Донна Мун перс вамп просто так

Самое интересное в низу , листайте ниже в био.

1: Донна Мун / Дракониха.
2: Каиниты, Бруха.
3: Одиннадцатое.
4: Рост : 1,84; Вес : 96 кг. Грудь : 5; Волосы чуть ниже плеч, родной цвет черный, но часто красит в холодный, розовый.
Глаза темно зеленые, но при разном освещении могут иметь отблески синего и золотого, из за чего с расстояния более 3-4 метров, цвет глаз может казаться ярким синим или золотым.
Для своего веса у нее достаточно атлетического типа тело, хоть и не обладает внешне особо заметным рельефом мышц. Черты лица игривые с примесью легкой серьезности, южно корейские черты лица. Острые верхние клыки 2,5 см , нижние 1,5 см.
5: Пирсинг живота, дракончик из связки синих камней, сосков ( золотые кольца ). От пальцев и кистей рук до самых плеч руки покрыты черно зелеными тату, в корейской стилистике. Тату заходят на верхние, боковые части грудей и расстилаются по бокам спускаясь до самых бедер и голеней. Открытыми остаются только сердцевина переда, живот , частично грудь( ближе к центру). На спине же расстилалось поле красных цветов и цветущие ветви белой вишни.

6: Поведение, походка, жестикуляции зависят от ситуаций, могут быть как резкими, так и с легкой ленцой, или изящными. Чаще она с виду проста и достаточно приветлива, многих вводит в заблуждение ее внешность. Она совершенно не соответствует ее разрывающемуся в хаосе и в тоже время утопающему в мертвом спокойствии, внутреннему миру.
Она противоречива самой себе, в ней множество граней, ее ответы редко бывают однозначными если подразумевают что то вроде - плохо или хорошо. В ее взгляде мир полон сторон и граней, и они так же хрупки как принципы человека столкнувшегося с тяжелыми обстоятельствами.
Стили одежды разные, от сексуальности и соблазна до киберпанка и спорта. Любит яркие вещи, впрочем, она любит все яркое.

7: Высокий тембр голоса, медленная и четкая речь. Ее голос многим напоминает некую смесь отзвуков стали и журчания горной реки. Многих пленяет ее звонкий, яркий, с легкой хрипотцой, смех.

8: На спине, под тату хоть и не возможно практически заметить без внимательного осмотра, но можно ощутить руками с виду странный шрам, подобный молнии, тонкие линии в 2 и 3 мм растянулись по ее позвоночнику и его краям.

9: Яркая, спокойная, яростная, пошлая, страстная, она крайне не однозначный, разносторонний, очень мудрый персонаж который ввиду своей огромной мудрости и безграничной пофигительности, может удивить творческим и неординарным решением каких либо проблем или совершением необычных поступков. Она всегда смотрит на картину не только полно, но и с разных углов.

Она знает точно, ничего не имеет смысла, но верит в судьбу, тому, чему суждено случится, от чего опять же более смелая и не серьезная.

Но, как и свойственно ее противоречивости, она ответственно подходит к своей работе, в какой то мере даже может проявлять заботу к своим коллегам, но вот искренна ли она, понять не возможно, и точно, вряд ли кто то с уверенностью сможет ее описать.

Мало вампиров которых она способна терпеть, ненавидит кровопийц, порой даже ненавидит себя. Иногда в ней просыпается глубокая вина за гибель ее сестры. Впрочем, вина, это ее кошмар, ее вторая, неотъемлемая грань ее естества, которая тонко переплетается с ее ненавистью и яростью. Донне плевать простит ли ее кто то, она знает, что сама себя за многое простить уже никогда не сможет.

Ее подсознание, само постоянно испытывает ее. Возможно, дневные кошмары приносящие ей такую реалистичную боль и топящие ее в чувстве вины, ей даже нравятся, а может, она просто давно уже к ним привыкла.

Предпочитает больше общаться с потомками демонов, не редкость и с людьми. В богов не верит, считает мифы избытками невежественных суждений о мире и его устройстве. Сила не делает богами. В ее понимании, боги созданий и смертных слишком узкие в мышлении и слишком очеловеченные в своих поступках. Не навязывает свои взгляды, да и не любит об этом говорить, предпочитает легкие или деловые беседы, остальное считает пустой тратой своего времени не приносящими ей никакого удовольствия.

10: С почтением относится к Сехмет, считает ее родственной душой, по крайней мере по характеру и противоречивости, считает ее единственной, кто смог бы ее полностью понять. В Сехмет верит, но скорее это вера от поиска родственной души и избытка мудрости, считает что если уж верить в кого то, то только в близкого ей по духу, чем в сомн каких то совершенно для нее чужих, личностей.

Донна сильно скучает по солнцу, по тем дням, когда могла наслаждаться его теплом. Считает, что лишь смерть под лучами солнца, является единственно благородным и чистым поступком для вампира, но сама не спешит его совершать))

Часто мысленно вспоминает Сехмет, считает если она о чем то ее попросит, та обязательно об этом позаботится. Но не возлагает на это особых надежд, привыкшая делать все сама.

11: Любит дома поигрывать в Сик Бо, ей нравится звук стука костяных, игральных кубиков о холодный, полупрозрачный мрамор купола, который накрывает их на деревянной доске. Совокупность этих звуков успокаивает ее, словно обглоданные кости ее врагов, осыпаются на твердый, черный песок приправленный их кровью.

Донна не имела особых увлечений при жизни, большую часть ее она провела на военных операциях, а после она либо была поглощена работой отдела планирования Токён групп, либо находилась под воздействием кокаина. Воспоминания о тех днях либо погасли, либо размыты, остались лишь самые яркие мгновения счастья и боли.

Будучи Брухой, у Донны не было увлечений, все что она любила осталось лишь в музыке, звуки опьяняют ее, помогают забыться, утонуть в несуществующей реальности, такой четкой и одновременно пустой, там нет ничего кроме звуков и страсти… Возможно, так она ощущает свое желание, по другому, свою мечту.

Ее привычка это тяжелые тренировки, но они не сильно отражаются внешне на ее теле после обращения, чему она на самом деле даже рада, все же, терять свою привлекательность ради силы, было бы достаточно удручающе.

Донна очень любит себя, впрочем, всякой красивой женщине знакома эта любовь. Миги, когда ты ловишь восхищенные, завороженные твоим телом взгляды, бесподобны.

В остальном же, у нее нет каких то особых увлечений. Все ее желания просты и прямолинейны.

12 : Иногда, редкими вечерами ее можно застать на улице или на крыше выпускающей дым вишневых сигарилл с привкусом горького шоколада.
В такие миги, можно сказать точно, Донна либо тонет в глубоких мыслях, либо растворяется в легкой тоске и грусти.

Алкоголь, чем крепче тем лучше, нередко Донна любит смешивать кровь и алкоголь, и пусть достичь пика ей не просто, она не перестает бить свои рекорды_)) Впрочем, алкоголь будит в ней ее дикую и ненасытную страсть, так что обычно, напиться должным образом она просто не успевает.

Любит кокаин, различные спайсы, все то, что хоть чуть может украсить ее взгляд на этот мир или миры, в общем то на реальность.

Донна достаточно жесткий персонаж в общении, но в знакомой компании она всегда заметно мягче, можно сказать в такие моменты она огромная противоположность своей второй половины.

Понять же, когда черты Донны снова переменятся невозможно, Донна и сама не совсем собой управляет, ею управляют ее порывы, а порывы у Донны крайне неоднозначные.

Единственное что точно, Донна готова идти против всех и всего, только бы выжить. Ее тяга к жизни основанная на ярости к своему заклятому врагу, настолько огромна, что не может не восхищать и завораживать.

Донна не любит врать, ее яркая черта, прямолинейность, если ее слова могут привести к нежелательному итогу, Донна будет просто молчать или открыто заявит что это не та тема, которую она готова обсуждать, в крайнем случае переведет все в шутки и сторонние темы.
Она не любит толкать других на смерть или вдохновлять на какие то поступки или свершения что ведут других, к их гибели. В такие моменты Донне тяжело переступать через себя.

Донна неряшлива, не редкость ее трусики могут встретить вас уже у самого порога, в тоже время, ей знакома самодисциплинированность, так что домашние субботники охваченные уборкой, в ее доме не такая уж и большая редкость, но это все равно, что просить дракониху не разбрасывать кости ужина по своей пещере _) Практически бесполезно, ведь уже через пару дней, в ее доме будет все тот же бардак.

Наравне с ее тягой к алкоголю и сигаррилам, тягу к сексу можно также назвать привычкой, Донна любит секс и меняющиеся связи, о серьезных же отношениях Донна особо никогда не думала. Считая словесную любовь глупостью, Донна верит только в поступки и жертвенность, что уже само по себе, достаточно сложно проявить, возможно по этой причине, Донна никогда не имела длительных отношений. А может вся причина в ее характере, об этом она не думает, считает это неважным.

В Донне нередко проявляются черты военной, часто это мелькает в ее утренней походке, или когда она совсем пьяна, ее походка становится грузной, в такие моменты она кажется еще более завораживающей, когда кошачья грация сливается с твердой, отточенной статью. Иногда, в такие моменты она напоминает рогатую дьяволицу которая грузно ступает к своей цели, что также в чьих то глазах может казаться забавным.

13: В мужчинах, как впрочем и в женщинах, Донна ценит силу, ее притягивает грубость и внешнее отражение природной мощи, ее притягивает красота, как в существах так и вещах, но как и в характере, Донна видит красоту в совершенно иногда противоположных друг другу стилях.
Ее притягивает открытость, раскрепощенность, смелость углубляться в свои пороки и экспериментировать.

Любит яркие и красивые по своему вещи, некоторые из них другим могут казаться простыми, маломилистическими, или наоборот слишком пестрыми и яркими. Донну притягивает блеск, яркость. Не даром ее любимые металлы это золото и серебро.

14: Для донны Солнце это не страх, это ее жгучая и опасная страсть, Донна тянется к солнцу, поэтому в какой то мере, она даже благодарна Немезису, ведь он позволяет ей наслаждаться объятиями матери, да, Донна настолько любит солнце, что ее любовь к нему, сравнима разве что с любовью ребенка к своей матери. Возможно, это связано с тем, что Донна лишилась матери еще в совсем раннем возрасте и почти не помнит свою мать. В то время как жестокая мачеха так и не смогла, стать для нее кем то близким.

У донны есть два страха что извечно бросали ей вызов, особенно не редко при ее службе, это страх глубоких водоемов, который углубился в ней еще когда она была ребенком из за страшных фильмов про глубоководных монстров и чудовищ которые почему то так нравились ее отцу. И хоть донна понимает что это глупо, ничего не может с собой поделать, если донна не может избежать глубокого водоема, она будет преодолевать свой страх заглушая его своей яростью.

Второй ее страх, страх высоты, Донна не переносит высокую высоту, но любительница адреналина, не раз бросала вызов своей судьбе на этом поприще. Можно сказать, что ее страх высоты тесно переплетен с ее возбуждением, не меньше чем ею любимый алкоголь.

Био -

20 : Место и Эра.
Мир Хельбердунг. ( Альтернативен земле но более поогрессирущий, эра лишь зарождающегося киберпанка и фантастики, практически во многом близки еще нашему настоящему времени и относительно технологиям ).

Донна родилась в конце 20 века, в 1965 году в окончательно разросшейся столице Южной Кореи, в городе где вечерами в барах сливались звуки саксофона из 1920х (1974тых если учитывать наш мир)  с бешеными ритмами синтезаторов и яркими ансамблями неоновых голограмм.

В месте, в котором казалось оживали древние мифы, ведь ночью, улицы Сеула растворялись в неоновом хороводе морских рыб, там оживали драконы и разбивались на тысячи огней алые фениксы. Холодные и безжизненные, ничем внешне не уступающие людям, женщины андройды были на своем политическом пике за свои права и свободу.
Многое менялось, стало возможным переносить память в андройдов после смерти физических носителей, но это был лишь самообман, и многие это понимали, поэтому не переставали как и прежде творить волшебные миры, где было лучше или хуже, но там, мечты людей, их самое заветное желание оживало. Бессмертие… Сладкое наваждение что не давало людям покоя со времен их становления.

А потом, в какой то момент пошли слухи, о неких тварях, из мифов старых варваров, так люди называли людей, живших до 25 века, хотя на самом деле ничем не отличались, просто мусор стали прятать лучше, но он никуда не девался.

Донна родилась старшей дочерью в то время очень влиятельной семьи конгломерата, Токён Групп, компания с крупнейшим фармацевтическим отделом биоинженерии и кибернетики.

Ей прививали игру на старых инструментах таких как гуцинь или пипа, учили этикету, языкам, гибкости и плавности. В отличии от деда который ее баловал, ее отец и мать, были крайне требовательны к своей дочери.

Мать Донны погибла когда ей было девять. Донна еще долго прокручивала в памяти мгновение когда в дверь позвонили и спустя миг, внутрь зашли полицейские андройды.

Автокатастрофа, сказали они…. Почему то, в тот момент Донна подумала только о том, какое это было холодное и непривычное, полной легкой грубости, странное и длинное слово. Оно казалось Донне не естестественным, холодным, мертвым.

А ведь вечером мы собирались вместе пройтись по Хондэ, в тайне от отца поесть простой уличной еды, токкпокки, лисьи онигири с этим их паршивым тофу…

А потом похороны… Любила ли она свою мать… Донна не плакала, она чувствовала пустоту , да, но, больше всего она чувствовала разочарование, словно кто то ее обманул… И это разочарование будило ее жестокость, ненависть ко всему этому миру, глубокая и непонятная, сжигаюшая из нутри, она была с ней с самого ее рождения. Тогда, сама того не понимая почему, она осознавала что эта ненависть не нормальна, она пробуждала в ней дикую и слепую ярость и на протяжении всего своего раннего детства, Донна неустанно боролась с собой, ведь эта ненависть раз за разом пыталась столкнуть ее на убийство сначала любимой кошки, потом собаки, потом младшей сестры.

Донне не было обидно что мать ушла так рано… Но, ей было так непривычно, тоскливо и странно. Донна думала о смысле жизни, она перебирала варианты, но все всегда заканчивалось смертями всех кто ее окружает. Люди хрупкие, очень хрупкие, и за это Донна еще сильнее возненавидела свой мир, ведь он не имел никакого смысла. Она ненавидела его, и в тоже время словно смирившись, приняла его правила.

Бессмысленные, холодные и жестокие, когда человек достигает каких то высот, ступает дальше, движется окрыленный своими стремлениями двигаться дальше, ставить одну новую цель за другой, но рано или поздно, все стремления, все их порывы, опадали хрупкими, пепельными листьями. Все достижения людей, их память, их взгляды, осыпались прахом и в конце концов, предавались забвению.

Донну бесило это, ее ярость, ее ненависть, не позволяли ей смирится с этим до конца. Они пробуждали в ней все самое дикое, если бы Донна видела богов, первым что бы она сделала бы, это бросила бы им вызов что бы бороться до того мига, пока ее ярость окончательно не выжжет все, что еще хранилось у нее внутри.

Для одиннадцатилетней девочки, рождение пусть и не совсем ей родной сестры, было ослепляющим и ярким. Донне , рождение Хены дало спасение.
И не смотря на то, что ее мачеха была к ней достаточно жестока и чрезмерно строга, Донна искренне полюбила свою младшую сестру.

Но чем старше становилась Донна, тем тяжелее было ее родным совладать с ее характером. Уже к 12 годам, отец прозвал ее зверенышем, Донна не редко могла жутко зарычать от злобы или раздражения на всякого по любой мелочи, кроме сестры. Казалось Донна словно по непонятным причинам ожесточается на людей. Она становилась все холоднее и отстраненнее от своих близких, а при попытке тех контактировать с ней, Донна мгновенно разьярялась, превращаясь в рычащего пса или шипящую кошку.

В конце концов, случилось то что должно было рано или поздно произойти. В очередной раз, заскандалив с отцом, Донна собрала немногие вещи что поместились в ее походный рюкзак и ушла из дома.

Сначала жила на деньги которые были, потом занялась проституцией, прибилась к одной из банд возродившихся, как в то время называли распространившихся с новой волной, южнокорейских якудза, которые старались подражать старым, корейским якудза что в давние времена кошмарили Японцев воздавая тем по заслугам за свое порабощение и невзгоды.

В эти годы она обрасла татуировками, жестоким авторитетом тягой к алкогольным напиткам.

В семнадцать лет Донна попадает в переплет, который грозил ей 20 годами в тесной камере. В тот момент, что не удивило Донну, на помощь ей пришел не ее отец, а ее дед, Хэгон, который долгие годы терпеливо наблюдал и ждал, когда его любимая внучка соизволит наконец возвратиться в родное гнездо.

Но, видя какой Донна стала, он видел лишь один выход, военная служба.
Донне ничего не оставалось, других альтернатив у нее не было, она согласилась.

И наконец, к собственному удивлению, Донна обрела свое призвание, она нашла то, что у нее получалось лучше всего, убивать людей.
Еще юная, красивая и озлобленная волчица за несколько лет тяжелой службы на военной базе, превратилась в гордую львицу.

Вскоре Донна переводиться в морскую пехоту, в не безызвестный, со своей длинной историей и глубокими традициями, специальный батальон первой дивизии в состав разведывательной группы, в задачи бойцов которой входили налеты  на объекты противника, осуществление диверсий, а также были обучены ведению борьбы против повстанцев и партизан. Подразделение силовой разведки было полностью укомплектовано добровольцами и предназначено для особо секретных действий вдоль демаркационной линии, а также широкомасштабных десантных действий, которые могли возникнуть на полуострове.

Но, настоящий, запах войны, Донна почувствовала в 25 лет, когда попала на территории песчаных пустынь и горных ущелий. Здесь, под палящим солнцем, в отличии от бандитов и вражеских солдат, Донна открыла для себя совсем новых и извращенных врагов.

Они были хуже циничных коррупционеров или жестоких бандитов, потому что тем было что терять, было что любить или к чему стремиться… Но здешние войны, они были другими.

Поступки здешних людей не имели смысла, словно все они были больны чудовищной болезнью. Они творили страшные вещи особо при этом ничем не руководствуясь, казалось им плевать на все, буквально, на себя, на других, они не дорожили ничем, и даже те, кто с виду прятался за религией, на самом деле просто пытались найти оправдание своей жестокости и смысл своему, бессмысленному существованию.

Мерзкие, маленькие, циничные твари вырезали целые семьи, бесцельно, просто так…
Насиловали, пытали, не столько потому что им это для чего то было нужно, не выведать информацию, не получить удовольствие, а чтобы просто, насладиться чужой болью, страданиями, впитать в себя их яркие эмоции, словно на какой то миг, это могло оживить их самих. Ведь монстры убивают потому что сами внутри они пусты, эта их жгучая, неосознанная зависть и как не парадоксально, тяга к живому,  идущая из самых глубин их естества, порабощала их разум.

Донна снова, постепенно начала ожесточаться, она видела этих монстров, ее пугала безысходность, ведь все эти монстры до какого то времени были такими же, простыми, не примечательными людьми, живущими своей жизнью, в заботах о своих семьях. Но, словно в какой то момент срабатывал некий триггер, и то, что в этом действительно ужасало Донну больше их самих поступков, это то, что этим триггером могло быть буквально что угодно, от трагической смерти кого то близкого или увечий, насилия, до просто испорченного пирога. И после триггера, человек просто становился другим, словно далеко спрятанное зло пробуждалось и более не давало им спуску.  Было бы конечно глупо винить некое зло, хоть так и было бы легче, но, Донна была реалисткой, она смотрела на страдания этих людей, на их жизнь в нищете, ненормальную культуру, пропитаность их генов жестокостью и агрессией. Она понимала причины, и в тоже время не хотела верить, что простые голод и страдания, культура и чужие манипуляции их же религией, способны превратить человека в обычного , никчемного монстра, отброса общества.

Меж тем, пока ее жестокость только начинала возвращаться, Донна обрастала и сторонними знаниями, она стала хороша в оказании первой помощи и даже в какой то мере могла уже чинить легкие неисправности тяжелой техники, а также и само вождение, в виду сложной местности и необходимости.

Приходила мудрость, спокойствие, но, скорее это спокойствие было из тех, что предвещало тяжелые бури.

Однажды, еле выжившая и потерявшая половину отряда, Донна сорвалась, и сложно сказать, насколько в тот момент была виновата сама Донна, сколько те, кто побоялся ее останавить.

Тогда, ее коллеги и друзья, впервые открыли для себя настоящую Донну.
И эта Донна пугала не меньше тех монстров, охоту на которых они вели.

После, вспоминая этот случай, Донна часто спрашивала себя, был ли это ее первый триггер, или им был один из нескольких, последовавших за этим, а может ее триггер, был где то много раньше.

К 31 году, часть высшего офицерского состава принимает тяжелое решение, чтобы не связываться с уже возросшим политическим влиянием Токён групп, и их скорее всего местью, им было проще показать шкуру уже убитого тигра, за которого мстить было бы бессмысленно, для циничного и взвешивающего все на своих весах, отца Донны и ее деда.

Тем более и сама Донна, официально все также оставалась главной наследницей Токён групп, благодаря непрекращающейся борьбе ее деда с собственным сыном и имела обрастающий популярностью имидж.

Так, Донна сама того не осознавая отправляется с командой на секретную миссию по освобождению несуществующих заложников на особо опасной, вражеской территории, где в одной из шахт попадает под прямую бомбардировку военными собственной страны.

Военные тем временем предполагали что убили двух зайцев одним выстрелом, обнаружили главный бункер террористов и избавились от давно забывшей свое место, львицы.

К их разочарованию, первыми на помощь подоспели силы израильтян, все еще боровшихся за свою независимость.

Военным хирургам израиля удалось спасти Донну и еще одного ее сослуживца. Который позже, дал показания против Донны, за несуществовавший ударный вызов с ее стороны, с воздуха по данным якобы ею координатам. Дело было засекречено на политическом уровне, дабы не будить спящих медведей, а Донна, тихо устранена, в виду якобы серьезности травм и отправлена на пенсию.

Донна молчала, она понимала, что с ее недавними провалами из за ее чрезмерной жестокости, это было лучшим исходом, чем вторая попытка ее убить, к которой без сомнений, эти бравые старики подготовились бы значительно лучше.

Вернувшись в родной дом, который давно уже не был ей родным и не излучал того тепла что прежде, она часто стала проводить время со своим дедом играя в шахматы.

В какой то мере Донна начала жить, ей полюбились яркие огни и шумная музыка, звуки смеха веселых компаний, так Донна постепенно начала вливаться в ночную жизнь платиновой молодежи Сеула. Но, чувство некой пустоты, разочарованности, навсегда поселились в ее сердце проявляясь в редкой меланхолии и глубоких, философских рассуждениях.

Донна вновь стала часто погружаться в раздумья, в поиск смысла, в поступки людей… Ее начинало бесить, что она не может избавится от этих мелочей, которые мешали ей жить так же просто, как жили в ее глазах остальные, просто и легко, лишь сегодняшним днем.

Постепенно она пристрастилась к алкоголю и кокаину. Видя это ее дед, решил что ей просто нужно отвлечься и принять часть ответственности, став публичным лицом.

Так Донна Мун, в приближении 32 летия, становится лицом Токён групп, а также руководителем восточным отделом планирования и общественным представителем отдела Биоинженерии и кибернетики, который считался крепким столпом держащим Токён групп на плаву даже в самые тяжелые для них времена и управляемый непосредственно самим, ее дедом.

Но, хоть в какой то мере это и повлияло на Донну, но незначительно, она не избавилась от своих пристрастий, но увлеклась медитацией. Она называла это солнечными ванными, проснулась ее давняя любовь к солнцу с далекого детства, потерянная в жестоких песках арабских стран. Ничто так не опустошало ее разум как расслабление в теплых лучах солнца. В это же время вернулась и ее легкая одержимость Сехмет, смешанная с чувством уважения, восхищения за ее поступки и вера, в виду возникновения в Донне, тяги к чему то мысленному присутствию. Видя как люди борются со своими страхами посредством религий, Донна окончательно выбирает для себя Сехмет, как мысленную опору. Хоть от этого и не становится верующей в каких то там богов, но признает возможное существование Сехмет, в крайнем случае, она приходит с собой на компромисс что это ей нужно и что это вполне удобно для нее в какой то мере.

При этом она так же стала посещать зал для спаррингов в Комдо ( Южно Корейское Кендо, ставка делается на динамический, быстрый и «агрессивный» стиль, фокусируясь на быстрых, коротких и эффективных ударах для того, чтобы открыть оппонента, в то время как в Японии ставка делается на единственный верный и идеальный удар, терпеливое выжидание, и точный момент для атаки).

Меж тем, постепенно до Донны доходят некоторые, странные слухи о неких существах в тенях, можно сказать уже достаточно углубившиеся в жизнь самого города, легенды.

Донна начинает замечать что большая часть горожан носит то на брелке, то устанавливает в машинах, маленькие фигурки драконов, что в корее считались с древнейших времен защитниками от всякого зла, в особенности от духов любящих пошутить. Поначалу она списывает это на очередную популяризацию мифических кровопийц идущую с запада и в особенности с Японии, ужастики которой давно достаточно ощутимо стали влиять на молодежь, в особенности на школьников.

Тем временем Донна начинает проводить выходные со своим дедом и младшей сестрой занимаясь верховой ездой и на редких семейных выездах на охоту.

Можно сказать Донна вливается в светское общество так называемой высшей аристократии Южной Кореи, большая часть которого состояла в основном из семей конгломератов, политиков и некоторых особо отличившихся госслужащих, в том числе прокуратура и даже представители полиции. Были же здесь и менее известные личности для общественности. Здесь Донна встречает и одного из тех людей, к которым простой человек вряд ли захотел бы подходить, и еще невероятнее, пожимать им руки и улыбаться их комплиментам. Таким человеком был и статный мужчина, Ким Ху Бян. Ху Бян был одним из четырех людей, через руки которых проходила не только часть рынка легких и тяжелых синтезированных и природных наркотиков, но и часть рынка работорговли.

Чем больше Донна погружалась в этот мир, тем более грязной и испорченной она себя ощущала. Это приводило к странным вспышкам смеха, Донна иногда не могла выдержать без смеха некоторые из своих мыслей, ведь совсем недавно, где то там , в чужой стране, она без раздумий, хладнокровно убивала подобных монстров, но здесь, под влиянием семьи, ей приходиться им ярко улыбаться, жать их руки, обнимать.

Донна все больше и больше, начинала казаться ее новому окружению, странной и неуравновешенной персоной. Одни из за этого стали уделять Донне более пристальное внимание, что то странное, словно не естественное в ее характере притягивало их к ней, другие по возможности сторонились и даже избегали ее, она становилась все более прямолинейной, грубой, чрезмерно горделивой, жестокой, яркой и тем не менее хладнокровной, казалось она может вводить людей в ступор одним своим взглядом. Жестокость Донны, часто была видна в кратких но отточенных до безумства движениях, ее взгляд нередко обжигал льющейся из глаз ненавистью и презрением.

Но, Больше всего, с каждым месяцем, Донна ненавидела себя. Она не понимала почему так стремится к одобрению своего деда, признания что ли… Может из за того, что и сейчас, дед видел в ней лишь маленького ребенка.

Но, неужели это так ее задевало ? Донна не понимала, почему никак просто не может успокоиться, почему не может закрывать глаза на что либо, как это делают все, почему она так остро замечает все, от малейшей несправедливости к кому либо, до случайно брошенного, грубого слова.
Почему занимается работой на которую ее назначил ее дед, хоть ей там и не особо рады, хотя и признают ее пусть не талант, но рвение и тем не менее даже достижения в политике переговоров между корпорациями.

Зачем она все это терпит, в чем смысл для нее всего этого ? Донна не могла понять себя и то, что ею движет.

В 33 года, Дона постепенно начинает отдаляться от семьи, в этот период времени она встречает яркую, окутанную легким покровом таинства и загадочности, молодую особу. Так она считала, лишь чуть позже она узнает кем та была на самом деле.

Меж тем она начинает задумываться о грядущих годах старения, это пугает ее, вызывает отвращение, острое неприятие неизбежной реальности, зависшей где то уже совсем неподалеку от нее.

Белинда, яркий и в тоже время холодный цветок, корни которого глубоко проникли в сердце Донны.
Ей казалось, что она обрела свет, но за этим, поверхностным светом, скрывалась глубокая, непроглядная тьма.

В конце концов, Донна чувствуя притяжение Белинды, ее влечение, не устояла перед своим желанием.

Первая ночь с Белиндой, принесла в ее жизнь странные, но яркие, тревожащие далекие глубины ее естества, пестрые чувства и ощущения. Донна даже не придавала по началу особого значения ее странным укусам и последующей приятной, но такой опустошающей слабости.

В скоре, одним зимним вечером Белинда пригласила ее на закрытую, как она выразилась, вип вечеринку.

Старый и огромный, трехэтажный особняк на отшибе сеула в неособо благополучном районе, что окружали жилищные высотки, встретил ее запахами алкоголя, крови и дикой смеси ярких, цветочных парфюмов.

Донна не переносила смеси запахов, чрезмерное использование духов, поэтому первой ее эмоцией было легкое отвращение.

Тем не менее, сам особняк был погружен в какую то холодную, европейскую атмосферу далеких, оставленных людьми давно позади, средних веков.

Посреди особняка было огромное помещение, выстроенное с трибунами и ареной, словно пытаясь повторить римский колизей.

Люди здесь укрывали свои лики блискучими и пестрыми масками.
Донна отнесла это к типичным забавам аристократии.

И лишь когда на арену вывели покрытых глубокими шрамами и ссадинами, несколько мужчин.

Донна ужаснулась от страшной догадки, какому зрелищу она станет свидетельницей. И ее догадка оказалась верной.

С мужчин сняли кандалы, еле пошатываясь, словно им приходилось делать это уже не раз, мужчины привычными движениями подхватили сброшенные сверху к их ногам на песок, длинные, чуть изогнутые мечи.

Раздался громкий, ошеломляющий, пронзительный, металлический звук, до ужаса режущий слух.

Мужчины кинулись друг на друга. Их схватка была долгой и изнурительной, но Донна видела, что один из них много сильнее и опытнее, это читалась в кратких, но точных выпадах мужчины, в том как привычнотон находит каждый момент для передышки. Она понимала, он не оттягивает сам конец, ему нравится эта арена, эти взгляды, но дело было в чем еще, в чем то совсем другом. По какой то причине он боялся спешить. Словно скорая и быстрая победа, могли оказаться для него, чем то более ужасным, чем случайная гибель от своей же игры.

Донна скривилась, она понимала что это бой на смерть, но не могла терпеть дешевые представления и показуху.

Поддавшись зазывам толпы и азарту, она жестоко и яростно прокричала : Убей !!! И казалось, толпа с еще большим азартом подхватила ее выкрик, отзываясь громким и оглушительным эхом разнесшимся за пределы особняка.

Но мужчина стоял в нерешительности, все так же отстраняясь от своего противника. В какой то момент, Донна остро почувствовала, исходящий от мужчины страх.

Что то в Донне проснулось, что то старое, ждавшее своего часа, и Донна спрыгнула на арену, заставая слабого противника врасплох со спины, она повалила его наземь и забрала выпавший из его рук меч.

Он испуганно пополз в дальний угол, словно приняв ее, за кого то другого.

В то время другой мужчина посмотрел наверх, взглядом лихорадочно пробегая по толпе и неожиданно что то разглядев глубоко в толпе, рассмеялся.

Его взгляд стал более живым, хищным. Донна знала этот взгляд. Она тоже рассмеялась, ведь до нее тоже пришло осознание, того что она делает и почему только сейчас, мужчина казалось стал более живым.

Он считал ее слабой, и эта, его уверенность, будоражила Донну. А еще она знала, он получил разрешение ее убить, но это лишь еще сильнее притягивало Донну.

Она не боялась, она столько раз уже могла с нею встретиться, что если та и придет за ее душой, она не будет против, но так просто, она свою жизнь не отдаст.

Черты лица стали хищными, дыхание Донны замедлилось поддаваясь привычному ритму. Все вокруг исчезло в необъятной пустоте, звуки отдалились, сейчас, здесь, была лишь она и ее противник.

Мужчина сделал пробный выпад, Донна решила не разочаровывать его, и ответила с виду неуклюжим, но таким точным, парированием кончика меча.
Но успеть бравадно улыбнуться ей, он не успел, потому что это был лишь отвлекающий маневр, донна не парировала, она лишь умело и легко отвела его руку всего на какой то один локоть в сторону, но этого хватило чтобы мужчина не успел ответить ее дальнейшему шагу. Донна ловко повернула плавным изгибом кисти, рукоять своего меча, а в следующий миг, казалось просто провела клинком по воздуху, поворачиваясь спиной к своему противнику и лицом к кричащей толпе.

Из за спины раздался тихий стук металла о песок. Мужчина схватившись за горло, удивленно хватая ртом воздух, не мог отвести взгляда от ее спины.

Донна словно ребенок, ярко и игриво приветствовала публику своим ярким смехом и театральным поклоном, вознеся руку к небесам, которые уже яростно грозили ей сгущающимися тучами, которых она еще не видела.

Лишь когда она поднималась по трибунам, по ее рукам прошла легкая дрожь. Она увидела лежащего на песке мужчину с перерезанным горлом, казалось даже сейчас, его взгляд был устремлен на нее.

Донна глубоко вдохнула сжав свои руки в кулаки. В конце концов, он был не первым кого она убила, и она точно знала, он был еще далеко не последним.

Теплые объятия Белинды уняли ее внутреннюю тревогу, а ее звонкий смех, позволил ей забыться.
Донна тонула в ней, в ее объятиях, в ее губах, таком влажном и притягательном розовом язычке.

Их языки сплетались в томных поцелуях, а тела судорожно переплетались в тихих, но таких чувственных стонах. Дрожащая и измотанная длительной кульминацией, она тихо уснула на ее груди.

Возможно, в какой то момент, Белинда встретила в Донне далекую себя, из ее почти забытого, прошлого.
Она попыталась отдалиться от Донны, но чем сильнее она отдалялась, тем сильнее Донну притягивало это место.
Белинда видела как это место, шаг за шагом меняло ее. И когда Белинда подумала раскрыть Донне всю правду, явился тот, кого Белинда боялась не меньше, чем самих старейшин, один из наследников высших.

Она нравилась ему, он видел ее бой, его цепляла ее жажда победы, ее внутренняя агрессивность, упорность. Игрушка Белинды превзошла все его ожидания. Она была как свежее дуновение ветра, как новый и такой яркий, порыв обезумевшего художника.

Но, на самом деле он видел лишь то, что хотел видеть, ведь все вампиры, сколько бы не открещивались от людей, были такими же порочными и слепыми как большинство из них.

Он крался к ее сердцу, медленно и осторожно, подобно опытному ловчему, он был готов захлопнуть клетку.
Но и тут Донна его удивила, он так и не смог стать для нее чем то большим,  чем странный друг по забавам в особняке. Хуже того, он видел что Донна воспринимала его скорее даже больше как слугу, чем странного друга. И это еще сильнее раздражало и бесило надменного вампира, считавшего, что он может все и без всяких способностей, ведь дескать, это же просто смертные женщины.

Понимая что уже проиграл, ожесточенный наследник, приказывает Белинде обратить Донну, но прежде, так искалечить, чтобы та больше никогда не могла шевелить своими красивыми кистями рук, а также передвигаться. Он хотел, чтобы она навсегда превратилась в вечную игрушку для вампиров, ведь ему претило терять такую красоту, и в тоже время, он не мог признать свое поражение. Для него это был позор, и он жаждал чтобы она расплачивалась за это давящее изнутри чувство, чувство неудачи, разочарования, обиды и ненависти.

Белинда не смотря на сжигающие изнутри страхи, решает в тайне воспротивится наследнику одного из высших. В конце концов, как младшая она действительно должна была подчиниться, но она была Бруха, поэтому верила что клан воспримет этот поступок как смелый вызов другому клану. Тем более, что то в Донне, вселяло в Белинду надежду, словно она чувствовала в ней, некий, особенный потенциал.

Она спрятала Донну в провинциальном городке, в одном из заброшенных особняков и обратила ее.

Не смотря на опыт Белинды и ее попытки ослабить присущие обращению душевные и физические, болевые эффекты, с Донной ничего не получалось. В какой то момент, все стало настолько плохо, что Донна впадала в прострации, она говорила бессвязные вещи, то рыдала, то рычала подобно разьяренному зверю, то блуждала в гранях иллюзий и реальности.

Белинда не знала что делать, и обратиться к другим вампирам ей не давала не только ее гордость, но и ее страхи. Одной ночью ей даже показалось что Донна умрет. Ее била дрожь, из глаз текла кровь, Белинда не на шутку была перепугана.

К утру, началу второго месяца, Донна неожиданно замерла. Тогда Белинда подумала худшее, но прикоснувшись к ней, Донна открыла свои глаза. И вот тогда, Белинда почувствовала как все ее естество по непонятной ей причине замерло, неведомая волна необъяснимого и холодного, словно поднятого с глубин, древнего ужаса, пронеслась вихрем по всему ее естеству. Но, как внезапно пришел этот ужас, то так же внезапно и покинул ее, вернувшись куда то далеко, в самую глубь ее древних инстинктов.

К концу третьего месяца, Донна не только была способна контролировать себя, но и даже уже начала развивать стремительность. Хотя второму Белинда ее еще даже не начинала учить. Словно что то подсказывало Донне как управлять своим новым телом и направляло ее.

Белинда одновременно была и рада, и обеспокоена, она знала что никто ментально с Донной не связан, и не имел к ней доступа. И все же, ее не покидало ощущение, что, что то в ней самой, в Донне, направляет ее.

Однажды лежа в постели, Донна спросила Белинду, найдет ли их, тот загадочный мужчина, который в шутку называл себя Карлом. Донна как оказалось, давно догадалась кто есть кто. Белинда не хотела признавать своего страха, и тем более делится им.

Ничего не случится / Отмахнулась она,  не зная как сказать, что в мире вампиров, она тоже не совсем та, за кого себя выдает.

Спустя неделю, когда Белинда отлучилась, Донна пропала.

Белинда думала она вернулась домой, но ее там не было, обыскав возможные места и ее не найдя, она пошла в тот самый особняк, полная страха перед грядущей встречей и переживаний за свою возлюбленную.

Донна прикованная плотно к бетонной стене тяжелыми цепями рычала и смеялась. Два вампира, стали ее истизателями по приказу Карла.

Возможно он думал связать ее узами, но первый укус, дал совершенно противоположный эффект. Казалось ее сила воли от этого лишь возрасла, как и ее ярость. Что то в Донне казалось ему странной.

Днем, не смотря на то, какой дискамфорт и боль ему приносило даже простое нахождение рядом с прямыми солнечными лучами, он посадил ее в комнате, отбросив переднюю штору, и надменно улыбаясь велел ей вытянуть руку.

Донна спокойно протянула руку, в тот же миг кожа на ее руке стала бугриться, шипеть и сползать, упали первые капли ее черной крови.
Донна шипела, ее переполняла жада, но еще сильнее ее переполняла ярость, боль же для Донны, была тем, что она давно приняла.

Поначалу карл просто наблюдал за реакцией Донны, но дальше, в его глазах промелькнуло удивление и даже, слабый отголосок страха.

Донна хищно улыбнулась, она ждала мига когда Карл наклониться ближе. И вот он слегка подался вперед, зарычав Донна дернулась к нему, пытаясь схватить его за ворот рубашки, она полностью предстала под лучами солнц. Жгучая, обжигающая боль ударила по всему телу, но Донна лишь еще яростнее зарычав подалась ближе к Карлу. Гаденыш успел отскочить, все же боль, ее замедлила.

Тем временем ошеломленный Карл прийдя в себя, поспешил зашторить окно.

Ты безумна, просто безумна. Ошеломленно, чуть ли не срываясь на крик, произнес он.

Проклятые боги, ты даже небоишься солнца. А ведь оно нас убивает.

Вас : Хрипло подмотела Донна.

На что Карл истирично рассмеялся : Ты просто , просто не в себе. Эй там : Позвал он своих слуг : Увидите это чудовище обратно, и незабудьте в этот раз нормально ее приковать : Машинально коснулся он своей шеи : А не как в первый раз.

Да господин.
Простите : Добавил второй слуга спешно опустив глаза и хватая Донну под правую руку.

Идите уже : Раздасодованно произнес Карл.

Первое испитие крови дало совсем не тот эффект, впрочем. Тут же подумал Карл, первое наложение уз и не несет особой связи, через три дня, мелкая сучка, я испью твоей крови во второй раз, вот тогда ты должна запеть по другому. Коварно улыбнулся он своим мыслям.

Меж тем Белинду заперли в другом подвальном помещении, для нее, приготовили раскаленные, стальные колья. Что ж, полумала она смотря на слуг готовящих свои инструменты / Боль потерпеть можно, главное что бы Карлу не пришло в голову что нибудь более изощеренное… Интересно, как там Донна, может они смогут как то договорится, она же не дура, должна была все обдумать прежде чем идти, значит у нее был план, или хотя бы, она решила уступить в чем то карлу, выказать подчинение. В любом случае, второй вариант был лучше и Ьелинда надеялась, что Донна хотя бы раз но уступит проклятому выродку.

На третью ночь, Карл как и планировал пришел к уже совсем ослабевшей Донне. Регенерация уже не работала, порезанная плоть не срасталась, Донна истекала теряя священную для вампиров кровь, а с ней, уходили ее последние силы и ее жизнь.

А я ведь не хотел всего этого : Как то не привычно для него, произнес Карл : Я столько усилий приложил, потокал каждому твоему желанию, готов был на все… Но ты… Стоило ли оно того ? Я же не дестокий, никогда, по крайней мере к своим сородичам.

Он нежно провел тыльной стороной ладони по ее окровавленной щеке, словно та могла рассыпаться прахом от его прикосновения.

Упрямая, неужели гордыня настолько глубоко укоренилась в твоем естестве…

Наклонившись чуть ближе, он зашептал : Разве плохо быть смиренной и любимой, получать все лишь по одному мановению руки ? Тебе так не нравилось ?

Она чувствовала его холод, хоть он и не прикасался к ней. Она подняла голову, но глаза застилала кровь. Все было таким нечетким и размытым, что она даже не могла рассмотреть, говорит ли он это с улыбкой или сожалением.

Вдруг Донна хрипло рассмеялась, с ее глаз падали обжигающие ее кожу, соленые капли влаги.

Карл не выдержал, он яростно зашипел : Я так тебе противен ?

Донна рассмеялась еще громче и прокричала : Я заставлю тебя встретиться с солнцем, которого ты так боишшшсссяяяя : Зашипела она под конец.

Тогда не вини меня : Холодно произнес Карл.

В следующий миг его клыки вонзились глубоко в ее нежную плоть.
Но вот незадача, она яростно вцепилась в ответ в его шею, и яростно начала поглощать его кровь.

Карл долго бился в попытках высвободиться и отцепить от себя ее проклятую пасть. Но сучка словно сам дьявол намертво вгрызлась в его плоть.

К счастью, спустя несколько усилий ему это удалось. Правда теперь карл не представлял, как повлияют ее глотки его крови на его узы, которыми он намеревался ее подчинить.

Проклятая тварь : Прорычал он сквозь зубы и вышел.

Чего уставился ? Прикрикнул он на слугу : Дверь запри, ублюдыш недоделанный. Понаделают недовамповмкаких то…. Одни тупоголовые нахлебники.

Куда ты пошел ? : выкрикнул он, увидев как слуга сделав свое дело пошел по коридору. Тот со страхом обернулся ожидания очередных пориканий и унижений.

Карл скривился, словно перед ним был мерзкий червь : Иди, этим, как их там, придуркам, скажи чтоб освободили эту дуру. Белду. Не хочу потом разбираться еще и со старейшиной этих Бруха.

Вдруг, идя по коридору, он задел что то маленькое и блескучее.

Подняв рукой вещицу и рассмотрев, он понял что перед ним был один из многих брелков, что сейчас были в ходу в Южной Корее. Брелок изображал яростного дракона словно идущего куда то по невидимой никому тропе.

Опять эти твари / Подумал карл, и чем этим мелким насекомым так нравятся эти проклятые ящерицы. В мое время, в европе их дико боялись, а вечерами ими запугивали непослушных детей.

Но лунный блик, отразившийся вдруг в стеклянных глазах дракона, отразился зеленым, холодным блеском.

Карл испуганно отбросил маленькую игрушку. Что то его неожиданно напугало в ней. На краткий миг, он словно бы встретился с ее холодным взглядом. Карл машинально дернул головой в сторону подвальной комнаты. Но на той, все так же неподвижно висел на цепях, огромный замок.

Чертова дракониха : Спокойно выдохнул Карл, отпуская свой, ничем необъяснимый страх.

Ничего, завтра, с первыми лучами, посмотрим как ты будешь петь и стелиться под моими ногами.

Предвкушая еще не наступившие события, и мысленно празднуя уже победу, Карл отправился на верх, где его ждала очередная смертная, которую никто не станет искать, ведь люди сами ее ему предоставили.

Как много всего можно сделать на эти бумажки, блаженно подумал он.

Не любил Карл, вставать днем, но для этой треклятой драконихи это все еще оставалось привычным временем бодрствования.

Слуга как обычно быстро и ловко расстегнул замок и снял с дверей цепи.

Карл вошел внутрь. Донна не шевелилась. Спит подумал он улыбнувшись в нетерпении.

Слабо похлопав ее по щеке и дождавшись реакции, он произнес : Вот и пришло твое время расплаты. Поганая дракониха : Добавил он с легкой, издевательской усмешкой.

Донна чувствовала притяжение к этому голосу и в тоже время внутри нее поднималась волна жгучей ярости. Она зарычала.

Карл засомневался, и все же не стал останавливать слугу, снимавшего с нее цепи.

Ты будешь целовать мои ноги. Специально снимая обувь заговорил он.

Но следующим движением Донны был резкий рывок к его слуге. Она разорвала его плоть на шеи и крепко обхватив вгрызлась глубоко в его плоть, высасывая из того все без остатка.

Опешивший Карл, спотыкаясь, босой рванул к дверям.
Донна была медленней, ей было далеко до высшего. Она врезалась в захлопнутые перед нею двери.

Карл налег на дверь всем своим телом, от страха приложив все силы, что мог.

Он понимал, это конец. Воля Донны каким то чудом становится лишь сильнее, словно на каждую попытку ее подчинить ее ярость и ненависть лишь еще сильнее укрепляли ее волю.

Раз так:  прокричал он : Ты не оставила мне другого выхода.

На следующий день, полный решимости и предвкушающий нечто грандиозное, он приказал вывести ее на арену.

Ожидая ее прихода, он кинул в сторону выхода один из мечей, второй же, сжав твердо в руке, словно пробовал его на вес, нанося легкие, размашистые удары по невидимому противнику.

В это же время сверху, на лестнице показались двое его слуг, спускавших под руки молодую девушку со связанными руками.

Оскаленный от ожидания зрелища, Карл произнес : Кровь людей, это не какая то вампирская муть, жажду, вампиром не утолишь. : Сладостно растянул он последнее слово.

Донна шла закованная в цепи за слугами Карла, она чувствовала что предстоящая встреча станет решающей. Карл слишком надменен, чтобы закончить все просто и быстро.

В мелкие щели в шторах, выбивались тонкие лучи света. Слуги шипели от боли, время от времени попадая под них.

Донна же не обращала внимания на боль, она погружала себя, словно в глубокую мантру.

Я есть солнце, я есть ярость сехмет, я ее праведный гнев.
Я есть солнце, лучи которого рассеивают всякую тьму, я есть, ее сжигающий все, гнев Сехмет.

Покрытая смешавшейся в грязь, пылью с кровью, поступь Донны тяжелела, она становилась все более твердой, а ее шаги все более четкими.

Глухие удары ее поступи, отражались надрывными скрипами деревянных ступеней гулким эхом наполняя зал, в котором ее ожидала ее участь.

Уставшие глаза, с прищуром осмотрели заполнявшиеся вампирами, трибуны.

Что ж : Встретил ее знакомый голос, на который тотчас отозвалась ее сжигающая ярость.

Взгляд Донны стал более четким, на сколько это было возможно, у ослабевшей и истерзанной вампирши.

Как же ей сейчас не хватало чувства свежего глотка воздуха, ощущений того, что она еще жива.

Донна холодно зарычала, разжигая свою ненависть. Оттолкнув слугу, Донна резким движением подхватила выпавший ключ от кандалов, выскользнувший из рук слуги.

Фигал : Слегка усмехнувшись, на сколько она могла, произнесла она откидывая тяжелые цепи к краям арены.

Поддев носком ноги рукоять меча, она подбросила его в воздух, изящно перехватив его в воздухе за рукоять.

Короткий ? Серьезно ? Ты настолько жалок, что мне даже лень смеяться.

Нахмурившийся Карл крепко сжал рукоять своего меча, казалось та от его силы вот вот рассыплется в песок.

Сегодня ты умрешь, я лично избавлю этот мир от такого, неуправляемого вампира как ты, но … : Тут он запнулся, словно не хотел нарушать ход своего представления.

Донна собралась с силами и резко рванула навстречу Карлу. Карл с легкостью отразил ее первый удар. Какое то время, они просто обменивались ударами, но постепенно, тесня Донну. Карл начал наносить ей легкие раны. Поначалу, они слабо, но регенерировали, к сожалению, вскоре они перестали регенерировать. Глаза вновь застилала кровь, усталость, такая пьянящая, так и пыталась заставить ее остановится. В голове нарастал гул. Но Донна не могла отступить, она сильнее и сильнее разжигала свою ярость, пока неожиданно, после очередного мощного удара, не почувствовала на себе свежую, теплую, человеческую кровь.

В голову ударила такая манящая жажда, на какое то время голод полностью овладел ею. Она чувствовала пресноватую на вкус человеческую, теплую кровь, приятной сытостью растекающуюся по ее телу. Неожиданно, Донна поняла, что слышала женский вскрик. Сейчас, когда ее разум прояснился, этот вскрик показался ей ужасно знакомым.

Она открыла глаза. Перед нею, на пропитанном ее кровью песке, лежала ее сестра. Со страхом и печалью, она смотрела своими голубыми глазами, словно проникая в саму глубину души Донны.

Донна скривившись зарыдала : Я не хотела, я , я не хотела. Она посмотрела на вампиров, но те лишь смеялись, вглядывались, ловили ее эмоции.

И тут она поняла, все они были монстрами, такими же монстрами, которых когда то она убивала.

Она посмотрела на Хену. С яростью и печалью, охваченная душевной, невыносимой болью, Донна смотрела как ее любимая Хена, ее маленький лучик света в этой жизни,  тщетно ловит ртом воздух, а в ее груди торчит ее меч, словно прорубивший ее ребра как какую то стопку бумаги.

Видя рану, Донна понимала, что даже будь скорая или больница рядом, Хену было уже не спасти. Все что она могла для нее сделать, это крепко сжать ее руку в своей.

Но, она словно прочла в ее глазах, застывший на ее губах вопрос : Почему, твои руки такие холодные.

Донна зарыдала, она чувствовала как пульс Хены замирает, видела, как начинают стекленеть глаза ее любимого, милого ангела, такого чистого, гордого.

Горячие слезы градом падали на холодный, окровавленный песок.

Глубокий, полный ненависти, резкий рык, подобно львиному реву, оглушил трибуны.

Донна инстинктивно выдернула меч из обмякшего тела сестры и подбросив его в воздух, сделала круговой финт, ударяя пяткой ноги по рукояти клинка. Одним мгновением, клинок выбил ставню, державшую стеклянную крышу обмотанную черной, плотной тканью.

Донна еще в первый раз узнала подобный устрой особняка, она уже видела похожий особняк в далеком детстве. Тогда, в том особняке, в зале был устроен сад. Именно в тот день, Донна впервые гуляла с сестрой одна, мерно покачивая ту на своих руках.

Утяжеленная тканью крыша с прогнившими крепежами сорвалась в них, освещая арену ярким светом полуденного солнца.

Вампиры бросились с трибун, во тьму холодных коридоров. Белинда нехотя, но все таки, подкинула цепь в сторону Донны. Та перехватив цепь, мощным рывком опутала шею вампира скорчившегося от боли, пытавшегося подняться с колена.

Возвышающаяся над поверженным врагом, Донна с холодной жестокостью смотрела на удивленное, ошеломленное и искаженное болью, лицо мужчины.

Не сегодня : Холодно прорычала она, растворяющимися руками под лучами солнца, обматывая цепь вокруг руки. Она повернулась к нему спиной и с силой потянула руку вниз.

Она чувствовала как на ее спине, горячее, подобно раскаленному металлу, дергается в предсмертных муках, тело кровопийцы.

Тем временем, внутри ее тела словно растекалось живое пламя. Она оскалилась крепко сжимая свои острые зубы, чувствуя как с головы, рук и ног, опадает плоть.

Да , сегодня она умрет, но ее враг, умрет вместе с ней.

Неожиданно, ее ноша исчезла. Карл растворился пеплом под палящими лучами дневного светила. В этот момент Белинда накинула поверх какой то плащ и укрывшись под ним подбежала к Донне. Еле живую, стеная от жгучей боли и тяжелой ноши, она оттащила ее к краю арены.

Дура причитала Белинда, ты представляешь что сама чуть не погибла ? Ты была в одном шаге от смерти. Видя как сильно пострадала ее подруга, она сделала то, что никогда не сможет ей простить Донна. Отрубила голову ее сестре и подтащила к ней.

С отвращением, болью, мысленно проклиная Белинду, Донна пила кровь своей сестры. Напившись Донна отключилась.

Очнулась она в закрытой вип палате, в слабом полумраке занавешенных окон, по визору установленному на стене шла новостная лента о неком, случайном пожаре, где якобы находилась платиновая молодежь провожавшая последние дни лета.

В этот миг, Донна заметила сидящего у ее ног на кровати, незнакомого седого старика.

Словно только заметив что она очнулась, он приветливо ей улыбнулся, а после печально посмотрев на зашторенное окно произнес : Ты первая из нас, кто сам вышел под солнце, да еще при этом убив тем самым своего врага. Это не может не впечатлить.

Думаю, это твое : Добавил он, протягивая в своей морщинистой руке, маленького, черного дракона со слабыми, синими всполохами на коже, и почти таким же, холодным блеском зеленых глаз, как у Донны.

Это было последним : Хрипло произнесла Донна : Что дала мне сестра.

По ее щекам заструились слезы.
Ну не плачь, сказал вдруг как то тепло старик, коснувшись ее щеки, своей холодной рукой, вытирая ее слезы.

Донна напряглась. Старик тут же подметив перемену, тихо рассмеялся, по мертвым плакать не стоит, стоит читать молитвы, или вспоминать их с теплотой. Знаешь, однажды у меня был брат, и вот однажды он мне сказал, что если где то там, есть другой мир, то наши слезы, скорее всего мертвых лишь беспокоят, тревожат их покой. Понимаешь ?

Да… : Недоверчиво произнесла Донна, уже размышляя как бы и чем, прихлопнуть старика.

Ну, не время для жестоких мыслей : Подметил он продолжив : Теперь ты Дракониха, ты сделала практически то, что было невозможно почти доя всех. Ты заслужила это прозвище, так что гордись им.

Эм, ну , ладно : Что то этот старик водил Донну в какой то мы ленный ступор. Либо это умелый древний ловелас, либо это такая шутка….

Так вот, кровь, водой не разбавишь, все мы понимаем твое боль, ты сделала то, что должна была сделать, бросила вызов вампиру который в трое был тебя сильнее, это знаешь ли, в нашем мире что то, да значит. Твоих родных более никто не тронет, они смогут продолжать жить обычной, мирской жизнью, но тебе дитя, уже не место среди живых. Ты же это понимаешь ?

Да… Но, мне больше некуда идти.

Правда ? : Удивлённо, для вида кашлянул он.

Ты теперь Бруха,и не просто Бруха. Ты поступками доказала свою силу, еще будучи только совсем родившейся, можно сказать. Так что, твое место среди нас, нам старикам, знаешь ли с каждым десятком лет все тяжелее и тяжелее сдерживать наглеющую не по годам, молодежь.

И ?... Я, не совсем понимаю.

Обидно, туповатая : Неожиданно огорошил он ее, привычно почесав свою седую голову : Ну это ладно,это то мы поправим.

Простите, что ?

В стражницы пойдешь ? Верные вампиры знаешь редкость, а в тебе так и читается : Я девушка с твердыми принципами. Так что ? А в замен, я скажу тебе, что настоящий виновник этой трагедии, все еще жив. Даже скажу тебе где его найти. Так что ? : Протянул старец Донне свою ладонь : Идет ?

Что значит главный виновник ?

Вот ответишь на мой вопрос, и все без утайки тебе прям здесь и расскажу, так что ?

Идет,а теперь рассказывай.

Какая быстрая, а как же клятвы, присяги ?

Моего слова достаточно, я держу свои слова. Давай уже : Нетерпеливо заерзала дракониха на больничной койке : Что там про главного виновника ?

Вскоре, Дракониха узнала со слов старика, что некий Хрупс, старейшина клана Ласомбра, как раз и поручил одному из своих подручных, коим и являлся Карл, ее обращение, которое для несдержанного наследника должно было стать испытанием.

Как ты понимаешь : Слабо улыбнулся ей старик : Испытание он не прошел. Ты можешь конечно оставить все как есть, но вижу, ты не из тех кто отпускает причастных. Не вини Белинду, это я приказал ей присматривать за тобой, и если получится, помочь чем сможет по мелочи, со стороны конечно. Сама понимаешь, сейчас для вампиров не спокойное настало время. Война, такая вещь : Тяжело вздохнул старик добавив перед уходом : Не отталкивай ее, ей поручено научить тебя всему, и все тебе объяснить, ну и помогать, немногим опять же, как ты понимаешь.

Я не виню ее, просто… Есть вещи, которых я принять не могу, но я приму, ее наставничество.

А большего и не надо : Устало ответил старик : Береги себя, и сделай все же нам, своему клану, совсем небольшое одолжение, не шути больше с солнцем, тебе больше некому и нечего доказывать, ты Бруха, Дракониха достойная зала славы.

На этом знакомство с кланом было окончено.
Донна понимала что для столкновения с кем то в статусе старейшин, нужно быть кем то действительно невероятным.

Она упорно трудилась и развивала свои навыки под четким контролем Белинды.
Тем временем, после странного сна, она нашла для себя выход, так как отказалась от меча, Донна решила научиться владению тяжелым копьем ( алебардой ). Она упорно трудилась посещая нескольких старых семпаев, которых она наняла через своего деда.

Донна так и не смогла признаться семье, что именно она, стала и причиной гибели, и самим убийцей своей сестры. Ей было тяжело смотреть в глаза своему проницательному деду.

Два года спустя.

Японяндия : 2000й год, утро 1 сентября.

В то время пока школьницы в коротких юбках бежали вниз по улице к школьным воротам, Донна спокойной, тяжелой походкой в кожаной, спортивной для езды куртке, утепленной изнутри мехом, двигалась с огромным копьем за спиной к застывшему у переулка лысому старику, который с похабной улыбкой наблюдал за школьницами.

Когда Донна поравнялась с ним, старик даже не подал вида. Донна медленно поставила тяжелое, стальное копье.
Тяжелый, гулкий стук пронесся по улице.

Старик криво улыбнулся своим мыслям.

Прямо на виду, у честного народа на глазах хладнокровно обезглавишь такой махиной бедного старика ?

А почему нет ? Пожав плечами Донна лишь добавила : Мне старик так то плевать.

В следующий миг, время казалось застыло, руки донны медленно пропархали широким разрезом к шее старика, но неожиданно, ее лезвие копья застыло как и ее руки. Широкое, длинное лезвие, лишь оцарапало шею старика. Тот ухмыльнувшись начал что то говорить : Ну, будем считать, дитя, с тобой мы теперь квиты, раз уж : Он замолк, на его лице промелькнуло глубокое удивление.

Донна видела как расщепляется ее рука превращаясь в густую тучу мельтишившихся частиц. В следующее мгновение она очнулась запертая в каком то странном, стальном гробу.

Так, Донна оказалась в Немезисе, а вот ее копье, бесследно исчезло.

23 : Кожаная, утепленная изнутри мехом, спортивная куртка.
Кожаные,облегающие штаны. Длинный, широкий белый пояс с золотой бляхой.
Кружевной, шелковый пояс с подвязками для чулок. Черные чулки в сетку.
Короткие, красные сапожки в викторианском стиле на стальной платформе.
Уплотненные, обрезанные, кожаные перчатки.
Кожаный корсет с портупеями , подвязками и кожаным лифом.

Серебряное кольцо инкрустированное кроваво красными алмазами. Широкое, белое кольцо на большом пальце из белого золота с золотыми, кленовыми листьями.
Золотой браслет в виде обвившихся змей на запястьи.
Серебряный кулон инкрустированный синими рубинами в виде маленького дракона шагающего куда то по невидимой дорожке.
Высокий, белый и блескучий чокер со стальными шипами.
Ключи от машины с брелками в виде милых, розовых членов.

Складной нож бабочка из золота.
Военная Беретта М9 песчаной окраски с кожаной, коричневой кобурой.