Глава 23. Разведгруппа

­­Глава 23. Диверсионно-разведывательная группа


Теперь в группе оставалось пять человек: Павел, двое бойцов, радист-снайпер Ляна Балан из Молдавии и инженер Штольц Абрам Моисеевич.

Радистка Ляна была дальней родственницей легендарного командарма Гражданской войны Якира, в совершенстве знала немецкий и румынский языки, училась в Москве в спортивной спецшколе и была мастером спорта СССР по стрельбе.

На территории Крыма было много румынских частей.

И Павел Судоплатов принял решение, на всякий случай, включить в состав группы человека, свободно говорящего на румынском.

По плану, утверждённому ещё в Разведуправлении, группа, высадившись, должна была пройти 15 км и сделать схрон со взрывчаткой, взятой для уничтожения пушки "Дора", в сторожке пастуха в горах.

И далее, переодевшись в немецкую форму, добраться до границы засекреченной зоны, где располагалась эта суперпушка.

Дальше они должны были взять "языка" не ниже майора и разговорить его, в идеале - завербовать, чтобы он смог нашим поставлять ценные сведения.

На первую разведку и задание они пошли втроём: Паша в форме эсэсовского гауптштурмфюрера (что соответствовало званию капитан) и двое бойцов земляков - два друга, Игорь и Владимир, в форме солдат ваффен-СС.

Игорь и Владимир были из поволжских немцев, немецкий язык для них был родным.

Они родились и жили в Саратовской области в немецком поселении. Им было лет по 25, и они были высокими (где-то 188 см), мощными и голубоглазыми - как сказал бы Геббельс, "истинными арийцами".

Поволжские немцы приехали в Россию ещё в XVIII веке и были расселены на основании манифестов Екатерины II в Нижнем Поволжье в 1760-е годы, проживая там вплоть до 1941 года.

19 октября 1918 года декретом Совета народных комиссаров РСФСР части Саратовской и Самарской губерний была образована первая в РСФСР Автономная область немцев Поволжья с административным центром в городе Саратове.
А с декабря 1923-го по август 1941-го года в составе СССР существовала Автономная Социалистическая Советская Республика Немцев Поволжья.

К началу войны среди её населения было от 350 до 400 тысяч этнических немцев.
Немцы, несмотря на два века жизни на чужбине, сохранили свой язык, лютеранскую веру, весь быт и традиции, которые передавали из поколения в поколение.

Два бойца разведгруппы Павла - поволжские немцы Игорь Майер (он же Ганс) и Владимир Фишер (он же Вальтер) - были призваны в РККА ещё в 1939 году и служили в полковой разведке на финском фронте.
За выполнение боевых заданий в тылу врага были награждены медалями.
Там они и познакомились с капитаном Споргисом, который в 1939 году подготовил и провёл несколько диверсионных операций.

С началом войны против фашистской Германии начались депортации поволжских немцев в Казахстан, а также чистка армии от этнических немцев.
В этот момент капитан Споргис по согласованию с Судоплатовым перевёл из армии в штат НКВД нескольких этнических немцев, а потом забрал их в свою разведшколу.

Ганс и Вальтер оказались в их числе.
Выйдя из места высадки, группа разведчиков в эсэсовской форме пошла по дороге в сторону Бахчисарая.

Павел изображал пьяного офицера-эсэсовца, которого пытались утихомирить два солдата.
Мимо них проехало несколько машин, и, видя пьяного эсэсовца, наверное, не захотели связываться.
Но третья машина, которая ехала в сопровождении мотоциклистов, остановилась. Из неё вылез седой офицер - майор военной полиции - и стал орать на Павла:
— Ты позоришь звание офицера СС! Немедленно представься!

Павел в это время, отвернувшись и качаясь, стал фигурно справлять малую нужду прямо на обочину дороги.
Майор зашёлся в крике - такого неуважения и наглости он явно не ожидал.
Павел справил малую нужду и пошёл, качаясь, в сторону майора, но около солдат якобы не удержался и упал.
Солдаты сделали всё чётко: при появлении старшего офицера встали по стойке "смирно" и отдали честь.

Павел дурачился и, падая, думал, что его подхватят, но не тут-то было. Солдаты стояли по стойке "смирно", и Павел грохнулся на дорогу, больно ударившись локтем.
Вот только сейчас солдаты решили его поднять и поволокли к машине майора.

Пока его тащили, Павел жутко матерился на немецком, чем вызвал смех у мотоциклистов, сопровождавших машину. Майор скомандовал:
— Несите сюда эту свинью!
И солдаты подхватили якобы пьяного эсэсовского гауптштурмфюрера, поволокли Пашу к машине.
Через минуту все трое оказались у машины майора, и произошло то, что и должно, собственно, было произойти.
Пьяный немецкий офицер вдруг резко протрезвел и броском ножа в голову убил водителя легковой машины, который высунулся из двери и смотрел на весь этот цирк.

В это же время солдаты, которые волокли якобы пьяного, мгновенным прыжком оказались около двух мотоциклистов и также убили их ножами прямо в сердце.
Всё произошло так быстро, что майор даже ничего не понял.
К нему подскочил Павел и ударил его рукояткой пистолета по голове - тот потерял сознание.
Его погрузили на заднее сиденье машины.

И тут их ждал еще один сюрприз. В машине на заднем сидении оказался еще один гражданский пассажир, который сидел, вжавшись в сидение, и держал в руках большой кожаный портфель. На вид ему было около 50 лет, и выглядел он очень испуганно.

Павел приставил ему ствол пистолета ко лбу и жестко спросил по-немецки:
— Ты кто такой?

Тот, испугавшись еще больше, залепетал:
— Я инженер... Я не военный... Не убивайте меня...

"Прекрасно", - подумал про себя Павел. - "Инженер нам как раз сейчас и нужен".

Связав инженеру руки за спиной, сказал:
— Сиди тихо. Если расскажешь то, что нам надо, мы тебя не убьем.

В это же время разведчики Иван и Владимир завели мотоцикл, погрузили тела водителя машины и двух мотоциклистов, быстро отбуксировали мотоцикл в лесопосадку, а затем вернулись к дороге, где Павел делал вид, что разминает ноги.
В это время по дороге мимо проехали два грузовика с солдатами, не обращая внимания на стоящую на обочине легковую машину и офицера, разминающего ноги около нее.
— Все молодцы, - сказал Павел. - Наше первое задание мы выполнили, "языка", даже двух взяли, - и показал на немецкого инженера на заднем сидении машины.

Хотя, - тут же добавил он на немецком, - можно было бы поаккуратнее и не бросать пусть пьяного, но всё-таки офицера на дорогу.
Разведчики загоготали и так же на немецком ему ответили:
— Виноваты, герр официр. В следующий раз мы вас не уроним. Будем с вами очень аккуратны.
— Всё, поехали в горы, нам надо разговорить "языков", - сказал Павел.

Они, проехав ещё около километра, свернули на проселочную дорогу и поехали в горы к месту их стоянки, где их ждали их товарищи - радист и инженер Штольц.
Майор военной полиции, пока они ехали, пришёл в себя, попытался орать, но ему тут же заткнули рот кляпом.
Приехав к сторожке, они вытащили двух пленных из машины и стали изучать документы, найденные у майора и инженера в портфелях.

В портфеле майора они обнаружили карту всего укрепрайона Бахчисарая и в том числе местность, где находилась пушка "Дора". Майор военной полиции оказался заместителем командира моторизованного спецподразделения охраны.
Когда ему вынули кляп, он стал орать и возмущаться, не понимая, что происходит.
После двух ударов кулаком в морду он затих, а когда Павел сказал ему на немецком и повторил на русском, что он в плену у советских разведчиков, сильно испугался.
Во время допроса майор рассказал, что его батальон военной полиции охраняет все здания и сооружения в запретной зоне, а также недавно построенную для принятия грузов из Германии железнодорожную станцию.

Что запретная зона - это как маленький город численностью около 4000 человек. Непосредственно само орудие охраняет рота СС, а все остальное - его батальон.
Он рассказал, что внутри запретной зоны находятся: зенитный дивизион ПВО численностью около 400 человек, военно-химическое подразделение в 500 человек для постановки дымовых завес, концлагерь с тысячей военнопленных, которые выполняют земляные работы - это они срыли небольшую гору и сделали траншею длиной как два футбольных поля - 200 метров, шириной 50 метров и глубиной 10 метров.

Весь периметр запретной зоны и днем и ночью охраняет спецкоманда в 30 человек со сторожевыми собаками.
Внутри зоны есть здание - инженерный блок, где работают 20 инженеров, прибывших из Берлина с завода Круппа, и их помощники - всего около 60 человек инженерного персонала.

А также, уже немного успокоившись, - он добавил:
— У нас там есть полевая почта и... - он сделал паузу, - публичный дом!

В котором работают только немки, привезенные из Мюнхена из-за секретности объекта.
На словах "публичный дом" Ганс и Вальтер, которые разогревали тушенку и готовили ужин, заметно оживились и, подняв головы, смеясь, обратились к майору на немецком:
— Майор, выпишешь нам пропуск именно на этот спецобъект!
И загоготали здоровым смехом молодых оболдуев, сотрясая стены сторожки.

Павел слушал очень внимательно майора и много записывал, делал пометки на немецкой карте, взятой у майора, и о чем-то задумался, и потом вдруг вслух сказал:
— Публичный дом - это хорошо... он точно может быть нам интересен!
Ганс и Вальтер еще раз прыснули от смеха:
— Вот, ну я же говорил! И гауптштурмфюрер с нами согласен, - смеясь, сказал Ганс.
— Так, разговорчики, готовьте ужин, публичный дом нужен для выполнения задания, - сказал серьезным голосом Павел, а потом не сдержался и засмеялся вместе со всеми.

Допрос майора военной полиции и карты местности нарисовали общую картину места проведения разведывательно-диверсионной операции, и картина эта была …ох какая некрасивая.

Павел даже не мог себе представить, что столько человек и войск будет охранять и обслуживать одну пушку.

— Ладно, разберемся, - сказал вслух Павел и продолжил:
— Охраняйте майора,а мы с радистом будем писать и отправлять в центр радиограмму.

Во время допроса радистка Лянка все так же записывала, и они вместе с Павлом в течение получаса составили текст радиограммы. И радистка передала ее в центр.

Все это время в дальнем углу сторожки Абрам Моисеевич и пленный немецкий инженер о чем-то сначала негромко, а потом и во весь голос спорили на немецком языке.

Павел подошел к ним и услышал, как Абрам Моисеевич с запалом доказывал, показывая только что написанные расчеты на маленьком клочке бумаги.
— Ваша пушка никуда не попадёт! У нее разлет снарядов будет 100 метров, что вы там себе у Круппа напридумывали... - кричал на немецкого инженера Абрам Моисеевич.
Инженер сидел со связанными руками и также кричал на Абрама Моисеевича, что он бездарь и ничего не понимает.

— Да... - заулыбался Павел. - Весело у вас тут.
— Пауль, я этого немца Вебера знаю еще с 1929. Он бездарь!.
Он совершеннейший бездарь!
— Мне довелось с ним немного поработать в конструкторском бюро Круппа еще в 1929, и еще он тогда был никчемным инженером, - с возмущением закончил Абрам Моисеевич.

Абрам Моисеевич Штольц родился в 1890 г. в еврейском местечке под Бобруйском. В 1903 году его родители эмигрировали в Германию.
Он с 13 лет учился, вырос в Германии, выучился на инженера и в 1926 году пришел работать на оружейный завод Круппа в конструкторское бюро.
В 30-е годы Германия помогала в индустриализации страны советов, и несколько инженеров, в том числе и оружейники, прибыли в начале 1933 года на Кировский завод завод в Ленинграде, на котором в СССР выпускались пушки и гаубицы перед войной.
После прихода Гитлера к власти сотрудничество Германии и СССР стало сходить на нет. В 1933 многие инженеры и иностранные специалисты, из Германии, работавшие в СССР на заводах и фабриках, не захотели возвращаться в Германию.
Одним из таких инженеров и был Штольц Абрам Моисеевич.

Тем более он получил известия из Берлина, что его двоюродная сестра вместе с мужем были арестованы только за то, что они евреи, и помещены в концлагерь Дахау возле Мюнхена.

И с 1934 года Абрам Моисеевич работал инженером на Кировском заводе. В 1935 году он вступил в ВКП(б) и, получив советский паспорт, стал гражданином СССР.
В 1936 году он женился, и у него родились две прекрасные дочери. Репрессии 1938 года его, к счастью, не коснулись.
Работая на Кировском заводе, он зарекомендовал себя как очень грамотный инженер-конструктор.
В 1941 часть оборудования была эвакуирована в Челябинск, туда же и перевели инженера Штольца.

Во время подготовки разведоперации по немецкой суперпушке "Дора" Павлу Судоплатову порекомендовали инженера Штольца в качестве эксперта-оружейника.
Запросив его дело, выяснилось, что Штольц работал в 1926 г. на заводе Круппа - это и решило его судьбу.

Он был откомандирован в Москву в распоряжение 2-го разведуправления НКВД, и вот сейчас, оказавшись в тылу врага в сторожке, беззлобно ругался с сидящим на полу немецким инженером.
— Так что у вас тут за скандал, господа инженеры? - на немецком, усмехнувшись, спросил Павел.

Абрам Моисеевич с хитрым прищуром, отведя Павла в сторону, сказал по-русски:
— Этого инженера я знаю еще по Германии. Он с завода Круппа. Зовут его Фридрих Вебер. Павел, это определенно то, что нам надо... он работает прямо на той пушке "Доре".
— Я его сейчас готовил к вашему допросу. Довел до белых коленей, сказав, что он никчемный инженер, вот он и возмущается и матерится... - зашептал заговорщицки, прикрыв рот, Абрам Моисеевич.
— Но на самом деле инженер он очень хороший, и насколько я его помню, он порядочный человек.

— Понял тебя, - также шепотом и подмигнув, сказал Павел.
— Абрам Моисеевич - только ты смотри не передави, а то он обидится на тебя и ничего нам не расскажет.
— Хорошо, не передавлю, - ответил инженер Штольц Павлу.
Абрам Моисеевич и Павел подошли к немецкому инженеру.

Абрам Моисеевич на немецком примирительно сказал:
— Ну ладно, ладно, Фридрих, не обижайся, ты неплохой инженер... неплохой! Похуже чем я, конечно, но неплохой! - и засмеялся.

Немецкий инженер понял, что Абрам Моисеевич над ним подсмеивается. И сказал:
— Штольц, ты за 15 лет, что мы не виделись, вообще не изменился - такой же хвастун и дурак!
— Фридрих, нам надо тебя спросить за "Дору", - начал Абрам Моисеевич.

Фридрих кивнул в сторону немецкого майора и прошептал:
— Я расскажу, что знаю, но только пусть майора выведут. Я при нем говорить не буду.
Павел скомандовал, повернулся и скомандовал Гансу:
— Выведите майора из сторожки.

Когда майор вышел, инженер Вебер стал взволнованно говорить:
— Этот майор - палач и убийца. Я видел, как он сам лично расстреливал военнопленных, когда копали и строили укрытия для "Доры".

Мы с ним из одного города.
Он в 1938 году был командиром штурмовиков и командовал еврейскими погромами.
— Он палач! - закончил свой рассказ Фридрих.
— Понятно, - сквозь зубы сказал Павел.
— Вальтер, приведите сюда майора, - скомандовал Павел.

Через минуту Ганс и Вальтер завели майора.
— Майор, ты из Мюнхена? - спросил Павел на немецком языке.
— Да, да, - ответил майор.
— А что ты делал в еврейском квартале Мюнхена в 1938 году? Это ты командовал штурмовиками и убивал евреев? - спросил Павел майора.
— Найн, найн! - закричал майор.

И тут вскочил инженер Вебер и закричал:
— Он врет! Это был он! Я все видел! Я тоже из Мюнхена! Это был он! И военнопленных он расстреливал здесь! - добавил инженер Вебер.
— Ах ты сволочь! - не сдержался майор. - Я все думал, где я видел твою еврейскую рожу!
— Жаль, что я тебя тогда вместе со всеми евреями не закопал! Жидовская морда! - кричал майор.
— Да вас всех поймают и будут пытать, русские свиньи! - визжал майор.

Точным ударом в челюсть Павел прервал визг майора и сказал:
— Все, ясно. Майора - в расход, немедленно. Снимите с него форму и прикопайте его, чтобы не бросался в глаза его труп.
— Есть, командир! - ответили Ганс и Вальтер и выволокли майора из сторожки.

Через несколько минут недалеко от сторожки раздался выстрел и еще через 10 минут бойцы вернулись и доложили:
— Ваше приказание выполнено, товарищ командир.

— Спасибо вам, Фридрих, что рассказали нам об этом палаче, - сказал Павел.
— Но я только не пойму - вы вроде бы не фашист, а вместе с фашистами строите тут пушку "Дору".
— Я не фашист, я не военный, я не убил ни одного человека.
Я просто инженер.

И здесь уже три месяца - меня послали по приказу в командировку с еще 20 инженерами, чтобы смонтировать это артиллерийское орудие.

— Ну хорошо, чем вы конкретно занимаетесь и готовы ли вы нам помочь, чтобы эта пушка не убивала?
— Фридрих, я всегда к тебе хорошо относился и... знаю даже то, что никто наверное не знает, - сказал Абрам Моисеевич.
— Я знаю, что твоя жена Мария - троюродная сестра моей жены Цили. И что она, как и Циля, таки…еврейка. И как ты можешь помогать фашистам - я ума не приложу.
— Да, Абрам, ты прав. Все это время я боюсь, что кто-то донесет на Марию, и расстреляют всю нашу семью.

— Ну хорошо, - сказал Павел. - Фридрих, расскажите, чем вы конкретно занимаетесь и готовы ли вы нам помочь, чтобы эта пушка не убивала?
— Я занимаюсь монтажом ствола пушки и зарядного устройства, - начал говорить немецкий инженер Фридрих Вебер.
— Мы тут построили на пустом месте парные железнодорожные пути и 300-тонный кран, а когда привезли 400-тонный 32-метровый ствол и механизм заряжания, я с еще 3-мя инженерами все это монтировали, - сказал Фридрих.
И, склонив голову, добавил:
— Только мы все работы практически закончили. Со дня на день пушка начнет стрелять.

— Так. Мы, немного выходит, опоздали, - раздраженно ответил Павел.
— Ну ладно, будем действовать по обстоятельствам. Нам нужно, чтобы вы были там у пушки. Куда вы ехали с майором и когда вам надо вернуться в казарму?
— С майором мы ехали в Бахчисарай. Меня к нему навязал наш главный инженер, и тот согласился меня подвезти.

А в Бахчисарае я должен был в комендатуре продлить еще на три месяца разрешения на свободный выход в город нашей группе инженеров.
— Ну и как, продлил? - спросил Павел.
— Да, продлил. Вот списки и выписанные разрешения на каждого инженера, - в портфеле, - показал он связанными руками на свой портфель.
— Ганс, развяжи ему руки, - сказал Павел.

Ганс развязал руки инженеру, и тот достал из портфеля списки и пачку заполненных бланков с печатями.
— А у майора были какие-то свои дела в комендатуре... я не знаю, - сказал инженер Вебер.
— Мы ехали уже обратно, и вы нас тут остановили.
— То есть вы вечером, чтобы не вызвать подозрений, должны быть на территории запретной зоны?
— Да, - ответил инженер.

Павел на минуту задумался и сказал:
— Значит, действуем так.

— Мы вас, сегодня вечером отвезем, предварительно напоив шнапсом, к вашему объекту. Скажете, что все сделали - пропуска-разрешения продлили, и потом случайно встретили знакомого и выпили с ним немного.

— А потом вечером приехали на попутной грузовой машине. Майора не видели после того, как он вас отвез в Бахчисарай. Вас пожурят за то, что вы пьяный, и все.
— Теперь у нас есть полчаса, чтобы вы нам рассказали, как мы можем взорвать эту пушку. У нас с собой около 50 кг тротила.

Инженер Вебер посмотрел на Павла и сокрушенно сказал:
— Увы, Пауль, никак. Никак!!
— Вы не сможете взорвать ее!
— Во-первых, вы не попадете на территорию объекта, который охраняют эсэсовский батальон и рота охраны с собаками. Но даже это не главное. 50 кг тротила не причинят никакого вреда 1000-тонной пушке.

— Она размером с пятиэтажный дом - вы просто не представляете всю мощь этой конструкции. 50 кг тротила даже не смогут повредить 400-тонный ствол.
— Единственное... - он задумался на минуту и сказал:
— Единственный вариант - это взорвать механизм заряжания, над которым я работал последние несколько лет. Да и то я думаю, что это в принципе невозможно.
— Ладно, - сказал Павел. - Я вас понял. Взорвать механизм заряжания пушки - уже кое-что.

Спасибо вам, Фридрих. Давайте с вами договоримся о месте и времени встречи, где мы вас будем ждать.
— Недалеко от новой железнодорожной станции есть неплохой ресторанчик гаштет.
Там мы с товарищами по средам и пятницам пьем пиво после 19 часов.

Вы там меня сможете найти, и мы сможем и поговорить и пообщаться, не привлекая излишнего внимания
— Договорились, - сказал Павел. - Мы найдем этот гаштет. И сегодня пятница, и мы, считай, с вами поговорили. В среду я или кто-то из нас будем в этом гаштете.
— Так. Сейчас мы сами поужинаем и вас накормим и напоим, и как договаривались, и отвезем на КПП вашего объекта.
Все сели ужинать тушенкой с пшенной кашей, а Павел достал фляжку спирта, которую захватили с собой из Москвы, налил в котелок и дал выпить инженеру Веберу.

Инженер Вернер был не богатырского сложения, его рост был около 160 см и от 200 грамм спирта быстро захмелел и стал снова обзывать дурнем Абрама Моисеевича.
— Все, инженер готов, везем его к его пушке, - засмеявшись, сказал Павел.
— Лянка, готовь текст радиограммы допроса инженера. Приеду - будем передавать в Москву.

Через полчаса Павел остановил машину майора в лесу. Пешком с бойцами и уже сильно пьяным инженером Вернером они прошли еще метров сто и вывели инженера на дорогу за 200 метров от автомобильного КПП, который охраняла военная полиция.
Пьяный инженер шел, шатаясь, посреди дороги и остановил грузовую машину. Они его забрали в кузов, и вместе с ним пересекли КПП.

Павел вместе с Гансом и Вальтером вернулись на машине, в горы к сторожке. Лянка подготовила текст радиограммы, и Павел, добавив еще несколько предложений, отдал радиограмму радистке для передачи. Она передала радиограмму в центр и получила подтверждение, что в центре все получили.

Павел вышел из сторожки и посмотрел на звезды.
Небо было голубое чистое, как морская гладь в предрассветные часы.
Вдали, в районе Севастополя, была слышна канонада.

За один день они выяснили довольно много информации, но... Павел стоял, сжимая виски, словно пытаясь выдавить из мозга решение. Павел не понимал, что ему делать дальше и как все-таки подступиться к этой чудовищной пушке, допросы пленных подтвердили, что система охраны объекта не дает возможности уничтожить пушку силами только его диверсионно-разведывательной группы.