Родник в пустыне и зов горы Каф

(из Идрис Шаха, «Суфии»)

И всякий, кто достиг горы Каф, пришел к Симургу.
— Мухаммад Лахиджи


Зовется Он – Симург, Повелитель птиц,
Он к нам близок, а мы от Него далеки.
— Аттар


Между легендарной горой Каф, чья вершина терялась в предвечных туманах и крохотным изумрудным оазисом, расстилалась бескрайняя пустыня. В оазисе, словно драгоценность в грубой оправе, бил родник чистейшей воды. Вокруг него раскинулся ковер сочной травы, раскачивались веера пальм, благоухали цветы и кустарники, даря прохладу, тень и приют щебечущим птицам. А за его пределами царил иной мир: безжалостное солнце, раскаленный, вечно движущийся песок и знойный ветер, неразлучный спутник барханов, рисующий на их склонах призрачные волны своей бесконечной мечты.

И пришло время, когда родник, переполненный живительной влагой, ощутил в себе неодолимую силу и дерзкое намерение. Он возжелал проложить себе путь сквозь пустыню, достичь той самой таинственной горы Каф, о которой шептали ветры и пели странствующие дервиши. Собрав всю свою мощь, он двинул журчащие, прохладные воды за пределы уютного оазиса. Но едва его струи коснулись раскаленной земли, как сухой, жадный песок поглотил их без остатка. Снова и снова родник устремлялся вперед, и снова его воды бесследно исчезали в зыбучем, безразличном мареве.

Отчаявшись, родник воззвал к самой пустыне, к ее молчаливому всевидящему духу. Смиренно попросил он помощи у той, что казалась его вечным врагом. И пустыня ответила. Голос ее прозвучал в яростном порыве ветра, в слепящем сиянии солнца, в тихом шорохе миллиардов песчинок:
«Хочешь пересечь барханы? Уподобься ветру. Следуй его путем».

Родник попытался. Он напряг свою текучую природу, стараясь стать легким, воздушным, скользящим над песчаными волнами. Но вода оставалась водой, и стоило ей вырваться за пределы оазиса, как песок неумолимо впитывал ее, не давая даже шанса подражать ветру.

И вновь воззвал родник, и смирение его было еще глубже. И вновь отозвалась пустыня, голос ее стал тише:
«Ты не можешь подражать ветру, оставаясь собой. Ты должен позволить ветру поглотить твою воду, тебе нужно отказаться от своей формы».

«Но тогда я исчезну! – в ужасе воскликнул родник. – Я перестану быть родником! Утрачу свое имя, свою сущность, все, чем я являюсь!»

«Сейчас ты видишь лишь потерю, – прошелестела пустыня. – Но оставаясь здесь, в своей неизменности, ты со временем превратишься в застойное озерцо, а потом и в зловонное болото. Ветер же, поглотив тебя, очистит твою суть и вернет земле. Он поднимет тебя к облакам и прольет дождем. Возможно, даже над горой Каф. И ты снова станешь родником, но уже иным».

С великим трепетом, преодолевая страх небытия, родник подчинился. Он позволил горячему ветру испить свои воды до дна. Легким паром он взмыл вверх… но порыв ветра оказался недостаточно силен. Он не донес драгоценную влагу до далекой горы, а пролил чистым освежающим дождем над тем же самым оазисом, откуда начался путь.
Родник, возродившийся на своем прежнем месте, вновь обратился к пустыне, но теперь в его голосе не было отчаяния, лишь вопрос: «Я прошел испытание, но не достиг цели. Что дальше?».

И ответила пустыня, и в голосе ее слышалась мудрость вечности:
«Ты прошел первый урок – урок доверия и преображения. Теперь ты знаешь, что можешь измениться и возродиться. Но одного ветра мало для пути к горе Каф. Ты должен позволить солнцу поглотить тебя. Его огонь вознесет твою суть выше, чем способен ветер. Только так, став чистым духом воды, испарением под взглядом светила, и подхваченный попутным ветром, ты достигнешь горы. Но помни – это потребует еще большего отречения».

И родник решился. Он подставил свою гладь палящим лучам, не прячась в тени пальм. Он позволил солнцу испить себя, превратиться в невидимый пар, в чистую эссенцию, легче воздуха. И послушный ветер подхватил его и понес над бескрайними песками, выше и дальше, чем прежде. И вот, наконец, перед ним взметнулись к небу туманные склоны горы Каф. Здесь, на вершине мира, ветер отпустил свою ношу, и она сгустилась в облако, а затем пролилась дождем, рождая новый родник – горный, кристально чистый, журчащий в разреженном воздухе.

«Теперь я познал себя и Бога своего! – возгласил своим журчаньем новый родник. – Прежде я был совсем другим. Мне удалось достичь цели, потому что, будучи другим, я не забывал о горе Каф и стремился к ней всем своим существом. Я не побоялся лишиться того, что отделяло меня от нее. Но… почему именно пустыня, такая чуждая воде, стала моим наставником? Почему она согласилась помочь?».

И в ответ он услышал не завывание ветра, а тончайший, едва различимый голосок. Это говорила крохотная песчинка, занесенная ветром сюда, на вершину Каф:
«Бог избрал пустыню, чтобы она простиралась отсюда, от подножия Его горы, до самых дальних пределов. Ей ведом этот путь по самой ее природе. Каждая из нас, песчинок, знает его и шепчет о нем. Но не всякий родник способен услышать наш глас среди рева ветра и зноя солнца. И еще меньше тех, кто готов последовать за ним, заплатив цену преображения».