Формуляр на чувство

Леонид Аркадьевич Золотов, чиновник Кармической Службы Переходных Форм Существования, ранга «С» — Стабильный, Скучный, Съедобный — привык не вмешиваться. Его задача была проста: ставить галочки, чтобы другие существа могли чувствовать. Он ошибся всего один раз. Подписал форму 998-А(ч): «Запуск экспериментальной эмоциональной практики Amoris Asana: в случае провала — стерилизация сознания куратора.» Подпись была автоматической, как кашель. Как вежливое «С уважением, душа, утратившая форму» в конце письма. Он даже не сразу понял, что поставил себя на грань необратимого. А стерилизация сознания — это не смерть. Это хуже. Это когда ты остаёшься, но уже не ты.

В эксперимент включили троих. Первая — Лилит де Морт, демоница. Не из тех, что совращают, а из тех, кого человечество долго и изобретательно совращало само. Символ, аллюзия, усталый миф с голосом, который смеётся, будто зубами задевает границы дозволенного. "Я не чувствую ничего уже два века, Леонид," — сказала она. "Отлично," — ответил он. — "Значит, вы идеально подходите."

Второй участник — Марина. Когда-то человек. Йогиня, беглянка из боли в гибкость, из страха — в аскезу, в позу, где не нужно говорить «я люблю». Теперь она здесь. У неё дрожат руки, когда кто-то произносит слово «доверие».

Третий — Рафаэль Диджиталь. Ангел-аналитик. Алгоритмическое сердце. Математика любви с точностью до пятого знака после запятой. Он был против практики. Но регламент выше мнения.

А ещё был Леонид. Куратор. Тот, кто не должен чувствовать. Но уже чувствует.

В первый день он просто наблюдал. На третий — участвовал. На пятый — обнимал Лилит в позе Сомнения через грудную чакру. Она шептала: «У тебя глаза, как у тех, кто потерял и не признался себе». Он хотел ответить, но не смог. Просто держал. И вдруг понял, что делает это не ради протокола. А ради чего-то, что не входит в список допустимых побочных эффектов.

Ночью он открыл архив. Старое письмо. Женщина по имени Агата, много лет назад. В нём была фраза: «Лёня, ты не любишь. Ты просто не хочешь остаться один. И я — не средство от одиночества. Прощай». Он тогда не ответил. Теперь — поздно. Но память жгла, как асана, сделанная не в ту сторону.

На шестой день Лилит не пришла. Просто не появилась. Рафаэль молча поставил галочку. Марина заплакала — не потому, что скучала. А потому, что впервые поняла, что скучает. Леонид сидел один в пустом зале. На столе лежал протокол об аннулировании практики. И приговор, выделенный красным: «Профиль куратора признан неэффективным. Начата процедура стерилизации сознания. Эффект необратим. Ожидайте инструкций».

Ему дали 24 часа. Он мог подать апелляцию. Или — уйти. Он выбрал остаться. «Если я больше не буду собой, то пусть хотя бы последняя эмоция, которую я испытаю, будет настоящей». Он лёг на коврик. Поза ребёнка. Поза, в которой сердце слышно громче мысли.

И в этот момент дверь открылась.

Лилит стояла в дверях. В этот раз — не как буря, не как смерть, не как спектакль. Просто стояла. Плечи ниже, чем обычно. Макияж — смазан или просто отсутствует. В её голосе не было интонации победы. Он дрожал, как если бы она впервые в жизни не была уверена, что её услышат.

— Я… подписала отказ от перехода. В Высшие Сферы, — сказала она.

Он смотрел на неё. Ждал. Не торопил.

— Я не знаю, почему, — добавила она. — Серьёзно. У меня была кнопка. Простая. Уход — и всё. Обнуление. Но я села… и поняла, что боюсь не небытия. Я боюсь, что ты... завтра забудешь, что я вообще была. Просто как строку в отчёте.

Она провела рукой по волосам — резко, неуклюже. Как будто хотела стереть себя с собственного лица.

— Я не знаю, зачем я пришла. Не знаю, что с нами делать. Я вообще не… умею оставаться. Но я здесь. Не потому что надеюсь. А потому что иначе — будет невыносимо.

Он всё так же молчал.

— Скажи хоть что-нибудь, — попросила она. И в этом голосе не было ни игры, ни сарказма. Только голая просьба.

Он подошёл. Взял её за руку. Осторожно, как кот, который впервые за месяц решил выйти из-под кровати и понюхать чужую ладонь — не из интереса, а просто чтобы напомнить себе, что он существует.

— Я не забуду, — сказал он. — У меня память на сбои лучше, чем на успехи.

Через неделю вышел внутренний отчёт. Практика Amoris Asana завершена. Эффект — положительный. Потери — один страх. Приобретения — нельзя выразить словами, но можно в прикосновении.

А через месяц в Коридоре Великих Процедур появился новый проект. Асана Памяти. Для тех, кто не боится вспоминать, даже если было больно. Под заявкой стояли две подписи. Обе настоящие. Обе живые.