В струящемся свете луны

    Увидев, как дрогнули лепестки цветка, Аэлита улыбнулась. По мере распускания, цветок источал сладковатый аромат, наполнивший комнату. Из зала доносилось тихое похрапывание матери. Аэлите не спалось, и, прикрыв дверь, включила светильник. Ей нравилось творить по ночам. Никакого шума, никакой торопливости и ничего отвлекающего. Наедине с собой и воплощением замыслов, не дававших покоя днём. На светильнике висела серебряная цепочка с крестиком. Когда мысль не клеилась, она дотрагивалась рукой  до крестика и потихоньку его раскачивала.  Открыв свой дневник, стала  читать.
  Вроде прошло совсем немного. Сколько? Я никогда не помню дат, не веду исчислений, забываю проклятия. Я вспоминаю ваши глаза с каким - то задумчивым рассеянным светом и последовавшим за этим молчанием. Я полюбила ваше молчание! Оно как море, где нет бурь, нагромождений зла, требующих потерь и раскаяний.  Ваше молчание прекрасно, и в нём чувствуется наконец - то величие. Да, да,  величие, ибо нет лжи, окутывающей вас. Нет унизительной  игры,  где вы развлекаясь, влюбляли всех подряд, тем самым подтверждали вашу истинную,  отталкивающую сущность. Всё возвращается в виде одиночества, боли и полного непонимания близких. А близкие ли они? Я порой задумываюсь над этим. Зачем я? К чему я? И зачем вы? В какой - то момент меня одолевает смех, что мы так часто говорили о схожести друг друга и невозможности сосуществования вместе. Да! Полной невозможности! Как я раньше этого не понимала, что вы всего лишь моё отражение в каком - то ином в мире, где нравственность принижена, где свобода – это  разгул желаний и похоти, где доброта и сострадание - это  не более чем изречения в сообщениях, где любовь – это  игра, где красивые слова ничего не значат. Мы всего лишь набор чьих - то генов, сломанных судеб, умерщвленных  надежд, непризнания, противостояний, сумасшествий и, как итог всему нескончаемого и нестерпимого пьянства, замыкающего первый и последний вздох, чтобы свести всё на нет.
 Шел уже пятый час ночи, когда Аэлита услышала, как мать стала подниматься с дивана. Болезненно взглянув на дверь, она второпях стала дописывать начатое предложение. Не поднимая ног, шурша по полу, в дверях показалась мать.
- Опять свет напрасно жжешь? Что ты там пишешь? Если бы не моё зрение, то давно бы прочла сама.
- Доброе утро, мам! Луна притягивает меня, то приближаясь, то отдаляясь, и я чувствую её. Я чувствую и мне всякий раз становится как - то не по себе. Я обеспокоена и не могу понять от чего. Я не могу уснуть. Как будто некая сила подталкивает меня к действиям. Всё очень странно! Всё очень странно. Всю ночь любовалась любимым цветком. Это так необычно, что он раскрывается только ночью с потоком лунного света. Ведь все живое тянется к солнцу.
- Ты слишком впечатлительная натура. Я давно хотела тебе сказать, но всё откладывала. Всё тряслась за тебя. И мне так не хотелось, чтобы ты покупала этот цветок, - мать враждебно посмотрела в сторону окна. - Сколько раз мне хотелось выкинуть его!
Он как  живое напоминание мне о твоей болезни. Ты её не помнишь, поскольку была в бессознательном состоянии. А для меня это был кошмар! До восемнадцати лет ты   страдала лунной болезнью. Я стелила мокрые тряпки вокруг твоей кровати. Я боялась, что мой сон украдёт тебя от меня. И тогда решила связывать верёвкой нас двоих:  если начнёшь подниматься, то  я проснусь. У меня не выходило из головы, что я могу уснуть и не видеть, и не слышать и, возможно, пропустить. Всё твоё детство, каждую ночь ненавидела, и меня охватывал ужас от её приближения. Я боялась тебя потерять. - Мать зарыдала.
- Ну, что ты, мама! Не надо! - Аэлита  торопливо подошла к ней. - Я выросла, и со мной ничего не случится. Я потрясена тем, что ты сказала. Это так страшно ничего не помнить. Это что у меня наследственное?
В ответ мать только всхлипывала.  Это была маленькая старушка, слегка сутулившаяся, но довольно крепкая на вид, с поразительно красивыми голубыми  глазами, слегка затуманенными катарактой. Её состояние чаще было напряжённым, будто она ждала чего – то, несомненно, дурного от любого звонка или  стука в дверь и первая неслась на источник звука, сшибая всё на своём пути.
-  Хорошо, как - нибудь в другой раз поговорим. Ты тапочки опять разные надела.  Что на утро готовить?
- Манки хочу, - вытирая глаза, пробубнила она. - На молоке и с маслом, как в том доме отдыха, куда мы с тобой ездили летом. Все вспоминаю какая там природа красивая. Какие деревья пышные, какие ели!  Жаль, что спуститься ближе к реке не удалось. Такие крутые берега!
- Такой крутой обрыв! – подхватила дочь. – Я  одна, может быть, и пустилась бы, а у тебя слабые ноги и и на спуске ты могла бы упасть. Не почва  а какие – то  зыбучие пески.
- А помнишь, как за наш столик присела Надежда? Она так хотела, чтобы её называли без отчества. Она всё время комментировала какие блюда принесли и  насколько они жирные или постные. Умница женщина. И пенсию сделала максимальную, открыв липовое ИП. И всю зарплату перечисляла в Пенсионный фонд. И дочери – инвалиду  с  ДЦП добилась доплаты за её два высших образования.
- За магистратуру, мама, доплачивают.
- А кто из нас это знает? Я уверена, что единицы. И там мать сыграла роль. Как бы они жили, если бы не её пенсия? И вот библиотекарь с мизерной оплатой труда, теперь с ежемесячным доходом, как у бывшего банкира, курировавшего весь Восток. -  Закончив речь, на мгновение мать задумалась. Её губы, ввалившиеся в глубь черепа, постоянно двигались без двойных протезов, которые она снимала на ночь, храня в стакане с водой.
- Как она говорила, что дочь у неё - инженер сотовых связей?
- Да, что - то в этом роде, с телекоммуникациями связано. Она писала дипломную о новой 5G связи. Для экологии - это неимоверно плохо, хотя доказывают обратное, но для передачи данных - огромный прорыв. Мы же гуляем с тобой, и видим, что  кругом вышки: и на крышах, и на земле, причём в такой близости от человека.
- Всё, что ни делается, всё во вред. А помнишь, какой  там был крепкий чай с молоком? Мне всё время казалось, что этот маленький чайничек бездонный. Как вкусно там готовили! А ты что учудила! Взяла и написала на салфетке  пожелание повару.
- Помню, мама.
 - К обеду тетя Тоня забежит, говорит соскучилась. Надо что – нибудь  купить: копчёную колбасу, сыр. Сделаем с тобой салаты. А ты испечёшь яблочный пирог.

К двум часам нарисовалась родственница.
- Приветствую вас, мои дорогульки! Как вы? Как и я у вечного огня?
   В молодости тётя Тоня славилась миниатюрной красавицей. А нынче, с параметрами 140 роста на 130 кг, смахивала больше на тумбочку.  Обладала достаточно весёлым и  не убиваемым нравом. Этакая женщина давшая волю себе во всём и везде. Выйдя замуж за представительного мужчину по фамилии Козлов, тётя Тоня  везде представлялась не иначе, как козлуха.
- Я для своих козлов уже всё приготовила, включая ужин.  – затараторила она. -  Вот как обещала, так прибежала к вам. Аэлита какая красавица! Ба!  - переводя дыхание и облизывая губы, продолжила. – Вчера  вас видела. Обалдеть! И задавиться! Я на балкон вышла в одной майке и трусах. Весь день потом обливалась. И вдруг вижу - вы идёте в куртках, в шапках, как всегда, под руку. В такую – то  жару, мать вашу... Вы опупели совсем? И чего Аэлита всё время как сопровождающий? Безмолвная, покорная. Ох! Не нравится мне твоя безропотность! Ох! Не нравится!
Проходит и  садится к столу.
-  Петровна, так дело не пойдёт. Ей двадцать три, а у вас даже обувь одинаковая, бабская. Подруги – то  к тебе ходят? ( обращается к Аэлите).
Аэлита открыла было рот, но мать опередила её.
- К нам никто не ходит. У людей насильно изменено сознание. Ни за кого поручиться нельзя. И друг, и мать, и подруга - всё  в одном лице!
- Да уж, Господи любит Троицу, но не в таком же виде! Отчего пить – то  будем?
-  От происков  дурных.  У  нас с прошлого года стоит бутылка вина " Шёпот монаха"
- Слабовато для моей натруженной конституции! ( смеется)
Только "Царская" меня пробивает,  и то после второго пузырька. И такой кайф наступает! ( смеется). Эх, бабоньки, скучно вы живёте! Вспомнить то нечего будет. У меня в молодости всё кипело и шкварчало! ( хохочет). А женихи какие были! Потом вышла за Козлова и стала козлухой. Поставила добровольно себе штамп. Часто вспоминаю командира воинской части, где всю жизнь отработала. Тот ещё бобёр: и тащил, и нёс, и пёр. Меня хотел обдурить. Пили - то вместе. Но я какая бы ни была пьяная, помню все склады, а у меня их два: технический и медицинский. В любой час дня спроси, где какая вещь и в каком количестве лежит, молниеносно дам ответ. Командир после отметил меня фразой: " Ну, ты Козлова, не промах! Бой - баба. И  избу любую подожжёшь и коню на скаку морду набьёшь! ( хохочет).
Давайте начнём с салата. Я устала готовить на троих.  И ещё этот пёс, зараза такая. Никак его не приучим, где гадить не надо. - уплетает салат, наливает себе вина - Вот, что я вам скажу! Я всем это говорю, что я культурная алкоголичка. Пью на свои деньги. Да, порой из дома выйти не могу, тогда прошу соседского парнишку, чтобы он мне принёс мне четушку. Одна у меня беда - сын вечно дома после работы. Я ему говорю, что хочу побыть одна, так сказать,  оторваться. Прошу его сходить к друзьям, авто  под  задницей, но увы, сидит вечером как пришитый. На днях предложила ему деньги, чтоб сгонял куда-нибудь в курортную зону. Говорю, что может быть, ещё поймаешь свою жар-птицу. А он ни в какую, мол как я тебя оставлю? Д - а, последний раз пришлось ему замок вскрывать. Я была никакая. А он  чего удумал! Я была в шоке! Взял и снял меня на видео, а утром дал посмотреть. Я чуть со стыда не сгорела.
- Тоня, он у тебя разведённый! Ты уже бабушка. Пора бы успокоиться и честь знать. У тебя столько лет одиночества было. Ты вполне отдохнула уже.
- Всё равно куда - нибудь отфутболю!  Задыхаюсь я. Ровно в шестнадцать ноль в нолик уже знаю, что на сотку поступит звонок: " Мам, что тебе купить?"  Петровна, веришь или нет, но дома есть всё, кроме святой воды. Один холодильник двухметровый забит, и вторая морозильная камера с мясом, только нет медвежатины. Старший козёл подарил набор  итальянских  специй сыну. Так он же чуть из штанов не выпрыгнул от радости. Там такая красота, такие стекляшки, такой дизайн. А аромат! Закачаешься! Аэлита, почему ты ничего не ешь?
- Совсем не хочется что – то. – отодвигает от себя тарелку и,  подперев рукой лицо, внимательно слушает.
- В последнее время, скажу вам по секрету, я больше убеждаюсь что родила Золушку в штанах. – театрально кладёт руку на сердце. - Я со свистом  худею на ровном месте. Он столько тряпок себе выписал! Мать честная! – гогочет. У нас пять штук только на кухне. И попробуй тряпкой для жирной посуды помыть чашки и стаканы. Даже для кофеварки отдельная тряпка. Он приходит домой, начинает обувь мыть, стирает шнурки, принимает душ и  в последнюю очередь обнюхивает тряпки на кухне. Нюх у него, как у нашего Тео! Да! До его пришествия в мой дом я мыла одной тряпкой всю посуду, а теперь путаюсь. Я офигеваю! Недавно я ему сказала: Тогда подписывай их для меня.
- О таком сыне можно только мечтать! - задумчиво произнесла Петровна. - Всё в дом, всё к матери.
- Да ну ты брось! Это же кошмар. Ещё этот Федька меня пугает. Он же его запускает с расстояния, как только выходит с работы. И эта круглая железяка ездит по всей квартире пыль собирает, а Тео сидит сверху и катается.  Я как услышу эту бандуру, мигом на диван, ноги подниму и боюсь их опустить, а вдруг и меня засосет. Страх один.  - тянется за колбасой и уплетает ее.  - Аэлита ты же видела у нас картины?
- Да, очень красивые. Вы недавно говорили, что он выкладывал  чей - то портрет. Я хотела бы прийти посмотреть.
- Да без проблем. Когда хочешь, тогда и приходи. Давай на днях, ближе к обеду. Я какие – нибудь  вкусняшки приготовлю. Ты замуж собираешься выходить? Как - никак уже двадцать три.
В разговор вступает мать.
- Мы об этом ещё не думали.
- А тебе,  Петровна, не надо об этом думать! Твоё дело,  отжившее. Ты дай свободу дочери. Против природы идти не нужно. А ты, Аэлита, подумай сама. Меня, к примеру, никто не мог удержать. Я баба с характером и ломила свою линию раздора. – она загоготала так, что казалось все вокруг сотрясается.
- Тоня, - нервно начала Петровна - Ты лишнее уже хватила. Прошу тебя, не надо вести подобные разговоры в моём доме. Ни одного достойного человека мы не встречали.
- Вот как у вас все построено! Это немыслимо! Аэлита, кем ты хотела бы стать?
- Психологом.
- Петровна, видишь,  Аэлиту необходимо отдать в институт. А вдруг психиатра найдёт?
Выпучив глаза, Петровна выдавила из себя:
- И квартира превратится в палату!  Она прекрасна шьёт. Я машинку импортную купила. Зачем спрашивается?  Знакомые и соседи по мелочи приносят заказы. На карманные расходы этого хватает. Торты потрясающе готовит. Что ещё нужно?
-  Не ссорьтесь. Вы сны разгадываете, теть Тонь? - перетянула на себя разговор Аэлита.
- Кое – что могу, но не всё.  Чего – то снилось? Выкладывай! Не томи. Мне порой такой каламбур снится, что сутками. Верите? Сутками! Никак не могу найти себе пристанища.
-  И мне  кошмар снился. Будто прихожу в какое – то  заведение, а там врач в белоснежном халате, и он мне говорит : " Как пройдёте к больной, поговорите минут десять и обратно. И не вздумайте её развязывать.  Вы поняли меня?  Припадок начинается ровно в полдвенадцатого. Мы вкололи успокоительное, но оно может ещё не подействовать. Вам ясно?"  Захожу я в палату, а там кровать стоит с изголовьем к окну. Всё чисто, свежо. И вдруг свет гаснет. А луна такая яркая, так светит. Всё отчётливо видно, и тени деревьев по полу мелькают, по одеялу укрытой пациентки. Только лица не в силах разобрать. Вдруг слышу голос. Такой тихий, нежный, готовый вот-вот разрыдаться, умоляющий: " Развяжи меня. Руки невыносимо затекли. Я не чувствую их. Освободи хотя бы на пару минут". Я присаживаюсь на кровать, рассматриваю  завязанный  узел на несчастной. Но стоило его коснуться, как он тотчас поддался, и сомкнутые кисти разошлись по сторонам. Едва правая рука коснулась простыни, как я увидела часы: на циферблате было полдвенадцатого. Я тотчас вспомнила слова доктора и рванула с места. Я бежала по коридору, то освещенному, то тёмному. Стоило мне попасть в тёмное пространство, как я слышала зловещее дыхание догонявшего, а на светлой половине оно исчезало.
- М - да, странный сон, - задумчиво произнесла  тетя  Тоня. – Так и рехнуться во сне можно. Боюсь даже предположить.  Жуть! Я приду и почитаю свой сонник. А после позвоню. Ты мне лучше скажи какие парни нравятся?
- Я не думала какие именно, проще говоря не столь важна внешность, как ум.
- Я вот по молодости зачитывалась Тургеневым, - сделав паузу, теть Тоня погладила себя по груди, которой вполне могла бы позавидовать Памела Андерсон. - Какой мужик красивый! А как выражал свои мысли! Я на его фото любовалась всё время. Мечтала найти себе такого мужа. Два метра ростом! Богатырь!  А когда узнала, что он бегал по всему миру за одной бабой, и то замужней,  была в глубоком трансе. Как там её бишь?
- Полина Виардо, - наливая себе чай с рассеянным видом ответила Аэлита.
- Во! Точно она!  Сам Тургенев высказался, что его привлекали женщины, способные вдавить лицом в грязь, а взаимность ему не нужна была. Это что издевательство над  собой?
- Похоже на то, теть Тоня.
- Ты читала его произведения?
- Да. Несколько томов осилила.
 - А я всё время думала, неужто на всей Руси, такой красавец не мог себе найти невесту? И тогда решила почитать  его биографию. Ну, что вам сказать? Такого русского гения драли, как сидорову козу, за малейшую провинность. Мать оказалась ещё та мегера : жадная, властная, с авторитарными замашками. Я почему-то запомнила одну фразу, которую в очередной ссоре Тургенев крикнул ей:
-" Ты погляди, кто подле тебя счастлив? Тебя же все боятся! Тебя же ненавидят! А могли бы любить!"

Спустя пару дней в доме у тёти Тони.
- Наконец – то  ты пришла! Я сегодня столько блюд наготовила. Проходи. Тео, уйди, не прыгай под ногами! - обращается к собаке.
- Как вы, тётушка?
- Да, как в аду. Кругом одно варево, месиво, всё кипит и булькает. И никакой свободы - (смеется). Я себя ни в чём не ущемляю, в первую очередь, в еде. Жру так, что не слышу звонка телефона. Хрустит всё за ушами. Хотела утром помыть  кухонный гарнитур, присела, а встать не смогла. Мне надо же схватиться за что-то, ноги не держат. Думаю, что за стул невозможно, стол переверну. Вот и пришлось ползти на четвереньках в зал. А этот Тео взял да запрыгнул мне на спину, уселся довольный и едет на мне. Я ему кричу:» Слезь, сука!»  А ему хоть бы хны. Так с ним и доехали до кресла. Оно у нас огромное, тяжёлое. Вцепилась в подлокотник и еле - еле поднялась.
    Наливает чай Аэлите, двигает к ней тарелки и продолжает говорить:
- Недавно Серёжа купил Тео сапожки красные и шубку, чтоб в холода одевать. Видишь, очеловечивает! Он у нас на улице только гуляет и воздухом дышит, а домой приходит гадить. Ну, как мой салатик?
- Очень нежный. Спасибо.
- Ты ешь, не стесняйся! Я же тоже сына спрашивала, мол  жениться – то  собираешься? А он мне говорит, что двадцать лет батрачной жизни с меня хватит. Ты знаешь, мам, я ей всё оставил, ушёл с одним пакетом. Она всю жизнь была мной недовольна. С утра начинала  выговаривать, что не может выносить моей довольной физиономии. Что деньги у меня свои, что хочу то и делаю. Вот как после этого с ней жить? Я там и  строил, и готовил, и мыл. Никогда не запрещал есть еду. Мне так смешно было, когда ночью встаю, иду в туалет, а она сидит на кухне и хомячит, прикрываясь рукой.  Тётя Тоня двумя пальчиками подносит ко рту колбаску, разглядывает  со всех сторон, насчитывая кругляшки жира.  – и  продолжает. -  Видела бы ты, с каким он блаженством на лице перемывает всю посуду, моет пол, причём через каждые  полтора метра  меняет воду. Обалдеть и задавиться!
Всплескивает руками и садится на стул.
- Ты на мать – то  сильно не серчай. Помни, что жила с мачехой, ничего особого не видела. Мачеха и свет не давала вечером включать, а уроки учить надо было. Вот зрение и посадила в потёмках. Отец какой у неё был паникер! Помню, как по огороду бегал, когда дрова начал рубить. Держится за палец и кричит, бегает кругами, а за ним мачеха со словами: "Дай, идол, гляну, что там".
Соседи сбежались. А когда он руки разжал, то палец на месте оказался. Он до этого где-то в красной краске замарался и принял ее за кровь. Вот нормальный? Сколько его помню всё время по невропатологам шастал. Как вернулся с войны, так нервы и  сдали.
А твоя бабка как тряслась за твоей матерью, знаешь?
- Да, что – то  мама говорила.
- Говорила! Это же кошмар! Как же всё несправедливо! -  пропускает очередную рюмку водки, причмокивает и продолжает разговор. – Вот  мой козёл, что учудил. Век этого не забуду! Это такой был шок для меня! Это такая трагедия! Да, я гуляла! Ну и что? Это мой образ жизни!  И вот однажды он собрал все мои вещи, посадил в машину и увёз к матери, в деревню, со словами: "Где взял, туда и доставил!"  Ну, не сволочь ли? - всхлипывает, вытирает нос. - Каждый год теперь  отмечаю пятнадцатое мая. Господи! Этот страшный день! И пью с горя - немного  помолчав, добавила. - А вот тебе надо работу найти, а там и с людьми вертеться будешь. Больно видеть твою послушность.
- Оставь надежду, всяк сюда входящий. - произнесла задумчиво Аэлита
- Ты чего это?  - икнув спросила теть Тоня.
- Недавно с мамой возвращались с банка, пенсию получили. Вышли с ней, повернули за угол, в арку прошли, а там с левой стороны подвал, над ним надпись:  " Оставь надежду, всяк сюда входящий". Так странно! Такое чувство охватывает чего-то неумолимого. Словно такие люди, как я, не нужны, словно лишние, словно лишены той жизненной тяги, которая дана другим с рождения.

Лязгнул дверной замок. Козлова испуганно покосилась в сторону прихожей.
- О! Сынок. Ты сегодня что – то  рано и без звонка. Не заболел ли?
- Нет. Всё в норме, заказчик подвёл. – поставив пакеты,  осмотрелся.
- Привет, Аэлита! Давненько ты к нам не заходила.
- Я была как – то. Но вы же позже приходите. Работы ваши рассматривала. Какая красота! Такое терпение! Очень воодушевляют!
- Спасибо. Терпение, ещё раз терпение. И  у тебя такая же красота заиграет на стенах.
- Мам, что у нас на вечер?
 - Бараньи рёбрышки, а на гарнир - картофель. С Аэлитой говорила, что замуж ей пора. Может, с кем – нибудь  познакомишь? Сидит всё в девках.
- И пусть сидит.
- Ты что, сдурел?
-  А чего там делать? Я был женат, и что? Красивая, интеллигентная, чистоплотная.
Теть Тоня перебивает сына:
- Да уж, брезгливая. Теперь ни одного мужика к себе не подпустит.
- Мама! - недовольным голосом
- А что я такого сказала?
- Так вот, готовит вкусно, но готовить не любит. А зануда какая!
Вновь мать перебивает его:
 - Недавно твоя теща  скинула её фото.  Худая стала, как вобла! Теперь по ночам не хомячит.
- Фу, ты, мама!
- Я правду сказала!
- В один день собрался и ушёл, надоело все.
Пса жалко. Не смог его к себе забрать. Решил завести себе нового. Кстати, где он?
- Наверное, опять кость в твоей постели прячет. Сил нет. И так еле хожу со своим весом, а тут ещё на дерьмо наступила и чуть на шпагат не села.  У твоего пса задница больше моей!
- Мама, он гадит с перепугу. И ты в этом виновата! Ты перепила тогда, и что было дальше, никто не знает. Я пришёл домой  и час по комнатам Тео искал, а он в ванной в угол забился и боялся звук издать. Понятное дело, что без твоей терапии не обошлось .
- Нет, ну ты поглянь, что говорит!
- Мама, он неделю при виде швабры убегал как ошпаренный. Ясно, какое воздействие ты выбрала слегка перепив!
- Я все дни стою у  огня, чтобы вас кормить, а твой Тео жрет больше всех нас вместе взятых.
- Всё, хватит мам, я не буду больше!
- Ага, и меньше тоже,  - язвительно ответила она.

     Возвращаясь домой, Аэлита заметила возле подъезда молодого человека. Он стоял, осматривая окна домов, но как только увидел Аэлиту, взгляд остановился. Аэлита не могла бы объяснить, но она почувствовала, что он ждёт именно её. Она не сбавила шаг, но заметила за собой нарастающую скованность движений и неловкость в походке. Поравнявшись с ним услышала:
- Простите меня! Можно с вами поговорить? Всего пару минут.
" Да уж, голос просто шикарный. Тут уж нечего сказать", - пронеслось в её голове. Перед ней стоял высокий, смуглый брюнет. Насыщенно зелёный цвет глаз оказывал магическое воздействие. Мягкость в голосе и мольба во взгляде, заставили её остановиться и заговорить с ним.
- Слушаю вас.
- Я  видел вас с мамой и  пошёл за вами. Да, я следил! Я не стал бы этого делать, но подозрительный  взгляд вашей матери и ваша отрешенность, оказали решающее воздействие на меня. Мне показалось, что вам нужна помощь.
- Вы врач?
- Нет! Что вы!  Вы не обращали ни на кого внимания.  Я ходил за вами часа три. Я видел, как вы вошли в здание банка, пробыли совсем  немного и вышли. Я стоял спиной к банку, но отчётливо видел вас в отражении  рекламной витрины. Вы вышли на пару минут раньше мамы, тут же схватили смартфон и принялись листать. Но стоило появиться вашей матери, как смартфон упал обратно в карман. Вы не закрыли страницу. Я сделал вывод, что при маме вы боитесь смотреть в сотку. Но ведь это просто непостижимо!. Я понимаю, что вы скажете, что это не моё дело.  Знаете, когда я шёл за вами,  вы завернули в арку, с левой стороны находился подвал с вывеской над ним, гласящей: " Оставь надежду, всяк сюда входящий".
- Замолчите! Умоляю вас! Вы пугаете.
Послышался голос матери с пятого этажа. - Аэлита, иди домой!
- Уходите! Вы ничего не знаете!
- Я уйду. Я хочу сказать, что самым сильным впечатлением для меня стала рука вашей матери. Когда вы садились в автобус, она пропустила вас вперёд и, оглядываясь, заметила меня. У неё в глазах застыл страх. И разжатая её кисть руки, застывшая  в воздухе, в сантиметре от вашей спины, ясно дала мне понять, что вы словно собственность и  ничего больше.
Потрясённая словами незнакомца, она смотрела на него широко открытыми глазами, изучая лицо. Аэлита впервые столкнулась с таким проявлением участия в её жизни.
- Мне пора идти.  - сделав пару шагов, она обернулась. - Как вас зовут?
-  Андрей! Мы могли бы  встретиться  с вами в  субботу? Я буду ждать вас возле кафешки.  Оно через два дома.  До встречи! Я буду ждать. В пять! Слышите, в пять!
   Аэлита  ничего не ответив, исчезла за  дверью.
Зайдя в подъезд, Аэлита рванула, что было сил, побежала, всё ускоряясь и ускоряясь, не понимая, что с ней, и куда она так летит. Ей хотелось загнать себя, заставить себя устать, выбиться из сил. Так хотелось добежать до квартиры и упасть на кровать, и уснуть каким-то долгим, долгим сном. Она часто видела, как во сне переезжала из города в город, останавливаясь в каких-то отелях, квартирах. Она жадно дышала и слушала незнакомцев. И всё, что она видела и слышала, приносило  неведомую радость, необъяснимую радость.  От чего хотелось закричать и бежать, и бежать без оглядки, срывая травы, цветы, разминая их в руках, и подбрасывая над своей головой.
    Едва Аэлита появилась, как мать набросилась на неё.
- Сколько раз тебе нужно повторять! Прошло четыре часа! И пока я тебе не позвонила, то ты бы там и сидела. И тебе всё равно, что здесь со мной. Хоть сдохни, хоть заговорись, но ты стала делать по-своему. Чего нужно было этому парню от тебя? Что он так мило улыбался? Вы знакомы?
- Нет. Я его не знаю – тихо  ответила дочь.
- Нет, но он же тебе что – то  говорил  .
- Он не мог найти кого – то. Вот, остановил и спросил у меня.
- И что ты ему ответила?
- Что я не знаю таких.
- Каких?
- Я не запомнила фамилию
- Ты не запомнила, потому что он тебе говорил совершенно другое.
Аэлита взглянула серьёзно на мать, но ничего больше не ответила.
- Ты живёшь в моём доме! Ты получаешь копейки! И чтобы этого парня я больше не видела. Ты ему не нужна такая!
- Какая?   - вспылила Аэлита
- Безликая и бесцветная! - Зло ответила мать.
- Вот, значит, как! Значит, такого мнения обо мне? А разве не из – за  тебя  я произвожу именно такое впечатление?
- А разве у тебя есть силы, чтобы противостоять жестокости, которое нас окружает?   Ты бессильна! Беспомощна! Ты не знаешь жизни! И не смей матери перечить!
- Временами, мне кажется, что я тебя люблю, но временами ....
- Верно говорят, что от добра  добра  не ищут.
- Ты не знаешь меры ни в чём, мама! Ты зациклилась на моём детстве. Ты словно ослепла. Посмотри на меня, мама! Я уже взрослая! Мне двадцать  три года. Я хочу найти себе работу и жить отдельно.
- Как ты заговорила! Это Тонька уже  тебя подучила? Хочешь мать бросить? Вот так ты платишь за мою любовь? За бессонные ночи? Ты никогда не ходила в поношенных вещах. Своих знакомых в универмаге я всегда упрашивала достать тебе платье, пальто, косынку. А ты все вещи только выкидываешь. Зачем надо было выбрасывать  свои  детские вещи? 
- Их поела моль, мама! - закричала Аэлита.
- Тебе  ничего не нужно из прошлого, словно ты его ненавидишь..
- Возможно, если бы я была счастлива в настоящем, то полюбила бы прошлое....


    Небольшая кафешка, довольно уютная, где с одной стороны кулинарный отдел, а напротив четыре столика для посетителей. Андрей сидел возле окна, на котором  по-английски  крупными буквами было  написано "This is not here".   Едва Аэлита вошла, как Андрей встал и развёл руками. Вид у него был довольно уставший.
- Я стал уже убеждать себя, что вы не придёте.
Аэлита благодарно улыбнулась ему в ответ, и присела за столик.- Вроде бы рядом, но никогда не заходила сюда.
- Так бывает, когда не с кем поговорить. 
- Пожалуй, вы правы.
- Подождите,  я сейчас куплю что – нибудь. Он не спросил у неё, что она любит.  Заказал два кофе и накупил всего понемногу: пирожки с капустой и картофелем, и  четыре самсы с курицей, а на десерт заказал два пирожных.
- Я сегодня угощаю! Только прошу, не стесняйтесь. Всё время одна работа без выходных. Я специально не брал выходные, не хотелось оставаться наедине со своими мыслями. А у вас такое бывало?
- Конечно!
Аэлита увидела на стене фотографию, где человек стоя на табурете, поднял руки вверх, устремив взгляд на море.
- Посмотрите на это! Море словно притаилось и  ждет взмаха палочки дирижёра.... Кажется, ещё одно мгновение,  и начнётся шторм Вивальди.


Редактор Ирина Шувалова


Продолжение следует.
Фотографии принадлежат автору