Я родился продолжение Вагон

23 СЕН 2020

Тихо, светло я провел тот день вплоть до самого вечера. Почитал захваченную с собой книгу, когда нахлынувшее вдохновение вдруг пропало. Ну разве это заботы — кинуть одну-другую лопатку угля в печку, почувствовав что температура воздуха начинает снижаться.


А вечером, бросив на всякий случай сразу три лопаты угля в топку, чтобы подольше не просыпаться и, боясь проспать нужный момент, собирался уже спать.

Пришли сразу два сопровождающих и проводник.

«Так, тебя переводят в другой вагон, сдавай имущество»,- сказал один из них.

Надо так надо, не знал я тогда, даже не мог себе представить какую каверзу придумали для меня в диспетчерской. Им необходимо было закрыть кем-то, этот брошенный проводниками вагон, и выбор пал на меня. Ни один мало-мальски опытный проводник не стал бы связываться с этим вагоном, ни один человек, знающий как устроена система отопления вагона, не влез бы в него.

«С тобой схожу, посмотрю, куда тебя переводят «,- увязался с нами, принявший мой вагон проводник. Наверное он что-то прознал про него.

Пришли. Я сразу почувствовал как в нем холодно.

«Вы что делаете? Мальчишку ставите на такой вагон!»,- возмутился проводник. Он залез под стол в купе и пощупал трубы отопления.

«Они ледяные! Пощупай!»,- обратился проводник ко мне.

«Ничего, протопит. А ты принял вагон, вот и иди в него»,- сказал один из сопровождающих.

«Давай считать»,- обратился ко мне другой.

Сейчас я ни за что не согласился бы его принимать, а тогда:

«Надо так надо»,- решил комсомолец.

Наутро я проснулся от холода, кинул сразу несколько лопат, в почти прогоревшую топку. Печка загудела, и я очень боялся что она может взорваться. И как на зло температура на улице стала падать, морозец приличный.

Обошел все купе, в каждом на ощупь пробуя трубы, начиная от входа и до конца. В первом на входе отопления трубы горячие, а уже в четвертом — холодные.

К вечеру следующего дня я увидел маленькое облачко пара, и даже поначалу не понял откуда оно взялось.

«Неужели трубы где-то прорвались?»,- запаниковал я.

«Это твоё дыхание, чудак!»,- рассмеялся я,- «Топлю, топлю, печка гудит, иногда начинает вибрировать, в первом отсеке до труб не дотронуться, они огненные, обжигаешься, если дотронешься, а результата нет.»,- подумал я.

Конвекция порой очень хорошее явление, если правильно ей пользоваться, но только в трехмерном пространстве, или на крайний случай в двухмерном. А в практически одномерном, в пространстве трубы, оно не работало. Образовавшаяся ледяная пробка не давала ей возможности в полную силу проявить себя, и не было в той системе принудительной прокачки. Да и чем она бы помогла?

Начиная со вторых суток моего прибывания в этом вагоне, я ходил в диспетчерскую попросить о помощи, а за одно хоть немного согреться. А в ответ только слышал одно:

«Топи!»,- и всё.

«Я топлю, печка аж гудит, а результата никакого, пар от дыхания всю ночь от меня идет.»,- начинал объяснять я ситуацию.

Даже не дослушав, махали рукой, мол отстань:

«Топи»,- только и слышал я.

https://my.mail.ru/mail/darin51/video/_myvideo/491.html

И еще! У меня создалось впечатление, что у многих с кем пришлось пообщаться какая-то особая позиция в жизни. Они ничего не знали, да и не хотели знать. Их ничего не волновало. Их ничего не интересовало, кроме удовлетворения своих жизненных естественных потребностей. Они знали только «два окошечка», там где выдают работу и там где выдают зарплату.

Я стал вдобавок ко всему задыхаться от такого общества.

И только 31 декабря в часа два-три дня, после того как хлопнув кулаком по столу, наверное красный как рак от гнева, пригрозил написать в Райком партии о том что здесь творится, диспетчера зашевелились и приняли решение разукомплектовать вагон и списать его.

Уже вечером, стемнело, приехала бригада рабочих. Быстренько погрузили всё барахло из вагона, а потом долго сливали воду из вагона. До сих пор не стирается из памяти как они матерились, глядя на долгий поток воды:

«Да они там совсем с ума посходили!? Живой же вагон! Живой! Зачем же его списывать? В теплый бокс его и еще побегает!»,- в вольном переводе их слова.

Я не знаю дальнейшую судьбу этого, моего вагона.