Глава 16. Первый бой комбрига

­­Глава 16. «Первый бой комбрига»­Глава 15.


Ян Брунос и Василий Железнов вышли из дома и пошли в сторону гор.
Невдалеке уже были отчётливо слышны звуки боя.

Пройдя ещё метров триста, они наткнулись на группу бежавших солдат.
Их было человек шесть. Все они бежали с оружием, с винтовками, и не были похожи на дезертиров.

Ян вышел из-за дерева с револьвером в руке и рявкнул:
— А ну, стоять! Куда бежите? Какая часть? Кто старший?
— Я бригадный комиссар Брунос, — продолжил он, хотя на шинели, которую надел, не было никаких знаков различия.

Но его командный голос и решительный вид не оставляли сомнений, что он действительно бригадный комиссар.

Солдаты остановились, и один из них, старшина, встав по стойке «смирно», доложил:
— Товарищ комбриг, немцы прорвали оборону. Мы стояли до последнего.
— Наш командир взвода отдал приказ оставить окопы и уходить в горы.
— Вот мы и идём.
— За нами едут два танка и бронетранспортёр с немецкой пехотой, — добавил старшина.

— Вы бежите, а не идёте, — с явным раздражением в голосе сказал Ян. И продолжил:
— Так, с этой минуты поступаете в моё распоряжение. Будем вместе уходить в горы.

— Есть, товарищ комбриг! — ответил старшина.

Солдаты тут же привели себя в порядок и, видимо, успокоились. Для любого солдата наличие командира всегда было огромным благом. Командир думает, солдаты исполняют.

— Гранаты есть? — спросил Ян.
— Нет, — ответил старшина.
— Ну что ж, повоюем и без них, — сказал комбриг.

В это время за поворотом послышался звук подъезжающего немецкого бронетранспортёра.

— Все в укрытие! — скомандовал комбриг.
— Вася, я сейчас этот бронетранспортёр на гоп-стоп остановлю, а ты уж, друг, когда надо будет, не промахнись, — усмехнулся Ян.

— Ян, что ты задумал? — хотел было сказать Василий, но комбриг решительно вышел на середину дороги и на немецком языке сказал:
— Я генерал Иванов, хочу сдаться немецкому командованию.

Старшина-пехотинец, лежавший на обочине вместе с Василием, выпучил глаза, увидев, что человек, только что назвавшийся комбригом, вышел на дорогу с поднятыми руками.
— А ты жжж, сууука! — воскликнул он и передёрнул затвор своей винтовки.

— Тише, тише, — сказал Василий, положив руку на его винтовку.
— Я комбрига с Гражданской знаю… Он ваньку валяет. Смотри, что сейчас будет. Будь готов.

Немцы сначала опешили, но, приглядевшись, остановили бронетранспортёр.
Харизму никуда не скрыть, и они поняли, что этот худой, высокий, стоящий с поднятой головой, седой, властный мужчина в длинной распахнутой шинели — действительно русский генерал.
Генералы они везде одинаковые, и их ни с кем не спутаешь.

Бронетранспортёр остановился, и фельдфебель Мюллер, ехавший в нём, спрыгнул на дорогу вместе с пятью немецкими солдатами.
«За пленение русского генерала могут дать и отпуск в Берлин», — подумал фельдфебель.

Они стали подходить к генералу, и вдруг русский генерал ударом ноги сделал подсечку фельдфебелю и, прыгнув на него сверху, одной рукой схватил его за горло, а второй рукой, точным, выверенным ударом вонзил фельдфебелю нож в самое сердце.

Когда Ян вышел на дорогу с поднятыми руками, Василий предполагал, что сейчас произойдёт что-то подобное. Ведь ещё в 1919 году Ян уже показывал этот фокус со сдачей якобы в плен казачьему разъезду с деникинским подпоручиком.
Тогда для белых всё кончилось очень, очень плохо.

Василий моментально среагировал, и его автоматная очередь сразу уложила двоих немцев.
Из дома напротив стали слышны одиночные винтовочные выстрелы — это начали стрелять наши солдаты, которых остановил комбриг на дороге.
Они добили всех остальных фашистов, спрыгнувших с бронетранспортёра вместе с фельдфебелем.

Комбриг мгновенно убив фельдфебеля ножом, сделал быстрый кувырок в сторону.
Фельдфебель так и умер — с огромным удивлением и сожалением в выпученных глазах о своём несостоявшемся отпуске в Берлин.

Дальше комбриг, приподнявшись на одно колено, точным выстрелом в голову уничтожил пулемётчика бронетранспортёра, который даже не успел среагировать на возникшую ситуацию.
Подбежав к бронетранспортёру, комбриг выстрелил ещё несколько раз в кузов.
Заглянул внутрь и, убедившись, что там, кроме убитых им пулемётчика и одного немецкого солдата, никого нет, скомандовал:
— Все ко мне!
— Быстро забираем оружие, гранаты, еду и уходим!

Василий и солдаты подбежали к бронетранспортёру.
Собрав по пути оружие у лежащих немцев, старшина залез в бронетранспортёр и достал ящик гранат, который передал солдатам со словами:
— Разбираем гранаты!

Сам старшина стал снимать пулемёт с бронетранспортёра.
Сняв его, он забрал два ящика с пулемётными лентами и четыре немецких ранца с едой, которые передал солдатам, стоящим внизу.
Затем быстро спрыгнул с бронетранспортёра.

Комбриг стоял чуть в стороне и смотрел, как быстро и умело действует старшина.
Когда тот подбежал к комбригу доложить, что всё выполнено, в его глазах читалось огромное уважение и восхищение.
— Товарищ комбриг, ну вы даёте!
— А я-то, грешным делом, нехорошее подумал…
— А вы вон как!

Комбриг по-отцовски хлопнул его по плечу:
— Ты молодец, старшина. И твои бойцы не сплоховали!
— Срочно уходим!

В армии у любого командира есть безусловный и непререкаемый авторитет, и выполнение приказов командира — основа любой армии.
Но личное мужество командиров всегда и во все времена было в почёте у солдат.
Старшина, увидев, что сейчас сделал комбриг на этой дороге, проникся к нему огромным доверием и уважением, как и все остальные солдаты его отделения.

Василий, подойдя к комбригу, обнял его и, улыбаясь, шёпотом сказал:
— Взводный, ты такой же борзый, рисковый и наглый латыш, как и 20 лет назад… Ты что, вообще не меняешься? Ну что мне с тобой делать?..
— И добавил, смеясь:
— Кстати, когда ещё раз пойдёшь сдаваться, немецкий тебе надо бы подтянуть… подтянуть!!
— А то немцы не поймут, что ты там им лопочешь, и пустят пулемётную очередь в эту наглую латышскую морду!

— Ну вот, комиссарррр, ты опять на меня рууууугаешься…
— Яяя подтянуууу… — смеясь и снова переходя на латышский акцент, сказал комбриг.
— Яяя тебя сейчас такккк подтянууу… по шее! — И тоже засмеялся.

В Гражданскую войну взводный Ян Брунос был одним из самых дерзких, бесстрашных и уважаемых солдатами командиров.
Он первым выскакивал из окопа и поднимал солдат в атаку, ввязывался в рукопашные схватки против двух или трёх белогвардейцев.
А в боях под Казанью он лично даже угнал паровоз у бронепоезда. Бронепоезд без паровоза застрял на путях, и потом его расстреляли прямой наводкой из пушек.
А Василий, как комиссар, всегда по-дружески журил его, чтобы тот не рисковал собой понапрасну.

В это время невдалеке послышался на дороге лязг гусениц.
— Танк, — выдохнул старшина.
— Уходим! — крикнул комбриг.
— Танк один не ездит. Там ещё до взвода автоматчиков с ним может быть. Забираем весь скарб и оружие и уходим!

Группа, которая теперь уже состояла из восьми человек, пригнувшись, гуськом побежала между домами в сторону гор.