   — Саша! — позвал его казах. — Ты прежде чем подниматься, проверяй. Крепко ль камень в стене торчит. И не смотри вниз.
  — Да знаю я. — отозвался морпех. — Не смотри вниз. Не смотри вниз. — пробубнил он и переставил ногу на камень который был чуть выше. Аманжон, что-то сказав по казахски, двинулся по отвесной стене следом.
  Никогда Сашка не думал, что желание жить, пробуждает в человеке, скрытые в нем таланты. И просил Творца, сейчас только об одном. Чтобы он помог ему доползти до верха скалы. А тот как будто слышал эту просьбу, посланную ему человеком, и давал в помощь шершавые камни, и широкие глубокие трещины.
  Когда до так называемого финиша, оставалось метра полтора, Сашкина нога вдруг резко соскочила с камня. И потянула за собой все его молодое тело.
  От этой неожиданности внизу живота резко похолодело, а голове за сотую долю секунды, пронеслась вся жизнь.
  Руки как клещи вцепились в верхние камни, и морпех только молил Бога, чтобы вторая нога не сползла с опоры, и не подвела его. Он слился со скалой как единое целое. И боялся пошевелится.
  — Ползи вперед. — услышал он голос казаха, и почувствовал, что его нога нашла какую то опору. — Тихо ставь ногу. Не суетись. Еще чуть-чуть. — А Сашка просто боялся пошевелится. Лететь вниз с такой высоты, он считал нехорошей перспективой. — Саша. Ползи вперед. Выдохни. И ползи дальше. Там наверху, свобода.
       Сашка глубоко вздохнул, посмотрел наверх, и схватился за следующий камень, еще выше торчащий из скалы.

                ***

       «Да. Места здесь конечно магические. Да и кто б в этом сомневался? Зря бы высшее руководство, его, вместе с группой, сюда не отправили.» — Август Залеман встал из-за стола и потянул из планшета топографическую карту района. Куда ему предстояло выдвинутся вместе со спецподразделением. — «Так. Место на карте отмечено. Остается только выбрать маршрут, как к этому месту подойти. Учитывая, то что все должно быть негласно, надо будет соблюдать секретность.» — Оберштурмфюрер положил карту на стол, и глядя на нее, обозначил в голове путь следования. — «Значит уходим в тундру. И держим путь до Печенгского залива. А там и конечная точка рядом.» — Отложив все это в голове, он подошел к двери, приоткрыл ее и посмотрел на улицу.
   Приданное ему подразделение, стояло рядом с домом, уже готовое отправится в неизвестный путь.
   — Отто! Отто Дитц! — окликнул он одного из эсэсовцев.
   — Да! — отозвался шарфюрер Дитц, и развернувшись быстрым шагом направился Залеману. — Слушаю.
   — Подразделение готово к выходу? — Этот вопрос Август мог и не задавать, так как точно знал, что все его команды, отданные вчера, выполнены строго и до мелочей.
  — Готово оберштурмфюрер. — кивнул головой Дитц.
  — Ну тогда проверь еще раз, укомплектованость, и через пять минут выдвигаемся. — Август Залеман почесал щеку, и добавил, глядя куда-то в сторону. — К финнам, за Штольцем, поедет майор Заукель. Он должен сейчас подойти. Я еще раз дам ему распоряжение. И координаты, где мы будем ждать Ганса. — И сложив руки за спиной, повернулся к Дитцу спиной. Давая понять что разговор закончен.
   Шарфюрер развернулся и отошел к стоящей группе. Где заставил их положить оружие, снять вещмешки, и проверить все, на предмет, не забыли ли чего?
   Залеман зашел в дом, и подошел к зеркалу, к с удовольствием посмотрел на свое отражение. Потом поднял с пола тяжелый вещмешок, одел на плечо ремень автомата, и щелкнув каблуками десантных ботинок, развернулся к выходу.
  Впереди их подразделение ждала тяжелая дорога. Но результат, который он надеялся, будет позитивным, и покроет все издержки этого пути. А пока вперед.
Форвертс !!!

                7 ГЛАВА

                Начальник контрразведки «Смерш» дивизии, майор Корзунов, стоял перед начальством, вытянувшись в струнку, и заметно побледнев. Сейчас он получил такую взбучку, что в голове была только одна мысль. Чтоб, не дай Бог, не подвели под расстрел. За исполненное, к тому же, приказание, отданное ему начальством. А не за саботаж этого приказа.
      Ведь на фронте, в условиях войны, могло случится и такое. Потому что для разбирательств, в установлении истины, иногда не было ни желания, ни свободного времени.
    И майор это прекрасно знал. Но в душе надеялся, что все-таки вышестоящее начальство разберется в сложившейся ситуации, и проблем не будет никаких.
   — Майор! — Лахов Аркадий Исаевич, подошел к столу и смахнул на пол какие-то бумаги, лежащие аккуратной стопкой на нем. — Майор! Я требую от вас точных, и доскональных объяснений! На каком основании вы отправили в разведку, бойца роты обеспечения! Тьфу! Взвода обеспечения! Красноармейца Турекулова Аманжола! — голос Лахова гремел по землянке громко, вызывая какую-то отторопь, у стоящего неподвижно майора. Потому что он искренне не понимал, почему назначение Турекулова, является преступлением, в котором его хотят обвинить.
   Наконец он как будто пришел в себя, и подождав, когда Аркадий Исаевич закончит задавать вопросы, посмотрел в сторону Строгова. А тот махнул головой, и обратился к Лахову. — Аркадий! Майор не причем. Это я отдал ему команду чтобы вторым, с разведчиком Кирьяковым, шел боец взвода обеспечения, красноармеец Турекулов.
   — Ты? — удивленно посмотрел на него Лахов. Но тут же поморщился, и приложил ладонь ко лбу. — Ну да! — протянул он. — Мы же не предупредили вас.  — и снова майору — Принесите чаю. Мы поговорим.
   Корзунов все быстро понял. Взял со стола фуражку, и махнув головой вышел из землянки. А Аркадий Исаевич посмотрел на Строгова, и продолжил. — В общем так Александр. Турекулов Аманжол, теперешний боец взвода обеспечения, не тот человек, за которого его здесь все принимают. Вся его деятельность здесь, ни что иное как «легенда». А вообще он прислан из «центра» для выполнения очень важной задачи. Кем он является на самом деле, знает очень узкий круг лиц. — и обратив внимание как у собеседника чуть заметно, вопросительно изменился взгляд, добавил. — Теперь в эту тайну посвящен и ты. — Лахов подошел к двери, и чуть ее приоткрыл. Убедившись, что там никого нет, продолжил. — Я же говорил тебе в штабе, мы знали, что сюда, в прифронтовую зону, прибудет спецподразделение. Но знали только это. Какое у них задание является для нас секретом. Но мы точно знаем, что такую группу за ради каких-то диверсионных дел, посылать не будут. Это точно. И еще я говорил что у нас есть агент на роль перебежчика. А теперь. — Аркадий со злостью плюнул на пол. — А теперь его нет. Он в разведпоиске. По вине майора. И неизвестно. Вернется ли он оттуда. А значит… А значит операция, на которую были брошены все силы, под знаком неисполнения. А это что? Отвечу. Это трибунал. И неизвестно какой приговор. Хотя точно ясно. Все будет по законам военного времени.
   — Но подожди. — Строгов поднялся с табурета и подошел к висящей на стене землянки, оперативной карте района. — Да. Прошло уже двое суток. Чуть больше. Еще немного времени есть. А потом, почему твой Турекулов, зная, что ему предстоит серьезное задание, пошел в разведпоиск? То есть извини. За трупом немца.
  — Повторюсь. — Лахов тяжело выдохнул, и посмотрел на собеседника. — Он не имел права себя раскрывать. У него была легенда. И все. Он боец взвода обеспечения. А потом, есть некоторый и наш недочет. Мы не предупредили твою службу. Но сейчас просто раскидывать слова, нет никакого резона. Надо все обдумать. Правда запасного варианта у нас нет. Будем все делать «с колес». Авось подфартит.
   Дверь в землянку широко открылась, и в нее вошел майор «смершевец», в сопровождении молодого капитана. Своего подчиненного. Который нес в руке громадный чайник. — Пожалуйста чай. — громко сказал майор, и рукой указал на сосуд в руке капитана.
   — Чай? — чуть рассеяно переспросил Лахов. — Чай хорошо. Скажи-ка мне майор. — посмотрел он в сторону Корзунова. — Когда должен прийти с задания морпех, и второй. Турекулов? Насколько мне известно им определено двое суток. Да? Или я в чем-то ошибаюсь?
   — Так точно товарищ генерал! — обреченно махнул головой Корзунов. И застегнув на кителе верхнюю пуговицу, замер по стойке «смирно». — Им дано двое суток для выполнения поставленной задачи.
   Капитан стоящий в углу землянки с интересом посмотрел на своего начальника, и осторожно сделал шаг назад, к стене. Словно желая с ней слиться. Сделаться незаметным. Так как седьмым своим чувством, понимал, что надвигается какая-то гроза. И ее лучше пересидеть незамеченным. Чтобы не попасть под жернова, за компанию с майором Корзуновым. Но Лахов это увидел. И повернулся к капитану. — А ты то чего ветошью прикинулся? Пересидеть в окопе думаешь? Нет. Ошибаешься. Все будем отвечать.
   — Да я нет. — пожал плечами растерянный капитан. — Я готов отвечать. — правда за что ему надо будет отвечать он не понимал. Но раз генерал говорит отвечать. Значит отвечать.
     — Ну хорошо. — Аркадий Исаевич поднялся со стула, и посмотрел на майора Корзунова. — Майор — твердый голос Лахова не предвещал ничего хорошего. — Майор. Посланные вами на задание разведчики, не вернулись с задания, по истечении намеченного срока. Так?
   — Так точно товарищ генерал.
   —Это плохо. — кивнул Аркадий Исаевич. И повторил. — Плохо. Ждать мы их уже не будем. Скорей всего не Кирьяков, не Турекулов уже не вернутся. Времени им дано было с запасом. — И посмотрел на Строгова. — Александр Павлович. Едем в штаб. Там обдумаем дальнейшие наши действия. По плану, перебежчик должен уйти послезавтра. Время еще есть. — И капитану. — Капитан. Выйди и позови двух бойцов. — А потом резко развернулся и подошел к майору-«смершевцу»— Майор Корзунов. Сдайте оружие. За невыполнение поставленной задачи. По законам военного…
  —… Времени. — кивнул головой майор Корзунов, и достав из кобуры «ТТ», положил его на стол.

                ***

         Подтянув тело на руках, Сашка перевалился на каменную, укрытую вечным мхом, площадку. Резко развернулся и посмотрел вниз, откуда только что поднялся. Как там Аманжол? Напарник был уже рядом. Морпех протянул руку, и ухватив Амана за ворот масккуртки, втащил его наверх.
   — Вот и все. — устало выдохнул он, и лег на мох. Говорить не хотелось вообще. Чувство опасности при подъеме не отпускало. Ноги чуть дрожали, а во рту подло пересохло.
   Сашка не считал себя трусом. И ввиду своей молодости был готов на самые отчаянные поступки. Но пришедшее осознание того, плохого, что могло случится, если б была допущена какая-нибудь ошибка, вызывало эмоции, присущие каждому нормальному человеку. Поэтому Сашка молча лежал, и приводил нервную систему в порядок.
    Аманжол тоже присел рядом, и стал поправлять кожаные «посталы». — Так. Забрались. Куда держим путь дальше? Александр.
   Морпех лениво открыл глаза, и посмотрел на напарника. — Дальше? Дальше по сопкам пойдем. Там в низине. Километров через пять. Селение есть. Чухонцы живут. Местные. Пожрать чего-нибудь возьмем у них. — и перевернулся на живот, тихо пополз к краю скалы. — У-у-у. — крикнул он вниз. — Высоко. — и посмотрел на напарника. — Аманжол! Как мы вообще сюда забрались? Ума не приложу. Вот заставь меня это сделать еще раз. Не смогу.
   — Сможешь Александр! — улыбнулся казах. — Сможешь! Жить захочешь, еще не то сделаешь. Человек имеет в себе безграничные способности, о которых даже не подозревает. Потом конечно удивляется этому, сделанному, но объяснения все сводятся к одним моментам. Повезло.
   — Скажи мне Аман! А ты боишься чего-нибудь? — Сашка пристально посмотрел на напарника. — Ну только не говори мне избитые истины, типа, не бояться только дураки, и прочую «мутату». Скажи мне свою правду.
   — Боюсь ли я? — Аманжол бросил мимолетный взгляд на небо, и пожал плечами. — Да. Я нормальный человек. Не лишенный эмоций, подаренных мне природой и Творцом. Но я могу контролировать это чувство. И это дает мне преимущество перед страхом. Важно сделать первый шаг. И быть уверенным в своей победе. Вот я тебе скажу. Когда ты стал забираться по скале, ты боялся? Я думаю нет. Просто ты не думал об опасности. Ты сделал первый шаг. Поэтому… — Казах подошел к краю пропасти, и посмотрел вниз. — Поэтому ты здесь. А не внизу. Вот и все. Как-нибудь я расскажу тебе некоторые истории, когда побеждая страх люди творили чудеса. Но это потом. Сейчас, наверное чуть отдохнем и пойдем в селение. — и посмотрев на морпеха засмеялся. — Покушать чего то найдем.
    — Да Аман! — вскочил на ноги Сашка. — Покушать чего-нибудь! Я не жрал уже сутки почти! Сил нет никаких! А здесь и травы никой полезной не растет. Да и ягод нет. Начало лета. Осенью здесь и черника, и брусника. Там на болотах клюква. Можно голод утолить. Да грибов на сопках немеряно всяких. Да рыбы в озерах. — и тяжело вздохнул. — Рыба и сейчас есть. Ловить нечем. Разве если гранату кинуть.
   — Ладно. — Аманжол поднял руку. — Потерпим до селения. Там разживемся чем-то. Ну а потом домой надо. Третьи сутки пошли. Нам двое суток времени дали. Правда без груза явимся. Да ладно. Нашивки отдадим. Авось дальше фронта не пошлют.
   — Не пошлют. Не пошлют. — заворчал морпех. — Как выбираться то будем. Там все тропы перекрыты.
   — Найдем проход. — казах присел на землю, стал развязывать вещмешок. — Так что у нас тут? Ага. Пара рожков, и лимонка. Прекрасно. Прорвемся. Кстати. Александр. Достань из своего «сидора» папку. Ну эту. Деревянную. Давай внимательней посмотрим, что там за бумаги.
   — На Аман смотри. — кинул свой вещмешок, напарнику, Сашка, и лег на землю, закинув руки за голову. — Рука болит. Где эта псина меня покоцала. Коленка болит. Башка болит. Жрать охота. — И морпех сглотнул слюну, появившуюся только от мысли об еде.
   — Рука? — переспросил Аманжол, и подошел к Сашке. — Снимай куртку. Посмотреть надо. — и увидев как морпех махнул рукой, повторил. — Снимай, снимай Александр. Зубы собаки могут принести зло. — и повысил голос. — Я сказал снимай! Без руки остаться хочешь?
    Сашка как только услышал что можно лишится руки, сел и морщась от боли стал стягивать с себя куртку масккостюма. Напарник чуть помог ему, и когда рана обнажилась стал пристально ее разглядывать. — Ого! Нехорошо Александр. — рука, где была рана от собачьих зубов покраснела, и сильно распухла. И было видно что она уже начала гноится от занесенной туда какой-то заразы.
   — Надо резать! — Аманжол посмотрел морпеху в глаза. — Гной надо вычистить. — и посмотрев на мох росший на камнях зло плюнул. — Хоть бы подорожник какой-нибудь рос. Нет. Один мох. Ладно. У меня спирта еще мал-мал осталось.
   — Спирта? — Сашка аж оживился. — Может внутренний наркоз? И до дому дотянем? А там и оперируем. А? Аманжон.
   — Нет Александр. Если сейчас рану не вскроем. То до дому ты можешь не дотянуть. — и положил ему ладонь на лоб. — Ага. И температура уже есть. От воспаления.
   — Ты что Гиппократ? — морпех потрогал рукой свой лоб. — Нет температуры. Тебе кажется.
    — Все. Разговор закончен. Сейчас командовать буду я. — ответил ему казах, и наклонился к вещмешку, что-то в нем ища. — Вот. Спирт. И вот тряпка от кальсон. И вот…— он вытащил из ножен кинжал. — Скальпель. А внутреннего наркоза не будет. Спирта мало. Вдруг еще чего-то. Ну Александр. Терпи. «Энем». Молчи про себя. — и встав на колени стал осматривать рану на руке притихшего Сашки.
   — Так. Так. Так. — тихо говорил Аманжон, поглаживая пальцами, по распухшей руке, вокруг раны. Морпех ощущая легкие прикосновения пальцев, успокоился. Но глаза прикрыл.
   И тут казах, словно почувствовал что усыпил сознание напарника, резко полоснул острым кинжалом по распухшей руке, в области раны. Зеленый гной, ручьем потек по руке, издавая тошнотворный запах. А Сашка от боли прокусил свою губу. Но не издал не звука. Лишь тихо-тихо глубоко вздохнул.
   Аманжон стал выдавливать гной из раны, пока не появилась чистая кровь. В конце операции, он аккуратно протер вокруг раны спиртом, и замотал ее разрезанной лентой от исподнего. — Ну вот кажется и все. — вытер он пот со своего лба. — Всю гадость удалили. — он протер о мох кинжал, и сунул его в ножны. — Я же тебе всегда говорил что ты жаужерек батыр. Герой без страха! Не устану этого повторять.
  — Ладно! — Сашка устало откинул свое тело на мох. — Батыр так батыр. Спасибо тебе Аман! Ты лучший. Когда-нибудь и я тебя отблагодарю.
   — О чем ты Александр? — Аманжон задумчиво посмотрел на напарника. — Отблагодаришь конечно. Ладно. Отдыхаем час. И вперед.
   Час выделенный на отдых пролетел мигом. Сашка, когда Аманжон сказал, что пора идти, вставать не хотел. Он на самом деле почувствовал, что организм находится не в боевом состоянии. И похоже, что температура есть на самом деле. Тело маленько стало потряхивать от озноба. А рука, замотанная тряпкой жутко, ныла. Что хотелось даже поорать.
   Но как понял морпех по взгляду напарника, его протесты не принимались. И пришлось подниматся.
   — Ну что ж. Поплыли. — Сашка сунул руки в лямки вещмешка, и приладил его на спине. Кинул ремень автомата на плечо, попрыгал на месте, посмотрел на Аманжола, и кивнул головой вперед. — Туда идем. Там поселок.
  — Идем! — Аманжол тоже привел в порядок снаряжение, и шагнул вслед за Сашкой.
   «Когда же закончится этот поход? Устал я за двое суток. Такое ощущение что год уже плутаю по окрестностям.» — думал морпех, поднимаясь вверх по заросшей кустами, сопке. — «Немца мы потеряли. «Смершевец расстрелять грозился. По законам военного времени. За невыполненную задачу. Хорошо хоть Аманжол додумался чтоб нашивки срезать. Будет хоть оправдание какое. Ладно. Отвертимся. Напарник то с головой. Но чует мое сердце что непростой парень этот казах.» — Сашка повернул голову, и вскользь посмотрел на идущего за ним, метрах в десяти, бойца Турекулова. Тот заметил взгляд, и махнул головой. Что еще больше озадачило Сашку в его раздумьях. —«Конечно непростой. Ножик у него какой-то странный. Канжаром называется. Вон, собаку по-немецки звал. Откуда он вражеский язык знает? Ну ладно язык. В школе учил. А как ей глотку, псине этой, перерезал? Как мясник. А потом еще умности всякие говорит. Понятные конечно. Но не все эти умности знают.» — Морпех даже остановился от своих размышлений. Но быстро взял себя в руки, и опять пошагал вперед. — «Надо Аманжола все-таки попросить честно рассказать о себе. Должен же я, как его боевой товарищ, знать правду? Или нет? Ладно. Дойдем до поселения. Там и поговорю с ним.» — размышлял разведчик, забыв о всякой осторожности. Он шел как на автомате, не очень разбирая дорогу, и почти не смотря по сторонам.
    Хорошо что его напарник, не терял чувство опасности. И вовремя заметил, что они выходят из кустов на дорогу. А на этой дороге стоит, деревянная будка, поста вражеской охраны. И рядом с ней, человек шесть вооруженных солдат. Пока их не замечающих. Занятых своим разговором.
   В секунду он был уже рядом с морпехом, и зажав тому рот, чтобы не дай Бог он не крикнул, свалился вместе с ним на землю.
   Сашка ничего не поняв, бешено завертел глазами. Так как опять при падении ударился больной рукой. Аманжол аккуратно снял руку со рта морпеха, и шепотом сказал тому. — Саша. Тихо. Финны. Шесть человек. Пост ихний.
  — Понятно. — прошептал в ответ Сашка, и поморщился, видимо от боли. — Рукой опять ударился. Говорю. Везет как утопленнику. Аман. Я наверное, не от пули умру. Не от гранаты. Я умру от того что когда-нибудь упаду, и весь сломаюсь.
   — Ладно. О смерти потом. — Аманжол подполз к камню, торчащему рядом с кустами, спрятался за него, и стал наблюдать за финнами.
   Прошло где-то около четверти часа, и четыре чухонца, водрузив на себя поклажу, выстроились в цепочку, и двинулись по дороге, громко крича и смеясь. А двое оставшихся финна, долго стояли у будки, пока видно не застыли, на прохладном ветру, и не убрались в помещение.
   Аманжол подполз к Сашке. — Ну чего Саня? Что придумаем?
   — Может в гости зайдем? — морпех по-дружески погладил автомат. — Посмотрим как они живут. Может чего нужного найдем.
   — В гости? — усмехнулся казах. — Можно и гости. Но надо для начала понаблюдать, куда та свора ушла. Чтобы врасплох не застали. А то мы так и не дойдем до села. Давай ка так сделаем. — он посмотрел на дорогу, по которой ушли четыре финских солдата. — Я потихоньку пройду вдоль дороги, и посмотрю нет ли рядом никого. Если нет. Идем и навестим чухонцев.
   — Хорошо. — Сашка кивнул головой. — Иди. Только побыстрей. — и перебрался к камню, где наблюдал за чухонцами Аманжол.
   Казах кивнул головой, и сжав в руках автомат, пригнувшись, бесшумно пошел вдоль дороги, прикрытый кустами, растущими по краю сопки.
   В ожидании напарника прошло часа полтора. Сашка уже стал подумывать о том что что-то произошло, и стал нервничать, да подумывать о том, чтобы уйти отсюда. В ту сторону, куда ушел Аманжол. И если что-то случилось, то наверное помощь товарищу в беде. Но мысли его перебил чухонец, который вышел из будки, и расстегивая ремень на армейских штанах, направился к камню, за которым лежал разведчик.
   — «Что ты падаль, за будку сходить не мог?» — злость накрыла морпеха, и он тихо положил автомат на землю. Достал из ножен нож. Взял его в здоровую руку. И встал на колени, готовый выстрелить как пуля, поразив насмерть приближающего к нему врага.
   Но тот не дошел ровно метр. Повернулся спиной к камню, и что-то тихо напевая по фински стал справлять малую нужду. Тем самым разозлив разведчика еще больше прежнего. И он решил больше не ждать.
   Выпрыгнув как рысь из за камня, Сашка только на миг увидел удивленные глаза чухонца, не ожидавшего неприглашенного гостя.
   Нож вошел в горло как в масло. И кровь которая полилась с перерезанной сонной артерии, забрызгала теплой влагой всю масккуртку разведчика. Свалив, дергающееся в конвульсиях тело финского солдата, Сашка как кошка побежал по камням, к двери будки. Имея в руках только финский нож. Так автомат остался лежать у камня.  Но это похоже для него сейчас было не так и важно.
  Замедлив бег, морпех тихо подошел к двери, и прислушался. Второй чухонец гремел чем то в помещении, и изредка кого то ругал, на своем непонятном языке. Но выходить на улицу видно не собирался. Что очень настораживало Сашку. Так как противник мог быть вооружен, а получить пулю из «суоми», не очень и хотелось. Но время шло, и надо было что то делать, потому что не дай Бог, явятся ушедшие отсюда чухонцы, и тогда положение будет не в пользу разведчика.
   Морпех тихо подошел к двери, и спрятавшись за нее, приоткрыл немного и услышал. — Тойво? Тулла(заходи)! — И Сашка зашел. Быстро и мягко, как лесной зверь.
   Финн не ожидал увидеть перед собой противника, и поэтому тоже выглядел удивленным. Он не успел даже схватить автомат, лежавший на столе. Он вообще больше ничего не успел в этой жизни. Сашка воткнул финку, ему прямо в брюхо, крутнув ее, чтобы не оставлять чухонцу, ни малейшего шанса на жизнь. Второй рукой зажав противнику рот.
  Поняв что чухонец обмяк, он выдернул нож, и рукой оттолкнул от себя тело. Оно грузно свалилось на пол, и из-под него потек по полу, алый ручеек крови, постепенно превращаясь в маленькую лужу.
  Понимая что времени уже нет, морпех бегло осмотрел будку. Схватил со стола чайник с водой. И выскочил наружу. К камню. У которого он оставил свой автомат.
   Пробежав мимо валявшего на земле трупа чухонца, с перерезанным горлом, он остановился и подняв чайник, прилип губами к носику сосуда. Жадно глотая воду.
   — Не пей все. Оставь другу. — услышал он голос Аманжола, внезапно появившемуся из-за камня.
  — Держи. — запыхавшийся Сашка протянул чайник напарнику. Не задавая никаких вопросов. Как будто все так было и надо. — Двое их было. — плюнул он землю, и нагнулся, положив руки на колени, тяжело дыша. — Аман! Сходи в будку. Посмотри. Может чего нужного найдешь. Жратву только не бери. Я лучше с голоду сдохну, чем ихнюю помойку жрать буду.
   — Чего тогда идти. — Аманжол нагнулся и поднял Сашкин автомат. — На держи. И уходим. Этот пост дорожный. Сейчас или финны вернуться. Или поедет кто-то. А здесь такой винигред. Селение, там, в низине. — казах указал рукой почему-то на вершину сопки. — Я до него чуть-чуть не дошел.
   — Понятно, почему тебя так долго не было. — морпех закинул на плечо ремень автомата, и опять протянул руку за чайником. — Дай еще глотнуть. Жабры от волнения пересохли.
   — Рука то как, Энем? — Аманжол мотнул головой, и усмехнулся. — Ты не пей все. Лицо в кровище. Камуфляжка тоже. Как-будто барана резал. Помойся немного.
   — Барана говоришь? — морпех оглядел масккуртку. — Правильно Аман. Барана я резал. Двух баранов. Не на свою они поляну пришли. Травку щипать. — и вдруг насторожился, прислушиваясь. — Машина едет. Бежим.
    Казах тоже услышал звук мотора приближающегося транспорта. Развернулся и побежал вперед, на сопку. Быстро и ловко забираясь на укрытую кустами и небольшими деревьями вершину. Сашка рванул за ним, почему не выпуская из руки пустой чайник.
   Как только они забрались на вершину сопки, и стали уже спускаться с нее вниз, от места где находилась будка, раздались беспорядочные автоматные очереди. Но по всему было видно, что мишенью были не они, а стрельба велась наугад.
  Минут через пятнадцать хорошего бега, они перешли на шаг, и Сашка поравнявшись с напарником спросил его, тяжело дыша от быстрого бега. — Аманжол! Ты точно знаешь, что селение там. — и указал рукой вперед.
  — Точно! — казах обернулся к морпеху. — Чего чайник то не выкинул?
   — Да там воды еще чуток есть. Вдруг опять пить захотим. Да и может тара приго… — Сашка остановился, и замолчал на полуслове. Потом с улыбкой тряхнул головой, и посмотрел на напарника. — Чего не сказал-то? Ну разведка! Все секреты и тайны? Да?
   Метрах в пятидесяти, прямо по курсу, который они держали, вырисовывалась зеркальная гладь небольшого озера.
   — Деревня за ним. — выдохнул Аманжон.

                ***

    Диверсанты, из немецкого спецподразделения «Саламандра», соблюдая положенную дистанцию, шли друг за другом. Оберштурмфюрер Август Залеман замыкал эту группу, полностью доверяя тем бойцам, которые шагали впереди, и вели остальных к намеченной цели.
    Координаты конечного пути были известны, шедшему в авангарде, шарфюреру Дитцу. А тот был опытный диверсант, и Залеман ни на йоту не сомневался, что Отто выведет их к конечной цели без с указаний с его стороны. Единственное что портило настроение в данном походе, это часто приходящая ему провокационная мысль. Где Шольц?
  Недавнее сообщение от финских союзников, что Ганса видели живым и здоровым, пока не получило своего подтверждения. Но оберштурмфюрер уже наметил план дальнейших действий, и даже наметил тех, кто из его группы пойдет к союзникам. Главное чтоб документы, которые были у унтерфюрера в папке, не пострадали. А еще главней чтоб не пропали.
  Залеман отдал негромкую команду шедшему впереди диверсанту. Тот продублировал ее следующему, и так дальше, пока цепочка группы, с шедшим в авангарде Дитцем не остановилась.
   Оберштурмфюрер поднял вверх руку, и стал ждать, когда шарфюрер, приняв сигнал подойдет к нему.
   — Отто! — Август Залеман посмотрел на подошедшего помощника, и указал рукой на сопку, которая высилась справа. — Там деревня! За сопкой. Пошли двух членов нашего отряда, чтобы вышли к союзникам. К финнам. У них, как ты недавно доложил, была встреча с унтерфюрером Штольцом. Пусть они заберут его, и присоединяются к группе. В районе «К». Ганс знает где это. У него карта местности есть. — и поморщившись посмотрев сверху-вниз на подчиненного, брезгливо сказал. — Почему такая грязная обувь? И опять от тебя воняет этим пошлым немецким одеколоном. Сколько я вам всем говорю. Нет ничего лучше, для нас, победителей, чем запах французского парфюма. Ладно — и он выставил вперед ладонь, словно запрещая что-то говорить в ответ. — Мы почти у цели. Тайник находится в районе озера. По моим подсчетам, до него осталось километра два.
   — Тайник? — шарфюрер вопросительно посмотрел на командира.
   — Да Отто. Тайник. — не меня тона ответил ему Залеман. — Там все приборы и инструменты, которые нам будут нужны, в будущей нашей работе. — и поправив серо-дымчатую кепи, с вышитой ящерицей на боку, добавил. — Пять лет назад, в этих местах была наша экспедиция. Она и сделала закладку. Для будущей работы. Вот время и пришло. — он отвернулся от шарфюрера, сморщив нос, и кинул тому через плечо последнюю команду. — Все. Отбери двоих, и в деревню. За Штольцем.
   Шарфюрер Отто Дитц отошел оберштурмфюрера и пошел вперед группы размышляя, кого он может направить на задание.
  — Бахман и Краус! — громко произнес он, подойдя в начало цепочки. Два здоровых диверсанта, подошли к нему быстрым шагом. — Да! — ответили он в унисон.
  — Там. — указал он рукой на сопку. — Финны. У них в гостях Штольц. Забирайте его, и в квадрат «К». Мы вас ждем там. — и поморщившись добавил, словно подражая Августу Залеману. — Почему от вас так пахнет? Пошло? Как будто вы не на войне, а во французском борделе. Сколько раз вам говорить, не выливать на себя весь одеколон. Да и обувь у вас грязная. Все. Идите.
   Диверсанты с недоумением переглянулись, и поправив оружие, пошли к сопке. За исчезнувшим, но якобы найденным союзниками, унтерфюрером Гансом Штольцем.
    А Дитц поднял вверх руку, и ее движением дал команду цепочки диверсантов идти вперед. В квадрат «К». Где их ожидало секретное оборудование, спрятанное в неизвестном тайнике, пять лет назад.

                8 ГЛАВА
    
         Прошло часа три, как финский караул, заступил на свой пост. В деревянную избушку, на краю поселения.      
      Старый, огромный чайник, стоящий на раскаленной печке, выпустил из носика струю пара, и громко забулькал, давая понять, что вода, которой он был наполнен, закипела. И его пора снимать.
   — А вот и кипяток! — Капрал Кейва Мяккинен, плюнул на земляной пол, и взял в руку кусок тряпки. — Сейчас мы его снимем! Эй! Микко Хейкелля! — окрикнул он лежащего на деревянном топчане, военного. — Поставь на стол стаканы! И достань печенье! Будем пить чай!
   Керсантти финской армии, Микко Хейкелля, открыл глаза, и ленивым, недовольным голосом, тихо проговорил. — Кейва! Ну чего ты меня будишь? Если хочешь попить чаю, то пей. Я совершенно ничего не хочу. — и отвернулся к стене, продолжая говорить. — Когда же это все закончится? Домой хочу. Я соскучился по своей милой Анни. С каким бы удовольствием я прижал бы ее. И раздел, чтобы полюбоваться ее телом. А потом всю бы покрыл поцелуями.  Да так, чтобы она почувствовала, что ее милый Микко любит ее, и хочет ее, по прежнему! О как я мечтаю, что этот час когда-нибудь настанет. — и резко развернулся к своему товарищу. — Кейва Мяккинен! Скажи мне! Тебя ждет кто-то дома? Любимая женщина? Или ты, как старый член «шюцкора», пользуешься только военно-полевыми борделями? Ха-ха-ха! — рассмеялся Микко Хейкелля, и присел на край топчана. — Шучу, шучу. — Давай пить чай. — и встав подошел к висящей на стене полке, где стояла чайная посуда.
   Выбрав два стакана, в старых серебряных подстаканниках, он подошел к столу, и поставил их.
   Капрал Кейва Мяккинен, с некоторым недовольством посмотрел на своего товарища, но отвечать ему ничего не стал. Посчитал это излишним. Война все-таки. И нервы, и желания, у всех почти одинаковы. Правда кто-то мог об этих желаниях говорить во всеуслышание. А кто-то их держал в себе. Это зависело от личности, и от характера человека.
   Капрал, был человеком пуританских взглядов, и поэтому многое держал в себе. Стараясь избегать непотребных, по его мнению, разговоров.
   «Шюцкор», - финская, изначально полувоенная организация, членом которой был капрал, имела задачу повышения обороноспособности страны. Но после войны 1940 года она стала частью вооруженных сил страны. И все ее члены были чуть ли не фанатично ей преданы. Ну просто фашисты. Только финские.
   — Ладно Кейва! — Хейкелля присел за стол, и стал ждать когда Мяккинен нальет ему в стакан, порцию горячего кипятка. — Давай не будем обсуждать дела домашние. Ответь мне пожалуйста. — он разломил сухую галету на две части. — Что ты думаешь о нашей последней неудаче, по поимке вражеского лазутчика? Тьфу! Где мы потеряли наших доблестных героев. Наших друзей. — и посмотрел в сторону своего товарища.
   Кейва Мяккинен стал обдумывать свой ответ. Чтобы не сказать что-нибудь лишнего. Хейкелля никогда не вызывал у него доверия. И поэтому любой ответ надо было тщательно обдумать. Не зря же сослуживцы ему намекали, что керсантти финской армии Микко Хейкелля, доносит на своих товарищей. И что многие уже поплатились за свой длинный язык. А учитывая свой последний разговор с луутнанти Тармо Лааксо, где он нелицеприятно отозвался о войне и о Маннергейме, было подозрение что его специально поставили в караул с этим бойцом.
   — Что я думаю? — Мяккинен хлебнул горячего чая. — Да ничего я не думаю! Русские оказались проворнее нас. Результат налицо. Четверо наших товарищей убиты. Но… Мне кажется дальше это только будет продолжатся.
    — Что будет продолжатся? — Хейкелля пристально посмотрел на своего собеседника.
    «Ага! Вот ты и выдал себя.» — подумал про себя Кейва, а вслух произнес. — Будут продолжатся наши победы. Под руководством нашего маршала Финляндии Карла Маннергейма! Да здравствует Суоми! — И встал со стула, вытянувшись в струнку.
   Микка Хейкелля сразу же понял, что капрал просто издевается над ним, и поэтому зло плюнул на пол и отвернулся от собеседника в сторону.
    «Ну вот и хорошо! Отстал от меня! В карауле еще почти сутки стоять без малого. Не дай Бог до ругани дойдет» — усмехнулся Кейва, и поднялся из-за стола. — Ты Микка особо не расспрашивай меня не о чем. Возьми лучше свой автомат, и выйди на улицу. Осмотри все. Мы же с тобой на посту. А ты с самого начала развалился на топчане как кот. И обо всем позабыл. А если мы пропустим кого не то, попало? — капрал посмотрел на дверь. — Ого! Кто-то идет! — и быстро, услышав шаги на улице, схватил свой «Суоми», и передернув затвор, направил его на дверь.
   Спустя секунды, дверь в помещение отворилась, и на пороге показались две фигуры. Одетые в камуфляжные масскостюмы, дымчато-серого цвета.
   «Немцы!» — с облегчением выдохнул Мяккинен, и опустил ствол автомата. — Хейкелля! К нам гости! — повернулся он в сторону своего сослуживца. Но тот увидел это сам, и поднялся с табурета, суетливо поправляя свою гимнастерку. — Проходите! — проговорил он, и тут же понял, что прибывшие немцы его не понимают. Они, не глядя на присутствующих в помещении финнов, бесцеремонно прошли вовнутрь, и расположились по самому центру, держа ситуацию под контролем, и о чем-то переговариваясь на своем языке. Недоступным для караульных чухонцев. Один из них посмотрел на капрала и отдал непонятную команду. — Лег ди ваффе ауф ден боден. (Брось пистолет на пол)
    Мяккинен ничего не понял, и подошедший к нему фриц, бесцеремонно схватился за опущенный автомат, выдернув его из руки, бросил на пол. — Штелль дих ин ди Экке дес Швайнс. (встаньте в угол свиньи). — сильно толкнув капрала по направлению к углу комнаты. И после этого развернулся к ничего не понимающему Микка Хейкелля. — Ферстест ду дас нихт?(разве ты этого не понимаешь?).
   «Партизаны!» — мелькнула первая мысль в голове чухонца. —«Это не немцы. Это лазутчики. Прикидываются союзниками.» — лихорадочно подумал он. Но ровным счетом не знал что ему делать в этой ситуации. Верный автомат «Суоми», лежал на топчане, буквально в зоне досягаемости, надо было только успеть схватить его. Немец как будто прочитал его мысли, и бросив цепкий взгляд на топчан, рассмеялся, и сильно, кулаком, толкнул Хейкелля в грудь. — ду браукст кайне Ваффен мер. (вам больше не нужно оружие) — громко проговорил он.
  Чухонец сбитый с ног, упал прямо на пол. Больно ударившись спиной. И со стоном встал на колени, думая что же делать дальше. Немец отошел чуть в сторону. К столу. И автоматом сбил все что стояло на нем, на пол. Стаканы, пузатый чайник, и тонкую пачку галет.
  — Краус! Варум дас аллес? (Краус! Зачем все это? — подал голос второй пришедший фашист. И пристально посмотрел на товарища. — Вир зухен нах Штольц. Унд вир рихтен нихт унзере Орднунг ауф. (Мы же ищем Штольца. А не наводим свои порядки.) — и кивнул головой на выход. — Фраг, во дас Хауптквартир ист. Унд ласс унс фон хир фершвинден. (спроси где находится штаб и давай уйдем отсюда.)
   — Их хабе мит дизен Швайнен Витце гемахт. Ласс зи эс виссен. Вер ист дер Безитцер?( Я шутил с этими свиньями. Чтобы они знали кто их хозяин.) — и фриц которого соратник назвал Краусом, плюнул в сторону стоящего на коленях Микка Хейкелля. — Во ист дас Хауптквартир?(где штаб?). Но финн ничего не понял, и нагнув голову к полу протяжно застонал, приговаривая. — Как мы влипли! Кейва Мяккинен! Это партизаны! Нас убьют! — но ответа от товарища не получил. Когда Хейкелля поднял голову, то увидел, что тот неизвестный в камуфляжной форме, который больше всех издевался над ним, отошел на два шага, и перестал на него обращать внимания.
   Надо было что-то делать.  Чтобы спасти свою жизнь. Последних слов неизвестного, обращенные к нему он тоже не понял. Да и не нужно это было уже ему.
   — Окай, Фройнде! Вир верден аллес фергессен. Их хабе Витце гемахт. (Ладно друзья. Позабудем все. Я пошутил.) — улыбнулся и проговорил, немец, стоящий к нему спиной, последние в своей жизни слова. И тут упал, сраженный очередью из автомата, который схватил с топчана, стоящий на коленях Хейкелля.
   — Нихт шисен! (не стреляйте!) — заорал второй немец, и выставил ладони вперед, словно защищая себя. — Нихт шисен! — но было уже поздно. Вторая очередь положила его рядом с первым трупом.
    Капрал Кейва Мяккинен вышел из своего угла, и посмотрел в сторону товарища. — Что ты наделал, Микка Хейкелля? А если это не партизаны? — и опустившись на колени, разорвал ворот камуфляжа сначала на одном, а потом на втором лежащем убитом. — Ну правильно. — он кивнул головой. — Это немцы. — и показал Хейкелля два жетона, снятых с шеи убитых. — Это эсэсовцы. Только непонятно что они делают здесь. И почему они так себя вели.
   — Зачем он меня ударил? — плаксиво, схватившись за голову проговорил его товарищ. — З-а-а-чем он меня ударил?! — рвя на себе гимнастерку заорал он. — Зачем?! Если он наши союзники?! Им никто не давал право издеваться над нами! — и глянув на капрала тяжело вздохнул. — Нас расстреляют? — и опять во все горло. — Да! Нас расстреляют! — и заплакал.
   — Не вой! Ты же храбрый сын Суоми! — Кейва Мяккинен поднялся с колен, и осмотрел дом. — Открывай подвал. Скинем их туда. Как будто никого не было.
   — А дальше что? — убитым голосом проговорил Хейкелля. — Их найдут. Если они сюда пришли, значит кому-то об этом известно. — и опять схватился за голову. — О-о-о! Нас расстреляют.
   — Я тебе сказал. — твердым голосом проговорил капрал. — Скинь их в подвал. И собирайся. Мы уходим.
   — Куда? — удивленно спросил товарищ. — Куда мы уходим?
   — Туда! — махнул головой Мяккинен. — К русским. Пришло время Микка Хейкелля, заканчивать нашу войну. И в этом нам помогли они. — и он кивнул головой на пол, где лежали два расстреляных диверсанта из спецподразделения «Саламандра». — Возьми. Там в углу. Канистра с бензином. Все облей и подожги. Пусть все подумают, что мы перепились «древесного» спирта, и сгорели. Будет фора во времени.
    Через полчаса из военной комендатуры поселения, увидели, горящий дом, в котором находился финский караульный пост.
   Когда огонь потушили, на пожарище, в подвале, обнаружили двух расстрелянных немцев. А караульные Микка Хейкелля и Кейва Мяккинен бесследно исчезли, вместе с оружием.
    
                ***
   
              Разведчик Сашка Кирьяков, закрыв глаза, стоял на берегу озера, и вдыхал полной грудью неповторимый аромат воздуха, исходивший от зеркальной глади воды. И никак не мог этим ароматом насладиться.
      Было такое ощущение что он попал в сказку. Не свистели пули. Не взрывались снаряды. Была тишина. Разбавленная запахом травы, сосны, и озера. И только висящий автомат на плече, возвращал его в ту суровую действительность, которая окружала его на протяжении, долгих, последних лет.
   Уходить отсюда не хотелось. Было желание задержать свой первый шаг в дорогу. Ну хоть на секунду! Хоть на миг! Не покидать это волшебное место, отключившее его сознание. Растворится в нем! Стать одним целым! Но…
   — Пойдем Аманжол! — Сашка тряхнул головой, словно избавляясь от каких-то тяжелых мыслей. — Веди. Где этот поселок?
  Казах словно почувствовал какие эмоции сейчас испытывает его друг, и положил руку на плечо морпеха. — Энем! Мы идем вперед! Отбрось все думы!
  — Да отбросил уже! — Сашка поправил автомат, и повел плечами. — Просто иногда не могу понять. И чего человеку не хватает? Живи себе. Радуйся жизни. Не-е-ет! Надо войну затеять. Ладно. Хватит о высоких материях. Пошли к поселку.
   Обойдя озеро, разведчики, стали подниматься на сопку, с которой, по словам Аманжола, внизу, в низине, будет видно селение.
   Достигнув вершины, и пройдя метров сто, подойдя к месту где начинался спуск вниз, их глазам открылся небольшой поселок. Дворов на сто.
   — Аман! — морпех внимательно стал смотреть на открывшуюся панораму. — Что-то никого не видно. Как будто вымерло все. Может здесь и нет никого. Немцы кажется выселяли всех отсюда.
   — Да нет Саша! Я когда сюда дошел, видел, ходили люди. Местные. — И Аманжол прилег на траву. — Ты тоже ляг. — ударил он Сашку по ноге рукой. — Издалека видно очень хорошо. Кто на сопке стоит.
   Морпех прилег на живот, рядом с напарником, и молча продолжил наблюдать. Может все-таки кто появится внизу. Или местные. Или фрицы. А может финны. В общем пока не наступит ясность, кто на данный момент находится в селении, идти туда было опасно. А рисковать просто так, не было никакого желания.
   — Аманжол! Смотри! — Сашка толкнул напарника, и рукой указал на дом. — Баба какая-то вышла! — и правда. Из дома стоящего на краю селения, вышла женщина, в накинутом на плечи полушубком, с железным ведром в руке.
  Выплеснув на землю содержимое ведра, она посмотрела на сопку, как показалось морпеху именно на то место где они с напарником лежали, и что то крикнув, зашла обратно в дом.
    — Аман! — Сашка с недоумением посмотрел на казаха. — Она чего, нас увидела? Во дела.
    — Да никто тебя не увидел Саша! — улыбнулся Аманжон. — Мнительный ты стал. Все в порядке. Это она не тебе орала. А пацану.
   — Какому пацану? — удивленно спросил морпех.
   — Да вон бежит. — Аман кивнул головой. И Сашка увидел как к дому, из кустов у подножия сопки, бежит невысокий пацан. Лет двенадцати. — Мать видно домой позвала.
   Сашка проводил взглядом мальчишку, пока тот не скрылся за дверью дома, и повернул голову к Аманжолу. — Вот туда я Аман и пойду. Похоже фрицев нет в селении.
   — Иди Саша. Только аккуратно. — напарник кивнул головой. — Вещмешок оставь. Если что, открывай огонь. А в общем что я тебя учу. Сам знаешь.
   Морпех скинул с плеч «сидор», и зорко поглядывая по сторонам, стал тихо спускаться с сопки. По направлению к крайнему дому, откуда недавно вышла женщина и позвала пацана.
   Подойдя к двери дома, Сашка остановился и прислушался. В доме было тихо.
Морпех сжал автомат в руках, положил палец на спусковой крючок и с силой толкнув дверь, влетел в помещение. Будучи готовым сразу же открыть огонь, в случае непредвиденных обстоятельств, угрожающих его жизни.
   Его взгляду открылась мирная картина. За столом, по всему видимому, в кухне, сидело два человека. Женщина лет тридцати, и пацан. Они обедали.
   Запах в кухне стоял такой ароматный, от чего то недавно сваренного, что у Сашки аж закружилась голова, и он чуть не упал. А хозяйка с пацаном, даже не пошевелились. И не подали голоса, увидев на пороге человека с автоматом. И одетым в форму, ну никак не похожую на ту, которую носят военные из местных, находящихся здесь армейских частей.
   Морпех глубоко вздохнул и посмотрел на хозяйку. — Немцы в поселке есть?
   Женщина спокойно встала из-за стола, и рукой, взъерошив, сидящему на табуретке пацану волосы, ответила, глядя морпеху в глаза. — Немцев нет. Финны стояли. Но рано утром все собрались и куда-то быстро уехали. Сейчас в поселении военных нет.
   Сашка нагруженный эмоциями, даже не обратил внимания на необычный факт. Что он задал вопрос по-русски. И хозяйка, также по-русски ему и ответила.
   — Собери что-нибудь пожрать. — морпех решил не играть в интеллигентность, а сразу же как говорится взять быка за рога. — Да побыстрей милая. Уходить надо.
  — Какой ты скорый! — женщина сложила руки на груди, давая понять что она ничего и не кого не боится. — А ты не спросил у меня, есть ли у меня какие запасы?
  И тут морпех вернулся в реальность, и вспомнил. что он находится в тылу немцев. На территории враждебного государства Финляндия. И русских здесь не должно быть. Они все были депортированы финнами. Или немцами. А те кто остался жить на этих землях, были карелами. Или какими-то народностями, близкими к финнам. Саамами или вепсами. Но не русскими.
  Хозяйка повернулась к нему спиной, и прошла к столу. — Садись за стол. И поешь с нами. — Но Сашка остался стоять на месте. — Чего стесняешься. — женщина указала рукой на лавку, стоящую с другой стороны стола. — Садись, садись.
   — Да нет. — морпех даже как-то растерялся. — Времени нет. Вы уж соберите чего-нибудь. Если есть. — и опустил автомат. — Немного. Перекусить. Да дальше идти надо.
  — Менен улос (пойду на улицу) — вдруг проговорил пацан и посмотрев на морпеха, поднялся из-за стола. Сашка насторожился, и опять поднял автомат.    Хозяйка это увидела, и улыбнувшись сказала мальчишке. — Пуху веняйя Арво (говори по русски Арво). Хян эй иммярря мейтя я пелькя петтямистя. (он нас не понимает и боится предательства.)
   — Хорошо Илта! — кивнул головой пацан и повторил, но уже на понятном разведчику языке. — Пойду на улицу.
   — Иди Арво! — хозяйка дома, обошла стоящего у входа Сашку, и посмотрела на улицу. — Если увидишь кого-нибудь. Ну дядю Валто например. Ты сразу же приди и скажи. Хорошо?
  — Да Илта. — ответил пацан и вышел из дома. Сашка и хозяйка дома остались одни.
   — Ну что сядешь за стол? — Илта сняла с головы платок, и распустила белокурые длинные, ниже плеч, густые волосы.
  «Хм! А она ничего. Красивая.» — подумал Сашка, и прошел к столу. — Да нет хозяйка. Садится за стол не буду. Не один я. Друг меня ждет. Собери чего-нибудь. Да пойдем мы. — морпех не сводил глаз с хозяйки.
    Она это увидела, и засмеялась. — Ладно солдат. Соберу. — и прошла в комнату. Через три минуты она вышла оттуда, неся в руках маленький холщевый мешок, и видно не пустой, с чем-то внутри. — Держи. Жалко быстро уходишь. Не рассказал, как война идет. Мы новостей почти не знаем. Немцы одно говорят. Финны другое говорят. А судя по тому какая суета вокруг, происходит третье.
   — Извини! — Сашка опустил взгляд. — Надо идти. Все хорошо. Мы побеждаем. — и взяв из рук женщины мешок, потоптавшись вышел за дверь. «Тьфу ты!» — тяжело вздохнул он. — «Аж вспотел. Ладно. Аманжол ждет.» — и зорко осмотрев местность, рванул к сопке.
   Забравшись наверх, тяжело дыша, разведчик присел на землю. — Аман! — позвал морпех друга. — Иди ко мне! Я покушать принес. — и вывалил на траву содержимое мешка. — О-о-о. Рыба. Картоха. И хлеб. — Сашка заулыбался. — Ох пожрем! — и подкинул вверх соленую рыбину.
    — Прекрасно Александр! — подошедший Аман оглядел принесенную другом еду, и присел рядом. — Давай покушаем.
   Через пять минут, все принесенные морпехом явства, были съедены. И разведчики легли на траву, позволив себе хоть немного отдохнуть.
   — Аманжол! — позвал Сашка напарника. — Что будем делать дальше?
   — Домой пойдем! — казах посмотрел на напарника. — Понимаешь Саша! Мне надо в часть. Меня ждут. И причем очень ждут. Извини. Я не могу тебе многого рассказать. Не время. И не место. Но я могу сказать тебе точно одно. Времени у меня, воевать здесь. Уже нет.
  Морпех с интересом посмотрел на напарника. — Да я Аманжол это давно понял. Что никакой ты не интендант. Другого полета ты птица. Не надо. Не рассказывай. Вот только выслушай меня, и пойми правильно. — Сашка поднялся и присел на траву, глядя в глаза напарнику. — Вот ты вернешься за линию фронта, и дальше будешь службу тащить. Ну свою службу. А я? Задание не выполнил. Фашика не притащил вовремя. Что мне? — морпех развел руки по сторонам. — Штрафбат? Или к стенке? Нет. Мне сейчас возвращаться нельзя. Мне сейчас здесь повоевать надо. Привести к нам какого-нибудь генерала.
   — Да ты что Саша? Какой генерал? Мы документы несем. Кто тебя осуждать будет? — Аманжол глянул на морпеха. — Нашивки содрали. Все расскажешь как было. Я подтвержу. — но по виду Сашки, поняв что уговоры впустую, махнул рукой. — Хорошо. Как решил, так пусть и будет. Я точно знаю что ты не трус и не предатель. Единственное скажу. Береги себя. Энем! Пока ищешь генерала.
   — Да нет Аман! Не генерала. Помнишь что немец был одет в непонятную для нас форму? И нашивки у него необычные. — морпех достал из кармана масккуртки споротые с немецкого камуфляжа нашивки, и протянул их казаху.
   — Да вижу. — Аманжол посмотрел на шевроны.
   — Не может быть этот немец один! — Сашка сжал кулаки. — И «смершевец» говорил что это спецподразделение. «Саламандра» называется. Что они здесь какую то гадость хотят устроить.
   — Ну и? — Аманжол с интересом посмотрел на напарника. — Что ты хочешь делать?
   — Хочу я Аман в поиск уйти. — морпех сжал кулак. — И найти их! Надо же все-таки и задание выполнить! Фрица приволочь! И тогда все пучком будет! — и отчеканил. — Задание Аманжол я должен выполнить! А то я уважать себя перестану. — и тихо добавил. — Да и ты Аман, тоже меня уважать перестанешь.
   — Ну что ж Саша! Решение правильное! Я поддерживаю тебя. — улыбнулся казах. — Помнишь как я тебе говорил? Ты жаужурек батыр! Герой без страха! Небо тебя сбережет!
   — Скажи там, дома, что я живой. — Сашка крепко сжал автомат. — И скоро приду.
   — Скажу! — Аманжол поднялся с земли, и взял в руки вещмешок. — Иди Энем, я тебя обниму на прощанье. — и сжал подошедшего к нему морпеха в крепких мужских объятьях. — Еще раз скажу. Береги себя. После войны встретимся.
  — Встретимся Аман. Обязательно встретимся. — Сашка опустил голову, и замолчал.
   Аманжол еще раз обнял друга, и закинув вещмешок за спину, а автомат на плечо, пошел в сторону линии фронта. Пошел не оборачиваясь.
   Сашка откинулся на траву, и стал смотреть в небо, тяжело переживая расставание с другом. А ведь и правда было очень тяжело на душе.
    Аманжол Турекулов. Замечательный человек. Искусный воин. Мудрый учитель. За столь короткое время, проведенное вместе в этом поиске, Сашка как будто присох к нему.
   Сколько пережили вместе. Сколько раз казах спасал его от верной гибели. Как предостерегал его от беды. Как давал морпеху мудрые советы. Как учил жизни. Да разве это забудешь? Да никогда. Встретимся ли? Неизвестно! Сука-война может этому помешать. Но будем стараться жить и побеждать. И тогда встреча будет точно.
    Сашка встал с земли, и кинул автомат на плечо. — «Ну что? Подумаем что делать дальше? С чего начать поиски? Пойду в поселок. Может… Как ее зовут? Илта. Может Илта чем поможет?» — И разведчик, посмотрев вниз, и оценив ситуацию, стал быстро спускаться вниз.
  Осторожно подойдя к дому, он поднял автомат, и подошел к двери, прислушиваясь. Было тихо.
   Сашка толкнул дверь, и вошел в дом. Илта сидела за столом, и вертела в руках какую то бумагу. Кажется это была газета. Увидев морпеха, она встала и кивнув головой, улыбнувшись, тихо сказала. — Не ушел?
  — Не ушел. — ответил ей Сашка, и вздохнув, положил автомат на скамейку. — Скажи мне. В поселке точно никого нет?
  — Точно никого нет. Кроме жителей. — Хозяйка дома подошла к разведчику. — А ты надолго? Или все? Война закончилась?
   — Да нет… — Сашка не успел договорить, как дверь распахнулась и в комнату вбежал пацан. Он был очень возбужден и чем-то сильно напуган.
   — Илта! Илта! — подбежал он к хозяйке, испуганно кивая головой.
   — Что случилось Арво? Что случилось? — Илта прижала к себе испуганного мальчугана. — Успокойся! Говори! Что произошло?
    — Там стреляют! — указал пацан на дверь.
    — Где стреляют? — Сашка сделал шаг к мальчишке.
    — Там! В сопках. Сильно стреляют.
    «Аманжон ушел уже как часа три.» — подумал морпех. — «Значит это не он. Партизаны? Разведка? Надо подняться на сопку. Наверное нужна помощь.» — и схватив автомат, сделал шаг к двери.
  — Стой! — закричала Илма, морпех резко затормозил и обернулся на крик. — Стой! Ты уже не поможешь ничем.
   И Сашка сделав еще один шаг, остановился.

                ***
   
             Оберштурмфюрер посмотрел на наручные часы, и поднял вверх руку, приказывая всем бойцам остановится. — Дитца ко мне! — отдал он команду идущему впереди его диверсанту. Тот кивнул головой и передал приказ по цепочке.
   Август Залеман отошел чуть в сторону и стал дожидаться шарфюрера, поглядывая по сторонам. — «Какие дикие края!» — подумал он и тяжело вздохнул. — «Но судя по всему здесь и находятся те места силы, которую мы ищем. Не зря же пять лет назад сюда была отправлена экспедиция. И она нашла подтверждение тех гипотез, о которых задумывался наш орден. Я докажу, что выбор меня, как исполнителя планов нашей организации, был сделан не зря. Ну где этот Дитц. Тащится как улитка. Пора выходить на связь.» — и с недовольным видом посмотрел на быстро шагающего к нему шарфюрера Отто Дитца.
   — Слушаю оберштурмфюрер. — Дитц тяжело дышал.
   — Отто! Пришло время связи. А ты все шагаешь и шагаешь. — Залеман старался казаться спокойным. На связь надо было выходит через три минуты, но если б он не остановил группу, то сеанс прошел бы с опозданием. А если учитывать, что оберфюрер, как и положено немцу-эсэсовцу был крайне педантичен. То опоздание для него, в каком-либо деле, было смерти подобно. — Разворачивайте рацию, и свяжитесь с майором Фридрихом Заукелем. Он наверное уже ждет. И узнайте последние новости. — И Залеман отвернулся в сторону. Не то сейчас время показывать свое братское отношение к товарищам по организации. Сейчас нужно быть строгим и требовательным. На кону стоят большие ставки.
   Отто Дитц пошел вперед по цепочке, и остановился когда подошел к радисту. — Пауль. Свяжись с Драхе и узнай последние новости. — отдав эту команду он отошел чуть в сторону, чтобы не мешать радиосеансу. — «Какие… проклятые места. Нет ничего лучше нашей Германии.» — думал он, мечтая поскорее вернутся домой, и не услышал встревоженный голос радиста, который звал его.
   — Шарфюрер Дитц! — подбежавший Пауль схватил Отто за руку. — Дитц! Беда!
   — Что еще такое случилось? — шарфюрер сплюнул на землю и посмотрел на радиста. — Докладывай! Что еще произошло?
    Радист замялся и не торопился отвечать.
    — Пауль Ренн! Что случилось? Война закончилась? Или американцы заключили с нами мир, и объявили себя союзниками? — выкрикнул он. — Чего молчите? Говорите! Я вас слушаю!
   — Шарфюрер! Доложите оберштурмфюреру! «Дракон» передал! Алоис Бахман и Берхард Краус… убиты!
    — Убиты?! — земля у шарфюрера под ногами закачалась.


   
                Продолжение следует