Обратная сторона любви

               
                I
     - Михаил, это я.

          В тихом, надломленном женском голосе, звучавшем из трубки телефона, смешалось всё – усталость, тоска, обречённость, страдания. Надломленность эта вкупе с оттенком надежды и каким-то неуловимым, вопрошающим ожиданием чуда в вибрации голосовых связок несчастной женщины были хорошо знакомы Мише. Как и все её стремления, уложенные в интонацию голоса. Рвущуюся через холодный металл мобильного аппарата. Вмещавшую всю меру женского отчаяния.

          Разбуженный среди ночи мужчина мельком окинул взором циферблат часов на ночном столике. Зелёные цифры, отмерявшие время, заливали окружающую темноту приятным, успокаивающим отблеском и показывали половину четвёртого. Дело к утру. Как обычно и случается в его работе. Так что, подумалось Михаилу, подъём, товарищ дорогой, пора тебе, эскулап заблудших душ, собираться в дорогу. Работа заставляла этого парня всегда быть в полной боевой готовности. Превратила в эдакую постоянно заряженную боевую машину с нескончаемыми боекомплектом и запасом хода по топливу.

    - Лиза, даже мертвецки пьяным я тебя ни с кем не спутаю, - ответил Михаил, стряхнув с себя все набежавшие мысли, - что, снова ?
    - Да я знаю, дорогой, что ты меня всегда ждёшь, - ответила телефонная трубка всё тем же приятным женским голосом, - да, опять вот, опять. Сорвался, стервец.
     - Куда подъезжать ?
     - Давай к нам на район, встретимся через три часа. Дорогу до дома моего знаешь, не впервой. Если поздно не будет, конечно, уж извини меня, дуру взбалмошную, за такой ночной сюрприз.
      - Через три часа ещё будет раннее утро, так что не переживай, не поздно. Как он ?
      - Пока не знаю, его не отловили пока. Барагозил, убегал, спрятаться пытался от ментов. Сейчас опять на крышу залез, как в прошлый раз. МЧС уже вызвали. Как поймают, я тебе позвоню, ты выезжай пока. Не обессудь уж, прости ещё раз несчастную бабу.
      - Простил я тебя давно и авансом уже надолго вперёд. Ладно, жди нас с абреком.
      - Жду.

        Лишних вопросов в таких ситуациях Михаил за годы работы научился не задавать. Чего зря словами насыщать телефонную трубку, время тратить на пустопорожнее. На месте всё будет ясно.

        Позвонил «абреку», своему давнему и верному помощнику Магомеду. Пока поднятый по тревоге старый боевой товарищ собирается в путь дорогу, самому двадцать минут на сборы. Подзарядить свой внутренний источник духоподъемного настроения двумя чашками крепкого кофе. И вперёд...
       Лиза позвонила опять минут через сорок, когда Миша с Магомедом преодолели уже треть пути до места встречи.

       - Миша, всё нормально, изловили, он у ментов. Раскумаренный, упакованный, как сувенир. Ждём тебя.
       - Еду. Менты уехали спокойно, без последствий ?
       - По старой схеме. Связали, сдали мне, как стеклотару. Приварок свой забрали, удачи пожелали.
        - Ну и ладненько. Мчимся.

        Прервав общение, Миша задумался – какой же это по счёту его выезд  в небольшой губернский городок, в гости к Лизе. Получалось, что восьмой или девятый за неполных три года. С момента последнего их расставания прошло дней двадцать, не больше. Хотя не рекорд это, бывали разлуки с ней и куда короче по сроку. Быстро же Егор, старший сын Лизы и «постоянный клиент» Михаила опять слетел в нирвану потустороннего бытия.  Солей снова наглотался, скорее всего. Это самый верный вариант, беспроигрышный. «Синьку» и «синяков – алкашей» этот товарищ искренне презирает. Твёрдо верит и на том стоит в своём честолюбивом заблуждении, что наркотическая дурь сродни чему-то аристократическому, удел чуть ли не небожителей, а вино-водочное пойло  это так, для примитивных радостей конченой быдлятины.

        Мага уверенно и быстро вёл машину сквозь ночной мрак. Статный аварский хлопец, ходячая гора мышц с лицом, будто вытесанным из камня умелым скульптором. Которому удалось подчеркнуть многое, выразить в вырубленных чертах лица все сложности характера и изгибы нелёгкой судьбы человека. Мага сам в своё время крепко влип, запутался, связанным оказался по рукам и ногам в охмуряющей сознание «дури». Пока истово, по-настоящему не уверовал, не обратил очи свои к Богу, который всегда «извлекает из сети запутавшиеся ноги», как заповедано священным писанием. Не так уж важно по сути, что Мага был мусульманином. Главное, что уверовал, обратился к Аллаху всей открытостью души и тем себя спас. С тех пор увидел горец своё призвание в том, чтобы помогать и другим, выручать их из большой беды. Да так и остался возле Миши, прикипел к нему в крепкой мужской дружбе. Относился к своему избавителю как к мудрому учителю, старшему наставнику на поворотах сложной жизни. По правде говоря, и сам Миша в молодости грешил зельем сильно. Да так, что чуть из-за «дури» не «присел» всерьёз и надолго. Но и на него вовремя сошло просветление Господне, и ему когда-то был вовремя дарован добрый наставник.

        Ехали молча. Оба вообще были немногословны и ценили это друг в друге. Общались всегда ёмко и в основном по делу. Не терпели словоблудия, и почти каждое сказанное ими слово несло в себе ясные смыслы. Два интроверта, всегда погруженные в свои внутренние созерцание и размышления, весьма чтили завет поэта Тютчева о пользе молчания: «лишь жить в самом себе умей, есть целый мир в душе твоей». Сценарий предстоящего им действа в доме Лизы был для ребят предсказуем...

                II               

        Михаил несколько лет назад организовал у себя в городе рехаб. Центр для реабилитации зависимых. Своего рода «дом скорбящей надежды», как он  для себя определил его суть. Чтобы горемык с бедолагами на путь истинный выводить. Ну и себе немного на хлеб с маслом заработать. Обрести хлеб насущный получалось очень даже неплохо. Отчаявшиеся люди готовы были иной раз последнее отдать за обретение хоть частички надежды на спасение близкого.

        Только вот с результатом того «целительства» было куда как сложнее. Нелёгкая это работа – тащить целое стадо «бегемотов» из вязкой, засасывающей трясины зависимости. Не удивительно, что многие жильцы того «скорбящего дома» прописались в нем всерьёз и надолго. С небольшими перерывами на «реабилитацию наоборот», до нового срыва в запой и очередного визита крепкого Мага с коллегами по просьбе уставших родственников. Чтобы снова увезти сорвавшегося в рехаб. По месту, можно сказать, теперь уже постоянной «прописки». Мишины личные активы в этом непрерывно идущем процессе исцеления неуклонно прирастали. Всё держалось на неисчерпаемой надежде родственников, их вере в чудо. Это парня вполне устраивало. К исцеляющему результату он, конечно же стремился, но никому ничего не обещал. Лиза впервые обратилась к Михаилу три года назад. По хорошей рекомендации… 
               
                III

            Лиза родила Егора, когда ей 18 лет едва стукнуло. Сама ещё была ребёнком неразумным, а уже успела дать жизнь другому малышу. Папа мальчика случился настолько мимолётным явлением в жизни Лизы, что девочка уже через полгода после его исчезновения начала забывать о том, как он выглядел. Часто ловила себя на мысли о том, что встреться ей на улице этот негодяй, так и не узнала бы его вовсе. Пугалась этой мысли, неловко ей было за ту свою детскую лёгкость, с какой она обзавелась сыночком. Что поделать, хорош был залётный столичный подлец, случившийся в её жизни. Красив, статен, обаятелен. Говорлив с избытком, весьма витиеват в замысловатых оборотах речи. Умен, как девчонке тогда показалось. Потом уж, по прошествии лет и обретении мудрости, Лиза поняла исконный смысл поговорки народной: «Что-то больно ты речист, видно на руку нечист»…
 
        Легко появился в жизни Лизы тот вертопрах и прожигатель. Вытащил на время девочку из мрака и серости окружавшей её повседневности. Рестораны, клубы, катания на теплоходе по Волге, турбазы, страстные ночи. Всё было сказочно красиво, быстро, ослепительно. Мимолётно. Так же непринуждённо он и исчез, оставив после себя только яркие воспоминания, беззвучие телефона и… Егора. Где искать, в каких краях, кто он такой вообще ? Впрочем, какая ей уже была разница ? Поревела, да из сердца вон подлеца такого. Спасибо ему хоть за сына. Красивым должен вырасти, если в папашку пойдёт.
 
       Не родившегося ещё мальчика Лиза полюбила уже во чреве своём. Прикипела к нему своей детской ещё душой сразу и накрепко. Пресекла все разговоры мамы об аборте, а затем и её бесплодные попытки спроворить дело так, чтобы записать новорождённого ребёнка на себя, превратить его в брата Лизы.  Не хотела добрая, заботливая мать ломать жизнь своей дочери. Мол, промахнулась, бывает. Ничего, вырастили с отцом своих двоих детей, опыта родительского хоть отбавляй. Вырастим и внука как родного сына. Хоть и не в великом достатке, но уж всяко без лишних глаз, ушей и досужих пошлых разговоров. Говорила, что они с отцом ещё молодые, и только в радость им будет такое устроение дел ближе к старости лет.
 
         Лиза о таком жизненном раскладе и слышать ничего не хотела. Упряма была, своенравна не по годам. С младых ногтей самостоятельна. Хоть и давали ей родители необходимое в меру невеликих своих возможностей, но девчонке сызмальства хотелось быть хозяйкой самой себе и своей жизни. Даже и мысли она не допускала, чтобы другие, пусть даже самые близкие люди, присвоили себе её ребёночка, которого она полюбила всей душой и сердцем ещё в своей утробе. Такое умонастроение помогло девочке легко вынести беременность и роды. Родным поневоле пришлось принять выбор дочери. Во внуке они души не чаяли.

                IV

          Ноябрьская промозглая хмарь и беспросветная непроглядность опутывала уездный городок. Огромный, фешенебельный дом Лизы в респектабельном районе города парни могли найти в темноте и с закрытыми глазами. Не впервой.

         - Где он ? – спросил Михаил в ответ на приветствие Лизы.
         - Да всё там же, в подвале менты заперли. Повязанного. По старой схеме. Вручили мне его как переходящее Красное знамя без акта приемки. Прикалымились да уехали себе восвояси.
         - Понятно. Мага, иди готовь товарища в путь, а я тут пока с Лизой посекретничаю. Только не метель уж его сильно, как раньше…
          
         Гостиная, мягкий свет, вычурный, изысканной отделки стол, с початой бутылкой французского коньяка на нём. Большая корзина, наполненная экзотикой фруктовых плантаций жарких стран. Свисающие гроздья винограда, грубо наломанные куски дорогого шоколада, нарезки, икорница на льду. Картина маслом, бытовой натюрморт.
 
        Расслабившаяся после ночных треволнений, растёкшаяся в мягком кресле Лиза выглядела равнодушно опустошённой. Молодая она в общем-то баба, 45 ей только минуло, в соку, ягодка опять. Красивая, вполне ещё хороша для разных нескромных затей.  Усталая только очень, по лицу видно, что утомлена бессонной, полной переживаний ночью. Но держится, умничка. Закалённая девушка, крепкая…

     - Выпьешь ? – cпросила женщина, наливая себе добрую меру коньяка в массивную ёмкость богемского хрусталя. Представлявшую собой нечто среднее между обыкновенной рюмкой и добротной пивной кружкой.
     - Если верный абрек позволит. Ведомо же тебе, какой он у меня строгий, - с улыбкой ответил Миша, -  истинный магометанин, этого не одобряет.
     - Да, Мага парень что надо, красавчик. Одолжил бы ты мне его хоть на недельку, печаль свою бабскую разгрести, - произнесла Лиза то ли в шутку, то ли всерьёз, всё же наливая Михаилу благоухающий виноградный напиток.
    - Нет, Лиза, нельзя никак. Разбалуешь, из строя выведешь служивого моего. Мне боец нужен, а не мешок, расслабленный женской лаской. Твой то Капитоныч ещё на дне морском отлёживается, от ментов прячется ?
    - Ага, на самом что ни на есть. Русалок каких-нибудь гоняет. В Таиланде он, мы же и там ещё дачу купили. Ладно, пусть порезвится кобелина.

        Лиза как-то невесело, натянуто улыбнулась, нервно откинула ниспадавшую на щеку прядь жгуче чёрных волос. Закурила, жадно пригубила чуть ли не половину своего стакана. Откинулась в огромном кожаном кресле. Да, всё-таки хорошо эта женщина была выдержана на крепких напитках.
 
        Жалко было её Мише. Столько баба пропустила через себя, а всё равно по ней видно, что хоть сейчас в бой готова, коня перехватывать на полной скорости и в горящую избу лезть за каштанами для мужиков своих. Так уж она устроена была.
            
       - Когда с Егором опять это случилось ?
       - Два дня как сорвался. Бес меня попутал. Машину я ему купила. Лексус последней модели, прямо из салона, как он мечтал. Две недели поездил, потом не выдержал. В ломбард её заложил каким-то бармалеям, цыганам. Всего лишь за лям, представляешь ? Лям этот сразу же в автоматы игровые просадил ну и сорвался с горя. Да всё ты знаешь, Мишаня, ну как по букварю всё опять и по кругу. Одно и то же.
      - Соль ?
      - Ну не синька же, знаешь ведь его. Соль конечно, этого добра везде полно, только свистни, обсыпят сверху донизу. У него дорожки ко всем барыгам сызмальства протоптаны.               
      -  Лиза, не моё конечно дело, но всё же. Стоило оно того – опять машину ему покупать, да ещё такую ?  Ну могла же ты два и два сложить, расклады просечь, просчитать что будет. Ну не маленькая же ты.
      - Так всё от любви материнской да жалости бабьей. Три месяца же он у тебя под замком просидел, думала, что одумается может, в руки себя возьмёт. Вот хоть ради новой машины. Так он её будулаям тем проклятым в ломбард скинул да за лям всего-то !
 
      Не давал ей покоя этот ломбардный миллион. Обидно было, что так дёшево ромалы ростовщики оценили  материнский подарок.
 
     - Машину то вернула, не забыковали цыгане ?
     - Да они пока страх не потеряли, знают чей товар к ним прибился.
     - Ну и то хорошо. Ладно, на сколько теперь сдаешь балбеса нашего ?
   
        Михаил уже настолько сроднился за последние три года с Егором, что это слово «наш» вырвалось у него как-то даже непроизвольно, будто он действительно о своём ребёнке говорил, общем их с Лизой. Недалеко от истины, если посчитать сколько времени мужик за три года на юношу потратил. Отчим, Капитоныч, и близко не уделил столько внимания пасынку за всё время жизни с Лизой.
 
         - Ну а ты сам как думаешь ? Три месяца оказалось мало. Может на четыре  попробовать ?
         - Лиза, ну говорил я тебе уже не раз, чего ты как маленькая ? Полгода – это минимум, а по-хорошему так лучше год подержать его. Ну хотя бы пусть девять месяцев побудет с нами. Эффект куда как лучше, просто опыту моему  доверься. Не обманывал же я тебя раньше, когда говорил, что месяц, два – вообще ничего не даёт. На три то тебя еле уломал, но ведь говорил же, что проку не будет ! Ладно, где его в этот раз взяли ?
         - По крышам опять бегал. Шары свои обдолбанные лупил, орал чего-то невнятное. Потом ещё спрыгнуть грозился. Страху в который раз натерпелась.
         
         Михаил вспомнил почему-то про то, как в один из прошлых его приездов Егора отловили в огромном торговом центре. Он очень хорошо закинулся тогда «дурью», решил устроить сеанс эксгибиционизма. Разделся полностью и бегал во всем непотребстве естества по отделам. Полуживые охранники предпенсионного возраста были ему малой помехой. Егор забегал в помещения, дико вращал глазами, мотал головой, брызгал слюной, теребил свои тестикулы невпопад. Демонстрируя молодым продавщицам телесные прелести. Выплёскивал из себя чрезмерное вдохновение от вдохновляющего прихода.
 
         Всё бы ничего, но бес в итоге что-то нашептал парню и велел зачем-то откусить кончик уха кассирше продуктового супермаркета. Чем-то ему не глянулась степенная женщина в возрасте Лизы. Хорошо, что рядом отоваривались двое крепких мужиков, которые без труда скрутили «нудиста», обмотали плотно скотчем и прямо в таком виде, голого, но крепко спелёнутого, дико орущего, передали в руки наряду милиции. Дежурной смене отдела в этот вечер крупно повезло. Хороший куш им Лиза отвезла за их умиротворённое восприятие столь нелепой ситуации. Хозяйку откушенной части уха мама тоже не обидела. Отстегнула воющей белугой кассирше на пару-тройку новых комплектов ушей в клинике пластической хирургии.   Не отходя от её кассы, прямо в магазине, куда примчалась поднятой по тревоге.
      
         - По крышам, говоришь ? Понятно. Рецидив какой-то, второй раз подряд мальчугана с крыши снимаем.
         - Ну да, с его-то поехавшей крышей там ему и место самое, - грустно улыбнулась Лиза, взбадривая себя очередным глотком.
         - Ладно, давай, собирай его. Так на сколько всё-таки, Лиза ? Решись уж на что-нибудь !
         - Не знаю я, жалко мне его, сын всё же. Ну давай на четыре месяца хотя бы попробуем, а ?
         - Слушай, подруга, - Михаил давно уже перешёл в общении с этой влиятельной дамой грань фамильярности, - давай по гамбургскому счёту и называть вещи своими именами. Как старик Конфуций учил. Кошке рубить хвост по частям нельзя, ей же больнее, да и нам хлопотнее. Четыре месяца не спасут, вот чем хочешь тебе клянусь. Знаю, что не в деньгах дело, то не сумма для тебя, но просто чтобы ты не думала, что мой интерес здесь какой есть. Пусть не четыре месяца, давай шесть и два из них я его за счёт учреждения держать буду. Просто из профессиональной необходимости. Принципа наконец, гордости своей как специалиста.  Идёт ?
    
         Михаил мог бы куда дольше держать Егора «бонусом». Те деньги, что Лиза уже отвезла в кассу «дома скорбящей надежды» могли оправдать и не такую степень альтруизма. Да ещё сколько ей предстоит внести в будущем !
 
        - Миша, как ты вообще мог про бабки какие-то и подумать даже ? Какие деньги, за что ты меня обижаешь ? Ну не знаю я ! Всё-таки хочется чтобы он как-то нормально, в семье, чтобы налаживаться начало. Жалко же кровиночку. Может, с женой у него что-то восстанавливаться начнёт.  Пяти может хватит, а ?
    
        Трудно спорить с женщиной в растрёпанных чувствах, да ещё взбудораженной хмельным зельем. Гуру психологии это понимал, в ситуациях разбирался мгновенно…
      
        - Ладно, пусть так. Будем собираться, а то много слов и эмоций.
      
        Про себя же решил вернуться к продолжению разговора и доводам потом, когда потрясение покинет женщину.
        Вскоре Егор под чутким приглядом Маги был усажен в машину. Парень уже отошёл от беспокойства. Даже сквозь муть мировосприятия память делала ему неплохие подсказки из прошлого. Болезнетворные руки Маги забыть невозможно. Воспоминания о былой боли были ещё свежи. Так что лучше сидеть спокойно и ждать ужаса ломки, чем умножать предстоящую ломку ещё и страданиями от хвата кистей крепкого джигита…
       
                V
       
       Отчаянность и безоглядность – удел молодых. Да если ещё врождённую твёрдость духа и крепость характера к ним приложить. Всего этого у Лизы было в избытке. Её новорождённого малыша надо было кормить и одевать, а совесть и какая – то рано сформировавшаяся зрелость её внутреннего мира не позволяли Лизе жить за счёт родителей. Они, конечно, настаивали на том, чтобы дочка прежде всего образование получала «как у всех положено» и «в люди» выходила с дипломом какого-нибудь очередного экономиста…
 
       Лиза же решила иначе, постановив для себя, что жизнь – лучший учитель экономики. С этим и не поспоришь. Даже опытный ларёчник по части реального понимания денежного дела легко заткнёт за пояс любого кабинетного «экономиста». Начала девушка свой трудовой путь со шваброй и ведром в руках. Пошла молодая мама работать уборщицей в крупный торговый центр. Выбирала себе место по немудрёному принципу: где больше платят. Платили в том универмаге и в самом деле неплохо, поболее даже, чем каким-нибудь рядовым юристам в иных бесчисленных компаниях из серии «купи-продай». Девушке даже кое-что откладывать стала. Живость ума, оборотистость, жажда жизни и многообразие желаний постоянно подвигали её на поиск новых источников средств.  К тому же сынок быстро вырастал из дорогой детской одежды, требовал своего малыш.
   
       Мало-помалу у девушки всё пошло как в той английской пословице: «Бог помогает тому, кто помогает себе сам». Всякому со стороны сразу бросалось в глаза её старание. Немудрено поэтому, что, глядя на усердие девушки, к ней обратилась хозяйка одного из отделов с просьбой потрудиться в её помещении. За крепкий трудовой рубль раз в день делать влажную уборку. Рубль тот оказался вполне приличным, по-женски добра была торговка к годящейся ей в дочке Лизе. Потом и из других отделов к ней ходоки с той же нуждой потянулись, за чистотой и гигиеной. Дело пошло. Весомый приварок, много превосходивший зарплату уборщицы выпал трудившейся как пчёлка девушке. Работала не покладая рук, с одним выходным в неделю да так, что и присесть некогда было. Зато как же ей было радостно прибегать по вечерам домой, брать на руки не по дням, а по часам растущего сыночка, облизывать его, такого сладкого, поцелуями осыпать снизу доверху. Дорогими подарками обкладывать, не жалея ничего для дорогого сердцу ребёнка.
   
       Гордилась тем Лиза безмерно, что всё сама, трудом своим обустраивала. Приоделась во всё модное, на машину начала откладывать понемногу. Но что-то девчонку терзало изнутри. В самом деле, не век же ей спину над ведром со шваброй гнуть. Многого этим не промыслишь, а износишь себя попусту быстро. На хлеб с долькой масла и игрушку Егорке можно заработать, а на шампанское уже никак не выкружишь лишний рублик, не говоря про прочую икру. Стала она задумываться на предмет того, а не попробовать ли ей самой что-то в коммерции соорудить ? Весёлая, задорная, общительная девушка быстро и неплохо начала ориентироваться в творящемся вокруг неё. Многому нахваталась у хозяек отделов. Мало-помалу, впитывая в себя нужное знание,  Лиза начала делать важные и правильные умозаключения.
   
          Обретя первичное понимание того, как на самом деле устроена торговля,  девушка приняла твёрдое решение и пригвоздила его к своему жизненному плану: «всё, хватит, я тоже так хочу. Буду торговать, начну по крайней мере, и всё у меня обязательно получится !»
 
          Начало пути Лизы в предпринимательстве вышло отчасти забавным. Но знаковым, с подтекстом и намёком на её же будущие злоключения. Как-то раз, хмурым январским утром, в один из небольших отделов торгового центра нагрянула целая делегация высокозвёздных служителей закона. На предмет проведения следственных действий в виде выемки документов и сопутствующего обыска. В чём-то провинился хозяин торговой точки или на чужую поляну влез.  Бывает. Разумеется, товар во время шмона вывезли куда-то и с концами, а сам отдел на время опечатали.
 
          Когда собственник торгового центра добился наконец освобождения своего недвижимого имущества от печати закона, Лиза была уже внутренне готова занять пустующее помещение, потому что прежний арендатор по воле своей судьбы перекочевал на нары за счёт казны…
 
          Дела у неё пошли неплохо. Быть может, накопленная мудрость прошлых земных воплощений сразу же подсказала Лизе – оставь в покое дорогой, «брендовый и люксовый» товар. Это всё тщета, томление духа и вовсе не твоё. Девушка, не зная знаменитого высказывания о том, что «богат тот, кто работает для бедных», инстинктивно действовала в его стройной логике. Ни с кем не советуясь, товар для продажи она выбрала соответствующий. Недорогой, в разнообразии ассортимента, более-менее добротный, а главное – повседневно необходимый. Тем и попала аккурат в десяточку деловой мишени. В новой для себя роли Лиза по-прежнему старалась вовсю и трудилась не покладая рук. Как в присказке народной выходило у неё: «я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик». Товар на себе таскала, у прилавка стояла, поставщиков умасливала, расстилалась перед покупателями всею широтою своего безмерного обаяния. 
 
         Вскоре её отдел стал очень популярным у местного населения. Лиза поняла, что всё делает правильно и открыла такую же точно лавчонку в торговом центре соседнего квартала. Появились нанятые продавцы. Оборот неуклонно шёл вверх, в кассе зашевелилась неплохая прибыль. Потом естественным путём выросли еще две торговые точки на вещевых рынках в разных концах города. Лиза уверенно протоптала свои негоциантские тропы в Китай и Турцию ради добычи и непрерывной доставки хорошего товара. У неё появилась солидная машина, своя неплохо обставленная квартира, но почти исчезло время на общение с сыном...
 
        Едва полгода Егорке минуло, как у него появилась няня. Взрослая женщина, постоянно обретавшаяся в доме. Приставленный к сыну эрзац мамы. Няня выполняла свои обязанности добросовестно, но совершенно бездушно, холодно, как машина. Малыш отвечал ей нелюбовью. Чёткость действий няни и безупречная выверенность работы по уходу за мальчиком подкупали Лизу. Ну а то, что ребёнок плакал, просил маму не оставлять его надолго с няней Верой, так что же ? Издержки неизбежные, стерпится и обязательно слюбится, думалось вечно занятой маме. Не стоит голову этим забивать, есть и без того над чем думать. Хлопот у «бизнес-вумен» всегда полон короб.
 
        Лизу, правда, иной раз навещала лёгкая грусть от происходящего. Даже какое-то подобие угрызений совести она испытывала. Несколько раз собиралась в очередной из понедельников начать жить по-новому, что-то поменять в своих отношениях с  Егором.  Сводить сына  в детское кафе или театр детский, сказку ему почитать, мультфильм с ним на худой конец вечером посмотреть. Да просто по душам поговорить. Да куда там !  Тщетными были все благие её намерения, напрочь заглушались они зовами негоциантской трубы.
 
        Затем своим чередом в жизни Лизы появился он, Капитоныч. Не принцем из сказки воплотился и не под алыми парусами стремительной бригантины причалил мужчина к пирсу с одинокой девушкой. Не смахивал этот мужчина солёные брызги морской пучины со своих «розоватых брабантских манжет», как в произведениях Грина или Блока. Всё куда проще было - сюжет обретения возлюбленного у Лизы случился где-то на обычной пьянке, в шумной торгашеской компании.
 
       Капитоныч, тогда ещё просто Лёха, уже крепко стоял на ногах. Мужик имел в собственности пару автомобильных заправок, а помимо того ещё и ворованной нефтью оптом приторговывал. Тогда это было распространено – врезаться в ближайший нефтепровод, встать самовольно на нефтяное довольствие к государству российскому. Присосаться к бюджету, одним словом. Было новому знакомому Лизы чуть за тридцать. Без ума и памяти влюбился мужик в такую красивую, совсем ещё юную девушку.
 
        Молодые люди быстро поженились, и Егора отчим принял поневоле,  потому что в красавице жене души не чаял. Далее жизнь пошла своим чередом да всё по той же стёжке – дорожке наживания немалого семейного добра. Егор для Капитоныча изначально, с самого малолетства стал просто предметом домашнего интерьера. Не особо нужный, но из дома не выкинешь. Отягощавший бытие прицеп к спутнице жизни. Одним словом, шпынь Капитонычу вовсе ненадобный. Всё их общение сводилось к двум-трём дежурным фразам в день, и то больше для отвода глаз Лизе. Не дура она, всё видела, понимала, да что могла поделать ? Отцовство оформил – и на том спасибо. Чужого  в общем то дядю не заставишь  насильно приголубить родимого сыночка. Зато торговый центр, в котором Лиза начинала уборщицей, они с Капитонычем прибрали к рукам. Оформили Лизе в собственность. Странно ей поначалу было ощущать себя хозяйкой огромного здания, которое она совсем ещё недавно отдраивала собственными мозолистыми руками. Но ничего, привыкла…
 
          Когда Егору минуло семь лет,  на свет появился его сводный брат Дима. Капитоныч кровного сына своего боготворил. Оба мальчишки Лизы не знали нужды ни в чём. Катались кусками сыра в масле окружающего их изобилия.  Их мама иногда прерывала свое вековечное суетное верчение в торговых делах. Отдавала частичку времени мужу и младшему сыну.  Егор же по-прежнему оставался где-то в стороне, не в круге забот мамы, хотя любить его она не перестала. На всех её мужчин женщину не хватало, и Лиза просто решила для себя, что с самого раннего детства будет просто откупаться от своего старшего мальчика дорогими подарками. Латать ими нехватку обычной материнской заботы. Уговорила, убедила саму себя в том, что Егор и этому будет рад, благодарен безмерно. За «крутизну брендов» на приобретаемых ему дорогих вещах, за дорогие курорты на морских побережьях. В душе понимала, конечно же, что это самообман, что настоящего материнского тепла ничто мальчишке не заменит. Но всегда ли у нас ум с сердцем живут в ладу ? Так и состоялась её сделка с собственной совестью. Маленький мальчик Егор остался самым слабым и незащищённым местом в жизненной повестке Лизы.
 
         Зато в ином, материальном измерении бытия для Егора открылся настоящий рог изобилия. Где там манна небесная, молоко и мёд, реки с кисельными берегами внутри Эльдорадо ? Нет, всё было куда изобильнее для пацана. Если бы мальчик захотел, проснувшись среди ночи, полакомиться молоком птицы Феникс, Лиза бы поставила на уши половину губернии, но что-то подобное хоть где-нибудь, но обязательно нарыла бы. Как истинная «деловая дама», все пункты соглашения с собой по поводу Егора Лиза выполняла безукоризненно. Тем и пыталась себя убедить в своём собственном благонравии.
 
        Егор рос окунутым в защитный кокон, огражденный от любых треволнений бытия, включая школьные заботы. Даже успеваемость ребёнка достигалась нехитрыми способами – то меняла Лиза за свой счёт все окна в классе школы, где её сын учился, то оснащала школьные кабинеты дорогой интерактивной техникой. Про подарки учителям уж и говорить не приходилось, ко всем датам значимым это соблюдалось неукоснительно.
 
       Горя в учебе не ведая, Егор окончил школу с отличием. Он, конечно же знал, что дважды два равняется четырём и столица нашей Родины зовётся Москвой. Не многим более того. «Жи» и «ши» парень продолжал писать с буквой Ы, а в слове «ещё» мог сделать четыре ошибки, написав «исчо». Искренне был убеждён в том, что Наполеон - это всего лишь вкусный торт. Рука его так к шариковой ручке и не привыкла, зато клавишами гаджетов владела виртуозно.
 
       Как-то раз, уже ближе к школьному выпускному, Капитоныч решил вдруг поиграть в строгого отца – наставника. Поинтересовался – «камо грядеши, отрок» ? Кем быть ты хочешь в этой жизни ?
 
       Егор бодро рапортовал, что обязательно станет крупным бизнесменом. Размениваться на меньшее он не был согласен. Клятвенно обещал приступить к работе над своими проектами сразу же после опохмела от возлияний на выпускном вечере. Капитоныч понял, что дежурными вопросом с ответом не отделаться и на пасынка придётся потратить немного времени. Стал при Лизе увещевать недоросля на предмет того, о чём талдычат юношам неразумным все родители во все исторические эпохи. То есть рассказывать о пользе образования. Егор понимал отчима примерно также, как глухой может воспринять речи немого. Не в юного жеребчика был корм витиеватости слога Капитоныча. Молодой человек уже разрисовал в голове картину будущего благоденствия. Как он обязательно «влезет к маме в красивую тему» и что-нибудь всенепременно «замутит». Нечто мама не подсобит ему ?
   
        Послушав сии речи младенческие, Лиза с Капитонычем вздохнули опечаленно. После чего насильно усадили мальчика в аудиторию губернского государственного университета. Там, в назначенной родителями альма-матер, тоже была постоянная и неизбывная нужда в земном, вещественно-осязаемом. Хозяйство университетское немалое, требует внимания и непрестанных вливаний. В том числе, взносов   в карманы людей, к хозяйству приставленных. Будь они трижды научно остепенённые и при профессорских регалиях, а нужде земных благ покорны все. Помощь родителей студентов в борьбе с этой нуждой всячески приветствуется. Например, вручением «красного» диплома выпускника ВУЗа даже такому олуху, как Егор. Лица которого преподаватели даже толком и не запомнили за все пять лет обучения.
   
        В честь получения Егором диплома с «отличием», Лиза приобрела для старшего сына статусные апартаменты в центре города. С видом на Волгу через огромные панорамные окна. Так незатейливо мама поздравила сына с обретением того, за что она ранее сама заплатила немалые деньги. Смена же машины стала для Егора вообще событием дежурно-ритуальным. Само собой разумеющимся, как и смена подруг.
   
        Грехопадение парня случилось в 17 лет, когда его буквально заудила опытная девушка предбальзаковского возраста. Звали её Варя, она была на 10 лет старше мальчишки. Молодая женщина-вамп ни в чём не нуждалась, поскольку давно уже обреталась на солидном пожизненном пенсионе от местной «братвы». Как вдова очень крупного некогда авторитета, безвременно ушедшего в иной мир. По причине суровости нравов выбранной им среды обитания. Воспитывала Варя семилетнюю дочь и жила от тусовки к тусовке, от одного заграничного курорта до другого.
   
        Егор стал любимой игрушкой в лапах той провинциальной Мессалины. По молодости лет, очарованности юношеской романтикой и свойственной своим летам глупости он по-настоящему привязался к Варе. Она же дала ему первый раз затянуться опиумным зельем. Парню любовь многоопытной женщины очень понравилась, и всё в его жизни пошло стремительно, неуправляемо. По проверенной схеме - секс, наркотики, рок-н-ролл. Ночные клубы, тусовки, смены подруг, истерики Вари, возвращение к ней. Казино, безумные ставки, астрономические проигрыши. Праздность и пустопорожность жизни. Мамины денежные вливания невпроед.
 
        Снова и снова проигрываясь в пух и прах, Егор приползал на коленях к Лизе. Для порядка получал от неё «доброе родительское напутствие». После чего на его банковскую карту поступала очередная сумма. Обязательной частью программы шоу «прощение от Лизы» стала смена машины. На новую, ещё более статусную. В надежде на просветление отпрыска. Тщетно. Чуть позже в программу этого безумного круговорота добавились  рехабы. Это стало непременным условием Лизы – обретение новой машины только после «отбытия наказания» в реабилитационном центре. Сколько их было за минувшие десять лет ! Даже просто посчитать страшно. Три года назад выбор Лизы пал на «дом скорбящий надежды», где властвовал Михаил…
 
        Что интересно, Егор в этой наркотической свистопляске даже жениться успел. Почти не приходя в сознание. Разумеется,  «по залёту». Жена честно пыталась что-то изменить. Тщетно. Даже появившаяся дочка была ей малой подмогой в борьбе против целого клубка демонов, опутавших неуёмного мужа, утащивших его на гибельные пути низвержения в пропасть. Добрая, скромная девушка не могла сопротивляться долго. Года не прошло после свадьбы, как Егор вдруг обнаружил, что опустела его шикарная квартира. Он и не горевал вовсе, было в чём и ком найти утехи жизненные.
 
         Проводив сына на очередную отсидку, Лиза осталась наедине с недопитой бутылкой hennesy. Закурила, задумалась. О превратностях её судьбы, о том, что натворила она. Какой оказалась эта обратная сторона ее материнской любви. Вспомнила про то трусливое соглашение с собой, когда решила она откупиться от Егора дорогими подарками. Каким страшным боком вышла ей та малодушная по сути сделка. Что ничего уже не исправить и как теперь всё искупить ? Да и младшего, Диму чтобы чаша сия минула.
 
         Вокруг него, любимчика папиного, уже девочки вовсю обвиваются. На права Дима учиться собрался, о машине начал заикаться. Показалось ли ей, или от страха уже мыслится нехорошее, но сигаретами от него вроде веяло пару раз. Вроде и  спиртом тоже. Спрашивать боится, мало ли чего, одна ведь родная душа рядом с ней осталась, а всё равно всё как прежде, и на младшего опять времени нет. Одна осталась в упряжке, без мужа, а хозяйство они вырастили огромное. За всем пригляд нужен. Зря что ли столько лет продирались сквозь тернии конкурентной борьбы по минному полю зыбкого законодательства. Даром что ли от ментов отбивались и адвокатам в уголовных делах космические суммы "отстёгивали". Сберегли дело, вырастили, не бросишь, жалко.
 
        Ну хотя бы просто бы сесть да по душам с младшеньким поговорить, малость дать, немного себя ему посвятить. Лучше бы, конечно, поездить с ним по белу свету, наговориться вволю, рассказать что сама знает, объяснить важное, от бед предостеречь. Наверстать в нём недоданное Егору... Ворох мыслей понемногу окутал Лизу да так, что она даже головой начала трясти, будто бы выбрасывая из неё весь морок набежавшего. Не сейчас, потом, на досуге как-нибудь надо будет всё это обдумать…
 
        Пока же хорошо, что пять месяцев можно пожить на свободном выдохе, спокойно. Егор в рехабе, под надзором и без зелья. Там мимо Маги и блоха со злым умыслом не проскочит. Капитоныч… Да хрен бы с ним. Всё-таки годы спустя догнала его то уворованная от государства нефть из врезок. Уже больше года в бегах мужик. Наверняка, подлец, обретается на побережьях с какими-нибудь шмарами. Их там пруд пруди, как мухи на дерьмо слетаются со всего мира поживиться от щедрот стареющих извращенцев. Лишь бы не подцепил чего-нибудь негодяй этот да в дом не притащил. Или, избави, на экзотику потянет, на трансов каких-нибудь. Перекособочит мозги от постоянного пьянства, вдруг да «клубнички» попробовать захочет. Он ведь такой, заводной, взрывает иной раз сам себя, без всякого запала извне. Дурак, одним словом, особенно когда нажрётся. Нет, лучше и не думать об таком. Даже воображать подобное - это уже за пределами Добра и Зла.
 
          Прикончив бутылку, Лиза дотащила себя до тахты, нашла силы взглянуть в айфон. Что-то там написал ей с морского побережья Капитоныч. Длинно, витиевато. Утром почитаю, решила женщина, обессиленно падая на кровать.
               
                VI

           Перед тем как уснуть, Лиза пробормотала про себя нечто вроде молитвы. Она не была женщиной воцерковлённой, не причисляла себя к истово верующим. Так, всего лишь время от времени исполняла ритуалы. Могла перекреститься по поводу и без, укутать голову в платок от кутюр в храме, покрасить яйца на Пасху. Не более того. Истинная Вера не коснулась её души. Но где-то глубоко внутри сидела в ней уверенность в том, что там, высоко, за пределами понимания есть что-то разумное и светлое, пусть даже недоступное земному разуму. 
 
          Ей снился малыш. Тот, кареглазый, игривый, улыбчивый Егорка. Так весело и искренне радовавшийся своим бесхитростным игрушкам, которые она могла позволить себе купить с первых зарплат уборщицы. Он тянул к ней ручки, звал её, заливисто хохотал в ответ на её потешную мимику, движения, лез бодаться, хватал маму за румяные пухлые щёки. Смотрел на неё так выразительно. Говорить ещё мог только слово «мама», всё выражал своими бездонными карими глазами. Лизе виделась в них мольба: «не бросай меня, мама». Или осознание вины своей ей диктовало эту видимость.
 
          Женщине было больно даже во сне. Так бывает. Она спала, а слёзы катились по её щекам, хотя в этот раз могла она спать спокойно. Потому что твёрдо знала – ближайшие сто пятьдесят дней её мальчик будет в безопасности. Миша – человек надёжный, в его «доме скорбящей надежды» порядок и хорошая аура. Там, как ей мнилось, ещё живёт Надежда. Пусть чахлая, пусть скорбящая, но Надежда.  Под охраной верного Маги…

                VII
 
       Сон Лизы был прерван телефоном, который внезапно начал исполнять заливистую мелодию незатейливой песенки «Ты скажи, ты скажи, чё те надо, чё те надо…». Действительно, кому и что понадобилось от неё с утра пораньше ? Не дадут, паскуды, поспать хоть немного и наедине с собою погоревать…

        - Елизавета Викторовна, - защебетал тревожный голос помощницы Ани, - к нам менты приехали целой толпой с постановлениями какими-то. Ужас. Обыск, говорят, надо делать, выемку документов. Вас требуют срочно, а я тут вообще одна пока, только пришла. Мне что делать ?
        - Дай трубку их главному, - еле сдерживая всколыхнувшееся изнутри отчаяние ответила Лиза, - и посмотри  инструкцию писаную на такой случай. Обучала же вас, дур бестолковых.
      - Да, да, я поняла, сейчас даю трубку.
      - Елизавета Викторовна ?, - с подчёркнутым ударением на отчество произнёс голос на том конце линии связи. С тембром и интонацией человека, имеющего право на таковые по должности своей и статусу.
      - Да, - ответила она. Голосу бодрость придавала как могла, натягивала на него     трезвость. Усилием воли приказывала мозгам переключаться с лирического лада тоски на воспринимающий, деятельный.
     - Вы подъедете в офис ? Мне надо провести у Вас процессуальные действия, предписанные постановлением.

 
     Лиза была дамой тёртой разными жерновами своей витиеватой судьбы и прошлыми уголовными делами. Знала как, когда и с кем себя вести. а потому ответила совершенно спокойно:
 
      - Хорошо, в течение 40 минут буду.
 
      Затем она быстро собралась, вытащила из сейфа сто тысяч наличными, чтобы подстраховать себя на случай встречи с каким-нибудь лихим служителем палки и гаишного жезла при большой дороге. Всяко случается, а она уже почти бутылочку коньяка приговорила в одно своё смазливое личико, да и без дельной закуски.         Подхватила верную подругу свою – дамскую сумку, вместилище всего многого и так нужного. Проводила себя на свидание с родными ментами ещё половиной стакана коньяка на посошок. Для бодрости и лёгкости при проведении процессуальных действий. Позвонила адвокату, чтобы тот моментом ноги в руки брал…

      Еле продвигаясь на своём иссиня-черном, огромном  «кадиллаке", Лиза перебирала в голове варианты – за что опять подтягивают, чего менты будут предъявлять. Всё сходилось к тому, что не в первый уже раз подтягивают её по делам Капитоныча. Ясное дело, за что ещё то ? Он же уворованную нефть таскал на самоварки, а палёный бензин оттуда разгонял народу через её заправки. Все же в курсе, такого большого, обоюдоострого шила ни в одном мешке не утаишь. Вкусное для ментов дело может выгореть – мошенничество, да ещё с крупным хищением, да в составе организованной группы и всецело по предварительному сговору. С явным умыслом подербанить государево добро. Выгорит – так устанут служивые дырки в кителях вертеть под ордена и новыми, крупными звёздами на погоны свои запасаться.

      Но где сбой в цепочке, на чём ? Кто, где и что мог ляпнуть или залететь на чём-нибудь ? Кого ещё подтянули, что ментам говорить ? Да нет, молчать лучше, молчание – золото. Во всех прошлых делах уголовных  эта заповедь её ни разу не подвела. Начнёшь много рассуждать, так за слово зацепят, начнут крутить – вертеть – пиши пропало, поневоле можешь на срок себе наговорить. Молчишь – вот пусть и доказывают. Статью  о праве молчания в Конституции никто не отменял.

      Мысль Лизы работала чётко – что говорить, кому позвонить, где мог быть сбой, какой бюджет непредвиденных расходов выйдет на решение вопроса, кому заносить надо будет. Сколько, чтобы все сёстрам по серьгам. В таком деле не дай Бог кого-то обнести. Лучше переплатить, чтобы не стать той скупой тёткой, которой трижды потом платить придётся.

      То, что вопрос она в любом случае так или иначе решит, Лиза не сомневалась. Обучена и психологически готова, что самое главное. Не поплывет, не даст себя на ментовской мякине провести. Стреляная она птица.  Другое хуже – с товаром беда. Прижали «самовары» крепко, цены взлетели, ума не приложить где брать, чем торговать. Нормальный товар завозить – так это чуть ли не себе в убыток, работа ради навара с яиц, если понятнее сказать.

      Да, вот ещё, вспомнилось ей вдруг. С сыном – то, Димочкой что ? Вот где он сейчас, что у него сегодня, дай Бог памяти. Говорил ведь вчера, всё из головы вон с хлопотами этими. Три дня уже дома только наскоком, на полчаса, всё время где-то шатается по компаниям своим мажорным. Теперь уже пока карту банковскую не вычистит полностью, не проявится, не напомнит о себе. Пополнить что ли ему баланс на всякий случай или пусть сам позвонит, когда деньги все прогусарит ? Ладно, это потом всё, никуда парень не денется, взрослый уже, напомнит о себе при нужде какой, не до него сейчас, выкручиваться как-то надо.

      Лизу осенило внезапно, идея светлая пришла в голову. Есть, есть верный вариант где бодягу найти и взять по сходной цене. Гарантированно ! Вот балда, как же забыть могла ! Всё из – за этого Егора, одни проблемы от него. Да, скорее звонить, договариваться ! Она лихорадочно начала шарить рукой в своей бездонной сумке и не сразу, но всё же нащупала трубку телефона. Не выпуская из рук руля, слегка скашивая глаза на экран телефона, быстро нащёлкала номер нужного ей абонента. Выдохнула и сладким, бодрым, коньяк ей в помощь, голосом залилась щебетанием:
      
        - Серёжа, котя, привет, зайка моя. Забыл ты меня совсем, милый, сколько уж не звонишь. Нехорошо, давай уже пересечёмся с тобой наконец. Да, да, так уж и быть, приглашаю тебя на кофе. Да, давай, не откладывай, прямо ко мне и приезжай вечерком. Адрес-то не забыл, наверное. Слушай, а вот тема с сырьём, помнишь, ты говорил поможешь если что, всё в силе, да ? Отлично, дорогой, просто замечательно ! Ну давай хороший мой, целую тебя нежно, да, давай до вечера, до вечера…