Сладкая жизнь латифундистов

    (Продолжение саги об одесской девочке)

                Марианская впадина

Когда мы в первую тёплую неделю приехали на нашу дачу, через неё накатом шла вода. Вода по щиколотку стоит всюду, мы настилаем доски, оставленные Солгаловым, и ходим по этим мосткам до самого лета, когда на других участках уже всходит посеянная зелень. Борьба с водой составляла мою главную заботу в течение нескольких вёсен. Я то и дело копала канавки для отвода воды, расчищала завалы на главной канаве, проходящей вдоль нашего участка, перетаскивала вёдрами землю с более высоких мест на более низкие, даже подбирала дорожную грязь, чтобы хоть чуть-чуть приподнять участок, эту Марианскую впадину.. Денег, чтобы купить машину земли, увы, не было. Оставалось только ждать, когда просохнет.

В тот первый год мы решили посадить  картошку. Занятая чем-то важным в домике, я попросила зятя Лёню подготовить ямки для клубней. Он деловито осведомился, на каком расстоянии копать ямки, и пошёл исполнять. Выйдя через некоторое время, я увидела, что Лёня уже успел откопать один ряд ямок глубиной по 0,7 метра и начал копать следующий ряд.. Пришлось остановить  этот агротехнический приём.

С этой картошкой «синеглазкой» вышло вот что. Начало лета было довольно сухое, так что пришлось поливать всё, даже картошку, на что она откликнулась симпатичными глянцевыми клубнями с сиреневым отливом. Мы успели полюбоваться ими и попробовать один раз молодой картошечки, а про низкое положение нашего участка забыли и думать.

И вдруг прошёл сильнейший ливень, и наш участок ушёл под воду. После ливня несколько дней держалась жара, а вода так и стояла на грядке с картошкой. Когда она, наконец, сошла и я откопала один куст картошки, откуда-то пошёл гнилостный запах. Я взяла клубень в руку, и он расквасился в моей руке, из него потекла белёсая зловонная жижа. Так и пропала вся картошка.
Борьба с Марианской впадиной предстояла долгая.

                Во саду ли, в огороде

На участке должен быть фруктовый сад, решили мы. Тут прошёл слух, что у ворот какой-то питомник продаёт саженцы. Дядька в синем халате солидно называл покупаемые мной саженцы:

- Это белый налив, это коричневое, это груша Бэра, а это слива ренклод тамбовский…

Купили, конечно, и то, и другое, и третье. Деревца прижились, и проступила их порода. И тут, выяснилось, что замечательные яблони и груша оказались дикой «китайкой», а ренклод – боярышником. Кавалерийские наскоки продолжались. Впрочем, плутовали не только дядьки.. Купленный в ивантеевском питомнике виноград «изабелла» оказался нахальным и неистребимым дикарём.

Но не будем о грустном!  Зато нам повезло с клубникой, потому что её посадили не мы.. Прежние хозяева Солгаловы оставили нам большую грядку клубники, которой вешняя вода пошла на пользу. Кустики вымахали рослые, с тёмными глянцевитыми листьями. Цветение было роскошным и дружным. И вдруг, сидя дома у приёмника, я слышу прогноз погоды: ближайшей ночью ожидаются заморозки до минус семи градусов. Кошмар! Что делать? Вспомнилось, что в таких случаях накрывают растения, но чем укрыть такую большую грядку, примерно восемь на восемь метров?

Спешно сажусь за машинку, из всех имеющихся простыней и пододеяльников (тогда ещё дефицитных!) сшиваю огромное покрывало, и мы с Кирюшей, на ночь глядя, мчимся в Струнино. Укрыв драгоценную грядку, мы переводим дух и пытаемся заснуть, но я всё время подхожу к градуснику за окном. Какая досада: температура упала всего до двух градусов, можно было не сшивать простыни… Ох, и дивная клубника была у нас в первый год! Ягоды были тёмно-красными, с гребешком и величиной с полкулака. Возвращаясь в электричке домой с полной корзинкой, я горделиво оставляла уголок открытым.

Много ещё радостей узнали мы в первый год. Площадку перед домом я засеяла травой, а под окнами посадила ромашки, привезенные из Харькова сестрой. Эти ромашки могли исправить самое плохое настроение - такие они были жизнерадостные, просто буйные.

В лесу уродилась малина, и вся округа ходила мимо нашего придорожного участка с вёдрами и бидонами за ней. Я тоже ходила с соседками, продиралась в самую гущу высоченных зарослей малины и принесла не одно ведёрко. Потом пошли грибы, подогревшие во мне ненасытную жажду собирательства. В сентябре опёнки стояли полками, созрел небывалый урожай лесных орехов. У меня даже шея долго болела после усердного сбора, когда голова постоянно задрана, а руки притягивают упирающиеся ветки лещины. Жаль, что у нынешнего народа нет терпения, все боятся опоздать, и поэтому собирали мы с соседями недозрелые орехи. Когда они подсохли, ядра оказались совсем плоскими.
.
                Счастливая теплица

К следующему дачному сезону мы стали готовиться загодя, накупили семян, заставили все подоконники ящиками с рассадой. Теперь я была полноправным участником садово-огородных толковищ, которые затевал на кафедре Николай Иванович, и со знанием дела высказывалась о преимуществах озимого чеснока перед яровым. Но проблема Марианской впадины осталась. Чтобы снять её остроту, мы поднатужились, купили и сами разбросали по участку пять КаМАЗов песка, машину дерновой земли и машину компоста. Было бы неплохо, но наш председатель, положивший зимой на дорогу бетонные плиты, спьяну начисто перекрыл сток для талой воды. Опять весной вода затопила участок.

Кое-как справившись с водой, спешно сажаем огород и сооружаем теплицу. Для теплицы в конце марта Кирилл и Люда купили штук пятьдесят трехметрового железного уголка и приволокли его домой на санках при полном отсутствии снега на дороге. Люда рассказывала, что вид их был столь плачевен, что идущие со службы офицеры бросились помогать им тащить санки.

Между прочим, я тоже добыла кое-что. Наша сватья Галина Петровна заняла для меня очередь в московском магазине «Садовод», куда завезли дефицитную плёнку, похожую на армейский плексиглас. Давка за нею была страшная, милиция утрамбовывала очередь и впихивала в магазин порциями по двадцать человек. Слегка помятая, со сбившейся шляпкой, я завладела тремя упаковками ценной плёнки. Так что в мае у нас уже стояла теплица, сваренная местным умельцем. Как прикрепить плёнку, придумал и осуществил Володя, сменивший гнев на милость. Получилось знаменито! А уж какие огурцы, какие помидоры там созревали! Даже лук, посеянный из семян «чернушка»,  дал головки размером с кулак. Так славно было сидеть в теплице под шум дождя, вдыхать запах тёплой земли и помидорных листочков!

Не все приобретения были столь полезны. Мы не раз озадаченно чесали репу после наших кавалерийских наскоков. Вот и теперь, услышав на кафедре, что где-то неподалеку продаётся такая необходимая вещь, как абиссинский колодец, я уговорила Володю съездить в  магазин и купить этот колодец. Изделие представляло из себя груду труб с буром и сифоном весом пудов десять, тем не менее, оно могло брать воду с глубины не более восьми метров. Оказалось, что в «Лесном» водоносный слой залегает на глубине 25-30 метров. Так и лежит этот абиссинский колодец под стеночкой в хозблоке рядом с дельтапланом –вечным  укором в наш адрес.

                И бегом, и шагом…

Смешно вспоминать теперь, как мы поливали наши угодья. Прудовую воду для полива подавали по дырявым трубам раз в неделю в течение получаса. Надо было за это время наполнить бочки и все имеющиеся ёмкости и успеть полить из шланга грядки и кусты. Пока насос «Малыш» перекачивал в бочки воду из ванночки, куда она лилась из трубы, мы носились с вёдрами, как угорелые. Но вскоре это проржавевшее чудо техники отказало совсем, тогда мы стали возить на тачке воду из пожарного пруда метров за 200 от нас. Такая работа очень помогала нам, латифундистам, поддерживать форму.

В конце мая – начале июня в наших краях почти всегда бывают ночные заморозки, угрожающие нашим бесценным растениям. В такое время я бросала городской дом, бросала семью и на перекладных (автобус + электричка до Мытищ + электричка от Мытищ до Струнина + шесть километров до «Лесного») мчалась к моему любимому участку. Это примерно 90 км.

Бывало, что  от Струнина до участка (язык не поворачивается назвать его дачей) не было никакого транспорта (единственный древний ЛиАЗ часто ломался или трудился на свадьбах и похоронах),тогда  я топала пешком размашистым солдатским шагом. Пробовала я преодолевать эти шесть километров на велосипеде, но, во – первых, с велосипедом надо было мотаться по подземным переходам и мостам, а потом полтора часа стоять с ним в тамбуре. Во-вторых, всякий раз струнинские и шаблыкинские собаки  долго гнались за мной, норовя укусить ногу. Так что, помучившись пару раз, я отказалась от велосипеда. За много пеших ходок я успела посчитать шаги на маршруте: семь тысяч двести. Ну, это почти суточная норма, кем-то назначенная каждому горожанину. Так что я, как говорится,  была в тренде.

                Мы жируем у печки

Накрыв грядки и поколдовав в теплице, я немножко слушала соловьёв и кукушку из ближнего леса, потом ужинала хлебом с салом и укладывалась в постель, дрожа от холода, потому что через одинарные окна и многочисленные щели в комнату вползал заморозок. Приходилось спать в лыжной шапочке, в шерстяном спортивном костюме и под двумя одеялами. Но зато в теплице всю ночь потихоньку шумел примус «Шмель», защищая нежные росточки.

К концу лета товарищ Кирилла по стройотряду Ваня Петров, выпускник мехмата МГУ, сложил у нас в домике печь-голландку. В стройотряде Ваня приобрёл квалификацию печника, которая теперь кормила его гораздо лучше, чем университетский диплом. Настоящего огнеупорного кирпича для печки у нас не было, в ход пошёл простой красный кирпич местного завода, оставшийся у Солгалова от хозблока. Он был кривоватый, с трещинками и сколами, но Ваня геройски сложил из него печку по какой-то замысловатой схеме и даже украсил её карнизом и сводчатой нишей. Кирпичи наружного слоя он терпеливо ровнял и шлифовал, придавая им вполне декоративный вид. Кирюша использовался на замесах и как разнорабочий.

Печка получилась на славу, с отличной тягой и отдачей тепла по всей высоте. После хорошей топки тепло держалось всю ночь. Теперь всем хотелось топить печь, только настоящих дров у нас не было. В ход пошли все древесные отходы стройки, а в дальнейшем для наших мужчин всегда была актуальна мужская работа – пойти в лес, притащить и распилить бревно. Этих брёвен осталось в избытке на опушке после вырубки леса на будущих участках.

Вот так выглядела наша дачная жизнь. Тогда участок был совсем открыт с дороги, он был ниже дороги и прекрасно просматривался. И я не раз могла  слышать от проходящих мимо струнинских тёток по моему адресу:

 - Гляди-ка, господа! Нахватали машин, дач, лес наш захватили, теперь жируют!..

   Продолжение следует.