Проект Зародыш - 10

10

Маленький караван растянулся по тропе, ведущей к предложенному директором Ричи месту нашего отдыха. Я ехал на робомуле. Влада хотела меня усадить в кресло, опасаясь, что в седле меня укачает, и я свалюсь, но я настоял, что поеду, как все. Робомул по сути – это шагающая грузовая платформа, для нас на ней закрепили седла, стремена для ног и держалки для рук. Моего мула особо настроили на перевозку хрупкого груза, поэтому его шаг был исключительно плавен, мне даже держаться руками не приходилось. На коленях у меня спал набегавшийся вдоволь Пусь. За мной ехала Влада, а за нею тащились два робомула с тюками.
Влада ушла с головой в воссоздание своей тигрицы Дебби и контакты с биотехнологами  из лаборатории моего старого друга Володи Лещенко.  Оборачиваясь изредка  назад, я видел ее склоненной над большим планшетом или в очках виртуальной реальности для управления теледроидом в лаборатории.  Все были при деле, одни мы с Пусем бездельничали. Мне хотелось попасть обратно за Зародыш, но даже заикаться про это было бессмысленно.
Вел наш отряд Денис Ричи – сын директора Дальневида, избравший себе службу егеря в этих местах. Он с Зетом ехали бок о бок впереди, пока позволяла ширина тропы и бурно обсуждали, как я понял из доносившихся до моих ушей обрывков их разговора, недавнюю инициативу Союза Континентов о заповедниках и мемориальных зонах. Наш Загорный из-за Вебсика давно объявили мемориальной зоной, теперь местная мэрия обязана была согласовывать  все новые постройки  с экспертным советом, да у нас там нового ничего и не строилось.  Но Дениса инициатива возмутила.
– Человеческая любовь к бюрократии непобедима, а все потому, что она начинается там, где кончается разум, – пылко доказывал он своему визави. –  Допустим, свалит буря некое мемориальное дерево, его срочно убрать с дороги  надо, я что, должен согласовывать?  Или,  мне срочно новую просеку в заповедных джунглях сделать надо для подвоза корма той же заповедной живности? Кончится тем, что мы, егери, будем сидеть и ничего не делать, потому что все – нельзя. 
– Это не бюрократия, – посмеиваясь, возражал ему Зет. – Ты не вник в суть инициативы. Союз Континентов предлагает единое управление всеми природными заповедниками по всей планете с целью формирования кластера естественного  пути развития природы. Вот будет естественно развиваться обезьянье племя, возьмет палку-копалку и однажды возникнет новый род хомо сапиенсов…
– А мы куда денемся?! – оторопел Денис.
– А мы себя до конца обезопасим от всего, закуклимся и будем жить вечно… Настоящей природе, мальчик мой, егери не нужны, она сама себе егерь, каких поискать, только мы, шибко разумные, это дикостью считаем.
–  Дядя Зет…
– Денис, не слушай этого хохмача, – не выдержал я. – Он мастер пудрить мозги.
Зет повернулся и выразительно окинул меня взглядом.
– Давай свои аргументы, – потребовал он.
– Дам, – раззадорился я.–  Естественного пути у природы на Земле давным-давно нет, все ж под тотальным контролем. Только такие, как в старину говорили, богом забытые места, как наш  Загорный и Соловей,  Служба погоды не регулирует. Здесь, на Гвианском нагорье, она тоже не влияет. Поэтому егери нужны: мало ли какие стихийные бедствия будут. Заповедник – заповедником, а у бурь и смерчей свои расклады – это первое. А второе – Союзу Континентов просто нужны хоть какие-то новые инициативы. Думаю, простая формальность. Скажи ему про Зародыша, он и его заповедником объявит.
– А, кстати, что с Зародышем, дядя Юра? – спросил меня Денис.
– А там забавная ситуация, – отозвался я, довольный тем, что удалось повернуть разговор  в другое русло. – Известны два пути формирования знания у искусственных систем. Первый – цифровой. Это когда все закодировано и заложено в базу знаний системы в виде соответствий «код – предмет», «код – состояние», «код – свойство» и так далее.  По сути дела искусственный мозг действует в системе заложенных в него кодов, распознавая их в поступающей извне информации. Скажем, видит текст, выхватывает из него понятия, кодирует, формирует  собственный смысловой образ. Только Зародышу это недоступно.
– Как это? – не понял Денис.
– А так, – вздохнул я. – Он сейчас похож на новорожденного младенца, который  смотрит на мир, но не понимает, что видит, что слышит. Мы с вами видим, слышим, чуем, чувствуем, а он как? Он же не видит и не слышит, нет интерфейса. Зародыш имеет алфавит, систему знаков, но для него сейчас  слово – просто набор знаков, он не представляет себе образа, понятия, стоящего за ним. Странник во тьме, которому надо долго-долго учиться распознавать окружающий его мир. И тут загвоздка: где этот мир?  В кромешной этой тьме он сам себе родил какую-то неведомую нам познавательную модель через сервис-боты, через видеопластику. 
– Хорошее пояснение, – поддержал меня Зет. – А второй путь?
– А второй путь – это модельные ощущения реальности.  Искусственный интеллект всегда имеет систему инфологических моделей своих реакций. Классический пример – обучение машин шахматной игре. Только любая модель – это игра, игровая ситуация. Я уже сказал, что Зародыш  мог сам себе родить познавательную модель. Это его игровая комната. Вот то световое пятно, Светлячок, которое мы видели на прогулочной палубе, как мне кажется, и есть результат его игры, – вздохнул я. – Но есть другой фактор. В Зародыше воплощена концепция «инфоеда». Начав получать информацию, он расширяет ее канал. На этом зиждется вся задача самообучения.  По идее разработчиков из Академии знаний, он должен проснуться, скушать все то, что мы натолкали в его постоянную память на кристаллах, стать «землянином» и лететь покорять Вселенную. Но тут кроется  промах:  нельзя стать «землянином» по картинкам Земли, без пребывания на Земле, без её ощущения всеми доступными чувствами.  Раньше, во времена многоязычия, учили иностранные языки, но понимали, что нельзя овладеть языком без того или иного контакта с носителем языка, без общения со страной, с её литературой.  Так и в нашем случае, думаю.
– А как ты тогда объяснишь нападение на Дебби? – спросил Зет.
– Я сейчас думаю, что это не было нападением. Это мы его восприняли как нападение. А Зародыш мог не осознавать, что делает, как и сервис-бот. Бот мог отнестись к биомеху как к неисправному оборудованию, которому положен  демонтаж.
– Юр, ты не допускаешь, что сервис-боты перестроили  концепцию Зародыша?  – снова спросил Зет.
– Допустить-то можно, – согласился я. – Только  в таком случае Зародыш присвоил ботам ранг выше собственного. Я не думаю, что он уже вырос до игры с рангами. Мне кажется, что сейчас всё на примитивных условных рефлексах, надо понять, каких. Мне жаль, что мы так поспешно сбежали. 
Во рту появилась оскомина, я нашарил рукой  головку закрепленной на седле фляги, вытянул трубочку и с наслаждением сделал несколько глотков освежающего питья.
– Строго говоря, возможность усвоения логики сервис-ботов  есть, – продолжил я, – Зародыш у них, как Маугли, есть такая чудесная история, как звери вырастили человеческого детеныша, не читали?
– Читал, как же! – сразу отозвался Денис.
– Так вот, с кем поведешься – того и наберешься, – развил я свою мысль. – Не хотелось бы об этом думать, но есть вероятность, что система сервис-ботов подчинила себе новоявленный интеллект Зародыша. Она должна была служить ему только нянькой, не более того, а по сути стала образцом для подражания. Надо попробовать с ним общаться,  как с сервис-ботом…
– А третьего пути не дано? – поинтересовался Зет, попутно копаясь в своем коммуникаторе.
– Если только мифическая связь с Вебсиком и его сородичами, – отозвался я. – Почему я и ждал, что ты прилетишь к нам вместе с Марианной.
– Ион и Марианна высадились на Зародыша, –  вдруг объявил Зет, оторвавшись  от своего коммуникатора. – Марианна видела Светлячка.  Он снова появился на прогулочной палубе. А нам срочно нужно вернуться в Дальневид.
Петерс встал в стременах над своим мулом и громко скомандовал:
– Отряд, стой! Получена команда на возвращение!
Авангард стал арьергардом. Зет с Денисом теперь ехали сзади меня, а перед собой я видел Владу,  которая после смены курса нашего похода оторвалась от своих дел и теперь то и дело оборачивалась ко мне, рассказывая новости. Их у неё оказалось много. Прежде всего от наших взрослых детей.  Дочь Даша была очень удивлена, когда Влада связалась с нею из Дальневида, она никак не ожидала нашего возвращения, хотела прилететь, но мать отговорила.  Сыновья были в Дальнем Космосе, от Ростислава матери и мне пришла космограмма. А Всепланетные новости только что передали сенсацию: научная экспедиция Аалы Тваал проникла в кенийскую пещеру с кристаллическими артефактами , возраст которых определили чуть ли не с мелового периода. Володя Лещенко со своими сотрудниками уже готов пытаться восстановить Дебби, если им привезут то, что от нее осталось. А если ничего не осталось, то есть материалы со времен учебы Влады на кибербиолога, можно попытаться восстановить биомеха по ним. Но в любом случае новая Дебби уже не будет иметь характеристик, полученных под влиянием или при участии Вебсика, потому что вносимые изменения не всегда документировались.
– А тогда имеет ли смысл делать дубль? – осторожно спросил я.
– Сама пока не знаю, – призналась Влада. – С одной стороны, хочется, а с другой – это будет совершенно иное, пусть и похожее внешне. Боюсь, что мне потребуются годы, прежде чем появятся черты, привнесенные Вебсиком. Дебби была не просто биомехом, роботом, как эти робомулы, которые нас везут, она была, если  можно так сказать, личностью. Я поэтому и надеялась на её  помощь с Зародышем. Теперь нам помочь некому.
– А Марианна?
– Мари, на мой взгляд, может изменить тренд его развития. Сложно сказать, хорошо это, или плохо, если Зародыш сейчас окажется связан с миром инфоедов. Они воспринимают нас не так, как мы сами. Вебсик и создал свой сегмент, потому что восприятие иное. Им нужна энергия и информация, наше Время, наша История им не нужны. Если так, то Зародыш получит очень искаженное представление о Земле и цивилизации на ней, что он тогда передаст Звёздам?
– Ты думаешь, что он улетит?
– Нисколько не сомневаюсь.
– Хорошо, а если Мари поможет понять, что там у него происходит, то мы потом решим свои задачи? Или надо идти и говорить, что все бессмысленно?  Мы уже с тобой хотели так поступить.
– Хотели, милый. А потом увидели ребенка, которого надо защитить, вырастить, вспомни, – Влада грустно улыбнулась. – Когда я была маленькой, ты мне рассказывал сказки в застрявшем экспрессе, чтобы не было страшно, так и Зародышу от нас нужны сказки.
– Уаа, – согласился с нею Пусь, лежа у меня на коленях, и почесал себя лапой за ухом.
– Это идея, – отозвался я и обернулся к Петерсу.  – Зет, слышишь?  Передай Мари и Иону, что от них нужны сказки.
– Сказки? – переспросил Зет. – О чем сказки?
– Ты сам сказал, что они встретили Светлячка. Вот пусть и расскажут ему о нем самом,  – сказала Влада. – Мари умеет рассказывать.
– Ты думаешь, Светлячок поймет? – засомневался Зет.
– Я лягушкам на Рорайма порой сказки рассказываю, – вдруг вставил Денис. – Знаете, как слушают, даже в кружок собираются!
Я представил себе нашего юного егеря в окружении внимающих ему лягушек и рассмеялся. Общими усилиями мы составили текст маленькой сказочки, и Зет его отослал  брату. «Принято», написал тот в ответ довольно быстро, «только вы не учли одного: это должны быть сказки тьмы».

Продолжение http://proza.ru/2025/04/10/546