Кружок пенсионеров

(продолжение повести "О шишах-кукишах и новых временах" из
книги "Сахалинские рассказы")

1. Откуда берутся монстры?

–Ну что, господа хорошие, друзья мои, откроем заседание нашего кружка пенсионеров, – объявил Колотилыч, прихлёбывая чаёк, разлитый Владимиром Ивановичем по стаканам.
– Эх, любезные сердцу моему флотские подстаканники… На всю жизнь память. Как мне их не хватало. Откуда они у тебя, Володя? Ты ведь на флоте не служил, насколько я знаю? – спросил Мареев.
– Не служил, но на судах бывал. От него, от балагура нашего Колотилыча! Подарил мне в былые годы. Берегу. Спасибо, Лёва!
– Чем нас сегодня удивишь, Лев? Какой-нибудь историей из прошлого, когда состоял в кружке пионеров «Умелые руки»? – засмеялся Мареев.
– У него сейчас истории о любезном сердцу Сахалине.
– И как ты это всё помнишь, Лёва? Ума не приложу, – Владимир Иванович продолжает хлопотать, стараясь угодить друзьям.

Он – бывалый сахалинец, принимает гостей в своей квартире в Новой Москве. Рад Марееву и Колотилычу безмерно. Есть что вспомнить, есть кого вспомнить. Когда-то даже в пароходстве вместе трудились.

– Дневники веду всю жизнь – коллекционирую истории житейские не на бумаге, а в голове, – засмеялся Колотилыч и начал новый рассказ, который автор приводит здесь безо всяких изменений.

* * *
При море да при речке на острове жил Старик со своим Сыном да с Внуком.

И задумал Сын рыбаком стать. Да чтобы рыбу добывать чужими руками. Пришёл Сын к Старику и говорит:

– Папа, возле золота сидим! Рыба – вот оно золото наше! Сама растёт, сама к нам плывёт, а всё мимо да мимо нас! Что же мы её черпать не сможем? Морозить не сможем? Продавать не сможем? Всё сможем!
– Надо всё обмозговать, Сын мой. Чтобы рыбку поймать, надо денежку вложить в сети да в удочки. Если на ушицу. А для промысла кораблики надо иметь. Заводы по переработке рыбы. Допустим, нахватаем лосося, который в речку прётся на нерест… Больше того, икры красной тонн сто надербанить сможем. Если продать, это ого-го какие деньги! Кому продавать икорку? А куда свежую рыбу свозить? Где ей брюхо вспарывать? Где денюжки прятать от налоговиков да от людей недобрых? И тушки лосося тоже в дело захочется пустить! Где и как – извечные вопросы!
– Деньги найдём, Папа.
– Где найдём? На дороге не валяются.
– В нашем островном Княжестве много денег. У Князя в долг попросим.
– А отдавать чем будем, если рыбку не поймаем?
– Когда это ещё будет? К тому времени Князь может Богу душу отдать? Или забудет про долг? Или расписки пропадут?
– А если живой будет да про долг не забудет? То-то. Надо банк завалящий купить. А в нём и Князю пару-другую акций дать. Придворным, шушере разной – немножко продать акций по цене, доброй для нас. Наш банк у Княжества будет выгодные кредиты брать, а людишкам разным подороже давать. Наша рыбацкая артель на дешёвых кредитах и поднимется… Между нашей семьёй и Княжеством прокладка должна быть. Эх, так было бы всё в ажуре, – размечтался Старик.
– Да ты гений, Папа! Так и сделаем. Всё получится. Я у Князя в законе. Казну его контролирую.
– Кого поставим рыбой командовать, Сын?
– Э-э-э-э…
– Молчишь и экаешь? Внука поставим! Он любит рыбалить. Но пока ещё недотёпа. Мы с тобой, Сын, будем за ним присматривать.
– Вся рыба наша будет, – потёр ручонки Сын.
– Будет-будет… А пока долю в рыбалке надо Князю дать, для блезира. От него на первых порах урвём что-нибудь.

Семейка решила – семейка сделала. Банк по имени «Холмистый» достался им за смешные деньги от Алисы почти из Страны чудес. Кто такая? А неважно. Владелицей «Холмистого» была. Шибко грамотная и правильная, а в те времена в Княжестве таких не жаловали. Да и Старик был кручёным и Алису сумел вокруг пальца обвести, за бесценок прибрал её контору к своим рукам и во главе поставил Татьяну Крутую. Потом боком ей вылезет крутизна. Старик покруче окажется. Крутая потеряет хлебное место и волю.

Вот с этого разговора Сына со Стариком и пошёл семейный бизнес в Княжестве. Было это не в допотопные времена, а при жизни недавней. Ловчили, плутовали, химичили! Делали гешефт! И рыбные плавзаводы были, и минтай ловили, и консервы из него делали. И всё это в паре с умными одесскими евреями из Гонконга. Там Ральф всем заправлял. Хоть Старик с Сыном и Внуком и сами евреями были, но… не совсем насто8
ящими… Настоящие умеют работать и зарабатывать, в бизнесе умеют достойными быть, а наши оказались какие-то бракованные – даже своего происхождения стыдились и скрывали его. Ральф не карасиком был, а акулой. Раскусил он «семейку» и распрощался с ней на своих условиях.

Затем Старик положил глаз на другие рыболовецкие артели. Одна располагалась севернее Княжества, а другая – южнее. Обе с устарелым оборудованием и судёнышками маленькими да подержанными. Была рыбка, была икра… но недолго музыка играла. Благодаря «помощи» семейки истощились ресурсы рыбаков, артели обанкротились, и со временем пришла им, как говорится, хана.

Внук оказался не совсем недотёпой. Ходил-бродил по рекам нерестовым и додумался, что надо строить свой рыборазводный завод. Воспроизводить морскую живность, то бишь лососи, и отправлять их в моря на выгул, и когда рыба вернётся, вычерпывать её. Пока вырастут мальки, можно таскать дикую рыбу. А в той красивой речке с песенным названием Красноярка дикие лососи всегда размножались, уходили в моря-океаны и потом на нерест возвращались. Назвали новую артель именем незамысловатым, но правильным – «Нерест». Сколько семья загнала денег из банка туда, кто знает? Сколько взяли у Княжества, кто скажет? Кроме денег, пользовались и его именем, и даже… кухней. Об охране особо надо сказать.

Был у Князя тайным советником некий Никита Ревин, он же начальник охраны. И возненавидели его Старик с Сыном. Имел Ревин доступ к ушам Князя, на то он и советник, да ещё и тайный. А Старику и Сыну самим хотелось дуть в уши, и чтобы никто более. И принялась семейка всякие козни чинить супротив советника.

Как-то пожаловался Старик Князю:

– Ваше дражайшее высочество, помощи прошу. Грабят людишки нашу речку нерестовую. Просили Ревина охрану поставить, так отказал. Я ему говорю, что высочайший указ на то есть, а он: «Княжеский указ для меня не указ».

Осерчал Князь и отстранил Никиту Ревина от охраны и от уха своего отстранил.

Пройдёт время. Старик с Сыном и Внуком устроят дворцовый переворот и сместят Князя. На его место возведут на трон Пришлого Князя, то ли из Варягов, то ли из Владимира? И будут при нём жить поживать и, как говорится, добра наживать. Будут меняться князья, не станет Старика, а дела его будут жить. Хотя до поры до времени. Сбежит из Княжества Пришлый, забоится, что ушлый Сын в темницу глухую заточит его вместо себя. Семья заменит сбежавшего Доморощенным Князем. Но грядут великие дела, и Царь-батюшка посадит на княжение Нового Князя, аж из самой… из-за Больших Башен. «Не по зубам» он для наследников Старика. Более того, Новый Князь обратил свой взор на артели, которые семейка расплодила по всему острову и на чужих берегах, за морями-океанами, используя имя и деньги Княжества. Да и, наверное, нашлись те, кто добрался до ушей Нового. А придворные всегда и всё знают, только их правильно надо спрашивать и бумаги надо уметь смотреть. А что там уметь? В Великом Княжеском в реестре всё записано. Откроется «Нерест», и хозяева этой артели проявятся, а у тех свои хозяева. И так клубочек катится-катится и узелки развязываются… Таких артелей как «Нерест» под полсотни наберется не только в островном Княжестве, но и за морями за долами. Думаете, что-то производят они? А ничего! На деньгах Княжества поднялись! С «Нерестом», знамо дело, как получилось. Испоганила Семейка всё в чистом Княжестве. Дурилово и кидалово осталось после Отца, Сына и Внука. Сами «не сеяли и не жали», а урожай собирали.

Говорят, Новый Князь не спеша избавляется от пиявок. Поспешил бы… Хотя, как говорится, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается!
На сём сказке конец.

* * *
Лев Колотилыч закончил своё повествование.
– Горло пересохло, друзья мои! А давайте я сам заварю зелёного чаю. Из Китая привезли на днях.
– Ну, Лёва, складно у тебя получается. «Где тут правда, где тут ложь, не проверишь, не поймёшь», – засмеялся Мареев.
– Всё понятно, – вмешался Владимир Иванович. – Узнаваемые герои. А ты Лёва, молодец! И Ральфа из Гонконга вспомнил. Был такой, был. В то время всякие Ральфы с отечественными шишами-кукишами заправляли всеми делами. И концовка сказки хороша.
– Так оно было, так оно и есть, Володя. Как оно будет, поживём-увидим. А сказки я с детского сада люблю, – Колотилыч провернулся к Владимиру Ивановичу. – Можно, Володя, похозяйничать на твоей кухне?
– Чего там! Конечно.
Пока Колотилыч занимался чаем, Мареев и Владимир Иванович стояли на балконе и смотрели, как детишки во дворе играют в прятки.
– Перемены начались, расхитителям казны «не до жиру, быть бы живу», – задумчиво произнёс Владимир Иванович.
– Ой ли… Приспособятся! Володя, ты в детстве играл в прятки? – спросил Мареев.
– Наверное, играл. Не помню я.
– И эти играли! Все маленькие детишки играют, весело и беззаботно. Откуда же потом взрослые монстры берутся?
– И я об этом думаю, – сказал подошедший к ним Колотилыч и добавил: – Прошу к столу. Чай готов.
Пили пахучий напиток из китайских фарфоровых чашек, принесённых Львом в подарок хозяину дома, и слушали весёлые россказни Колотилыча, вставляя иногда свои комментарии.
2. Как продавали пароходы…

В комнате трое: Лев Колотилыч, Мареев и Владимир Иванович – хозяин квартиры и старинный друг Льва, скромный на вид мужчина, по большей части молчаливый. Пьют пиво. Колотилыч сыплет словами, словно горохом, и всё у него получается складно да ладно. И вот новый рассказ:

– Расскажу я вам, друзья, историю, как продавали-покупали пароходы в начале нулевых годов. В те годы какими-то путями компания «Сахморвтор» заключила договор на обеспечение экипажами двух иностранных балкеров: «Оливия» и «Катерина». Мне рассказывал капитан, который работал на одном из этих судов. Геной его звали. Большие пароходы были, каждый грузоподъёмностью больше десяти тысяч тонн. Экипажи сахалинские, а управление ими осуществлялось через какую-то греческую компанию с названием что-то вроде «Морской проект века». От людей этого «проекта века» капитану Гене стало известно, что судовладелец из Швейцарии продаёт балкеры, а Гена сообщил начальству на Сахалин.

И завертелось-закрутилось... Очень захотело руководство сахалинской морской компании, прямо возжелало, купить балкеры. Свои экипажи уже на них сидели. Если пригнать эти пароходы в Дальневосточный морской бассейн, то вози сахалинский уголь хоть за границу, хоть с Сахалина на Камчатку.

Потом Гена работал в Управлении эксплуатации флота «Сахморвтора» и там узнал от ведущего менеджера Ольги, что пароходы купили, но зарегистрировали их на свой офшор. Рассчитались валютой с агентских счетов за границей. Эта Ольга вроде бы и командовала этими самыми офшорами.

– В те времена и моряки, и рыбаки на каждом углу трещали об этих офшорах, хотя не все понимали, что за зверь такой, – перебил Колотилыча хмурый Владимир Иванович
– Я тоже Гену спрашивал. Что-то типа компания на другом берегу моря или океана. Чья она? Неизвестно. Вся информация хранится в этом самом офшоре. В интернете всё подробно описано. Придумали такое для ухода от налогов в своей стране. Легально такая схема существовала. Как говорил Гена, государство разрешало. Чтобы получать кредиты западных банков, надо было иметь обеспечение: свои деньги в западном банке или свои суда в офшоре.
– Так, Сева? Или перепутал что-то Лёва? – обратился к Марееву Владимир Иванович.
– Так и было…

Колотилыч прервал Мареева:

– Друзья, дайте мне досказать эту историю, а потом обсуждайте и вопросы друг другу задавайте. Гена говорил, что все такие схемы покупки судов были разработаны западными банками. Кредиты давали, а чуть какая заминка с возвратом кредитов, отбирали залоговые пароходы. В те времена и «Сахморвтор» лишился части своего флота, взяв западные кредиты. А некоторые крупные пароходства на излёте страны Советов и после вообще пропали: разорились, исчезли, растворились во времени. И сами управленцы, бывало, помогали разорять… Деньги крутили-вертели как хотели, мимо своих карманов не проносили, особенно если контроль за финансами имели. А после приватизации вся сахалинская морская компания была в частных руках, хотя номинально государство владело чуть поболее четвертью её акций.

В общем, купили балкеры в нулевых годах, но… Сахалинские экипажи перестали на них работать. Дружок Гены по мореходке рассказывал ему, что, когда он капитанил на «Оливии», пришла команда передать судно другому экипажу. Но экипаж был чужой. Говорили все по-русски, но кто из Одессы, кто из Херсона, из других городов. Они друг друга не знали, а нанимал их опять какой-тот офшор. Весь мир в те времена был окутан офшорами.

– Как фамилия Гены? – спросил Мареев.
– Сева, на том свете уже капитан. Зачем его душу тревожить? Гена рассказывал, что эти пароходы были куплены на офшор «Сахморвтора» и за его деньги. Друзья-моряки Гены позже встречали в Юго-Восточной Азии один с именем «Холмск» на борту, и под кипрским флагом.
– На Кипре тоже есть холмы, почему там не может быть кипрское судно с названием «Холмск»? – хохотал Колотилыч.
– С ума сойти! В бухгалтерии пароходы должны быть на балансовом учёте. Так, кажется, Сева? Что скажешь? – Владимир Иванович посмотрел на Мареева.
– Надо документы смотреть. Без этого ничего не могу сказать. А никаких бумаг нет, как я понимаю?
– Есть документы, нет документов... А если деньги прошли мимо бухучёта... Заныканы через офшорные компании! А пароходы есть и нет их. Концы в воду,
как Гена говорил? Всё шито-крыто. Следов нет. Все следы смыло время и люди затёрли, – горячился Колотилыч.
– А Ольга где? Её можно спросить! – заметил Мареев.
– Смешной ты, Сева? Или дурачишься? Кто мог эту Олю спрашивать, кроме тех, кому она подчинялась. Да и бедная Оля могла и не знать всего. И была ли Оля? Я ведь со слов Гены знаю эту историю.
– Как в анекдоте. Кто виноват? Невестка! Только не говорите мне, что опять всесильные Шиши-Кукишисработали? – горько заметил Мареев и добавил усмехаясь: – Не пойман – не вор!
– Ещё не вечер, – ответил Колотилыч и повернулся к Владимиру Ивановичу. – Володя, ты ведь в те времена то ли в Думе, то ли в Совете Федерации заседал! Законы издавал и утверждал, а простейших схем, как разворовывали страну, не знаешь? И ещё удивляешься теперь, мол, как так можно было?

Владимир Иванович посмотрел на Колотилыча, покачал головой и произнёс:

– Может, потому и живой, Лёва? Вот сижу с вами и пиво пью, потому что не знал и не принимал участие... Мужики, а давайте помянем губернатора Игоря Фархутдинова! Светлая ему память! Когда вертолёт падал, он схватил за шиворот впереди сидящего своего помощника, пытаясь его спасти, поскольку тот не был пристёгнут. И не разжал руку, так и погибли оба. Двадцать один год со дня его гибели! Настоящим был мужиком! Будем помнить!

Все молча выпили, на столе осталась рюмка водки, накрытая ломтиком ржаного хлеба.

Через форточку залетела оса и стала кружить над кружкой пива Мареева.

– Сева, да прихлопни ты её! Ишь, пиво сладкое почуяла! Сейчас ещё налетят! – не выдержал Лев Колотилыч.
– Пусть живёт Божья тварь. Она достойна жизни больше, чем некоторые человеки! – сказал Владимир Иванович и, ловко взмахнув рукой, поймал осу.

Он открыл балконную дверь и с минуту стоял и наблюдал, как оса кружилась над балконом, а потом полетела вниз, к клумбе с августовскими цветами.