Глава 24. Пушка Дора начала стрелять

­­­Рано утром 5 июля всех разбудил оглушительный грохот.
Казалось, что именно на их сторожку упала авиационная бомба — стекла в сторожке вылетели, и земля содрогнулась.
Павел и бойцы его диверсионной группы выскочили на улицу, пытаясь понять, что же произошло.
А произошло то, что немецкая суперпушка «Дора» именно 5 июля выпустила свой первый снаряд.

В 5 часов 35 минут произошёл первый выстрел.
Он вызвал эффект небольшого землетрясения. Грохот при сгорании за 6 миллисекунд свыше 900 килограммов пороха и выталкивании 7-тонного снаряда был колоссальным.
Звуковой волной даже на станции Бахчисарай были выбиты стекла. Звук слышали в Симферополе за 35 км.

Павел собрал всех в сторожке и сказал:
— Да, действительно, немецкий инженер был прав.

Мы опоздали, и пушка «Дора» начала стрелять. Пока у нас нет никаких шансов её уничтожить, но мы будем думать и придумаем, — сказал он с напором.
— Новостей из Москвы не было? — спросил Павел радистку.

Радистка ответила:
— Пока нет.
— Тогда немедленно дай радиограмму в Москву о том, что пушка «Дора» начала стрелять, — сказал Павел.
Вслед за первым выстрелом последовал ещё один, и к обеду партизаны насчитали их восемь.

Ставка Верховного Главнокомандования. Кабинет Сталина.

В кабинет быстрой энергичной походкой вошёл народный комиссар госбезопасности Лаврентий Павлович Берия.

Сталин сидел за столом и чистил свою трубку.
— Проходи, Лауууврентий, присаживайся, — сказал Сталин.

Берия присел на стул за огромным столом для совещаний.

Сталин никогда не отличался многословием — каждое его слово было ёмким. Берия знал, что если его вызвал Сталин, нужно сидеть молча и дождаться, когда Сталин заговорит сам.
Через пару минут Сталин встал из-за стола и, подойдя к карте, ткнул своей трубкой в изображение Крыма:
— Лауууврентий, а ты в курсе, что немцы в Криму применили супероружие и расстреляли склады боеприпасов 95-й дивизии?
— Да, товарищ Сталин, сегодня утром мне доложили.
— Доложили ему... — раздражённо повторил слова Берии Сталин. — Мне тоже доложили.
— А знаешь, Лауууврентий, что мне ещё доложили? Что склады находились в пещере на глубине 30 метров и были уничтожены все! — Одним выстрелом! Одним!!
— Ты это знаешь? — прищурив глаз, спросил Сталин.
— Знаю, — спокойно ответил Берия.
— Лауууврентий, ты что, врёшь мне?
— Ты врёшь товарищу Сталину? — вдруг очень жёстко спросил Сталин.
— Откуда ты можешь это знать? Мне пять минут назад принесли донесение о взрыве склада в Севастополе!

— Так точно, товарищ Сталин. А я получил донесение и ознакомился с ним три минуты назад, когда шёл по коридору к вам в кабинет.
— Ты, Лауууврентий, очень хытрый мингрел, всегда тебе есть что сказать, — с нотками иронии сказал Сталин.
— Ну и что там за пушка, которая стреляет на 35 километров? Рассказывай. Проморгал пушку!!! — опять по-кавказски нахмурив брови, резко спросил Сталин.


Сталин был безусловно выдающимся человеком, имел острый ум, но вот общение с ним всегда было стрессом для всех его подчинённых. Сталина очень боялись, и в разговоре с ним все приближённые знали, что надо очень тщательно подбирать любое слово.
Сталин любое общение с любым человеком обычно начинал с «наезда» и начинал нагонять жути.
И дальше смотрел — есть ли дух у человека, который с ним разговаривал, или так... душок.

Сталин очень уважал сильных духом людей и всегда держал их при себе, поэтому с ним всегда были великие военачальники, такие как Жуков, Шапошников, Рокоссовский и другие.
Но особое у Сталина было отношение только к одному человеку, и это был не Жуков.
Это был начальник Генерального штаба РККА — Борис Михайлович Шапошников.

Шапошников был участником Первой мировой и Гражданской войны.
Также будущий маршал был одним из авторов проекта командования Красной Армии по уничтожению войск Деникина и, кроме того, проекта по противодействию финским силам в годы «Зимней войны», где он объективно указывал на сильные стороны финской армии и слабые стороны Советской армии, предрекая большие потери, за что был жёстко критикован всеми и прежде всего самим Сталиным.
Однако дальнейшие события показали, что Борис Михайлович был прав. Именно после тех событий Сталин начал прислушиваться к его мнению.

В годы Великой Отечественной войны вся тяжесть обеспечения функционирования Генерального штаба лежала на плечах Шапошникова.
И к середине войны Сталин уже не принимал важных решений, касающихся военных операций, не посоветовавшись предварительно с Шапошниковым.

Но особенно ярким свидетельством почтительного отношения вождя к своему маршалу является то, что Сталин обращался к нему не «товарищ Шапошников», как было принято в Кремле, а по имени и отчеству — «Борис Михайлович», тем самым подчёркивая своё уважение.
Более того, Шапошников был единственным человеком, кому Сталин разрешал курить в своём кабинете!

Сталин никогда не позволял себе повышать на него голос, что нередко приходилось терпеть другим военачальникам, в том числе Жукову и Рокоссовскому.
Берия тоже был силён духом, но у Берии была ещё одна черта — он был очень находчивым и умным человеком.
«Хытрый мингрел» — по-доброму в шутку называл его Сталин. Мингрелы — это в своём роде загадочный народ, происхождение которого приписывали и к евреям, и к хазарам.

Армяне, считающие себя гениями торговли, никогда не торговали с мингрелами.
— Никак нет, товарищ Сталин. Сейчас в Крыму находится наша диверсионная группа и докладывает обстановку.
— И что тебе эти «туристы» докладывают? — спросил с сарказмом Сталин.
— Мы знаем практически всё про эту пушку. Её называют «Дора». У неё снаряды по 7 тонн, и диаметр ствола — 800 мм.

Это пока экспериментальное оружие немцев, дальность — 35 км. Буквально вчера мы получили точные координаты месторасположения пушки.
— Лаврентий, если ты всё знаешь, почему она стреляет?..
— Почему она стреляет!! Ответь товарищу Сталину, Лауууврентий.
— Почему она стреляет!!? Почему её до сих пор наша славная авиация не разбомбила?
— Там в Крыму, вокруг пушки, очень серьёзная противовоздушная оборона, — начал было Берия. — Самолёты сбивают при подлёте...
— Лауууврентий, да самолёты сбивают — но, это же война, ты что, не знал?
— Лауууврентий, мы воюем с фашистами. Мы в 1941 году Берлин бомбили, ты что, забыл?
— Если сбили 2 самолёта — пошли 10. Если собьют 10 — пошли 30 самолётов.
— Делай что хочешь, но это экспериментальное немецкое орудие, эта «Дора», должно быть уничтожено!
— Ты меня понял? — спросил Сталин.
— Так точно, товарищ Сталин, — ответил Берия и вышел из кабинета Верховного Главнокомандующего.

В коридоре он достал платок и вытер пот со лба и шеи.
Разговоры и доклады товарищу Сталину один на один - даже у него всегда вызывали огромный стресс и всегда были на грани.
Общение со Сталиным всегда требовало,за предельной, максимальной концентрации и ускоренного мыслительного процесса и всегда забирало очень много сил.


Войдя к себе в кабинет, Берия вызвал  Павла Судоплатова и отдал ему приказ:
— Начать бомбардировку позиций «Доры» в Крыму.
Свяжись с Горбацевичем, командующим 3-й ударной авиационной группой Ставки Верховного Главнокомандования.
Пусть выделит бомбардировщики и штурмовики.

— Товарищ Народный комиссар, там мощнейшая система ПВО в этом районе и над самим этим объектом. Я вам докладывал... — начал Судоплатов.
— Павел, хватит, хватит! — закричал на Судоплатова Берия.
— Ну есть ПВО, и что? Теперь их не бомбить, не штурмовать?!

Это приказ товарища Сталина — разбомбить «Дору» в чёртовой матери!

— Будут большие потери... Их будут сбивать по подлёте... — продолжил Судоплатов.
— Да будут! Это война, Павел! Повторил слова Сталина Берия.
— Они лётчики, и на войне их задача — выполнить приказ любой ценой, даже ценой своей жизни.
— А когда их будут сбивать, эти пикирующие бомбардировщики, пусть идут на таран!!
— Это всё, что я могу тебе сказать!! Выполнять!! Доложить завтра о результатах!

Судоплатов связался с генералом Горбацевичем, переслал ему приказ Ставки и координаты цели.
А от себя по телефону сказал:
— По данным моей разведки, товарищ Генерал, там 2 немецких зенитных дивизиона и несколько эскадрилий немецких истребителей.
Этот квадрат с суперпушкой «Дорой» охраняется с воздуха, как ставка Гитлера.

Около 15 часов дня 10 советских пикирующих бомбардировщиков Пе-2 в сопровождении 6 штурмовиков Ил-2 вылетели на бомбометание.
Их сопровождали 4 истребителя.
На подлёте к Бахчисараю силами немецких зенитных дивизионов были сбиты 7 советских бомбардировщиков и 3 штурмовика. Остальные смогли кое-как сбросить бомбы, но в основном все бомбы упали в районе станции Бахчисарай, то есть в 2 км от объекта.
При возвращении на аэродром ударная группа советских самолётов была атакована немецкими истребителями, вылетевшими им вдогонку.
Потери были катастрофическими. На аэродром приземлились 6 самолётов из 20.

За это время, пока длился наш авианалёт, «Дора» продолжала стрелять и выпустила ещё 7 снарядов по береговым батареям 30-й и 36-й.

На следующее утро Павлу пришла радиограмма следующего содержания:
«Ковалёву. Тчк. Силами ВВС подавить объект „Д“ не удалось. Приказываю начать подготовку к уничтожению объекта на земле. Разрешаю привлечь отряд им. Коминтерна. Тчк.»

А в партизанском отряде им. Коминтерна в это же время получили другую радиограмму:

«Командиру отряда Бруносу. К вам вылетела разведгруппа для организации работы и выполнения секретного задания. Командир группы — ст. лейтенант ГБ Ковалёв. Поступаете в его распоряжение. Тчк.»

Получив радиограмму, Павел стал думать над планом диверсии на месте дислокации пушки «Доры».
Имя или позывной «Ковалёв» его командир Споргис использовал, обращаясь в радиограммах к Павлу всегда, если задание было очень важным.
Но Павлу для выполнения задания не хватало информации. Катастрофически не хватало информации.

Даже если бы у него было сейчас не 2, а 200 бойцов, всё равно нужен был план, как подобраться и уничтожить пушку «Дору».
И тут ему мог помочь инженер Вебер, встреча с которым была назначена у Павла завтра в гаштете Бахчисарая.
А сегодня он отправил двух своих бойцов на станцию Бахчисарай в разведку.

Два бойца диверсионной группы — поволжские немцы Ганс и Вальтер — в немецкой военной форме должны были попасть на станцию и разведать обстановку, параллельно фиксируя все передвижения войск и техники, которая прибывает на станцию.

В конечном итоге собранная информация должна была лечь в основу плана по уничтожению станции или проведения крупной диверсии как отвлекающего манёвра, когда его группа вместе с партизанами пойдёт на штурм дислокации пушки «Доры»... — думал Павел.

Разведчики вечером вернулись с подробной картой станции, постов охраны и расположением железнодорожных складов, доложили, что был авианалёт на станцию, был взорван эшелон, стоявший на путях, и повреждено здание самого вокзала.

После изучения добытых разведчиками сведений Павел твёрдо решил сделать диверсию на станции, которая, находясь в 2 км от объекта, должна была отвлечь силы противника с боевых позиций «Доры» и тем самым помочь Павлу с партизанами совершить диверсию.

В среду вечером должна была состояться встреча Павла с инженером Вебером, и на неё очень хотел попасть инженер разведгруппы Штольц.
Но Павел решил, что на первую встречу пойдёт он с Гансом и Вальтером.
Павел решил, не таясь, войти в ресторан-гаштет под видом обер-лейтенанта вермахта в сопровождении двух солдат.

Перед любым заданием в разведшколе им с начала 1942 года начали выдавать по несколько комплектов настоящих немецких документов — солдат и офицера вермахта.
А у Павла ещё были документы на офицера СС.

В начале 1942 года все начальники и руководители особых отделов дивизий и полков РККА получили приказ НКВД собирать всю немецкую документацию, в том числе документы личного состава вермахта, которые им попадают в руки при проведении разведопераций, и отправлять спецпочтой в Москву во 2-е управление НКВД к Судоплатову.

Особое внимание было уделено сбору чистых бланков и оригинальных печатей различных воинских частей и соединений вермахта.
Поэтому все документы, которые получили разведчики в Москве, были подлинные — и бланки, и печати, и командировочные удостоверения — всё это было подлинным.
На этом задании у них были документы на несколько групп — офицер и солдаты: на интендантов, артиллеристов, военных инженеров, связистов.

Советские диверсанты были снабжены не только документами, но и шевронами-нашивками всех этих родов войск, и, меняя их, практически мгновенно превращались из связистов в интендантов, а из интендантов в артиллеристов.
Павел также, меняя офицерские эмблемы и погоны становился то офицером связи, то интендантом.

Сейчас он решил идти в город под видом группы квартирмейстеров диверсионного батальона Абвера «Бранденбург-800».
Он лично упросил Судоплатова сделать ему и его бойцам эти документы.

По легенде, они прибыли в Бахчисарай для определения места размещения 650 человек личного состава карательного батальона «Бранденбург-800», прибывающего на днях в Крым для борьбы с партизанами.