Глава 20. Партизанский отряд в боях

­­Глава 20. Партизанский отряд им. Коминтерна в боях с фашистами

Несколько дней на базе комбриг и комиссар разбирались с хозяйством, подготовленным для партизанского отряда райкомом партии. На базе оказалось тёплое бельё и обмундирование, которое было просто необходимо с наступлением зимы. Но ни моряки, ни пограничники не захотели переодеваться в новую форму пехотинцев и устроили мини-забастовку, которая была подавлена на корню шутками комбрига. Он понимал, что в данном случае лучше не настаивать.

Недалеко от пещеры был обнаружен родник и гурты с картошкой. На базе было много стрелкового оружия и боеприпасов, пушки 45-го калибра, несколько миномётов — всё с боекомплектами, много гранат, противотанковые мины и взрывчатка. Взрывчатки было много, около 300 кг, чему очень обрадовался комбриг. Всё было готово к началу активных действий партизанского отряда.

Комбриг понимал, что ему нужны ещё люди и связь с подпольщиками в Севастополе. Маша, медсестра, которая ухаживала за раненым секретарём райкома, оказала отряду неоценимую помощь. В разговоре выяснилось, что она стала медсестрой только несколько месяцев назад, окончив курсы, а до войны была вторым секретарём Приморского райкома комсомола. Именно она знала, как выйти на руководителей подпольщиков в городе.

Наладив связь с подпольщиками, комбриг начал проводить вместе с ними первые диверсионные операции. Одной из самых важных таких операций стало освобождение из знакомой не понаслышке комиссару и комбригу севастопольской тюрьмы 35 заключённых — рабочих-коммунистов судоремонтной верфи, которых немцам сдал предатель. Рабочих рано утром на двух машинах немцы решили вывести в горы на расстрел, но эта колонна была атакована бойцами партизанского отряда имени Коминтерна. Все немцы были уничтожены, а рабочие-коммунисты влились в партизанский отряд.

Потом к отряду пришли 9 бойцов 184-й стрелковой дивизии (4-я Крымская дивизия ополчения), а 7 бойцов 434-го артиллерийского полка привёл старшина, 40-летний артиллерист Иван Прозоров. Чему все в отряде были рады, так как пушки и миномёты до их прихода практически не использовались. Маша привела также в отряд 12 активистов-комсомольцев, и к середине января 1942 года отряд уже насчитывал более ста человек.

Партизанский отряд имени "Коминтерна" в период с января 1942 по июль 1942 года провёл 22 боя. Наладив связь с подпольщиками, они вместе совершили 78 операций и диверсий. В результате ими было уничтожено около 2 тысяч солдат и офицеров противника, в том числе 1500 — во взорванных воинских эшелонах. Партизанам за это время удалось взять в плен 12 офицеров вермахта. Также ими было уничтожено 42 предателя, в том числе партизанами был разгромлен фальшивый партизанский отряд, который немецкая разведка Абвер сама создала в Крыму из солдат-военнопленных, согласившихся служить немцам.

Партизанский отряд имени "Коминтерна" взорвал и пустил под откос 4 воинских эшелона с личным составом, 5 эшелонов с горючим и 1 бронепоезд. Также они уничтожили и повредили 4 танка, 22 тягача, 18 орудий и 38 автомашин.

Именно эту сводку 17 июля 1942 года передал в Москву, в Центральный штаб Партизанского движения, радист партизанского отряда имени "Коминтерна" за подписью: "Командир отряда бригадный комиссар Брунос Я. К."

Это донесение вызвало серьёзный переполох в Центральном штабе Партизанского движения в Москве. Во-первых, никто в Москве не слышал ни о каком партизанском отряде имени Коминтерна, действующем в Крыму. Никто не знал, кто такой этот командир партизанского отряда Брунос Ян Карлович. Сразу было доложено по команде наверх, в Ставку.

В итоге это донесение оказалось на столе у Павла Анатольевича Судоплатова, начальника 2-го отдела (зафронтовой работы) НКВД СССР, отвечавшего за разведку, диверсии и террор в тылу противника. Буквально на следующий день Судоплатов уже знал, кто такой бывший бригадный комиссар Брунос Ян Карлович, и радости эта информация ему не доставила.

Павел Судоплатов вызвал к себе подполковника Спрогиса Артура Карловича. Спрогис Артур Карлович был одним из немногих латышских стрелков, этой железной Гвардии Ленина, который не попал под репрессии 1937–1938 годов. Он с 15 лет (с 1919 года) служил разведчиком в 7-м латышском полку красноармейцем и воевал за Советскую власть на Гражданской войне. Далее служил в московской ЧК, работал во внешней разведке, был связным у разведчика Рихарда Зорге, воевал в Испании под именем "майора Артуро", начальником разведывательного отдела 11-й интернациональной бригады. А сейчас он был начальником штаба разведывательного отдела Западного фронта и начальником диверсионно-разведывательной школы войсковой части № 9903.

— Артур, вот, почитай радиограмму, — сказал Судоплатов и передал её Спрогису.

Тот внимательно прочитал и сказал:
— Товарищ старший майор государственной безопасности, я очень хорошо знал Яна Бруноса.

— Артур, давай по-простому, — прервал его Судоплатов. — Рассказывай.

— Это вообще-то мой комвзвода в 1919 году. Ян — исключительно смелый, мужественный, — заулыбавшись, добавил, — очень наглый, бесстрашный и преданный делу партии коммунист.

— Да… — сказал Судоплатов. — Ты там в своих Испаниях отстал от жизни. Этот преданный делу партии коммунист в 1938 году был осуждён по 58-й статье на 8 лет за участие в Латышском контрреволюционном подполье. Удивительно, что его не расстреляли, как большинство твоих земляков-латышей, — с тяжёлым вздохом сожаления добавил Судоплатов.

— И сейчас, как я понял, он совершил побег с этапа и создал в Крыму какой-то партизанский отряд. И вон что пишет: наколошматил фашистов — мама не горюй. Что думаешь? — спросил Судоплатов.

— Ну, что мне думать, Павел? Репрессии против латышей я не буду обсуждать — партии виднее. Но я знаю, что в первые дни войны многих комдивов и комбригов, осуждённых в 1938 году, реабилитировали, и они сейчас воюют с фашистами в рядах Красной Армии в прежних званиях и должностях. Про Яна просто наверное забыли. 8 лет лагерей, которые ему дали по приговору, скорее говорят в его пользу. Так если бы он был виноват в чём-то крупном, расстреляли бы на месте, как многих латышей.

— Мог ли Ян Брунос бежать с этапа и создать отряд?
— Конечно, мог. Он в 1919 году такие вещи вытворял — деникинцы только диву давались. Мне тогда было 15 лет, и он был моим кумиром. Я у него многому научился. Я ходил с ним в разведку, вернее сказать, он брал меня в разведку. И однажды на задании спас мне жизнь: он убил с 10 метров броском ножа белогвардейца, который хотел выстрелить мне в спину. Причём нож попал белогвардейцу между глаз и вошёл по самую рукоятку! — с восхищением в голосе, вспоминая, сказал Артур.

— Да… — протяжно сказал Судоплатов. — Наломали мы дров перед войной. Ну и что мне с твоим бывшим комвзвода и бывшим бригадным комиссаром теперь делать? — задумчиво сказал Судоплатов.

— Артур, — продолжил он, — нам надо бы всё проверить. Ты скоро получишь важное секретное задание и будешь готовиться к переброске разведгруппы в Крым. У меня есть информация, что немцы планируют затащить к нам в Крым какую-то суперпушку, которая, якобы, будет нацелена на наши неуязвимые береговые батареи. Включи в эту разведгруппу моего крестника графа фон Берга, Павла Железнова, — засмеялся Судоплатов. — Его безупречное владение немецким языком и аристократические манеры потомственного прусского офицера могут нам там очень пригодиться. Ты же помнишь, какая удивительная история с этим парнем случилась, как жестко его прессовали в Бутырке и он не сломался. Мне ведь про него генерал армии Крутов рассказал тогда, в начале войны.

— Ну и как он проявил себя за это время или ты его так и держишь инструктором в разведшколе? — спросил Судоплатов.

— Он в нашей советской разведшколе узнал, что-то новое для себя после учебы в абвере и службы в фашистском батальоне "Бранденбург-800"?

— Говорит, узнал. Врёт, поди, — тоже засмеялся Артур. — Он у меня уже и в Минск, и на Украину с Николаем Кузнецовым слетал на задание. И так по мелочи трижды в составе группы был за линией фронта, брал немецких языков.

— Ну и отлично. Я очень рад, что мы с генералом Крутовым тогда не ошиблись в нём, когда тебе его отдали. Пусть служит Родине!

Заодно, пусть эта твоя группа, которая полетит в Крым, пощупает твоего "кумира" — беглого зека, командира этого партизанского отряда, бывшего бригадного комиссара Бруноса, — ухмыльнулся Судоплатов.

— Так точно, сделаем, — ответил Ян Спрогис.

— Кто у тебя старший группы будет в Крыму?
— Думаю, я назначу старшим группы старшего лейтенанта госбезопасности Еремеева, а заместителем группы — лейтенанта госбезопасности Железнова.

— Ну всё, Артур, спасибо за твой рассказ о Бруносе. Жди от меня информацию об этой пушке, я скоро пойду на доклад о ней к Берии, мы потом сядем с тобой и вместе продумаем всю до мелочей эту операцию "Дора". А я также по окончании операции хочу получить от тебя информацию об этом партизанском отряде и его командире Бруносе и твои предложения: разбомбить их базу, если выяснится, что там предатели и пособники фашистов, или если всё в порядке и там настоящий партизанский отряд, сражающийся с фашистами — как нам можно будет его использовать.

— Есть! — ответил подполковник Спрогис и вышел из кабинета.