Истрия в песнях Дубинушка

На Руси, особенно в северных регионах, в древности, почвы были весьма неплодородны. Единственный способ увеличить плодородность было вести огнёво-подсечный метод.
Это был весьма трудоёмкий способ, брался участок леса, раскорчёвывался, поваленные деревья поджигались. Что бы не распространить огонь на леса, этот участок окапывали.
Корчёвка была тяжёлым трудом, подрубались корни, на вершину накидывалась верёвка, в которую впрягались люди и тянули дерево. Лишённое корней оно падало на землю.
Вот из этого процесса и родилась песня «Дубинушка» или по-другому «Эй ухнем, сама пойдёт».
Такая тяжёлая работа требовала синхронизации усилий всех, кто участвовал в этом процессе, то есть люди должны одновременно напрягать тело, двигаться в одном направлении, при этом дыхание должно быть в соответствии с усилиями, потому что в противном случае работники быстро выдыхались.
В то время не было научной организации, но люди эмпирическим путём нашли выход, это была ритмичная, в соответствии с усилиями песня, так называемые трудовые припевки.
Литературная обработка песни приписывается двум авторам Богданову Василию Ивановичу (12 (24) января 1837 г. – 5 (17) августа 186 г. Русскому врачу, литератору, поэту и Ольхину Александру Александровичу 13 (25) октября 1839 г. – 22 ноября (4 декабря) 1897 г., русскому дипломату, юристу, политический ссыльному поэту.
Некоторые варианты этой песни, в которой прослеживаются мотивы сплочения народа, дополнялись революционной тематикой, призывающей на борьбу с царём и эксплуатарами, потому были запрещены.
Поэтому, власти с настороженностью относились к этой песне.
Так, за этой разучивание с крестьянами этой песни в 1906 году был арестован Иван Вольнов, сопровождая это действо с призывами к свержению правительства, экспроприации помещичьей земли и прочим революционным действиям.
Неприятности с полицией имел знаменитый бас Шаляпин, за то 29 апреля 1905 года спел её по просьбе рабочих в Киеве.
По воспоминаниям Шаляпина это произошло так: «Эй, дубинушка, ухнем, — подхватили 5000 голосов, и я, как на пасхе у заутрени, отделился от земли. Я не знаю, что звучало в этой песне — революция или пламенный призыв к бодрости, прославление труда, человеческого счастья и свободы. Не знаю. Я в экстазе только пел, а что за этим следует рай или ад, я и не думал. Так из гнезда вылетает могучая, сильная белая птица и летит высоко за облака. Конечно, все дубины, которые подымаются «на господ и бояр», — я их в руке не держал ни в прямом, ни в переносном смысле. А конца гнёта я желал, а свободу я любил и тогда, как люблю теперь».
И так вариант песни более старинный:

Мы бьем первую залогу,
Просим бога на подмогу.

Припев:
Эх, дубинушка, ухнем!
Эх, зеленая, сама пойдет,
Сама пойдет!

Что ж ты, сваюшка, стала,
Аль на камушек попала?

Припев.

Как мы сваюшку затурим,
Сядем трубочки закурим.

Припев.

Эй, ребята, плохо дело,
На каменья свая села.

Припев.


А вот другой текст, революционный:

Много песен слыхал я в родной стороне,
В них про радость и горе мне пели,
Но одна из тех песен в память врезалась мне,
Это песня рабочей артели.

  Эй, дубинушка, ухнем!
  Эй, зелёная, сама пойдёт!
   Подёрнем, подёрнем,
   Да ухнем!

   Англичанин-мудрец, чтоб работе помочь,
  Изобрёл за машиной машину.
  А наш русский мужик, коль работать невмочь,
  Так затянет родную дубину.

  Эй, дубинушка, ухнем!
  Эй, зелёная, сама пойдёт!
  Подёрнем, подёрнем,
  Да ухнем!

 Но то время придёт – встрепенётся народ,
 И стряхнув вековую кручину,
 Он в дремучем лесу на врагов изберёт
 Здоровее и крепче дубину.

 Эй, дубинушка, ухнем!
 Эй, зелёная, сама пойдёт!
 Подёрнем, подёрнем,
 Да ухнем!

 Так иди же вперёд ты, великий народ,
 Позабудь своё горе-кручину
 И в свободе святой гимном радостным пой
 Дорогую родную дубину.

 Эй, дубинушка, ухнем!
 Эй, зелёная, сама пойдёт!
 Подёрнем, подёрнем,
 Да ухнем!