Нар Дос - Смерть - перевод с армянского -13

Нар Дос - Смерть - перевод с армянского языка -13

          Была уже поздняя ночь, когда Ашхен вернулась домой от ориорд Саакян. Она вошла в свою комнату, потом спешно подошла к двери в комнату Евы, открыла ее и заглянула внутрь.
«Ты еще не спишь, Ева?» — спросила она бодрым голосом. Ева сидела за столом и при свете лампы вышивала инициалы на углу носового платка.
«Ты бы ещё лучше поступила, если бы пришла ещё позже», — сухо сказала она, не отрываясь от занятия.
- А как мне было поступать, дорогая? Я хотела прийти пораньше, но Варо заставила меня остаться на ужин.
Сказав это, Ашхен сняла шапку, сняла пальто, вошла в комнату Евы и с не скрытой улыбкой села рядом с ней. Было заметно, что она находится в необычайно веселом расположении духа.
- Какая ты трудолюбивая девочка! Все спят, а ты все сидишь и вышиваешь. Ты, наверняка, меня ждала, правда?
Ева не ответила, она еще ниже опустила голову от его пристального взгляда, сосредоточенного на шитье, и по ее холодному лицу было видно, что она обижена на Ашхен.
«И ты не побоялась прийти одна в такую полночь», — спокойно заметила она.
-Кто сказал, что я была одна? У меня был спутник, моя дорогая.
-А можно узнать, кто был этот твой спутник?
-Почему бы нет? Он агроном, с которым я познакомилась в доме Варо пару дней назад. Кстати, ты его знаешь, хотя никогда не видела.
Ева подняла голову, с удивлением посмотрела в улыбающиеся глаза Ашхен и снова опустила голову на кровать, не сказав ни слова.
Ашхен тихо рассмеялась.
«Подожди, ты и завтра сможешь заняться вышивкой», — сказала она, взяв платок и иголку из рук Евы и положив их на стол.
- Посмотри мне в глаза. Вот так. А почему бы тебе не спросить, кто этот агроном?
«О чём мне спрашивать, если ты что-то от меня скрываешь?», — по-прежнему сухо ответила Ева и попыталась встать, но Ашхен схватила ее за руки и удержала на месте.
-Останься, не убегай... и посмотри мне в глаза еще раз. Вот так. Какие тайны?

- А я знаю? Твой странный разговор вчера, уход сегодня рано утром неизвестно куда, а теперь ты возвращаешься так поздно...
- И поэтому ты так надулась, да?
Ева вдруг сделала резкое движение, и глаза ее вспыхнули гневом.
— Послушай, Ашхен, если ты продолжишь меня мучить и не расскажешь мне все прямо сейчас, Бог свидетель, я так разозлюсь, так разозлюсь, что больше никогда с тобой не заговорю. Ты меня слышишь?
Ашхен наклонилась к ней, провела руки под мышки и обняла за спину.
- Да, я тебя слышу, дорогая, я тебя слышу. Но боюсь, если я скажу, ты расстроишься еще больше.

-Фу, это уже невыносимо... Я не хочу, не говори больше ничего.
И Ева, крайне разгневанная, попыталась вырваться из рук кузины, но Ашхен переплела пальцы и не дала ей встать.
— Дорогая Ева, послушай, вот, я говорю, послушай. Я решила стать сельской учительницей и через несколько дней поеду в деревню.
Ева на мгновение застыла на месте. Ее глаза расширились и не отрывались от вечно улыбающихся глаз Ашхен.
«Вот видишь, ты обескуражена ещё больше. А ведь это только начало», — рассмеялась Ашхен.
- Теперь послушай подробности.

И Ашхен начал подробно рассказывать, как она познакомилась с пароном Минасяном, которого они с Евой уже знали по его литературным произведениям, как, основав в их селе новую школу, Минасян обратился с просьбой найти учительницу к ориорд Саакян, как ориорд Саакян потерпела неудачу в своих поисках и как, в конце концов, сама Ашхен решила занять должность учительницы в этой школе и посвятить себя этой профессии навсегда. Она также рассказала о встрече с ориорд Саакян тем утром и о том, что вечером у неё состоялся разговор с пароном Минасяном в доме ориорд Саакян. Что, Минасян с большим удовлетворением и одобрением принял её предложение и с благодарностью пообещал работать над тем, чтобы получить лицензию на преподавание на следующий же день.

- Итак, дорогая Ева, через два или, самое большее, через три дня я попрощаюсь с тобой и отправлюсь туда, где, надеюсь, смогу быть полезна больше. Варо меня сегодня очень подбодрила. Теперь я жду твоего вердикта. Что ты скажешь?

— «Я тебе вот что скажу, ты... сошла с ума», — сказала Ева тяжелым и твердым голосом, подчеркивая последнее слово, и попыталась высвободиться из её рук.

Но Ашхен ещё крепче обняла ее за спину и приблизила свое улыбающееся лицо так близко к её лицу, что они могли чувствовать дыхание друг друга.

 «Это вполне возможно, моя драгоценная, моя несравненная Ева», — прошептала она.
 — Разве такое безумие не заслуживает похвалы?
«Безумие вообще достойно сочувствия, — добавила Ева.
 — Но твое безумие... Тебе не нужно идти, понимаешь или нет?
Она вдруг сердито вскрикнула и сильно топнула ногой по полу. Слезы навернулись на ее глаза.

На этот раз Ашхен отпустила ее, улыбка сползла с её лица.
«Ты шутишь, Ева?» - спросила она удивленно.
- Я не шучу, потому что ты сама не шутишь.
- Но наш разговор вчера вечером...
— Да, но наш вчерашний разговор был о том, что ты сбежишь отсюда, оставив меня... одну? Ты... ты жестокая. Ты никогда меня не любила... и сейчас не любишь. Да, в этом нет и необходимости.

Ева не могла больше сдерживаться, она повернулась на стуле, достала из кармана платок, закрыла глаза и зарыдала.
Как бы ни было неожиданностью поведение Евы для Ашхена, поначалу она все равно застыла на месте.
- Ты меня очень удивляешь, Ева. Я вообще не понимаю, как ты объясняешь мое решение и... плач. Это по-детски.

- Конечно, это будет по-детски, потому что ты всегда считала меня ребенком. Ты хочешь убедить меня, что любишь меня, а сама, напротив, всегда относишься ко мне холодно... И не только ко мне, но и... с отцом... с матушкой. Как будто ты чужая в нашем доме, как будто мы... с тобой….

Ева не договорила и, еще крепче прижав платок к глазам, попыталась сдержать нарастающие рыдания. Ашхен, с горькой улыбкой, покачала головой.
«Видишь ли, Ева, — сказала она своим характерным тихим голосом, — ты говоришь мне такие вещи и хочешь сказать такие вещи, что... Я не могу не обидеться. Конечно, мне не нужно защищаться, это значило бы дать тебе право говорить мне такие вещи. Я просто удивляюсь, как ты позволяешь себе обрушивать на меня такие обвинения».
- Тогда почему ты убегаешь?
«Ну, хватит повторять эту глупость», — воскликнула Ашхен с внезапным взрывом эмоций.
- И прекрати этот детский плач, ради Бога. Как и о чём мы вчера говорили, а, как - сейчас. Я пришла к тебе радостная — радостная, полностью веря, что ты меня поддержишь, а ты... ты только оскорбляешь меня.

И Ашхен холодно отступила от неё. В этот же момент Ева также вскочила.
«Я тебя не оскорбляю, ты понимаешь или нет?» — сердито крикнула она.      
- Это ты мне даешь такое объяснение моим словам. Конечно, ты свободна, можешь делать, что хочешь, можешь идти, куда хочешь. А я, а я... Прожив столько лет вместе, ты вдруг меня бросаешь. И ты думаешь, мне легко с тобой расстаться? Мой брат ушёл, ты тоже уезжаешь, а я... что мне делать одной? Мне что, сидеть как сова и рыдать? Или возьми меня с собой, или найди меня здесь какое-нибудь занятие, как хочешь, пока я с тобой, ты со мной, потому что я не могу без тебя. Вот что я хочу сказать, и я не собираюсь тебя обидеть. И разве я не вправе удивляться, что, как я вижу, ты думаешь только о себе, а обо мне вовсе. А между тем, о чем мы говорили вчера вечером... Да, улыбайся, улыбайся, я ведь ребенок, не так ли?
Ашхен подошла к ней, улыбаясь.
— Вот именно, красивый, умный, большой ребенок, глаза которого мне хотелось бы поцеловать прямо сейчас.
«Пожалуйста, перестань использовать эти сладкие слова», — сердито крикнула Ева.

-Не расстраивайся, дорогая, мы ничего не поймем, если расстроимся и станем сердиться друг на друга. Лучше, давай сядем и поговорим спокойно. Садись.
Ашхен почти силой заставила Еву сесть и сама села рядом с ней.
— Прежде всего, позволь мне сказать тебе кое-что, дорогая Ева, не расстраивайся. Ты проявляешь признаки эгоизма. Хочешь, я пришью свою юбку к твоей юбке и не расстанусь с тобой только потому, что ты не можешь без меня? Это значит, что мне придется пожертвовать ради тебя не только собой, своими стремлениями, своей волей, но и работой, которой я надеюсь принести хоть какую-то пользу. Хочешь, чтобы я это сделала? Конечно, нет. К тому же, я уже дала этому человеку слово, стоит ли мне его нарушить, и хочешь ли ты, чтобы я его нарушила? Конечно, нет. Ты говоришь, что я тебя не люблю. Можете ли вы повторить эти слова, положа руку на сердце?
Ева сидела молча, опустив глаза. Она была просто ошеломлена резкими словами Ашхен.
— Что касается того, что я думала только о себе и забыла о тебе, то и в этом ты ошибаешься, дорогая Ева. Как я могла забыть тебя после вчерашнего разговора? Только сейчас ты не дала мне досказать о том, чем ты можешь заняться. Ты также хочешь работу. Прекрасно. Вот чем ты можешь заняться. После того, как я уйду, забери моих учеников и обучай их вместо меня. Ты сможешь это сделать, потому что, хотя у тебя и нет опыта, но ты можешь быстро его набрать, если станешь относиться к работе с любовью, в чем я и не сомневаюсь. Они все, как ты знаешь, дети очень бедных родителей, и я не только ничего не брала у них, но и ничего не пожалела, чтобы им дать. Сделай то же, что и я, и ты увидишь, какое доброе дело совершаешь. Но если это кажется тебе незначительным, ты можешь сделать еще одно очень полезное дело. У нас много семей знакомых, дочери которых являются твоими подругами, которые не только лишены армянского образования, но и едва умеют говорить и читать по-армянски.
Собери тех богатых девушек, которые отчуждены от армян, организуй, что-то вроде литературных вечеров раз или два в неделю, читай им армянские книги, дай им часть этих книг, чтобы они тоже могли их прочитать, познакомь их с национальными и социальными проблемами, которые нас волнуют, поговорите, поспорьте... короче, сделайте все возможное, чтобы зажечь искру великой армянственности, национального самосознания в этих будущих армянских матерях, воспитанных в ином духе. Достаточно посеять в них одно семя, одно зерно, и тогда будь уверена, что это семя никогда не пропадет даром. Неважно, насколько это мало и незначительно. Это непростая задача, но ты сможешь с ней справиться. Я уверена, что ты сможешь, потому что они любят тебя и с радостью примут твое предложение. Тот факт, что они не невежественны, и те движения, которые появились в нашей жизни в последнее время, наверняка пробудили и в них больший или меньший интерес, всё это тебе в помощь. Вот какой план я для тебя составила. Тебе нравится?
Ева ответила не сразу. Ее лицо приняло очень серьезное выражение.

«Ты все это хорошо продумала», — сказал она. «Только... всё так неожиданно, так неподготовленно... Чему я могу их научить, что я знаю?
— Значит, ты меня не поняла, дорогая Ева. Я не говорю, что тебе следует организовывать регулярные курсы, читать лекции. Конечно, так делать не надо. И они тебе этого не позволят. Но можешь же ты научить их писать и читать по-армянски, говорить с ними на армянском языке, помочь им понять то, чего они не понимают, познакомить их с нашей литературой, нашей прессой и нашими деятелями. Наконец, сама работа покажет, что ты можешь сделать, и что вообще необходимо сделать. Слава богу, ты умеешь и любишь говорить, ты сама по себе очень интересна и обладаешь природной способностью привлекать к себе внимание. Это такие преимущества, что ты можешь творить чудеса в своем окружении. Теперь то, ты меня понимаешь, дорогая Ева?
Ева сидела молча. Ее сосредоточенный взгляд показал, что перед ее мысленными очами внезапно открылся горизонт, такой огромный, такой новый и такой пленительный, что она боялась даже далеко посмотреть, чтобы не ослепнуть. И когда Ашхен повторила свой последний вопрос, она сказала, как бы, сама себе: «Удивительно, почему это не пришло мне в голову раньше. Я же вполне могла бы сама додуматься».