Глава 25. Встреча Павла с братом

Глава 25.Встречи Павла с братом и инженером
­­


Вечером, в районе 17 часов, Павел, переодевшись в форму обер-лейтенанта вермахта, вместе с бойцами на машине доехал почти до Бахчисарая.
Машину они спрятали в горах, в 3 км от окраины города, забросав её ветками, и пешком прошли по улицам Бахчисарая.
В 19 часов они были у ресторана-гаштета.

По дороге их остановил патруль военной полиции, проверил документы, командировочные удостоверения, и их документы не вызвали никаких подозрений.
Подойдя к ресторану, они осмотрелись по сторонам и вошли внутрь.

Ресторан был довольно большой, но на ресторан он как-то не был похож, а скорее на большую пивную, очень отдаленно напоминающую пивные Мюнхена.
Тут была длинная барная стойка и два десятка столов.
Ресторан был почти заполнен - в основном в ресторане были немецкие офицеры.
Павел увидел несколько человек по гражданке, и несколько женщин, но среди них он не увидел инженера Вебера.

Чтобы привлечь к себе внимание, Павел, войдя в ресторан, сделал вид, что уже пьян, стал посреди зала и что есть мочи крикнул:
— Хайль! Г***лер!!

Несколько молодых офицеров тут же вскочили и так же отсалютовали ему в ответ немецким приветствием.
Но основная масса офицеров, попивающих пиво, шнапс и закусывающих баварскими сосисками с кислой капустой, сидевшая за столами, даже не обратила на Павла никакого внимания.
В ресторане на патефоне играла музыка и пела Марика Рёк.

Павел с своими солдатами нашёл им свободный столик и, подозвав официантку, заказал всем по три кружки пива и три рульки с кислой капустой, чем очень обрадовал изголодавшихся бойцов Ганса и Вальтера.
В это время мимо их столика прошёл инженер Вернер и как бы невзначай толкнул Павла, чтобы обратить на него внимание. Инженер вышел на улицу, отошёл от крыльца к углу ресторана и, сев на лавочку, закурил.

Павел через пару минут подошёл к нему и также сел рядом, попросив прикурить. Нагнувшись, сказал:
— Я был уверен в вас, господин Вернер. Вы меня не разочаровали.
— А где Штольц? — спросил Вернер.
— Штольц не заслужил пока пиво и баварские сосиски, — смеясь, сказал Павел.
— Точно, точно, это напыщенный индюк, столько крови попил, что когда его отправили в СССР в командировку, многие перекрестились, — продолжил он, смеясь.

— Хорошо, Фридрих, мы слышали, что "Дора" стреляет уже третий день. Как идут испытания? Может, вы что-то придумали, как остановить это сатанинское оружие?

Вернер задумался и вдруг спросил:
— Простите за мой вопрос, а вы, Пауль, русский или немец?
— У вас нет никакого акцента, да и у ваших солдат...
— Фридрих... — заулыбался Павел. — Я и мои солдаты, с которыми вы познакомились в сторожке, мы все, к несчастью или счастью, немцы. А Ганс и Вальтер, эти светловолосые и голубоглазые "викинги", вообще истинные арийцы...
— Да уж, — засмеялся инженер Вернер. — Гитлер с "истинными арийцами" всю Германию переполошил.

Все вдруг стали искать еврейские корни друг у друга, смотреть на длину носа и так далее... — сказал инженер Вернер.

— Ну что вам сказать... — продолжил Вернер. — Испытания идут неплохо, пушка стреляет.
Уже было отстреляно 17 снарядов. Но есть и неприятные моменты. Как правильно говорил наш общий друг Штольц, пока никакой прицельной стрельбе не может быть и речи.
— Штольц, когда мы ругались в сторожке, говорил, что разлёт снарядов будет до ста метров.

Мы посчитали и получили кое-какие подтверждения от наблюдателей — разлёт снарядов "Доры" на самом деле от 100 до 300 метров.
Ну, явно не самое точное артиллерийское орудие в мире... — засмеялся инженер Вернер.
И добавил:
— Пушка безусловно требует доработок.
— Я вас понял, — ответил Павел. — А как нам всё-таки подобраться к пушке? Вы подумали?
— Пауль, я подумал, но ничего не придумал.

Пушку охраняет рота эсэсовцев во главе с гауптштурмфюрером СС фон Бергом...
Они стоят на всех этажах, во всех помещениях и у каждой входной двери.
Павел слушал очень внимательно, и вдруг его мозг пронзила огненная стрела:
— Эсэсовец фон Берг!!!

— Фридрих, а вы не знаете, как имя этого офицера эсэсовца? — спросил Павел.
— Знаю, конечно... Его зовут Гюнтер!!!
— Вот это да!!! — воскликнул Павел.

— Вот это да! — и даже встал со скамейки.
— Вы что, с ним знакомы?.. Очень мерзкий и подозрительный тип, — спросил Вернер.
— Ну как знаком... — засмеялся Павел. — Виделись пару раз!

— Фридрих, вы подтверждаете наш разговор, что если у вас будет тротила килограмм 50, то вы сможете вывести пушку из строя, вернее, повредить зарядный механизм?
— Пауль... — ответил Вернер.

— Я всё рассчитал... Два заряда по 25 кг, заложенные в критических местах, взорвут это 300-килограммовое зарядное устройство.

А так как, насколько мне известно, в запчастях нет второго зарядного устройства, то изготовление его займёт минимум два месяца, потом доставка в Крым и монтаж на месте...

Ну, минимум пушка не будет стрелять месяца три-четыре, а то и больше.
— Ну и отлично... — сказал Павел.

— В день "Ч" у вас будет 50 кг взрывчатки и полчаса, чтобы её заложить и взорвать.

Ганс и Вальтер принесут её в рюкзаках к самой пушке, а вы их там у пушки встретите, укажите места подрыва, и мы все вместе сделаем очень благое дело, заставим замолчать эту пушку.

— Фридрих, вы готовы? — спросил Павел серьёзным голосом.
— Я готов. И назад пути больше нет.

— Я устал бояться фашистов. Я хочу тем, что мы с вами делаем, доказать прежде всего самому себе, что я настоящий мужчина и немец-патриот, который не боится Гитлера.

Инженер Вернер сказал это шёпотом, на одном дыхании... очень эмоционально, чего, в общем-то, Павел даже и не ожидал от него.

— Итак, каждую среду и пятницу мы с вами встречаемся здесь, в пивной, — сказал Павел.
— Хорошо, — ответил инженер Вернер.
— Все, расходимся. До встречи. И... — Павел, сделав паузу, сказал: — Вы, Фридрих, настоящий немец, и вы Настоящий Мужчина!

Вернер потушил сигарету и ушёл в зал ресторана.

Ещё раз прокручивая весь разговор с инженером, Павел вошёл в ресторан и присоединился к своим бойцам, которые уже доедали свои рульки и имели очень-очень довольные рожи.

Павел выпил кружку пива, осмотрелся.

Публики стало немного больше, свободных столиков в зале практически не было.

Все сидящие в зале ресторана, все, …кто мог дышать, сейчас курили, и дым стоял столбом.

А голоса подвыпивших немцев стали громче.

Марика Рёк, наверное, в сотый раз что-то подвывала на патефоне.

"Эх, — подумал про себя Павел, — нам троим нужно будет минуты четыре и три автомата... И мы положим всех этих упырей спать вечным сном в этом убогом ресторане-пивной".

Его мысли прервал какой-то шум у входной двери ресторана.

Павел обернулся и увидел... Увидел!! Своего брата Гюнтера в эсэсовской форме!
Гюнтер был не один — с ним были ещё двое каких-то мелких эсэсовских фюреров, и все были изрядно уже пьяные.
Гюнтер, увидев стол посреди зала, нагло, размахивая пистолетом, согнал сидевших за ним трёх молодых пехотных немецких офицеров и сел с дружками за стол.

— Да, это был Гюнтер!

Его двоюродный брат Гюнтер, который украл у него все документы на имя Пауля фон Берга и бросил у немецкого военкомата в надежде, что его заберут в вермахт, отправят на Восточный фронт солдатом, и он, Пауль, там погибнет.
Они не виделись почти три года, но этот визгливый голос он узнал бы и с закрытыми глазами.

— Это он! Я сейчас ему устрою цирк с конями, — сказал шёпотом Павел своим бойцам.
— Вон тот эсэсовец — мой двоюродный брат Гюнтер.
У Ганса и Вальтера от удивления глаза полезли на лоб, и они на секунду даже прекратили есть свою кислую капусту.
— Да, брат... двоюродный, — сказал Павел. — Это он меня хотел убить и сдать в гестапо за то, что я русский немец и жил в СССР.

Понимание ситуации сразу просветлило лица его бойцов.
— Командир, а что ты хочешь сделать? — спросил Ганс.
— Я хочу ему набить прилюдно морду, — сказал Павел.

— Но не из-за мести... а так, мы с ним войдём в контакт.
— Это он, командир эсэсовской роты охраны нашей пушки "Доры", мне инженер рассказал, — добавил Павел.
— А вы меня страхуете.
— Помним! Мы из Абвера... мы спецбатальон "Бранденбург-800". Действуем нахально, нагло, уверенно... Ну, как всегда, в общем, — заулыбался Павел.
— Но только к вам просьба: если начнётся драка... не стреляйте.

В крайнем случае работаем только кулаками, даже ножом нельзя, — сказал Павел, увидев, как Вальтер проверил нож в сапоге.
— Нам после драки с ним, с пьяным, и его эсэсовцами, которые его сопровождают, надо мировую будет выпить. Понятно?
— Так точно! — по-немецки гаркнули его бойцы.

Павел встал из-за стола и, расстегнув три верхние пуговицы офицерского кителя, направился к столу Гюнтера.
Ганс и Вальтер, быстро сделав по большому глотку пива, пошли вслед за ним.
Подойдя к столу, Павел, не говоря ни слова, поднял сидевшего к нему спиной Гюнтера, повернул к себе лицом и быстрым коротким ударом своего лба ударил Гюнтера в голову.

Гюнтер от неожиданности свалился с ног и упал прямо на стол, за которым они с другими эсэсовцами только что сидели и пили.
Эсэсовцы вскочили из-за стола и с изумлением смотрели на Павла, не проронив ни слова.
Гюнтер вскочил на ноги и, ещё не разглядев лица Павла, закричал:
— А ты, сука, ты напал на офицера СС!

— Да я тебя... — но в этот миг его пьяный мозг отреагировал на лицо Павла.
Он от неожиданности опешил... но пришёл в себя и закричал:
— Пауль, это ты!! Не может быть!!! — и, сделав шаг вперёд, недолго думая, ответным ударом в челюсть чуть не сбил Павла с ног.

После удара в голову лицо их командира Гюнтера от неизвестного обер-лейтенанта эсэсовцы, пришедшие в ресторан с Гюнтером, опешили, а вот после ответного удара Гюнтера явно осмелели и стали расстёгивать чёрные кобуры своих пистолетов.
И тут... как потом смеясь рассказывал Павел... на арену цирка вышли два брата-акробата... два бойца — Ганс и Вальтер.
Они только что, очень хорошо поели и были в прекрасном расположении духа.

Ганс, молниеносным движением, достав два "парабеллума" из двух висящих у него на ремне кобур, направил их в эсэсовцев.
А Вальтер просто не придумал ничего лучше, как достать из кармана немецкую противопехотную гранату М34 и засунул палец в кольцо чеки гранаты.

Его свирепое арийское лицо могучего викинга показывало всем в этом убогом ресторанчике, что он готов в сию минуту вырвать чеку и взорвать гранату вместе с собой... да и со всеми находившимися в ресторане.
А в это время зал ресторана гудел, пил и жил своей жизнью.

Это была небольшая стычка для десятка зрителей соседних столиков.
Увидев гранату в руке Вальтера, зрители "партера" будущей драки вздрогнули.

Ганс, держа два пистолета наготове, грубым и низким голосом на чистейшем баварском наречии прорычал:
— СС, спрячьте оружие... Мы — спецбатальон Абвера "Бранденбург-800"!!

От слова "Абвер" эсэсовцы встрепенулись!
И стали слушать внимательно, что ещё скажет этот здоровенный фельдфебель с двумя пистолетами в руках.

В Германии с приходом Гитлера было три слова, которые вызывали страх и трепет: это слова "СС", "Гестапо" и "Абвер".
Все офицеры вермахта знали эти слова, и если людей, принадлежавших к СС и Гестапо, боялись и не уважали, то людей, служивших в Абвере... то есть в разведке и контрразведке, боялись, конечно, не меньше, но их никогда простые офицеры вермахта не ненавидели и не презирали.
К ним скорее, даже относились с чувством некоторого уважения. Потому, что все знали, что попасть служить в Абвер было просто нереально ни одному из присутствующих в этой пивной офицеров, и все знали, что Абвер выявляет прежде всего врагов внутри страны в том числе и в вермахте, а также работает и в тылу врага, уничтожает русских диверсантов, партизан и предателей.

Когда в умах пьяных офицеров молнией пролетело слово "Абвер", они уже по-другому взглянули на ситуацию.
Ганс, выждав секундную паузу, продолжил:
— Это два родных брата, у них семейное дело.

— Пусть решают его по-мужски!!

Эсэсовец, пришедший в ресторан вместе с Гюнтером, спросил его:
— Гюнтер! Это что, твой брат?
— Да, брат... эта, сука, мой брат!

— Но я-то думал, что он уже давно сдох... — проговорил Гюнтер сквозь зубы.

Услышав, что это дерутся родные братья, эсэсовцы успокоились и отошли в сторону.
Павел вышел из-за спин своих солдат, снял портупею с пистолетом и сказал:
— Ну что, Гюнтер, давай как мужчины решим нашу проблему.

Гюнтер был чемпионом на 1 курсе кадетского корпуса по боксу и был сильно пьян.
Кровь прусских аристократов смешавшись со шнапсом закипела и ударила ему в голову.
Он, тоже сняв свою портупею с пистолетом и расстегнув эсэсовский китель, кинулся с кулаками на Павла.
Так они дрались минуты три-четыре, причём с переменным успехом.

Несколько хороших ударов пропустил Гюнтер.
Павел также получил два-три неплохих удара от Гюнтера, но Павел поддавался ему и делал вид, что пропускает удары.
Столпившиеся офицеры в центре зала с интересом наблюдали за дракой двух братьев, и по некоторым репликам было видно, что их симпатии скорее на стороне офицера Абвера, а не эсэсовца

В этой грязной пивной, за тысячи км от своего дома, дрались два брата — пусть и двоюродные, но когда они оказались рядом, сходство их между собой невозможно было не заметить.

Они были очень похожи друг на друга.
Дрались два брата, так похожих и так не похожих друг на друга. Братья с одной кровью, которую им дал их родной дед — Генерал Прусской армии Отто фон Берг.

Два брата! Один — эсэсовец... второй — советский разведчик.

После трёхминутного раунда махания кулаками Павел и Гюнтер изрядно подустали, и Павел первым предложил остановиться.
— Ладно... — ответил Гюнтер. — Всё, закончили.
— Всё, давайте выпьем, сядем, поговорим, — сказал Павел.
Гюнтер не ожидал такого отпора, который ему оказал Павел, и, получив несколько прямых ударов в голову, быстро согласился прекратить драку.
Они сдвинули два стола — и все сели за один стол вшестером: Павел со своими бойцами и Гюнтер с пришедшими вместе с ним эсэсовцами.

Народ понял, что концерт и драка закончились, разбрелся по своим столикам...
А Павел заказал 2 бутылки шнапса и сосисок.

Они выпили за мировую раз... потом ещё... и ещё раз.
Через полчаса они уже называли друг друга по имени и на вид были прям друзьями.
Ближе к 11 часам вечера они все, уже сильно пьяные, вышли на улицу подышать.

Ганс и Вальтер расспрашивали эсэсовцев про публичный дом. Эсэсовцы описывали проституток-немок, которые там работали, и все четверо смеялись и гоготали.

Павел с Гюнтером закурили и сели на лавочку перед рестораном. Гюнтер был сильно пьян и вдруг сказал:
— Знаешь, Пауль... Мой папа в январе 1942 года умер.

Гюнтер не сказал, от чего умер его отец... этот заносчивый и напыщенный прусский индюк, и Павел решил и не спрашивать.
— Ну умер и умер... это сволочь, который за пять лет знакомства с ним ни разу не назвал меня по имени и практически ни разу со мной не разговаривал.

— Мы с тобой остались одни из фон Бергов... — загнусавил и заплакал пьяными слезами Гюнтер.
— Да, это точно, — сказал с притворным сочувствием в голосе Павел.

Гюнтер посмотрел на Павла и сказал:
— Пауль, ты меня прости. Я не желал тебе смерти. Я поступил с тобой очень, очень плохо. Ты простишь меня. Ты простишь меня... — стал он повторять и клянчить несколько раз.
— Ну всё, всё, успокойся, Гюнтер. Я тебя прощаю, брат, — сказал Павел.
И они обнялись.

— Ты говорил, что ваш Батальон диверсантов... тсссс... — прижав палец к губам, Гюнтер засмеялся идиотским смехом.
— Что, ваш батальон прибывает на днях? Да, да... Я тебе помогу. Я тут не последний человек — гауптштурмфюрер!! Вообще-то.
— Я помогу тебе, брат, найти или казарму, или ещё какое-то помещение.

Выселим этих чёртовых русских, я их всех расстреляю, и у вас будет место для вашей базы, — пьяным голосом, усмехаясь, продолжил Гюнтер.
— Хорошо, брат, — ответил Гюнтеру Павел.
— Ганс! — крикнул он стоящим невдалеке своим бойцам. — Ваши два эсэсовца в норме?
— Так точно, командир, — ответил Ганс.
— Так скажи им, пусть забирают Гюнтера, а то он совсем поплыл, и везут его домой.
Ганс всё передал. Эсэсовцы погрузили пьяного Гюнтера в машину и уехали в сторону объекта "Д", как его назвали в Центре.

Глядя вслед уезжающей машине, Павел сказал:
— Я очень надеюсь, что он завтра хоть что-то вспомнит...
— А то если нет — придётся бить ему морду ещё раз, — и засмеялся.
— Командир, — спросил Вальтер совершенно трезвым голосом, — а здорово ты, конечно, Гюнтеру навалял. Пара ударов были просто блеск!
— Командир, мы тут, кстати, кое-что интересное узнали про публичный дом…, — начал Ганс.
— Там много можно почерпнуть ценной для нас разведывательной информации...
— Ганс... — прервал его Павел. — Кто про что, а вшивый — про баню. Ну опять ты …про публичный дом завёл шарманку.
— Я вам сейчас так почерпну! — засмеялся Павел.

— Тоже мне! Мне два страдальца! Я вас с немцами свёл, чтобы вы добыли ценную информацию, а вы с ними про бардель трепались??! — с усмешкой ворчал Павел.
— Никак нет, командир, мы сначала всё у них выпытали, ну... а потом... ну там слово за слово... так парой слов перебросились про бардель...
Павел изо всех сил сдерживал смех и не сдержался — расхохотался вместе со всеми.
— Все, идём к машине и едем домой, — сказал Павел, и они ушли в сторону гор.

— Командир, а что будем делать с вашим братом Гюнтером? — спросил Ганс.
— Зачем вы так подставились у всех на виду?
— У меня теперь есть два варианта, — начал Павел. — Первый — убить Гюнтера, чтоб не мешался, когда мы придём на огневую позицию "Доры". Или...
— Вариант два, на который я очень рассчитываю: я скажу Гюнтеру, что я русский разведчик, и когда меня схватят, меня, конечно, расстреляют... но все быстро узнают, что он мой брат — человек 50 видели, как мы дрались в ресторане, как он называл меня братом и как потом в обнимку уходили из ресторана.

— И его так же расстреляют вместе со мной... — засмеялся Павел.
— Или... он мне поможет, и мы его не тронем.
— Или его карьере конец, и да, я думаю, его гестапо точно свяжет со мной, и его точно расстреляют, — закончил Павел.
— Вот это да!!! — сказал Вальтер. — Вот это комбинация, командир — уважаю!!!

Павел задумался и продолжил:
— Так что я думаю, Гюнтер — трус, и именно он откроет нам калитку, и мы войдём к ним на базу и уничтожим эту «Дору».