Проклятие стального монстра

Маленькая, одинокая, беспомощная, она барахталась в воде - ледяной и колючей, в тело словно врезались тысячи иголок, холод пробирал до костей. Повсюду, куда ни глянь, вода, вода, вода… чёрная, словно в ней утонула ночь, равнодушная к слезам и мольбам… бездонная, бесконечная, вечная, жадно вбирающая в себя краски ночи и вскоре поглотит и её... И вдруг откуда-то издалека, словно прорываясь сквозь время, врезался до боли знакомый, дрожащий от волнения голос: «Выживи, только выживи, маленькая моя». На этом Мишель просыпалась и ещё некоторое время сотрясалась от пронизывающего холода.

Этот бесконечный ледяной кошмар начался в день её 18-летия, 14 апреля 2012 года, когда счастливая она мирно засыпала, вспоминая, как смотрел на неё Дэвид. Мишель мечтала о нём лет с 10, с тех пор как впервые увидела, когда вихрем влетела в кабинет отца со своей любимой куклой, и, споткнувшись, упала бы, если бы он её не поддержал. Она смотрела на него во все глаза, какой он был красивый, взрослый и серьёзный, и так и стояла бы, открывши рот, если бы папа не отправил её восвояси.

С тех пор Мишель в присутствии Дэвида теряла дар речи и лепетала что-то бессвязное в ответ на его приветствие и вежливое осведомление о её делах. И в это время у неё как назло спадал бант или чулок, она обязательно что-то с грохотом роняла и ужасно краснела от стыда из-за своей неуклюжести.

А он всё так же вежливо улыбался ей своей дежурной улыбкой, и за ней невозможно было угадать, о чём он думает на самом деле. А она так и не научилась скрывать свои мысли и по-прежнему в его присутствии чувствовала себя неуклюжей недотёпой вплоть до сегодняшнего вечера. Он словно впервые увидел её, когда она всё так же порывисто влетела в богато украшенный банкетный зал, во время великосветского приёма, устроенного в честь её 18-летия.

На ней было платье нежно-лилового цвета, лёгкого, летящего покроя, выгодно оттеняя цвет глаз и подчеркивая прелести её точёной фигурки. Волнение окрасило её щёки румянцем, на губах играла обворожительная улыбка. Только Мишель всего этого будто не замечала, в ней не было фальши, она была открыта и естественна, никакого жеманства и кокетства, чем сразу же выделялась среди своих подруг и вообще великосветского общества. Её красота распускалась подобно розе, с каждым годом добавляя всё новые и новые краски, глубокие оттенки, и чуть заметные, неуловимые чувственные штрихи, делающие её неотразимой.

Ах, как она ждала этого вечера, как волновалась. Ей так хотелось предстать перед Дэвидом не только красивой, но и взрослой, чтобы он, в конце концов, понял, что она уже не маленькая девочка и вполне созрела для… любви. «Да-да, выросла, выросла, и завтра он это поймёт, - твердила себе, как мантру, Мишель. - Ах, скорее бы настало это долгожданное завтра…»

Войдя в зал, она сразу же заметила его. Дэвида трудно было не заметить: высокий, прекрасно сложённый, элегантный, независимый, знающий себе цену и слегка отстранённый. Ей никак не удавалось понять, что же у него на уме. Он всё так же, со скучающим видом оглядывал давно приевшееся светское общество, … с той же дежурной улыбкой кивал на приветствия… но когда он увидел её, глаз его загорелся, промелькнуло удивление и, наконец, то, чего она так ожидала – вос-хи-ще-ние.

Они танцевали весь вечер, он не отпускал её ни на минуту, да и она мечтала танцевать с ним ночи напролёт и всегда-всегда быть рядом с ним, только с ним. Потом они долго гуляли по розарию, наслаждаясь благоуханием роз, и, потеряв счёт времени, говорили, говорили, и… целовались.

Это был её самый первый раз, до этого вечера её губы не знали поцелуев и доверчиво раскрылись навстречу его ласкам: то бережным и нежным, то настойчивым и нетерпеливым. Она полностью была в его власти и откликалась на его страстные порывы поначалу робко и неловко, а потом он разжёг в ней огонь, и она горела вместе с ним, с ответным жаром отдаваясь его поцелуям. Она как будто растворилась в нём, и они сгорали вместе снова и снова, снова и снова...

Этой ночью Мишель никак не могла заснуть, разожжённое им пламя всё не унималось, окрашивая щёки пунцовым румянцем и отдавая какой-то мучительной и в то же время приятной тянущей болью внизу живота. Может, это пылающее наслаждение, смешанное с болью, и есть настоящая любовь – мучительный, изматывающий, незаживающий ожог на  сердце… Мысли перескакивали с одного на другое…

И вдруг… на неё обрушилась чернота, душу словно сковало льдом, она не чувствовала собственного тела, её разум пытался найти какое-то объяснение этому чёрному аду, но… она бесследно растворилась в этой слепой, беззвучной, мёртвой черноте.
Мишель пыталась найти хоть какой-нибудь ориентир, чтобы вновь почувствовать себя цельной, но тщетно, она растеклась вместе с этим бесконечным ледяным океаном черноты.

Но постепенно чувствительность возвращалась, отдавая колючим холодом, когда ледяной чёрный водоворот выплюнул её наружу. И всё равно ощущения оставались какими-то отстранёнными, туманными, как будто всё это происходило не с ней и в то же время в ней. Она совсем запуталась и не знала, как выпутаться из всего этого чёрного, ледяного кошмара.

Оказавшись на поверхности, Мишель попыталась разглядеть хоть что-то посреди безбрежного чёрного океана, равнодушно взирающего на неприметную песчинку, всё ещё барахтающуюся в объятиях его ледяных вод. Перед её затуманенным взором всё кружилось, и слегка подташнивало, но холод перевешивал всё остальное, замораживая и разум, стиснутый в ледяных тисках.

С каждым таким сном Мишель погружалась в черноту всё глубже и глубже. И однажды не проснулась вовсе. Её обнаружили посиневшую, абсолютно мокрую, изо рта её и носа вытекала вода, солёная вода. Все попытки привести её в чувство были тщетны. Она тонула, лёжа в собственной постели, и сколько бы её не переодевали, она всё равно оставалась мокрой и холодной, как ледышка. Сердце Мишель билось всё реже и тише, пульс практически не прощупывался.

Приёмные родители скрывали от неё, то, что она необычная девочка. В возрасте двух лет, её нашли норвежские рыбаки в водах Атлантики. На ней был спасательный круг с надписью «Титаник». Случилось это в 1994 году, 14 апреля, и эта дата стала её днём рождения, но теперь могла стать и датой смерти. Родители искренне любили Мишель, как собственную дочь, и оберегали от этой жестокой правды, хотя и подозревали, что судьба у девочки будет тоже необычная, но такого никак не ожидали и в растерянности не знали, как помочь любимой дочери.

А она таяла на глазах, превращаясь в бестелесное привидение, и вот-вот должна была исчезнуть, если бы не Дэвид. Он один знал, что происходит и что нужно делать: выпил двойную дозу снотворного, лёг рядом с ней, крепко обнял, стараясь хоть чуть согреть  своим теплом, и буквально через несколько минут с головой окунулся в ледяную черноту.

Мишель не представляла, сколько времени находится в этом ледяном плену, но чувствовала, что вскоре её мучениям придёт конец и она найдёт своё последнее пристанище здесь, на дне этого чёрного океана. Хотя перспектива навсегда остаться в этой бескрайней ледяной черноте пугала её до чёртиков.

И вдруг громкий всплеск, и взрыв где-то внутри неё, она как будто распалась на молекулы, на много миль рассеиваясь и снова собираясь воедино. А когда перед мысленным взором нарисовалась цельная картинка, Мишель не поверила собственным глазам - прямо перед ней из ничего, будто сотканный из воздуха, возник огромный корабль. Его размытые формы постепенно становились всё чётче, и в глаза ударило такое же внушительное имя этого стального монстра. Где-то она его уже видела и что-то слышала о нём, но, к своему удивлению, не смогла ни вспомнить, ни прочитать, как будто все здравые мысли вместе с буквами вылетели у неё из головы.

А с ярко освещённой палубы слышалась музыка, звон бокалов, обрывки разговоров, смех. И там, на палубе… у правого борта… Мишель снова не поверила собственным глазам… стояли они с Дэвидом, причём на ней было то самое нежно-лиловое платье. Он крепко прижимал её к себе, как будто боялся, что она исчезнет.

Мишель попыталась, подать хоть какой-то знак, но не смогла ни поднять руки, ни произнести хоть слово, будто разучилась говорить и осмысленно двигаться. Её душили надрывные всхлипывания, и всё же она надеялась, что её услышат или, может быть, как-то заметят.

Внезапно корабль стал таять на глазах, пока совершенно не исчез. Она видела, как вокруг тонут пассажиры стального монстра, мысленно кричала и звала Дэвида, пока вокруг не осталось ни души. Повсюду снова растекалась лишь ненасытная бескрайняя ледяная чернота. Она уже потеряла всякую надежду, когда он вдруг вынырнул совсем рядом и надел на неё непонятно откуда взявшийся спасательный круг. «Сейчас, сейчас, вот так, скоро всё кончится, — говорил он дрожащим от волнения голосом. — Выживи, только выживи, маленькая моя».

Как только на ней оказался спасательный круг, она проснулась. Но Дэвида рядом не было. И жестокая правда резанула по сердцу: вместо неё чёрный океан забрал Дэвида, приковав ко дну, или же забросил в какое-то другое измерение, где для неё места нет. И всё же Мишель до конца своих дней ждала чуда, чтобы её любимый вдруг оказался рядом, но так и не дождалась.

Мишель так и не узнала, что на борту корабля была не она, а её мать. Они с Дэвидом, двадцатилетними юнцами, случайно встретились на молодёжной вечеринке и без памяти влюбились друг в друга. И вот уже несколько месяцев он холил и оберегал любимую и её двухлетнюю дочь Катрину. На "Титанике" молодожёны мечтали провести свой медовый месяц, но в угоду злому провиденью, расстались навсегда.

Они с Марианной потеряли друг друга после крушения корабля, и Дэвид, в панике выкрикивая её имя, нырял и нырял в ледяную черноту, надеясь найти любимую, но тому не суждено было случиться. Однако ему каким-то чудом удалось вовремя найти маленькую Катрину и надеть на неё подходящий спасательный круг, опять же по счастливой случайности, вдруг оказавшийся рядом. Вот тогда, нырнув в очередной раз за Марианной, Дэвид вынырнул в 2004 году, а маленькая Катрина в - 1994-м.

И однажды уже в новой жизни, беседуя со своим деловым партнёром на роскошной вилле, он увидел его 10-ти летнюю дочь, и сердце ёкнуло, как только заглянул в её глаза, она была вылитой Марианной. Значит, Марианна не погибла, значит, тоже попала во временную петлю. Он был безумно рад такому стечению обстоятельств, пусть даже, во временной петле остались уже прожитые ею годы, а стало быть и… память о нём.

Дэвид опекал её, и наблюдал, как она растёт, с нетерпением ожидая её совершеннолетия. И, в конце концов, этот день настал. Он благодарил небеса за этот неожиданный подарок – потерять и снова обрести свою любовь. Что скрывать, он винил себя в её гибели, и наказанием ему была невыносимая тоска, и вдруг – такое счастье. Дэвид буквально летал на крыльях, когда в любимых глазах загорался тот же озорной огонёк и лукавая улыбка. «Благодарю тебя, господи, теперь я её никуда не отпущу». Но, очевидно, в небесной канцелярии был уготован совсем другой сценарий их судЕб.

Океан снова отбирал у него Марианну… Не раздумывая, он окунулся в черноту вместе с ней, и вынырнув, понял свою ошибку – в воде беспомощно барахталась не Марианна, а её 2-х летняя дочь. «Слава богу – спас хотя бы её», думал он, погружаясь всё глубже и глубже… И на последних секундах стремительно покидавшей его жизни, Марианна открыла ему свои объятия, и они снова были вместе. Их проклятием и последним пристанищем стал затонувший "Титаник" – стальной монстр забрал их тела, но соединил их души, и за это влюблённые были безмерно благодарны и ему, и капризному провидению. Хотя чудо сотворили они сами – двое безумно влюблённых, – ведь соединённые силой настоящей любви не расстанутся никогда…

Иллюстрированная версия рассказа. https://dzen.ru/a/Z_e3_1vQiB3bTWgk