Глава 28. Совещание в штабе. План Павла

­­Только под утро Павел с отцом смогли заснуть.

В девять часов утра комбриг собрал совещание в штабе, на котором присутствовали он сам, комиссар, капитан ВВС, лётчик Андрей Громов и Павел Железнов, командир диверсионной группы из Москвы.
— Докладывай подробно, Павел. Что у тебя за задание и чем мы, партизаны, сможем вам помочь... — сказал комбриг.

— Ну что ж, товарищи офицеры, все тут друг друга знают.

Я буду говорить откровенно, но всё, что я скажу, не должно выйти за эти двери.

Наше задание идёт с самого верха и находится на контроле Ставки Верховного Главнокомандования.

— В Крыму наша разведгруппа уже больше недели, — сказал Павел. — Наше задание было провести разведку и всё выяснить о супероружии немцев — 800-мм пушке "Доре" и доложить по рации в Москву о том, что мы узнали. Мы, взяв пару языков, все выяснили и доложили в Москву.
Но неделю назад пушка начала стрелять, и после моего доклада в ставку о пушке, её технико-технических характеристик, командованием ВВС Южного фронта была предпринята попытка массированного бомбометания огневой позиции пушки нашими бомбардировщиками и штурмовиками.

К сожалению, система ПВО, которую немцы создали вокруг пушки, практически уничтожила все наши самолёты ещё на подлёте.

— То есть с воздуха её никак не достать.

И три дня назад я получил радиограмму с приказом о том, чтобы готовить операцию по её уничтожению с земли.
В радиограмме мне дали разрешение привлечь к операции ваш партизанский отряд имени Коминтерна.

— Мы тоже получили радиограмму, что поступаем в распоряжение разведгруппы для выполнения секретного задания, — сказал комбриг.
Павел закивал головой и продолжил:
— Мы смогли собрать разведданные, взяли двух "языков". Один из них — немецкий майор, дав сведения, и главное немецкую карту местности, был нами ликвидирован.

А второй — инженер Вернер — оказался старым знакомым прикомандированного к нам в группу советского инженера Штольца, который прибыл в составе моей группы в Крым.
Немецкий инженер Вернер - пошёл с нами на сотрудничество.

И теперь у нас есть человек, который, во-первых, дал ценные сведения, и во-вторых, будучи непосредственно на самом объекте, готов участвовать в операции и оказать нам на месте посильную помощь.
Все выслушали рассказ Павла очень внимательно.

— И вот тут, — продолжил Павел, — начинается самое неприятное. Со слов инженера Вернера, уничтожить тысячетонную пушку, тысячетонную, — повторил Павел, — с земли практически невозможно.

И это не только потому, что её и периметр огневой позиции охраняет рота СС, взвод военной полиции с собаками и три зенитных батальона ПВО.
На территории объекта, в разных помещениях, домах и бараках находится ещё около 1000 человек технического персонала — это техники, инженеры, грузчики, водители и разные подсобные рабочие.

Причём эта 1000 человек — тоже немцы, и почти все они с личным оружием.

— Одним словом, немцы срыли гору и построили практически целый город, выкопали посредине города силами наших военнопленных канаву длиной 200 метров и глубиной с пятиэтажный дом, смонтировали там тысячетонную махину, а вокруг этой канавы построили целый город.
Павел посмотрел на находившихся в комнате командиров.

На лицах каждого читалась озабоченность и досада.
— Но и это ещё не всё. Инженер Вернер сказал, что пушка настолько массивная, что даже прямое попадание авиабомбы в пушку в лучшем случае поцарапает краску на стволе.
И с его слов, у нас есть единственный шанс — нет, не уничтожить, а вывести эту пушку из строя на длительное время.
И этот наш шанс — это умудриться как-то... как — я пока не знаю, заложив в двух местах взрывчатку в 50 кг, повредить полутонный механизм зарядного устройства этой пушки.

Ремонту он не подлежит, запасного такого же нет — его придётся заново отливать по чертежам на заводе Круппа в Германии.
А это значит, если мы сможем добраться до зарядного устройства и повредить его, пушка прекратит стрелять!
И на несколько месяцев, а может быть и полгода, станет просто грудой металла.
Вот такие у нас с вами вводные, товарищи командиры и комиссары.

— Да... — сказал комбриг. — Задачка... Мы слышали, как тряслась земля от выстрелов этой пушки, но что она такая огромная, я даже и представить себе не мог.
— Ян... — спросил комиссар Железнов, — а как тебе тысяча разных немцев внутри объекта и охрана возле неё?
Я пока тоже не понимаю, что мы вообще с нашими 250 партизанами сможем сделать.

— Эх, меня не было в составе авиагруппы, бомбившей пушку, я бы долетел, — сказал с уверенностью в голосе Андрей.

— Да, …ещё один момент, папа, тебе будет интересно, — сказал Павел, обращаясь к комиссару Железнову.
— Командует ротой СС которая охраняет объект …твой племянник и мой брат — Гюнтер фон Берг!!
Комиссар с изумлением посмотрел на Павла.
— Да, да, эта сволочь выслужился и сейчас здесь. Нам об этом рассказал в разговоре случайно инженер Вернер.

И я с ним встретился вчера в баре.
Все с изумлением посмотрели на Павла.
Андрей, смеясь, спросил:
— Что, пивка попили?.. — и засмеялся.
— Ну нет, я вчера встретил его как командир взвода спецбатальона Абвера "Бранденбург-800", который прибыл в Крым для борьбы с партизанами.

Вы бы видели его удивлённую эсэсовскую рожу!
Он был уверен, что я уже сдох где то в канаве или меня как рядового уже убили где-то.
Так вот, я эту рожу при 50 свидетелях — немецких офицерах, которые были в это время в ресторане-пивной, и набил.
— Сын, — смеясь, сказал комиссар, — драться нехорошо!!
— Павел, я надеюсь, ты набил ему рожу не только из-за мести, — спросил комбриг.
— Конечно, нет.
— Я хочу, чтобы он нам открыл двери на объект.
— Я на следующей нашей встрече раскрою ему страшную тайну, что я советский разведчик, и что у него просто нет другого выхода, как помогать мне.

— Потому, что если меня поймают, по отпечаткам пальцев, которые есть во всех картотеках Германии, а я их дважды сдавал — когда учился в кадетском училище в Берлине и в батальоне "Бранденбург-800", поймут кто я такой и поймут, что он Гюнтер мой брат.
Все 50 человек в ресторане видели, как мы дрались с ним один на один, и он называл меня братом, а подравшись, мы помирились и выходили из ресторана в обнимку.
При любом раскладе его карьере конец, и я думаю, Гестапо его свяжет со мной и точно расстреляет.
Там, в Гестапо, не верят в такие совпадения, — усмехнулся Павел и добавил: — Я уверен, Гюнтер — трус, и он откроет нам двери.


Конечно, потом попытается меня убить и замести следы, например, сжечь мой труп, но мы ему этого не дадим делать, — сказал Павел.
— Я тебя понял, Павел, — ответил комбриг. — Нагло, нахально, дерзко.
— И улыбнулся: — Думаю, этот эсэсовец нам пригодится.

Ну что, все высказались? А теперь давайте думать, что будем делать.
Не выполнить задание мы не имеем права.
И мы его выполним, — сказал Комбриг и добавил, посмотрев на всех: — Выполним любой ценой!
— Я уже думал, что и как нам сделать, — начал Павел.

— Прежде всего ,нам надо устроить силами вашего партизанского отряда грандиозный шухер в Бахчисарае, причем сразу в нескольких местах, чтобы когда мы будем входить на объект, все, кто может им оказать подмогу, были заняты разгребанием своих проблем.
— Во-первых, концлагерь.

Он находится в 2 км от объекта, и там около 1000 наших военнопленных.
Нам надо напасть на него, взорвать ворота и, по возможности, закидав охрану гранатами, сделать так, чтобы военнопленные стали бежать из концлагеря.
1000 бегущих человек — это очень много для Бахчисарая и это очень весомый аргумент в нашу пользу.

Наступит паника, хаос, многие побегут по пути уничтожая фашистов, и по возможности бежать они должны в сторону объекта.
— В идеале, конечно, было бы неплохо подогнать машину с винтовками и вооружить выбегающих военнопленных — они нам тогда здорово помогут, — сказал Павел.

— Так давайте обсуждать и комментировать, — сказал комбриг.

— По поводу концлагеря: у подпольщиков есть связь с военнопленными в этом концлагере, так что мы сможем их предупредить, когда начнем штурм.
Далее, у нас тут на базе мы найдем штук 30-40 винтовок.

— И грузовики тоже сможем найти — один у нас есть, мы его в горах спрятали, еще пару штук захватим на дороге, они постоянно тут проезжают.
— Гранат у меня штук 50 найдется.

И самое главное — бате своему скажи спасибо: мы на прошлой неделе, когда брали немецкую колонну с продовольствием, нам попалась машина с немецким обмундированием и формой.
Я предлагал ее сжечь на месте, но наш комиссар, твой батя, настоящий рачительный хозяин, немецкий бюргер, не дал мне это сделать — как знал, что пригодится.

Так вот, не знаю, сколько там формы, но думаю, человек 30-40 партизан мы переоденем во фрицев.
— Прекрасно! — воскликнул Павел.
— Мысль пошла, пошла... отлично, Товарищ комбриг!

— Параллельно, — продолжил Павел, — нам надо взорвать все, что взрывается, на железнодорожной станции.

Мы с моими бойцами были там, присматривались.
На станции, я думаю, всегда полно разных вагонов,в том числе с боеприпасами и цистерн с горючим.
Вот это все …нам надо подготовить и в определенный момент их там взорвать.
Тогда никто им не придет на помощь, когда мы начнем штурм огневой позиции "Доры" — все будут разгребать свои проблемы, которые мы им и создадим.

— Я думаю, мы свяжемся с товарищами из подполья Севастополя и сможем решить этот вопрос, — сказал комиссар Железнов.
— И на самой станции найдем людей, которые нам помогут.
— Товарищ комбриг, вы говорили, что у вас есть артиллеристы?
— Да, есть, — ответил комбриг. — Они вышли из окружения, боевые ребята, их привел старшина-минометчик Прозоров, серьезный взрослый мужик, воюет с 1939 года, у них руки чешутся пострелять, — сказал комбриг.

— У нас есть две пушки 45-ки с боекомплектом по 40 выстрелов на каждую.
А еще у нас есть два мощных батальонных 82-мм миномета.

На каждый по 30 выстрелов, — продолжил комбриг.
— Вот это у вас арсенал! — закачал головой уважительно Андрей.
— Андрюха... прости, самолета — нету, — смеясь ответил комбриг.
— Прекрасно, — продолжил Павел.

— 82-мм миномет бьет до двух с половиной километров. Надо, чтобы ваши минометчики выбрали позицию и перед самым нашим штурмом закидали минами всю территорию объекта.
— Павел, давай захватим аэродром, он в 5 км от Бахчисарая, — с воодушевлением в голосе сказал Андрей.
— Андрей, я понимаю тебя, но на аэродром у нас сил уже не хватит. Мы с тобой, скорее всего вместе возглавив две группы, которые будут штурмовать железнодорожные ворота этого спецобъекта.

— Товарищ комиссар, нам будет нужна дрезина, на нее мы положим 15-20 кг тротила и взорвем ворота к едрёной матери.
И с бойцами моего отряда и лучшими бойцами вашего партизанского отряда пойдем на штурм.
Нашей задачей в этой суматохе будет подобраться как можно ближе к пушке, бойцы моей группы русские поволжские немцы Ганс-Игорь и Вальтер-Володя, они еще и саперы, они вместе с немецким инженером Вернером заложат взрывчатку в места …куда он им покажет и мы взорвем зарядный механизм пушки.


— Ну, конечно, и все мы обязаны держать оборону взорванных железнодорожных ворот, пока саперы будут делать свою работу.
И потом… все вместе будем отступать и уходить в горы.
Мы все должны, товарищи, отчетливо понимать, что в этом бою на объекте нам не победить.
Против нас будет до 1000 немцев, а через 15-20 минут боя приедет еще и подкрепление.
Вполне возможно, будет много убитых и раненых с нашей стороны, но у нас к сожалению нет другого выхода.

И... — сделав паузу, сказал твердым голосом: — Может, это и есть,тот самый… наш последний бой в нашей жизни!