Зарисовки. Великий и могучий

В теперь уже далёком 2012-м году решили мы совершить семьёй почти месячный трип по Юго-Восточной Азии. Китай, Гонконг, Филиппины, Малайзия и снова материковый Китай. Три с половиной недели концентрированного счастья, а так же лапши, риса и морепродуктов во всех их мыслимых интерпретациях. Никогда ни до, ни после я не отдыхал столько. По возвращению домой теплом, которое я привёз контрабандой внутри себя, наверняка можно было бы отапливать маленький северный городок. Как раз об этом возвращении домой и пойдёт речь ниже.

Вылетали мы назад в нашу необъятную из Пекина зелёным бортом ночного рейса авиакомпании с таким родным наименованием "Сибирь". Выселившись из гостиницы прилично за полночь, мы долго не могли поймать злосчастный таксомотор до аэропорта - пара таксистов только что не покрутили пальцем у виска на мои попытки показать пантомимой взлетающий самолёт, при этом совершенно по-туземному не понимая моё очень чисто ин инглиш произнесённое airport, а пара заломили такую цену, что в неё с лёгкостью бы влез и билет на сам самолёт с серебристым крылом, что взлетая оставляет...эээ...пардон, увлёкся. В общем, на энергии последней нервной клетки я таки уговорил одного представителя китайского столичного коммерческого извоза доставить нас в место заветного прощания с Поднебесной за приемлемую сумму и с необходимой впритык по таймингам скоростью. Сели, поехали, успокоились. Только выйдя из такси в пункте назначения мы поняли, что хитрый любитель быстрой платной езды высадил нас не у нужного нам и оговорённого с ним терминала, а у того, который был ему удобнее, потому что был ближе к городу. Схватившись за голову и чемоданы, я и мои Паспарту женского пола в виде жены и дочери кинулись к остановке шатл-баса, который курсировал между терминалами пекинского аэропорта. Запрыгнули в автобус мы хоть и не на ходу, но в последние открытые задние двери. 

Оказавшись внутри заветного общественного транспорта, я огляделся по сторонам и не увидев ни одного европеоидного взгляда, обрушил на непутёвого таксиста всю мощь великого и могучего. Жена поддакивала, иногда удивлённо вскидывая брови - мне кажется я тогда не только изрядно обогатил её словарный запас, но и в принципе придумал пару новых слов. Благо дело иностранные организмы не понимали какая ненормативная вакханалия творилась у них под носом. Точнее у них под ухом. Когда через минут пять моих изысканий в генеалогическом древе водителя мой обсценный запал иссяк, и я наконец закрыл свой орган возмездия, ко мне повернулась интеллигентного вида азиатка средних лет стоявшая рядом и на чистом родном спросила:

- Простите, а вы видимо тоже на иркутский рейс опаздываете? Как думаете, есть у нас с вами шансы всё-таки успеть?

Буряты!

Мой обнулившийся, как президентские сроки, за длительный отпуск расистский мозг, совершенно забыл, что есть ещё национальности с азиатской внешностью, но при этом с прекрасным владением языком Достоевского и Пушкина.
 
Когда моя пунцовая морда лица сумела таки выйти из ступора стыда, и я обратно обрёл свой бессовестный дар речи, то мне удалось из себя выдавить что-то на счёт того, что регистрация ещё пока идёт, а паспортный контроль ночью проходится быстро и переживать им не стоит. Остаток пути до самолётного кресла я по большей части разглядывал свою обновку в виде новых конверсов, потому что как только я поднимал глаза, не важно где, в автобусе, на регистрации, на досмотре, у выхода на посадку, то совершенно фантастическим образом встречался взглядом с этой приятной и нисколечко ни в чём не виноватой женщиной, каждый раз посылающей мне вежливую улыбку, от которой я жалел, что не обладаю способностью мимикрировать под рельеф аэропортовой местности.

С тех пор в зарубежных поездках моя речь на родном языке сдержана и культурна нисколько не меньше, чем на родине.