Чухлеб Владимир Григорьевич боевой путь

Чухлеб Владимир Григорьевич боевой путь во 2 гв. моторизованном штурмовом инженерно - саперном батальоне.



   Было бы неправильно умолчать о боевых годах и подвигах, других родственниках семьи Сивцовых. Даже дети Чухлеб Владимира Григорьевича (отец моей жены), не знают, как он воевал, какие боевые подвиги совершил. Владимир Григорьевич по своей натуре был скромным и не очень разговорчивым. О своих боевых днях рассказывать не любил, не считал их геройскими, он просто хорошо делал своё солдатское дело. Вспоминаю разговор, произошедший в 1974 году на рыбалке, после вечерней зорьки на Печенежском водохранилище под Харьковом. На ужин возле костра, мы собрались вчетвером: был он с дочкой Леной и мы с отцом. После второй рюмки водки, у наших отцов, зашёл разговор о военных годах. Выяснилось, что Владимир Григорьевич и Николай Иванович в августе 45 года вместе били японцев в Маньчжурии. Отец рассказывал, как самолётом доставлял горючее для танков, десантников в Мукден и Порт-Артур. Владимир поддакивал ему, а потом пояснил, что ему тоже пришлось полетать, поездить на машине, и немного пострелять. Больше ничего конкретного я не услышал. И в дальнейшем, рассказывая о своих боевых годах, он не упоминал о своих геройских поступках. До некоторого времени не знал и я, считая его военным водителем грузовой машины. Хотя и эти трудяги войны внесли немалый вклад, доставляя грузы к фронту, и достойны всяческих похвал и восхищения. Наверное, поэтому готовя к изданию книгу «Своими глазами», в первую главу добавил от себя несколько строк, о военном водителе Владимире из Полтавы.
   Прошло время… В феврале 2005 года не стало Владимира Григорьевич, а в 2014 году мне удалось найти документы, которые рассказали, вместо него, о том нелёгком, опасном, но радостном периоде его жизни. Оказалось, что как и мой отец, он был участником уникальных штурмовых, десантных операций, превративших войну с Японией в настоящий, советский Блицкриг. Не верьте, если скажут, что это атомные бомбы, которые применили США, решили исход войны. Их взорвали над мирными городами самой Японии, уничтожив тысячи жителей и находящихся в плену американских военнослужащих. А мощнейшая группировка войск, против которой мы воевали вместе с войсками Монголии и Китая, располагалась в Маньчжурии, Корее, на Сахалине... Расскажу об этом по порядку.
   
   С мая 1943 года в вооружённых силах начали формировать первые штурмовые инженерно-саперные бригады. Формирование проходило на основе уже существующих инженерно-сапёрных частей. В начале 1944 года в действующей армии их было уже 20. Штурмовые инженерно-саперные бригады резерва Верховного Главнокомандования (ШИСБр РВГК) предназначались для прорыва сильно укреплённых вражеских оборонительных полос. Саму идею ШИСБр взяли у немцев, а точнее — у армии Кайзера. В 1916 году, германская армия во время сражения при Вердене, использовала специальные саперно-штурмовые группы, которые имели особое вооружение: ранцевые огнеметы; ручные пулеметы; отборных бойцов, прошедших спецкурс подготовки. Примерно такие части начали формировать и у нас.
   Весной 1944 года были созданы 5 моторизованных штурмовых инженерно-саперных бригады (МШИСБр), имевших меньшую численность, но лучше оснащённых автотранспортом. Среди них, одна была под номером 20.
  В ночь, на 23 сентября 1943 года, Полтава была освобождена от фашистов. Весной 1944 года в армию призывались юноши 1926 года рождения. Подошел срок Владимиру Чухлеб защищать Родину. Он призывался по месту жительства – военкоматом города Полтава. Как и все юноши того времени был худощав, мог одежду и сапоги отремонтировать, обед приготовить. При уходе немцев, повезло, не вывезли в Германию. Таких, как он, было немало. Некоторых, он знал ещё по довоенной жизни. Земляки старались держаться вместе. Им предстояло научиться быть солдатами, пройти эту безжалостную, кровавую войну. Многие из них совершат героические подвиги, защищая Родину, но не все доживут до победы и вернутся в свой любимый город Полтава...

   Всех призывников посадили в теплушки, и эшелоном направили в Московский ВО, где в это время проходило формировании многих частей. Владимира и его земляков определили в 20-ю моторизованную штурмовую инженерно-саперную бригаду резерва Верховного Главнокомандования, которая закончила формирование 08.05.1944 года в Московском ВО. Здесь он прошёл курс молодого бойца.
   Обучение проходило в лагере. Жили в землянках, по десять человек в каждой, спали на сене, никаких матрацев, подушек и одеял. Бессонницей не страдал никто. Дисциплина была жесточайшая, порядок и чистота — аналогично. Кормили мало и плохо. Целый месяц без выходных дней ходили строем, стреляли, бросали гранаты, бегали в атаку, держали оборону, форсировали речку и т. п. Офицеры и сержанты — все фронтовики, все отлично знали, что надо на фронте, и учили только тому, как зря не погибнуть и постараться выполнить боевую задачу.
   Их беспощадно учили ползать по-пластунски, быстро окапываться, маскироваться, бесшумно двигаться, быстрым перебежкам и т. п. Они изучали винтовку, гранату и пулемет. Стрелковый полигон стал для Владимира и его друзей, родным домом.
   После окончания лагерных сборов, офицеры говорили, что они своего добились — теперь, обученных бойцов, можно включать в маршевые роты и отправлять на фронт.
   Потом ускоренное обучение: минированию, разминированию, строительству дорог, мостов, рукопашному бою и другим премудростям, необходимым для штурмовиков в бою. 
   Бойцы для ШИСБр отбирались особенно тщательно. Тугодумы, физически слабые, старше 40 лет в бригаду попасть не могли. Высокие требования к кандидатам объяснялись просто: боец-штурмовик должен был уметь разрушать и созидать; нес на себе груз, который в несколько раз превосходил нагрузку простого пехотинца. В стандартный набор солдата входили стальной нагрудник, обеспечивающий защиту от мелких осколков, а также пистолетных (автоматных) пуль, и мешок, в котором находился «набор взрывника». Подсумки использовались для переноски увеличенного боекомплекта гранат, а также бутылок с «коктейлем Молотова», метавшиеся в оконные проемы или амбразуры. Кроме традиционных автоматов (ППС и ППШ), солдаты штурмовых подразделений вооружались ручными пулеметами и противотанковыми ружьями. Противотанковые ружья использовались в качестве крупнокалиберных винтовок для подавления огневых точек.
   Чтобы научить личный состав бегать с этим грузом на плечах, и минимизировать его возможные потери, бойцам устраивали жесткие тренировки. Кроме того, что бойцы ШИСБр бегали на полосе препятствий в полной выкладке, над их головами свистели боевые пули. Таким образом, солдат учили «не высовываться» еще до первого боя, и закрепить это умение на уровне инстинкта. Личный состав занимался тренировочными стрельбами и постановкой (снятием) мин. Кроме этого в программу тренировок входили рукопашный бой, метание топоров, ножей и саперных лопаток.
   Тренировки ШИСБр были гораздо труднее, чем тренировки тех же разведчиков. Ведь разведчики шли на задание налегке, и главное для их было не обнаружить себя. А боец-штурмовик, возможность прятаться по кустам не имел, у него отсутствовала возможность тихонько «смыться». Главной целью бойцов ШИСБр были не пьяные одиночные «языки», а мощнейшие укрепления на Восточном фронте.
   По современной терминологии, это войска специального назначения, а бойцов сейчас бы называли – СПЕЦНАЗОВЦЫ! Вот, кто были простые, советские, сапёры штурмовых частей. Теперь, благодаря документам, стало известно, кем стал Владимир.
   Главной особенностью костюма инженерно-штурмовых бригад, называемых в простонародье «панцирной пехотой», «панцирниками», «броненосцами», или «раками», была кираса из тонкой броневой стали, снабженная сочлененным «передником». Помимо кирас, называемых также «панцирями», довольно широко применялись броневые нагрудники, защищавшие лишь область груди и которые одевали чаще всего на ватник. Старослужащие говорили, что ватник помогает при близком разрыве мины, гранаты и даже снаряда. Особенно хорошо помогали телогрейки при близком разрыве немецкой гранаты, осколки у которой были крохотными и не пробивали нагрудник, но ударная волна оказывалась довольно мощной. Даже в летнее время под нагрудник старались поддеть ватники (их называли также «потники»), обрезая с них рукава.

   Службу Владимир проходил в одном из батальонов этой бригады, а именно во 2-м гвардейском моторизованном штурмовом инженерно-саперном батальоне.  В действующей армии этой батальон находился с 19.06.1944 по 15.11.1944 и с 09.08.1945 по 03.09.1945 года. Командир батальона гв, капитан Гурин Виктор Иванович 1917 год рождения, в РККА с 1937 года.
   В июне 1944 года батальон в составе бригады был переброшен на Карельский фронт, на Свирский оборонительный рубеж в район Лодейное Поле. Перед началом Свирско-Петрозаводской операции батальон готовил средства и места переправы нашим войскам.
   Есть документ за 29.06.44, о действиях группы из состава взвода, в котором воевал сапёр Чухлеб Владимир (выдержка из наградного листа, его сослуживца по отделению, гв. рядового Силаева Михаила Андреевича, представленного к медали «За отвагу» и получившего звание ефрейтор):
   «...действуя в составе группы разграждения, проявил себя мужественно и отважно, при разминировании подступов к рекам Янгера и Самбатукса, под ожесточённым обстрелом противника. Первым установил, что жердевой настил, подходящий к рекам заминирован противником и имеются фугасы; разгадав уловку врага, со своими товарищами, на подступах к реке, сняли и обезвредили 37 противотанковых мин и 3 фугаса, под пулемётным огнём со стороны противника...».
   Лето было в разгаре, но студеная вода этих рек, на всю жизнь, сделала поясницу Владимира чувствительной к холоду.
   Вот один из подвигов, совершенный в июле 1944 года сапёрами его взвода. Владимир был среди них, но орден «Красная Звезда» получил командир взвода гв. мл. л-т Гришин Н. И.
   «...12.07.44 силами своего взвода, в районе опорного пункта противника, под ожесточённым ружейно-пулемётным огнём, разминировали дорогу для движения танков 29-й гв. танковой бригады. Пробравшись по-пластунски, на расстояние 600 метров, сняли и обезвредили, с пути движения танков, 18 противотанковых мин и 2 фугаса. Достигнув заданного рубежа, навели через ров мост, для прохода танков, и выполнив точно, и в срок свою задачу, без потерь в личном составе, вернулись обратно...».   
   С 21.06.1944 батальон обеспечивал переправу войск через Свирь, разминированием и подрывом укреплений. Бои, в которых участвовал Владимир, начинались внезапно, довольно часто даже без артподготовки. Отряды без автоматчиков и пулеметчиков штурмового батальона, главной целью которых являлось отрезать от поддержки пехоты немецкие ДОТы, тихо проходили через заранее подготовленные проходы в минных полях. Огнемётчики или взрывники разбирались с вражеским бункером без промедления. Заложенный в вентиляционное отверстие заряд позволял вывести из строя даже самое мощное укрепление. Там, где решетка преграждала путь, поступали остроумно и безжалостно: внутрь выливали несколько канистр керосина, после чего бросали спичку. Вопрос стоял так: или мы их, или они нас!
   В наступлении, части штурмовой бригады, разминировали пути движения колонн, восстанавливали мосты и дороги, строили переправы, вели прокладку объездных путей. 20-я ШИСБр оперативно была подчинена 99-му стрелковому корпусу и с 09.07.1944 обеспечивала строительство переправ на реке Вуокса.
   Затем, 20-я ШИСБр в полном составе, была переброшена в Заполярье, где принимала участие в Петсамо-Киркенесской операции. С 07.10.1944 в ходе операции, непосредственно поддерживали наступающие войска, разрушали укрепления в районе Луостари. Владимир, как и другие бойцы штурмового батальона, в городских условиях отличались умением, появиться внезапно с неожиданной для вражеских солдат стороны. Все было очень просто: бойцы штурмового батальона буквально проходили сквозь стены, используя тротил для прокладки пути. Например, неприятель превратил подвал дома в ДОТ. Наши бойцы заходили сбоку или сзади, взрывали стенку подвала (а в некоторых случаях пол первого этажа), после чего выпускали туда несколько струй из огнеметов...
   22 октября 1944 года в районе Киркенеса, Владимир участвовал в боевых действиях. Под руководством командира взвода, гв. мл. лейтенанта Гришина Н. И., под ожесточённым огнём противника, сапёры успешно навели 4 переправы через ручьи и взорванные дефиле дорог, возле деревень  Пондор и Мюрелет. В этот день Чухлеб Владимир получил слепое осколочное ранение. Его вовремя эвакуировали с поля боя, и уже на следующий день, он находился на излечении в полевом подвижном госпитале №5168. Потом эвакуационный госпиталь, батальон выздоравливающих и опять своя часть.
   С конца октября 1944, часть, где служил боец Чухлеб, разминировала дороги. При этом обеспечивала форсирование частями 99-го стрелкового корпуса озёр Салми-ярви, Ланг-фьорд, Бек-фьорд.
   В конце ноября 1944 года 20-я ШИСБр возвратилась на территорию СССР. Здесь Владимир и его однополчане получили и обмыли медали «За оборону Советского Заполярья». Для большинства это была первая награда, за нелёгкий труд сапёра, на этой безжалостной войне. Для некоторых эта награда стала первой и последней, полученной посмертно. Оставшимся в живых было суждено и дальше сражаться за Родину, не за награды, а за свои убеждения, за своих родных, за землю на которой выросли... Они сделали это, победив немцев весной 1945 года!

   Приближалось время разгрома последнего союзника фашистов. Для войны с Японией отбирали лучшие части и соединения. Опыт, в прорыве укрепленных оборонительных полос, полученный 20-й ШИСБр Резерва Главного Командования, оказался востребованным. Бригада в полном составе вошла в состав 5-й армии 1-го Дальневосточного фронта, которому предстояло преодолеть сплошную полосу железобетонных укреплений противника, рассчитанных на длительное автономное выживание.
   В июне 45-го, по железной дороге, части бригады были передислоцированы на Дальний Восток. По дороге отдыхали, отъедались и слушали политинформации комиссаров. В свободное время вели задушевные разговоры о послевоенной жизни, высказывали свои мнения о предстоящих боевых действиях. Где они будут воевать, какие задачи предстоит выполнить, из них никто не знал. Но был офицер – подполковник Крутский Дмитрий Андреевич (помощник НШ инженерных войск 1-го Дальневосточного фронта по инженерной разведке), который не только знал об этом, но и планировал, с апреля 1945 года, предстоящие операции. Он отвечал за инженерную разведку, определение сильных и слабых сторон японских оборонительных сооружений и укреплённых районов, которых было семь. На эту должность он и другие офицеры инженерного отдела фронта попали не случайно: они имели фронтовой опыт ведения боевых действий в особых условиях горно-лесистой местности, прорыва укреплённых районов в Финляндии, Заполярья и Восточной Пруссии. Ещё им была поручена подготовка специальных штурмовых сапёрных групп, для захвата японских оборонительных сооружений, укрепрайонов, населённых пунктов, тоннелей, портов, аэродромов, мостов и прочих сооружений. Кого они могли взять для выполнения этих задач? Конечно тех, кто умел это делать, на кого могли положиться.  Выбрали лучших, с кем уже выполняли похожие задачи – 20-ю моторизованную штурмовую инженерно-саперную бригаду Резерва Верховного Главнокомандования.    
   Владимира, его земляков и сослуживцев, тренировали с утра до ночи, на пересечённой местности, схожей с районом предстоящих боевых действий. Прошли специальный курс по захвату спецобъектов: мостов, аэродромов, гидроэлектростанций.
   Все бойцы знали, что им предстоит штурм, захват и удержание трёх тоннелей, расположенных на расстоянии нескольких километров от границы. Для этого готовили две одинаковые штурмовые группы. По данным нашей разведки, тоннели были заминированы. Японская охрана имела приказ их взорвать, в случае угрозы захвата нашими войсками. Охрана была круглосуточной, а казармы караула находились рядом. Владимиру, на занятиях, не раз объясняли, что ошибки недопустимы. Короткого, обходного пути для войск, кроме тоннелей, не существовало. Наступление 1-го Дальневосточного фронта могло быть задержано, а это потеря времени, темпа и эффекта внезапности. Нашим войскам пришлось бы делать крюк около 200 километров, через труднопроходимые сопки, по бездорожью.  Поэтому на занятиях ещё и ещё раз изучали аэрофотосъемки, отрабатывали различные варианты действий в помещениях, потом на макетах и похожей местности. Проводили ночные и дневные стрельбы, минирование и разминирование. На марш-бросках проливали пот, а потом в тылу, на похожем тоннеле, отработали захват, удержание, взаимодействие и разминирование. В заключении прошли парашютную подготовку, сделав по несколько ночных и дневных низковысотных прыжков.   
   Одну группу захвата тоннелей возглавил командир батальона гв. майор Гурин Виктор Иванович. В эту группу был включён сапёр гв. рядовой Чухлеб Владимир Григорьевич. Второй группой руководил командир 222-го гвардейского моторизованного штурмового инженерно-саперного батальона гв. майор Янкевич Леонид Дмитриевич. Обе группы, в полной боевой готовности, 5 августа, заняли позиции у государственной границы СССР. Близился час «Ч»...
   
   Проходил час за часом, но команды на начало боевых действий не поступало. Пользуясь случаем, тыловики организовали помывку и выдали чистое бельё. Хорошо, после бани, в чистом белье, посидеть на ласковом солнце. Владимир побрился и подшил чистый подворотничок. Ещё раз проверил амуницию, протёр автомат. Время тянулось бесконечно медленно. Поболтал с друзьями, но и они находились в состоянии изматывающего ожидания. В голову приходили разные мысли, как и раньше перед боем, главной была, что ожидает – жизнь или смерть! За прошедших полтора года он видел и то, и другое. Бежит или ползёт рядом с ним сослуживец, с которым из одного котелка кашу кушали, и вдруг упал, замер... С ним тоже такое было... Но обошлось, фельдшер батальона Шошин Александр оказался рядом, дай Бог ему здоровья.   
   Так, в ожидании, прошло несколько дней. За это время немножко отросла щетина на лице, написал письмо родителям, передумал о многом...

    Настал, как оказалось, медленно тянущийся, но знаменательный день — 8-е августа. С утра солнце палило нестерпимо. Воздух был неподвижен. Мельчайшая пыль хрустела на зубах и забивалась в глаза. Духота и влажность проникала везде. Владимир, в составе взвода, выдвинулся в исходный район. Завтракали там же, расстелив плащ-палатки на высохшей земле. Впереди, на сопке, перед пограничным знаком, батальонная оперативная группа заняла наблюдательный пункт. Кругом была пронизывающая тишина, даже воздух неподвижен — ни ветерка, ни дуновения. Вдалеке сопки, над которыми в голубом небе, как шапки, большие, белые, пушистые, облака. Всё застыло в ожидании.
   Да, к ожиданию часа "Ч" — часа, когда по сигналу, штурмовой сапёрный батальон мгновенно придет в движение и пойдёт на врага, привыкнуть трудно, сколько ни воюй. Напряжение охватывает всех сверху донизу — от штаба до рядового.
   К восьми вечера, роты штурмового батальона, заняли исходные позиции для наступления. Солнце склонялось к горизонту, духота не убывала, а тёмные тучи постепенно заволакивали небосвод. Вернулся из штаба командир взвода. Обычно уравновешенный и веселый, он был сильно взволнован.
— Получен приказ. Быть в готовности. – услышал Владимир его тихий голос.
   Темнота, в этих широтах, наступает сразу, без сумерек. До начала атаки оставалось несколько затяжек или считанные минуты...
   Минут пять дождь падал как-то неохотно, крупными каплями.
— О це добре, зразу помыемось. — послышался тихий украинский говорок справа от Володи. Все без команды достали и накинули плащ-палатки, хотя понимали, промокнут до нитки. Потом дождь хлынул густо. Похожие ливни были и в Полтаве, поэтому Владимир и его земляки знали, что будет дальше. Сверкание молний и стена воды, для солдат не стали неожиданными. Казалось, её сверху льют из ведра. На часах полночь. Команда, лейтенанта Гришина, прозвучала тихо, но взвод дружно поднялся и пошёл вперёд.
   Ранняя темнота и непогода были кстати. Все чувства обострились. Володя и его сослуживцы делали то, что отрабатывали на тренировках: сняли часовых и одновременно заминировали дорогу, сделав невозможным подход бронесил противника. После этого, стремительно двинулись к туннелям. После короткого боя пограничная застава противника была окружена, а туннели захвачены. В ходе выполнения задачи было уничтожено несколько дзотов и 2 казармы. Как действовали гвардейцы, известно из документов, подписанных 18 августа майором Гуриным. Описание подвига, из наградного, сослуживца Владимира, ефрейтора Галлеева Хази Галеевича, представленного к ордену «Красной Звезды»:
«В ночь на 9.08.45 года в составе группы штурма, под покровом темноты и сильного дождя через крутые сопки перешли границу и углубились на 5 километров на сопредельную территорию. Штурмом овладели туннелем и с группой бойцов преследовали врага до станции Пограничная. На окраине станции группа преследования попала под сильный пулемётный огонь и вынуждена была залечь. Галлеев первым заметил тщательно замаскированную огневую точку и ползком стал приближаться к ней. Заметив ползущего к ним бойца, японцы перенесли весь огонь на него, пытаясь убить. Однако Галлеев, используя складки местности, сумел приблизиться к пулемётному расчёту на 20 метров, где был тяжело ранен в ногу. Несмотря на боль и пулемётный обстрел, красноармеец смог уничтожить пулемётный расчёт броском противотанковой гранаты. Перевязав себя, несмотря на ранение, оставался в бою, до эвакуации в госпиталь...».
   На войне, как на войне, в бою может произойти что угодно. Вот ещё одно описание подвига сослуживца по штурмовому батальону рядового Дерябина Валентина Михайловича, представленного к ордену «Красная Звезда», за захват туннеля и штурм станции Пограничная (Суйфыньхэ) :
   «...скрытно пересёк границу в ночь на 9.08.45 года, в темноте, под проливным дождём, через кусты и крутые сопки, одним из первых вышел к намеченному месту сбора штурмовой группы. Вместе с сослуживцами выполнял задачу блокировки огневых точек и входа в тоннель. Скрытно выдвинувшись вперёд, он забросал огневую точку гранатами, не дав возможность уйти живыми японским солдатам. Овладев входом в тоннель, Дерябин одним из первых, под пулемётно-ружейным огнём выдвинулся на окраину станции Пограничная. Ведя огонь из автомата, начал преследование убегающих японских военнослужащих на улице города. Неожиданно, из-за кустов, на него бросился японский солдат, с ножом в руках. Дерябин не растерялся и ловким движением выбил холодное оружие из рук нападавшего. Это не остановило японца, который вцепился мёртвой хваткой в горло Валентина Дерябина и начал душить. Попытки разжать пальцы, сжимавшие горло, не помогли и Дерябин, изловчившись, зубами, укусил их. Два пальца самурая были откушены, и он, вырвавшись, попытался убежать, но был убит очередью из автомата...».
   Также воевал и сапёр Чухлеб. Вот ещё одно свидетельство, которое беспристрастно описывает подвиг (выдержка из наградного листа командира 2-го  гвардейского моторизованного штурмового инженерно-саперного батальона гв. майора Гурина Виктора Ивановича):
   «...в ночь на 09.08.45, первым, со своим батальоном, перешёл гос. границу. Провёл сапёров-штурмовиков бесшумно, на 5 километров, в тыл противника и вступил в бой с превосходящими силами японцев, оборонявших подступы к тоннелю, расположенному в 1-м километре от города и ст. Пограничная. Блокировал 5 дзотов и 3 дота. Гвардии майор Гурин, поднял своих бойцов на штурм тоннеля и захватил его. Важный государственный объект был спасён от разрушения; немедленно проверен и обезврежен от инженерных заграждений противника. Через 3 часа через тоннель прошли 2 наших бронепоезда...».

   После захвата тоннелей и станции, были работы по разминированию, восстановлению дорог, мостов. Да мало ли найдут работ и дел рядовому солдату на войне. Владимир был рад, что прошёл эти дни без ранения, но не знал, впереди его ожидали боле суровые испытания.
    Надежды японцев на то, что главные силы советских войск застрянут в погранполосе и будут обескровлены, не оправдались. Перед лицом неизбежного разгрома японское правительство вынуждено было 14 августа принять решение о капитуляции. В их планы входило затянуть переговоры, остановив войска на тех позициях, которые сложились к этому числу и оставить за собой право владения крупными городами Северо-Восточного Китая и почти всей Кореей.   
   Для ускорения вопроса капитуляции японских войск, было принято решение высадить десант и специальных уполномоченных командования фронтов, в крупные города Китая и на стратегические объекты. Для 1-го Дальневосточного фронта были определены две такие цели в городах Харбин и Гирин. Задачей десанта было не допустить уничтожения мостов и принуждение к капитуляции воинских гарнизонов этих городов. Операция была названа "Мост" или Харбино-Гиринская десантная операция.

   Главная роль в операции по десантированию в город Харбин отводилась 2-му отдельному гвардейскому моторизованному штурмовому инженерно-саперному батальону 20-й ШИСБр. В отряд входило 150, по некоторым сведениям 120 человек. Это были отборные, испытанные саперы-штурмовики, в основном из тех, кто участвовал в захвате тоннелей. На вооружении у них имелись автоматы, пулеметы, огнеметы, гранаты, заряды взрывчатки. Среди них был сапёр, гвардии рядовой Чухлеб Владимир.
   И опять началась ежедневная подготовка к этому труднейшему боевому заданию. Все бойцы получили планы города с обозначенными путями движения от аэродрома к мостам и другим важным объектам. Офицеры разведуправления фронта и переводчики проводили с будущими десантниками занятия. Предусматривались все возможные варианты действий. Скрупулезно отрабатывалась радиосвязь. Командиром десанта был назначен начальник оперативного отдела штаба инженерных войск 1-го ДФ подполковник Забелин Иван Николаевич. С ним следовал представитель фронта генерал-майор Г. А. Шелахов, уполномоченный вести переговоры о капитуляции с японским командованием.
   После завершения этапа подготовки, 16 августа, десантный отряд 2-го ШИС батальона, сосредоточили в районе станции Мучная, возле военного аэродрома. Опять начался этап ожидания приказа. По заведённой традиции Владимир брился, подшивался, проверял оружие. В этот день, 16 августа, страна отмечала праздник – день авиации. На обед выдали по сто грамм водки. После обеда Владимир с друзьями курил под ласковым, осенним солнцем.
   О чём могут говорить двадцатилетние парни: немного выпившие, уставшие от войны, в ожидании самого трудного, и не дай Бог последнего боя... Конечно, были разговоры о девушках, которых они, за исключением единиц, не знали. Да и когда на это было время. В пятнадцать лет они узнали, что такое война. Потом оккупации или эвакуация. Работа с утра до вечера, когда за опоздание на пятнадцать минут, тюрьма. Продукты по пайкам, на которых выживали впроголодь. Одежда по талонам или на барахолке. Тут не до любви, нужно было выжить и помочь родным. Потом, радость освобождения, проверка в СМЕРШе и опять работа. Но на душе стало радостно, немцы бегут. Все ребята того времени хотели на фронт и Владимир был не исключение. Повестка из военкомата была желанной радостью...
   О чём не говорили солдаты, а заканчивали одним, скорей бы конец войне. Все хотели домой, к родным. Все хотели вернуться живыми. В слух не говорили, но однополчане и Владимир понимали, в этот раз, шансы выжить совсем малы. Это была миссия в одну сторону. Что могут, пусть и хорошо подготовленные, вооружённые, сто пятьдесят солдат в большом, миллионном городе. Японский гарнизон города Харбин насчитывает более 40 тысяч солдат, порт, аэродром, полиция, жандармерия. Кроме этого, на занятиях офицер разведки штаба фронта сказал, что в сторону Харбин отходят разгромленные под Муданьцзяном главные силы 1-го фронта Квантунской армии. А вот подход наших главных сил, ожидается только через насколько дней. Войскам нужно было пройти 400 километров и не по асфальту, преодолевая сопротивление японских войск. Но приказ, есть приказ... Так в ожидании прошло два дня...

   Командующий 1-м Дальневосточным фронтом принял решение о высадке воздушных десантов. Первым предполагалось высадить десант в районе Харбина. Военный совет фронта назначил особоуполномоченным в этот город генерала Г. А. Шелахова. Он должен был вылететь с первым эшелоном десанта, чтобы предъявить харбинскому гарнизону условия капитуляции. Десанту, поручалось захватить в районе Харбина наиболее важные объекты и до подхода войск фронта не допустить разрушения мостов через реку Сунгари.
   Утром 18 августа первый эшелон десанта, численностью 150 (по некоторым сведениям 120) человек был готов к отлету. Время вылета ставилось в зависимость от ответа главнокомандующего Квантунской армией, на радиограмму Главкома советскими войсками на Дальнем Востоке. Тянулись долгие минуты и часы, а генерал Ямада молчал. В 17 часов маршал Мерецков приказал по телефону Шелахову: «Ответа нет. Приступайте к выполнению поставленной задачи».

   2-й штурмовой батальон, получил команду, грузится повзводно. Транспортные самолёты стояли в ряд, с края аэродрома, на зелёной траве. Владимир сильно волновался, но был рад, что их взвод, почти полностью, загрузился в Ли-2. Разместились вплотную друг к другу. Необходимого имущества взяли по минимуму, а боеприпасов сколько смогли. Экипаж самолёта проверил загрузку, и после их указаний, несколько ящиков боеприпасов пришлось выгрузить. Боялись, лишний вес не даст взлететь. Разгон самолёта был мучительно долгим, а сквозь рёв двигателей Владимиру была слышна тихая молитва... Обошлось, самолёт в самом конце полосы оторвался от земли, и начал набирать высоту. У всех отлегло от сердца, послышался оживлённый разговор и шутки. Владимир вытер пот с лица, и только, достав кисет с табаком, вспомнил, курить в самолёте запретили. А курить хотелось, аж уши начали пухнуть... 
   Сколько прошло времени, он не знал. Наверное, от волнения, а может от длительного ожидания погрузки, задремал. Очнулся, услышав команду взводного: «Приготовиться к выгрузке! Идём на посадку». Все зашевелились, поправляя оружие, и пытаясь размять затёкшие ноги. Некоторые прильнули к иллюминаторам, пытаясь разглядеть землю. Самолет несколько раз «падал», снижая скорость и высоту, а потом все ощутили, тряску посадочной полосы. Пропеллеры ещё вращались, а сапёры уже разбежались по аэродрому на «свои» объекты. Все действовали как на многочисленных тренировках. Над головой, на небольшой высоте, наши штурмовики сделали несколько кругов, а потом, покачав крыльями, улетели. Это было пока всё, чем они могли помочь.
 
   Прохладный, вечерний ветер обдувал разгоряченное лицо. Перед газами мелькали деревья. Грузовая машина, с бойцами штурмового батальона, ехала в сторону города по шоссе. Владимир ещё раз переживал то, что произошло за последние два часа, после высадки на аэродром. Взвод, ещё на тренировках, был разбит на несколько боевых групп. Старшим у них был командир взвода, лейтенант Николай Гришин. Такой же молодой, как и большинство его бойцов. Разве двадцать лет это возраст? Но ответственность на нём была совсем другая. За время учебы, и службы с 1942 года, он научился многому: и взвод в атаку водить, и мосты строить, и спирт пить. Вот и теперь, сразу после высадки, показал своим группам направления, цели, и охрипшим голосом прокричал, чтобы пальцы с курков не убирали, и в оба смотрели за пленными.
   Владимир был в группе из шести солдат. Это были испытанные войной и совместной службой бойцы-сапёры: два ефрейтора – Иванов и Силаев; четыре рядовых – Клименко, Кочалуба, Ляшков и он, Чухлеб.  Прижимая к груди автоматы, все бежали в сторону склада хранения горючих и смазочных материалов, находящегося метрах в пятистах от аэродрома. К нему вела хорошо укатанная дорога, слева от которой, виднелось одноэтажное строение. Дальше, дорога упиралась в шлагбаум с будкой часового, за которым был склад, обнесённый деревянным забором и колючей проволокой. Группа сапёров бежала молча, осматривались по сторонам. Японцы, десанта не ожидали. Можно было видеть, как несколько их солдат убегали в сторону невысоких кустов за аэродромом. Послышалось несколько одиночных выстрелов, но очередей не последовало, значит, организованной обороны у самураев не получилось. В группе Владимира всё шло, как на тренировке. Три бойца на склад и три на здание. Ефрейтор Иванов остался перед входом, на тыльных окнах здания были решетки. Ляшков, ворвавшись в здание, повернул налево, а Владимир направо. Заблокировав одну дверь, он перекрестился, взял автомат на изготовку, открыл другую и приготовившись к бою, шагнул в помещение. Увидев трёх самураев, с испуганными лицами и поднятыми руками, показал им жестом, чтобы связали друг другу руки. Верёвку он приготовил заранее, поэтому всё произошло быстро. Выведя их из здания, Владимир передал пленных ефрейтору и пошёл проверять помещение, с заблокированной дверью. Войдя в здание, заметил, напарник выводит с левой половины здания японского офицера и нескольких солдат. Помощи их группе не потребовалось, после того как Владимир, во втором помещении, разоружил унтер-офицера, они с напарником, минут двадцать, собирали оружие пленённых и ещё раз проверяли помещения.
   Собрав всё оружие и выстроив пленных перед зданием, все трое перекуривали, оживлённо обмениваясь впечатлениями, пока не пришёл посыльный от взводного. Поступила команда, прибыть с пленными к караульному помещению аэродрома. 
   Через несколько минут к ним подошли напарники, зачищавшие склад. Кочалубу Ивана они оставили на охрану, а ефрейтор Силаев с Клименко вели четырёх плены солдат и несли их оружие. По радостным лицам можно было догадаться, что и у них всё нормально. Пока шли к караульному помещению, бойцы перебивая друг друга, рассказывали о прошедшем захвате. Сошлись на том, что Михаил Силаев сегодня был лучшим. Владимиру нравился этот двадцатишестилетний сослуживец. Несмотря на то, что Михаил был старше многих, в том числе и командира взвода, он не искал себе поблажек. В армии с 1939 года и солдатскую службу знал не понаслышке. Кандидат в члены ВКП(б). Повоевал больше их, и уже в 1944 году был награждён медалью «За отвагу». Сегодня, его боевой опыт помог предотвратить уничтожение склада и наверное, спас жизнь. Ворвавшись на склад, за деревянным забором, он увидел четырёх японских солдат, готовивших поджог бочек с авиационным топливом. Только громкий окрик, пусть и на русском языке, и направленный в их сторону автомат, заставил самураев поднять руки. Дальше действовал, как учили... Ещё Силаев по секрету сообщил, что на складе, кроме авиационного топлива, есть бочки со спиртом и не помешает наполнить им фляги.      
   Всё это промелькнуло в голове у Владимира, и теперь, трясясь в кузове грузовика, он прислушивался к разговорам сослуживцев. Все были радостно возбуждены. Все были живы, аэродром захвачен, и они по Старохарбинскому шоссе ехали в город.  За этот короткий путь в Харбин, ему стало известно, кто из батальона чем занимался, при захвате аэродрома. Конечно, сначала узнал о своих земляках-полтавчанах, с кем призывался в 1944 и испытывал все невзгоды войны, до настоящего времени. Рядовые Дынник Дмитрий, Олефир Андрей, Швачко Пётр и ефрейтор Ловчиков Борис, входившие в группу мл. лейтенанта Николая Ламзина задержали и разоружили девятнадцать японских военнослужащих. У других земляков дела были не хуже: Анатолий Кисель разоружил пятерых; Рекмон Борис четырёх; Белодед трёх самураев; а Сергей Гребенюк с Иваном Макаренко пленили троих и задержали двух лётчиков пытавшихся улететь. Самый красочный и эмоциональный рассказ был у полтавчанина ефрейтора Виктора Блажко.  Зря, земляки подшучивали над ним, после присвоения этого звания, что курица не птица, а ефрейтор не командир. Он не испугался, в одиночку, после приземления двух японских самолетов перекрыл взлетную полосу и разоружил четырёх лётчиков. Его рассказ надо было видеть и слышать, как он с гранатой в руках остановил два самолёта...
   Володя Чухлеб про свой захват не рассказывал, только слушал земляков и других сослуживцев. За пару минут до остановки, он толкнул локтём в бок соседа, земляка Николая Маслова.   
– А ты чого? Як вовк мовчишь.
– Да я что, я как все. Четырёх самураев разоружил и три машины задержал с ящиками. На одной, вот, мы в город приехали, а то бы сейчас пёхом шагать пришлось, – ответил Николай и начал, через борт, слезать с машины.
 
   Не успели сапёры размять ноги, как подошли офицеры, которые ехали впереди грузовика, на легковой машине. Группам уточнялись задачи, и они расходились по уже намеченным маршрутам. Взводный, что-то сказал сержантам и те, со своими группами, тоже убежали. Все разошлись, осталась только испытанная боями шестёрка сапёров. Они опять были в деле. Лейтенант Гришин обвёл всех взглядом.
– Вам задачу изменили. Нужно захватить и охранять радиостанцию. Это сейчас важней всего, город должен узнать, что мы здесь и чего хотим, – услышали они от него, – маршрут мне известен. Здесь недалеко. Вперёд, за мной!   
   Стало темнеть. Освещение на улицах ещё не включили, но в некоторых окнах уже был виден свет. Два ефрейтора и четыре рядовых бежали за взводным. Захват радиостанции они не отрабатывали, даже не представляли, что их ожидает. Лейтенант перешёл на быстрый шаг и начал инструктаж:
– Как будем захватывать, решим на месте. Не вздумайте повредить оборудование, наша задача ничего не поломать. Генерал речь толкать будет. Если не напортачим, все будут с наградами.
– Награды это хорошо, но и поесть не мешает. Ни сухпая ни сала. Товарищ лейтенант, мы уже схудли совсем, надо и о желудках подумать, – услышал Володя сзади себя.
   Но лейтенант на это не ответил, словно не слышал сказанного. Улица делала поворот, и он остановил всю группу. 
– За углом здание радиостанции. Местные русские сообщили, что её охраняет караул. Мы с Силаевым на разведку, а вы наблюдайте за зданием, но не высовывайтесь
    Минут через пятнадцать, когда совсем стемнело, они вернулись. План ими был уже продуман. Первый, неожиданный для японцев бросок, на помещение хранения оружия. Одновременно блокировка помещений с оборудованием и их охраной. В освещённых окнах здания радиостанции было видно, где находятся люди и чем занимаются, что упрощало задачу. Оставался один неясный вопрос, комната отдыхающей смены. Её двери нужно было заблокировать, там люди были без оружия, и с ними можно было разобраться потом.
   Лейтенант ещё раз повторил свой замысел и начал опрос каждого, где тот должен быть и что делать. Владимиру выпало помещение, как предполагали, с оборудованием. Пока опрашивали других, он достал «лимонки» и вывернул взрыватели, чтобы случайно не наделать шума.
   В темноте подобрались к зданию. Вход был один, а запасной выход на замке. Часового у входа, нейтрализовали быстро, и группа ворвалась в помещение. Владимир добежал до нужного помещения и ворвался, распахнув большую дверь. Возле стеллажей с оборудованием стояли четыре военнослужащих. На их лицах был испуг и удивление. Но это продолжалось не долго. Вдруг один японец, что был дальше других, уперся спиной в стену, а ногой в стеллаж с оборудованием, пытаясь его повалить. Спина Владимира мгновенно покрылась потом: стрелять было нельзя, а если бежать к этому самураю, другие скрутят и отнимут оружие. Решение пришло в голову неожиданно – достал «лимонку» и кинул в сторону японца. Ударившись в стену, она отскочила и упала рядом с ними. Все упали на пол, закрыв глаза, а один, что-то громко закричал по-японски. Владимир наступил сапогом ему на спину, направил автомат на других, и произнёс свою любимую пословицу: «Ваш номер восемь, если надо мы попросим...».   
   Штурм закончился быстро. Всех японцев обыскали, разоружили и поместили в комнате отдыха, которая была без окон. Среди них было два офицера, и три унтер-офицера. Вся аппаратура, после захвата, осталась исправной.
   Командир взвода Гришин, с другими группами, зачищал порученные объекты, а им поручили охранять и поддерживать порядок в помещениях и возле захваченной городской радиостанции. Вскоре, в здание пришёл один из офицеров нашего десанта. От него стало известно, что генерал-майор Шелехов будет по радио произносить речь. Японские сотрудники радиостанции начали техническую подготовку оборудования.   
   Прошёл час.
– Выступает комендант Харбин генерал-майор Шелехов, – объявил диктор.
– Граждане города Харбина! – начал генерал.
Владимир услышал подозрительные стуки, и пошел проверить, а когда вернулся, услышал окончание речи:
– ...Чтобы быстрей очистить Маньчжурию от японских войск, советское командование, решило высадить авиадесант во всех крупных городах. Такой десант осуществлён сегодня и в Харбин. Кончилось время господства японцев в Маньчжурии. Красная Армия, протянула руку братской помощи китайскому народу, разгромила империалистов и тем самым приблизила конец второй Мировой войне. Эта победа принесла свободу не только китайцам, но и русским эмигрантам, живущим в Маньчжурии. Теперь вы можете, если пожелаете, обрести потерянную Родину...
– речь продолжалась, но Владимир думал только о Полтаве, которую давно не видел...

   Весть о том, что вечером 18 августа 1945 года, в канун праздника Преображения Господня, на харбинский аэродром был высажен десант Красной армии, с быстротой молнии разнеслась по городу.
   Все группы захвата 2-го ШИС батальона напряжённо «работали» всю ночь. К утру 19 августа они заняли здания японской миссии, жан¬дармерии и полицейского управления; были взяты под охрану мосты, электростанции, вокзалы, банки, телеграф и другие важнейшие объекты. Вот краткое описание нескольких подвигов совершенных в этот период:
• Ефрейтор Ловчиков Борис Андреевич... Ещё 7 солдат и 2-х унтер-офицеров захватил и разоружил, при захвате почты и телеграфа. До подхода основных сил оборонял и охранял здание с оборудованием. В этот период обезоружил ещё 24 японских солдат, чем обеспечил сохранность и работоспособность почты и телеграфа. Представлен к ордену «Красной Звезды»;
• Ефрейтор Массалов Николай Георгиевич... При захвате городского департамента полиции обезоружил 3-х солдат и одного унтер-офицера. Действовал мужественно и смело. Представлен к медали «За Отвагу»;
• Рядовой Ляшков Михаил Фёдорович... При захвате городской радиостанции проявил решительность, разоружив 13 военнослужащих. Представлен к ордену «Красной Звезды»;
• Рядовой Кисель Анатолий Иванович... При захватила в городе Харбин жандармерии, разоружил 3-х японских солдат и захватил 5 гружённых ценным имуществом машин. Поддерживал порядок и охранял захваченное имущество, до  прихода основных сил 23.08.45. Представлен к медали «За отвагу»;
• Рядовой Белодед Алексей Николаевич...  При захвате электростанции в городе Харбин разоружил 2-х японских солдат и захватил три грузовые машины с ценным имуществом. Охранял машины до прихода основных сил 23.08.45. Представлен к медали «За отвагу».   
• Ефрейтор Блажко Виктор Иванович... выполнял задание захвата объектов в городе Харбин. С группой занял здание 4-го отдела японской военной миссии. Лично разоружил 6 японских солдат. Захватил колонну японских машин. Спас от вывоза и расхищения много материальных ценностей. Обеспечил овладение важнейшим пунктом управления средствами вооружения японской армии. Представлен к ордену «Красной Звезды»;
• Ефрейтора Архипенко Василий Иванович... В ночь с 18 на 19 августа руководя отделением переправился на противоположный берег реки и штурмом заняли крепость. Был обезоружен гарнизон в количестве 22 военнослужащих, пытавшихся оказать сопротивление холодным оружием. Силами отделения организовал охрану железнодорожного моста до подхода основных сил 23.08.45 года. За это время были задержаны и обезоружены 40 японских солдат и три старших офицера, пять из которых скрытно пробирались к мосту с диверсионными целями. Представлен к ордену «Красной Звезды».
   После того как условия капитуляции японцами были приняты, перед десантом встали сложные и ответственные задачи по разоружению крупной харбинской группировки и поддержанию порядка в городе и его окрестностях. Вот, что об этом говорится в документе (выдержка из наградного листа командира 2-го  гвардейского моторизованного штурмового инженерно-саперного батальона гв. майора Гурина Виктора Ивановича):
   «...18.08.45 гв. майор Гурин с первым воздушным десантом высадился в г. Харбин, когда наши войска находились в 400-х километрах от него. Захватил аэродром и все важные государственные объекты и учреждения города, в том числе: 2 больших ж/д и один шоссейный мост, через реку Сунгари, действуя с исключительной силой мужества и самоотверженностью. Под командованием гв. майора Гурина разоружено свыше 2000 японских солдат и офицеров, спасено от разрушения и расхищения оборудование и имущество важных объектов города, захвачено свыше 200 автомашин с имуществом...».   
   Подход советских частей из-за проливных дождей задерживался, поэтому по решению командующего фронтом, десантный отряд был усилен: в тот же день (19 августа), десантировалась другая группа численностью 158 человек, а 20 августа — еще 213.
   После завершения этой уникальной авиадесантной операции, 28 августа, в штабе 2-го ШИС батальона был составлены и подписаны наградные листы, на отличившихся военнослужащих, в том числе и на сапёра Чухлеб Владимира Григорьевича. Текст заканчивался словами:
   «...При захвате и овладении радиостанции гв. ряд. Чухлеб обезоружил 4-х японских солдат и обеспечил в районе радиостанции поддержание надлежащего воинского порядка и дисциплины до подход 23.08.45 основных сил, действовал мужественно и смело, являясь образцовым примером воинской доблести и отваги. Гв. ряд. Чухлеб достоин награждения медалью «За отвагу».
Командир 2-го гв. ОМШИСб-на гвардии майор Гурин
Командир авиадесантного отряда подполковник Забелин...».
 В начале сентября, на общем построении 2-го ШИС батальона зачитали речь И.В. Сталина, напечатанную в газете «Правда»:
   «… Сорок лет ждали мы, люди старшего поколения, этого дня. И вот этот день наступил. Сегодня Япония признала себя побежденной и подписала Акт о безоговорочной капитуляции… Наш советский народ не жалел сил и труда во имя победы. Мы пережили тяжелые годы. Но теперь каждый из нас может сказать: мы победили. Отныне мы можем считать нашу отчизну избавленной от угрозы немецкого нашествия на западе и японского нашествия на востоке. Наступил долгожданный мир для народов всего мира…».
Командир взвода, после общего построения, объявил, что в ближайшее время бригада сосредоточиться в районе города Муданьцзян, а в дальнейшем вернётся на Родину. Через несколько дней, 22 сентября, командир 20-й ШИСБр полковник Ефанов, подписал приказ о награждении отличившихся воинов 2-го штурмового батальона, участвовавших в авиадесанте. 28 сентября, Володя получил и обмыл самую желанную солдатскую медаль.
Общедоступная информация
   Медаль “За отвагу” учреждена Указом Президиума Верховного Совета СССР от 17 октября 1938 года.
   Награждение медалью производится за личное мужество и отвагу, проявленные в боях с врагами социалистического Отечества...
   Медаль “За отвагу” является высшей советской медалью и располагается при ношении перед остальными медалями (подобно ордену Ленина в системе советских орденов).
   Поскольку медалью награждались за личный подвиг, то награждался ею, в основном, рядовой и сержантский состав, реже младшие офицеры. Старшие офицеры и генералитет практически этой медалью не награждались. На оборотной стороне каждой медали есть её, зарегистрированный номер.
   Награждённым медалью выплачивается за счёт государства по 5 рублей в месяц. Выплата производится сберегательными кассами. Награждённые медалью пользуются лично правом бесплатного проезда в трамваях во всех городах СССР (льготы и выплаты отменены с 1 января 1948 года).

   Тысячи солдат и офицеров, за мужество и героизм, проявленные в завершающей кампании второй мировой войны, были награждены медалью «За победу над Японией». По окончанию этих событий, Владимир сделал фотографию и отослал родным.
• Медаль «За отвагу» — награждён 22 сентября 1945 года приказом №020/н 20-й МШИС Свирской Краснознамённой бригаде Резерва Верховного Главнокомандования за личное мужество и отвагу в боях с врагами Советского Союза.
• Медаль «За оборону Советского Заполярья» — награждён  Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 декабря 1944 года.
• Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» — награждён Указом Президиума ВС СССР от 9 мая 1945 года.
• Медаль «За победу над Японией» — награждён Указом Президиума ВС СССР от 30 сентября 1945 года.
   В 1946 году личный состав штурмовых инженерно-саперных бригад РВГК был расформирован. Штурмовать больше было нечего. Высокопрофессиональные бойцы войск специального назначения, теперь восстанавливали последствия войны...

   В 1948 году, Владимир Чухлеб получил юбилейную медалью “30 лет Советской Армии и Флота”, которой награждались все генералы, адмиралы, офицеры, старшины, сержанты, солдаты и матросы, состоящие к 23 февраля 1948 года в кадрах Вооруженных Сил СССР. Скоро, он был демобилизован и вернулся в свой любимый город Полтава. Вместе с ним вернулись на родину, овеянные славой бойцы, все 1926 года рождения, призванные Полтавским ГВК в 1944 году.  Вот их неполный список:
 
• Блажко Виктор Иванович;
• Белодед Алексей Николаевич;
• Гребенюк Сергей Николаевич;
• Дынник Дмитрий Фёдорович;
• Кисель Анатолий Иванович;
• Ловчиков Борис Андреевич;
• Макаренко Иван Кузьмич;
• Маслов Николай Георгиевич;
• Олефир Андрей Никифорович;
• Рекман Борис Алексеевич;
• Швачко Пётро Степанович.
 


Сивцов В.Н.
Гродно.