Капли росы, подобно изумрудам, сверкали на листве весеннего леса. Солнце едва пробивалось из-за гор. Неугомонный птичий щебет прервал предсмертный крик косули, и капли на траве сменили цвет на яркие рубины.
Молодой мужчина, сорвав пучок трав, отёр им свой меч, расточая терпкий запах свежей травы и крови, проворчал:
— Ну и какая же это охота!
Рядом тут же оказался ещё один мужчина, невысокий, чуть полноватый, одетый в костюм чёрного цвета для верховой езды. Светлые волосы влажными прядями спадали на лицо, закрывая серые глаза. Подведя под уздцы свою лошадь, он произнёс:
— Вы правы, ваше высочество. Но такова традиция: убивать животное не стрелой, а мечом, вернее, добивать. Подстрелил его стрелой я, вот видите, в боку стрела с вороным оперением? Но убили его вы, ваше высочество.
Мужчина поморщился, убирая свой меч в позолоченные ножны, и, тряхнув чёрными как ночь волосами, произнёс:
— О боги! Влад, прошу тебя, не называй меня «ваше высочество».
Принц Верман, подняв свой плащ, сел на коня и добавил:
— Ты же знаешь, как меня это бесит! Я должен править, а не исполнять роль шута при отце!
Лорд Влад де Лонгер лишь усмехнулся, сел на своего коня и сказал:
— Знаешь, Верман, шутом быть тоже не так уж и плохо.
И, ударив коня шпорами, поскакал к замку.
Вскоре, поравнявшись с лордом, принц увидел, что из дворца к ним спешит толстый маленький лысый человечек. Узнав в нём дворецкого, Верман остановил коня, дожидаясь, пока человечек поравняется с ними.
Дворецкий Кпирен, запыхавшись, остановился у ног принца, отёр пот, что капал в глаза, глядя в землю, произнёс тихим голосом:
— Ваше величество, ваш батюшка почил.
Верман замер в седле, не веря своим ушам.
— Что ты городишь? Перед охотой я заходил в его покои, он там резвился с какой-то девкой. Как он мог умереть за три часа, что меня не было? При полном замке охраны, лекарей и прочего сброда!
Кпирен, потеребив подол плаща, осмелился взглянуть своему королю прямо в глаза и повторил:
— Король мёртв! Обстоятельства не ясны, вас ждут при дворе, ваше величество.
Верман оглянулся на Влада. И на его лице играла улыбка. Влад соскочил с коня, вынув свой меч из ножен, протянул его Верману и, упав на колени, сказал громко:
— Король умер, да здравствует король!
Кпирен, так же пав на колени, поцеловал правую ногу короля и раболепно умоляя, сказал:
— Вас ждут, мой король, прошу, поспешите.
И Верман, сияя улыбкой, ударил коня по бокам…
Подъехав к замку, они миновали огромный ров, по подвесному мосту, направляясь к каменным, окованным в железо вратам, что охраняли здоровые солдаты-полутроли, чей мозг был не так мал, как у их горных предков. Но всё-таки не на что, кроме открытия и закрытия самых больших ворот королевства, не способные. Верман разогнал коня, лихо, как ребёнок, крикнул:
— Эй, вы, истуканы, пропустите короля!
Лорд лишь покачав головой, двинулся следом за умчавшимся прочь его величеством.
Думая лишь об одном: «Каким образом будет править этот двадцатилетний мальчишка», — самому Владу было не многим больше, всего двадцать три года, — заходя в замок по крутой винтовой лестнице, в коридоре из белого мрамора, оставив предварительно лошадей мальчишке-конюху.
Верман почуял ту панику, что источала вся чернь этого дома. Да и все придворные тоже мало отличались от перепуганных крыс.
Нахмурив лоб, он оглянулся на своего друга. Влад лишь пожал плечами. А что тут скажешь, умер король, а новый король лишь мальчишка.
Верман лихо преодолел последние ступени и, расправив плечи, двинулся в тронный зал.
В этом прекрасном белом зале, у ярко-алого в виде пикирующего сокола трона собралась толпа людей. Услышав твёрдую поступь, по крайней мере, так хотелось думать самому мужчине, своего нового правителя, они обернулись и тут же многие пали ниц.
Стоял лишь верный друг отца и его телохранитель, старый вояка с большими голубыми глазами и длинными седыми усами, сэр Уилден Русс. Он подошёл к сыну своего друга и порывисто обнял его за плечи.
Верман, ошалев от такого обращения, вырвался и с размаху ударил старика по сморщенной желтоватой щеке, прошипев прямо в лицо:
— Не сметь прикасаться к королю!
Развернувшись на каблуках, он порывисто подошёл к трону отца и сел, не дожидаясь коронации, громко произнёс:
— Какова причина смерти Перицима Второго?
Все зашептались, кроме сэра Русса, который лишь промокнул белой перчаткой кровь, выступившую в уголке рта от удара короля.
— Его убили, — произнёс он.
— Что вы сказали, лорд Русс?
— Вашего отца закололи кинжалом, ваше величество.
— Что? Кто мог это сделать? Вы поймали убийцу?
— Нет. Когда я зашёл в покои умершего, там никого не было. Лишь залитая кровью постель, а на ней покоилось тело вашего отца. Рядом на полу окровавленным кинжалом было прибито письмо, адресованное вам, — закончил старый воин.
Он подошёл к трону, положил на пол у ног короля письмо и кинжал и стремительно вышел.
Верман с неприязнью взглянул на запятнанные кровью лист и кинжал.
Вдруг лорд де Лонгер громко хлопнул в ладоши, привлекая всеобщее внимание, и произнёс:
— Господа, прошу вас оставить его величество в одиночестве, ему как никак нужно всё обдумать и заняться подготовкой к траурной церемонии!
После чего все начали молча выходить из зала. Изредка лишь мелькал шёпот о том, что же случилось с королём и что их ожидает в дальнейшем.
Дождавшись, когда выйдет последний человек, Влад закрыл двери и подошёл к трону. Наклонился, поднял кинжал и сложенный лист бумаги. Осмотрев и даже обнюхав кинжал, он пришёл к выводу, что тот действительно в крови, чьи бурые пятна уже запеклись на лезвии, украшенном бутоном нераспустившейся розы. Отложив оружие в сторону, он принялся за изучение листа бумаги, посередине которого зияла дыра, пробитая тем же кинжалом, который он держал в руке всего несколько секунд назад.
Глядя на своего короля, лорд изогнув бровь, спросил:
— Прочтёшь?
— Полно, Влад, полно, — махнул рукой Верман, спрыгивая с трона и намереваясь пройтись. — Мы столько лет вместе!
Лорд развернул лист бумаги, запятнанный кровью ещё вчера живого короля, и начал читать вслух, изредка поглядывая на нового правителя Антерии.
Здравствуйте, о великий король Антерии, Верман!
К сожалению, это моё последнее обращение к вам.
В это прекрасное утро я сделал вам подарок — устранил все преграды на вашем пути к власти, которую вы так желали.
Прошу прощения, но я не сообщаю вам своего имени, поскольку мне не нужна ваша благодарность.
Кстати, срок вашей власти ограничен. Вам, безусловно, известно, что не так давно, лет двести назад, в тюрьмах ваших предков заживо сгнила молодая ведьма, которая предрекла вашему роду смерть от магии.
С тех пор ваши предки усердно истребляли всех, кто обладал даже малейшим магическим даром. Даже деревенские знахарки не избежали ваших карающих мечей.
Но кое-кто всё же сбежал от вас. И поверьте, лёгкая смерть вашего отца покажется вам раем.
У вас есть всего десять лет, чтобы попытаться что-то изменить.
Не тратьте время на мои поиски, поскольку меня просто нет.
— Что всё это значит? — воскликнул Верман.
— Тише, ваше величество, у стен тоже есть уши, даже в королевском дворце, особенно во дворце… Давайте подумаем, кому это выгодно?
— Да никому! Смерть моего отца выгодна только мне! Влад, а что там было о какой-то ведьме?
Сейчас, — и де Лонгер снова взял лист, который успел отложить на сидение трона. Как вдруг бумага загорелась сама по себе, обжигая лорду руки. Отдёрнув ладони, он и его величество король с ужасом смотрели, как плавно парит к полу горящий лист бумаги, опадая пеплом на ковёр.
Из ступора их вывел звук захлопнувшей двери. Вздрогнув, мужчины обернулись и увидели перед собой распорядителя дворцовой казны. Невысокий худой человек с сальными чёрными волосами держал в одной руке белую папку с бумагами. В другой у него было зажато неизменное пенсне, чей окуляр был настолько заляпан и закапан жирными пятнами, что невольно возникал вопрос, как он вообще сквозь него что-то видел. Прочистив горло, казначей спросил:
— Ваше высочество, могу ли я поинтересоваться, каким образом мы похороним вашего отца, нашего благословенного короля? По обычаю захороним в королевском склепе или же ещё как-то?
На что Верман ответил, пожав плечами:
— К чему отходить от традиций? — воскликнул Верман. — Велите подготовить всё необходимое немедленно! Не желаю вызывать недовольство у и так озлобленного своим не беспочвенным страхом народа.
— Нужно обсудить детали, ваше высочество, — заметил казначей.
— Да что тут обсуждать! — вспылил Верман. — Все знают, что сегодня же его перенесут в склеп, замуруют и устроят для народа столицы поминальную трапезу.
Тронув своего вспыльчивого друга за плечо, Влад сказал:
— Простите, что вмешиваюсь, но вам необходимо присутствовать при погребении тела. Я полагаю, что для того чтобы для вас не была слишком уж утомительной эта процедура, отдохните, а я займусь подготовкой. Вам останется лишь прийти в склеп и положить на грудь отца его меч в знак уважения.
И, взяв казначея под руку, начал выходить из зала, оставляя его будущее величество наедине со своими мыслями.
Верман посмотрел на кинжал, и в его голове закрутились мысли. «И так когда-то давно его предки ополчились против магов, — думал он. — Так как народ больше доверял добреньким магам, нежели своему законному королю! Тем самым у магов было больше власти на местах, нежели у наместников короля. И как гласит история, те самые сюзерены короля объединились против всех магов и стали плести интриги, науськивая самого монарха против магии вообще и самых сильных магов в частности. Но как обычно под горячую руку короля попали все, кто мало-мальски отличался любыми магическими способностями». Король уничтожил всю магию мира, как? Да очень просто! На его стороне был могущественный некромант Кребло с неким артефактом, который поглощал вместе с душами умерщвлённых магически одарённых людей и всю их силу. Вот только что это за артефакт, не знал никто… СТОП! Кребло — единственный, кто теперь обладает магией. Но он не может выходить из своей башни, ибо по особому уговору дед Вермана оставил Кребло жизнь, но велел никогда не покидать замка и прилегающей к нему территории. Если он его покинет без дозволения королевской семьи, он умрёт в тот же час. Ибо он сам вынужден был наложить на себя такие чары. И теперь, чтобы выходить на волю, ему нужна кровь живого монарха или его детей. А значит, он не может быть тем магом, но он может помочь найти того, кто написал это письмо. В обмен на свободу. Значит, надо как можно скорее закончить с похоронами отца и послать человека за Кребло. «Поскольку единственный верный человек у меня сейчас лишь лорд де Лонгер, значит, отправится Влад», — такие мысли одолевали некоронованного короля.
Весь день он провёл в тронном зале, а когда Влад зашёл, держа в руке меч покойного короля, и сказал:
— Пора воздать последние почести вашему отцу. — И протянул меч Верману, тот оттолкнул его, сказав:
«Оставь себе, друг», — произнёс Верман, поднимая с пола кинжал, который выпал из рук лорда. Тот самый кинжал, которым был заколот его отец.
«Вот подходящее оружие для погребения и последующего гниения с трупом!» — воскликнул Верман и, развернувшись, зашагал вниз по лестнице, направляясь в подземелье замка. Там, глубоко под замком, скрывался целый город для умерших предков Вермана.
Вход в склеп представлял собой каменную арку, по бокам от входа стояли две статуи — две симметричные девы в длинных туниках до пят, с прикрытой капюшоном головой и сложенными в молитвенном жесте руками. Скульптуры были выполнены из белоснежного, почти прозрачного камня.
Уже войдя в склеп, Верман почувствовал затхлый запах — здесь почти не было воздуха. Зато в изобилии были полки, на которых лежали черепа. Влад, следовавший за своим сюзереном, отшатнулся от такого количества черепов, разложенных на полках, во все четыре стены от пола до потолка. Но, приглядевшись, он понял, что это всего лишь глиняные черепа, сделанные для охраны покоя королевской династии.
Верман был встречен дворецким, который произнёс:
— Следуйте за мной, вас ожидает траурная процессия.
Верман, нахмурившись, кивнул, подумав, что за такое обращение к королю можно и должности лишиться. Но это всё потом, сейчас принцу хотелось лишь одного — поскорее закончить этот день и напиться.
Дойдя до места захоронения Перицима Второго, он увидел, что вокруг гроба стоят несколько десятков человек. Принц начал задыхаться и ему захотелось убежать. Поборов приступ паники, он приказал:
— Разойдитесь!
Все обернулись и стали освобождать проход для нового короля.
Влад, как и все, увидел каменный гроб, в котором покоилось тело. Казалось, что король просто спит. Но крышка гроба была уже приподнята и держалась на толстых цепях, те, в свою очередь, крепились к крюкам с опускающимся механизмом в виде ворота, наподобие тех, что используются крестьянами в колодцах.
Всё, что оставалось сделать Верману, это положить оружие в руки короля и отдать приказ опустить крышку.
Верман не стал медлить и широким размашистым шагом подошёл к гробу и вложил в руки короля кинжал, которым тот был заколот сегодня утром. Едва кинжал коснулся рук покойного, как самого Вермана отбросило к стене. Он пребольно ударился головой о полку с черепами, от чего те посыпались, разбиваясь об пол на простые глиняные черепки.
Едва не теряя сознание от удара, правитель увидел, как вокруг тела его отца сгустился красноватый туман, распространяя вокруг зловонный запах. Люди начали убегать из склепа, кашляя и задыхаясь.
Верман пополз на четвереньках к гробу нелюбимого, но всё-таки отца. Добравшись до места последнего пристанища, принц сквозь туман заглянул внутрь и не поверил глазам! Гроб был пуст.
Верман, не веря своему зрению, опустил руку, но и тогда он не ощутил тела. В этот момент он чувствовал, как его, непрерывно кашляя и что-то крича, оттаскивают от гроба отца верные руки лорда де Лонгера.
Опираясь на руки Влада, Верман встал, и они побрели вверх по лестнице.
Принц будто в бреду повторял:
— Тело исчезло, Влад, тело папы исчезло!
— Я видел, ваше величество, я всё видел, — отвечал лорд тихим шёпотом.
— Не смей называть меня титулом моего отца!
***/***/***
Юное деревце склонилось к полноводной, широкой и судоходной реке, чьи воды были едва тронуты тонким ледком у берегов. Ветки, некогда зеленевшие шумной листвой, теперь были нагими, лишь слегка припорошенные свежевыпавшим снегом.
К реке, скрипя на снегу сапогами из серой выделанной волчьей шкуры, спускалась девушка, одетая в шубу из лисьего меха и шапку, скрывавшую её чёрную тугую косу. То была Ленеда, дочь главы деревеньки Рувендин. Она шла по просьбе матери набрать воды для домашних нужд.
Но, не успев подойти даже на несколько метров к склонившемуся у воды деревцу, она увидела, что три лодки причалили к берегу. Из любопытства она присела на корточки у куста и стала наблюдать за мужчинами, которые высаживались на берег. Двое отделились от общей массы людей и пошли в сторону затаившейся в кустах девушки, начав разговор.
Ленеде показалось, что это были опытные воины. В их движениях угадывалась немалая наглость. «Вот это мужи не то, что наши деревенские парни. Быть может, один из них попросит меня у батюшки», — успела подумать девушка, глядя на крепких и при оружии мужчин. Один был чуть выше второго, оба плотные и коренастые. Одеты по погоде, но одежда явно не сковывала движений. У пояса висели мечи, а у того, что был повыше, к спине крепился крепкий тугой лук и колчан с множеством стрел. Ленеда прямо залюбовалась этими двумя.
Но вдруг до неё донёсся разговор, который не предназначался для её нежных ушей.
— Слышишь, Гром, как же мы отыщем эту девицу? Здесь должно быть, полно детишек, лет по десять от роду\», — спросил тот, что пониже.
— Да что ты так беспокоишься! Кеург, деревенька маленькая, а людей при нас много! Сначала перережем всех взрослых, а потом примемся за детей. Я не думаю, что их тут так уж много. И уж подходящего возраста девчонок и того меньше. А доставим девицу хозяину, он нам заплатит, — с мерзкой улыбкой потирая руки, ответил тот, что так понравился Ленеде.
Внезапно до девушки начал доходить смысл слов, произнесённых двумя мужчинами. В ужасе она вспомнила о своих братьях и сёстрах! Вскинувшись, она побежала, словно трепетная лань, спасать детей. Но вот глупая, забыла, что бежать надо молча. И с криком:
— Батюшка, спаси детей! Люди добрые, бегите! — она побежала в сторону деревни, разбросав в стороны вёдра и забыв о том, что её отлично не только слышно, но и видно на равнине у реки среди редких кустов и чахлых обнажённых деревьев.
Кеург, заметив девицу, стремительно покидавшую заросли кустарника и испускавшую вопли во всю мощь своих лёгких, неспешно вскинул лук, вложил стрелу в жёлоб, натянул тетиву, прицелился и метким выстрелом отправил стрелу, оперённую чёрным вороньим пером, в погоню. Стрела, рассекая морозный воздух, со свистом устремилась прямо в затылок убегавшей в ужасе девицы.
Пронзив шею у самого основания головы, остриё стрелы погрузилось в мягкую плоть, сокрушая и дробя позвонки. Девушка испустила последний вопль и медленно, словно подрубленное деревце, рухнула лицом в снег.
Кеург, двигаясь непринуждённо и вразвалочку, приблизился к девушке, убитой им. Носком сапога он перевернул её тело на спину, стараясь не обращать внимания на остриё стрелы, пронзившее горло и выглядывавшее из него, словно смертоносный свадебный дар от возлюбленного.
На севере было принято дарить своим любимым женщинам ожерелья и кулоны, сделанные своими руками, в преддверии венчания. И вот оказалось, что Ленеда вышла замуж за смерть, пронзённая стрелой, которая теперь торчала у её горла, словно дар от любимого.
— Эй, Гром, а девки тут ничего, симпатичные. Может, поразвлечёмся? — предложил Кеург.
Вождь лишь улыбнулся и, свистнув своим людям, что означало «поторапливаться», ответил другу:
— Кеург, вот получим деньги, у тебя будет столько баб, что хоть помирай, лёжа на бабе. Ха-ха-ха! А теперь за дело — найдём девчонку!
И, свистнув ещё раз своим людям, повернулся в сторону деревни, ожидая, когда его подчинённые подойдут ближе.
На стылой земле так и осталась лежать первая, но не единственная на сегодня жертва жестокого ремесла работорговца Грома.
Три десятка сильных, хорошо вооружённых мужчин выскочили из лодок, подошли к Грому и ждали его команды.
— Ну и чего встали? Отплывите куда-нибудь подальше, спрячьте лодки, а десять человек пойдут со мной и Кеургом. Нечего сновать тут толпой! Эй, Кеург, притопи-ка бабу в речке, негоже ей лежать посреди берега. Ребята, скоро ночь, рассредоточиваемся по берегу, там вон и лесок виднеется, нападаем, как взойдёт луна.
И, хлопнув в ладоши, добавил:
— Что встали, олухи? Вперёд!
И сам побежал вперёд. Те, кому выпало прятать лодки, ворчливо стали спускаться, направляясь обратно в реку. Усталые и злые от долгой гребли. Те же, кому повезло больше, бежали вслед за Громом, рассредоточиваясь вдоль берега по двое, трое, человек. Лишь Кеург чуть отстал. Поднял в раз отяжелевшее тело и опустил в реку. Молча наблюдал, как недавно красивую девушку волокло течением туда, где глубокое дно навсегда примет её в свои объятия.
Проводив взглядом отплывающее тело, Кеург отправился догонять Грома. На развилке неподалёку от деревни он нагнал своих товарищей. И некогда ему было смотреть по сторонам, лишь когда догнал, оглянулся вокруг. Развилка ветвилась на две противоположные дороги. Одна вела в небольшую лесную чащу, чьи обитатели давно попрятались по норкам, страшась предстоящих морозов. Деревья стояли голыми, даже только что выпавший снег не скрывал их наготы. Другая дорога вела прямиком в деревню, мирный дымок растопленных очагов клубился на горизонте. Домов было немного, где-то десяток дворов, да кузня, что располагалась чуть дальше от жмущихся друг к другу домов, как и принято во избежание пожаров. Впрочем, не каждая деревня численностью десять дворов могла похвастать наличием кузни. А вот Рувендин могла, чем немало удивила разбойников.
«Непростая это деревня», — подумал Гром. И, разгибая спину, окликнул:
— Эй, Кеург, иди сюда, — окликнул Гром.
Подождав, пока тот подойдёт, он продолжил:
— Друг, а давно ли ты был простым бродягой?
Кеург усмехнулся и ответил:
— Да уж и не помню, вождь.
— А хочешь вспомнить молодость?
— Ой, не хотелось бы, уж больно мамка сурова была, била нещадно!
— Да, видно, что зря она истерла об твой зад не одну хворостину! — заржали парни, окружившие их с Громом.
— Цыц, идиоты! Ваше ржание в округе каждая собака слышала, — прошипел Гром. — Ты, Кеург, слушай сюда, нападем ночью, а ты дверцы пооткрываешь! — Сели они на той самой развилке, и Гром начал пояснять свой план другу.
***/***/***/***
Девочка лет десяти, одетая в мальчишеском стиле, с волосами, чёрными как беззвёздная ночь, сидела у добротного крыльца дома, к которому сбоку прилегала пышущая жаром кузница. Она водила точильным камнем по маленькому, но вполне пригодному для битв мечу, который подарил ей старый кузнец Дрейк, отец её лучшей подруги.
Звали девочку Селвин, и она часто приходила к кузнецу, помогая ему разводить огонь, приносить воду и просто убирать ещё тёплые инструменты. Она всё время просила дядю Дрейка научить её ковать мечи, инструменты и разную хозяйственную утварь. Однако тот лишь улыбался в свои лохматые усы, говоря: «Дело ли тебе, девке, держать кузнечный молот?»
Однако забавы ради он выковал ей тот меч, который Селвин теперь начищала до блеска точильным камнем. Ей, сироте, сидящей на шее у какой-то дальней родственницы, которую она по привычке называла тётя Ногрит, совсем не хотелось идти домой, где ей не рады. Именно поэтому девочка почти всегда проводила время у кузнеца и его семьи, а иногда даже оставалась там ночевать.
Подняв голову от меча, Селвин увидела, что к дому кузнеца идёт мужчина. Он был невысокого роста, но крепкого телосложения. Мужчина шёл медленно, будто был измождён долгой дорогой. Девочка поднялась с крыльца и побежала в кузницу, чтобы предупредить. Войдя за порог огненного царства, Селвин крикнула, пытаясь перекричать шум маленьких и больших молотов, которыми трудились кузнец и его помощник.
— Дядюшка Дрейк, дядюшка Дрейк!
— А? — отозвался большой, похожий на медведя Дрейк. Дав знак ученику продолжать без него, он подошёл к девочке.
— Ну что случилось, неужто подарок мой сломался? — глянув вниз, увидел клинок в руке Селвин. — Хотя нет, вижу, что цел, уже и наточить успела, проныра!
— Дядя Дрейк, чужак у ворот, — прошептала вмиг оробевшая девочка.
— Хм, — хмыкнул кузнец, закусив кончик густых лохматых усов. — Дочка, ты иди в дом, предупреди Рабиф, чтобы и на стол собирала, и в случае чего готовилась бежать. Если вдруг скажу, идите, девочки, в гости к тётушке твоей доброй. Бегите со всех ног в чащу лесную. И чтобы ни одна из вас не смела мне перечить! А то знаю я вас, девок... А теперь брысь в дом! Сам разберусь.
Вытерев руки о передник, пошёл встречать гостя, проследив при этом, чтобы Селвин скрылась в доме. Там, где сейчас хозяйничала его любимая дочка, такая же десятилетняя Рабиф, не в пору повзрослевшая.
Селвин вбежала в дом, её волосы растрепались. Убрав рукой непослушные пряди, она увидела Рабиф. Та сидела на покрытой ковриками скамейке у стены, низко наклонив голову, так что её рыжие волосы опадали на лицо, полностью скрывая его. Опустив руки на колени, девочка тихо сидела. Селвин с порога бросилась к Рабиф, упала перед ней на колени, взяв руки подруги в свои, она тихо спросила:
— Рабиф, что произошло? — воскликнула Селвин.
Маленькая худенькая фигурка встрепенулась, отбросив волосы с лица, и прошептала:
— Селвин, Ленеда мертва!
— Что ты такое говоришь, Рабиф? — ужаснулась Селвин. Она слегка отвела взгляд от подруги, ибо даже она не могла привыкнуть к внешности девочки. Левая сторона её лица была обезображена, в то время как правая половина светилась лучистой божественной красотой. Трупно-серая кожа обтягивала половину лица, сквозь которую просвечивал череп. Мышц с той стороны фактически не было. Рабиф прятала изуродованную часть лица в длинных огненно-рыжих волосах.
— Я видела, как её убили стрелой! — сорвалась внезапно на крик девочка, пытаясь вырваться и убежать. Но Селвин не дала ей этого сделать. С удивительной для ребёнка силой она стиснула руки подруги, заставляя её сесть.
— Рабиф, как ты могла что-либо видеть, если ты весь день была на кухне, готовила ужин для дядюшки Дрейка? Да и что могло случиться с дочкой старейшины? Она наверняка дома сидит, женихов поджидает, — успокоительным тоном сказала Селвин. Взгляд её подруги сразу как-то потух, голова поникла. И Рабиф, спрятав лицо волной волос, тихо произнесла:
— Да, Селвин, скорее всего, ты права, и меня сморил сон, увиденный кошмар я приняла за явь.
— Вот и славненько, а теперь поднимайся, нам велено привечать гостя!
— Какого гостя? — спросила, поднимаясь, Рабиф.
— Да я тут, когда чистила свой меч, увидела у ворот путника. Побежала в кузницу предупредить, так твой отец послал меня к тебе. Велел готовить угощение на стол, а сам пошёл встречать человека за воротами.
— Интересно, откуда он? — спросила Рабиф.
— Ой, Рабиф, ну что ты такая кислая, прямо как простокваша какая-то. Вот придёт гость в дом, у него и спросим! Хоть какой-то новый человек в нашей глуши, а то кроме нашего правителя, который у твоего отца оружие куёт для своих войн, и нет никого... — весело болтала Селвин, уже порхая по кухне, собирая на стол всякую снедь.
— Где-то я подобное уже слышала. Только стоит ли ждать добра от этого человека? — тихо пробормотала Рабиф.
— Что, что? Я не расслышала?
— Да так, ничего. Давай готовить, а то батюшка осерчает.
Селвин сняла с себя верхнюю одежду, и они с Рабиф начали накрывать на стол, ставя нехитрое угощение: хлеб, горячее, только что приготовленное мясо и молоко. Ожидая прихода Дрейка с неведомым гостем.
Дрейк в это время встретил гостя у ворот.
— Добрый день, путник, с добром ли к нам идёшь? — Кеург улыбнулся в ответ.
— С добром, пустишь заночевать или оставишь помирать на холоде? — И протянул кузнецу руку для приветствия.
Дрейк с неудовольствием приметил, что рука-то привыкла держать меч, а не лопату или какой-нибудь другой мирный инструмент. Но делать нечего, пожал руку, пригласил зайти в дом.
Кеург попытался было незаметно оглядеться и понять, какие есть пути к отступлению, на случай неудачного стечения обстоятельств. Не заметил ничего особенного, простой жилой домик, как и у многих в этих краях. Чуть дальше кузница, в которой явно и отчётливо слышался лязг металла о металл. Обращаясь к Дрейку, спросил:
— Добрый хозяин, а как к тебе обращаться и не нужен ли тебе работник в кузне?
— Меня зовут Дрейк, и нам не нужен работник, мы с моим учеником справляемся. В нашей небольшой деревеньке работы немного, разве что лопату подправить. А чем ты занимаешься? Ты же, должно быть, не лопатой да киркой хлеб добываешь? Сразу видно, что ты знатный воин. Кстати, как мне тебя величать?
— Меня зовут Берн, и ты прав, я воин. Но, увы, разбойники перебили весь наш отряд. Теперь я брожу по свету, направляясь в страну, что лежит много южнее этих мест.
— В Антерию, что ли?
— Да, друг, именно туда. Надоели, знаешь ли, эти снега, холода и солнце, которое прогревает землю всего лишь на пару месяцев в году. Хочу туда, где солнце ласкает мир своим теплом.
— Так ведь далеко шагать, говорят, ещё на границе наших земель есть великая пустыня со страшным замком, в котором скрывается великий и единственный теперь уже маг, некромант.
— Знаешь, Дрейк, по мне так лучше сгореть в пустыне, чем мёрзнуть в этой глуши, где нет закона иного, кроме закона сильного.
Так беседуя, они вошли в дом к Дрейку. Кеург сразу заприметил двух девочек, подходящих им по возрасту. Девочки накрывали на стол. Дрейк сел на лавку и указал на место напротив себя.
— Садись, Берн, откушай с нами, чем уж богаты.
Кеург сел напротив хозяина, но лицом к двери, чтобы в случае чего бежать. И спросил хозяина:
— Что за добрые хозяюшки в доме твоём наводят уют?
Кузнец хмыкнул в усы и ответил:
— Это дочь моя с сестрой своей названной. Рабиф, девочка моя, подойди, помоги старому батюшке попотчевать гостя.
Рабиф, стоявшая до этого спиной к пришедшим в дом и вытаскивавшая из печи ароматно пахнущую рыбой кашу в необъятном чугунке, обернулась на зов отца. Увидев Кеурга, девочка побледнела, но тут же взяла себя в руки и сказала:
— Конечно, папа, я помогу.
Стала накладывать еду на тарелки. Кеург, увидев эту девочку, аж пошатнулся, сидя на лавке. Подумав при этом: «За что дьявол так пошутил над ребёнком?»
Увидев реакцию гостя, Селвин сорвалась с места, где она только что стояла, нарезая мясо ломтями, и сказала:
— Дядя Дрейк, могу ли я быть вам полезна?
— Отчего же нет, Селвин, помоги мне, и мы вместе
справимся быстрее, а после отправимся в гости к твоей тётушке.
— Обращаясь к гостю, произнёс Дрейк.
— Не смотри так на мою девочку, она не виновата, что в младенчестве упала в чан с кипятком. Мать её, нерадивая, через год померла с горя.
Дрейк взял хлеб, разломил его на две части и, подав одну из них гостю, продолжил:
— Все люди её чураются, кто-то тихо жалеет, кто-то ненавидит. Ибо любое несовершенство в больном человеке напоминает людям о том, что они сами не без изъяна, а кому охота каждый день видеть живое напоминание о том, что ты не совершенен? Вот и живём мы с дочкой обособленно. Разве что сиротка Селвин вот подружилась с моей девочкой.
— Селвин? — удивился гость. — Какое странное имя.
— Эльфийское! — с гордостью сказала Селвин.
— Цыц, дурёха! — прикрикнул Дрейк.
Вдруг открылась дверь, и в дом ввалился ученик Дрейка, молодой парень с огромными руками в мозолях и ожогах, по пояс голый, тело блестит от пота. Кеургу мигом стало холодно, глядя на то, как этот дурень ходит в мороз голым!
Парень молча поклонился накрытому столу и людям, сидящим за ним, затем обратился к кузнецу:
— Мастер, прибыл Флай, он хотел бы посмотреть на ту работу, что он нам поручал месяц назад.
Кеург, услышав это имя, чуть не поперхнулся, но, взяв себя в руки, взял со стола нож и стал резать мясо, подкладывая его себе и хозяину.
Дрейк, не заметив перемены в госте, лишь подосадовал, что открылась его ложь на счёт работы. Но делать нечего, он огладил рукой свои кустистые усы и сказал, обращаясь к помощнику:
— Ну что встал как столб? Зови гостей в дом, да и сам садись ужинать, олух.
И Асторн, а именно так звали паренька, убежал звать гостя в дом к учителю.
Как только дверь закрылась, Дрейк подозвал к себе Селвин и сказал:
— Собирайтесь, вы сегодня заночуете у твоей тётушки Ногрит.
— Но, дядя Дрейк! — возмущённо воскликнула Селвин. Однако взгляд Дрейка был столь выразителен, что у неё пропало всякое желание возражать.
Схватив с лавки у стены свою меховую куртку и взяв за руку Рабиф, она было бросилась к выходу, но не успела. В дверях уже стоял Флай.
Это был молодой человек, несколько худощав, с волосами ниже плеч серебристыми, как звёздный свет. На самом же деле его волосы были полностью седыми. Лицо с ярко выраженными скулами и большими выразительными зелёными глазами и лёгкой тёмной щетиной на подбородке. Одет он был в чёрный плащ с серебристыми пуговицами по обеим сторонам груди. Кожаную лёгкую броню. Чёрные брюки, на поясе которых висело пять метательных ножей, а за спиной виднелась ярко-алая рукоять большого боевого меча.
Повернувшись к стоявшим около него девочкам, Флай улыбнулся, намереваясь их пропустить. Как вдруг краем глаза он увидел Кеурга. Во взгляде мелькнуло узнавание, что не укрылось от Кеурга, и тот, поудобнее перехватив нож, метнул его в хозяина дома.
Девочки не успели даже вскрикнуть, видя, как нож вспарывает горло доброму дядюшке Дрейку, а по груди начинает стекать струйка горячей остро пахнущей металлом крови.
Флай в один миг крутанулся на пороге, единовременно вынимая меч из заплечных ножен и уводя за спину девочек, подталкивая их к двери. Первой очнулась Рабиф и потянула Селвин в сторону её тётки. Но Селвин крикнула:
— Стой, не туда!
И круто развернувшись, крепко держа подругу за руку, потянула её в сторону леса.
Кеург, не теряя времени, схватил лежащий подле уже мёртвого Дрейка нож — не ахти какая защита против опытного бойца, но выбора не было. Взгляд Кеурга, казалось, сейчас воспламенится от злости на противника, скольких лихих и удалых людей уже убил этот седой сосунок.
Если бы не он и его люди! Какое раздолье было бы для Грома и его банды!
Флай сделал выпад, но Кеург с лёгкостью парировал его и даже сумел выбить меч из рук. Но это не смутило седовласого мужчину, скорее раззадорило.
Уже разворачиваясь, Флай заметил летящий в его сторону нож, ему пришлось опрокинуться, уходя от летящего лезвия, одновременно производя удар ногой по летящему ножу, отводя его в сторону. И лезвие с глухим звуком вонзилось в стену.
Кеург моргнул, всего на мгновение прикрыв веки, открыв глаза, он отшатнулся, ибо противника попросту не было там, где ему надлежало быть!
Работорговец начал оборачиваться назад, однако не успел. На половине оборота выпрыгнул седовласый юноша и мгновенно провёл мечом снизу-вверх, разрубая Кеурга от паха до головы. Тот ничего не успел понять, как развалился на две равные части, заливая пол кровью.
Флай, выдернув меч из черепа поверженного врага, резко взмахнул им, сбрасывая капли крови и ошмётки плоти с меча.
Вдруг у окна послышалась какая-то возня. Флай совсем позабыл про ученика мастера Дрейка, что пригласил его в дом, — Асторна, кажется.
«Вот дьявол! Что-либо объяснять мальчишке нет времени. Если здесь был Кеург, то и Гром где-то рядом, один я ничего не смогу сделать, только погибнуть», — подумал Флай и, резко вгоняя меч в ножны, вышел за дверь и побежал в противоположную сторону от той, куда чуть ранее ринулись девочки.
***/***/***/***/
Вскоре после того, как Влад помог Верману выбраться наверх, король внезапно ослабел и повис на руках у своего верного лорда. К ним подбежала пара слуг, которые помогли внести и уложить своего правителя в постель. Новый король всё время бредил и повторял что-то про своего отца. Лорд де Лонгер не стал вслушиваться, а поспешил за лекарем. Он просто забыл о слугах и придворных.
Влад и Верман с детства были неразлучны, и Влад боялся потерять друга. Да и король был нужен стране! Ведь у Перицима не было других признанных наследников. Лорд добежал до кухни, сам не понимая, как он там оказался. По помещению дворцовой поварни сновали туда-сюда люди: кто-то чистил рыбу, кто-то свежевал недавно убитую косулю, а кто-то мыл посуду. Но все уже обсуждали смерть короля.
Заметив присутствие высокородного лорда, старая дородная и мягкая, как тесто, седая повариха прикрикнула на подчинённых, требуя тишины. Когда все остальные заметили гостя, наступила гробовая тишина, и все встали смирно. Влад смутился: как он мог попасть на кухню, если бежал к лекарю? Кухарка смотрела на лорда выжидающе. Влад кашлянул, хотел было извиниться, но в помещение ворвался слуга, которого он оставил при короле, и воскликнул, одаривая всех мерзким запахом изо рта.
— Король требует к себе лорда де Лонгера!
Удивлённый Влад поспешил в королевские покои.
Войдя, он увидел на полу валяющиеся в беспорядке дорогие вазы и бутылки из-под крепкого вина. «Когда только успел устроить тут такой беспорядок?» — подумал Влад и тут же заметил Вермана, который метался по комнате, словно не находя себе места. Его взгляд метал молнии, а сам он был крайне возбуждён.
— Звал меня, Верман? — спросил лорд, и тот, будто очнувшись ото сна, подлетел к нему и схватил за грудки.
— Приведи мне Кребло немедленно, или я сам отправлю тебя на встречу с палачом! — прорычал он в лицо Владу.
— Зачем тебе этот некромант? — тихо спросил лорд, отцепив пальцы друга от своего ворота. — Забудь о теле Перицима, он мёртв, а ты жив и должен править. От магии только вред, а от той мощи, которой обладает это чудовище, жди только беды и дьявольских поступков.
Но в Вермана будто бес вселился: он резко вырвался из рук Влада и, схватив вазу с пола, бросился на друга, пытаясь разбить её о его голову. Но Влад успел увернуться, и ваза разбилась о стену, увлекая за собой короля. Барахтаясь на полу и пытаясь встать, Верман издал истошный вопль:
— Стража!
В комнату, гремя латами, вбежала пара вооружённых стражников. Увидев барахтающегося короля, они растерялись и замерли у двери, не зная, что предпринять.
Верман, поняв, что встать не получится, сел и приказал:
— Схватить лорда де Лонгера и отвести в темницу, а утром казнить!
У Влада глаза на лоб полезли: «Казнить? За что?» Но возражать он не стал, молча стоя у стены.
Услышав привычный приказ, стража поспешила скрутить лорда и вывести из покоев короля. Ему скрутили руки и быстро повели в темницу, расположенную в туннелях под замком.
Влад, подходя к темницам, уже ощущал весь смрад этого места и начал думать, что же делать дальше…
Говорить что-либо ведущим его стражникам не имело смысла, ибо они всего лишь исполняли приказ. Но не может же друг казнить его наутро!
Тем временем его завели в некое помещение, грязные каменные стены которого отчётливо воняли человеческими испражнениями, будто совсем недавно на эти стены мочился какой-то узник, отсюда и подтёки.
В камере не было никаких предметов обихода, кроме кучки сена, на которой валялась какая-то куча тряпья. Лорда грубо толкнули к этой куче и заперли двери, от чего в помещении стало темно.
Влад, оступившись, едва не упал, наступив на тряпьё, вскрикнул, когда оно зашевелилось. Вдруг ему заткнула рот рука, пахнущая тленом, и в ухо проворчали:
— Ты чего орёшь? И ногу мне отдавил!
— Кто вы? — только и смог спросить лорд де Лонгер.
— Живу я тут! — проворчал незнакомец. — Имя моё тебе ничего не скажет. Присаживайся.
Лорд де Лонгер сел в кучу грязной соломы, пытаясь разглядеть собеседника, но глаза его ещё не привыкли к темноте.
— А чего это к нам вдруг залетела птичка столь высокого полёта? — продолжал незнакомец.
— По недоразумению, — ответил лорд.
— Ну да, конечно, все мы тут по недоразумению, так ведь, ребята? — послышались одобрительные голоса.
Лорд де Лонгер подскочил и вжался в стену, озираясь вокруг. Он был очень удивлён, так как по пути сюда не видел ни в одной из камер узников, а тут услышал явно больше сотни голосов.
Вдруг в воздухе возникла целая армия светящихся фигур, одетых в мантии, а впереди был старый сгорбленный мужчина, одетый в лохмотья. Он улыбнулся и сказал:
— Не бойся, лорд, они все мертвы! Подобие жизни сохранил лишь я один.
— Но кто вы? — спросил лорд де Лонгер.
— Кто мы? А разве это важно? Главное то, что у нас есть что тебе сказать.
— И что же вы можете мне сообщить? Я не более жив, чем те, кто стоит рядом с вами. Утром меня казнит мой же друг, — сокрушённо сказал лорд.
— Ха-ха, а если то, что я скажу, подарит тебе жизнь?
— И что же мне может помочь? — грустно усмехнулся лорд.
— Например, я знаю, куда исчезло тело короля! — прошептал незнакомец.
Глаза Влада округлились, и он смог только спросить:
— Куда?
На что окружённый призраками мужчина, ухмыляясь, ответил:
— Куда, я, увы, сказать не могу, но скажу, зачем понадобилось тело короля. Оно понадобилось только как источник мужской королевской крови. Я, увы, не знаю, зачем ему это понадобилось, ведь чтобы сделать то, о чём я думаю, нужна ещё и кровь женской представительницы рода. И насколько мне известно, у Перицима не было ни сестёр, ни дочери.
— Что всё это значит? Для чего, что можно сделать с помощью крови двух представителей королевской династии? — удивлённо вопрошал лорд де Лонгер.
Но получить ответы на свои вопросы он уже не смог, так как внезапно сотни призраков, окружавшие лорда и его собеседника, начали мерцать и исчезать, издавая душераздирающий крик. А самого рассказчика охватило пламя, лицо незнакомца исказила гримаса безмолвного крика, ещё пара секунд — и Влад остался в одиночестве. Он молча смотрел туда, где пару мгновений назад стоял человек в лохмотьях.
Влад медленно приходя в себя, моргнул, встрепенулся, ибо в этот момент послышался лязг ключа в замке, и в камеру ворвались те самые охранники, что ранее ввели его сюда. Хотя самому лорду показалось, что прошло уже много лет.
Один из стражников, поправляя форму, произнёс:
— На выход, лорд де Лонгер!
На что тот молча встал рядом с дверью и вышел вслед за стражником. Второй стражник, закрыв двери камеры, последовал за Владом по пятам, отрезая тем самым пути назад, как будто лорд стремился вернуться обратно.
Однако Влад шёл, не обращая внимания ни на что вокруг. В данный момент он думал лишь о том, кому и зачем могло понадобиться именно тело короля? Ведь наверняка для любого обряда хватило бы и капельки крови, но зачем нужно тело уже мёртвого короля, крови в котором по факту почти не осталось. Она вся, или почти вся, впиталась в постель его величества.
Напрашивался лишь один вариант — некромант. Но зачем? Вот вопрос!
Да и дочерей у Перицима не было! Хотя, учитывая любвеобильность бывшего короля, вполне могло выйти и так, что где-то бродит продукт неуёмной страсти короля…
За столь интересными мыслями Влад даже не заметил, как предстал перед Верманом. Вздрогнул от его голоса, когда тот произнёс:
— Приветствую вас, лорд де Лонгер!
Влад подумал: «Да, лорд, теряете хватку, уже вздрагиваете при голосе друга, а ещё вчера вы были грозой всех дуэлей и поединков!»
— Доброе… — посмотрев в окно, уточнил, — утро? Да, утро. Доброе утро, ваше величество!
— Присаживайтесь, лорд, у меня для вас новости! — надменно произнёс король Верман.
На что Влад только пожал плечами и, оставшись стоять, спросил:
— Что вы хотели мне сказать, мой король?
— Хм… ну, раз вы предпочитаете официальный тон, милый лорд, — оскалившись, произнёс король, — тогда я вас обрадую! У вас два пути. Либо вы сразу после моей аудиенции направляетесь в подземелья замка, где вас ожидает неприятнейшее свидание с палачом, а также с парочкой внушительных пыточных инструментов. И вы уже к вечеру станете умолять о смерти, причём прилюдно!
Либо вам приготовят лошадь, и вы отправитесь к некроманту, и привезёте мне его для личной, так сказать, беседы. Так что вы выберете, мой дорогой друг?
— Вот именно, друг, — пробормотал себе под нос Влад.
— Вы что-то сказали, лорд? — прищурившись, спросил король.
На что де Лонгер ответил, встав по стойке смирно:
— Да, мой король! Я сказал, что был вам другом!
— Увы, мой верный лорд, я вынужден вас огорчить… У властителей мира сего друзей быть априори не может. У короля либо слуги, либо враги — кем предпочитаешь быть, мой друг? — последнее слово Верман будто бы выплюнул.
Уставший, измотанный, всё ещё одетый в костюм для верховой езды Влад де Лонгер лишь сжал кулаки и прошептал:
— Я поеду к некроманту, но дайте мне полдня, чтобы привести себя в порядок и приготовить всё необходимое. А также прошу у вас возможности заехать в родовое имение на западе столицы и попрощаться с отцом.
— Нет, Влад, если ты едешь к некроманту, то едешь немедленно! Конь уже ожидает тебя! — ответил Верман тоном, не терпящим возражений.
На что лорд де Лонгер молча развернулся, вышел из тронного зала и направился в конюшню. Выйдя во двор, Влад увидел мальчишку-Глашатая, тот направлялся на площадь. Туда, где вскоре могла состояться казнь самого лорда де Лонгера. Мальчишка выкрикивал, видимо, очередную порцию столичных новостей, поэтому молодой лорд не обратил вначале внимания на смысл слов, что выкрикивал Глашатый. И направился к лошади, однако Влад неожиданно для себя разобрал слова, что выкрикивал вдалеке мальчишка, а кричал он следующее:
— Народы Антерии, каждый, кто посмеет приютить у себя или попросту спрятать великого лорда де Лонгера, будет казнён! Народы Антерии, наш великий король Верман повелевает! Собраться всех мужчин страны у казарм своих лордов для последующей отправки в столицу, дабы осуществить великий замысел короля. И присоединить дикие северные земли к землям Антерии и стать великой Антерианской империей! С этого момента великий король Верман провозглашает себя императором!
Влад, поражённый услышанным, едва не споткнулся.
«Верман обезумел… — с горечью подумал он. — Как можно воевать с Севером? За горой, на которой возвышается замок некроманта, лежит дорога на север, и там обитают остатки магических народов. Слабое подобие той мощи, которая была до того, как Кребло уничтожил всё, что было дорого им, уничтожив само понятие магии. Так же, как и самих волшебников. Но всё-таки там сейчас такая ненависть к антерианцам и такой хаос! Что же там делать нашим войскам?»
«Нет, Верман определённо обезумел», — подумал лорд и поспешил обратно во дворец, но быстро понял, что его вразумления не помогут — нынешний король явно безумен!
Как же скучал сейчас Влад по своему вчера ещё гордому, умному и смелому другу Верману! Что же произошло с этим молодым и амбициозным принцем всего за день?
С такими мыслями молодой лорд продолжил путь к конюшне. Открыв кованые решётчатые двери обители коней, Влад взял у конюха поводья, встряхнул светлыми волосами и, вскочив на рыжую кобылку, направился на север от Антерии.
***/***/***/***/***/***
— Гром, ты только посмотри, добыча сама идёт к нам в руки! — усмехнулся мужчина, сидевший в кустах у дороги. Из заснеженных ветвей виднелась лишь его патлатая голова.
— Тише ты, Рунд, спугнёшь! — прошипел в ответ предводитель разбойников. Он и сам давно заметил, что в их сторону бегут двое детей, и, судя по всему, девочки.
— Подождём, пока подойдут ближе, и схватим, — приказал Гром.
Девочки бежали со стороны деревни, явно в страхе не разбирая дороги. Разбойники как-то сразу оживились и начали перемещаться в сторону деревни. Но Гром прорычал:
— А ну, сели на место! — и продолжил стоять под деревом.
Дождавшись, когда перепуганные дети пересекут линию их стоянки, он оглушительно свистнул, от чего Селвин остановилась как вкопанная, а бежавшая за ней Рабиф наткнулась на спину подруги и, не удержавшись, упала на снег.
На детей тут же налетели десять взрослых мужчин. Селвин отступила на шаг, но, почувствовав позади себя распластанную Рабиф, девочка выступила вперёд. Пожалев лишь о том, что у неё нет оружия.
Мужчины попытались схватить девочку. Она брыкалась, кричала, кусалась, но что такое маленькая девочка против десятка матерых разбойников? Получив удар в лицо, Селвин упала, её несколько раз пнули ногами, затем подняли, связали и оставили лежать на снегу.
Разбойники начали подходить к поднимающейся Рабиф, но, увидев её лицо, остановились в ужасе.
Гром отлепился от дерева, где всё это время наблюдал за тем, как избивали невинного ребёнка. Вальяжной походкой подошёл к стоящей Рабиф и произнёс:
- Тише, дети, тише, и вы останетесь в живых. Хотя тебя, деточка, было бы милосерднее убить, жить с такой-то рожей как-то не очень…
- Гром, ну кто её такую купит, может, давай убьём её, но для начала поиграем, — смачно сплюнув на землю, сказал Рунд. На что Рабиф только выпрямилась и уверенным, совсем не детским голосом спросила:
- Так же как хотели порезвиться с Ленедой?
Гром, приподняв удивлённо брови, бросил людям вокруг:
- Связать обоих вон под тем деревом и вперёд.
- Сожжём дотла эту деревушку, — смотря прямо на Рабиф, хищно оскалившись, продолжил он. Отчего девочка вздрогнула всем телом. Рунд подошёл к Селвин, поднял девочку за волосы и поставил у дерева. Какой-то мужчина подошёл к другой девочке и, перебросив её через плечо, так же отнёс её к тому дереву, где уже стояла Селвин, и начал вязать руки обоим. Потом он ударил их в живот, девочки упали, и он связал им ноги. С ухмылкой погрозил лезвием меча, поднеся его к лицу каждого ребёнка.
Увидев это, Гром окрикнул:
- Дарк! Не порть товар!
- Да ладно, Гром, кто же его купит, это же дети! Да к тому же одна явно дефектная, дай парням порезвиться!
- Остынь, Дарк, а то я с тобой порезвлюсь, да так, что на утро останешься не только без яиц, но и без головы, — мило улыбаясь, сообщил Гром. На что Дарк наклонился к Селвин и зло поцеловал её в губы.
Гром нарочито медленно подошёл к своему подчинённому, одновременно вынимая меч из ножен. Поравнявшись с мужчиной, что так и стоял, нагнувшись над девочкой, Гром одним ударом разрубил шею Дарка, и отделённая от тела голова упала Селвин на колени.
Девочки в ужасе смотрели на голову только что живого человека и не могли оторвать взгляд от медленно поднимавшегося пара от тёплой крови, что разливалась вокруг.
Гром ногой отпихнул голову с колен девочки, лишь улыбнулся и шепнул:
- Видите, девочки, я не шучу.
Так что сидите тихо и не сердите дядю Грома. И резко ударил рукоятью меча в висок сначала девочку с обожжённым лицом, от чего та сразу упала, а вот вторая задёргалась и начала кричать. Гром поцокал языком, призывая к тишине, но Селвин испугалась за подругу настолько, что уже не могла адекватно расценивать свои силы, она попросту вцепилась зубами в руку Грома. Тот от неожиданности дёрнулся, но тут же ударил ребром ладони у основания черепа девочки, и та, потеряв сознание, сползла следом за подругой.
Гром, стряхивая капли крови с прокушенной руки, направился к замершей в ступоре команде из девяти человек. Обернувшись на девочек, тихо и спокойно сказал:
- Если кто-то посмеет прикоснуться к малявкам, будет иметь дело со мной…- И было в этом спокойном тоне что-то настолько убийственное, что крепкие, побитые жизнью мужчины как-то сразу сбились в кучу, мгновенно став стадом баранов. Гром хлопнул в ладоши и крикнул:
— Что встали, вперёд! «Девочки», нас ждут великие дела!
И направился в сторону деревни. Все тут же двинулись за ним, на ходу готовя своё оружие к бою. Кто-то вынимал мечи, кто-то готовил лук и стрелы, а кто-то шёл с копьём наперевес. Вот такой колонной они вошли в мирную деревушку из десяти дворов...
Очнувшись, Селвин увидела дым вдалеке, что расстилался чёрным ковром по серому зимнему небу. Опустив взгляд, она заметила засыхающую кровь на своей одежде.
— И что же теперь будет? Надо бежать! О боги, дядя Дрейк!
— Рабиф? — шёпотом позвала девочка подругу.
Однако та её не слышала. Тогда Селвин попыталась позвать снова, но уже громче:
— Рабиф, очнись! Ну очнись, пожалуйста!
Слёзы маленькой ужасно напуганной девочки беззвучно падали на снег. Вдруг Рабиф приоткрыла глаза и удивлённо глядя на подругу, хриплым голосом произнесла:
— Селвин, ты плачешь? Вот бы никогда не подумала! Из нас двоих рёва всегда была я!
И слабо улыбнувшись, спросила:
— Ты как?
— Вот и не правда, рёва ты Рабиф не была никогда! Ты всегда была тихой мышкой, а я за тебя всегда дралась. Вот и сейчас я буду за тебя крошить на солонину всякого, кто к тебе прикоснётся! Эх, жаль, моего меча тут нет... — сокрушённо закончила Селвин.
— Нет Селвин, не надо, они убьют тебя! — воскликнула Рабиф и её забила крупная дрожь.
Селвин подползла к подруге ближе и хотела обнять, но из-за связанных рук не смогла этого сделать и ей лишь оставалось шептать успокаивающие слова. Постепенно Рабиф уснула около подруги, а девочка продолжала что-то шептать, кажется, даже петь старые колыбельные песни. Рабиф приснилась мама, которую она никогда не видела.
Странно, но вскоре в её сон ворвался образ того мужчины, что хотел купить оружие у папы. Из сна её вырвал громкий бодрый смех мужчин. Те приближались к месту, где лежали девочки. Селвин первой узнала тех людей, что их пленили, и дёрнулась было защитить, закрыть собой единственную подругу. Однако тот, что звался Громом, просто схватил Рабиф за волосы и, обдавая девочку смрадным запахом пота, крови и злости, прошипел прямо в лицо напуганной девочке:
— Ну вот и всё, детка, нет больше вашей деревушки!
И отшвырнул ребёнка так, что она ударилась головой о камень и вновь потеряла сознание.
Селвин не смогла больше молчать. Гневно смотря на изувера, что только что, как куклу, бросил дорогого ей человека, почти сестру, она прошипела одно лишь слово:
— Убью!
На что Гром, посмотрев ребёнку в глаза, нарочито громко расхохотался. Отсмеявшись, он приказал:
— А ну-ка, ребята, берите этих куколок и бегом к реке, а я пока свистну лодкам! — и побежал к реке первым.
Вскоре до Селвин донёсся пронзительный свист, и к ним с Рабиф подошли двое мужчин. Один просто поднял Рабиф и закинул на плечо, как куль с мукой. Второй подходил к самой Селвин с явной опаской, наверное, боялся быть укушенным, как его командир. Девочка лишь грустно улыбнулась, подумав: «Нет, Рабиф, я тебя не брошу!» — и нагло сообщила:
— Смелее, не укушу!
На что мужчина подошёл, поднял девочку на ноги и влепил ей сильнейшую пощёчину, да так, что голова Селвин дёрнулась назад, и казалось чудом, что она попросту не оторвалась, присоединяясь к уже имеющемуся на снегу голове. Девочка лишь сплюнула кровь изо рта, стараясь скрыть хлынувшие вновь слёзы. Мужик схватил её связанные руки и потащил её за собой.
Девочке приходилось бежать, часто падая, но мужчина не останавливался и тащил ребёнка волоком почти всю дорогу, так как Селвин, если и успевала встать, то тут же падала вновь. Когда они дошли до реки, их уже ждала лодка, и пара лодок уже отплывали от берега.
Гром заметил, как Шелд тащит ребёнка, окрикнул:
— Эй, Шелд! Не смей портить товар! — и уже более елейным тоном поинтересовался: — Слушай, Шелд, я предупреждал, что за порчу товара — смерть?
На что мужчина, тащивший за собой Селвин, побледнел, дрожащими руками поднял ребёнка на ноги, даже попытался отряхнуть ей одежду и повёл к своему атаману, со словами:
— Гром, она идти не хотела, пыталась даже напасть на меня и выхватить нож, кусалась, как снежные волки!
— Скажи мне, Шелд, а зачем, да простят меня боги, мне воин, которого может одолеть десятилетняя деревенская девчонка?
— Но Гром… — заикаясь, произнёс мужчина.
— Грузи девку в лодку! — не обращая внимания на блеяния Шелда, приказал ему Гром.
И Селвин тут же завели в лодку, бросили на дно, где уже лежала, будучи всё ещё без сознания, Рабиф. Вскоре им просто связали вместе ноги и приковали к вёсельному кольцу. В эту же лодку сели Гром и Шелд, которому Гром дал последний шанс. Тем не менее предупредив его, что если товар испортится, то тот ответит Грому своей головой! И не только своей, но и головами его очаровательных племянниц. И лодка тронулась вслед за теми, что уже увозили банду Грома от тех мест, где выросла Селвин.
Селвин же лежала, кусая и без того пробитую губу, поглаживая длинные волосы Рабиф. И вспоминала, вспоминала дядю Дрейка, Ленеду, свою тётку и прочих жителей деревни. Деревни, название которой разбойники даже и не знали, но знала Селвин. Деревенька называлась смешно даже сейчас об этом думать, но называлась она Рувендин, то есть «Свобода». И вот маленькая избитая девочка, сжимая кулачки, в которых были зажаты волосы любимой, некрасивой, но доброй и родной, нет, не подруги, а даже больше — сестры! — поклялась вернуть свободу всему своему северному краю.
Глава № 2
Открыв дверь, Флай оказался в мире придорожной таверны. В воздухе витали разнообразные запахи: от аппетитного аромата печёного мяса до тошнотворного кислого запаха немытых, а порой и просто пьяных человеческих тел.
«Как же я устал от этого смрада! — вздохнул Флай. — Как же хочется вернуться в родные горы!»
Флай направился к стойке хозяина таверны, где расположилась вся его команда: трое мужчин и одна девушка. Многие могли бы спросить: «Как же всего пять человек могут противостоять работорговцам в этом огромном крае?» Да, это было трудно, и они не везде успевали, но, говоря по совести, лучше эти четверо, чем целая армия солдат. Так считал и Флай.
Каждый из его команды пережил такое, что терять им уже было нечего. Вот, например, Нурк — могучая гора мышц с перерубленным по диагонали лицом. Эту страшную рану ему оставили в память о себе бандиты, которые ранили Нурка и оставили его в яме с навозом, думая, что он умрёт. Но он выжил. Увы, лучше бы он умер.
Очнувшись, Нурк увидел трупы беременной жены и собственной матери. Спустя время его принял в свою команду Флай.
А вот того мальчишку, который сейчас чинил лук, сидя у ног Нурка, мужчины подобрали у одной похожей таверны. Работорговцы шайки Грома использовали Кайла, а именно так звали мальчика, как воришку или как наводчика. Кайл отличался ловкостью и гибкостью, но вот влезать в комнату к Флаю и Нурку явно не следовало.
Нурк тогда поймал паршивца, намял бока, связал и оставил лежать до утра, ожидая Флая, который в это время был у информатора. Вернувшись, Флай увидел храпящего друга, а к ножке его кровати был привязан худой, грязный и явно побитый мальчишка, который без конца трясся и сжимал кулачки. Растолкав друга, Флай добился от того только...
— Вот, Флай, малец, — всхрапнул Нурк, — пытался нас нагреть на денежку!
Молодой мужчина задумался о том, как поступить с мальчишкой, как вдруг тот заговорил сам.
— Прирежь меня, всё равно раз уж попался, Гром меня в живых не оставит.
— Гром?
— Да, Гром!
— А кто такой Гром?
— Дядя, хватит мне зубы заговаривать, Гром — предводитель шайки работорговцев, которых ты ловишь уже третий год.
— И что же ты делаешь у этого негодяя? — спросил Флай, усаживаясь на пол бок о бок с ребёнком.
— Я? Да так, принеси, подай, пошёл к дьяволу, не мешай.
— И как же ты попал к ним в команду?
— А когда мамка померла от пьянки, меня дядя Кеург пристроил. Говорил, не буду я тебя, дармоеда, за так кормить, будешь у нас на подхвате. Вскоре мы стали путешествовать от одной деревеньки к другой, меня посылали на разведку и так приворовывать по мелочи. Я пытался убежать, когда увидел, как Гром и Кеург двумя копьями пронзили тело совсем ещё маленького ребёнка. Я тогда заплакал и попытался убежать, но меня поймали и избили палками до кровавых соплей. Я только недавно пришёл в себя, и это моё первое дело с тех пор. И если кто узнает о моём провале, мне не жить! Так что, дядя, убей меня сам, — прошептал парнишка, и его вихрастая голова опустилась на грудь.
Флай молча сидел рядом и думал, наконец, решил.
— Значит, малый, у меня к тебе два варианта. Первый, я предлагаю стать со мной и отомстить этому твоему Грому и дядюшке, который наверняка продал тебя всей шайке, и только вопрос времени, когда они тебя убьют. И второй, я отпускаю тебя на все четыре стороны. Но это утром, а пока я спать, а ты подумай, — сказал Флай и лёг на соседнюю кровать.
Утром мальчишка согласился стать членом команды седого молодого мужчины. Однако взбунтовался Нурк, он не верил Кайлу и месяц сторожил, чтобы тот не прирезал их ночью, потом быстро понял, что Кайл добрый мальчик, и стал его опекать как своего ребёнка, иногда отвешивая тумаков в воспитательных целях.
Они преследовали банду Грома, иногда вступая в стычки с отставшими членами банды. Пока однажды не попали в полностью сожжённую деревеньку, где среди трупов они нашли молодую девушку. Она была избита и явно изнасилована, одни боги знают, почему её не убили или не взяли в качестве рабыни, а ведь могли бы, она была красива: длинные светлые волосы, яркие большие глаза и ладная фигурка.
Кайл нашёл её первым и сам ухаживал за ней. Когда она пришла в себя и поняла, что случилось, то хотела убить себя, но ей не дали и окружили её заботой ещё больше. Вскоре Дарина привыкла жить.
Кстати, сама Дарина неплохая лекарка и очень пригодилась в маленьком отряде.
Ну а последний член команды был беглый раб, у него даже имени не было. Так, номер для продажи, но друзья звали его Горн, он был настолько громок, насколько и силён.
Нашла его Дарина, когда собирала редкие для северного края растения, такие же чахлые, как и забитые бесконечной бедой и страхом люди. Горн сидел на поваленном дереве и грыз чью-то сырую тушку.
Девушке стало жаль его, и она присела рядом, попыталась поговорить с человеком, но тот шарахнулся, как дикий зверь. Но Дарина не отступила, а ласково уговорила его пойти с ней, привела его к Флаю, который решил, пусть остаётся столько, сколько захочет, неволить его никто не будет.
Такова была команда седого молодого мага, чьи способности скрывались даже от друзей.
— Привет, Лунный рыцарь! — проревел Нурк, вскакивая навстречу Флаю.
На что тот нахмурился и спросил:
— Нурк, ты чего орёшь?
— А это он влил в себя несколько кружек здешнего эля! — сдал старшего друга Кайл.
— Ах ты паршивец! — замахнулся на мальчика громила Нурк, но тот ловко увернулся и, показав язык, убежал, прячась за спину Флая.
Попытавшись схватить Кайла, мужчина зацепился ногой за лавку и неминуемо упал бы, не окажись Флай рядом. Однако седой успел поддержать падающего великана, крякнув под тяжестью Нурка, он тихо сказал:
— В комнату все быстро!
Сказано это было таким тоном, что даже Нурк почти протрезвел мгновенно. И поплёлся наверх, туда, где они сняли комнату. За ним пошли Кайл, который подставил плечо под руку шатающегося приёмного отца, а именно им стал для мальчика этот грубый мужик с перерубленным лицом. Потом поспешила туда же и Дарина. Последним с насиженного места встал Горн, но подошёл он напрямую к своему предводителю и громовым голосом (хотя самому Горну показалось, что он едва ли не шептал) спросил:
— Что случилось, седой?
Флай лишь похлопал по плечу бывшего раба и направился вслед за остальными. Горн же, выпив остатки своего молока, поспешил за своим старшим. Он не считал Флая хозяином, но считал его своим старшим. То есть главным в то время как другие члены команды считали Флая другом.
Как только за Горном закрылись двери, Флай огорошил друзей:
— Гром и его шайка в деревеньке, куда я ходил за нашими мечами и луком для тебя, Дарина.
— И где же наша амуниция, Седой? — спросил Горн.
— Тсс, Горн, дай ему договорить, — ответила мужчине Дарина. Флай с благодарностью взглянул на девушку и продолжил:
— В доме, где жили кузнец с дочкой, я встретил Кеурга.
— Дядю? — встрепенулся Кайл, на что Флай лишь пожал плечами.
— Да, Кайл, твоего дядю, а как ты и сам знаешь, где Кеург, там и Гром со своей шайкой. Твой дядя убил кузнеца на глазах у его дочери и её подруги. Уж не знаю, кто из этих девочек есть кто. Они неразлучны, как сросшиеся телами дети. Однако девочкам я позволил убежать. А вот с Кеургом пришлось сразиться.
— И кто кого? — с ухмылкой спросил не до конца протрезвевший Нурк. Ответил ему мальчик:
— Если наш Флай тут, то мой дядя…
— Да, — сказал Флай, беря маленького попутчика за плечи. — Прости, но мне пришлось его убить. Я не смогу вернуть тебе родного человека, но он сам выбрал свою судьбу.
— Да, сам, — тихо ответил вмиг погрустневший и осунувшийся Кайл.
— Ну так, всё-таки лунный рыцарь, где наше добро? — подал голос Нурк.
— Слушай, Нурк, откуда ты нарисовал в своём пьяном мозгу лунного рыцаря? Это ж Флай, только и всего, — сорвался мальчик.
— Замолчи, сопляк! Ты что, уши брагой мыл? Ты не слышал, как какой-то мужик в капюшоне спрашивал у трактирщика о седом молодом человеке и называл его лунным рыцарем?
— Что? — все с удивлением посмотрели на Флая. — Какой такой лунный рыцарь?
— А мне почём знать? — ответил мужчина.
Все мгновенно приблизились к Нурку, спрашивали о том человеке и почему только Нурк его заметил в то время как они никого подозрительного не видели. И вообще когда тот мог что-либо услышать, если они всё время были рядом?
Флай решил не присоединяться к всеобщему хаосу. Он так и остался стоять у двери, сложив руки на груди, молча перебирая варианты. Кто вообще мог знать, кто он на самом деле и откуда это могло стать известно? Все знали только лишь то, что он пришёл с каких-то гор далеко на севере этого мира. И каждый домысливал что-то своё, откуда у такого молодого человека полностью седые волосы. Сам Флай ни подтверждал, но и не опровергал выдвинутые версии. Справедливо полагая, что ни одна версия не приблизится к разгадке ни на миг.
Вдруг все волной повернулись к седому, и Кайл озвучил всеобщий вопрос:
— Кто ты, Флай? — На что тот пожал плечами, ответил:
— Человек. И не будем пока об этом. Мне надо забрать оружие, но боюсь, если там был гром, достанутся лишь трупы… Так что выдвигаюсь прямо сейчас. Мне вообще не нужно было уходить оттуда, быть может, я бы и один справился.
— А ты жадина, друг, — поддержал Нурк. — В такую драку и одному? Нет уж, лунный рыцарь ты там, или тебя просто старая бабка своим пердежом напугала, так что ты посидел. А я с тобой иду в деревню.
И вся команда кивнула, подтверждая слова Нурка.
— Ну что ж собирайтесь и пошлите назад. Коней накормили?
— Да, седой, — ответил Горн.
— Тогда вперёд! — Все стали собираться. Дарина, схватив сумку, убежала на кухню трактирщика, где уговорила кухарку продать ей некоторые травки. Кайл побежал седлать лошадей.
Нурк вышел на двор, где окунул голову в бочку с ледяной водой. Горн остался в комнате, вынул из сапога огромный охотничий нож и стал молча его точить, изредка мрачно поглядывая на Флая. Взяв свой меч, седой протянул руку к Горну, как бы прося одолжить точильный камень. Горн молча вложил камень в протянутую ладонь и спросил:
— Ты ведь с Камериорских гор?
— Да, — только и ответил Флай, и каждый вновь занялся своим оружием, продолжая молчать. Когда Флай вложил свой меч в ножны, в комнату ворвался отплёвываясь и по-собачьи тряся головой Нурк.
— Ну вот зря только покупал эль. Опять трезвый, — как ребёнок, выпятив нижнюю губу, обиженно проворчал Нурк. На что Горн ответил:
— Тебе не повредит немного трезвости, мой грозный друг.
— Молчи уж, пичужка клеточная!
— Что ты сказал? — Вмиг помрачнел Горн, подходя к Нурку.
— А ну-ка, оба, сели! — рявкнул Флай.
В этот момент в комнату влетела Дарина, держа в руках охапки разнообразных сухих трав. Все внимание переключилось на девушку.
— Что это ты принесла, девочка? — спросил Горн.
— Ага, и кто это всё попрёт? — вторил ему Нурк.
Дарина, показав Нурку кулак, ответила:
— Вот не буду тебя лечить от похмелья, будешь знать!
Нурк тут же подлетел к Дарине, выхватил у неё охапку и положил на лавку. Девушка опустилась на колени и начала перебирать свои драгоценные травы. Некоторые она складывала в поясной кошель, некоторые — в заплечный мешок, а некоторые просто выбрасывала на пол, видимо, отбраковывая их.
Мужчины долго зачарованно смотрели на работу Дарины, пока в комнату не вошёл Кайл и не доложил, что кони готовы. Он помог Дарине с мешком и вышел. Все остальные последовали за ним.
Войдя в общий зал таверны, Флай подошёл к трактирщику и заплатил за комнату, которая так и не понадобилась. Нурк проворчал что-то вроде: «Ну вот, опять зря тратим деньги!» Но никто не обратил внимания на слова мужчины с изрубленным лицом, потому что все уже думали о дороге.
Дождавшись, пока Флай расплатится, все оседлали коней, которых было трудно найти в этих краях, и отправились в путь к той самой деревне, откуда пришел Флай.
***/***
Приближаясь к деревеньке, Горн, уловив запах гари, почуял неладное и предупредил: «Кажется, мы опоздали, и нам достанутся лишь трупы».
Флай лишь кивнул и пришпорил коня, устремляясь вперёд. Вскоре он заметил деревянный столб с указателем, к которому был прибит распятый младенец. Мужчина остановился, слез с коня, подошёл к столбу и снял ребёнка, положив его на землю. Он не хотел, чтобы это видели Дарина и Кайл, хотя и понимал, что это, вероятно, только начало.
Флай подождал, пока остальные приблизятся. Когда все подъехали, он приказал Нурку охранять Дарину и Кайла, а Горна взял с собой. И они вдвоём отправились по дороге в деревню.
Добравшись до колодца, они обнаружили трупы нескольких женщин. Их полуобнажённые тела лежали на снегу, покрытом уже застывшей кровью. Горн, нахмурившись, пошёл дальше.
Флай, чувствуя себя маленьким мальчиком, а не предводителем группы борцов с работорговцами, плёлся следом за более сильным, как ему тогда казалось, воином.
Вскоре они увидели догорающую кузницу, на пороге которой лежала голова помощника кузнеца. Рядом выкопали яму, и, как догадывался Флай, туда похоронили тело Кеурга. «Хоть какое-то понятие о чести у этого грома всё-таки осталось», — подумал седой.
Горн соскочил с коня, опустился на колени рядом с сгоревшим домом кузнеца и своими сильными руками, разгребая хлам, нашёл чудом уцелевший лук и колчан со стрелами.
— Вот и подарок для нашей Дарины. \» Только боюсь, особой радости он ей не доставит\», — произнёс Горн.
— Ты прав, именно поэтому я и не хотел, чтобы она сюда шла, ведь её деревню постигла подобная участь. А девчонка только начала оживать, — ответил Флай. — Ну что, давай осмотрим всю деревню? Может, кто-то ещё в живых остался? Я тут видел двух прекрасных девочек, они могли бы стать подругами нашей Дарине.
— Седой, ты правда в это веришь? — поднимаясь с колен, спросил Горн. — Или это очередной уговор самого себя, что мир не так жесток, как кажется? Если здесь кто-то и выжил, то его давно увели в рабство, и вскоре он попадёт на один из невольничьих рынков, где в своё время побывал и я. Но если ты хочешь, давай оглядимся. Но сколько крови ты ещё сможешь вынести, седой? Я видел, как ты снимал распятого младенца с деревянного указателя, если я был далеко, это не значит, что я ничего не видел! Ну так ты готов?
Флай лишь помотал опущенной на грудь головой, спрашивая себя: «Кто же ты такой, Горн, и сколько тебе известно об этом мире?» И взяв из рук попутчика колчан и лук, направился в обратный путь к друзьям.
А Горн, посмотрев на удаляющуюся спину седого парня, подумал: «Мальчик, это только начало… Ты ступил на дорогу, по которой движется сама смерть!» — и вскочив на коня, двинулся следом за Флаем.
Глава 3
Он ощутил, как в лицо ему ударил обжигающий луч света. С первого раза открыть глаза не получилось, мешал забившийся песок. Он попытался протереть глаза ладонями, но его руки скрутила жесточайшая судорога. Пришлось полежать несколько минут, дожидаясь окончания болезненных симптомов.
Перевернувшись на спину, мужчина наконец смог открыть глаза. Над ним простиралось небо, как бы подёрнутое матово-белёсой дымкой — такой эффект обычно даёт раскалённый воздух. Пощупав вокруг себя рукой, он обнаружил под пальцами нечто сыпучее. До него не сразу дошло, что это песок.
Облизав пересохшие губы, он почувствовал привкус металла во рту. «Вероятно, от нехватки влаги потрескались губы», — подумал мужчина. Ему и в голову не приходило, что всё его лицо украшали царапины и мелкие ранки — всё от того, что при падении он проехался лицом по шершавому песку.
Стараясь встать, мужчина поморщился от боли, которая сковала, казалось, всё его тело. Но он всё же сел, осмотрелся и понял, что находится не где-нибудь, а в пустыне. Пейзаж представлял собой сплошные песчаные барханы.
Стараясь подняться на ноги, он увидел на песке следы конских копыт. И тут же вспомнил, кто он и где, вероятнее всего, находится. А именно — он лорд де Лонгер, и находится он где-то на пути к башне некроманта.
— Что же мне теперь делать? — прошептал самому себе Влад, ощутимо пошатываясь, но всё же стоя на своих двоих. Попытался сделать шаг и рухнул как подкошенный. «Что же мне теперь — ползти, что ли? Нет! Ну-ка, лорд де Лонгер, подъём!» Ему удалось опять подняться и сделать уже более уверенные несколько шагов.
— Так и в какую сторону мне теперь идти? И где интересно мой конь? Так коня я потерял, а к коню была приторочена сумка, в ней карта. А без карты я не знаю, куда мне идти. Но и стоять тут я не могу — мало ли какие звери обитают в этом песчаном аду. О, дьявол, как же хочется пить!
Так, Влад, думать о воде нельзя — сойдёшь с ума. Нужно куда-то двигаться, но вот куда? А, ладно, пойду вперёд, на горизонт. Чем это направление хуже других? Правильно, ничем! — приняв данное решение, лорд зашагал прямо, следуя за солнцем.
Пить хотелось ужасно, и чтобы забыться, он начал вспоминать то, что с ним случилось до того, как он попал в пустыню некроманта.
***/***
После того как на площади прозвучали объявления о том, что лорду де Лонгеру запрещено оказывать любую помощь под страхом императорской немилости, Влад всё же решил сначала отправиться в своё родовое имение и поговорить с отцом, хотя бы просто попрощаться. Он направил копыта своего коня к родовому гнезду.
У ворот своего дворца его встретил старый мудрый управляющий, который, потеребив пышные седые усы, поприветствовал хозяйского сына.
— Добрый день, Молодой лорд, — произнёс он.
— Айгель, приветствую тебя, старый плут. Как поживаешь? — спросил Влад, слезая с коня и передавая поводья подоспевшему пареньку, возраст которого было невозможно определить.
Молодой лорд уже и не помнил, когда в замке появился этот паренёк, все вокруг относились к нему как к юродивому. Ну да, что-то лопочет, ну да, частенько пропадает в хозяйской библиотеке, откуда его вначале гнали взашей. Но когда поняли, что паренёк не портит книг, свитков и рукописей, перестали обращать на него внимания. Даже старший лорд не противился и допускал мальчишку в книгохранилище.
— Ваш батюшка жив-здоров, но вот пускать вас... — тут старый мужчина замялся.
— Что, неужто не велено пускать родного сына? — усмехнулся Влад.
— Увы, ваше превосходительство, не велено, — ответил управляющий.
— И почему же, позволь спросить, мой милый Айгель? — спросил Влад.
Айгель смутился ещё больше и, увидев, что паренёк, у которого даже имени-то не было, всё мялся около хозяйского коня, решил отыграться на мальчишке.
— Пошёл вон, урод! — воскликнул, Айгель обращаясь к молодому человеку, который понуро удалялся от него. — Простите меня, молодой господин, но король приказал не оказывать вам помощи.
Влад долго смотрел вслед уходящему человеку, который, казалось, был несправедливо обижен.
— Зря ты так, Айгель... Он всего лишь хотел помочь. Ну что ж, если мне нельзя вернуться в родной дом, так пожелай отцу доброго здравия. Но перед тем, как я уеду, ответь мне на один вопрос.
— Какой, ваше превосходительство?
— Позволь узнать, чья это была инициатива — не пускать меня, отца или всё-таки твоя?
Не дожидаясь ответа, Влад пришпорил коня и удалился от имения де Лонгер. Но вскоре его галоп был остановлен пареньком, который бросился чуть ли не под копыта его лошади.
— Что же ты делаешь, неразумный! Убиться возымел намерение? — вспыхнул праведным гневом лорд.
На что паренёк без слов протянул ему свёрток и свиток.
— Что это? — спросил Влад, принимая дар. Но тот ему не ответил, просто кивнул и убежал обратно.
Влад смотрел вслед странному человечку и развернул свёрток. Там оказался кусок вяленого мяса, сыр и хлеб. Отложив свёрток на луку седла, лорд развернул свиток, и это оказалась карта к башне некроманта.
— Вот тебе и дурачок... — прошептал Влад и, крикнув: «Спасибо!», двинулся дальше.
***/***/***
Продвигаясь в направлении горизонта, Влад вскоре столкнулся с испепеляющим солнцем, которое нещадно слепило глаза. Его взгляд был настолько ослеплён, что он едва мог различить дорогу перед собой. Жажда мучила его с невероятной силой, и он не мог ни о чём другом думать.
Опустившись на песок, он решил передохнуть и подождать, пока солнце сжалится над ним и перестанет так яростно светить. Вскоре он погрузился в сон. Проснулся он от пронизывающего холода, который пробирал его до костей. Его руки были ледяными, и он не знал, как согреться.
«Что за ад такой? Днём жара, ночью холод. Нужно идти, может быть, я смогу согреться», — подумал он.
Поднявшись, он огляделся и отправился в путь, не имея конкретной цели, лишь бы согреться. Вскоре его правая нога начала вязнуть в песке. Лорд едва не поддался панике, но всё же смог высвободить ногу из зыбучих песков и начал быстро передвигаться, делая прыжки.
Ему пришла в голову мысль: «Как же я благодарен тебе, дед Шелин», — и он вспомнил, как познакомился со старцем по пути в этот забытый всеми край мира.
Рисковать жизнью в столице он больше не хотел и обходился теми скудными запасами еды, которые получил от паренька из своего родного имения. Но ближе к границе государства и пустынных земель некроманта у него закончилась провизия. В таверну он заходить не рискнул, но в приграничной деревеньке ему попался дряхлый старец, который просил милостыню у дороги.
— Милсдарь, не подадите ли старцу на хлеб? — обратился ко мне старец.
— Увы, отец, я и сам налегке, да и который день уже кишка кишке войну объявила! — ответил Влад.
— А кто же в дальний путь без денег-то отправляется, сударь? На дурня вы вроде же не похожи.
— А что, папаша, совсем не похож? — усмехнулся Влад.
— Нет, не похож, — отвечал старец, пряча улыбку в седые усы.
— А мне всё больше кажется, что я дурень и есть, — пробормотал лорд себе под нос.
— Чего-сь? — переспросил старец.
— Да ничего, отец, уж прости, подать мне тебе нечего, — ответил де Лонгер и тронул коня, чтобы объехать человека.
— А есть-то хочешь, милсударь? — спросил старец.
— От ужина я бы не отказался, отец, да вот проблема: я лорд де Лонгер!
— И что, что ты де Лонгер? По мне так хоть сам Перецим! Ты жрать-то будешь?
— А вы, батюшка… — хотел было поделиться опасениями мужчина, но передумал и ответил просто: — Буду.
И оба пошли в сторону простого деревянного сарая, но оказалось, что это изба деда Шелина.
Пока шли, дед поведал, что он одинок, жена померла лет эдак двадцать назад. Побирается он не от нужды, а так, для общения только.
Влад же решил ничего не говорить старику. Зачем пугать? Тут граница, и вряд ли его венценосный друг дознается, что кто-то приютил его опального лорда. И если уж этот общительный дедушка не знает, что король Перицим мёртв, то тогда и бояться нечего.
И со спокойной душой слушал нехитрую болтовню Шелина.
Войдя в избу, дед стал хозяйничать, быстро накрывая на стол нехитрую снедь: хлеб, котелок грибной похлёбки и свою гордость!
Вытаскивая эту самую гордость из-под лавки, дед так пыжился с натуги, что усаженный за стол лорд начал подниматься, собираясь помочь. А то ведь надорвётся старик!
Но тот лишь шикнул, заставляя гостя вновь сесть на скамью, и с колоритным «хоп-ля!» водрузил на стол огромную бутыль самогона!
Глаза лорда можно было соскребать со лба, ибо бутыль была, пожалуй, даже больше самого дедушки.
— Ну что ж, давай выпьем, лорд, с похлёбочкой — самое то!
Де Лонгер попытался было возразить, мол, там лошадь, да и вообще спасибо, отец, за приглашение, но пора и ехать. Эх, не знал лорд, что спор с Шелином всегда оканчивается запоем… Так и в этот раз уже через полчаса Влад делился всем с новым знакомым. А тот ему поведал:
— Бывал я в той пустыне — ни чё путного тама нету, сынок! Песок один да солнце безжалостное, а ещё тама песок, что иное болото, усе засасывает, и меня чуть не забрало. Чую я, нога проваливается в бездну, тяну её, треклятую, а она ни туды и ни сюды. Думал, гибнуть, али как волк в капкане лапу, тьфу ты, то есть ногу себе отрезать придётся! Потом кое-как вытащил и как козёл горный прыгать начал, так и прыгал, пока на более-менее на твердь не вышел. Не лез бы ты туда, сынок… — уже икая, закончил старец.
На что Влад, державший кружку с самогоном, усмехнулся своим мыслям и сказал:
— Выбора у меня нет, отец. Или смерть в столице, или выполнение договора!
— На кой леший тебе те столицы энти! Живи со мной! О-о, точно живи, жену тебе найду, внуков мне старому заделаешь! Давай выпьем! — Они выпили, потом ещё и вскоре уже спали под одной лавкой.
Наутро дед Шелин вновь озвучил своё предложение, но Влад его отверг. Дед лишь вздохнул, глядя, как лорд надевает упряжь на коня, и сказал:
— Запомни, Влад, есть у пустыни граница. Если пересечёшь её днём, вскоре увидишь оазис, за которым будет замок того, кто так тебе нужен. Но если попадёшь на границу ночью, то придётся тебе пересекать ещё и ледяную пустыню, я бы советовал тебе всё ж пересечь её днём — живее будешь…
***/***/***/***
Вспоминая этот разговор, Влад подумал: «Надо поторопиться, а то я тут, пожалуй, и замёрзну». И медленно переставляя ноги, он побрёл вперёд. Мимо него прошмыгнула какая-то мелкая тень. Лорд от неожиданности подпрыгнул, едва не упав вновь. Когда он понял, что это было, его охватила дрожь: это был костяной фрагмент чьей-то руки, а именно — кисть. И он вспомнил, как потерял коня.
Он просто сбежал, когда после недельного блуждания по этой пустыне путь им преградил скелет пещерного медведя. Влад ещё тогда успел подумать: «Откуда в пустыне пещерный медведь?» То, что это скелет, его разум поначалу отказывался воспринимать. Его конь встал на дыбы, сбросив седока. Лорд ударился головой и потерял сознание. Сколько он в итоге провалялся, а также почему его не тронуло то неведомое существо, так и осталось для него загадкой.
Переведя дух, лорд де Лонгер двинулся дальше. Вскоре вновь показалось беспощадное солнце. Но спрятаться было негде. Мужчине не оставалось ничего иного, как двигаться дальше. Вскоре безжалостное горячее светило вновь лишило его сил, и Влад вновь прилёг на песок, решив идти по ночам. В данный момент холод казался предпочтительнее. Теперь он шёл только по ночам, скрежеща зубами от холода, изнывая от жажды. О голоде он просто забыл. Днём же молодой рыцарь просто спал. Так прошло четыре ночи. На пятую ночь он неожиданно для себя осознал, что вокруг него уже не песчаные барханы, а снежные сугробы!
Первое, что сделал Влад, осознав это, он попытался есть снег, стремясь таким образом утолить многодневную жажду. Но снег покрыла толстая корка наста.
Припомнив о кинжале, который до сих пор оставался без дела, он извлёк его из потайных ножен, расположенных на груди, и принялся использовать его для того, чтобы долбить лёд.
Сосредоточенно работая и откалывая лёд по кусочкам, он отправлял его в рот, где тот таял, принося лорду столь желанную в тот момент влагу. Влад не заметил, как его окружили три скелета.
Первый из них был явно человеческим. Второй был мельче и несуразнее, горбатый, с маленькой головой — это, несомненно, был скелет представителя давно исчезнувшего злобного народа, о которых так любил слушать в детстве маленький лорд. А именно — орки.
Третий скелет Влад уже встречал ранее — это был тот самый пещерный медведь.
Отпрянув от скелетов, лорд оступился обо что-то ещё, и это что-то громко хрустнуло. Опустив взгляд, мужчина увидел, что это кисть руки, и он её раздавил. Но вот оторванные фаланги пальцев вновь стали сливаться с кистью и начали подбираться к ноге путешественника. Влад, очередной раз наступив на кисть, на этот раз постарался раздробить все косточки, и ему это удалось! Кисть больше не собралась!
Это приободрило лорда, и он ринулся в атаку, решив сначала справиться со скелетом человека как наиболее привычным противником. Но не успел он атаковать, как увидел, что глаза у всех скелетов загорелись красным огнём, и они начали обретать подобие плоти, хоть и смрадно разящей, но плоти.
Мужчина стряхнул с себя оцепенение страха и попытался вновь уничтожить хотя бы одного врага. Но не успел — скелеты испарились так же внезапно, как и появились.
Влад де Лонгер, не успев даже шелохнуться, рухнул в сугроб, словно подкошенный. Он лежал, не в силах пошевелиться, и лишь моргал, глядя на приближающуюся тень. Вскоре тень обрела очертания старца в чёрной мантии, с седыми волосами до плеч и гладко выбритым лицом, испещрённым морщинами.
Влад увидел, как старец склонился над ним. Когда он провёл рукой по щеке молодого рыцаря, тому показалось, что это рука его старой няни — настолько тёплым и сочувствующим было это прикосновение.
Старец помог рыцарю подняться, заботливо отряхнул его от снега и, вздохнув, уныло глядя на раздавленную кисть, спрятал руки в карманы мантии.
— Зря ты так испугался моих невинных слуг, — промолвил он. — Они всего лишь охраняли мой покой, вовсе не хотели пугать тебя и твоего коня, о добрый путник!
Влад подумал, что этот старец, возможно, следил за ним с того момента, как он попал в пустыню, или даже на её границы.
— Кто вы? — спросил молодой человек, хотя уже начал догадываться, кто предстал перед ним.
— Я тот, кто тебе нужен. Увы, в мои края редко забредает мимоходный путник. Все идут убить меня или попросить магических фокусов. Устал я, сынок, ох как устал... Я Кребло.
— Вы тот самый некромант?!
— Да, конечно, я предпочитаю, чтобы меня называли просто маг. Но да, я Кребло, повелитель смерти!
— Как можно повелевать смертью? Ведь смерть — это неизбежно и неминуемо!
— Смерти, конечно, нельзя избежать, но ведь душу можно заключить в особый сосуд или камень, и тогда чужая душа не сгинет бесследно...
- Простите, но это плен!
— Возможно, ты и прав, но давай не будем сейчас об этом. Ты устал и, вероятно, голоден. Кстати, как тебя зовут, благородный рыцарь?
— Я лорд Влад де Лонгер. И я прибыл к вам…
— Потом, всё потом! — перебил его некромант. — А сейчас пойдём ко мне, я накормлю тебя ужином. Надеюсь, ты любишь рыбу под соусом?
— Рыбу, магистр? В пустыне?! — недоумённо спросил Влад. Но Кребло лишь улыбнулся и поманил гостя за собой. Лорду ничего не оставалось, как почти обессиленно ковылять за волшебником следом.
Их путь пролегал по заснеженной тропе, и впервые за долгое время Влад увидел хоть и голые, какие-то даже кривые, чёрные, как будто бы даже обугленные, но стоящие вдоль тропы деревья. Однако уютно ему не было, и казалось, что стоит только сойти с тропы, как повсюду повылезут различные твари. Опровергать или подтверждать свою теорию лорд не стал. Однако её подтвердил сам некромант, обернувшись, произнёс:
— Ты добрый странник, не сходи с тропы, опасно это. Тут повсюду бродят призраки, немертвые, но лишённые душ тела, а иногда встречаются ещё живые тролли. Меня-то они не тронут, я давно научился жить среди немертвых, тем более что большинство из них — плоды моего искусства, и я для них — бог, создатель. А вот на твой счёт у меня есть сомнения.
Заметив, как молодой человек вздрогнул, не привыкший к такого рода противникам, старый маг усмехнулся, подошёл и взял лорда за руку и повёл за собой, будто собственного малого внука, постоянно приговаривая:
— Ну что ты так испугался, идём, ужин стынет.
Мужчина шёл, чувствуя стыд, но вытянуть руку не смел. Так они шли пару часов.
Но вот Влад остановился как вкопанный, Кребло удивлённо обернулся, не понимая, что случилось. А лорд стоял на месте и смотрел в одну точку, и видел перед собой только лишь стену. И эта стена была хоть и прозрачной, но она подёргивалась, как водная гладь, в которую он ребёнком кидал камни. Стена расходилась волнами!
Маг, когда понял, куда уставился его спутник, лишь что-то буркнул себе под нос, и по одному взмаху его руки стена была объята пламенем. От чего бедный Влад аж подпрыгнул, но когда огонь погас, перед ними предстал замок некроманта!
К замку вёл каменный мост, проложенный над обрывом. Казалось, что мост лишён опор.
Огромные каменные ворота возвышались над мостом, а вокруг текли зелёные реки кислоты. Любое попадание в эту кислоту камня или чего-то ещё вызывало бурление и шипение. Испарения этой кислоты делали воздух ядовитым.
За воротами возвышалась башня некроманта, с ярко-зелёным светящимся оком на вершине. За башней шёл чуть ли не город, огороженный высокой каменной стеной. За стеной возвышались восемь членистых ног, и казалось, будто весь город покоится на брюхе огромного паука.
Только тут Влад осознал, что перед ним не просто странный, но милый и добрый старец, а самый настоящий, единственный оставшийся в живых маг, владеющий всеми тайнами этого мира!
Как только они пересекли мост, вид на город открылся лорду во всей своей ужасающей красоте. На нижнем уровне находилась башня и площадь вокруг неё. Слева от башни был дворец, где жил маг. Между ними вверх шла каменная лестница на верхний уровень, где находилась лаборатория и помещение, где ждали своего часа экспериментальные образцы тел.
Вверх опять же вела лестница на так называемый небесный ярус этого города-замка. Там находилась огромная библиотека. А вот позади здания библиотеки возвышалась статуя обнажённой шестирукой богини. Чьи руки были воздеты к голове, на которой сияла зелёными огнями корона.
Влад с трепетом оглядывался, пока его вёл некромант по мосту через кислотное озеро. Лорд начал понимать, что ошибся в своих взглядах на могущество того, за чьей спиной он двигался. Ведь что-то построить в этом месте казалось невозможным.
Пройдя до половины моста, услышал гул и рёв. Обернувшись, Влад увидел объятую огнём стену. И спросил, обращаясь к впереди идущему некроманту:
- А как же мы отсюда выйдем?
- А почему мы собственно должны куда-то выходить? У меня вполне уютно и тепло, да и напасть на мой дом вряд ли кто осмелится…
- Но, э-э-э… Магистр, я пришёл к вам по делу… — И лорд де Лонгер замер на полуслове, увидев, кто открыл двери, впуская их в замок.
Это было существо, не имеющее аналогов в живой природе. Химера состояла из частей скелета разных животных. Голова являла собой череп волка, туловище настолько мощное, что казалось, могло принадлежать только медведю. Позади трепыхались крылья дракона, вернее, они должны были бы трепыхаться, если бы имели кожистую основу. Но её там не было, лишь остов крыльев. А вместо медвежьих лап были человеческие руки.
Заметив впавшего в ступор лорда, кребло с улыбкой отметил:
— Неудобно, знаешь ли, когда у твоего слуги медвежьи лапы. Знали бы вы, лорд, сколько сервизов разбил мне этот неуклюжий гомункул, пока мне не пришла в голову гениальная идея снабдить его более привычными для мелкой моторики человеческими руками! Не правда ли, гениально, друг мой? Прошу, входите.
— Да, несомненно, гениальная мысль, магистр, — промямлил Влад, заходя в придерживаемые существом ворота.
— Благодарю тебя, мой милый Бернольф, — похлопал по костлявой руке своего слугу Кребло. — Обед готов?
Тот утробно зарычал, на что некромант удовлетворённо кивнул и вновь обратился к своему гостю.
— Славный домик, не правда ли? Прошу следовать за мной.
«Домик» и вправду был славный, не было и намёка на внешнюю мрачность этого места. Нет, внутри всё было светло и просторно. Кое-где, правда, стояли шкафы с различными алхимическими приборами, но никаких костей и трупов молодой человек не увидел.
Магистр, как его теперь называл Влад, привёл его в столовую с огромным овальным столом во главе которого стоял простой одинокий стул. Некромант почесал затылок и, пробормотав «Какой позор! Как не гостеприимно!», сделал пасс рукой, и вдруг по левую руку от главы дома материализовался новый стул.
— Присаживайтесь, дорогой лорд, Бернольф сейчас подаст нам еду. Эй, Бернольф, бездельник!
Как только мужчины уселись в столовую, вплыли десяток различных скелетов с подносами в руках. Однако Кребло, заметив, что лорд спал с лица, поспешил извиниться.
— Ох, простите, сер, моя прислуга не добавляет вам аппетита. — Щёлкнув пальцами, он заставил всех исчезнуть. А подносы сами собой опустились на стол.
Молодой человек сразу пришёл в себя, увидев всё разнообразие блюд на столе. Ведь он уже и забыл, когда что-то употреблял в пищу, да и о воде он тоже долго мечтал.
— Советую вам, лорд, не увлекаться и вкушать что-то лёгкое, ведь ваш желудок отвык от еды. И вам потребуется время, чтобы приучить его работать вновь.
— К сожалению, у меня нет времени, магистр, — произнёс лорд.
— Вот как? И что же случилось? — спросил некромант, наполняя свой бокал вином, а бокал Влада — прозрачной, прохладной водой.
— У меня к вам поручение от короля...
— Подождите, молодой человек, попробуйте сначала кусочек обещанной вам рыбы под соусом, но только кусочек, больше вам, увы, нельзя.
Владу пришлось заняться едой. Вскоре хозяин дома приказал своему волкомедведю убрать со стола, но наличие человеческих рук явно не сделало существо проворнее, и прекрасный сервиз оказался на полу, рассыпавшись сотнями осколков. Поморщившись, Кребло приказал: «Сгинь!» — и Бернольф исчез вместе с остатками несчастного сервиза.
— Ну что привело вас ко мне, мой милый друг?
— Дела...
— Да? А я думал, вам нужно убежище, ведь мне нельзя покидать пределы этой пустыни... хотя кто мне может запретить, ведь я единственный маг, оставшийся на этой планете. О, я надеюсь, вам знаком термин «ПЛАНЕТА», ваша светлость?
— О, несомненно, мне знаком этот термин.
— Так вот, лорд, у меня нет нужды выходить за пределы моего замка, не более того, остальное лишь легенда. С какой целью вы прибыли в мой дом?
— Это долгая история...
— Мы разве куда-то торопимся? — сказал Кребло, и в его руках возник очередной кубок с вином.
Юный лорд предпочёл бы отдохнуть, но приступил к рассказу. И он поведал магистру о том, как убили короля и о том, что кто-то похитил его тело. На что Кребло оживился и поделился своими мыслями: неужели в мире объявился маг? И что надо этим заняться серьёзно, и он готов покинуть родные края и послужить на благо короля. Завтра же он устроит портал для пересечения пустыни, ведь пересекать её на своих двоих — уж больно хлопотно.
— Ну а сейчас, молодой человек, пора бы баиньки, — и взмахнув рукой, некромант с лёгкостью погрузил лорда в глубокий безмятежный сон.
Глава 4
Долгое путешествие на юг было нелёгким испытанием как для грома, так и для его добычи.
Всё началось с того, что две девочки были погружены на небольшую шхуну, которой управляли сами разбойники. Они не хотели платить кому-либо ещё и делиться информацией. Девочки вели себя вызывающе и даже выбрасывали за борт то, что им давали на обед.
Однажды девочка с половиной лица, имени которой предводитель разбойников даже не потрудился запомнить, едва не отправилась за борт, намереваясь, по всей видимости, покончить с собой. К счастью, её поймала вторая девочка, за что получила от своей подруги лишь укоризненный взгляд.
Когда о происшествии доложили грому, он приказал избить девочек. После этого пленницы вели себя тихо и даже вяло, и теперь они редко переговаривались между собой, так как за это их также строго наказывали. Никто больше не пытался напрямую портить товар, помня о судьбе своего товарища, который, по недоразумению, как считали многие из команды грома, лишился головы.
Путь был нелёгким, и им часто приходилось преодолевать ледяные заторы, что было крайне сложно сделать на рыбацкой шхуне. Но после трёх дней они достигли берега, где климат был слишком жарким и засушливым для детей, выросших на севере. Их вывели на берег, сковали цепью, подобной той, на которой, как помнила Рабиф, отец расставлял капкан на волков, и погнали дальше на юг.
Вскоре им пришлось расстаться с добротной меховой одеждой, которая так сильно напоминала о доме, о тёплой кузне, где пахло углём и разогретым металлом. Люди шли долго, изнемогая от жары, раскалённые пески не щадили ни разбойников, ни их добычу, и лишь по ночам им удавалось перевести дух.
Сэлвин всё не могла понять, как за три-пять дней пути холодный белый снег мог превратиться в обжигающий жёлто-красный песок! Гром тихо матерился, ведь каждый такой поход, хоть и выгоден, но был утомительным. Он несказанно обрадовался, когда на горизонте показался город, который так хорошо помнил главный разбойник севера, как он часто называл себя гром.
Город располагался на одном из участков границы между пустыней и Антерией. Это был город работорговцев. Все его улицы были сложены из жёлтого кирпича. Само поселение представляло собой небольшие домики, в которых в основном жили сами работорговцы, и рынок. Возле каждого дома располагалась постройка, похожая на сарай, где держали рабов. Дома были небольшие, но ухоженные и однотипные. Основной источник прибыли рынка — работорговля во всех её проявлениях. Этот сегмент торговли был, конечно, нелегальным, но всё же богатые люди Антерии часто пользовались услугами работорговцев, а значит, и покрывали их
Рынок являлся средоточием городской жизни. Все его улицы, вымощенные жёлтым кирпичом, сходились в одной точке, где начинались торговые ряды. Рынок занимал значительную территорию города. Работорговцы натягивали материю наподобие купола, чтобы защититься от нестерпимой жары. Рабов держали в клетках, и на каждую клетку нанимали охранника. Куда могли деться люди, сломленные почти до состояния зверей, из крепких металлических клеток?
Рабы в клетках были истощены, измождены климатом и издевательствами. Зачастую рабов покупали для ухода за домом, земледелием, а также их можно было откормить и продать дороже. Но в первую очередь рынок славился своими рабами для сексуальных утех. Мальчиков и девочек с самого юного возраста обучали «пути семи вздохов и шестнадцати поз удовольствия». На эту роль проводился строгий отбор, и рабы должны были быть самыми ухоженными.
Город никогда не пустовал, его посещали многочисленные покупатели из соседних городов, а также любопытные люди, пересекавшие границу торговых и контрабандистских караванов.
Среди всего этого хаоса выделялся особняк. В отличие от остальных домов, это было добротное здание, выстроенное из белого мрамора. В этом доме обосновался глава работорговли региона мастер Чивс — маленький, но коренастый мужчина, одетый в длинный полосатый халат и мягкие сапожки. Именно к нему и направился Гром по старой памяти, как только прибыл в город.
— Приветствую вас, мастер Чивс! — с лёгким поклоном поздоровался Гром.
— О, какой поставщик к нам прибыл! Здравствуй, дорогой Гром, проходи, садись. Обедать будешь или сразу к делам, а потом уже всё остальное? — масляно улыбаясь, приветствовал Чивс своего давнего партнёра.
— Пожалуй, к делу, Чивс.
— Ну, к делу так к делу… С чем прибыл на сей раз? С северными мужланами, которые годятся лишь как мясники, или с милыми дородными девками, на которых имеет смысл тратиться, так как дикую северную кобылку объездить — дорогое удовольствие, но тем не менее на них спрос, экзотика как-никак!
— Нет, у меня две девчонки, лет по десять.
— Ну что ж, и на такой товар любители найдутся.
— Нет, извини, друг, но на этих девок у меня предварительный заказ.
— Предварительный говоришь? — потирая руки, протянул торговец живым товаром. — Ну, а ко мне-то ты зачем пришёл?
— Одолжи людей для охраны.
— Для охраны кого? Ха-ха-ха! Двух девчонок? А что, твои головорезы не справляются уже? Стареешь, Гром.
— А ты не насмехайся. Я пока плыл, натерпелся от этих деток. Те ещё прорвы дьявольские. Дикие как гарпии.
— О, друг, ты и гарпий видел? Опиши? — саркастически улыбаясь, попросил Чивс.
— Смейся-смейся, но людей всё-таки дай мне.
— Дам, если покажешь свою диковинку.
— Да пожалуйста, пошли, смотри…
В этот момент, когда девочки находились в клетках, они ощущали, как пот струится по их спинам и лицам, пропитывая насквозь их промокшие рубахи. Даже лёгкий ветерок, который должен был принести облегчение, только ухудшал ситуацию, оставляя скрипучие песчинки на зубах.
Девочки были одеты в тёплые северные одежды, но даже они не могли защитить их от жары. Им выдали солёную рыбу, которую они с жадностью съели, но это только усилило их жажду.
Первой из мужчин, приближающихся к клеткам, Рабиф узнала Грома. Второй же мужчина, толстый и вальяжный, шёл, поигрывая кисточкой какого-то неведомого растения. Рабиф попыталась закрыться волосами, но не успела — её заметил мужчина, который отрывал от кисточки красные ягоды и клал их в рот.
— О, Гром! Какой прекрасный экземпляр для моей коллекции ты мне привёз!
— Друг мой, о какой коллекции ты мне говоришь? Ты разве что-то собираешь?
— О да! Я разве тебе не показывал? Ах какое упущение! Ну ничего, постой тут, друг мой, я сейчас тебе поведаю обо всём.
— Ну я никуда и не спешу.
— Я, друг мой, собираю всяких необычных людей... ты себе не представляешь, каких только рабов не поставляют в мой скромный городок. Так вот, я собираю себе самых занятных. Есть даже мальчик о двух телах на одну голову. О, ты себе не представляешь, сколь забавно наблюдать, как этот выродок передвигается. Ха-ха! Отдай мне вон ту девочку с черепом — я тебе дам и людей, и двойную цену... нет, пожалуй, даже тройную. Очень интересно, что у малютки под мехом.
— Но Чивс, мне надо дождаться заказчика — ему и выбирать...
— Да прекращай, Гром. Кто, кроме меня, позарится на такую красотку? А я сразу плачу тройную цену.
Рабиф сжалась в комочек, ей стало зябко, и зубы начали выбивать дробь. К ней вплотную приблизилась другая девочка и обняла подругу. Рабиф и Сэлвин сидели, обняв друг друга, и сквозь прутья решётки затравленно наблюдали, как двое решали их судьбы.
— Эх, была не была, мастер Чивс, твоя взяла, забирай девчонку. Но деньги вперёд!
— Договорились, Гром, пойдём обсудим всё за кружечкой прекрасного вина.
— А пошли! — двое мужчин оставили девочек наедине с их мыслями.
Рабиф трясло, Сэлвин пыталась её утешить, мягко поглаживая по спине.
«Сэлли, мне страшно», — прошептала девочка.
«Мне тоже, сестрёнка, — ответила Сэлли, — но давай не будем плакать. Ведь мы есть друг у друга!»
«Сэлвин, ты разве не слышала, что они сказали?»
«Извини, Рабиф, я всё слышала, но что мы можем сделать? Мы не можем убежать, да и бежать нам больше некуда, нас больше никто не ждёт…»
«Ты права», — прошептала девочка с обезображенным лицом.
«Но у нас есть мы!»
«Ты права, сестрёнка. И ты всегда будешь мне сестрой», — прошептала Сэлвин в макушку подруги.
Подняв острый камень, она промямлила опухшими от бессилия и жажды губами:
«Ты мне веришь, сестра?»
«Верю», — одними губами проговорила Рабиф.
И маленькая Сэлвин смело чиркнула острым концом камня сначала по своей ладони, а потом по ладони своей подруги.
Они приложили свои маленькие грязные ладошки друг к другу, и тонкие струйки алой крови стекали по рукам, смешиваясь друг с другом.
Теперь две подруги действительно стали сёстрами.
Вскоре к клетке девочек начали подходить мужчины. Их было трое, полуобнажённые, в набедренных повязках, босые ноги утопали в песке. С бритых голов капал пот, попадая на окованные железными ошейниками шеи, омывая татуированные спины.
Каждая татуировка означала принадлежность к какому-то хозяину. У этих троих изображения были идентичными в виде спящей змеи, и принадлежали они верховному работорговцу Чивсу. Поэтому считали себя много выше этого сброда.
В руках одного был плетёный кнут, второй держал поводок и ласково гладил свирепого песчаного кота. Третий шёл вальяжно, налегке.
Открыв замок на двери, мужчина грубо схватил рыжую девочку за руку. Та, упираясь, попыталась удержать рукой о прутья клетки, но раб, конечно же, был сильнее. Он рывком вытащил девочку на улицу.
Вторая девочка попыталась помешать и даже выбежать вслед за подругой, но раб просто небрежно закрыл дверь ногой, и Сэлвин налетела на прутья всем телом. А второй мужчина запер замок.
Позади раздавался детский отчаянный крик:
«Рабиф!»
В дом доставили новую рабыню Чивса. Её раздели до наготы, и она осталась одна. Девочка стояла напуганная, озираясь вокруг. Всё в этом доме утопало в роскоши. Мраморный пол приятно холодил ступни ног, но саднящая шея горела огнём.
Вдруг в комнате раздались грузные шаркающие шаги. Рабиф захотелось спрятаться, но её ступни будто приросли к камню. Девочка стояла, пытаясь прикрыть своё голое тело маленькими ладошками. В комнату вошёл крупный мужчина в халате. Он улыбнулся и сказал:
— Добро пожаловать в мой дом, дитя. Теперь это и твой дом. Моя милая маленькая леди.
Он провёл рукой по её ягодицам.
— Как звали милое дитя?
Рабиф передернула плечами и смотрела куда-то мимо толстяка. Он ударил её в лицо, разбил ей губу, и она упала. Чивс, а это был он, ногой поддал ей в живот.
— Отвечай, когда я спрашиваю, юная леди. Как тебя зовут?
Девочка посмотрела на мужчину и произнесла:
— Мэри.
— Хм, а вот твоя подружка кричала другое, Рабиф.
Он снова ударил девочку в живот.
— Ну не так уж и важно, рабби. Теперь я могу называть хоть собачкой, и ты будешь собачкой, ведь теперь ты моя собственность.
— Как человек может быть чьей-то собственностью? — прохрипела Рабиф.
— А очень просто, леди. Пойдём со мной, я познакомлю тебя с твоими братишками и сестрёнками.
Он схватил девочку за волосы и потащил за собой.
Они пришли в комнату, в которой стояло множество стеклянных клеток. В них были люди, прикреплённые к стальным кольцам на цепях. Это были люди с различными отклонениями.
Рабиф увидела маленькую девочку лет пяти без рук и ног. Чивс пояснил:
— Эту малютку я выводил специально, скрещивая между собой отца и дочь. Скольких трудов мне стоил тот инцест.
В комнате были и другие люди: мальчик с вытянутым лицом, как у акулы, женщина карлик со слоноподобными ногами, мужчина с двумя головами, мальчик, напоминавший застывшим на полупревращении вервольфа, и ещё десяток различных уродов.
Рабиф в ужасе смотрела на этих людей. Чивс, упиваясь её страхом, произнёс:
— Вот моя милая, это теперь твои друзья, о жемчужина моей коллекции!
Он провёл пальцем по красивой части её лица и втолкнул девочку в очередную клетку.
— Ммм, какая кожа. Вечером поиграю.
***/***
Плывя по реке на пути к городу работорговцев, Флай смотрел на горизонт, вспоминая сон, который ему приснился после того, как они покинули деревушку, где погибли все её обитатели, включая невинного младенца.
Флай не стал упоминать о нём и запретил это делать Горну, дабы не травить душу Дарине и Нурку. Отдав лук и колчан девушке, Флай молча стал удаляться в сторону таверны, и вся команда направилась за ним. Спать легли тоже в абсолютной тишине, каждый думал о своём.
Кайл, например, думал, что теперь у него нет родных по крови людей, ну вот совсем нет. Но теперь у него есть отец, которого у него никогда не было, и это Нурк, который за Кайла оторвёт башку любому, несмотря на то что этот паршивец их чуть не ограбил в самом начале.
Флай долго не мог заснуть, слушая всеобщий храп и сопение, но под утро он всё-таки провалился в сон. И приснилась ему маленькая рыжая девочка, объятая пламенем. Сквозь это пламя Флай видел лишь обезображенное лицо, тлеющие волосы ребёнка, чьи глаза молили о помощи.
Опустив взор, мужчина увидел свежевысыпанный могильный холмик, на котором и стояла горящая девочка. Из горла девочки брызнула кровь, и вместе с тем вырвался хрип: «Помоги!»
И тут Флай вынырнул из мутных вод этого сна и тут же решил, что он должен спасти эту девочку. Мужчина не стал будить своих спутников, он пока и сам не знал, как ему быть, а брать на себя ответственность и вести людей в неизвестность Флай не мог. Поэтому он взял лишь свой меч и, не глядя, вышел из комнаты.
В данный момент Флай знал только то, что если вдруг что-то произойдёт, Нурк позаботится и о Дарине, и о Кайле, а он должен спасти дочь кузнеца. Ибо это её он видел во сне, а раз она смогла достучаться до него во сне, значит, в девочке есть магический потенциал.
Думать о том, что это могло быть просто игрой усталого подсознания, Флай не мог, он устал быть один. Уже открывая входную дверь таверны, Флай услышал позади:
— Далеко собрался, седой?
Устало обернувшись, Флай ответил:
— Горн, я не могу остаться...
— Уйдёшь, бросив нас? — спросила босая Дарина, встав по левую руку от Горна.
— Ээээ нет, друг, хрен ты от нас избавишься! — басовито заявил Нурк, вставая по правую руку от Горна.
— Ага, — подтвердил, зевая во весь рот, Кайл, выглядывая из-под руки Нурка.
— И что мне с вами делать? — спросил Флай, бессильно взмахнув руками.
— Ничего! — хором ответила четвёрка.
Вскоре они разработали кое-какой план. Решив, что за изуродованную девочку много не дадут, Флай продал их коней трактирщику, выручив за них худо-бедно, но вполне приемлемую цену. Взяв лодку, пятеро друзей поплыли на юг, к городу работорговцев.
Куда до этого никогда не совались, ибо это было самоубийством, но ради ученицы Флай решил рискнуть. То, что он станет учить девочку, он решил сразу, впрочем, так никому и не сказав, почему он так сорвался на помощь ребёнку. Ведь команда не раз видела и смерть детей, но смерть ещё не самое страшное.
Горн видел, как детей использовали в сексуальных утехах, его и самого когда-то использовали в этой роли. Пока однажды маленький мальчик под номером пять тысяч семьсот тринадцать не перерезал горло во сне своему насильнику и не попал на рудники.
Впрочем, Горн не спешил делиться этим со своими спутниками. Как и Флай, решил не распространяться о своей истинной цели.
И вот подплывая к берегу, Флай смотрел на горизонт, а в голове крутилось имя «Рабиф, Рабиф, Рабиф», и некий план, в чьей основе было:
А. выдать себя за покупателя,
Б. не попадаться на глаза Грому и его шайке.
Так себе план, надо признать, думал мужчина, обернувшись и глядя уже на гребущую команду, и пошёл сменять у весла Нурка.
***/***/***
— Как предпочитаете вернуться к своему королю, мой юный друг? — спросил волшебник у Влада.
— А разве есть варианты? Придётся вернуться тем же путём, что я прибыл сюда. Правда, у меня больше нет ни коня, ни провизии, да и вам, наверное, будет сложно преодолеть такой путь, уважаемый Кребло.
— Спасибо за заботу, мой мальчик… Но к чему такие сложности? Есть путь намного легче.
— Какой?
— Вы что-нибудь слышали о телепортации, мой милый друг?
— А разве это не сказки?
— Нет, мой друг, в моих руках оживают даже сказки. Дайте мне вашу руку, милорд.
Влад де Лонгер подал руку некроманту. Старый волшебник что-то пробормотал, и вдруг у Влада земля ушла из-под ног, а перед глазами замелькали точки, а потом и вовсе потемнело. Молодой лорд услышал шёпот:
— Милорд, доверьтесь мне, закройте ваши веки.
Влад закрыл глаза и почувствовал, как его тело парит. Сколько продолжался полёт, мужчина не знал. Открыл глаза он лишь тогда, когда услышал виноватое:
— Ой, кажется, я промахнулся…
— Магистр?
— Да, да, мой мальчик, не волнуйтесь. Видите ли, по понятным причинам я давно не пользовался порталами и совершенно потерял ориентацию в пространстве. Но не переживайте, это явно какой-то обитаемый город. Мне нужно немного отдохнуть. Давайте пока осмотримся.
— Давайте, — обречённо вздохнул Влад, чувствуя себя сиделкой престарелого идиота или это он идиот?
Сделав всего пару шагов по местности и увидев, что вокруг стоят клетки с людьми, лорд де Лонгер заметил:
— Магистр, кажется, мы попали в город работорговцев.
— Как же я так мог? — удручённо сказал некромант. — Ну что ж, нам придётся погулять по этому паршивому местечку хотя бы часа три, чтобы я успел восстановиться. Ибо это путешествие отняло у меня слишком много сил.
Пошатнувшийся старик чуть не упал, если бы не Влад, который поддержал Кребло за руку. Не отпуская руки друг друга, мужчины начали шагать, делая вид, что просто гуляют и смотрят товар. Лорду было противно смотреть на унижение людей, на то, как продавцы нахваливают рабов, заламывая цены. Но приходилось делать алчное лицо, если кто-то предлагал им купить кого-то, интересоваться характеристиками товара. Если товар был в ненадлежащем состоянии или кто-то слишком заламывал цену, Влад вёл себя как капризный аристократ.
Так продолжалось около часа, пока лорд не увидел маленькую девочку с чёрными свалявшимися волосами, чумазым измождённым лицом, находящуюся в клетке под охраной четверых рослых мужчин.
— Уроды, — прорычал Влад и, обернувшись, увидел, что магистр не сводит взор с ребёнка.
— Она так похожа на Мари, — пробормотал Кребло. — Нам необходимо её спасти.
И, отпустив руку лорда, некромант двинулся к работорговцам.
— Что за дивное дитя? — спросил Кребло, обращаясь к охранникам.
— Товар не продаётся, — ответил один из них.
— Да? А почему же вы тогда стоите здесь?
— Товар зарезервирован, — ответил охранник.
— А если поторговаться и перекупить? — спросил Кребло, доставая из кармана мантии увесистый мешочек с золотом и демонстрируя его охраннику.
Глаза охранника загорелись, но он получил приказ охранять товар. Гром не знал, кому предназначалась девочка.
— Мало? — спросил Кребло, выгнув бровь. — Мы добавим. — И он вытащил ещё один мешочек, чем удивил не только охранника, но и своего спутника.
Охранники переглянулись. Можно было сказать Грому, что прибыл хозяин товара, и отдать ему один мешочек, который разделится почти поровну между всеми членами банды. А вот второй мешочек можно разделить на четверых. Мысленно потирая руки, охранники открыли клетку, и из неё к ногам покупателей упала обессиленная девочка.
Влад подхватил ребёнка на руки, а Кребло отдал мешочки с золотом. Отходя от места неожиданной сделки, магистр и его спутник услышали хлопки ладонями, которыми обменялись продавцы.
— Как тебя зовут, маленькая? — спросил лорд де Лонгер у открывшей глаза девочки.
— Сэлвин, — прошептала она.
— Магистр, позвольте спросить?
— Что?
— Кто такая Мари?
— Сестра… — буркнул некромант. — А теперь держи ребёнка крепче, телепортируемся, пока не поздно.
И, взяв Влада за руку, Кребло прошептал:
— Ремикус.
***/***/***/***
— Ваше Величество, к вам прибыл научный состав Академии Антерии, они просят вашей аудиенции, — торжественно объявил церемониймейстер, войдя в тронный зал и склонившись в почтительном поклоне.
Король Антерии Верман кивнул, разрешая пригласить прибывших. Хотя в этот момент он предпочёл бы покинуть трон и отправиться спать. Ночь он провёл весьма бурно в компании трёх придворных дам и одного юноши. Ах да, кажется, было ещё несколько бутылок вина, но после второй король потерял счёт не только бокалам, но и бутылкам. Голова гудела, как колокол, и шумела, как одна из труб Иерихона, хотя эти трубы были лишь легендой, предвещающей прибытие демонов в мир, а голова и её боль предвещали лишь похмелье.
«Чёрт возьми, где же эти учёные?» — подумал его величество.
И тут вошла делегация, состоящая из трёх самых неприметных человечков, которых когда-либо встречал король. К трону на почтительном расстоянии подошёл старый седой мужчина в мантии и с моноклем в левом глазу. Склонившись в поклоне, мужчина начал разговор.
— Да возрадуется небо и солнце, видя на троне славного государства Антерия своего сына! Дозволено ли мне говорить с вами, мой король?
— Говори, — ответил Верман, морщась от боли, — только скорее.
— Мой король, ммм, я даже не знаю, как начать.
— Да говори уже прямо, — ворчливо пробубнил король.
— Мой король, вам известно, что в других государствах процветает технический прогресс? Некоторые наладили производство летающих кораблей, а мы до сих пор лишь иногда используем лёгкие паромобили, на которых вы иногда катаетесь. И даже таких чудесных колесниц у нас всего три. Остальное, — профессор поморщился, как будто учуяв в тронном зале запах навоза, — у нас исключительно гужевой транспорт. У нас даже, простите мой король, в ваших покоях используются светильники, работающие на артефактах злокозненной дьявольской магии, которую мы успешно, казалось бы, истребили как в границах нашего прославленного государства, так и во всём мире. Однако, ваше величество, не пора ли уничтожить сами артефакты и начать новую индустриальную эпоху!
Из всего этого эпичного выступления немолодого учёного Верман зацепился за мысль: «Учёный с мировым именем? А почему тогда я тебя не знаю?» Но вслух произнёс:
— Что я могу сделать для вас, уважаемый профессор… ммм?..
— О, простите меня, ваше величество, я так долго добивался вашей аудиенции, что, получив её, совершенно растерялся и забыл представиться. Меня зовут профессор Мавринг.
— Ну, так что вы хотели, профессор Мавринг?
— Э-э-э, я бы хотел получить финансирование.
— Минуя палату лордов?
— Нет, что вы, ваше величество, как можно! Просто с королевским дозволением они согласятся гораздо охотнее.
«Как я хочу выпить и упасть в объятия сна… хотя нет, пожалуй, сначала я приглашу к себе герцогиню Русовскую, вот эта стоит того, чтобы я уделял ей время», — думал Верман, сам того не замечая, превращаясь в копию своего отца Перецима Второго.
Вслух же молодой король произнёс:
— Я дозволяю вам заняться окончательным избавлением от всей этой оккультной ахинеи и последующей индустриализацией. Все риски возьмёт на себя государственная казна.
После слов короля у бедных учёных так загорелись глаза, что казалось, они сами начнут выделять так необходимое им золото.
Однако в следующий миг произошло то, что затмило даже алчность учёных. У профессора так расширились глаза, что казалось, они сейчас соприкоснутся непосредственно с моноклем. Верман с недоумением наблюдал за метаморфозой учёного, пока не почувствовал позади себя жар. Обернувшись, его королевское величество увидел, что прямо из его стены выходят две фигуры. Впрочем, приглядевшись, он понял, что одна фигура держит в руках ребёнка. Верман моргнул и осознал, что видит перед собой своего друга Влада де Лонгера. На руках он держит ребёнка, а рядом стоит лысый мужчина в мантии некроманта.
Король обернулся к обомлевшим учёным и рявкнул:
— ВОН!
Профессора попятились сначала задом, а потом пушечным ядром вылетели из тронного зала.
Влад подошёл к королю и, не опуская свою ношу с рук, поклонился.
»— Мой король, я привёл магистра Кребло, как вы и приказывали\», — произнёс Влад.
— Да, эффектное появление, — присвистнул Верман. — У нас что, закончились двери?
— Простите, ваше величество, но мне казалось, что вам срочно понадобилась моя помощь, иначе вы бы не нарушили моё двухсотлетнее заточение, — почтительно произнёс Кребло.
— Да, уважаемый, я просил вас прибыть, ибо убили моего несчастного отца, а его труп пропал. Остался лишь кинжал в его крови.
— Не утруждайтесь, мой король, ваш юный подданный уже поведал эту историю, ещё находясь в моём доме. Так ваше величество хочет, чтобы я провёл ритуал мортуриумлокви?
— Я не знаю ваших терминов, магистр, но мне нужен что-то вроде спиритического сеанса.
— Мой король, разрешите мне покинуть вас, этой юной леди требуется помощь, — перебил лорд де Лонгер, всё ещё держа на руках маленькую рабыню.
— Леди? — поморщился Верман, глядя на тощее, грязное тельце. — Нет уж, сиди тут, я тебя не отпускал.
— Мой король, — продолжил меж тем некромант, — спиритические сеансы — это профанация… страшилка для придворных дам. А вот для ритуала мортуриумлокви мне нужны кости мага. Они у вас есть?
— Магистр, у нас вся земля усыпана их прахом, — пробормотал де Лонгер.
— Да, но как же вы собираетесь собрать из этого полноценный скелет, мой юный друг? И как вы сможете отделить кости мага от костей обычного человека?
Влад лишь пожал плечами.
— Нет, увы, ваше величество, я не смогу вам помочь… Мой юный друг, лорд, передайте мне, пожалуйста, девочку. И не смотрите на меня так, я её не обижу.
— А зачем вам девочка, магистр? — ревниво спросил Влад.
— Не бойтесь, лорд, я не обижу ребёнка. Видите ли, я одинокий старик, и вот уже сто восемьдесят лет живу один, а девочка скрасит дни одинокого старика. Ну а что ждёт девочку в этом месте? Максимум станет поломойкой, а потом понесёт от какого-нибудь аристократишки. Я же стану её растить как свою внучку. К тому же не думаю, что вам позволит совесть испортить бедной малютке жизнь, она и так натерпелась. Так что передайте мне малышку.
Влад подошёл к магистру и переложил девочку на протянутые руки Кребло.
Но тут очнулся Верман, как так его игнорируют при разговоре!
— Немедленно бросьте ребёнка и приступай к тому, для чего я тебя сюда призвал! Мне плевать как!
— Не могу, — произнёс магистр, передёрнув плечами, и, прижав к груди девочку, растворился в воздухе.
***/***/***/***/***
В город войдём я и горн, — сказал флай. — Надеюсь, ты понимаешь, Кайл, что тебе туда соваться нельзя. Гром тебя узнает, и тогда конец всему плану.
— Тебе тоже туда нельзя, флай, уж больно шевелюра приметная, — проворчал Нурк, прижимая к себе обиженно сопящего мальчишку. — Пойду я и горн.
— Ага, и как же ты собираешься узнать среди сотен рабов минимум одну маленькую девочку? — едко спросил седой мужчина, протирая свой меч. — Я-то её видел, а ты?
— Опиши, — попросил Нурк, понурив голову. — Я видел эту девочку раньше. Это дочь кузнеца, ну или её подруга. Эти девочки не разлей вода, и трудно понять, кто есть кто.
— Опиши мне её, — попросила Дарина. — Я пойду с парнями, и они смогут выдать меня за товар, и, быть может, я смогу попасть к девочке. Я представляю, как страшно и одиноко маленькой девочке.
— Ну нет, Дарька, я тебя никуда не возьму, — взбрыкнул Нурк.
— Да? И кто из вас кого продавать будет, ты Горна или Горн тебя?
— Медведь продаёт медведя, — хихикнул Кайл и тут же получил затрещину от Нурка.
— Дарина, мне может понадобиться огневая поддержка при отходе, — устало сказал флай.
— Ты хорошо стреляешь из лука, и это весомый аргумент. А куда ты спрячешь лук и колчан?
— Постой, седой, а к чему вам делать вид работорговцев? Давайте устроим небольшую диверсию, — прогромыхал Горн.
— Что ты имеешь в виду?
— Просто поджечь пару бараков и устроить переполох! — вмешался Кайл, потирая затылок.
— Ага, и сжечь девку к чертям… — проворчал Нурк.
— А если мы предварительно узнаем, где девочка? — сказала Дарина. — Как выглядит девочка, флай?
Вечер выдался особо жарким. Наблюдатели следили за рабами вполглаза, утирая струящийся пот и мечтая о холодном пиве в ближайшем заведении утех. К одному из таких наблюдателей подошла девушка с кувшином, соблазнительно покачивая бёдрами. Он перехватил ошейник своего партнёра, пустынного кота, и окликнул:
— Эй, подойди сюда!
Девушка в страхе огляделась по сторонам, но сделала робкий шаг в направлении надзирателя.
Главный надзиратель Чивса выхватил у неё кувшин и прильнул к нему губами. Внутри было пиво, восхитительно холодное пиво. Одним глотком осушив половину кувшина, мужчина шлёпнул девушку по заду.
— Ах ты негодница, куда подевалась, да ещё и с моим пивом? — закричал мужчина, приближаясь к ним.
— Господин Нурк, — тихо пролепетала испуганная девушка. Главному надзирателю даже показалось, что она испугалась своего хозяина даже больше, чем его самого и его пустынного любимца.
— Эй, кормчий, не пугай девку, она всего лишь дала мне утолить жажду, — сказал главный надзиратель.
Кормчий посмотрел на знак главного надзирателя и заговорил:
— Простите, господин главный надзиратель, я просто подумал, что эта девица опять куда-то убежала, уж очень она строптива.
Трактирщик резко выхватил кувшин у девушки и ударил её по щеке.
— Учить и учить её надо!
— Тише, тише, друг, хочешь, я займусь воспитанием? Она смазливая.
— Ох, господин, не утруждайте себя, с этой девицей сладу нет, я пытался, мой сын пытался, но она, как сучка, кусается, пришлось ей зубы вырвать. Хотите посмотреть? Открой рот, дура!
— Нет, не надо, — сказал главный надзиратель, почувствовав головокружение и тошноту. Он не любил различные уродства, кроме тех, которые наносил сам, именно поэтому и был главным.
— Как скажете, господин. Пойдём, дура!
— Постой, трактирщик, — вспомнил мужчина, — ты давно у нас?
— Нет, господин, три дня назад шатёр открыл.
— И что нового в мире, Нурк? Я слышал, как девушка назвала твоё имя.
— Да ничего интересного, господин, даже рассказывать нечего, но я постараюсь рассказать вам последние новости, — пробормотал Нурк, и его голос звучал забавно. — Девица, принеси нам с уважаемым господином… ммм, а что господин предпочитает?
— Вина! — уточнил надзиратель и подумал: «Всё равно скоро придёт сменщик».
И девушка, поклонившись, взяла полупустой кувшин и убежала.
Вернувшись с полным кувшином вина, Дарина застала Нурка, мирно беседующего с охранником, который курил трубку. Главный надзиратель, очевидно, уже курил после пива, приправленного слабым наркотиком. Увидев девушку, они оба встрепенулись.
— О, милая, что же вы так долго? — проворчал трактирщик.
Девушка, опустив глаза, поставила кувшин у ног хозяина и его собеседника. К кувшину подошёл кот надзирателя, понюхал его, чихнул и отошёл в сторону. Надзиратель поднял кувшин, пригубил вино и сказал:
— Вот спасибо, трактирщик, а то до нас новости плохо доходят, мы же, можно сказать, государство в государстве. Даже свой правитель имеется — Чивс. Советую тебе с ним дружить, а то, знаешь, и ко мне попасть недолго. — Он выразительно погладил улегшегося у его ног пустынного кота.
— Да, да, господин, — пробормотал нурк.
— А будешь паинькой, я тебе диковинных существ покажу у господина Чивса, у него из них целый этот, как его там… музей. А недавно туда такую девку привезли: с одной стороны красотка, а с другой — урод каких свет не видывал!
— Это как так, господин? — с трепетом спросил трактирщик.
— А так: у этой девки половина лица божественно красива, а со второй половины будто содрали и кожу, и мясо, один череп, мать его!
— Боги, страх-то какой! — пролепетал трактирщик, осеняя себя божественным знамением.
— Согласен, — сказал охранник, выпивая ещё вина из кувшина и глядя на спускающееся за горизонт солнце. — А где твой шатёр, трактирщик? Сдам пост, приду, развлекусь с твоей строптивой рабыней, поучу её покорности.
— Да тут недалеко, за рынком и налево. Я буду вас ждать, господин надзиратель, — сказал трактирщик с поклоном.
Вот только никуда господин главный надзиратель не попал в эту ночь…
Пожар, пожар! Крики с улицы разбудили Рабиф, хотя нет, разбудило её чьи-то шаги по комнате, где их содержал господин Чивс. Кто-то пытался открыть её прозрачный куб, заменявший девочке клетку. Оглянувшись, Рабиф поняла, что не разбитой или не открытой оставалась только её «клетка». Пытался открыть её куб какой-то мальчишка. Пыхтя и обливаясь потом, он что-то прокручивал в замочной скважине. Вдруг к нему подошёл какой-то полуголый мужчина, огромный и с какой-то дубиной наперевес. Рабиф закричала, думая, что мальчика сейчас убьют за попытку ей помочь. Но её крик услышала только она, так как куб глушил все звуки внутри. Вскоре мальчик сам обернулся, что-то сказал мужчине и отошёл. Мужчина размахнулся и ударил дубиной по кубу. По прозрачным стенкам пошли трещины. В ужасе Рабиф забилась в угол. Последовавший удар разбил клетку, и Рабиф со страхом смотрела, как мужчина входит внутрь и ласково гладит девочку по волосам, смотря на неё, как на испуганного птенца. Рабиф услышала ломкий мальчишеский крик.
— Горн, бери девочку и бежим! Флай ждёт нас у реки. В случае погони Дарина прикроет нас стрельбой из лука! Скорее!
Горн подхватил девочку, прижал к груди её маленькое дрожащее тельце и выбежал из здания. На улице в нос сразу ударил дым, смрад и страх. Всё вокруг горело, люди метались в разные стороны, и никто не обратил особого внимания на убегающую троицу. Всех волновал пылающий дворец Чивса…
***/***/***/***/***/***
— Но, Ваше величество, я собственными глазами видел этот невольничий рынок! Там предлагались рабы на любой вкус: от взрослого мужчины до маленькой девочки! Как вы не понимаете, Верман, это нужно уничтожить, люди не должны страдать столь близко к Антерии!
Уже неделю лорд де Лонгер пытался убедить своего короля в том, что нужно отбить рабовладельческий городок и освободить невольников, предоставив им независимость в свободном королевстве. Но в ответ он слышал лишь:
— Влад, Влад… Неужели ты не понимаешь, что рабы выгодны даже нам в Антерии? Ведь им не нужно выплачивать жалование, сносно кормить и предоставлять им права граждан. Любой раб сделает всё, чтобы получить надежду на свободу или ещё какие-нибудь привилегии. Это рабочая сила и не более. Ты же не борешься за права мулов или коней. Нет, мой дорогой лорд, нам невыгодно лишать наших графов, лордов и прочее дворянское сословие дешёвых людей. Или ты хочешь столкнуть меня в бездну междоусобных войн?
— Нет, Верман… Но и такой строй меня тоже не радует.
— Лорд де Лонгер, да вы идеалист.
— Пусть так, Ваше величество, но я всё же найду способ искоренить скрытное рабство в Антерии, чего бы мне это ни стоило!
— Да вы, батенька, дурак, — прошипел со стула король, — или же по темнице соскучились? Уж не заговор ли ты собрался устроить, мой верный камердинер?
— Нет, что вы, ваше величество! — опомнившись, что сказал лишнее, Влад поспешил поклониться, опустив глаза в пол.
— Друг мой Влад, я не советую тебе идти против меня. Напомни мне, милый лорд, сколько лет твоей сестрёнке и не пора ли её представить ко двору или, быть может, её саму отправить в подарок мастеру Чивсу?
Влад побледнел, потеряв дар речи, только и сумел, что глубоко вздохнув, поклониться. Хотя в душе он желал убить последнего из Анерибов, а ведь он и вправду считал Вермана Анериба своим другом. Кое-как справившись с яростью, Влад ответил:
— Мэри пятнадцать, сир.
— Что ж, вполне приемлемый возраст для придворной дамы. Мои министры подобрали мне невесту — это графиня Грейс, и в конце года назначена свадьба. Думаю, моей королеве вполне подойдёт такая фрейлина, как Мария де Лонгер. Пришли её ко двору, когда прибудет леди Грейс.
Влад, предварительно кивнув, попытался сменить тему:
— Брунгильда Грейс согласилась стать вашей супругой, мой король? Говорят, она неописуемо прекрасна, и её руки добивались различные монархи и даже один из членов совета Великого Светоча.
— Ха-ха-ха, Влад, что значит согласилась? Я король, и мне не отказывают! Что мне какой-то старый хрен из Светоча!
«Глупец», — подумал лорд, но вслух произнёс:
— Позвольте поздравить вас, мой милый друг.
— Спасибо, спасибо, — сказал монарх, и тут в двери его кабинета, где происходил сей диалог, постучали. — Входи, Мансор!
В комнату вошёл мальчик лет тринадцати и, вытянувшись по струнке, произнёс:
— Ваше величество, прибыл учёный совет и хотят показать вам свои новые изобретения в паротехнике. С вашего позволения они ожидают вас в саду королевы.
— О, как интересно! — воскликнул Верман, едва не подпрыгивая на стуле от нетерпения. — Влад, не желаете ли присоединиться?
Лорд лишь покачал головой в ответ.
— Простите, ваше величество, но мне пора идти. Нужно обрадовать Мэри и подготовить всё для её переезда во дворец.
— Ну, как пожелаете, лорд. Хотя, по-моему, зря эти учёные там такие забавные штуки делают. Например, паропушку, которая стреляет огромными ядрами с помощью сжатого пара. Не соблазнил? Ну, тогда свободен, — повелел король, поднимаясь со стула.
Влад поспешил поклониться и выйти. Ему срочно нужен был совет бывалого обитателя двора. И он знал, где его найти — в таверне «Волчья пасть».
Подходя к таверне, лорд де Лонгер кутался в серый плащ с потрёпанной шляпой.
Таверна у маленькой проточной речушки, куда было опущено водяное колесо паровой машины. Сама же машина служила своеобразным насосом для подачи пива из громадной бочки, которая стояла рядом с таверной. Сама же таверна была разнообразной, так как большая часть зданий была одноэтажной. Но также имела и второй этаж с тремя комнатами, причём одна из угловых комнат была выполнена в стиле башни.
В этом месте к таверне примыкали стойла для лошадей, где то и дело шнырял маленький мальчишка, сын кухарки и трактирщика.
Внутри было не очень богато. Посреди комнаты стояла стойка трактирщика. Слева от него был проход на кухню и две комнаты хозяев, а по правую сторону в нижней части башни красовался подиум для трубадуров и скоморохов. Но в этот ранний час подиум пустовал.
У левой стены возвышалась лестница на второй этаж к комнатам постояльцев. У правой же стены красовался изящный камин, сделанный руками трактирщика.
За спиной трактирщика были бочки с различными винами и другими напитками, а на стенах залы висели различные старинные вещи: то чей-то странный посох, то сломанный лук.
Столики располагались повсюду, но молодому человеку нужен был самый дальний стол в тёмном углу комнаты, где уже не первый день подряд тихо напивался старик.
Однако Влад отлично узнал своего учителя и друга, старого короля Перецима. Генерал Уинтер Русс сидел непривычно ссутулившись и допивал уже не знаю какую по счёту кружку пива, но оставаясь при этом вполне трезвым, чтобы помнить то унижение, которому его подверг новый король Антерии.
Влад направился к столику старика, отсылая жестом кинувшегося было к нему мальчишку, давая понять, что пока ничего не нужно. Подойдя к столику, он поздоровался.
— Здравствуйте, Уин! — произнёс молодой человек, присаживаясь на скамью.
Старик поднял глаза и некоторое время молча смотрел на него.
— Можно присесть? — спросил молодой человек.
Старик снова промолчал, лишь прищурившись, посмотрел на своего бывшего ученика.
— Могу я с вами поговорить? — спросил Влад, присаживаясь на скамью.
— Что тебе нужно, парень? — прокаркал старик.
— Мне нужен ваш совет, учитель, — ответил молодой лорд.
— Да? И чем же я могу помочь? — спросил старик.
— Наш король решил узаконить рабство в Антерии, — ответил де Лонгер. — Он считает, что руками рабов можно добиться технического прогресса гораздо эффективнее. Мне претит сама мысль, что кучка лордов будет решать судьбы других людей.
— Да? А что же ты сам делаешь, если не вершишь судьбы Антерии? — спросил старик, потягивая пиво.
— Я хочу сделать как лучше!
— Тише, тише, мой дорогой, — ответил старик.
— Прости, учитель, но ты не видел, как в клетках сидят изнурённые дети. А я видел, как маленькая хрупкая девочка сидела в клетке, а её охраняли бугаи.
— Не мудрено, мой юный лорд, — ответил старик. — Я старый и ссохшийся.
— Помоги мне, учитель!
— Ну, мой мальчик, тебе уже помогли, — ответил старик. — До меня дошли слухи, что этот старый хаджитский атаман умер в своём музее.
— Кто? — спросил Влад.
— Чивс, мой милый лорд, Чивс, — ответил старик. — Он обосновался в той дыре с подачи Перецима. И ты опоздал, размахивать шашкой, ученик... ибо рабство уже процветает в лучших домах Антерии.
*******************
.
Девочка проснулась в теплой мягкой постели ее разбудил яркий льющейся луч солнца. Приподнявшись в постели она увидела некую светло голубую комнату с небесно-голубой мебелью и портьерами цвета синего моря. «А здесь красиво». Подумала проснувшаяся. Вдруг приоткрылась дверь и в комнату прошел переваливающийся с ноги на ногу скелет медведя, девочка оторопела потом закричала во весь голос. В комнату тут же влетел лысый мужчина в черном балахоне, угрюмо чертыхаясь мужчина подошел к девочке приобнял ее и тихо попытался утешить.
- тише, тише, милая Кэтти, это всего лишь мой слуга и он принес тебе одежду и завтрак.
Девочка постепенно расслабилась в обьятьях незнакомого дяди видимо сказывались её недавние злоключения и ей хотелось тепла и участия. С любопытством и страхом разглядывая диковинного слугу девочка промямлила.
- извините сеньор, но я не Кэтти, я Сэлвин.
На что мужчина ласково потрепал девочку по щеке и произнес
- да конечно ты не Кетти, приятно познакомиться юная леди Сэлвин, а я дядя Кребло. Ну давай поднимайся и будем завтракать, я уверен что ты очень голодна так как давно не кушала ведь ты даже в моем замке вот уже три дня и не могла очнуться. Видят боги я так рад что ты наконец очнулась.
- но я почти ничего не помню дядя Кребло. – тихо понурившись проговорила Сэлвин.
- Ох моя милая крошка Сэл, одевайся скорее нам столько всего надо будет обсудить. И не бойся Берна он тебе поможет он теперь твой личный помощник. Так ведь Берн? – скелет медведя важно кивнул- Ах да у меня для тебя сюрприз скорее скорее поднимайся я жду тебя в столовой. Берн тебя проводит. – и странный мужчина покинул комнату Сэлвин.
Девочка робко улыбнулась медвежьему скелету и сказала.
- Ну что Берн давай собираться!
Сэлвин, оказалась в мире, где всё было непривычно и странно. Огромный скелет медведя по имени Берн робко протянул ей небесно-голубое платье. Сэлвин окинула наряд скептическим взглядом и спросила: «А штанов нет?» Берн покачал головой, словно говоря «нет».
Сэлвин покачала головой, но делать нечего — пришлось надеть платье. После этого Берн провёл девочку в столовую. По пути туда Сэлвин во все глаза смотрела по сторонам. Все помещения разительно отличались от комнаты, где она проснулась.
Вдруг Сэлвин увидела, как кисть чьей-то руки тащит поднос с напитками. Она вскрикнула, но Берн притопнул на руку, и та мигом исчезла. Войдя в столовую, Сэлвин увидела, что дядя Кребло сидит за столом и держит в руках маленького серого щенка. Девочка подбежала к мужчине, и он с улыбкой протянул ей жалобно пищащий серый комочек.
— Это тебе, моя милая Сэл. Но это не собака, а волк, и он должен стать тебе другом. А теперь садись за стол.
Кребло спросил, что она помнит. Сэлвин нахмурилась и сказала, что помнит, как на них напали и как они с подругой попали на работорговый рынок. Там её кто-то купил, вероятно, это были вы? Кребло кивнул.
— Но мою подругу увели гораздо раньше. Боги, как же она теперь?
Кребло отхлебнул кофе и тихо сказал:
— До меня дошли слухи, что после того, как я забрал тебя, моя девочка, там случился пожар, погибло много народа, и боюсь, что с твоей подругой произошло то же самое.
Сэлвин заплакала, зарывшись носом в шкурку успевшего уснуть щенка.
— Значит, я теперь ваша рабыня, сеньор Кребло?
— Нет, моя юная леди, ты моя госпожа. Хочешь послушать сказку?
Сэлвин кивнула, и Кребло начал рассказывать историю. Берн, скелет медведя, мигом наполнил тарелку Сэлвин пряной душистой кашей.
В одном из уголков прекрасной Антерии, страны, где зелёные леса и озёра переплетаются с магией, в небольшой деревушке Рувендин, у молодой знахарки родились два младенца. Мальчика назвали Креблоиндин, а девочку — Катринелла, или просто Кребло и Катрин.
Первые годы молодая мать справлялась со своими обязанностями, но когда прошло пять лет, малыши остались сиротами. Их мать была жестоко убита большаком села за то, что не смогла излечить его ребёнка от страшной болезни, которую столичные лекари называли проказой. Мальчик умер от осложнений, вызванных этой хворобой.
Отец, не выдержав горя, убил знахарку, оставив её детей сиротами. Малюток приютила старушка, которая заботилась о них, не имея своих детей.
Ты, конечно, уже догадалась, моя юная леди, что теми детьми были я и моя сестра. Но я по-прежнему намерен вести свою повесть от третьего лица, мне так проще отстраниться от боли.
Мальчик Крэбло был нелюдим и редко выходил из дома, предпочитая проводить время за изучением трав. Он также пытался самостоятельно изучить грамоту, получая первые навыки грамотности от жены того, кто убил их мать. Бедная женщина привязалась ко мне, видя во мне, наверное, своего мёртвого сына.
Катринелла, напротив, была смешлива, любила общество сверстников и часто помогала односельчанам в их повседневных делах.
В то время в Антерии каждые 12 лет главный маг страны отправлялся в путешествие по стране в поисках одарённых детей. Вот и в этот раз маг Ордимер попал под ливень близ деревни Рувендин. Что же делать? Останавливать дождь магически нельзя — это нарушение законов природы.
Старец постучал в первый же домик, и ему открыла девочка. Ордимер попросился переждать дождь. Девочка пропустила старца в дом и усадила за стол, где над книгами корпел мальчик.
Старый волшебник присмотрелся к детям и понял, что перед ним близнецы. В комнату вошла престарелая женщина, узнав в старце великого волшебника, бухнулась на колени. Вскочивший мальчик попытался поднять бабушку, что было сделать нетрудно, ибо старушка была прямо скажем, сухонькая. Во взгляде мальчишки, которым он окинул старого волшебника, вспыхнул огонёк ненависти.
Ордимера обдало волной такого жара, что он сразу понял, что перед ним будущий магистр. А поскольку и девочка его близнец, то и у неё тоже имеется невероятный потенциал.
Успокоившись, домочадцы оказали старцу гостеприимство. На утро старец забрал детей от той, что воспитывала их вот уже семь лет. Мальчик уходил от бабушки с болью в разрывающемся сердце, но старушка сказала, что их ждёт великое будущее, и скрепя сердце отпустила детей в замок Ордимера.
Сама на третий день после того, как забрали детей, она умерла.
В Антерии детей начали обучать магии. В это же время в замок правителя из-за Лунных гор прибыл пророк. Он начал сеять смуту среди придворных, утверждая, что магия погубит мир. Однако его слова мало кто воспринимал всерьёз, и он ходил по королевским приёмам, внушая страх лишь юному принцу. Остальные, включая короля, считали это страшной, но всё же сказкой.
Прошло пять лет, и старый король погиб на охоте. Настало время короновать нового правителя. Пригласили всех значимых людей, включая Ордимера с учениками. Молодой король, увидев юную леди Катринеллу среди волшебников, пожелал её на приёме по случаю прибытия магов во дворец. Молодой Димбелер предложил Катринелле провести вечер, но она, оскорблённо поджав губы, даже не ответила.
Наступила коронация, и на площади собрался народ. Ордимер приказал Катринелле порадовать людей, и она, собравшись с силами, хотела устроить фейерверк в честь нового короля. Но её схватила стража, когда всё было готово, и нужно было лишь контролировать цветные огни в небе. Катринелла отвлеклась, и огонь яростно сорвался в толпу, сжигая всё на своём пути.
Ордимер и Кребло пытались убрать огонь, но пламя начало распространяться по людским телам, сжигая их как факелы. Так началось царствование нового владыки Антерии. Народ стал требовать изгнания волшебников, припомнив также волшебных существ. Эльфов, которые не давали рубить деревья в лесах, и вампиров, которые были хранителями золота, добываемого гномами. Вампиры также были посредниками между гномами, людьми, драконами и эльфами. Народ требовал истребления всех волшебных обитателей Антерии.
Димбелер не был против, его оскорбил отказ и последующий побег какой-то магессы. Нового короля не пришлось долго уговаривать собрать войско против нелюдей и отправиться войной. Однако выиграть прямое столкновение с магами и другими волшебными обитателями он не мог.
Подкупив младшего из магического совета, король получил поддержку, и его люди начали резать всех представителей мира магии, ведя тихую войну всех со всеми. Ордимер не вмешивался, пытаясь спрятать своих учеников в лунных горах. Вскоре туда же стали стекаться и другие представители волшебного народа. Там и познакомились Катрин и молодой дампир Дио, между ними вспыхнула любовь. Однако брат Катрин ревновал свою близняшку к молодому дампиру.
Кребло пытался предупредить Катрин, но она ничего не желала слушать. Весь её мир был зациклен на Дио. Вскоре Дио отправился в рейд по захвату людей, сжигавших поселения эльфов. Но там его ожидала засада во главе с королевским продажным магом.
Узнав о том, что отец её ребенка находится в опасности, беременная Катринелла, не слушая никого, отправляется спасать его. Однако в пути к Антерии, близ её родного Рувендина, её скручивает адской болью схваток.
Стонущую от боли девушку, прислонившуюся к дереву, находит молодая женщина и помогает ей разрешиться от бремени. На третий день Катринелла осознаёт, что она теряет время, и её возлюбленный Дио может быть казнён в любой момент.
Молодая мать уговаривает добрую женщину присмотреть за дочерью, обещая вернуться, как только закончит одно дело. Поцеловав спящего младенца в лоб, она убегает, чтобы спасти своего любимого.
В это время Кребло, в бешенстве от того, что его сестру без его ведома отпустили, да ещё и беременную, пытается образумить Ордимер, приводя доводы о том, что он нужнее в лунных горах.
Юный Кребло, в состоянии бешенства, убивает старого колдуна, заключая его душу в особый кристалл. Рассудив, что его опыт ему понадобится, он забывает, что кристалл сам способен подчинить себе обладателя, требуя всё новые и новые души, как ненасытная преисподняя.
Молодой маг бежит вслед за сестрой, но не успевает её перехватить. Катринелла спасает любимого из темницы, но сама задерживается, и её схватывают.
Кребло прибывает в столицу Антерии и видит, как его сестра, близняшка, корчась в огне святого костра, проклинает Антерию и род её правителя. Сам Кребло, сжимая кулаки, клянется уничтожить этот мир, отнявший у него сестру.
Затем Кребло пытается вернуться в лунные горы, но путь к ним почему-то закрывается от него, и он совсем озлобившись, клянется стать единственным обладающим магией существом.
Для этого он становится магом короля, истребляя всех мало-мальски магически одарённых существ, заключая при этом их силы в кристалл. Юный маг хотел изменить мир, но в итоге его самого предают и обманом заточают в башню.
Разделительная черта между Антерией и северными территориями, бывшими когда-то частью Антерии, становится пустыней, ставшей и домом, и тюрьмой для великого мага Кребло.
И он не смог найти ребёнка своей сестры, и вот уже двести лет маг искал потомков своей сестры. И вот он наконец почувствовал свою внучатую племянницу и смог ее забрать... это ты, госпожа моя Селвин, — закончил свою историю маг.
*********
По прошествии нескольких дней после встречи лорда де Лонгера с лордом де Руссом, они условились встретиться вновь через неделю. Генерал де Русс узнал о существовании группы людей, настроенных решительно и, вероятно, уставших от рабской жизни. До его ушей доходили слухи о том, что в окрестностях Антерии скрывались беглые рабы, которые иногда устраивали партизанские вылазки с целью освободить своих товарищей и близких. Постепенно сформировалась значительная группа повстанцев, разбросанная по провинциям вокруг столицы.
Эти повстанцы умело координировали свои действия с помощью сочувствующих им рабов и крестьян, тех, кто ещё не утратил способность мыслить самостоятельно и не превратился в послушную марионетку своих хозяев.
Сам генерал Русс, оказавшийся в немилости у нового короля, решил войти в доверие к повстанцам.
Однажды, когда у королевского парка рабы испытывали новое изобретение — механическую пневматическую пушку, созданную приближёнными к Верману академиками, король Верман наблюдал за этой экзекуцией с балкона, облачённый во всё белое.
Владу сделалось дурно от увиденного. Он не ожидал от себя такой чувствительности, но зрелище того, как выпущенный поток воздуха отрывал конечности привязанным к деревьям людям, а по мраморным дорожкам текла кровь, впитываясь в траву, было невыносимо.
Лорд ускорил шаг, решив немедленно переговорить со своим королём. У зала советов путь ему преградил мальчишка-паж.
— Его величество занят испытаниями нового вида вооружений.
— Видел я эти испытания, — буркнул Влад, — пусти меня, Китт, я камердинер короля.
На это мальчишка, гордо выпрямив спину и вздёрнув свой длинный узкий нос, безапелляционно заявил:
— Бывший камердинер, сэр, вот уже третьи сутки, как я занял эту должность при его величестве Вермане.
— Ну так поди и доложи его величеству, что пришёл лорд де Лонгер немедленно! Пшёл вон, сэр Китт Ревьеро! — гаркнул Влад, и мальчишки след простыл, а сам молодой мужчина прислонился к стене, бледнея на глазах.
Что же мне делать? Вот я и должность потерял, но я обязан переговорить с Верманом и всё ему объяснить! Наконец лорду дозволили прибыть на аудиенцию короля, Верман был возбуждён, как ребёнок после крайне занятной игры, он чуть ли не дрыгал ножками на троне.
Влад медлить не стал и перешёл сразу к сути:
— Ваше величество, что происходит в дворцовом парке?
— А что там происходит, дорогой друг? — изогнул бровь король.
— Убийства, мой король! А ведь это парк для дам на приёмах Антерии. Уместна ли там кровь, море крови, мой король?
— Ха-ха, а ты что, дама, что ли, что так испугался, Влад?
— Верман, там убивают людей, даже женщин и детей…
— Лорд, это не люди, они потеряли даже подобие чести и поэтому стали рабами. А мне необходим материал для исследований наших гениальных учёных, они столько всего напридумывали. Или быть может, ты предпочитаешь, чтобы в расход пошли простые граждане Антерии?
— Нет, сер, я предпочёл бы, чтобы в моей стране не было рабства!
— О, опять ты за своё. Мы уже говорили на эту тему, и если у тебя всё, то ты свободен.
— Можно ещё один вопрос, мой король? — Верман повелительно махнул рукой, и Влад продолжил: — Это правда, что Китт Ревьеро — ваш камердинер?
— Да, он не доставляет столько проблем, как мой бывший камердинер. А теперь вы свободны, лорд де Лонгер, я устал, и меня ждут ещё научные дела и очаровательная Лили Марион в моей постели.
Влад был потрясён и взволнован. Он задыхался от эмоций, вспоминая о своей Лили, ЛИЛИ МАРИОН которая была обещана ему в жены прошлой весной.
— Вы свободны, сэр, — с нажимом произнёс Верман.
Влад медленно покинул тронный зал, мечтая о том, чтобы взорвать и дворец, и проклятую академию, и своего бывшего друга Вермана Анериба.
Он не знал, куда ему идти. Вернуться в дом своего отца? Но он почти не знал своих родителей с тех пор, как в десять лет его отдали в качестве компаньона принцу Верману. Влад видел своих родителей только на дворцовых приёмах и то крайне редко. Свою сестрёнку юный лорд видел лишь несколько раз, и сейчас эта юная леди собиралась войти в свет уже в ближайшее время.
Увы, Влад не мог вернуться в дом к ним и подвергнуть опасности свою семью. Да и не факт, что его примут, ведь ему прочили карьеру личного секретаря государя императора древнего рода Анериб. Как же он сейчас ненавидел звук этого имени!
Родители наверняка будут ругать его за глупость, излишнюю мягкотелость и упрямство. Этого ему только не хватало!
Поэтому лорд даже не зашёл в свои покои и отправился в угрюмый старый домик матери генерала Русса. Уилден сам рассказал ему о местонахождении, как он выразился, родовой хибары на случай острой нужды для Влада.
Впрочем, придя на окраину столицы, мужчина обнаружил отнюдь не хибару, а добротный крестьянский бревенчатый домик. Толкнув дверь, Влад обнаружил перед своим носом армейскую пику и отступил на шаг, ибо в помещении было темно и кто на него напал, было не разобрать в тени комнаты.
— Тьфу ты, это вы, молодой человек! — услышал Влад, наблюдая, как опускается пика. — Ну как прошла ваша встреча с нашим императором? Да не стой ты столбом, входи и будь добр прикрой дверь, холодает.
— Да, конечно, лорд Русс.
— Так давай оставь эти титулы, парень, и говори, что там происходит?
— Конечно, прости, Уилден. Я был во дворце Анериб. Там творится чёрт знает что! При Перециме мы хотя бы не догадывались о рабстве и прочей грязи.
— Ну кто не догадывался, а кто и был в этой грязи по уши, мой юный друг, — проворчал старый генерал.
— Да, возможно, рабство и прочая мерзость и были, но их пытались спрятать, завуалировать. Но теперь Верман, этот глупый мальчишка на троне, спятил и вытащил на солнечный свет всю мерзость.
— Глупый мальчишка говоришь, — протянул старый вояка, переплетая пальцы. — Нет, это не глупый малец… Это жестокий избалованный тиран на троне Антерии. Ну, так что ты видел, Влад?
И Влад поведал старику те ужасы, что видел в дворцовом парке, про то, что его лишили должности, про то, что идти ему, кажется, некуда. Не рассказал лишь о том, что его король, его друг, лишил его невесты…
— Ну, с жильём, мой лорд, это не проблема, оставайся в этом доме. Я же официально живу в своём поместье, как и положено старому отставному, хоть и опальному генералу. Отдыхай, тренируйся. Позади этого дома имеется поле, а там неплохой полигон для личных тренировок. Я не всегда был лордом, сударь, я родился крестьянином, но мало кто теперь это помнит. Так что этот дом в твоём распоряжении.
Сказав это, старый генерал встал и направился к двери. Обернувшись, он произнёс:
— Ах да, едва не забыл, послезавтра у нас встреча с предводителем повстанцев, — и, подмигнув, ушёл.
Влад остался один и стал обустраиваться на ночь, но уснуть он не мог, он всё время думал, что же делать? Что вообще происходит с его величеством? Как освободить тех несчастных, что испытывали на себе всю мощь королевских научных изысканий… И только под утро, когда близился рассвет, лорд наконец сумел заснуть.
Проснувшись, мужчина надел свою пропахшую потом рубаху и штаны, отринув свой дворянский кафтан, отправился на рынок.
Шумные даже в пик солнечного пекла, прилавки торговали различными товарами. Где-то точили ножи, где-то жарили мясо на углях и торговали навынос, а кое-где виднелись небольшие уютные помещения с куполом, но продуваемые со всех сторон. Там подавали чай и кофе со всевозможными сладостями.
Влад не стал заходить в подобные помещения, ведь там могли быть те, кто мог узнать в светловолосом мужчине самого лорда де Лонгера, а он этого не желал. Поэтому лорд прошёлся по рядам, где отоваривались простой народ и те, кто хотел слегка «нагреть» хозяев и купить по более дешёвой цене всё по списку, а там, поделив разницу с хозяйской кухаркой, можно смело не бояться, что хозяин поймёт, что куплена была не свежая зелень, а немного пожухшая. Влад купил у старушки-пекарши пирог с сыром и, с удовольствием поглощая его, прислушивался к разговорам.
— Слышь, Ёник, вчера говорят, нашему монарху какую-то диковинную штуку привезли, говорят, летает.
— Фуля, я слышала, что сегодня ночью у лорда Керна забрали рабов, при том всех.
— Знаешь, Симан, этим никчёмным животным так и надо, я на днях видел, как их отправляли испытывать королевские игрушки. Моя жена мне все уши прожужжала: «Ах, бедные, ах несчастные». Так я ей объяснил, что доброго человека в рабство не заберут, он либо преступник, либо сам дурак!
Хотя лорду и было противно слушать подобные рассуждения, он прекрасно понимал, чего ж взять с простых крестьян: для них любая перемена непонятна, а рабы — это как чумной народ: если не касаться, может пронесёт.
Тут кто-то дотронулся до руки Влада, и тонкий детский голосок сказал:
— Идите за мной.
Влад на мгновение растерялся, но всё же последовал за коротко стриженным подростком в балахоне, который вывел его из одной толпы и повёл в другую. Они шли довольно долго, и вскоре закончились постройки, и вокруг начали возвышаться деревья. Влад начал понимать, что его ведут в лес, и чувствовал себя словно бараном на верёвочке. Встряхнув головой, он спросил:
— Что происходит? Куда мы идём?
— Тише, сэр, не время и не место, — ответил мальчик.
Они продолжили путь, пока не углубились в лес, где Влад потерял из виду своего провожатого, хотя казалось, что он шёл прямо за ним. Лорд остановился и огляделся, пытаясь понять, куда его завели и как теперь ему выбираться. Но вокруг были только деревья...
Вдруг раздался шорох листьев с той стороны, откуда ветер не мог их колыхать, и на свет выбрался мужчина. Влад удивился, как этот человек так бесшумно подобрался к нему, ведь это был крупный двухметровый мужчина в холщовых крестьянских штанах и рубахе с оборванными до плеч рукавами. На грудь спускалась огненно-рыжая борода, которая частично скрывала его рабское клеймо на щеке. Но разорванное ухо не скрывало ничего, ибо череп его был абсолютно чист.
Увидев такого колоритного мужчину, Влад терялся в догадках, как этот человек мог прятаться по лесам Антерии.
— Вы Влад, не так ли? — спросил мужчина глубоким чистым голосом.
— Да, а с кем имею честь?
— Мне ваша честь не к чему, она обычно дёшево стоит. Меня зовут Дживс. Пойдёмте со мной.
— Куда?
— Узнаете.
И снова лорд де Лонгер, словно осёл за морковкой, шёл неведомо куда. Однако вскоре он заметил дым костра, а потом показался и сам костёр, вокруг которого сидело не менее двух дюжин человек разного вида. Когда мужчины подошли достаточно близко, лорд заметил, что у костра не только сидят, но и лежат раненые разной степени тяжести, за которыми ухаживал его недавний угловатый провожатый. Из-за костра вышел лорд де Русс, и Влад почувствовал облегчение. Генерал подошёл, пожал руку Дживсу и, обняв Влада, повёл его к костру.
— Увы, мой юный друг, мы не можем позволить себе ещё пару дней промедления.
— Что случилось, генерал?
— Да какой я генерал, я просто Уилден, — отмахнулся мужчина. — Милли, детка, подойди, — и к ним двинулся тот самый угловатый мальчишка.
«Милли, она девочка? Вот никогда бы не подумал!» — удивился про себя молодой лорд.
— Да, дядя? — удивила тем временем очередной раз девочка.
— За вами никто не следил, детка?
— Нет, дядя Уилден.
— Ну иди помогай раненым, Милли.
— Хорошо, — ответила девочка и убежала.
Старый лорд обернулся к Владу и, заметив удивление на лице соратника, тихо усмехнулся и сказал:
— Миллити — моя внучатая двоюродная племянница. Её мать тоже отдали в рабство и убили в одном из экспериментов Вермана. Вот дьявол, куда мы катимся! Селисити была женой боевого генерала и дворянина, и, несмотря на это, её в кандалы и отправили в подобную нашей королевской академии научную пыточную. И за что? А лишь за то, что приютила у себя беглую рабыню с ребёнком. А бедная малютка Милли с двух лет со мной.
Влад прикинул, сколько девочке лет: от силы лет тринадцать, но и эта цифра повергла его в шок.
— Так значит, это длится уже лет десять?
— Пятнадцать, всё началось не при Вермане. Это начал Перецим, его научные изыскания представляли государственный интерес.
— Но я не знал…
— А никто не знал, да и рабов в то время использовали тихо. Это теперь молодой монарх решил пойти ва-банк со всей свойственной молодости импульсивностью и глупостью! Эй, Дживс, собери-ка всех, кто сможет, будем решать, что делать нынче ночью! — и тихо пробурчал: — А то мне Миллити голову оторвёт, — пояснил для Влада, усаживаясь к костру. — Вечером схватили парня, Милли он пытался проникнуть на территорию академии, молокосос!
Вскоре к костру присоединились те раненые, что могли стоять, и начался совет.
— И так начнём, — сказал генерал и нарисовал на земле план столицы, а чуть поодаль план академии. Дживс, поднявшись, подошёл к плану королевского оплота науки и сказал:
— Идти через главный вход — это самый глупый поступок, хоть охрана ослаблена, там полно остаточной магии, нам не пройти.
— Ну это понятно, — задумчиво протянул Влад. — Предложите свой вариант, если что, я думаю, мы все прислушаемся, ситуация очень напряжённая, у нас нет времени.
— Я сам пойду через главный вход, это отвлечёт их, и они примут меня за беглеца. В это время с восточной стороны нужно будет перекинуть ров лестницей и перебраться на территорию храма науки, — рассказал план Дживс.
— Хорошо, но нет ли в здании сюрпризов? — Спросил один из рабов, он держал руку в лубке.
— Сюрпризов уйма, — сказал лорд Русс. — Там полно магических ловушек, насколько я слышал, большинство из них правда сдулись давно, без энергетической подпитки, магов-то давно нет. Но всё равно опасность есть. Но и деваться нам некуда. Выступаем в ночь…
— Стоит ли идти на риск ради какого-то заморыша? — Проворчал молодой мужчина с татуировкой сокола на щеке, знак дорогой игрушки для утех. Тут к нему подлетела Миллити и жахнула его сучковатой палкой по башке, разбив ему голову, крикнула:
— Хрен я тебя лечить буду, проститутка приблудная!
— Милли, остынь, — проговорил лорд Русс, не сводя взгляда с огня.
Девушка мигом отошла к своим подопечным. Пострадавший ещё долго орал, бранился, но его просто игнорировали и продолжали строить планы на ночную вылазку.
В сгустившейся тьме, лишь едва различимые тени скользнули вдоль рва, наполненного зловонной стоячей водой. Это был небольшой отряд, состоявший из Влада, Дживса, отставного генерала и тех рабов, которые были способны держать оружие. К сожалению, для полноценного нападения на цитадель науки, оружия у них было недостаточно. У каждого из них был нож, но нож вряд ли можно было считать полноценным оружием против технических новинок, разрабатываемых в стенах здания, к которому они приближались.
Но в наличии был арбалет, личный арбалет генерала Де Русса, который он хранил скорее как память и не думал, что он может пригодиться. И вот, с этим арбалетом наперевес, шагал мальчишка-лучник. Однако луков тоже было в количестве аж трёх штук.
Подойдя к зданию, часть отряда, вооружённая пращами для метания камней и две пары лучников, атаковала мостик через ров, выманивая охранников на себя. В то же время троица вооружённых «элитных» солдат, то есть самых отпетых рабов во главе с генералом, завалила бревно на частокол и, используя его как лестницу, рванули к академии.
Влад, Дживс и ещё пара молодых рабов, по всей видимости, братья, так как они были абсолютно одинаковыми и обладали созвучными именами Вик и Пик, продолжали пробиваться через мостик к академии.
Но услышав шум на заднем дворе, охрана отступила в само здание, а за ней рванул и Влад со свитой. Этот шум был не чем иным, как разбитым витражом с когда-то историческим эскизом в большом зале второго этажа.
Пик, молодой парень лет двадцати, почувствовал, как в его грудь вонзаются шипы. К сожалению, как потом узнал Влад, парень нарвался на одну из ловушек в часах. А именно, когда стрелки часов продвигались к без пяти двенадцать, откуда-то из их недр выстреливали сотни шипов. Поэтому охране было дано чёткое указание за пять минут до назначенного времени переключать механизм. Но в пылу схватки все забыли об этом, за что и поплатились. Смертоносные часы убили не только Пика, но и тех, кто был ближе всего к злосчастным часам, то есть саму охрану. Лишь чудом никого из отряда лорда Де Лонгера больше не зацепив.
Оставшиеся отправились наверх, к третьему этажу, чтобы обойти вооружённых людей на первом, через лифт. С первого этажа доносились удары мечей, когда один из солдат встал на сломанную ступеньку, и в тот же момент его ногу проткнули толстые прутья.
Отскочившего назад генерала окутал магический капкан. Оставшиеся двое уже рванули к выходу, но перед ними возникли охранники, сбежавшие с первого этажа. Это была их ошибка.
Влад знал от лорда Русса, что пленников держат на подземном этаже. Миновав первый наземный этаж, обойдя сражение по левой стене, он заметил люк. Хотел было взяться за кольцо и открыть, но его отодвинули более сильные руки. Это был Дживс. Он осторожно потянул на себя люк, и они в него нырнули.
Но это было какое-то техническое помещение, а на стене висела связка ключей. Дживс, памятуя о гибели Пика, осторожно взял ключи. Вдруг зажегся свет, и Влад увидел метрах в пятидесяти витиеватую лестницу в виде змеиного хвоста, спиралью уходящую вниз. Переглянувшись, лорд Де Лонгер и двое его спутников двинулись вниз по змеиному хвосту.
Спустившись в подвал, Влад увидел прикованных к вмурованным в стену кольцам десять облезлых, побитых собак, которые, увидев людей, не стали лаять, а лишь плотнее забились к стенам, будто ища убежища.
Дживс услышал своё имя, прошёл на звук, но оказался у прутьев огромной клетки, в которой сидели около полутора дюжин человек. Все были голые, обритые наголо. Влад подошёл вплотную к клетке и обнаружил, что люди сгруппировались кругом, будто кого-то закрывая собой. Приглядевшись, Дживс заметил молоденькую девушку, явно испускающую дух. Но позвал его тот самый друг Миллити, которого сам Дживс едва помнил.
Дживс попытался открыть замок, но у него не вышло. Ключей в той связке, что он взял ранее, оказалось слишком много. Пока огромный мужчина с порванным ухом пыхтя подбирал ключи, Влад всё больше нервничал. Он видел, что Уинтер попал в какую-то ловушку. Правда, сам лорд Де Лонгер заметил это лишь мельком, но волновался за генерала, как за отца.
— Скорее, Дживс! — воскликнул лорд.
— Я пытаюсь подобрать ключи, но здесь полно стражи.
— Вик, заткни, пожалуйста, этого лорда! — последовал ответ.
Влад счёл за благо промолчать и, не осознавая своих действий, подошёл к собакам. Видя, как животные жмутся к стенам, лорд думал о том, как же издевались над бедными шавками в этих застенках. Наконец, Дживс, крякнув от натуги, смог открыть двери, и все рабы вышли самостоятельно, все, кроме девушки. И все направились наверх, но Влад окликнул их.
— Дживс, а как же девушка?
— Лорд, девка сдохнет быстрее, чем мы доберёмся до леса, а нам пора выбираться, иначе сюда вскоре нагрянет половина королевской гвардии. Вы предпочитаете стать материалом для экспериментов его величества?
Влад постарался не смотреть в сторону умирающей девушки и сказал:
— Нет, не хочу.
И они стали потихоньку выбираться из здания академии.
По пути, прячась в различных нишах, они видели, как бегали стражники. Но заметили их лишь однажды: молодой парнишка-стражник хотел было крикнуть, позвать подмогу, но тут огромные лапищи Дживса свернули ему шею.
Выбравшись из академии тем же путём, бывшие пленники и их освободители, не сговариваясь, побежали в разные стороны. Одну часть отряда приняли на себя те самые лучники, которые прикрывали их прибытие в академию. Вторую часть отряда повёл Вик. Третью — тот самый пацан, которого пришлось спасать и которого так хотелось Дживсу придушить. Четвёртая двинулась за самим Дживсом и лордом де Лонгером. Все бежали в лес разными дорогами.
Влад окликнул Дживса:
— Дживс, а как же лорд Русс?
— Не знаю, ваше сиятельство, — ядовито отозвался гигант. — Если желаете, можете вернуться, там как раз прибыл гарнизон личной гвардии Анериба!
— Но не можем же мы бросить генерала!
— Можем, — жёстко сказал Дживс и ускорил шаг.
Владу ничего другого не оставалось, как, скрипя сердцем, направиться следом.
**********************************
В горных чащах, где ледяные ветра пронизывают всё живое, горн развёл костёр из замёрзших веток, которые давно позабыли тепло солнца. Он пытался понять, почему его так тянет к маленькой лунной деве, которая сидела в стороне от остальных.
Подкидывая ветки в едва занявшийся огонёк, горн вспомнил, как он вынес тщедушное тельце девочки, едва одетой в какие-то тряпки. Они все грузились на борт старой лодки, и горн не позволил себе отпустить ребёнка, и Флай с Нурком правили лодкой.
Горн не позволил даже Дарине осмотреть девочку, боясь её потревожить. Рабиф, так её звали, при любой попытке прикоснуться к ней, сжималась, пытаясь вжаться в своё тело, как маленький крольчонок. По её взгляду было понятно, что она готова либо разреветься, либо наброситься на вас и рвать зубами и ногтями.
Когда они отплыли, глядя, как полыхает во тьме владение хана Чивса, Флай подошёл к девочке. На мгновение её грязное личико, покрытое подтёками сажи, просветлело, и она робко спросила:
— Дядя Флай, а как там папа? Он ведь не погиб? А Сэлвин вы нашли её? Почему она не здесь?
Флай присел рядом с девочкой и, глядя вдаль, стал рассказывать ей, что Сэлвина они не нашли и что папа погиб.
Малютка замкнулась в себе. Теперь её не волновали ни холод, ни долгий переход вниз по реке, которую в конце концов сковало льдом на полпути от долины льдов.
Кайл отдал новому члену группы свой запасной кафтан, валенки, Дарина — шапку и варежки, а Нурк подарил девочке свирельку, сделанную из ветки. И теперь горн часто слышал в ночи тоненькую тихую мелодию, которую наигрывала Рабиф, когда все видели свой десятый сон.
Девочка чуралась людей даже спустя месяц их перехода к горным массивам. Кайл иногда спрашивал Нурка, почему у девочки такое странное лицо и что с ней случилось. Слыша такие вопросы, девочка сжималась ещё больше, понимая, что в глазах других детей она всегда была и будет не такой, как все.
Кайл приставал с вопросом к Флаю, и тот рассказал ему то, что слышал в деревне: что Рабиф младенцем упала в кипяток. И строго запретил поднимать эту тему.
Наконец, огонь разгорелся, и горн поставил котёл с дроблёным льдом на огонь растапливаться. Он встал, чтобы позвать Дарину, как она и велела, потому что она собиралась приготовить какую-то птичку, которую им принёс радостный Кайл.
— Дара, я костёр развёл. — сказал Кайл.
— Иду, — отозвалась девушка, ощипывая тушку.
Тут к ним подошла сама Рабиф и, потупив взор, произнесла:
— Тётя Дарина…
— Да, милая?
— Я вон за тем деревом нашла корни, из которых папа дома… — тут она шумно втянула в себя холодный воздух, пытаясь справиться со жгучей влагой на глазах. Малышка провела рукой по рыжим волосам и продолжила: — дома делали муку.
Дарина мягко улыбнулась и сказала:
— Рабиф, зови меня просто Дара, пошли, покажешь.
Обернувшись, она строго сказала:
— Кайл, следи за огнём, а ты, Горн, разделай тушку.
Горн кивнул, слушая привычное ворчание Кайла, признавая, что Даре скорее удастся растопить сердце девочки. Горн принялся разрезать тушу на порции, такие маленькие, что всему их отряду едва ли хватит на два укуса. Но делать нечего — им нужна еда, а смогут ли Нурк с Флай добыть что-то ещё, неизвестно, а до Лунных гор ещё ого-го как далеко…
Рабиф подвела девушку к кусту, у которого она голыми руками смогла откопать несколько корней из промёрзлой земли.
— Вот, — осеклась девочка, — вот, Дара, это мучной корень.
Девушка присела, внимательно осмотрела находку и сказала:
— А ведь ты права, Рабиф! Мы тоже пекли из этого хлеб. — Потом грустно добавила: — Пока не уничтожили нашу деревню. — Взъерошив на девочке шапку, ласковым движением Дара предложила: — Беги к Горну, пусть он даст тебе миску и достаточно тяжёлый камень. Мы их приспособим в качестве ступки и пестика для перемалывания корешков, и будет у нас блинчики на ужин. — Доставая из-за пояса кинжал и откапывая корешки, Дарина наблюдала, как воодушевлённая девочка побежала в лагерь.
Вскоре Рабиф и Дара накопали целую кучу корней. В какой-то момент им даже пришлось вырубить куст, чтобы добраться до диких мучнистых корней. И теперь они мирно беседовали, перемалывая промёрзшие корни в некое подобие муки. За этим занятием их и застали вернувшиеся с охоты Флай и Нурк, в руках которых были тощие туши зайцев. Нурк тихо заметил:
— Кажется, наша Дара нашла подход к дикарке.
— Сам ты дикарь, — беззлобно одёрнул друга Флай. — У этой девочки был лишь отец и подруга, но не было мамы. И кажется, Дара нашла выход своей нерастраченной материнской любви. Им обеим так будет комфортнее. Пошли.
И, помахав Дарине кроликами, Флай весело подошёл к девочкам.
— А вот и мы с настоящими кролями! Эммм, они правда несколько тощеваты, но на бульон сойдёт.
Тут к нему неожиданно подбежала Рабиф, взяла зайцев и побежала к Горну. Флай смотрел в сторону убежавшей девочки и, качая головой, спросил:
— Что ты с ней сделала, Дара?
Та лишь пожала плечами и сказала:
— Просто подружилась.
Часть ВТОРАЯ * (* Данная часть будет повествоваться по главам. Например, глава первая Сэлвин)
Глава первая.
Сэлвин спала за книгами, и сон её охранял верный пёс. За те несколько месяцев, что девочка провела в замке своего дяди, он успел подрасти и стать волком приличного размера. Хотя Сэлвин всё равно считала его собакой, о которой когда-то в той, другой жизни с тётей, могла только мечтать.
Вдруг раздался металлический звук удара в гонг. Он разносился, казалось, через весь паукообразный замок мага по имени Кребло, а именно в нём теперь жила Сэлвин. Маг давно уже приспособил этот звук для того, чтобы вызывать свою ученицу и племянницу на урок, дабы не гонять скелет медведя каждый раз на верхние этажи, где теперь почти безвылазно обосновалась девочка.
Сэлвин подскочила, уронив при этом книгу Орландера, которую ей приказал изучить дядя. Посмотрев на упавший фолиант, она подумала: «Вот демоны! Опять я уснула за этим треклятым кирпичом, до чего же скучная книга!»
— Вот мне опять попадёт от дяди, Мошик. — сказала Сэлвин, нагибаясь и трепля по холке молодого волка. Тот лишь фыркнул и побежал вслед за спешащей уже на урок хозяйкой.
Молодую хозяйку замка встретил скелет медведя.
— Дядя опять сердится за мою нерасторопность? — спросила она Берна. Тот кивнул своим голым черепом с пустыми глазницами.
Многие бы испугались, увидев перед собой трёхметрового медведя, вернее, его скелет, но не Сэлвин. Она уже давно привыкла и к этому своеобразному слуге дяди, как ко всему могут привыкать лишь дети.
Вся компания, состоящая из скелета медведя впереди, девочки лет 12 посредине и волком, замыкавшим процессию, двинулась прямиком в кабинет некроманта Кребло. В дверь постучал скелет, а уже потом пропустил девочку с волком вперёд.
— Здравствуй, учитель, — поприветствовала девочка.
— Здравствуй, юная леди, как продвигаются дела с книгой Орландера? Всё ли тебе там понятно?
— Да, дядя, — смиренно пролепетала Сэлвин, скрывая улыбку, ибо этот ритуал был неизменён, и как обычно дядя сейчас поднимется из-за стола и приобнимет свою принцессу замка, которой, как правило, не было ни в чём отказа. Разве что запрещалось выходить из замка. Но это для её же блага, как не раз говаривал великий маг и учитель и её любимый дядя Кребло.
Нет, она не забыла свою родную деревню Рувендин, свою любимую Раби. Но они погибли. Их всех убил правитель Антерии и его приспешники.
Она не забыла и дядю кузница и нередко вспоминала его добрым словом, когда дядя Кребло заставлял её заниматься фехтованием с безголовым человеческим скелетом. О как ловок был этот противный скелет, даже несмотря на отсутствие головы, не говоря уже о мозге!
Нет, Сэлвин за тот прошедший год не забыла ничего, но и остроту эти воспоминания уже утрачивали, замещаясь всё новыми и новыми впечатлениями.
Дядя и вправду поднялся, подошёл, но не стал обнимать, спросил:
— И так чему же ты научилась за столь короткий срок, моя дорогая я, что есть магия?
— Это экзамен, дядя? — удивлённо спросила Сэлвин.
— Отныне в этом кабинете я учитель, а не дядя, маленькая будущая царица тьмы, — с нажимом в голосе сказал Кребло. — Отвечай!
- Прости дядя– произнесла сэлвин
— Ну что ж, дитя моё, каков ответ на мой вопрос?
— Магия — это взаимодействие человека с окружающей действительностью посредством личной силы, направленной на достижение цели — намерения. Обладая естественным источником энергии, маг способен влиять на обстоятельства, создавать цепь нужных событий, регулировать её процессы, а также внушать человеку мысли и получать любую необходимую информацию. По сути, маг уникален в своём роде — он является своеобразным ключом к познанию, поскольку развивается только за счёт своей личной энергии, преобразуя её в личную силу, — заученно процитировала она.
— Ну, юная леди, Орландера вы вызубрили, а вот скажите мне, что сильнее магии и чего боятся даже маги?
Девочка стояла молча, поглаживая холку волка, и думала. Думала долго и пыхтя, как нагретый котёл, накрытый слишком плотной крышкой. Наконец она ответила, глядя в глаза учителю:
— Смерть, дядя.
— Браво, детка! А можно ли победить смерть?
— Нет, учитель.
— Да? — насмешливо приподнял бровь маг.
— Да, учитель! Так в своих многочисленных фолиантах учит Орландер великий! — пылко ответила девочка.
— Ха-ха-ха! — громко сотрясая стены кабинета, рассмеялся маг. — Великий Орландер! Ну надо же. Скажи-ка мне, юная леди, а вот это кто? — и он указал на скелет медведя.
— Это Берн, — пролепетала, хмурясь, девочка, смущённая внезапным жёстким смехом всегда доброго дядюшки.
— Да, это Берн, ты права, но вот скажи мне, разве он отдан смерти? Смерти, которая всё испепеляет вокруг? Всё, что попадает к ней в руки, всегда превращается в тлен, ведь так?
— Так… — изумлённо прошептала ученица.
— Но ведь Берн вот он, он каждое утро будит тебя, готовит тебе завтрак, гуляет с тобой в окрестностях моего замка и охраняет даже от меня. А ведь это всего лишь скелет. Так значит, даже смерть можно поставить себе в услужение, моя дорогая племянница…
— Но, учитель…
— Что за «но», Сэлли?
— Но ведь душа исчезает вместе со смертью, она улетает в иные миры.
— Дитя моё, ты читала о древе Игдрассиль?
— Да, дядя… учитель, — тут же поправилась она, заметив его хмурый взгляд.
— Да, миров действительно великое множество, и души действительно могут попадать в различные из них. Но и у нашего Берна ведь не совсем нет души. Души может быть и нет, но мы, маги смерти, можем заменить душу на тень. Ведь вот, посмотри, тень всегда с тобой, её можно захватить и подселить в твоё мёртвое тело. И не будет у меня вернее и преданнее друга, чем тень в теле. Наш Берн и есть тень, заключённая в скелет.
— Но, дядя, я ведь и так твой друг, — наивно прошептала Сэлвин.
— Конечно, ты мой друг, моя милая, — некромант обнял девочку. — Но с тенями можно оживить уже мёртвых.
— И Рабиф можно? — с надеждой вскинулась Сэлвин.
— Ну, если найти её останки, то можно.
— Я обязательно найду, когда вырасту.
— К сожалению, не выйдет. Она, скорее всего, разделила участь твоей пра-пра-бабки, и её тело сгорело. Теперь её может вернуть лишь камень теней или камень демона, открывающий межмировые врата. Тени, к сожалению, не совсем души… Тени всегда ходят за нами, они наблюдают, они изучают, они завидуют нам! Поэтому их можно переселить в тела любимого человека, да, это будет преданный друг, но это не будет тем, кого ты любил. Поэтому, чтобы вернуть Катринеллу и Рабиф, мне нужен камень, а без тебя мне его не получить. Это будет сложно, больно, твой удел будет одиночество, пока мы не добудем камень, но когда мы его добудем, мы сможем приказывать даже смерти! Ты мне поможешь, моя милая девочка?
— Помогу, дядя…
На следующий день девочка проснулась в одиночестве. Не было ни дяди, ни слуг, похожих на скелетов, и даже Мошик куда-то запропастился. Сэлвин встала, надела свой чёрный плащ прямо на ночную сорочку и отправилась на поиски.
— Дядя? — но никто не отозвался. — Берн? — и снова тишина. — Моша, ко мне!
Из глубины замка донёсся отчаянный вой. Сэлвин побежала на звук. Уже миновав кабинет некроманта и спускаясь вниз, она услышала грохот и почувствовала, что на неё что-то падает. Попыталась отпрыгнуть, но тут девочку накрыло большой клеткой, к прутьям которой была прикреплена записка. Но Сэлвин её не заметила, она металась из стороны в сторону, слыша лишь тихий шёпот своих босых ног по каменному полу. Даже тихий вой Моши умолк совсем, и девочка волновалась только за своего волка.
Теребя прутья в тщетной попытке отогнуть хотя бы парочку, она обнаружила записку. Подняв упавший лист, она прочла:
«Моя юная леди, теперь тебе придётся научиться управлять тенями. А тень — это соединение света с тьмой. Найди в себе и свет, и тьму, а найдя, приручи их. А чтобы постичь это, надо постичь себя. А познать себя можно лишь в полном одиночестве. Не беспокойся, воду тебе будет приносить Берн, но тебе нельзя с ним разговаривать, иначе он обратится в прах… Как только ты научишься управлять силой теней, тебя отпустит Берн. Ну а я вынужден пока покинуть наш с тобой дом, и я верю в тебя, моя девочка».
Сэлвин просто плюхнулась на пол и заплакала. Её страшило одиночество. Проревевшись, девочка вытерла опухший нос и сказала себе:
— Не сдамся!
Она поднялась, расстелила на полу плащ и села обратно. Но уже решив начать хотя бы с медитаций. Медленно погружаясь в себя, юная ученица мага начала успокаиваться и просидела так неизвестно сколько времени. И почувствовала, как на неё надвигаются десятки теней. Испугавшись, она закричала, забилась в запертой клетке, но тени всё продолжали наступать. Сэлвин в панике забилась в угол, а тени всё наступали и наступали, десятки чёрных силуэтов на сером фоне каменного подвала. И вдруг всё исчезло, и девочка упала на пол, свернувшись калачиком, пытаясь унять дрожь во всём теле.
И лишь спустя время она заметила Берна, который протягивал через прутья кувшин с мутноватой водой. Сэлвин вскочила, хотела было заговорить, но тут вспомнила запрет и молча протянула руку, забрала кувшин, и старый скелет медведя удалился тем же путём, которым сюда попала и сама Сэлвин. Она выпила половину кувшина залпом, обливаясь холодной водой. Вскоре в мокрой сорочке Сэлвин продрогла, а потом уснула.
Во сне Сэлвин увидела рабиф, но почему-то она переправлялась через горный массив в сопровождении какой-то компании. Кто-то кричал: «Поторопитесь, а то нас застигнет буря!»
Проснувшись в слезах, она подумала, что дядя, возможно, говорил о смерти рабиф, и это её воображение ищет наиболее близкий образ, чтобы успокоиться. Она уснула вновь.
Проснувшись, она помедитировала. Пришёл Берн и принёс ночной горшок. Он забрал кувшин и ушёл. Сэлвин справила нужду и уснула в медитации. Она упала и оцарапала щёку о камень. Проснулась и увидела, что Берн унёс горшок и принёс воды. Кажется, так прошёл не один день.
Однажды вновь пришли тени. Их было больше сотни. Сэлвин сначала испугалась, но потом вспомнила, что тень есть у каждого, и попыталась выставить собственную тень как щит. Все прочие тени вмиг исчезли.
Через некоторое время пришёл Берн и принёс краюшку хлеба. Сэлвин, решившая, что она контролирует свой голод, протянула руку к скелету медведя, когда тот протянул ей кусочек. Она съела его с жадностью, но тут же почувствовала острую боль в животе и провалилась в небытие.
Очнувшись, она вновь попала в колесо времени. Сон, вода, медитации, ночной горшок и серая тягучая тишина.
Прошло около двадцати смен цикла, когда её вновь атаковали тени. Их были тысячи, больших и маленьких. Они то сливались в единую массу, то разлетались, окружая.
Сэлвин забилась в угол, но потом расправила плечи и громко приказала: «А ну прочь я вшахсара!» Откуда она узнала это слово, девочка не понимала, но знала, что теперь ей повинуются все тени мира.
Сотворив щит из собственной тени, девочка впитала все нападающие на неё тени в свой теневой щит. Она ударила волной теней по клетке, и та рассыпалась, орошая пол и саму девочку металлическими опилками. Наконец она свободна!
Выйдя из заточения, Сэлвин бросилась наверх, в поисках дяди, Мошика, да кого угодно. Но никого не было ни в кабинете дяди, ни вообще в замке.
Чуть успокоившись, девочка услышала откуда-то снаружи приглушённый вой своего Моши. Забыв о запрете выходить за пределы замка, она кинулась на улицу. Её коса растрепалась на бегу, и только теперь Сэлвин увидела, что её волосы стали совершенно белы, как снег Рувендила.
Она бежала по горячим пескам пустыни некроманта, обегая огромный паукообразный замок в поисках своего друга. Как вдруг волк сам появился и побежал ей навстречу, а где-то вдали мелькал идущий к ней дядя.
Казалось, ещё мгновение, и большой лохматый зверь кинется к своей хозяйке и начнёт, поскуливая, прыгать вокруг, встав наконец на задние лапы, радостно вылизывать её лицо. Но тут что-то заставило Сэлвин посмотреть наверх, и она увидела, как с самой высокой башни сорвался огромный кусок камня и летит прямо на неё.
Девочка, опешив, встала столбом, не имея возможности даже вскрикнуть, ибо её пересохшее горло отказывалось воспроизводить звуки. Но тут на неё прыгнула большая лохматая туша, отталкивая её с траектории падения камня. Девочка отлетела в сторону метра на два, но это позволило ей остаться невредимой, хотя её и осыпало пылью и осколками упавшего снаряда.
Осевшая пыль открыла ей страшную картину. Краем сознания она слышала, как кричит подбегающий к ней дядюшка, но всё остальное заполонила картина распластанного на песке волка. Изо рта, ушей и глаз которого вытекали струйки крови.
Чьи-то руки мягко ощупывали её, но она не отрывала взгляда от Мошика, её Мошика. Потом её обняли и решительно отвернули от умершего друга. Сэлвин подняла взгляд и увидела хмурое лицо дяди, и по её щекам потекли слёзы.
— Дядя Кребло, Мошик ведь жив, ты сможешь его вылечить? — прозвучал наивный детский голосок той, что ещё час назад являла собой великую Вшахсару.
— Девочка моя, волк мёртв, да, я могу его поднять, но он будет лишь тенью того, кем был для тебя Мошик.
Услышав слово «тень», девочка встрепенулась, отошла от дяди, опустилась на колени у трупа погибшего, спасая её волка, погладила его по залитой липкой кровью морде и принялась в трансе плести некое заклинание. Дядя стоял молча в стороне. Закончив выплетать заклинание, Сэлвин встала, каким-то неведомым даже великому Кребло образом отщипнула кусок своей тени и переселила её в тело мёртвого волка. Затем повернулась к закатному солнцу пустыни и произнесла:
— Восстань, тень души моей! Отныне, пока жива моя душа, жив и ты, мой Монтимер!
И Кребло увидел, как вмиг поседевший волк восстал и сел у ног своей хозяйки, и тут старик понял, что у него всё получилось!
Сэлвин же почувствовала, как её покидают последние силы, и ей навстречу стремительно приближается песок.
Глава вторая. Рабиф
Девушка не могла понять, что именно её разбудило, но в голове, несмотря на окружающую тьму, ярко вспыхивало слово «Вшахсара». Она не знала, что означает это слово. Спустив ноги с тахты, вырубленной прямо из камня и устланной для мягкости и тепла шкурами различных пушных зверей, на прохладный пол с множеством мелких рытвин, она на ощупь двинулась к выходу из своей пещеры.
Здесь не было так холодно, как снаружи или в её родном Рувендине, но и сказать, что тепло, было нельзя. В глубоком каменном городе было прохладно, но замерзнуть насмерть было бы проблематично. Каменные недра горы, в которой находился город, согревали его близко проходящими лавовыми потоками, и кое-где даже имелись горячие источники дурно пахнущей воды.
Девушка вышла из своего дома, и перед её глазами возникло громадное изваяние гнома, который держал древние чертоги давно забытого короля гномов. Из-под чертогов, поодаль от изваяния, спадали кипящие потоки воды. Странный зверек потянул её за руку, и они направились к общему дому, где обычно собирались все жители этого города пещер.
— Рабиф? — окликнул её седой странник, который за время странствия сюда, к лунным горам, стал для неё вторым отцом. — Что-то случилось, почему ты не спишь?
— Что-то не так в магическом фоне, Флай, — ответила Рабиф. И только тут она заметила, что в большом зале собрались почти все жители пещерного города лунных гор. Здесь были тетушка Крубсил — маленькая пухлая гномиха с сыном, грозным гордым Варфом, который в присутствии матушки Крубсил становился робким. Гном держал пряжу, а матушка скручивала её в клубки.
Были здесь и шумные пять братьев полуросликов, как всегда одетые одинаково, так что запомнить их по отдельности было невозможно. Эти пятеро, как и всегда, шумно делили скромный обед.
— Это моя булка!
— Ты свою сожрал давно ещё и мою хочешь? Вот шиш тебе!
— Ээээ брат, вообще-то это была МОЯ булка, я её сюда положил, а вы двое не имеете к ней никакого отношения!
— Братья, а давайте её поделим!
— С чего это мы должны её делить? Давайте сюда, я её слопаю, а вам потом расскажу, какая она на вкус.
Были тут и спутники самой Рабиф. Нурк и Кайл играли в кости, Дарина что-то толкла в ступке, Гор, огромный добрый Гор, играл тенями на стене. Были тут и несколько будущих воинов, которые под руководством Флая тренировались на мечах в стеснённых условиях и отрабатывали навыки боя. Отсутствовали только двое… И Рабиф вспомнила, как они сюда добирались, долгими холодными месяцами, порой голодая неделями. Они не имели возможности даже поспать, так как путь к горе преграждала стылая морозная полупустыня.
Спустя месяцы пути они увидели великую гору Арджхам, в недрах которой они все теперь обитали. Впервые увиденный город внутри горы очень сильно поразил маленькую ещё тогда девочку, какой собственно и была Рабиф в момент прибытия. Её поразило удобство обустроенного города, города, построенного великими гномами древности. Будучи маленькой девочкой, Рабиф восприняла его идеалистически.
В общей пещере не было только двух жителей, о них то и спросила Рабиф у Флая:
— А мне, наверное, сможет помочь господин Тинрель. Где он и где леди Эльфина?
— Наверное, в своей пещере Тинрелю стало плохо, и они покинули общий зал. Эй, куда ты?
Но было поздно, Рабиф в одной ночной рубашке, что сшила для неё почтенная матушкам Крубсил, уже спешно покинула общий зал, выбегая в коридор, ведущий в пещеры мастера Тинреля.
*******
К его лицу медленно приближался старый, могучего телосложения палач, лицо которого было полно жестокости. В руках он держал раскалённый добела металлический прут.
Пленник уже чувствовал невыносимый жар у самого лица, но не мог отвернуться из-за колодок, которые фиксировали его шею. Он попытался закрыть глаза, но помощник палача, заметив это, подпалил ему пятки. От неожиданности пленник открыл глаза, и в этот момент раскалённый металл оказался прямо перед его глазами. Он закричал от боли и ужаса.
*********
Рабиф осторожно обогнула сросшиеся сталактиты и сталагмиты и оказалась в пещере Тинреля. Здесь она обнаружила всего лишь стол, лавку, кровать и гамак, подвешенный между двумя сталактитами. В этом гамаке метался в беспокойном сне седой эльф в длинном балахоне цвета ночи.
У его ног сидела Эльфина со свечой в руке, тихо что-то читая. Она скрывала свое лицо под синим капюшоном неизменного плаща, но, заметив вошедшую, откинула покров. Это была молодая эльфийка с иссине-черными волосами, обрамляющими лицо коротким каре. Ее миндалевидные фиалковые глаза вскользь посмотрели на девочку, и она приложила палец к пухлым губам, призывая к тишине.
От этого звука «тшш» проснулся Тинрель и закричал. Открыв глаза, он уставился в свод пещеры и тихо позвал:
— Эльфина?
— Я тут! — поднялась девушка.
— Здесь кто-то еще?
— Да, мой сюзерен, пришла Рабиф.
— Дай мне, пожалуйста, свою руку и пусть девочка подойдет и сядет. А ты пока сходи поешь и прекрати свое бдение у моей постели. Я слеп, но я не немощен. Если ты мне понадобишься, Рабиф тебе об этом сообщит!
Эльфина не стала спорить с эльфом. Будучи эльфийкой, она помнила своего подопечного, когда-то бывшего королем. Видимо, он вновь видел во сне последний миг, когда мог что-либо видеть. Поэтому она просто помогла ему подняться с раскачивающегося гамака и поспешила покинуть пещеру Тинреля, по пути хлопнув Рабиф по заду, чтобы та подошла к учителю.
— Что привело тебя ко мне в ночи?
— Простите, учитель, я не хотела вас будить, — прошептала Рабиф, подходя к нему. Она недоумевала, как слепой эльф, находясь в пещере, точно знал, который сейчас час, день и даже погоду на поверхности.
— Будить... — усмехнулся эльф. — Для меня вот уже двести лет сплошная тьма. Так что привело тебя, ночной кошмар?
— Я не уверена, учитель.
— Так расскажи, постараемся разобраться.
— Я спала, вы правы, но вдруг сквозь сон я услышала толи крик, толи далекий шепот с незнакомым мне словом. От этого слова я почувствовала необъяснимую тревогу. А вы ведь учили меня, что сон не может быть просто картинкой.
— Ага, не может, — усмехнулся с тяжелым сердцем эльф, вспомнив свой сон. — Так что за слово?
— А я не помню, — помявшись, ответила Рабиф. Почему-то она так спешила рассказать, но войдя и посмотрев в глаза эльфины, девочка забыла.
— Очень жаль, что я не могу забыть обо всем с той же легкостью.
— Учитель?
— Не беспокойся, если это слово важно в твоей судьбе, оно всплывет в дальнейшем.
— Учитель, а что вас так тревожит? Почему вы так кричали?
— Хочешь знать мою историю, Рабиф? — Та лишь тихонько кивнула, забыв, что ее не видят. На что Тинрель ласково улыбнулся. — Ну хорошо, слушай...
Всё началось с учеников моего друга Ордимера. Он взял под свою опеку двух невероятно одарённых детей — мальчика и девочку. В то время меня не особо интересовали дела людей, я заботился только о благе своего народа. Мы жили в лесах закатного неба, лишь изредка вмешиваясь в события этого мира, известного как Веллиада.
Мы, эльфы, так гордились своей свободой, что забыли, как можем стать пешками в чьей-то игре. К сожалению, так оно и произошло. Воспитанники Ордимера выросли, и вскоре он привёл их ко двору эльфийского короля, где я был принцем.
Катринелла, весёлая и славная, стала спутницей моих походов и увлечений. Но её брат Креблоидин оставался нелюдимым, представляя собой тень, близ сестры или учителя. Он не участвовал в наших забавах.
Когда переговоры между магами и эльфами были окончены (а именно под этим предлогом к нам прибыл главный маг Антерианы с учениками), я с трудом отпустил Катринеллу с учителем и братом. В тот момент я ещё не осознавал, что полюбил её. Когда я это понял, было уже слишком поздно.
Прошло десять лет, что для эльфов почти мгновение. Я путешествовал по всей Веллиаде, набирался опыта и устанавливал связи с эльфами всего подлунного мира. Я слышал о Ордимере и его уникальных воспитанниках. Мне захотелось навестить свою любимую, и я развернул весь свой отряд назад в Антерию, так и не закончив объезд всех поселений эльфов.
Прибыв в Антерию, я узнал, что Катринеллу хотят казнить. По всей стране распространились слухи о необходимости уничтожения всех, кто хоть немного владеет магией. Я прибыл в замок Ордимера, но тот был уже мёртв, по крайней мере, так мне сообщил Креблоидин. Я предложил свою помощь в спасении Катрин, но её брат не видел ничего вокруг, он словно погряз в своём горе. На утро Катрин казнили...
Я ещё не знал, что она родила от дампира ребёнка. После гибели девушки начался настоящий кошмар! Охота на нелюдей началась повсеместно. Напали даже на мой отряд сопровождения. В родные леса мы вернулись лишь вдвоём — я и маленькая дочь моего друга. Но ты её знаешь...
— Эльфина?
— Да, Эльфина. Ну да я продолжу.
Когда я вернулся в дом своего отца, то рассказал ему о том, что происходит в Антерии. Я предложил ему помочь магам противостоять правительству, чтобы остановить распространение этой заразы на всю Веллиаду. Однако отец отказался, сказав, что это не наша забота.
Вскоре все, кто мог, покинули пределы Антерии. Эта страна стала гордиться тем, что полностью очистилась от нелюдей, включая магов, знахарей и даже обычных деревенских гадалок. Избежать казни удалось только одному магу — Креблоидину! Но никто из правительства не вспомнил о втором ученике Ордимера. По крайней мере, мы больше о нём не слышали.
Так прошло сто лет. Наш король закрыл все границы, и люди жили отдельно, развивая свою индустриальную страну Антерию. Распространяя своё влияние на всю Веллиаду, другие страны тоже начали устраивать гонения на своих представителей нелюдей. Но всё это было настолько локально и не имело таких масштабов, что большинство магических существ Веллиады и не замечали кровопролитной жатвы людей против всех остальных народов.
Однако моему народу не повезло... Дедушка Перецима вспомнил, что на границе с Антерией есть недобитое эльфийское королевство. Собрав многотысячное войско, он отправился в поход против нас, чья численность составляла всего четыре сотни. Отец разослал гонцов по всему миру, собирая войско, тем самым ещё больше уменьшив нашу численность. Но на наш призыв никто не откликнулся — не знаю, то ли наших гонцов перехватили, то ли наш народ потерял честь. Но биться нам пришлось в одиночку.
Мы потеряли треть нашего народа, но последней каплей, сломившей волю отца, было прилюдное унижение и надругательство над маленькой эльфийкой — дочерью нашего князя Нэромендина. Антерианцы её убили. После этого князь Нэромендин потребовал у отца открыть портал в изначальный мир эльфов и покинуть Веллиаду. На что отец спросил, готов ли сам князь пожертвовать собой, открыть, а потом и закрыть портал, оставшись здесь один на один с тысячами антерианцев?
Они так долго спорили, орали и называли друг друга трусами, что я не выдержал и сказал, что я, как принц всего эльфийского народа, готов открыть портал. Но как быть с остальными эльфами? Нельзя же оставлять всех в Веллиаде, а самим уйти. На что князь ответил, что прочие эльфы оставили своего короля погибать, вот пусть и остаются со своими людишками. Возразить что-либо я не смог, и в ночь мы открыли портал тем единственным способом, который нам был доступен: мы просто объединили свои силы и призвали на планету астероид. Он упал в точно заданный нами пункт. Мы заключили взрывную волну в кристалл, но не всю, мощь астеройда была настолько велика, что часть Антерии превратилась в ледяную пустыню.
— Рувендин была частью этой пустыни, учитель?
— Увы, да, Рабиф.
Кристалл помог мне открыть портал, и я думал, что все мои друзья ушли через него, но никто даже не обернулся, чтобы посмотреть на меня. Я тут же запечатал портал, но не успел уничтожить кристалл. Антерианцы напали на меня, и в суматохе битвы кристалл исчез.
Меня привезли в столицу Антерии, где меня стали допрашивать, куда исчез мой народ. Я лишь дерзко смеялся в лицо дознавателей. Но вскоре мне стало не до смеха. Меня поместили в вонючую яму, куда каждый уважающий себя житель сбрасывал всякую гадость: мусор, фекалии, помои, живых крыс, которые вскоре начали грызть мои пальцы ног.
Я сам рылся в городских отходах в поисках пищи, а вскоре начал есть тех, кто пытался съесть меня. Так я встретил сто семьдесят пять рассветов и закатов. Но не сломался даже тогда, когда мне на голову стали справлять нужду все, кто хотел.
Меня перевели в тюрьму под покровительство железного чейдиса — так стражники называли заплечных дел мастера. Там мне пришлось испытать на себе всё его мастерство. Он жег моё тело, бил плетьми, ломал мне кости, которые потом срастались неправильно, и ломал их снова. Он почти уничтожил мою волю, но именно почти. Я всё равно молчал. Тогда он сказал:
— Мерзкий эльфёныш, ты больше никогда не сможешь увидеть свой разлюбезный лес!
Он оказался прав, и мои глаза больше не увидели свет подлунного мира. Он ослепил меня, поднеся к моим глазам раскалённый металл. После чего меня избили ногами, руками, дубинками, изрезали плоть кнутами и выкинули умирать в ту же яму. На моё полумёртвое тело то и дело текла тёплая моча. Но мертвецу всё равно, что на него льют. Спустя два дня все подумали, что я мёртв, и меня даже перестали охранять.
В пещеру вошла эльфина.
— В таком состоянии вас нашла я, мой король, — произнесла она.
— Эля, перестань называть меня так! — рассердился Тинрель. — Король эльфов — мой отец.
— Вы правы, но его нет в Веллиаде, а значит, вы и являетесь королём всех наземных эльфов!
— Может и так, но кому нужен слепой калека, живущий подобно выскочкам дроу в подземной пещере?
— Мне, ваше величество!
Рабиф в недоумении поглядывала то на одного, то на другую, не совсем понимая, о чём спор.
— Хватит пугать девочку, Эля, давай лучше продолжим, — предложил Тинрель.
— Хорошо. Я подумала, что опоздала, и мне остаётся лишь вытащить труп принца, чтобы его не обглодали крысы. Но когда я спустилась в яму, Тинрель ещё дышал.
Я искала его два года. Когда наш народ благодаря жертвенности его высочества отправился в свой изначальный мир, я не смогла уйти вместе со всеми. Мне казалось это предательством. Я спряталась в лесах, но меня оглушило взрывом от астероида, я потеряла сознание, а когда пришла в себя, оказалось, что все ушли и портал был закрыт. Вокруг не было даже антерианцев. Я побрела прочь, чувствуя себя единственным эльфом на Веллиаде.
Не знаю, сколько брела, но зашла в земли зверолюдей, которые сами себя именовали зверлингами. Я упала в объятия охотящейся девочки-зверлинга с внешностью кошки. Я была почти без сил, и тогда девочка помогла мне добраться до её нороподобного домика. Не знаю, сколько времени она выхаживала меня, но когда я пришла в себя, то была ей так благодарна, что сама нарекла её своей сестрой. Зовут девочку, вернее уже девушку, Ильва.
Мы прожили вместе почти две луны. А когда после особо удачной охоты мы отправились продавать излишки в один из приграничных городков, там я и услышала, что антерианцы захватили какого-то эльфа и выставляют его на потеху публики. Меня как будто громом поразило, я бросила прилавок и стала метаться как дикий зверь, пытаясь понять, кто это говорит и как мне теперь спасти своего принца. Остановила меня Ильва. Она сказала, что Антерия далеко и сейчас я никак не смогу помочь тому эльфу.
Мы вернулись в дом кошечки. Я не спала, кусок не лез мне в рот. Ильва, видя моё состояние, сказала, что завтра соберётся совет зверлингов и она постарается мне помочь. Однако я не стала дожидаться и ночью попросту убежала на поиски своего короля.
Как же это было глупо! Я полгода окольными путями добиралась до Антерии, скрывая свою внешность под этим вот плащом. Я остригла волосы, скрывая свои уши, и отказалась от любого использования магии. Наконец добралась, но услышала, что пленённый эльф умер под пытками. Мне было так плохо и одиноко, что я хотела разорвать всю Антерию на куски. Но сначала мне следовало бы похоронить своего короля.
Спустившись в яму и похитив тело, я только в пути поняла, что Тинрель дышит. Я нашла какое-то дерево в отдалении и затащила туда полумёртвое тело. В столице, похоже, никого не интересовало тело эльфа, так как его никто не хватился.
- Ты выходила меня, и мы прожили на этом дереве, вдали от столицы, ещё несколько лун. Но я понимал, что так продолжаться не может, и однажды ночью мы спустились и отправились скитаться по Веллиаде.
Я не помню, сколько мы шли, но ты помогала мне освоиться в этом новом для меня мире тьмы и одиночества. Да, я чувствовал себя одиноким, несмотря на то что рядом шла эльфина.
Мы пришли в края вечного льда, где не встречали ни людей, ни зверей. Мы голодали, питаясь лишь мерзлыми кореньями и снегом. У нас не осталось сил. Но даже здесь боги не оставили нас без внимания.
Навстречу нам вышел мальчик лет десяти с охапкой неизвестно где и как добытых кролей. Эльфина хотела спрятаться, но спрятаться было негде, да и мальчик нас уже заметил. Он подбежал к нам, бросив свою добычу.
- Да, я вскинула лук, сделанный из погибшего, но всё ещё гибкого орешника, намереваясь убить мальчишку. Но когда он подбежал на минимально допустимое для выстрела расстояние, с него упала шапка. Я спустила тетиву, но в этот момент он нагнулся поднять шапку, и я в первый раз в жизни упустила цель. Мальчик не испугался, напротив, подбежал ближе и заговорил с нами.
- Да, — улыбнулся Тинрель, — и этот мальчик был полностью сед. О чем ты, моя дорогая, не преминула воскликнуть?
- Это был флай! — удивленно воскликнула Рабиф.
- Да, это был флай. Руки у эльфины так ослабели, что на второй выстрел её не хватило. Зато у мальчишки хватило сил магией откинуть лук из рук моей соратницы и уговорить нас отобедать с ним. Или мы настолько устали, или мальчишка использовал против нас ментальную магию, в тот момент мы так и не поняли, но согласились.
- А потом он повел нас в горы, — продолжила рассказ эльфина. — По пути мы несколько восстановили силы благодаря остроумным ловушкам флая. И он привел нас сюда, в огромный, но покинутый и запущенный город гномьего народа. Здесь уже жили сотни представителей нелюдей.
Мой король, поняв, что флай уникален, стал помогать ему постигать магию. Я же в числе прочего помогала лунному рыцарю понять и внутренне принять науку войны. Постепенно жители этих пещер разбрелись по миру, а наше лунное подгорье стало убежищем для нескольких представителей волшебного народа, а также тех людей, кого флай смог убедить за десятки лет, что люди и волшебники должны жить вместе, ведь они дополняют друг друга, делая мир Веллиады уникальным…
- Так вы учили и флая? — удивленно хлопая глазами, прошептала Рабиф.
- Да, учил. Но твои способности во многом превосходят даже способности флая, девочка, и однажды именно от твоего решения, какую сторону принять, будет зависеть мир и само древо всемирия, — задумчиво протянул Тинрель. — А теперь беги отдыхай, завтра мы начнем изучать нечто большее, чем просто основы магии.
Покинув пещерку учителя, Рабиф вернулась кружным путем, минуя общую пещеру, к себе. Но уснуть так и не смогла.
Глава третья. Император
Император Верман из рода Анериб внимательно изучал проекты нового вооружения, созданного на основе самой передовой для его страны техники — паровых двигателей. За пять лет своего правления он смог превратить Антерию из аграрной отсталой страны в мощное государство, занимающее своё место в мировом порядке Веллиады.
Вспомнив о своём отце, Верман подумал о сэре де Лонгере, своём бывшем компаньоне по юношеским проделкам, с которым он не виделся уже пять лет. Ему докладывали, что сэр де Лонгер возглавляет нищенствующий сброд, который якобы недоволен властью нового императора. Однако вся знать и представители среднего класса были готовы пресмыкаться перед ним в благодарность за внедрение новых технологий, которыми пользовались уже две трети стран Веллиады, входящих в объединённый совет Светоча.
Номинально Антерия тоже входила в этот совет, но его отец был настолько занят своими развлечениями, что оставил Верману в наследство разваленную страну и озлобленный народ. Тем не менее, Верман быстро справился с этой задачей, возвысив одних, уничтожив других и внушив страх остальным. Он почти узаконил рабство, но сделал это хитро, чтобы не злить народ.
Чтобы избежать недовольства, он издал указ, согласно которому каждый, кто преступил закон, передавался в рабство тому, кто мог уплатить пошлину. Любой, кто мог собрать тридцать серебряных монет, мог получить в качестве раба своего обидчика или любого другого преступившего закон. Это привело к тому, что противники такого порядка ещё больше обозлились на императора и стали прятаться в различных закоулках страны. Однако те, кто хотел получить бесплатную рабочую силу, начали охоту на них.
Верман улыбнулся, разглядывая очередной чертеж новой паровой пневматической пушки. Он подумал о Владе де Лонгере — добром, наивном дворянине, который мог бы стать отличной собачкой в спальне своей сестрёнки, ныне любовницы самого императора. Он вспомнил, как Влад боялся, что Верман доберётся до его дорогой малютки Мэри. Если бы он знал, что через три года эта самая Мария де Лонгер сама придёт к нему, умоляя найти её горячо любимого братика.
Увы, мы не смогли найти её брата, но зато Верман нашёл кое-что другое — маленькую жемчужинку в большой коллекции фавориток государя. Он представил, как Влад был в бешенстве, узнав об этом, и как он пытался проникнуть в женское крыло дворца, пытаясь найти свою сестрёнку. Как жаль, что она была не в своей постели, а в постели своего императора. И как жаль, что его стражники не смогли поймать Влада, хотя, казалось бы, что могло помешать им поймать такого пухляка, как он. Но, видимо, Влад отвык от дворянских обильных трапез и научился быстро бегать.
Отложив лист с чертежом пушки, его величество поднялся с рабочего кресла и направился в гардероб, чтобы сменить испачканный чернилами камзол. После этого он собирался отправиться в столичный испытательный комплекс для утверждения новых разработок. Без его одобрения новый конвейер по производству и даже поставкам в другие страны техники, работающей исключительно на системе пара, винтов и подшипников, известный как Антерианский паропроизводительный мир Анериб, не мог функционировать.
Император Верман не терпел прикосновений к своей персоне, даже любовницы всегда оставались с привязанными за спиной руками. Он всегда всё делал сам, включая переодевание. Его мучила фобия, и перед глазами всегда стоял пустой склеп Перицима II. Кстати, сын так и не смог понять, куда исчезло тело отца.
Переодевшись, Верман услышал тихий скрежет в дверях кабинета. Все слуги знали, что беспокоить работающего императора опасно. Но его величество решил проявить редкую для него снисходительность и, застегивая кафтан, промолвил:
— Войдите!
В кабинет вошёл его старый дворецкий, который когда-то сообщил о смерти короля Перицима. Король Ха уже давно упразднил этот титул, провозгласив себя императором и послав свои бумаги в Светоч, требуя считаться с собой.
— Ваше величество, вам почта.
— Да, конечно, положи на стол и можешь быть свободен, Кпирен.
— Как прикажете. — Положив конверт на стол, дворецкий удалился, и дверь ему, вернее его заду, отворила не стража, как это было раньше, а пневматический механизм.
Верман подошёл к столу, взял конверт и повертел его в руках. На кремовой бумаге была восковая печать с гербом одного из родов Светоча. Заинтересовавшись, император вскрыл конверт и, вытащив письмо, прочёл:
«Приветствую вас, Сир Верман Анериб, Ваше Благородие, правитель Антерии. К вам обращается наместник Светоча, принц Дио. В нынешней ситуации, в которую мы попали, мне необходима ваша помощь. Мне были бы весьма полезны ваши военные силы для разбирательства с погаными и проклятыми магами. Прошу вспомнить наши договорённости по военным действиям и защите территории. Я буду рад увидеть вас в качестве союзника!»
«Простофиля, — подумал Верман, — не может даже запомнить, что Антерия уже пять лет ИМПЕРИЯ! Впрочем, у этого Светоча и так полно проблем, расхлёбывают кашу, которую сами же и заварили. Когда препятствовали моим предкам покончить со всеми магическими штучками и теми выродками, что хранят в себе это дьявольское семя! Надо же, а теперь они умоляют о помощи! А ведь мы предупреждали! Но нет, этот народ Веллиады захотел остаться чистенькими и добренькими, позволив этим ублюдкам магам, эльфам, троллям и ещё дьявол знает скольким народам расселиться по всей территории мира, оставив Антерию один на один сражаться и изгонять этих тварей со своей земли. И прозябать в нищете целых двести лет! Иди ты к черту, наместник Светоча, Дио!»
Его величество уже хотел порвать письмо, но вспомнил, что под договором о безопасности территорий стран содружества Светоча стоит и подпись его отца.
«Надо же и тут мне подгадил, — подумал Верман, вспомнив, что если он не окажет посильную помощь, то если этот Дио справится со своими мятежными магами, то он вполне может повести войска уже на саму Антерию. Что абсолютно не нужно активно развивающейся державе. Да и мало ли как обернётся, может эти сукины дети объединяться между собой и раздербанят на части то, что так любовно создавал молодой император. Что же делать? Послать армию в этот Светоч, оставив тем самым своё дитя без защиты? Хотя … Договоре же сказано, что помощь должна быть посильной. Что если… НУ КОНЕЧНО! Можно же послать не большой отряд солдат, к примеру роту, а уж доберётся она до Светоча или нет — меня не волнует, я свой долг выполнил! А если попросят ещё, я буду посылать им маленькие отряды, чтобы сохранить видимость лояльности, самому готовиться и развивать свою страну!»
И улыбнувшись, Верман бросил письмо на кипу других бумаг и удалился из своего кабинета, направляясь прямиком на испытательный полигон…
Глава четвертая. Визит.
Мужчина сидел за дальним столиком в полупустой таверне, которая с трудом могла претендовать на звание таверны. Скорее, это была дыра, куда заходили бедняки, чтобы выпить самогона. Однако и сам мужчина уже забыл, что когда-то пил с королевскими особами на балах и светских раутах. Теперь он мог себе позволить лишь глоток воды из ближайшего ручья или стопку пойла, которое подавали в этой таверне.
Но мужчина пришел сюда не пить, он ждал встречи с человеком, который мог помочь ему увидеться с сестрой.
Со скрипом отворилась дверь, и в помещение вошла девушка в голубом чепчике и черном плаще. Подойдя к столику, она подняла изящную бровку и спросила:
- Мой лорд?
- Тссс, Элла, это я.
- Лорд, что с вами случилось? Я едва вас узнала!
Мужчина усмехнулся и ответил:
- Судьба.
- Лорд…
- Элла, здесь нет лордов, есть лишь Влад. И мне нужна твоя помощь. Я уже несколько лет не видел Мэри…
Девушка перебила мужчину:
- Мы уже шесть лет ищем вас с тех пор, как вас арестовал император. Выпустив вас из тюрьмы, он запретил оказывать вам любую помощь. Вас искал ваш отец, но он погиб. Вас искала леди Мария, но и ее поиски привели ее лишь в покои императора.
- Элла, я пытался связаться с вами, но не смог. Именно поэтому ты здесь. Тебя ведь разыскала Миллити?
- Да, верно, леди Миллити Русс.
Влад де Лонгер скупо улыбнулся и сказал:
- Девочка, мы давно уже не лорды, не леди и даже не генералы. Мы повстанцы! Ты сможешь провести меня к сестре или привести ее ко мне?
- Господин, леди мэри нельзя покидать свои покои, а тем более дворец. Так что вывести леди не получится. Провести вас… могу попробовать. – Выглянув в дыру в стене, видимо заменявшую окно, девушка произнесла: – Еще несколько часов у дверей леди будет дежурить вансмит. Он давно добивается моей благосклонности, вполне вероятно, что мне удастся его отвлечь. Вот только как попасть во дворец…
- А как к вам попадает Миллити?
- Леди Русс попадает во дворец очень редко и в образе служанки. Но вы, сэр, не очень-то похожи на девушку с кухни.
Влад огладил пышные усы и сказал:
- Да верно, не очень… Но может я сойду за торговца птичками, помнится, сестренка их обожала.
- Где же вы возьмете столько птиц?
- Если бы я знал…
- Сэр, а вы могли бы переодеться в лесника?
- Мог бы, а что?
- Есть идея.
В ворота кухонного корпуса раздался громкий стук. Мальчик поваренок поспешил открывать, впуская во двор тележку с дичью. На козлах повозки сидел мужчина с пышными усами и кричал, дико размахивая руками:
- Открывай быстрее мясо само не прибежит на стол королю!
Мальчик привычно поправил:
- Императору!
- Да мне один черт! Отворяй говорю! А то пропадет целая прорва мяса, а отвечать кто будет? Лим отвечать будет, то бишь я! Разгружай давай, а я пойду выпью, что-то замаялся!
Мальчик с завистью посмотрел на удаляющуюся фигуру лесника, тихо ворча себе под нос что-то про грубого пьянчугу из леса.
Тем временем лесник, попав на кухню, был пойман за рукав каким-то очередным мальчиком, просящим помочь отнести бадью с водой для леди, живущей слишком высоко. Мальчик опасался не донести горячую воду до леди, боясь либо пролить, либо того, что вода простынет, и служанка леди мэри сеньорита Элла его просто утопит в этой воде. А больше помочь ему никто не может. Лесник стал ругаться, что он, дескать, в водоносы не нанимался!
Мальчик заплакал, разжалобив тем самым мужчину, и тот, впрягаясь в бадью с водой, ворчал, что он похож на осла идущего за морковкой, пошел за мальчиком.
Уже вспотевший мужчина преодолел последний пролет винтовой лестницы, и мальчик лет двенадцати постучал в закрытую дверь, у которой вопреки правилу не было стражи. За дверью глухо прозвучал голос, от которого лесник вздрогнул:
- Кто там?
- Вода для ванн леди де Лонгер.
За дверью послышался цокот каблучков:
- Где же носит эту Эллоизу! – Открыв дверь, леди увидела перед собой мужчину. Тот замер с огромной бадьей парящей воды на шее. Мари фыркнув приказала:
- Проходи за ширму, ванна там, вылей воду туда и можешь проваливать.
Мужчина зашел, самовольно закрыв за собой дверь. Хлопок двери привел его в чувство:
- Мария?
В глазах девушки мелькнуло узнавание. Она с сомнением всмотрелась в лицо незнакомца. Перед ней стоял подтянутый мужчина, но глаза его были глазами родного старшего брата.
— Влад? — спросила она.
Тот лишь кивнул в ответ.
— Влад! — воскликнула девушка и кинулась к нему на шею, чуть не опрокинув на себя бадью. Он осторожно отодвинул её, снял ношу с шеи, подошёл и заключил её в объятия. Сестра и брат стояли в объятиях друг друга, боясь отпустить.
Мария де Лонгер затараторила:
— Влад! Где же ты был столько лет? Когда папа занемог, мне нужна была твоя помощь, но тебя не было рядом. Где, где же ты был? Потом я пришла ко двору императора. И ты представляешь, сам Верман Анериб полюбил меня! Теперь мы ждём, когда закончится эта дурацкая война с повстанцами, и он сможет жениться на мне. Ты представляешь, я стану императрицей!
Мужчина отодвинул её от себя и тихо произнёс:
— Я тоже один из тех повстанцев, которых ты так жаждешь разгромить.
— Как?
— Вот так, и ты, моя милая, стала лишь очередной птичкой в клетке, с той лишь разницей, что клетка твоя золотая, а кот, играющий тобой, это император.
— Что ты такое говоришь, Влад? Верман любит меня! Тебе ли этого не знать, ведь ты его лучший друг!
— Девочка моя, у властителя нет друзей, есть либо вассалы, либо враги!
— Влад, да что с тобой?
— Мария, а ты знаешь, как живёт народ за стенами этой клетки?
— Да что ты заладил клетка и клетка, это мой дом!
— Дом? Мария, дом там, где родные и где нас любят…
— Так вот, Влад, меня здесь ЛЮБЯТ!
— Нет, сестрёнка, здесь тобой лишь пользуются.
— Мной никто не пользуется!
— Да? И сколько же раз ты посещала покои моего дражайшего друга из рода Анериб? Пойдём со мной, сестрёнка…
— Куда с тобой? В лес или, может быть, прямиком на плаху? — и, отвесив брату пощёчину, она закричала: — Стража!
• Влад на мгновение замер в оцепенении. Но этого времени оказалось достаточно, чтобы за дверью послышались торопливые шаги подкованных железом сапог по каменному полу коридора. Мужчина не мог придумать, куда спрятаться, и с ужасом ожидал, что его вот-вот схватят. Он оглянулся на Мэри, но она лишь окинула его ледяным взором.
Вдруг в комнате погас свет, и Влад услышал, как вскрикнула его сестра, а затем раздался тяжелый удар, словно рухнуло тело. Он инстинктивно потянулся, чтобы помочь, но его схватили за руку и рывком потащили куда-то. Попытка освободиться не увенчалась успехом, и вскоре он оказался среди холодного гладкого шелка, по-видимому, в шкафу. Затем его потянули дальше, и он услышал затхлый воздух и почувствовал, как паутина облепляет его лицо. Он догадался, что кто-то решил помочь ему и ведёт его по давно забытым лабиринтам императорского дворца.
Только осознав это, он спросил:
— Кто ты и что случилось с Мэри?
В ответ он услышал лишь сердитое сопение. Они продолжили путь, пригибаясь или поднимаясь по извилистым лестницам, собирая на себя пыль десятилетиями неиспользуемого лабиринта. Затем они услышали запах свежеиспечённого хлеба, а сквозь щели в стене пробивался тусклый свет, словно их отделяло всего несколько помещений от кухни. В животе у Влада предательски заурчало, и его проводник, а вернее проводница (влад увидел силуэт простого платья служанки), неодобрительно цыкнула и повела его дальше.
Конец их пути оказался в забитой продуктами кладовой. Всюду были развешены колбасы, копчёные окорока, на полках лежали жёлтые головки сыра, на полу стояли ящики с кореньями, а в дальних углах тихо шуршали юркие мыши, по-хозяйски распоряжаясь продуктами, предназначенными к королевскому столу. «Забавно, — подумалось Владу, — король доедает крысиный обед».
Его проводница повернулась, и он наконец узнал Миллити Русс. Она накинулась на него, шипя разъярённой кошкой:
— Ты что, совсем дурак, Влад? Какого черта ты припёрся сюда!
— Привет и тебе, Миллити.
— Ррррррр.
— Стой, успокойся и скажи, что ты сделала с Марией?
Девушка закатила глаза и прошептала:
— Да тихо ты, всё с ней в порядке. Я же не такая дура, как ты, чтобы убить любимую игрушку императора. Хм, хотя леди Марион меня бы озолотила за этот акт насилия.
— Как Марион? Лили Марион?
— Ну да…
— И её он у меня забрал.
— Неужели она была твоей невестой?
— Была, — кивнул Влад. — Ну да ладно, давай выбираться отсюда.
— Выбираться? Неа, с этим придётся повременить до глубокой ночи. Ночью пришлю за тобой Брана, братика Эллы, он тебя и выведет. А пока не скучай, можешь вон попировать с милыми мышками, еды тут хватит на всех, а я пошла. У меня много работы, леди Марион никто другой не принесёт ночной горшок.
И Миллити убежала, а Влад остался, сел, разломил колбасу и с жадностью принялся её есть.
Вероятно, опальный лорд Влад де Лонгер, лишённый дома, семьи и любимой женщины, уснул, сидя в кладовке кухарки. Когда он услышал скрежет замка, то вскочил, заозирался по сторонам, пытаясь понять, где он. Вспомнив, мужчина залез за мешки с горохом и стал ждать. Но это оказался всего лишь тот самый мальчишка, который провёл его в покои сестры.
— Сэр, вы здесь? — окликнул мальчик.
— Да, Бран, — ответил мужчина.
— Откуда вам известно моё имя, сэр?
— Сказали…
— А, ну да, мимси, наверное, вам сообщила, что я смогу вас вывести.
— Да да, мимси. — подтвердил Влад, хотя понятия не имел, какое имя выбрала себе Миллити.
— Следуйте за мной, надеюсь, вы не боитесь темноты, а то мне пришлось расстроить освещение дворца. Эх и рассердится же на меня старший слуга, если прознает…
— Нет, не боюсь и думаю, что не прознает, веди.
Мальчик, озираясь по сторонам, вывел мужчину из кладовой, захватив при этом кусок окорока. Он шёл, жуя, показывая дорогу к мальчишеским лазам дворца, ведь в любом самом укреплённом месте мира именно мальчишки находят дыру, сквозь которую можно глотнуть свободы. Где-то в дали кричали слуги, мастера и охрана, проклиная друг друга за сломанный механизм освещения.
пламя тьмы редакция
© Copyright: Рина Репникова, 2025
Свидетельство о публикации №225040901778
Свидетельство о публикации №225040901778
Рецензии