Смеется лето продолжение 20

4.

Богдан смотрел в потолок, который был белый с радужными полосками, и думал: «Кто мог так разукрасить потолок, что от этой краски рябит в глазах и словно что-то хочет сказать». Он зажмурил глаза и услышал голос отца:
— Сынок родной, открой глаза, не пугай меня…
Богдан открыл глаза и мутно увидел лицо отца, склоненное перед ним.
— Папа, что случилось? — тревожно и довольно громко спросил Богдан.
— Тише, сынок, не кричи, в коридоре сидят полицейские, я не хочу, чтобы они услышали тебя.
— Папа, где я, о чем ты?
— Ты в больнице уже сутки, у тебя был такой удар в шею, и если бы полиция и врачи вовремя не прибыли… — Михаил закашлял, убирая ком в горле, который предательски появился и не давал дышать, но он быстро справился и хрипло добавил: — Но всё хорошо.
- Чего же ты расстраиваешься, всё уже позади. Видишь, я живее всех живых, - сказал Богдан и попытался встать, но Михаил задержал его.
- Не надо, не вставай, я боюсь, что...







Михаил не договорил, зашел доктор вместе с полицейским. Богдан в глазах Михаила прочел тревогу.
- Папа, что тебя так тревожит, успокойся.
Врач уже с проседью на висках, маленького роста, худощавый, шустрый, ловко ощупывая голову, шею, плечи Богдана, обратился к полицейскому со словами, что в его распоряжении самое большее семь минут.
Полицейский молодой, с важным напыщенным лицом, сел на табуретку и, недобро поглядывая на Богдана, постукивая ручкой по бумаге, записывал, что он говорил. Богдан мыслил: «Кто тебя так взорвал, что не можешь держаться, какой с тебя полицейский?!»








Когда полицейский сказал, что он подозревается в убийстве человека, Богдан сразу вспомнил, что было в сквере.
- Послушайте, я помню всё. Я защищал девушку от парня, он не пускал ее, она вырвалась и спряталась от него за меня. Он был агрессивен и кидался на меня, но я вывернулся, потом темнота, и вот я здесь.
- Где же эта девушка? Как ее звать?
- Я их не знаю, ни девушку, ни парня.
- У вас в руке нашли окровавленный нож, и левая рука была запачкана кровью, которая принадлежала погибшему.







В палату зашел врач и попросил уйти полицейского, так как он уже полчаса опрашивает тяжело больного.
- Хорошо, встретимся в участке, - сказал полицейский, выходя из палаты, добавил, - жаль, что Вы иностранец и…
Леон добился, чтобы до суда Богдан находился под домашним арестом. Нина просила Михаила, чтобы он взялся за это дело, и, вздыхая, накрывая стол к обеду, горячо говорила:







У нас в семье юристов могут посадить невинного человека. Как это может быть? Мы же как слепые котята тыкаемся в темные углы. Хватит, давайте приходить в сознание. Безвыходных путей не бывает.
Ты права, что-то на нас так повлияло, что мы смирно ждем приговор с небес. Мы бойцы, живем всегда по разуму, каких только не было ситуаций, и всегда находили верный путь. Из любой ситуации есть выход, и не один. Уныние и бездействие – это парадокс! Давайте вставайте, думаем, скажем так, семейное собрание, – вдохновленно говорил Михаил, испытывая внутреннее беспокойство и тревогу за сына, ходя по комнате туда-сюда, затем как бы вспомнил что-то, остановился у окна, вопросительно посмотрел на всех и поинтересовался: «Кстати, где Альфред? Что-то он сегодня даже не завтракал».









Накрыв стол, Нина пригласила всех к столу. Все дружно сели и, не глядя друг на друга, стали есть. Первый нарушил тишину Леон.
Все внимательно посмотрели на него. Леон щелкнул пальцами и произнес:
— Богдан, не может быть, чтобы ты да ничего странного не заметил? Что-то должно быть неосознанное в душе у тебя. Ты всегда каким-то образом чувствуешь то, что другим не понять, не увидеть?
— Во мне какая-то мгла, в голове хаос.
— Вот когда хаос в голове у тебя придёт в порядок, тогда ты поймешь.
— У меня не было такого хаоса, как сейчас.
— Богдан, хаос всегда приходит в голову, когда что-то надо поменять, без хаоса порядка не будет. Это как маятник во вселенной. Не волнуйся, все пройдет, и ты обязательно поймешь.
- Где нам найти девушку, которой Богдан помог или… Не знаю, какое слово применить, короче, с которой произошел инцидент, не зная ее имени, фамилии и где хотя бы приблизительно ее искать, - досадливо сказала Нина.
- На кладбище! – произнес Богдан.
- Точно! Какой день прошел? А, всевышний, сегодня похороны. Богдан, вставай, поехали, бог милостив, может, еще застанем похоронную процессию.
- Я думаю, что лучше мне ехать, - вставая из-за стола, сказал Михаил.
- Папа, всем ехать нельзя, мне обязательно, я, может, что и увижу, что не увидит другой, – обуваясь, сказал Богдан, увидев, что Леон стоит у дверей, улыбнувшись, Богдан отвел его от входных дверей, проговорил: «А тебе, атташе, нельзя по статусу. Да скорее я с папой поеду, чем с тобой, извини».


5.

 

Погода поменялась, дул восточно-северный ветер, мелкий дождь хлестал по открытым зонтам, похоронная процессия шла кучно, наклонив головы и обходя лужи, спешили к автобусу, стоящему у центральных ворот. Заглянуть в лица никак не удавалось, да это ли процессия, которая нужна Богдану, было непонятно.
— Богдан, ты иди по другой стороне и как-то впишись туда и послушай разговоры, — сказал Михаил, сложив свой черный зонт и подняв воротник пиджака, съежился и растворился среди молодых парней, двое из них вели женщину под руки, у которой заплетались ноги. Поодаль как-то немного ото всех шли две девушки, одна из них о чем-то шептала другой, которая держала зонт, а на ее лице глубокая печаль, в глазах застыли слезы или капли дождя — непонятно, но в ней чувствовался характер, порядочность и достоинство.








«Вот эта девушка однозначно. Подруга не в трауре, даже по ее поведению и щебетанию понятно, что она скорее довольная, чем расстроенная. Под руку ведут его мать, отца не видно или он идет впереди, но почему не с женой? Нужно Богдана подтолкнуть к девушке, а ее подругу отодвинуть от нее и чем-то отвлечь…».







Женщина, которую вели под руки, обратила внимание на девушек и тут же начала причитать:
— Что тут делает Лариса? Гоните ее отсюда, это она виновата, это она его погубила своей нелюбовью к нему. Ей надо было олигарха, как ее отец, вор! И она воровка, и вся ее семья пусть будет проклята! Да не увидят они свет в окне, да не увидит она своих детей!
— Лариса, — позвал ее Михаил, — здравствуйте, извините, пожалуйста. Вам не следует слушать горем убитую маму. Не следует Вам в молодости внимать такие слова, у Вас вся жизнь впереди.
— Дядя, Вы идите и смотрите под ноги и отстаньте от нас. Мы разберемся… — вызывающе произнесла подруга Ларисы и, взяв ее под руку, хотела отвести от Михаила, но Лариса убрала ее руку, остановилась и зелеными, полными отчаяния глазами посмотрела на Михаила. Ее тонкие, словно нарисованные губы растянулись в печальной улыбке. «Она даже в горе показывает уважение к старшим. Видимо, воспитанная и нежная девушка».










- Оля, не следует в горе отталкивать людей, - видя, что подруга стоит рядом и не собирается уходить, сказала, - ты иди, я догоню тебя, - затем обратилась к Михаилу, - я Вас никогда не видела, но говор у Вас интересный, знакомый. Говорите правильно, но слышится акцент.
- Знаете, Лариса, а идемте-ка не по центральной улице, как все. Не следует Вам пока встречаться…
- И все же Вы кто? – спросила Лариса. – Я не хочу встречаться с полицией. Вы же даже не подошли к матери погибшего, не принесли ей соболезнование, а сразу ко мне, вы за мной следите? Все же Вы из полиции.
- Нет, я не из полиции, да, я юрист, кстати, мы не познакомились, я Михаил, отец парня, который хотел помочь Вам в парке, но сам попал в беду, а парень погиб, я приношу Вам глубокое соболезнование. Ваша потеря несравнимая с тем, что мой сын оказался в больнице.
- Ваш сын выздоровел?
- Да, да.
- Что Вы хотите от меня? Я не могу Вам помочь ничем! Я сразу наклонилась к Игорю, я не ожидала такого поворота. Извините, простите меня, но я пойду, ничем Вам помочь не могу. У меня на душе верти... – Лариса развернулась и быстрым шагом пошла.









- Что ж, Лариса, я не имею такой возможности Вас остановить. Вам даже не интересно, что, скажем так, из-за этого инцидента моего сына подозревают в убийстве Игоря. Его будут судить. А Вы идите, живите с таким грузом, - проговорил Михаил. Он смотрел по сторонам, ища Богдана, но нигде не увидев его, сокрушался: «Сейчас она уйдет, и потеряется ее след, где Богдан, что с ним случилось? Что мне делать, проследить, где она живет, а потом решим, что дальше делать?! Она на первый взгляд добрая, отзывчивая, а вот погляди, чего-то боится или отчего-то прячется, и что ей сделала полиция, что не хочет с ними общаться? Пойди и разбери. Но она... Нет, не буду о ней пока делать выводы».
Михаил, увидев, что Лариса завернула за угол пятиэтажного серого панельного дома, широко шагая, пошел за ней. Не видя ее, он остановился посреди двора. Во дворе было много детворы, которые на детской площадке, окруженной деревьями и сетчатым забором высотой под три метра, шумно играли в футбол, бегая по невысохшим лужам. Другие бегали, чуть не толкая Михаила по тротуару, также во дворе стояли автомобили, затрудняя движение другим машинам, проезжающим по двору. Михаил подумал: «Двор как улей забит машинами, снующей детворой, которая может попасть под колеса проезжающими машинами. Почему жители этого дома не поставят шлагбаум или хотя бы строительные блоки на дорогу, чтобы посторонние машины не заезжали во двор».









Он собирался идти дальше, но Лариса вышла из подъезда и окликнула его. Она была огорчена, кончик маленького тонкого носа был красным, что говорило о стрессе, а на черных длинных ресницах застыли слезы, готовые скатиться по щекам.
- Ну вот, красивые глазки готовы плакать. Что же, не держите слезы, пусть они покроют Ваше красивое лицо, и на сердце станет легче, не следует их прятать, иной раз нужно выплеснуть всё, что накопилось, — сказал Михаил и провел Ларису к лавочке, стоящей за большими деревьями, которые скрывали двор и их от посторонних глаз.






Лариса села на лавочку и сдёрнула чёрную траурную косынку с густых рыжих волнистых волос, которые скатились ниже плеч, и, плача, сказала:
— Да, я его не любила, но мы определённое время встречались, он был внимательный и ласковый ко мне, но когда я сказала, что я не готова выйти замуж за него, он словно озверел, его мать, Лесей, вокруг меня ходила, всё приговаривала, что мы отличная пара и что нам определённо нужно жить вместе, после его трагической смерти стала наговаривать на меня, сливать весь негатив на нашу семью, она ко мне повернулась на 180 градусов. Я не могла, чтобы не зайти на поминки… Увидев меня, она начала проклинать весь наш род. Почему я же…








- Лариса, я же просил тебя быть дальше от них. Может, она не такая плохая, но она стремится свою боль столкнуть на тебя. Она…
- Она хотела пристроить своего сына к отцу на работу. Но он никогда не жаждал работать не только у моего отца, он нигде не хотел работать. Я поняла, он хотел легких денег и побольше.
- Лариса, прости его и отпусти. Знаешь, а пошли-ка к нам. Ты абстрагируешься. Я скажу, чтобы тебя никто ни о чем не спрашивал.
- Ваш сын сразу начнет меня расспрашивать. Я сейчас не готова. Вы дайте мне Ваш номер телефона, и я Вам позвоню, - вставая, сказала Лариса и, держа в руке косынку, пошла гордой походкой.
Михаил, вздохнув, встал тоже. В это время из подъезда начали выходить люди. Двое парней и мужчина средних лет развязно подошли к Ларисе, мужчина спросил ее:
- Что, девочка, уже метнулась к папаше постарше? Правильно, ты была и останешься…
- Здравствуйте, - подойдя к ним, сказал Михаил, - я из полиции, - и достал удостоверение с красной корочкой.
- А мы что, мы ничего не знаем, - сказал мужчина и танцующей походкой пошел прочь, махнув ребятам головой, которые тут же неровной походкой гуськом пошли за ним.
- А говорили, что Вы не из полиции. Так Вам тоже верить нельзя? – с досадой проговорила Лариса.
- Если бы они внимательно посмотрели, - доставая из пиджака удостоверение, сказал, прищурив глаза, Михаил, - то поняли, что этому удостоверению прошел срок ровно 23 года.
- Вы отлично ориентируетесь в сложных ситуациях и не говорите много. Правильно говорят, что не бывает бывших полицейских.


6.



Михаил пришел домой разочарованный. Он сел на диван с ногами, поправил полы махрового полосатого халата, в который сразу переоделся, с особой аккуратностью повесив одежду на плечики. Это говорило, что он о чем-то глубоко думает и мешать ему расставлять всё по полочкам не следует в такой момент.







Нина, зная хорошо своего мужа, молча села на кресло и довольно долго перелистывала журнал мод, затем решила прервать молчание, тихо сказала:
— Я нашла помещение и завтра пойду договариваться об аренде этого помещения. Я уже визуально расставляю мебель и станки. Помещение светлое, много окон, три этажа. Думаю, не стоит сразу покупать его, может быть, в первый момент понравилось, а затем, может, найдется какой-то скелет в шкафу.
— Да, секрет есть, она боится полицию. У нее появляется страх в глазах при слове «полиция», — вставая с дивана, проговорил Михаил. Затем спросил: — Богдан приходил домой? — И, не дожидаясь ответа, поднялся на второй этаж.
Прошло время, зашел Богдан и с порога спросил:
- Папа где?
- Миша в своей комнате. Вы как растерялись?
- Потом, - поднимаясь по лестнице, сказал Богдан.
- Потом так потом, - сказала Нина, затем спросила: - Когда будем ужинать, сыщики?







«Где пропал Альфред? Единственный, с кем можно часами говорить. Он никогда не прячется и не держит секретов от меня. Вот истинно с кем можно расслабиться и всё сказать. Миша замкнутый, Богдан ему подражает, хотя он тоже всегда выслушает и еще даст совет, голова у него светлая и умная. Леон так же, как Миша, не любит многословие».







Богдан буквально залетел в комнату и, не давая Михаилу опомниться, начал говорить:
- Папа, ты меня потерял? Знаешь, когда я затесался между пацанами…
- Фу, как ты говоришь, что значит «затесался», «пацаны»? Что за выражения в твоем лексиконе появилось? Это всего за два часа…
- Папа, это я их лексиконом сказал, чтобы ты сразу определил, с кем нам придется столкнуться. Я понял, что Игорь, так звали парня, который погиб, нигде не работал, а жениться хотел на дочери бизнесмена, у которого деньги куры не клюют.
Куры не клюют, а им эти деньги по зубам? Не обломают ли они зубы? Крепкие, видимо, — Михаил приподнялся. — Вот почему она боится полиции. Эти парни ее застращали.
- Кто она, ты нашел девушку?
- Нашел, ее звать Лариса, — сказал Михаил и подошел к окну.
- И что?
- И ничего.
- Папа!
- Так что ты еще узнал? Рассказывай, затем я выскажу свое мнение и о Ларисе тоже. Ларисы отец видел Игоря?








- Да, но он, как я понял, не в восторге был от него, тем не менее он предлагал ему работу, Игорь обещал, но каждый раз находил причину. Да и предлагал он ему поработать рабочим, а там посмотрит. Как ребята сказали, хитер он. Да, еще там есть претендент на ухажёра, такой скользкий тип и хладнокровный. Он даже не обращал внимания, что я рядом иду, говорил, что всех уберет с дороги, кто ему будет мешать. Может, думал, что я ему соперник.
- Компания серьезная. Тебе не кажется, что кто-то из них мог тебя подставить?
- Исключено, он у них был авторитетом. Нет, однозначно.
- Не будь так уверен. Они, может, и не хотели его убивать – это произошло спонтанно. Затем испугались и сунули тебе нож.
- Папа, как ни странно звучит, но кто мне сунул нож, знал, что я левша. Или ты хочешь сказать, что случайно? Не много ли случайности?
- Ой, сынок, мы все умные, когда нас не касается. А вот когда родной сын в опасности…









- Не беспокойся, папа, я за себя постою и за тебя тоже. Но я никак логики не пойму, знаешь, пока не сложится, давай-ка не будем свои планы никому не говорить, даже твоей жене. Ты же не хочешь ее беспокоить?!
- Вот тут я тебя не пойму, ты хочешь сказать…
- Папа, я еще ничего не хочу сказать.
- Как же ты на своего отца похож. Ты же его не видел, но создается такое впечатление, что он тебя воспитывал, да-а.
- Папа, я тебя люблю, обожаю, и воспитывал ты меня. А вот тебе не кажется, что Леон… Ладно, договорились, никому ничего не говорим пока.
- Что ты заикнулся об Леоне?! Ты его подозреваешь?
- Папа, я не о том, пошли, Нина ждет и без нас не ужинает.
- Хорошо, пусть все будет по-твоему, пошли. Но Лариса может к нам прийти, она обещала.
- Хорошо, нам все равно нужно во всем разобраться вперед полиции.
- В этом я согласен.






Когда они ужинали, Нина спросила:
- Долго молчать будете, заговорщики?
- Нин, оно тебе надо? Мы еще сами не разобрались, — сказал Миша и попросил еще котлетку, хитро улыбаясь, продолжил: — Уж слишком вкусные котлеты.
- Понятно, хотите сами себя обхитрить, — и, приложив указательный палец к губам, проговорила: — Я постараюсь не мешать вам в расследовании, но предупреждаю, вы не просили помощи.
- Хорошо, — сказал Богдан и, обняв ее за плечи, поцеловал в щеку, добавив: — За вкусный ужин, — пошел в свою комнату.
- Я тебя обожаю, — сказал Михаил и, встав из-за стола, сел на диван.






Нина стала убирать со стола.
- Нинок, милая, сядь ко мне, мы так давно не были вместе, я соскучился по твоим ласковым рукам, по запаху волос. Леон когда будет дома? Что-то он заработался, забыл о родителях.
- Ты никогда так не говорил? Что на тебя так нахлынуло?
- Я его тоже обожаю, я его так же люблю, как Богдана. Так же переживаю за него.
- За кого ты переживаешь? – спросил Альфред.






Он так тихо зашел, что никто не слышал. Оставив трость около вешалки, снял туфли и облокотился у косяка дверей, улыбаясь, смотрел на Нину.
- Ты как шпион тихо пробираешься, что так? – спросил Михаил, вставая с дивана и подходя к Альфреду, протягивая ему руку для приветствия.
- Чем-то вкусным пахнет, я так проголодался.
- Проходи, братик, сейчас накормлю. Может, ты расскажешь, где был, чего видел, я тоже за тобой соскучилась, уж два дня тебя не было. Как твое здоровье? Вижу, трость уже тебе не нужна.
- Когда долго хожу, нужна. Особо на улице, чтобы не споткнуться. Я был у Гульмиры, там пришел ее брат с женой, и мы немного выпили, я остался у них. Это великолепные люди, мы играли в шахматы, много говорили.
- Так ты из гостей и голодный? – удивилась Нина.
- Я слышу твои котлеты и не могу устоять, - шуткой ответил Альфред. Он был в хорошем настроении и улыбался.







Богдан размышлял: «Кто знает, что я левша? Вначале нет, кому выгодно меня убрать с дороги, кто хочет, чтобы я не путался под ногами. На работе – у меня нет работы. Уличные пьяницы – я не пью. За девушки – я просто заступился, стой, стой – это могут дружки Игоря. А всунули нож в левую руку по чистой случайности, вполне приемлемо! Как я сразу не догадался. Да и по-немецки такие слова, как произнесли, все знают. Не уж так близка загадка. Даже облегчение почувствовал».




продолжние следует