Отцовский ремень

Когда-то в школе на уроке литературы учительница рассказала, что отец Чехова физически наказывал своих детей. Не помню, бил их ремнем или розгами, а может подзатыльники давал. Но факт остается фактом: Антону Павловичу и брату его Александру перепадало. Учительница не рассказала, что позднее, когда дети выросли Павел Егорович очень переживал этот факт и не любил, когда об этом вспоминали. В детстве отец тоже нередко давал нам ремня, потому факт «физического наказания» меня не сильно удивлял. Более того, я очень благодарен своему отцу за эти наказания. Убежден, что нас с братьями они закаляли и удержали от многих дурных поступков.
Был у меня в детстве друг Юра Салагаев, на четыре года старше меня. Мы с ним лазали по скалам, жгли костры, стреляли из поджиги и приворовывали на промышленном складе. Вернее, воровал я, а Юра стоял на атасе. Ну, то есть караулил. Позднее я понял, что был самым настоящим форточником. Только лазал не в квартиры, а на склад. Я с помощью своего старшего друга забирался в склад через форточку, набирал там напильников, наждачной бумаги, пилок для лобзиков и вылазил обратно тем же путем.
Как говорила мама, сколько вор ни ворует, тюрьмы не минует. Как-то раз меня поймали и привели домой.
- Ну, что вором стать решил? Космонавтом раздумал быть? - Строго спросил отец. 
Я не знал, что ответить. Что скажешь, если космонавтом быть не раздумал и упорно готовишься? Я бегал по утрам, ходил на секцию гимнастики, зимой играл в хоккей, бегал на лыжах.
В тот раз отец не доставал ремень из штанов. Он, слегка прищурившись,  пронзительно посмотрел мне в глаза и четко и внятно произнес:
- Еще раз своруешь, убью. 
  Мурашки пробежали по моему телу.
- Папа, прости, я больше не буду, - промямлил я.
Он ничего не сказал больше, а я спустя какое-то время снова своровал. И меня снова поймали.
Отец мой был большой любитель пошутить. Некоторые его анекдоты я до сих пор помню. Но про «убью» он не шутил. Это я видел по его глазам, когда он говорил.
- Что делать? Какие найти слова, чтобы остаться в живых? - Думал я.
Я ходил как в воду опущенный и ждал, когда отец исполнит свое обещание. Иногда мне было так страшно, что я начинал плакать, жалея себя.
- Сынок, ты чего сам не в себе? - Беспокоилась мама.
- Умирать боюсь, - честно говорил я. - Второй раз папа меня не простит.
- Так ты подойди к нему.
- Стыдно. И боюсь.
Я действительно сильно боялся. И смерти, и отца. И снова лег спать в неизвестности.
Отец подошел сам.
- Не спишь?
- Нет, не сплю.
- О чем думаешь?
- Умирать боюсь.
- А воровать не боялся?
- Боялся.
Я хотел сказать, что это все Юрка, что это он меня уговорил, а я не виноват, что, собственно, так и было. Не смог я отказать своему другу. Но и говорить так я не мог. И не только потому, что не хотел подставить друга. Мне было хорошо известно, что я должен ответить за себя, а не за Юрку.
- Папа... - Дальше я не знал, что говорить. А он погладил меня и поцеловал в щеку.
- Сынок, ты ж умный парень - чишься хорошо. Нельзя так делать.
Больше я не воровал, а отец никогда не брал в руки ремень. Когда мы с братьями спустя много лет однажды в шутку вспомнили, как в детстве он «всыпал» нам ремня, отец смутился и попросил больше не напоминать ему об этом.
        ...Как-то моя дочь вернулась домой с запахом сигарет и вина. Мне бы поговорить с ней, погладить ее по-отечески по голове, но я боялся, что дочь покатилась по наклонной, что это станет нормой. Я взял ремень и отшлепал ее. Тогда мне казалось, что наказание должно быть таким, чтобы дочь надолго запомнила «урок» и никогда не повторила «содеянное». У меня была твердая уверенность, что психологический шок поможет ей в этом. И, наверное, помог, потому что повторения не было. Никогда. Вот только шок был, видимо, не только у дочери, но и у меня, потому что я не могу забыть тот случай. Мне жутко стыдно. До сих пор стыдно за свой поступок. Благо, дочь никогда не вспомнила о нем. Может, забыла? Мне бы тоже хотелось забыть, все же больше двадцати лет прошло с тех пор. А вот нет, не забывается. Ноябрь 2023 г.