Не считая собаки

Из постоянных их было три раза по трое на небольшой площади перед базиликой Святого Франциска в Болонье.

Первая троица была юными футболистами. Один стоял на воротах, которыми служила арочная ниша на фасаде базилики, рядом с мраморным порталом, а остальные двое, изо всех сил борясь за мяч, пытались забить гол. Спор полевых игроков был неравным: один явно превосходил другого и в скорости, и в ловкости и часто обманным манёвром уводил вратаря в сторону и посылал мяч прямо в кирпичную кладку тринадцатого века.

Трое других были постарше – молодой человек с гитарой и две девушки. Время от времени он брал аккорды, а они пели, словно что-то репетировали. Получалось не очень стройно, а тут еще и внешние помехи...

Эти помехи активно создавали трое мальчишек лет семи-восьми и несосчитанная собака – молодая лабрадорша шоколадного цвета, принадлежавшая одной из девушек. И лабрадорша, и мальчишки хотели одного и того же, хотя и по разным причинам, а именно, чтобы девушка без конца бросала мяч. Как только она это делала, собака вихрем неслась за летящим мячом и, буквально взвиваясь вверх, хватала его после первого отскока. Мальчишки же, поджидавшие бросок стоя напротив, при виде мчавшейся на них собаки с восторженным визгом разбегалась в разные стороны.

Когда мяч доставлялся к ногам хозяйки, та ставила на него ногу, а лабрадорша замирала в ожидании, не отрывая взгляда от мяча ни на секунду. Однако девушка не спешила. Во-первых, ей нужно было подпевать соседке, во-вторых, её питомице нужна была передышка. Но мальчуганам такая передышка была совсем ни к чему, и они, в отличие от молча и покорно ожидающей броска собаки, энергично выражали свое нетерпение, непрерывно и звонко скандируя: Lancia la palla! Lancia la palla!* Они заводили свою речовку хором, потом кричали по очереди, а затем снова сходились в хор и не умолкали ни на минуту, подпрыгивая и пританцовывая.

Владелица мяча и собаки сохраняла завидное спокойствие, не обращая на звонкое трио никакого внимания. Собаку при этом она зорко отслеживала. Когда та вдруг решила направиться с мячом ко мне: «Может, ты разок бросишь?», хозяйка выразительно глянула на неё, и умное животное тут же изменило направление. Это было очень мило со его стороны, так как брать в руки обслюнявленный теннисный мяч мне не особо и хотелось. Опытная дрессировщица его ведь не просто так под ногой держала и перекатывала. На самом деле она его отжимала.

Первое время этот маленький уличный спектакль повторялся без изменений. Мальчишки вопили: «Бросай мяч!», девушка, немного выждав, бросала, собака бросалась за мячом, мальчишки бросались врассыпную. Потом начались вариации. Один из друзей, самый бойкий и самый смелый, решил внести в игру разнообразие и пошёл на риск. Когда собака, поймав мяч, брала курс на свою скамейку, он заранее становился на её пути и стоял ровно, как столбик, обеспечивая себе двойную защиту от напасти старинным итальянским способом: одна рука на причинном месте, другая показывает «козу».
 
Четвероногая девочка на мальчишек вообще не реагировала, и непонятно было, с чего это они её так побаивались. Хотя, если подумать, всё понятно. Если измерять такую собаку во взрослых людях, то она будет среднего размера, а если в мелких пацанах – то огромного. И когда такая махина мчится на вас во весь опор, как тут не разбегаться?!

Потом за любителями острых ощущений пришли матери, которые всё это время сидели в соседнем скверике. Футболистов тоже разобрали родители. Всем было пора ужинать.

В тот вечер перед сном мне почему-то вспомнилась ещё одна троица – из Неаполя. Мы спускались из Испанских кварталов к замку Кастель-дель-Ово и, когда в просвете появилось море, увидели трёх пожилых мужчин, словно прокопчённых солнцем, которые пробрались к воде по огромным белым валунам, ловко нырнули, отплыли от берега и распластались морскими звёздами, слегка покачиваясь на тёплых волнах. Трое друзей, которые были мальчишками, как минимум, полвека назад, и у кого-то из них могла быть своя собака...

*Бросай мяч! Бросай мяч!