Алька...

Она всегда чего-то боялась…С самого детства её окружал панический страх. До одури, до боли в животе, до неимоверных безудержных слез. Всегда. И этот страх сковывал её паутиной, словно дикий невидимый зверь.
Детство. Она была маленькой девочкой, над которой всегда тряслись от страха за её жизнь и здоровье родители. Она была поздним ребёнком. До неё мать с отцом потеряли взрослого девятнадцати лет сына, он ушёл от тяжёлой болезни. Мать, несмотря на наличие маленькой дочери, так и не смирилась с потерей сына, время от времени уходя в себя и закатывая дикие истерики с криком и слезами на глазах у девочки. И девочка тоже стала бояться смерти. Когда она видела, как мама уходит на работу, ей казалось, что мама в любой момент может не вернуться, и она останется навсегда сиротой. Когда мама уходила, девочка долго смотрела вслед в щёлочку забора, она думала, что если увидит мелькнувшее мамино платье, это будет признаком, что мама вернётся. Потом Алька ( так её звали) где-то у тёток, маминых подруг подсмотрела, как те плюют через плечо, опасаясь чего-то непонятного для Альки, и стала точно так же плевать, мысленно повторяя слова тёток: « Не дай Бог!». Так это стало для неё целым ритуалом. Так Алька воспитывала, как могла себя, пользуясь тем, что этого никто не видит.
Отец Алькин был суровый военный дядька, впрочем, не лишённый некоторой меланхоличности, а так же присутствия военной выправки, дисциплины и порядка. За собой отец следил, строго по расписанию спал, ел, занимался своим здоровьем, от чистки зубов до ежедневной зарядки. Отец всегда пытался подчинить и Альку к своему стилю жизни, но как ни старался, так результата никакого это не возымело. Когда дело касалось Альки, а впрочем и её матери, отец превращался в любящего и доброго, насколько он умел любить дочь, после потери сына. Сын был его гордостью, он смог окончить прекрасно школу и поступить в Ленинградскую академию ВМФ. Гордость отца не знала границ, но…Беда пришла внезапно. Сын угас,  за полгода его не стало, в конце шестидесятых ещё не очень умели лечить онкологию.
И родители тряслись над Алькой, каждый её шаг был под неусыпным контролем. Тогда Алька не понимала, почему всем детям можно в кино, а ей нет…Все убегают играть в Казаки-Разбойники, а ей можно только возле дома, у всех есть велики, а у неё нет…И Алька начала возмущаться…Но это позже, а пока…
Страх! Опять этот гадкий, липкий страх! Как же страшно в темноте, каждый вечер в кровати… Алька боялась сказать, что она боится темноты. Вдруг опять мама заплачет, алька снова будет чувствовать себя виноватой. И она забивалась в самый угол кровати, съёживалась и мысленно готовилась к какому-то нападению диких чудовищ. Так, дрожа от этого едкого мерзкого страха, она засыпала каждую ночь.
Непонятно, каким образом родителей кто-то надоумил, что можно включать ночник, потому что девочка боится, Алька не понимала, но жизнь чуточку улыбнулась ей в виде приоткрытой двери и слабой полоски света в дверном проёме. Алька могла лечь на спину и долго смотреть в потолок, пока не заснёт. Там, в самом углу потолка ей казались две причудливые маленькие тени, которые иногда шевелились, и она заворожено каждый вечер ждала их появления. Это были тени двух её любимых резиновых куколок Тани и Вани. Алька на всю жизнь запомнила свой первый осознанный сон. Ничего особенного, просто куклы стояли взявшись за руки и тихонечко шептались. Это была большая кукольная любовь. Тогда Алька впервые задумалась о любви. Что это такое, если не мама и папа, вот и Таня любит Ваню, как мама с папой. Тогда Алька ещё ничего не понимала. Но любить уже хотела, любить всегда и насовсем, на всю жизнь, и чтоб ничего не менялось.
А оно менялось. Странным образом Алька росла,  росли вместе с ней и её страхи и надежды. Кто кого, думала она. Молча переживая очередной мамин уход на работу. Папа тоже уходил, но Алька и думать не старалась, почему папа ушел на работу, а ей не страшно, что его нет. Отец Алькин был фронтовик, ветеран, имел контузию, был очень даже в неплохой форме, несмотря на возраст, но…Страх связанный с отцом Алька испытала в первом классе…Вернее, не страх, а ужас…Родители Алькины были уже в довольно приличном возрасте, когда она пошла в первый класс. Алька видела когда разбирали детей после уроков их родители, что все они были молодыми и цветущими людьми. Про маму Алька и не думала ничего, мама была младше папы на целых одиннадцать лет, и поэтому была ещё в неплохой форме, несмотря на свои пять десятков лет, а вот папа…Папа выглядел старым и лысым, таких пап не было ни у кого…И Алька боялась, что дети увидев папу, станут смеяться над ней…Дети жестокие. Впервые папа решил исполнить отцовский долг и отвести Альку в школу только во втором классе. Да, да, не смейтесь, Альку до сих пор водили из школы и в школу! Как же она хотела после уроков побежать со всеми на горку, или просто пойти вместе с ними одной дорогой домой! Нет, как бы не так! А тут ещё папа прямо с упорством атакующего решил потащить Альку в школу, прямо днём, на вторую смену! Ужас, который испытала Алька был просто неописуем. Она перед школой была отпущена родителем под его зорким присмотром прокатиться на лыжах перед домом. Да, это была зима, сугробы снега по пояс, и единственный спортивный снаряд, который папа решительно выклянчил у мамы для неё. И Алька не выдержала. Слова и просьбы на отца не имели значения, мама сказала и точка! Алька размахнулась и лыжная палка рассекла папино лицо в кровь. И снова Алька в ужасе. В ужасе от содеянного! Боже! Что же будет!
От страха всё пересохло в горле… Алька не помнит, как и что было дальше…Отец не разговаривал с ней дня два, а потом мама заставила просить прощения у отца. Алька тогда понимала своим детским умом, что переборщила, драться нельзя, но что ей было делать, папа не понимал…После этого папа больше никогда не приходил в школу. Никогда, даже на выпускной…Наверно он всё понял, а может и нет, может просто не хотел…И Альку стали отпускать в школу одну. Маленькая победа. Но какой ценой!
Продожение следует...