Симфонический случай

                ДОЧКА. ШКРЯБИН

     Это был, кажется, последний  с л у ч а й,  когда я смотрел телевизор. Вскоре оставил это времяпрепровождение.

      Сколько-то лет Московской филармонии, что ли. Юбилей, словом. Торжественный концерт передавали по телевизору. Супруга по такому  с л у ч а ю  вместо чистки картошки смотрела телик, ну и я вместе с ней немножко. Мацуев за ф-но: Рахманинов, 2-й фп. концерт. Я слушал не с начала, только адажио и финал. Дирижёр Симонов. Старый уже, пузатый, я и не узнал бы его, если бы он не кривлялся за пультом. Правильно кривлялся, такая и публика. Между частями хлопали — в Москве стало как в Урюпинске или в ЛосЕ АнжелОсе каком. Мацуев сыграл адажио слишком, мне показалось, аффектированно, не стоило. Сам понимал, конечно, просто ориентировался на публику, может, хоть что-то дойдёт. А может, как говорят злостно упрямые жители Украины, хай хидше, але инше.

     За Рахманиновым пошёл Скрябин, «Поэма экстаза». Осталась половина зала, обожательницы красавца Мацуева утекли. В буфет, небось, да и спать, поди, хочется. Но уж оставшиеся энтузиастки сидели до конца, сладостно переживали, что и было показано телекамерами.

     Тут влетает в квартиру дочка, слышит и говорит:
     —А-аа, Шкрябин! «Поэма оргазма»!
     Хорошо, что жена слушала через наушники и не услыхала этого. Не терпит, когда мы говорим гадости.

     Но, я бы сказал, Скрябинский (орга… — зачёркнуто) экстаз получился по ТВ несколько, я бы сказал, (клит… — зачёркнуто) камерным, всей помпезной мощи телику не передать, увы. Скрипочку соло было вовсе не слыхать, фабричная, что ли. Вообще инструменты все были новёхонькие, должно быть, купленные в Китае. Деревянные духовые таких раскрасок — жёлтые, алые — и не узнаешь, что такое, пока не зазвучит. Про позолоту медных или там арф не говорю. Кстати, две арфы возвышаются(столица всё же), а арфистка только одна. Не видал такого. Выражаясь энтэллэhэнтно, за что меня порицают, понты одни. Им нравится, ладно. Но что думает, например, кларнетист с алым кларнетом? Да ничего не думает, скорее бы домой или в кабак.

     Нет, всё же культурная жизнь говорит об обществе больше, чем можно заранее вообразить. Телевидение звук бесцеремонно скрадывает, зато обращает наше внимание на позолоту, раскраску, ужимки, гримасы. Мацуев тоже гримасничает, будто бедный (евр… — зачёркнуто) торговец на ярмарке. Зачем? Музыкант же сильный, уверенно знаменитый, зачем ему? Бог простит.

     Но дочка-то моя, дочка! Уже ведь замужем была, а всё цинична, как ребёнок. Научилась от папаши зубоскалить.