Плачущая домбра

В тишине раздался тихий плач. 
— Что это? — задумалась Дина. 
— Кто же плачет? 
Ведь дома никого нет. Мама вернется лишь под утро, задержится у тёти, чтобы подготовиться к завтрашнему дню: на поминки апашки Калимы приедет много родственников, и они пекут сладости к их приезду. 
— Так кто же может плакать среди ночи? Неужели мне это показалось?
Она прислушалась к звуку, доносящемуся откуда-то напротив. Взгляд Дины упал на старый ковер, что висел на стене — неужели он может плакать? Глупости. И тут она заметила на нём в правом углу старую домбру. 
— Это ты плачешь? — спросила девушка, и домбра зарыдала в ответ, еще громче, как будто хотела быть услышанной. 
— Разве инструменты могут понимать человека и плакать? — задумалась Дина. 
Домбра, словно прочитав её мысли, заиграла мелодию, полную тоски. 
— Это невозможно, такое бывает только в сказках! — воскликнула девушка, но домбра продолжала играть, мелодия становилась все более печальной. 
— Почему ты плачешь? — спросила она, чувствуя, как её сердце наполняется грустью. 
Домбра замолкла и начала играть другую мелодию, знакомую ей с детства. Она перенесла Дину в те времена, когда ей было всего три года. За столом сидели родственники и друзья её аташки Мухаммеджана и апашки Калимы. Они пели застольные песни на казахском языке. Маленькая Дина с восторгом наблюдала, как её апашка играет на аккордеоне, а агашка Ергали — на домбре. Такие вечера были настоящими праздниками. Смех и песни наполняли их дом теплотой и счастьем.
 Аташка Мухаммеджан был известным человеком в поселке, к нему постоянно кто-то приезжал или приходил.
 В один из таких дней мама купила и подарила Дине детскую гармошку. А любимый дядя - Сергали ага, играл музыку на губной гармошке. У неё также была радиола с пластинками, которые она часто слушала в детстве.
Но с тех пор прошло много лет. Сначала не стало аташки Мухаммеджана, потом агашки Сергали, следом и Ергали ага, а затем и апашки Калимы. Теперь домбра висела на стене. К ней никто не прикасался много лет — некому было играть на ней. Старый аккордеон стоял в футляре в кладовке, рядом с ним лежала детская гармошка Дины. Губную гармошку она отдала сыну Сергали ага, а затем этот музыкальный инструмент бесследно исчез. Радиола пылилась на тумбочке, а пластинки лежали внутри нее — их уже никто не слушал. 
Сейчас Дина понимала, что из их дома ушла традиция и культура, которые объединяли их большую семью в песнях и встречах. И только музыка и песни могут вернуть то, чего давно нет в их семье. Надо вновь взять в руки домбру или аккордеон. 
И тогда домбра перестанет плакать и начнёт петь – ведь душа казаха живёт в музыке и песнях, а это не просто звуки — это связь поколений, которая никогда не должна исчезнуть. И если они будут хранить эту связь в своих сердцах, домбра всегда будет петь для них.