Глава 26. Встреча партизан с разведчиками

­­У Павла стал понемногу складываться план, как и каким образом он сможет выполнить задание командования и уничтожить или хотя бы вывести из строя немецкую суперпушку «Дору».

Он понимал, что силами его группы это сделать просто невозможно, и он принимает решение идти в партизанский отряд, командир которого в прошлом — бригадный комиссар латыш Ян Брунос. Именно о нём ему в Москве говорил командир его разведшколы Споргис. Место дислокации партизанского отряда, координаты базы Павел получил еще в Москве.
Павел посмотрел на карту, и выходило, что если идти пешком, то это займёт часов пять.

Рано утром, собрав все свои вещи и спрятав взрывчатку, которую они привезли из Москвы, недалеко от сторожки, они вышли в горы. Павел выбрал не самый короткий путь, но, по его мнению, самый надёжный.

Они шли сначала по горам, а потом по самой кромке моря.
Сделав один привал, группа продолжила движение.
Переход по горам вконец вымотал инженера Штольца.
Он умудрился натереть себе ноги и теперь шёл, ворчал и кряхтел:
— Товарищ командир, надо было на машине к ним ехать!

Ну где это видано, чтобы человек — заметьте, уже совсем не молодоооой человек, как я — так избивался ногами в этих горах?
— Вы молодые, вам всё нипочём.
— Вот исполнится вам 50 лет — вы меня вспомните, вы все меня вспомните, и вам будет стыдно!
Ой-вей, как вам будет стыдно, что вы заставили такого блестящего учёного, как я, тащиться по горам и истирать себе ноги в кровь по колено!

— Абрам Моисеевич, отставить ворчание. Ещё часа два — и мы будем на месте, — ответил Павел.
— Пауль, уже через час, максимум через два, моё безногое тело вы похороните в этих проклятых горах!
— Абрам Моисеевич, давайте я вас понесу, — сказал, смеясь, Ганс.
— Вот он, вот он выход! — вскричал Абрам Моисеевич.
— Юноша, — сказал он, обращаясь к Гансу, — ваша мама была бы вами довольна.
Вы такой добрый человек, у неё родились...
— А вы мне за это отдадите ваш обед... — вдруг, смеясь, продолжил вечно голодный Ганс.
— Ой-вей, что я слышу!

— Меня сначала решили убить — истиранием ног внутрь до костей, а теперь меня хотят заморить голодом?
Что мне делать? Куда бедному еврею податься? — закончил он мысль, и все засмеялись.
По просьбе Абрама Моисеевича Павел сделал ещё один привал. Около 19 часов вечера они подошли к месту предполагаемой базы партизан.
Они остановились в небольшой расщелине... но никакой базы не было.
Павел сверился с картой. Место — то самое, но базы нет.
И тут на них сверху на них прыгнули сразу несколько человек с криками:
— Ну всё, сдавайся, немчура! Оружие на землю, иначе всех вас положу!

Диверсанты мгновенно по боевому расчёту взяли на изготовку оружие и заняли круговую оборону, поставив в центре круга рацию и инженера Штольца.
Павел ожидал, что,что-то подобное будет при встрече с партизанами, так как шли они все, кроме инженера и радистки, в немецкой полевой форме.
Павел поднял одну руку и скомандовал своим бойцам на русском языке:
— Не стрелять! Всем — положить оружие и поднимите руки.
— Похоже, мы нашли то, что искали.

Бойцы аккуратно положили оружие на землю и усмехнулись.
Ганс многозначительно посмотрел на Павла.
В его ухмылке и глазах читалось: «Командир, мы сейчас эту пацанву положим и придушим как цыплят за пару минут, даже без оружия...» Павел, поняв взгляд Ганса, покачал головой, давая понять, что этого делать нельзя ни в коем случае.

Спрыгнувшие со скал и окружившие его группу пятеро партизан были молодыми, щуплыми ребятами и, судя по тельняшкам и чёрным форменным брюкам, — моряками-краснофлотцами.
Павел спокойным голосом спросил:
— Кто из вас старший?
И продолжил:
— Мы — разведгруппа из Москвы. Ведите нас к командиру.
Я — старший лейтенант Ковалёв.
И добавил:
— Ваш комбриг нас ждёт!

Моряки собрали оружие разведгруппы и повели их в пещеру, где, как понял Павел, и располагался их партизанский отряд.
На входе в пещеру их встретил такой же молодой, как моряки, лейтенант-пограничник. На нём была сильно потёртая, но чистая офицерская форма пограничника.

— Товарищ лейтенант, — сказал один из моряков, — похоже, это гости, о которых говорил Батя.

Вот этот... — он показал на Павла, — сказал, что он старший лейтенант Ковалёв.
— Разберёмся. Ковалёв — за мной.
— Остальных возьмите под охрану. Дёрнутся — расстреляйте их на месте, — жестко скомандовал лейтенант-пограничник.
Павел пошёл за лейтенантом вглубь пещеры, а остальные бойцы его группы присели в углу пещеры.
Пещера, в которой расположился партизанский отряд, была большая и просторная.
«Грамотно выбрали место для базы», — подумал Павел.
Внутри неё, справа и слева, располагались сколоченные из досок помещения.

По ходу движения внутрь пещеры Павел заметил кухню, столовую и две сиротливо стоящих в углу 45-мм пушки и несколько ящиков с боеприпасами.
В пещере кипела жизнь: каждый был занят каким-то своим делом, и при появлении пограничника с «пленным немецким офицером» никто практически не обратил на них внимание и не прекратил работу.

«Значит, пленные в пещере — не диковинка», — подумал Павел.
Пограничник привёл его в просторное помещение, в котором было несколько человек.
Они что-то рассматривали на карте. Обратившись к высокому худому человеку лет пятидесяти, он сказал:
— Товарищ комбриг, этот немец сказал, что он старший лейтенант Ковалёв.
— Спасибо, Коля, ты свободен, — ответил комбриг пограничнику.
— И вы, товарищи, тоже свободны, — обратился он к стоящим рядом с ним у карты командирам.

Когда все вышли из комнаты, комбриг внимательно посмотрел на Павла и спросил:
— Так это вы из Москвы?
— Так точно. Ян Карлович, — обратился к комбригу по имени Павел.
— Ну и как там Москва? Выстояла?
— Так точно, выстояла. И сейчас немцы отброшены от Москвы, идёт наступление.
— Ну, хорошо... Это очень хорошо!
Помолчав, комбриг посмотрел внимательно на Павла и вдруг спросил:
— Кого-то ты мне напоминаешь... Ты не латыш, случайно? — заулыбался он.
— Никак нет, я не латыш.
— Ну ладно... Я вспомню, на кого ты сильно похож...

Помолчав, комбриг продолжил:
— Документы у тебя спрашивать, я так понимаю, смысла нет? — и усмехнулся.
— Да у вас, у диверсантов, наверное, мешок с собой разных документов. Фамилия, я понимаю, тоже не настоящая? А имя?.. — продолжил комбриг.
— Имя мне своё скажешь, настоящее? А то как общаться-то будем?
Павел заулыбался и сказал:
— Меня зовут Павел. Имя — настоящее.
И добавил:
— Кстати, вам привет от Споргиса Артура Карловича.

Комбриг очень удивился и сказал с усмешкой в своей манере, с латышским акцентом, растягивая буквы в словах:
— Ну... будемммм считааать, что это пароллль, — сказал комбриг.
— А отзыв будет такой: «А что... Не всех ещё латышей пересажали?» — сказал он, усмехнувшись.
— Артур, выходит, выжил?.. Я его помню 15-летним пацаном ещё в гражданскую.
— Храбрый парнишка был.
— Я Артура лет двадцать не видел, но от земляков-латышей слышал, что он молодец — выучился, стал красным командиром, а потом геройски сражался в Испании.

Задумался на минуту и сказал:
— Может быть, потому, что мы с ним 20 лет не виделись, его и не арестовали?
— Нет, Ян Карлович, не всех латышей посадили. Многие сейчас служат в Красной армии, и многих реабилитировали.
Артур Карлович Споргис сейчас капитан Госбезопасности, мой командир и начальник разведшколы 2-го управления НКВД.
Я думаю, что всё образуется, — с уверенностью в голосе добавил Павел.
— Ну да, ну да... — задумчиво ответил комбриг.
Помолчав, он продолжил:
— Ладно, лейтенант НКВД. Радиограмму я о тебе получил.

Сколько вас в группе? Где они?
— Нас осталось пятеро: я, двое бойцов, радистка и инженер.
Комбриг, услышав слово «инженер», сказал:
— Я так и думал, что вы идёте за этой «царь-пушкой» немецкой, которая уже больше недели стреляет по Севастополю.
Да так, что земля дрожит.
— Лейтенант! — крикнул комбриг.
В комнату вошёл лейтенант-пограничник.
— Диверсантам верните оружие, поселите и накормите.
Пусть отдыхают. А нам принеси чая и сухарей.
— Есть! — ответил лейтенант.
— А мы с тобой продолжим... пока продолжим говорить. Дождёмся комиссара, и вместе всё поедим.

Комиссар сейчас на задании, скоро будет. Когда он придёт, ты нам двоим расскажешь о своём задании, и вместе подумаем, как его выполнить.
Он помолчал, затем добавил:
— Я уверен, что перед заброской сюда ты читал моё личное дело. Рассказывать, как я в 1941-м из зэка превратился в командир партизанского отряда, я чуть позже, скорее всего, буду подробно рассказывать твоим старшим товарищам из НКВД.
А сейчас я расскажу, что из себя представляет наш партизанский отряд.
— У нас 250 человек — фактически две роты.

База партизанского отряда подготовлена райкомом партии еще перед войной.
Есть оружие, взрывчатка, миномёты, два пулемёта «Максим», пара мелких пушек.
Штук 50 гранат осталось — остальные за полгода израсходовали. Есть связь с подпольем Севастополя.
Бьём фашистов с октября прошлого года: взорвали несколько эшелонов с живой силой и горючим, казнили штук 50 предателей и полицаев.
Вообще, воюем потихоньку.

Лейтенант принёс чай. Они сели за стол и начали пить.
— Товарищ комбриг, я читал ваше донесение в Центральный партизанский штаб, честно говоря, работа, которую вы проделали вашим отрядом здесь в тылу врага, меня как разведчика очень впечатлила, — сказал Павел с уважением в голосе.
— А вы не думали пленных наших освобождать из концлагерей? — спросил Павел.
— Ну как не думали... Думали, конечно.
Но тут Павел, вот какое дело: все мои бойцы — это окруженцы.
В плен не сдавались, геройски выходили с боями.
Три группы вышли: моряки, пограничники и артиллеристы — это костяк моего отряда.
Лейтенант-пограничник, которого ты видел, вообще раненый вышел из окружения с Красным знаменем своего погранотряда.

А вот с пленными тут всё непросто... — сказал задумчиво комбриг.
— Понимаешь, Павел, многие, конечно, попали в плен из-за бездарности своих командиров.
Отступление, паника, окружение, плен.
Мои бойцы прошли только три круга этого ада, а военнопленные — все четыре!
Но ты же знаешь и понимаешь, что после голода в Поволжье, раскулачивания и арестов 1937 года очень много людей были озлоблены на Советскую власть, и кое-кто сдавался в плен сам.
Я решил, что не вправе рисковать отрядом и базой, если вдруг появится предатель.

Так что пока мы военнопленных в отряд не берём.
Тем более что мы недавно разгромили комендатуру со взводом полицаев — все бывшие военнопленные и уголовники, а командовал полицаями целый майор РККА, артиллерист.
Мы их всех уничтожили, а бывшего майора повесили на площади.
Он посмотрел на Павла:
— А почему ты спросил про военнопленных?
У тебя, что — есть какой-то план?
— Да, есть, — ответил Павел.
Вдруг в пещере послышались голоса и шум.
— Вот и наши пришли с задания.
Сейчас я тебя с комиссаром познакомлю, — сказал комбриг.

­