Война ефрейтора Лещёва. Днепр

2020
Ох, и навоспоминались они! Владимир вышел, обернулся и помахал в ответ соседкам. Сто лет не виделись, а как родные.
Ноги несли его к школе. Не как тогда, конечно, всего только 30 лет Победе было.

1975
Он пришел позже всех.
- Во, Вовка пришёл, можно выходить! - громогласно объявила Светлана Фёдоровна, учительница физкультуры. - Тебе самый длинный этап, 480 м. Ты как?
Вопрос был риторическим. Вовка осмотрел эстафетную команду, почти никого не знает, всего два года он в спортинтернате, а знакомых , кроме бывшего одноклассника Толика, никого. Кто ж лучше пробежит?

Вовка кивнул.  Светлана Федоровна ушла в свою каморку с какой- то совсем уж маленькой девочкой. Хотя... А сам он не маленький был? В пятом классе его поставили в районной эстафете на последний этап. 450 м перед зрителями. Он тогда шестерых старшеклассников обогнал. А потом чуть не умер. Ноги подкосились, дышать было невозможно, сердце не просто билось, а рвало грудь, било по рёбрам как молотком. Кровь по жилам текла - было больно. Дышать - больно. Было больно моргать. Больно слушать. Невольно закрывались глаза - больно было видеть свет. Сплошная боль во всем теле,в каждой клеточке. Но он смог!  Может, девочка тоже сможет.

На пути к автобусу Вовка перепрыгнул лужу. Ничего особенного, все у них так могли в интернате. Там и пяти метров не было. Но команда замерла.
- Ну, ты даешь, Вовк! - за всех сказала Светлана Федоровна.

Старт переносили несколько раз: никак не кончался парад. Шел снег с дождем,
участники мёрзли. Наконец дали старт их группе.
Девочки прибежали, передали палочки, осталось два участника: Вовка и парнишка в черном. Потом и тот убежал.
- Одевайся, не прибежит больше никто.
Вовка судью не послушал: вдали показалась последняя участница. Она шла пешком. Вовка вопросительно посмотрел на судей. Один демонстративно отвернулся. Вовка рванул в обратную сторону.
- Куда? Коридор!
- Да пусть бежит, все равно последний.

Со злостью вырвал он палочку  у этой салаги и умчался догонять.
- Ого! Этот, пожалуй, догонит.

Он догнал и перегнал только одного. Чего это стоило - известно было ему одному. Второе не открылось, дыхалка сдохла на последних метрах. А ноги... Он "сел" метров за 20. Добежал на полусогнутых и рухнул на колени. Отполз с дороги, обнял дерево и не смог встать. Шёл полкилометра минут 20, периодически падая на колени. Его тошнило, отказала шея, голова моталась из стороны в сторону.
А потом час искал одежду, на мокром снегу в трусах Вовка быстро замёрз. Соревнования кончились, пришла с его одеждой девочка и виновато сказала, что ошиблась. В общем, в автобус ворвался разъяренный зверь.

И сразу разбираться.
- Ты каким передавал?
- Пятым.
- Ты?
- Пятым!
- Толик, ты?
- Четвертым!
- А я пятым.

Все замолчали и смотрели теперь на него.
- А ты?
- А я предпоследним!
- А что так? - это было похоже на вызов.
- Что так!? Что так!? Моя пешком пришла! Гадина! Все уж убежали давно.
- Вон она сидит,- сказал кто-то.

Вовка бросился по салону, налетел на чью-то ногу и ...властная рука поймала его за олимпийку.
- Куда так разогнался, Вовчик? - Светлана Федоровна убрала ногу.
- Так, поговорить кое с кем.
- С Леночкой!?
- Ах, она Ле- ноч-ка!- съязвил Вовка.
- Садись, с начала со мной поговори.
- А чё говорить! Она последней пешком пришла! 250 м этап!
- Теперь слушай меня. Этап 189 м. К твоему сведению. У нас девочка не пришла. Нет участницы - нет команды. Ну, Ленка и уговорила меня, она поболеть пришла. Кстати, у нее спецгруппа. Три О. Слышал?
- Неа! Что это?
- Открытое овальное окно. Порок сердца.
- Светлана Федоровнааа! И Вы...вы ... взяли на себя...
- Да, взяла. Ради команды. У нее ещё и бронхиальная астма.
- Вы...вы...
- Да, я. Иди теперь поговори.


- Лен, а Лен, ты как? - Вовка совсем не знал, что говорить.
Девочка смотрела в окно и беззвучно плакала.
- Я... я догнал его.
Лена резко обернулась. Слёзы пропали, удивления не могло скрыть ничто.
- Ты догнал его???
- Да. И перегнал в конце.
- Мы не последние?
- Нет.
И тут на Вовку что-то нашло. Кроме нежности и жалости к девочке появилась ответственность. И он сказал, удивляясь самому себе:
- Хочешь научу тебя бегать?
- Как ты?
- Нет. Но ты будешь бегать.
- Хочу. Но у меня...
- Знаю. Будешь бегать. Будешь. И забудешь про болезни.
Договорились на следующее воскресенье.

Трех метров до задней площадки хватило, чтоб дать себе слово выполнить обещание. Теперь он в ответе за нее.

- Все, мужики. Лену больше не обсуждаем. Порок сердца у неё.

Все молчали до дома.

А дома...дед только что выпил до дна из алюминиевой кружки и сказал:
- Вот. А потом нас в Днепр бросили.
Вовка затаился как мышь.

1943, сентябрь.

Нет ничего ближе к смерти, чем форсирование реки. Все пули твои. В землю не зароешься. Сверху каждая бомба, каждая мина твоя. Прямо не попадет, так волной опрокинет.

Алексею повезло. Им достался плот из бочек. На "раз- два" приподняли его и столкнули в воду. Уже на воде поняли, что ни весел, ни шестов нет. Погребли кто руками, кто прикладом.

Ближе к середине к бесконечным бомбам добавился пулемет. Плот звенел, скрипел и ухал как адское колесо. Алексей не знал, что такое адское колесо, так пришло в голову на секунду. Несмотря на то, что плотов, лодчонок, понтонов было немеряно, казалось, что они одни в этом  водовороте под пулями, снарядами и бомбами. Хотелось спрятаться в темноте, но где ее взять? "Люстры" висели как в царском дворце.

...В себя Алексей пришел в воде. Рванулся вверх и упёрся шлёмом в дно плота. Запаниковал, заметался и наглотался воды. Кое-как выбрался на половину тела, оглушенный, растерянный, брошенный всеми: на плоту не было никого. Алексея тошнило, но он дрыгал ногами, стараясь двигать потяжелевший от воды плот: пули сделали свое дело.

Прямо перед ним с противным звуком плюхнулась оторванная рука, забрызгав лицо кровью. И только тогда Алексей понял, что наглотался он не воды, а крови товарищей. Он плыл в крови. Никогда в жизни так его ещё не рвало. Он пил кровь товарищей, даже не пил, а глотал!

От очередной бомбы плот встал на дыбы и перевернулся. Сил забраться на него уже не было. Не было их, чтобы держаться. Шлём слетел с головы, болтался сзади, душил и тянул ко дну. Карабин, слава богу, Алексей прицепил на два ремня. И теперь он не мешал барахтаться. Просто тянул вниз.

...Чья- то рука схватила его за шкирку.
- Дядька, ты, чё, тонешь, что ли? - на Алексея смотрело почти детское лицо , наполовину скрытое безразмерной каской.
- Нет, б..., купаюсь нах...!

Кое-как выбрался на остатки плота. Полусидели-полулежали на двух бочках , гребли двумя руками и...умудрялись орать друг другу. Не так страшно, если не думаешь о береге.
- Ты откуда такой?
- Год прибавил, взяли!
- Ружье где?
- Утонуло.
- Возьмём там.

"Там" это на берегу. Уже была видна груда тел. То ли живые, то ли уже нет. До берега доплыть не смогли: мертвые плавали и мешали. Пришлось прыгать, расталкивать. Потом Алексей с новым напарником схватились за тело мертвого красноармейца, спрятались за ним от пуль и, продираясь сквозь трупы, добрались до песка. С высокого берега строчили пулемёты.  В бессильной злобе на свой отказавший организм смотрел Алексей смельчаков, которые лезли с гранатами к этим пулемётам. Скатывались и снова лезли.  А некоторые оставались.

Взрывы гранат не были слышны в этом вое. Вдруг всё зашевелилось, ожило и бросилось в атаку. Побежал и Алексей. Ну, как побежал, на карачках пополз, преодолевая беспрестанную рвоту. Рядом полз пацан с толстой палкой.
- Ты ох...л??? - Алексей не сдерживался.
- Мне сподручнее. Знаешь, как я в городки играю?


Алексей вырвал у лежащего ничком солдата винтовку. Тот и после смерти держал ее крепкой хваткой. Пошарил в карманах. Ни одного патрона, все расстрелял.  Одним за одним обыскивали они с напарником не добежавших солдат. Ни одного патрона!

Нашли всё же карабин с тремя патронами. Вылезли. А там рукопашная. Надо бы помочь, но сил даже кричать не было. Алексей получил удар сапогом в грудь и улетел вниз. Благо недалеко. Снова полез.  Когда залез, все было кончено. Немцы убежали, кто смог. Его пацан  из последних сил дубасил палкой фрица. Алексей бросил взгляд на месиво вместо морды:
- Хватит уже!
- Это он вас скинул, гад!

И они поползли дальше.
- Дядька, там сарай, спрячемся!
Алексей вспомнил молодого лейтенанта- артиллериста и прошипел:
- Не вздумай !!!

В очередной воронке наткнулись на раненого. Первый знакомый попался. Разведчик- наблюдатель. Ноги перебиты.

- Помоги до края добраться! Видишь лесок? Там пушка. Теперь левее, одно дерево над лесом? Там пушка. Нашим сообщи.
- Как???
- Зажигаешь огонь и примерно машешь. Перелет - ниже огонь опускай..
- Так огонь где?
- Пошарь в сумке.

Фонарик в сумке и кожаном мешочке промок. Был трут.
- Вот им и маши.

Алексей приказал молодому остаться с раненым, а сам пополз. Кроме сарая ничего достойного не было. Не хотелось ему лезть на развалины, но делать нечего. Кое- как забрался и тут же спрыгнул: заметил дерево. 

Дополз, а как залезть? Никаких сил уж не осталось. Отдохнул чуток посмотрел на сарай и с новыми силами полез на дерево: сарая не было. Вовремя слез!

Лез так долго, что,  казалось, война скорее кончится. Нашел ветку потолще, пытался устроиться. А как? Если стоишь прочно, руками держишься, то зажигать- то как? Попробовал не держаться - чуть не улетел. Догадался сесть. Догадался пристегнуть ногу ремнём. Трут всё же промочился. А вот зажигалка не подвела. Пашина зажигалка.

Его заметили. Дали контрольный. Алексей замахал левее. В общем, поняли они друг друга. А вскоре до Алексея дошло, что огонь видят и немцы. Отстегнул ремень и, ломая ветки, сиганул вниз.

Наткнулся на чьё -то тело, взаимно выругались. Оказался из их отделения. То ли белорус, то ли хохол. Алексей их не различал. Поплелись дальше.

Бой затих внезапно. Несколько сильных взрывов, перестрелка и тишина. Ну, как тишина. Пушки продолжали палить, самолёты летали, но пулемёты уже не строчили. Так, огрызнется кто- то и все,
Уже слышны были крики командиров, вокруг них собирались остатки отделений, взводов, рот.

Отделение Алексея существенно похудело. Нашлись всего четверо. Да трое из второго отделения. Нашли было подходящий блиндаж, но откуда ни возьмись появился командир. Лейтенант запретил: а вдруг мины?  Кое-как уговорили, осторожно вошли. Немцы есть немцы. Всё чисто, добротно. Выставили по приказу лейтенанта часовых. Стали канаться, кому первую, кому вторую смену. А тут Назар заорал, махнем не глядя, мол. Алексей не любил такие вещи, но Назар привязался именно к нему. Держал что- то в кулаке, да под нос тыкал. Немецкие коптилки из гильз немного света давали, но Алексей разглядел...

- Отдай, крысёныш!- схватил за грудки.
- Придушу!

Товарищи еле растащили.
 Алексей держал в руке зажигалку.
Назар растирал шею и оправдывался, что пошутил. А зажигалку поднял под деревом, когда "этот свалился".

Первая смена выпала Алексею. И опять на пути встал Назар. Загладить вину, пойти вместо.
- Чёрт с тобой, иди!

Заснули мгновенно. Но одиночный выстрел выбросил всех из блиндажа. Часовой лежал на бруствере, сжимая карабин. Из шеи била кровь.
- Утащить хотели.
- А он уж мертвый стрелял.
- Нет, не дался он им, выстрелил.
Помолчали. А потом кто- то сказал, обращаясь к Алексею:
- Загладил.
Алексей нащупал в кармане зажигалку. От пули она спасала. А вот от осколков и ножа нет.
- Загладил. Сам похороню.












.