Список бестселлеров РКС. Писатель и общество

Во вторник, 2 апреля, Российский книжный союз и представители книжного рынка опубликовали Всероссийский книжный рейтинг за 2024 год. В него включили результаты продаж за период с 1 января по 31 декабря. Статистику сформировали на основе анализа данных, предоставленных из разных каналов продаж. Из них 48% заняла художественная литература, 46% – нон-фикшн, а детская литература – 6%.

В топ-10 бестселлеров 2024 года вошли:

«К себе нежно. Книга о том, как ценить и беречь себя», Ольга Примаченко;
«Мой театр. Книга 1», Николай Цискаридзе»;
«Восхитительная ведьма. Книга первая», Анна Джейн;
«Дом, в котором…», Мариам Петросян;
«Атомные привычки. Как приобрести хорошие привычки и избавиться от плохих», Джеймс Клир;
«Твое сердце будет разбито», Анна Джейн;
«Мастер и Маргарита», Михаил Булгаков;
«Сказать жизни "Да!": психолог в концлагере», Виктор Франкл;
«Благословение небожителей. Том 6», Мосян Тунсю;
«Железное пламя», Ребекка Яррос.

На книги из списка топ-10 россияне потратили почти 547 миллионов рублей.

sovlit.ru


То, что сейчас необходимо российской литературе, так это творческое объединение, которое творчески продолжает идеи Группы 61 из Дортмунда.


ГРУППА 61


С начала 60-х годов западногерманская литература переживает значительные сдвиги во всей своей идейно-тематической структуре. Определяющей чертой этого нового «распределения сил» является очевидный поворот литературы ФРГ к социально-классовой проблематике. Он обнаруживается и в настойчивом интересе писателей к условиям жизни и труда рабочих, и в их увлечении публицистическими и агитационными жанрами, и в повышении общественной активности.

Социальная проблематика в самом общем значении этого слова не была чужда и западногерманской литературе прошлого десятилетия. Мы помним усилия прогрессивных литераторов ФРГ в единоборстве со всем комплексом проблем «непреодоленного прошлого» – новой милитаризацией ФРГ, возрождением реваншистской идеологии, превращением ФРГ в авторитарное олигархическое государство. Но это была борьба в «верхних сферах», столкновение политических и моральных доктрин. Такова проблематика социально-критических романов рубежа 50 – 60-х годов – Бёлля, Вальзера, Грасса – и многочисленных публицистических антологий и сборников отдельных писателей.

Но это всё ещё суммированный баланс идейной проблематики 50-х годов, продолжавшей разрабатываться и в 60-х. Речь, как правило, шла здесь о совершенствовании аппарата и механизма буржуазной демократии; это была «парламентская» борьба в литературных сферах.

Более широкая социальная проблематика, включающая в себя и экономическую структуру общества, заинтересовала писательские круги, когда в поле их социально-критического зрения властно вошёл феномен так называемого западногерманского «экономического чуда». Политические круги ФРГ делали на это «чудо» самую свою крупную ставку. Фетиш материального преуспеяния призван был тонизировать настроения социального оптимизма и конформизма. Официальная идеология спешно сотворила на этой базе новый социальный миф – представление о «сформированном обществе», о «народном капитализме», о «социальном партнёрстве», о бесклассовом государстве всеобщего процветания и благоденствия.

Для тех западногерманских писателей рубежа 50 – 60-х годов, которые заинтересовались проблемой «экономического чуда», оно существовало прежде всего как проблема морально-психологическая; материальное благополучие – одна из форм современного «отчуждения» индивида, оно притупляет ум и совесть людей, превращает их в бездумных потребителей, равнодушных к политике, к судьбам своей страны и тем более человечества. Литература с почти суеверной, во всяком случае, явно фетишизирующей ненавистью ополчилась на телевизоры, холодильники, рекламу – на все вещественные реалии самодовольного западногерманского «консума». Это сквозная тема творчества Бёлля 50-х – начала 60-х годов. Бёлль ещё в своей повести «И не сказал ни единого слова…» освещал трагическую историю семейного неблагополучия Богнеров торжествующим светом официальной рекламы: «Доверяй своему аптекарю!». Мимолетный афоризм бёллевского клоуна Ганса Шнира о блудном сыне, которому по его возвращении родители, сидящие у телевизора, не зарежут тельца, а лишь ткнут пальцем в сторону холодильника, – это острота, рождённая временем. Герой повести Бёлля «Самовольная отлучка» – кофейный коммерсант, в минуты откровения с отчаянием глядящий в «тёмные волны Рейна».

Сходных тем касались и другие западногерманские писатели. Скрупулезный анализ потребительской психологии коммивояжера – содержание романа Мартина Вальзера «Половина игры». Гротескный образ ««червивого» экономического чуда»- один из сквозных мотивов романа Гюнтера Грасса «Собачья жизнь». Сытую и всё ещё алчную «пену на губах века» проклинал Ганс Магнус Энценсбергер в своих яростных, шокирующих стихах:«Я утоплю вас в собственной вашей слюне!».

При этом многие писатели ФРГ, находясь в это время ещё, так сказать, в эмпиреях социально-политической проблематики, анализируя социальную психологию «сытых», не сразу и разглядели, что чуда-то, собственно говоря, никакого нет, что для обширных слоев населения в их стране материальная нужда, эксплуатация, социальное неравноправие – не старомодные агитационные лозунги «догматических» социалистов, а повседневная жестокая реальность.

Пожалуй, из популярных западногерманских писателей 50-х годов только одного Бёлля тревожила проблема материальной нужды, но и у него она чаще всего лишь оттеняла и дополняла проблематику моральной и духовной неустроенности, призвана была доказать тотальный, всеобъемлющий характер этой неустроенности. Ведь, конечно же, судьба семейства Богнеров складывается так печально не только и не столько из-за материальной нужды, и их трагедию не сведёшь только к проблеме недостающей жилплощади. Вальтера Фендриха преследует, как наваждение, память о голодном детстве, но сейчас он ездит на работу в собственном автомобиле. Линия Вильмы Брилах в «Доме без хозяина» функционально явно второстепенна, она дополняет центральную проблематику романа, связанную с судьбами Неллы и Раймунда. Ганс Шнир считает пфенниги, выклянчивает у друзей тарелку супа и в конце концов садится с протянутой шапкой у входа в вокзал демонстративно – он все-таки богатый наследник, стоит только захотеть. Заслуга Бёлля в том, что он последовательно и неуклонно сохранял для своего писательского зрения демократизм, что он никогда не забывал этого необходимого для писателя измерения, – в отличие от других западногерманских писателей 60-х годов, принявших «экономическое чудо» как несомненную данность и в лучшем случае обнажавших его морально-психологические и социально-политические последствия.

И вот в сентябре 1960 года видный литературовед и прозаик Вальтер Йенс, до тех пор бывший одним из убежденных сторонников теории «отмирания классов», вдруг заявляет своим собратьям по перу: «Мир, в котором мы живём, ещё не отражён в нашей литературе. Во всяком случае, мир труда ещё не вошёл в поле нашего зрения. Где мы найдём образ рабочего, портрет каменщика, где у нас показаны женщины, работающие на фабриках, роботы, контролирующие красные лампочки?.. Мы изображаем лишь тех индивидов, которые могут позволить себе роскошь эмоциональных переживаний, изображаем человека в состоянии перманентного отдыха, изображаем вечное частное лицо. Разве мы не работаем? Неужели наш повседневный труд не имеет ровно никакого значения? Неужели действительно ничего не происходит между заводскими воротами и монтажным цехом, неужели так уж лишены всякого смысла разговоры в заводских столовых, неужели никакая лаборатория не интересуется состоянием своих пожизненных рабов?».

Самое примечательное, что В. Йенс говорил эти слова в тот самый момент, когда, очевидно, уже была в наборе его книга «Современная немецкая литература», вышедшая через несколько месяцев, – книга, в которой Йенс писал о нивелировке классов в современной Западной Германии и язвительно иронизировал над теми «авангардистскими позерами», которые по инерции еще набрасываются на уже не существующих капиталистов, «работодателей». Рубеж социального сознания, психологическое мгновение перелома здесь налицо. И хотя, конечно, Йене имеет в виду прежде всего тематическое расширение литературного кругозора, хотя «мир труда» явно интересует его не с социально-классовой точки зрения, а просто как еще один «упущенный» объект литературного рассмотрения, – все равно, именно в устах Йенса такое признание чрезвычайно знаменательно.

А в 1965 году уже журнал «Шпигель» – издание вполне правоверно-буржуазное, но зорко следящее за самыми злободневными веяниями времени – счел возможным отвести несколько полос статье драматурга Рольфа Хоххута, которая называлась «Классовая борьба не окончилась». И пораженные читатели, которых незадолго до этого тогдашний канцлер Эрхард уверял, что он «очистил западногерманское государство от всех пролетариев», узнали, что на окраинах крупных городов ФРГ, в том числе и Бонна, существуют бараки «для малосемейных», узнали о неравномерном распределении национального дохода в ФРГ (в 1959 году на 58 западных немцев приходился только один состоятельный), о растущем обнищании рабочего класса, о засилье монополий в экономике страны, о жестокой конкурентной борьбе, в которой гибнут мелкие предприниматели. Хоххут с горечью отмечал, что правящие классы уже давно рассматривают рабочий класс как «льва в зоопарке», что классовая борьба ведётся в ФРГ в «одностороннем порядке», а именно предпринимателями. «В сегодняшнем миролюбии большинства рабочих, – писал Хоххут, – у нас уже видят гарантию того, что они навек умолкли и стали слишком инертными, чтобы вести классовую борьбу. А германские предприниматели никогда её не прекращали». И Хоххут резко обрушивается на миф о классовом мире в ФРГ, на лозунг «социального партнерства». «Социальное партнёрство», это вреднейшее слово, – пишет он, – есть не что иное, как снотворная таблетка, бесплатно раздаваемая на каждом заводе. Цель тут одна – погрузить прилежных, нужных нам бедняков в сны о социальном рае, в то время как асоциальные богачи осуществляют тотальный захват власти».

В такой атмосфере не покажется удивительным, что в 1961 году в ФРГ появилось и сразу возбудило самый широкий интерес новое писательское объединение, провозгласившее в своей программе следующие цели: «литературно-художественное изображение современного мира индустриального труда и его социальных проблем, идейное осмысление технического века, осуществление связи с социальной литературой других стран, критическое изучение истории пролетарской литературы».

Писательское объединение, выдвинувшее эту программу, официально в момент своего основания назвало себя «Рабочим кружком по изучению и отражению мира индустриального труда». По времени и месту своего возникновения этот кружок получил в критике название «Дортмундская группа 61». Неослабевающий интерес к ней со стороны критиков, издателей, читательской публики ФРГ убедительно продемонстрировал, что речь здесь шла о подлинной общественной потребности. За развитием этой литературы с самого начала пристально и сочувственно следит и критика ГДР.

Важно в данном случае с самого начала определить социальный состав группы. Её инициативное ядро – литераторы Рурской области, этого крупнейшего индустриального массива ФРГ, центра горнодобывающей промышленности, района с наибольшим процентом рабочего населения. Причем основатели группы были непосредственно связаны с шахтерской средой: и известный прозаик Макс фон дер Грюн, сам одно время работавший на шахте, и активист профсоюза горняков литератор Вальтер Кёппинг, и молодой шахтер, начинающий писатель Гейнц Костере.

В целом, правда, состав группы неоднороден: он включает в себя и профессиональных писателей рабочего (в основном шахтёрского) происхождения, и «пишущих рабочих», и, наконец, писателей нерабочего происхождения, активно интересующихся темой «индустриального труда». Так что часто встречающееся в немецкой критике обозначение «рабочая литература» неточно – это, если брать самый общий знаменатель творческих устремлений группы, не собственно пролетарская литература, это даже не совсем литература о рабочих, потому что писатели «Группы 61» пишут, например, и о заводских служащих; это именно литература о «мире индустриального труда», литература, раскрывающая заводские и фабричные ворота, обозревающая всю эту территорию – от рабочих цехов до директорских кабинетов.

Созданию группы предшествовала длительная, кропотливая, часто по-настоящему самоотверженная работа немногих энтузиастов. Они начали эту работу, помня о жестоком разгроме пролетарской литературы в гитлеровской Германии, о полной неприкаянности ее в Германии аденауэровской, о высокомерных насмешках «профессиональной» критики, идя на риск в лучшем случае прослыть анахроничными, а то и быть заподозренными в коммунистической «подрывной» деятельности в стране, где компартия была под запретом, а рабочая тема снята с повестки дня. Бруно Глуховского, рабочего писателя, начавшего писать ещё в 1930 году, автора романов и рассказов из жизни рабочих, в 50-х годах пришлось разыскивать через объявление в газете, когда понадобилась его помощь для создания фильма о шахтёрах. В таких условиях эти энтузиасты изучали историю пролетарской литературы в Германии, собирали разрозненные крупицы современного поэтического творчества рабочих, издавали антологии рабочей поэзии.

Первая такая антология – «Новая шахтёрская поэзия» – вышла ещё в 1949 году в Бохуме, её издало Общество друзей искусства и культуры в горнорудной промышленности; ещё две антологии вышли в начале и в конце 50-х годов.

Помимо многочисленных публицистических материалов, периодически появлявшихся в печати ГДР, заслуживает особого внимания обстоятельная историко-литературная работа В. Фридриха «Заметки о творчестве писателей «Дортмундской группы 61», опубликованная в журнале «Weimarer Beitrage», 1965, Ks 5. Любопытно отметить, что в предисловии к альманаху группы, вышедшему в ФРГ в 1966 году, В. Промис, упрекая западногерманское литературоведение за то, что оно «склонно слишком элитарно толковать понятие истории литературы», подчёркивал, что наиболее частые посетители дортмундского «Архива пролетарской и социальной литературы» – германисты из ГДР, однако и в ФРГ с каждым годом растёт число критических публикаций о «Группе 61» (подробная библиография таких публикаций до 1966 года приводится в этом же альманахе «Aus der Welt der Arbeit. Almanach der Gruppe 61 und ihrer Gaste», Neuwied und Berlin 1966).


Всё сообщение https://voplit.ru/article/dortmundskaya-gruppa-61

В 1970 наиболее радикальные члены «Группы 61» выделились в «Объединение кружков рабочей литературы» («Werkkreis Literatur der Arbeitswelt» или «Werkkreis 70»). Члены «Кружков», в их числе Гюнтер Вальраф, Ангелика Мехтель, Эрика Рунге и Гюнтер Вестерхоф, стремились к максимальной общественно-политической действенности литературы, к приобщению рабочих к литературному творчеству.

Гюнтер Вальраф (нем. G;nter Wallraff; род. 1 октября 1942, Буршайд, Рейнская провинция) — немецкий журналист и писатель. Один из основоположников журналистского расследования в современном виде.

В своих репортажах Вальраф, используя метод включённого наблюдения и эксперимента, предстаёт рабочим завода, турецким гастарбайтером, пациентом, шофёром, журналистом жёлтой прессы и тому подобного, тем самым обнажая проблемы общества.

Был в числе основателей «Группы 61» (1961).

Гюнтера Вальрафа обвиняли в сотрудничестве с восточногерманской разведкой. В 90-е годы журналистам стало известно его кодовое имя: "неофициальный сотрудник Вагнер". Газета Die Welt написала, что в картотеке "Штази" обнаружена карточка с именем господина Вальрафа, которая доказывает, что он активно сотрудничал с восточногерманской внешней разведкой.


Записал видео. Призвал россиян отказаться от покупок самогонных аппаратов, это предполагает укрепление коллективного иммунитета. Союз борьбы за народную трезвость, это про и политическую и физическую трезвость, необходимо выйти из плена наркотического алкогольного дурмана, цифрового гетто, электронной антироссийской диктатуры нового мирового порядка, пробудиться, обрести трезвомыслие. При так называемом "культурном" потреблении алкоголя имеет место так называемый "сморщенный мозг", наутро пьющие в буквальном смысле мочатся собственными разрушенными алкоголем клетками головного мозга. Чтобы охранять интеллект народа, предотвратить осуществление высказанного в кинофильме "Мёртвый сезон" доктором Хассом, который занимался запрещёнными Нюрнбергом экспериментами, проекта о "элите", которая управляет полученными в результате генетических экспериментов "служебными" людьми, лишёнными родовой памяти и связи с природным и космическим биополями. Надо вспомнить и высказывания Хасса, это совершенно противоположно тому, к чему стремится sober Russia, идеям писателя и футуролога Юрия Петухова. Хасс заявил Савушкину о "людях-пекарях", "людях-золотарях", которые могут производить на свет только себе подобных. Североамериканских индейцев колонизаторы загнали в резервации прежде всего "огненной водой", а конкистадоры раздавали запас ружей, их стволы "подарили" индейцам в виде самогонных аппаратов. Итог: бывшие хозяева континента живут на земле своих предков в резервациях, куда на них, как в зоопарк, ходят смотреть туристы. США находятся под "железной пятой", как писал Джек Лондон, олигархии и банкиров, об антигуманизме и криминальных наклонностях которых свидетельствует разоблачение Пиццагейт. Тетралогия Николае Карпати, а существуют ещё аудиокниги Николае Карпати, включает роевой инстинкт у читателей, как у стаи гусей, и происходит управление её полётом, это метафора, всеми действиями с помощью РИ, роевого интеллекта, пока ещё малоизученного учёными, такая стая гусей уже по сути своей предназначена для свободы.

7 октября 2023 года

Петербург